Они убили Бэлу

1
Автор: Серая тварь

Как же не хочется... Просто до ужаса. Ну вот какого черта Сингер не согласился на деньги? Нет, понятно, что он сидит в своей дыре, как сыч, и нос оттуда редко высовывает, и свою правую ладонь чуть ли не до дырок протер, но все же... Вот ей предложи на выбор - двадцать тысяч баксов или горячая ночь с Дэвидом Бэкхемом, так она купюры вместе с руками отхватит, а Бэкхем пусть трахает свою Викторию.
Так нет же. Впрочем, с другой стороны, двадцать тысяч, от которых отказался Сингер, есть двадцать тысяч, и они останутся ей. Ну и четыреста штук за саму шкатулочку, на которые она и договорилась с покупателем. Надо лишь раздвинуть ноги, а потом сжать зубы, закрыть глаза, заткнуть уши и постараться не дышать.
Вообще этот Сингер параноик еще тот. Когда она ему позвонила, он чуть на уши не встал. Слышал о ней, судя по всему. Да, мир все же тесен, скоро о ней все охотники будут знать. Хотя Уолкер тоже узнал, ну и что, мир его праху. Так что не страшно, пусть возятся со своими игрушками, а она будет зарабатывать деньги.
Переговоры в нейтральном месте - третьеразрядной забегаловке в каком-то забытом всеми богами Ричардстоне - прошли достаточно успешно. Во всяком случае, Сингер не послал ее сразу, когда она упомянула о шкатулочке, и не послал после предложения купить эту шкатулочку. Просто посверлил ее глазками, почесал свою щетину - брррррр, как же не хочется, вот на Дина Винчестера она бы согласилась с удовольствием, и даже за бесплатно, - потом раздел взглядом до пояса - куда дотянулся - и сообщил свое условие. Перепихон за шкатулочку.
В принципе, Бела предпочитала воровать, своими руками или чужими. Лучше, конечно, чужими, мало ли какие сюрпризы подстерегают на пути к вожделенным артефактам, эти самые руки и потерять можно с головой вместе. Но лечь с кем-то в постель - на стол, на стул, на шкаф и оттуда спрыгнуть, вот извращенец тогда попался, - или встать к стенке, на пол, на четвереньки, хорошо, что не на голову, тоже ничего нового из себя не представляло. Противнее вот только.
И только на его территории. Параноик хренов. Все они такие, что охотники, что их окружение. Повсюду демонов видят, да заговоры против них. А вот ей нужна всего-навсего одна небольшая шкатулочка. Ладно, после этого дела нужно будет сделать небольшой перерыв. Устроить себе каникулы. Отплеваться в покое.
Дом у Сингера оказался под стать хозяину. Грязный, мрачный, отвратительный. Еще и поганый пес облаял ее машину. Животное. Оба они животные. Ладно, Бела, ладно, все нормально, подумаешь, трахнуться с противным мужиком. Ерунда, а светят четыреста тысяч.
Шкатулочка стояла на столе, маленький закрытый ящичек из темного дерева. Только до стола этого ей пришлось пройти через знаки на полу, ловушку на потолке (плавали, знаем, теперь не забываем поднять голову, много интересного о хозяине жилища узнать можно) и выпить несколько глотков воды. Па-ра-но-ик. Ей на самом деле кроме шкатулочки, ничего не надо, так что не бойся, дядя Бобби, стыдно бояться слабую девушку, да еще и блондинку.
