Слова

Первый, кого она видит - это Кастиэль. Ей хочется рассмеяться от идиотской божественной иронии. Все тоже самое, только наоборот, позитив ее последнего зрительного воспоминания: черный силуэт на белом фоне. Никаких крыльев, но они и не нужны ей, для того, чтобы узнать.
- Памела, - говорит он своим печальным голосом, уставший от бремени человеческой глупости, и беспомощности, и бесполезности, и она так зла сейчас, так зла, что у нее даже перестает болеть дыра в животе. Хотя, может, она перестает болеть совсем по другой причине.
- Кастиэль, - отвечает она, сжимая кулаки. Плоско хрустит дужка ненужных очков.
- Спасибо, что ты пришла, - он чуть наклоняет голову, словно кланяется.
- Спасибо? - Ее голос прыгает от ярости даже на таком коротком - и бессмысленном - слове.
- Спасибо. Без тебя они бы не справились.
Ах, вот в чем дело.
Она не лгала тогда, когда проклинала Бобби. Винчестеры уничтожили ее, выжгли, случайно зацепив по дороге в свою собственную пылающую бездну. Она действительно не понимает, как Сингер продержался рядом с ними столько времени.
- Они очень важны.
- Важнее всех? - спрашивает она, хотя и так понятно.
- Прости, - говорит ангел, качая головой. - Важнее тебя.
Конечно, и больно, и обидно, до одури обидно, что, оказывается, ты прожил всю свою жизнь ради того, чтобы умереть в нужный момент, прикрывая двух совершенно, в сущности, незнакомых тебе мальчишек. Что весь смысл твоей жизни свелся к твоей смерти.
Она плачет злыми слезами, наконец, вслух проклиная их всех: ангелов и демонов, Бобби и Винчестеров, сильнее всего - Винчестеров. Двух психов, живущих так, словно нет середины, есть только края, и каждый из них бежит по своему, по своей грани, своему ребру, откуда-то точно зная, что в конце они пересекутся. Сольются.
Кастиэль подходит к ней вплотную, и она сквозь слезы видит наконец крылья, белоснежные, слепящие.
- Прости, - повторяет он, только смысл слова теперь совсем другой.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.