Уже давно все решили

- Ну ладно тогда, - говорит Джаред.
Дженсен сидит на диване - колени в стороны, ботинки сцеплены, пальцы теребят резиновый браслет на запястье.
- Угу, - отвечает он.
На кухне тихо урчит кофеварка, едва слышно маленький телевизор, висящий под потолком. Собаки возятся в прихожей, крутятся вокруг сумок.
- И окно, - еще раз напоминает Джаред.
- Ага, - отвечает Дженсен.
Плоско играет Леди Гага, на середине второй фразы мелодия - если это можно так назвать - обрывается, слышно, как Даннил смеется в трубку. Джаред морщится.
- Когда ты…
- Джаред, - говорит Дженсен, не поднимая головы. - Хватит уже.
Они попрощались уже, вчера, сначала - почти также, как сейчас: тихо и коротко, за столом, с кучей бумаг, счетов и визиток.
Потом - по-другому, по-своему, так, что Дженсен хрипло орал, а Джаред… Джаред вколачивался в него молча, потому что рот был занят, он искусал Дженсену всю шею, от уха и до плеча, с обеих сторон, и сейчас Дженсену тяжело поворачивать голову, и только поэтому - только - он не смотрит на Джареда.
Джаред берется за лямку сумки с лэптопом, тянет ее, но не поднимает, возит рукой туда-сюда, вроде как разглаживает. Дженсен шевелит правой ногой, цепляясь подошвой за диван. Даннил на кухне опять смеется.
- Съемки в июле начинаются? - спрашивает Джаред.
- Да, - говорит Дженсен, хотя Джаред и так знает.
Дженсен снимается в новом сериале. Называется “Один”. Не “Избранный”, не “Единственный”, а именно “Один”, и это ли не смешно. Канал продолжает разрабатывать золотую жилу, и Дженсен теперь - Адам Шеппард, парень, который однажды утром просыпается и выясняет, что он - ангел.
Работы еще больше, чем было на площадке Сверхъестественного, потому что он теперь и правда один. У Адама нет ни младшего брата, ни жены, ни отца, и на первые пять серий в сценарии не запланировано ни одного повторяющегося персонажа.
В гостиную забегают собаки, Херли утыкается в Джареда, а Сэди подбегает к Дженсену и прячет нос в его ладони.
- Что ты, девочка? - мягко говорит Дженсен.
- Она будет скучать, - произносит Джаред таким голосом, что Дженсену хочется ему зарядить.
Уже ведь все решили, давно, больше года назад, спустились с этих своих пидарастических розовых облачков и решили. Выбрали, что для них важнее, дороже, удобнее, и Джаред ведь сам захотел, Дженсен согласился с ним и даже первым отправился в ювелирный. И теперь, когда уже вообще все закончилось, незачем…
Он чешет Сэди за ухом и по-прежнему не смотрит на Джареда.
Вчера все еще выглядело по-другому, казалось, что есть какая-то зацепка, можно будет в последний момент увернуться, как в кино, случится - хлоп! - и чудо. Дженсен хватался за джаредовские патлы и верил, как придурок, как телка, пересмотревшая сериалов, что это - не последний раз.
Но сейчас - все честно, реально, и от этого внутри словно кислоту разлили.
Все. Вот теперь вот - все.
Джаред уезжает жить в Эл Эй. Он оставил весь дом Дженсену, переписал на него свою половину. Дженсену с Даннил, они теперь живут тут вдвоем, хотя это “вдвоем” по-прежнему условно, Даннил и дальше снимается в Холме и долетает до Ванкувера раз в неделю.
Это все, блядь, неважно, потому что сумки Джареда уже стоят в коридоре, громоздкие вещи пару дней назад отправили в Штаты в грузовом отсеке самолета, и Дженсена вдруг накрывает, потому что Джаред… Джаред больше здесь не появится.
Он поднимает голову и смотрит вверх.
- Джей, - говорит он, больше слогов ему не выговорить.
Ему не видно выражение лица Джареда, свет плохо падает, только рот в луче - ты не встал на свои отметки, хочется сказать Дженсену - рот опущенный и твердый, совсем не девчачий, нет ничего жестче рта Падалеки, если он захочет, Дженсен проводит взглядом по краю, от уголка к уголку, получается вроде как радуга, вниз, вверх, и опять вниз, и если потянуть…
В дверь звонят.
Собаки бросаются в коридор, Джаред вскидывает на плечо ремень сумки и надевает кепку.
- Набери меня, - говорит он.
- Обязательно, - говорит Дженсен.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.