На дне шкатулочки стояло клеймо. То самое, выжженное проклятым мастером ван дер Вейком. Необычное для его времени, шесть перечеркнутых молний в восьмиугольнике, одна выходит за пределы верхнего угла. Можно больше не проверять. При всей кажущейся простоте подделки клейма все, кто пытался выжечь на своих работах такой же знак, сходили с ума, а их изделия разлетались в пыль.
- Посмотрела? А теперь пошли, сначала платишь, потом забираешь.
А она-то думала, все противное в этом доме она уже увидела. Ну конечно, как же. Спальня пожилого холостяка, давно не приводившего к себе представительниц прекрасной половины человечества, то еще зрелище. Интересно, он постельное белье догадался поменять или и в голову не пришло?
Похоже, догадался. Спасибо и на том.
- Ну что стоишь? Раздевайся.
Как грубо. Сингер, ты бы подумал, какая еще девушка, да еще такая красивая, тебе даст? Твой последний шанс, практически, трахнуть красотку. Ладно, ладно, я уже раздеваюсь. Действительно, надо развязаться побыстрее.
Куда бы повесить платье? Даже стулья в этом доме выглядят так, будто заросли грязью. Ладно, потом можно его просто выкинуть. Как и чулки, и лифчик, и трусы. Все, что соприкоснулось с этой грязью, мерзостью этого дома, все выкинуть. И пройтись по магазинам.
Сингер без одежды оказался еще омерзительнее, чем в одежде. Отвисшее волосатое брюхо, ну что у него зеркальная болезнь, было видно сразу, заросшая грудь, которую он тут же почесал, переходное звено между обезьяной и человеком. Нет, большинство мужиков точно такие же, но так противно давно уже не было.
Всю обслюнявил, фу, даже в уши попало. Твою мать, переходи к делу быстрее, у меня и так кожа горит от твоей бороды, а на груди точно синяки останутся. Дыши носом, Бела, ты выдержишь, как всегда, ты справишься, еще немного.
Хлопнул по бедру. Да раздвигаю я ноги, раздвигаю. Не толкай меня в плечо, больно же, я только проверю, чтобы ты резинку натянул. Мне только дополнительных проблем от тебя не хватало.
Точно животное, хрюкает как боров. И тяжелый. Аах, аж дыхание перехватило. Кровать скрипит - боров-боров-боров. Потолок тоже грязный. Так, пошло побыстрее - боровборовборов. Ну еще немного, и свобода, шкатулочка и деньги.
Ффух, все. Навалился, как мешок, дышит тяжело. Все, Сингер, ты свое получил, вставай и отдавай мне шкатулочку.
Зашевелился, отполз в сторону. Эй, отпусти мою ногу, мы договаривались на один раз, я один раз ноги раздвинула. Будешь меня вспоминать, как прекрасный сон. Ну что еще тебе на... А!
Бела внезапно выгнулась, глаза расширились, а до сознания раскаленной молнией долетела боль. БОЛЬ. БОЛЬ. Перед глазами все поплыло, вместе с болью пришла тошнота, и с губ рвался только хрип. Постель под ней стремительно намокала, но она этого не чувствовала. Ничего не чувствовала, кроме боли, тошноты и ужаса. Ее тело слабо дергалось, и Бобби придерживал ее на постели и смотрел ей между ног.
Из раскрытого алым цветком женского лона виднелась рукоять кинжала.

