Один из мальчиков мастурбирует при другом

Они паркуются около небольшого мотеля с мигающей вывеской. Дин выключает зажигание и роется в бардачке, где вперемешку с кредитными картами валяются поддельные удостоверения, значки, чеки из супермаркетов и маленькая одноразовая бутылка шампуня.
- До Тоскана всего пятьдесят миль осталось, мы бы успели, - Сэм кладет руку на руль.
Дин переводит взгляд с одной кредитки на другую, будто Джон Майерс чем-то принципиально отличается от Джима Стюарта.
- Я хочу спать и готов душу продать за горячую воду, - отвечает Дин, не поднимая глаз.
Сэм пожимает плечами и выходит из машины.
Они снимают номер с двумя кроватями, телевизором и пустым аквариумом, полным цветных презервативов. И пока Дин моется, Сэм смотрит передачу о том, как готовить утку по-пекински. Женщина в фартуке с огромным тесаком улыбается с экрана.
Он идет в душ сразу после Дина, его чуть ведет от духоты и обилия пара. На батарее сушатся диновы носки, свои он вешает рядышком. Стоя под душем, ему кажется, что он не мылся по крайней мере неделю – вода пристает к коже, как сладкий сироп.
Сэм выходит в трусах, потому что Дин забрал единственное полотенце. Он проскальзывает по паркету, оставляя на полу мокрые отпечатки ног, и моментально покрывается гусиной кожей от холода.
Дин уже спит, тихо и совершенно неподвижно. Мокрое полотенце висит на стуле, и Сэм вытирается им, за не имением ничего лучшего, а потом забрасывает насквозь уже мокрую ткань обратно в ванную и ложится в постель. Простыни пахнут стиральным порошком и средством от моли.
Он пытается уснуть, вслушиваясь в жужжание мухи под потолком, перед глазами до сих пор мелькают картинки кладбища, бесконечных могильных плит и Ад, глядя в глаза которому он даже не вспотел.
Он слышит, как Дин начинает тихо постанывать во сне, и по началу не придает этому значения. Пусть тот и отговаривается, но ему тоже, бывает, снятся кошмары. Он приподымается, когда звуки становятся отчетливей, и вглядывается в темноту. Серая комната с плавающими по потолку тенями напоминает склеп. Ему кажется, что Диново одеяло чуть шевелится, а тот будто плачет, всхлипывает еле слышно. Только Дин ведь не может плакать, а еще Сэм не представляет, как он вот сейчас подойдет и спросит: «Эй, чувак, ты плачешь что ли?» Это словно застукать жену с любовником, который оказывается соседкой со второго этажа. Полагается злиться, но кроме стыда и смущения ничего не чувствуешь.
Он слышит, как Дин двигается на постели и громко дышит. И звуки, будто мыши шуршат или кто-то выстреливает из трубы теннисным шариками. А когда раздается особенно громкий стон, Сэм понимает, что это не имеет ничего общего с плачем и краснеет. Он уже успел позабыть, как это делает Дин.
Ему кажется, проходит час, звуки становятся все громче и отчетливее, и он сам начинает ворочаться на постели, то окутываясь в одеяло, то полностью раскрываясь. Вентилятор под потолком гоняет спертый воздух.
Сэму кажется, что когда кто-то отдает за тебя душу – это похоже на свадьбу под дулом пистолета. Обеты только с одной стороны, и после ты получаешь свой год на медовый месяц. И Сэм вовсю отгоняет от себя мысль, что на самом деле он злится не потому, что Дин может умереть, а потому что его не спросили. Как не спрашивают и сейчас.
Дин даже не слышит, как он подходит, как садится на корточки рядом с кроватью, как запускает руку под одеяло. Он только резко, со свистом втягивает воздух, когда Сэм накрывает его руку своей. Сэм думает, что где-то по пути от кладбища реальность сместилась, в той он бы никогда не осмелился дрочить своему брату. И когда Дин кончает, откидываясь голову на подушку и лежит с приоткрытым ртом, он просто хочет его поцеловать. Дин сглатывает и, не открывая глаз, говорит низким хриплым голосом:
- Убери руку, Сэм.
Сэм послушно отодвигается и идет к своей кровати. Та уже успела остыть, и простыни приятно холодят кожу.
- Я не знал, что ты пидор.
- Ты, между прочим, кончил, - бросает Сэм, подтягивая одеяло.
Они лежат некоторое время в тишине, кровать под Дином скрипит, когда он переворачивается на бок.
- Знаешь, демон сказал, что я вернул не тебя. Что ты какой-то хреновый Франкенштейн и мистер Хайд в одном флаконе.
- Спокойной ночи, Дин, - отвечает Сэм.
И думает, можно ли еще найти тот поворот, за которым началась эта реальность.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.