Никто так и не узнал, куда исчезла Бела Талбо. Да и была ли Талбо ее настоящей фамилией, тоже никто не знал. И никто, никто из ее клиентов не стал ее искать. А друзей у нее не было. Осталась лишь кошка, которую взяла к себе приходящая домработница, когда стало ясно, что владелица квартиры пропала без вести.

Иногда Бобби Сингер открывал ту шкатулку. И начинала играть музыка, и поднималась подставочка, к которой крепились миниатюрные фигурки, и пастухи с пастушками начинали кружиться в танце. Время звучания - ровно одна минута. И зачем эта проклятая шкатулочка понадобилась оставшемуся неизвестным последнему клиенту Белы, также осталось неизвестным.


2
Автор: Amon
Название: Третий - лишний.

Как для первого раза - получилось сносно.

Бела стащила с него рубашку быстрее, чем он успел дочитать про себя "Отче наш". Прошлась длинными ногтями по груди, едва касаясь, но так, что мурашки по спине забегали.
Бобби еще никогда не был с ними так близко. Все эти истории про "страшно, аж встает" - пусть их сочинители засунут себе по самые гланды.
- Ну же, - улыбнулась она. - Давай. Скажи мне, что я плохая девчонка, или что ты там говоришь своим подружкам.
Его бросило в пот, он принялся стаскивать джинсы, но молнию заклинило.
- Я помогу, - сказала она и толкнула его на диван.
Он знал ее... сколько? Лет пять, кажется. Он неловко ерзал на диване, пока она стаскивала с него ботинки - один за другим.
Лет пять - за это время он как-то не успел рассмотреть, что на левой груди у нее родинка. А ключицы так призывно выпирают. И волосы - мягкие-мягкие, щекочут колени.
Ну же, сказал он себе. Еще немного - и это закончится. Мужик ты или где.
- Слушай, - он приподнялся и взял ее за плечи. Бела подняла голову и улыбнулась. Раскрасневшаяся, растрепанная, без косметики - она выглядела совсем на себя не похожей. И улыбалась совсем не так, как обычно. - Слушай, тебе совсем не обязательно.
Он и опомниться не успел, как упал на спину, больно ударившись затылком о корешок раскрытого на подлокотнике второго тома "Ветхозаветных апокрифов", подарочного издания восемьдесят восьмого года выпуска. Он невпопад подумал о Винчестере. Джон бы не тянул и не вел себя как обосравшийся сопляк.
- Так надо, - сказала она и легла сверху, короткая юбка задралась, белья под ней не было. Жесткие короткие волоски на лобке щекотали ему пах. Она прикусила его сосок так, что он застонал и снова подняла голову, улыбаясь. Блузка держалась на честном слове и на одной пуговице. Дышала Бела часто-часто. - Мне.
- Ну ладно, - сказал он и попытался расслабиться. - Я и так могу сказать. Все, что надо.
Она принялась облизывать его шею. Бобби сглотнул и прикрыл глаза. Ее язык спускался все ниже. Сперва влажный, потом - сухой и немного шершавый. Бобби продолжал думать о Джоне, и о том, что думать о покойнике в постели - дурная примета.
- Ты расскажешь, - прошептала она. - Когда мы закончим - ты все-все расскажешь.
Она принялась оглаживать его член. Встает, подумал Бобби. И удивился больше, чем всему остальному за этот очень длинный вечер. Он прогнул спину, запрокидывая голову, и раскинул руки в стороны. Диван был старым, но добротным. Широким и упругим.
- Ну-ну, - сказала Бела. - Ты как с креста.
Потом она села на него сверху - и в глазах потемнело. Голова кружилась. Он издалека слышал, что стонет и все сильнее подается вперед, входя в нее, резче, и резче, и резче. Сердце кололо, и немела левая рука. Все, подумал Бобби. Вот сейчас - точно, все.

Как для первого раза получилось сносно. Он встал, принял душ и оделся. Потом сходил в подвал и принес оттуда большой кусок черного полиэтилена. Завернул в него тело, стараясь не смотреть на развороченную грудь.
Зазвонил телефон. Он дотянулся до трубки и поморщился, глядя на номер. Но все-таки принял вызов.
- Это не смертный грех, - сказала она. - Отмолишь.
- Зачем ты ее мне сдала?
- Зачем я научила тебя делать пули. Зачем я отсасываю у тебя по пятницам. Слишком много вопросов для человека, который дожил до твоих седин.
- Вы все помешаны на... этом, - хмуро сказал Бобби. Он хотел сказать "ебле" но воспитание не позволило хамить женщине. Даже если эта женщина была демоном. Даже если этот демон раз в неделю у него сосал.
- Могу помочь избавиться от тела, - участливо предложила она.
- Сегодня четверг, - сказал Бобби и отключил телефон.

Через полчаса он решил, что лучше убрать он все равно не сможет. Диван просто придется чем-нибудь накрыть. Он поднял с пола "Ветхозаветные апокрифы", под которыми отлично поместился "Кольт". Сам револьвер так и лежал на полу, куда он его отбросил сразу после выстрела, будто оружие билось током.
Двухтомник подарил ему Винчестер - шесть лет тому назад.
- Знаешь, Джон. Я тут убил демона. Своими руками, - сказал он. - Даром ты говорил, что я только дробью по бутылкам...
Ему никто не ответил. Он вздохнул, хлебнул виски из фляги, и потащил тело к машине. Погрузил в багажник, сел и завел мотор. Проехал четыре мили по окружной трассе, съехал в лес и заехал подальше от людей. Вышел из машины и взял лопату.

- Эх... а ведь девчонке еще жить и жить бы, - сказал он, аккуратно застилая дерном зарытую могилу.
Снова запищал телефон. Он посмотрел на номер и сбросил звонок.


3
Автор: illegal_goddess

- Хочешь его? - спрашивает Бобби.
- Ну уж не тебя, это точно.
Он усмехается. Он даже не расстегивает брюки. Ей нужно не это, а уж ему тем более.
Бэла похожа на рассказы Дина о ней - красивая, презрительная и ловкая, как кошка, с рыжеватыми локонами, с невыразительным лицом, которое лишь слегка оживляет медленная томная улыбка.
Она улыбается, когда они торгуются, улыбается, когда Бобби ставит условия, улыбается, когда он достает кольт, улыбается, выбивая из него пули.
Потом ее язык проходится по стволу, оставляя блестящую дорожку слюны, а Бобби охватывает ее затылок рукой, нажимает, заставляя взять в рот, и она больше не улыбается.
Он нежен. Он джентльмен, да-да, настоящий лорд в заляпанной машинным маслом клетчатой рубашке и кепке за три с половиной доллара. Он мог бы заставить ее открыть горло для стальной ласки, но он не станет.
Она не умеет сосать, пусть даже кольт не так сочен, как член. Но она хорошо притворяется. Ее полуприкрытые глаза отсвечивают зеленым в полутьме гаража, точно как у кошки. А потом они распахиваются, и внутри только тьма, чернота без единого проблеска Бэлы, и он кончает ей в рот всплеском проклятой стали, еще помнящей ладони Руби.
То, что носило тело Бэлы, не успело задать вопрос, но Бобби все равно отвечает.
- Ловкость рук, - он говорит, поправляя кепку - и никакого мошенничества.
- Совершенно никакого, - отзывается Руби, и он оборачивается, смотрит на нее, стоящую в проеме двери, что соединяет гараж с домом. В дальней комнате медленно заходится джаз, разворачивается, как весенний листик. Свет из кухни дарит Руби золотистый нимб. Густой аромат жареной картошки и отбивных плывет над металлической вонью крови и бензина.
После ужина они посолят и сожгут тело, а потом он позвонит Сэму и скажет, что им нечего опасаться, кольт снова в работе, приезжайте за ним, когда сможете. Он его опять починил. Они починили.
А потом, может быть, принцесса ада уговорит его потанцевать.


4
Автор: Amon

Его и не его руки. Раздевали ее. Крючок за крючком расстегивали ее корсет. Играли с ее сосками.
- Меняю "Кольт" на триппер, - рассмеялась она, едва шевеля языком, изрядно нетрезвая, или притворяющаяся изрядно нетрезвой, он никогда в бабах этого не разбирал. Эй, закричал он. Беги отсюда, слышишь, беги!
- Мезуза с тобой? - вместо этого спросил он. Она кивнула на сумку и повесилась ему на шею, обняла, руки невзначай прошли по груди, по талии, вдоль карманов - точно, притворялась, дура набитая, дался же ей этот револьвер. Он не думал: что будет дальше. У него в руках была это девка, сочная, спелая, а он только и знай пытался. Взглядом. Гримасой. Хоть пальцы сжать покрепче.
Не получалось.
В соседней комнате, привязанная к стулу, сидела очень испуганная и ничего не понимающая немка по имени Руби. Чтобы она не звала на помощь по-немецки, его руки вставили ей в рот кляп. А потом подержали тряпку с хлороформом под носом - для надеждности.
Бела ложилась под него - охотно, вызывающе. Он знал ее уже пару лет, но всегда думал, что она... воспитана, что ли, по-другому. Может, ей был просто очень нужен этот револьвер. Может, кто-то с ней что-то сделал. Может, это его руки действовали на нее так... он пытался закрыть глаза, но не получалось. Он никогда не делал такого с женщинами, со всеми пятью в его жизни, ни с первой, ни со второй женой, никогда. Она стонала, извивалась на кровати, она уже, кажется, забыла про "Кольт", и про мезузу, и как ее зовут - забыла тоже.
Она так и не вспомнила.
Не успела.
Руки свело судорогой, его будто выворачивало наизнанку, чертов старый маразматик, один раз забыл надеть амулет... он попытался подняться из лужи крови, но вместо этого просто скатился на пол. Когда он смог подняться - Руби стояла у дверей. Уже не немка.
- Извини, - она пожала плечами. - Но это было не в наших с Самаилом интересах.
Дверь захлопнулась. Сингер подошел к Беле и закрыл ей глаза. Она по-прежнему была красивая. И - он не мог избавиться от того, что помнил. Все, что с ней делал. Он кончил, когда выстрелил. Он никогда никого не убивал, только уток на охоте, да еще престарелую овчарку, и ту из жалости.
Еще он хорошо помнил про слово "наших", которое много чего означало.
В кармане брошеной на пол куртки звонил сотовый.
- Сволочи, - сказал он. Телефон звонил и звонил и звонил и звонил. Он наконец-то поднес трубку к уху.
- Эй, Бобби! - от громкого голоса младшего Винчестера он поморщился. - Ты в порядке? До тебя не дозвониться было два часа!
Сингер вздохнул и прочистил горло. Как-то нужно было это сказать.
- Сволочи, они убили Белу.


5
Автор: moody flooder

- За мародерство стреляют.
- Или платят четыреста тысяч, это уж как повезет, - уточняет Бэла, глядя в глаз наставленному на нее пистолету.
- Отойди от склепа, - рычит Бобби.
Бэла закатывает глаза - все мужики как мужики, и только этот после секса тянется к револьверу.
- Бобби, Бобби... ты что, не слышал, что Кольт изготовил не один револьвер? Оно все тут, - она стучит по тяжелым дубовым воротам. - Больше негде.
Все случается одновременно: Бэла проворачивает Кольт в замке склепа, затерянного посреди Вайоминга, Бобби стреляет.
Апокалипсис наступает 22 января 2008 года.


6
Автор: Amon

Она сама предложила играть в русскую рулетку.
- Если мы оба выживем - расскажу тебе, где лежит еще 13 патронов. Тайник самого Кольта, - сказала она, перебирая редкие волоски на его животе. - Если я застрелюсь - можешь почистить мою квартиру в Квинсе.
- А ты, значит, почистишь мой дом? - спросил он, все еще думая, что она это в шутку.
Она довольно кивнула.
Бобби подумал и согласился. Он вышел в подсобку, достал из тайника "кольт" и убедился, что барабан пуст.
У него и так оставалось всего две пули, а зная Белу - она наверняка могла лгать. Зная Белу... с этим он, пожалуй, погорячился. Он переспал с ней. Два раза. И собирался продолжить.

Так что, формально говоря, он ее не убивал. Но даже незаряженный револьвер стреляет раз в сто лет, особенно, если его чинили под диктовку стервозного демона.


7
Автор: moody flooder

Когда-то Бобби напишет книгу, и назовет ее "Расчленение трупов для чайников". В первой главе он обязательно укажет, что самая большая глупость, какую в этом ответственном деле можно допустить - это предварительно с трупом переспать. Фразу он вычеркнет, на полях допишет: с будущим трупом. Даже если этот труп приходит сам, сверкает черными глазами, опускается на твой диван и начинает медленно водить рукой между разведенных ног. Т.е. особенно в этом случае. Скорее всего, будущий труп все равно прельстился не твоим обаянием, а вон тем симпатичным Кольтом 1835 года изготовления, что лежит у тебя в сейфе.
В последней главе будущей книги Бобби даст один ценный совет: расчленение трупов - дело ответственное, тяжелое и неблагодарное, поэтому предварительно стоит прикормить демона, который будет делать это за тебя.
- Руби, завтрак!


8
Автор: Amon

Дин просыпается от крика. Обливает Сэма холодной водой, дает ему пару пощечин, усаживается у изголовья. Говорит:
- Все нормально. Спи, все нормально. Спи.
Сэм мотает головой. Сэм говорит, это снова видения. Как в прошлом месяце, под Провиденсом. Как на прошлой неделе, в Филадельфии.
- Ладно, - кивает Дин и старательно пытается улыбаться дальше, у него, в конце концов, уже довольно большой опыт. - Ну? Багс Банни убивает Микки Мауса? Белоснежка поджаривает и съедает семерых гномов?...
- Я видел Бобби.
- Кролик Роджер внушает Дональду Да... ты - что?
- Я видел Бобби, Дин. И это не смешно.
Воздух в мотельном номере становится слишком спертым. За окнами сереет рассвет.
- Ты видел Бобби. Ясно. Ну... рассказывай.
- Бобби и Белу.
- Что?
- Они торговались сперва. За "Кольт".
- Так... - Дин нащупал телефон на тумбочке и вызвал в памяти номер Сингера. Ну... и с чем он ему позвонит? Привет, Бобби, ты приснился Сэму, ах да, мы все забываем рассказать, что его снова глючит, как последнюю Кассандру?
- Потом... она разделась. Ну... совсем разделась. По условию сделки.
- Что?!
- Потом... Бобби ее... два раза... второй - она... у него взяла...
Дин медленно отложил телефон на тумбочку.
- Потом он лежал, а она взяла "Кольт" из тайника. А он уже стоял на пороге и улыбался совсем как Руби. Потом он... в нее выстрелил. В голову, почти в упор. Нам нужно спешить, Дин... там было светло, совсем светло, так что мы успеем, если прямо сейчас...
- Сэмми. Тебе... приснилось, что Бобби, наш дядя Бобби дважды выебал Белу, а потом застрелил ее? Что Бела отдалась ему за "Кольт"?
- Да... Дин! Это - не - смешно!
Дин забрал оба сотовых и забрался под одеяло. До будильника оставалось еще три часа. Сердце до сих пор колотилось, как бешеное... и из-за чего? Из-за чокнутой эротической фантазии! И чтоб он знал, что Сэмми так запал на эту стерву...
- Ложись спать. Нет, мы не будем никому звонить. Нет, Беле тоже. Это фантастика, Сэмми. Даже у тебя бывают и просто сны.


9
Автор: moody flooder

Ее смертный был забавный, только очень тупой. Слушал рассказы об Аде, разинув рот, даже, кажется, что-то конспектировал. Расскажи она, что там все с рогами и хвостами, а грешники варятся в котлах с кипящей смолой - тоже бы, небось, поверил.
Но смертный был дружен с Самаэлем и его ебанутым братом, и это искупало его маленькие недостатки. К тому же, нельзя было сказать, чтобы со своим смертным она скучала.
- О ней у нас, внизу, есть пророчество, - говорит она как-то раз за завтраком. - Кто сольется с нею в горниле страсти, познает все тайны под небесами. А если ее убить, то на душу обагренного ее кровью никогда не смогут посягнуть демоны.
Еще - у ее смертного совершенно не было чувства юмора.


10
Автор: illegal_goddess

Не была она никаким демоном.
Живая она была, настоящая, и глаза как у всех, и кровь с клыков не капала. Солить ее можно было сколько угодно. Таких Бобби никогда не убивал. Раньше.
Раньше – пока Нью-Йорк был городом, а не кладбищем, пока в Долине Смерти стояла воистину дьявольская жара, но чертями еще и не пахло, пока на газоне перед Белым домом росла только трава. Раньше, пока Бобби еще не довелось увидеть, что оставили адские гончие от тела Дина Винчестера. Пока Антихрист был недоучившимся адвокатом, который умел делать щенячьи глазки, а конец света предполагался где-то в приятно отдаленном будущем.
Пока Бэла не продала черноглазому клиенту секрет, который ей не принадлежал.
Может быть, без нее все закончилось бы точно так же, разве что на пару дней позже. А может быть, и нет. Может быть, Бобби ей одолжение сделал: все они могут скоро отправиться в ад, но не для всех путешествие будет таким милосердно быстрым.
Он не станет закапывать тело. Толку от этого, когда в каждом переулке лежит полдюжины таких же, а на каждом столбе висит еще по одному.
На ужин у него холодная ветчина из консервной банки и последняя бутылка пива. Больше в этом мире пива не делают, и это само по себе конец света. Потом Бобби сидит на крыше пикапа, глядя на отсветы пожара над далеким городом, и думает о том, что обещал ему Сэм. Тому даже не пришлось кричать – его новый голос прорезал адскую какофонию, как раскаленный нож масло, и безымянные твари съеживались в страхе и падали на то, что заменяло им колени.
Мы вернемся.


11
Автор: sea-budjum

Дверь распахивается, едва не съездив Падалеки по ушам. Он отскакивает в сторону, вцепляется партнеру в рукав и тащит его за трейлер.

- Ну что там? - нетерпеливо спрашивает Дженсен.
- Поверить не могу! - Джаред исполняет что-то вроде победного танца папуасов. - Лорен уходит!
- Да ладно? - Эклз не верит.
- Предложили роль в кино, а кино - это, сам понимаешь...
- Это кино, да.
Они мечтательно смотрят в небо, а потом Дженсен вдруг выдает боевой клич:
- Йуху!
- Веселитесь?
Оба резко оборачиваются, словно застигнутые на месте преступления. Лорен глядит волком.
- Эээ... - начинает Джаред, - в общем, не пойми нас неправильно, но...
- Но журналисты с фанатами достали, - заканчивает Дженсен. - Сама знаешь, Бэла Дину не пара, и все такое.
- Понимаю, - фыркает Лорен.
- Как Эрик?
- В гневе. Побежал жаловаться Киму, мол, план летит. Куда летит... - она снова фыркает. - С этим-то хиатусом, наоборот, все к лучшему.
- И как тебя уберут?
Лорен пожимает плечами.
- Предложила, пусть Бэла героически погибнет, спасая одного из Винчестеров.
Джаред смеется, а Дженсен, напротив, как-то сразу серьезней становится, смотрит напряженно. И спрашивает:
- А Эрик?
- Закричал. Говорит, лучше...
- Тихо, - прерывает их Джаред. - Слышите, идут?
За трейлером слышны голоса - громкий и возмущенный, это Крипке. А тихий и спокойный - это Мэннерс, урезонивает, наверное, слов не разобрать.
- А ей говорю, - это Эрик, - "Да Бэла скорее ляжет к Бобби в койку, чем полезет под пулю ради Винчестеров!".
Тут уже и Эклз не выдерживает - присоединяется к хохочущему партнеру. А Лорен меняется в лице.
- Переживаешь за свою героиню? - отсмеявшись, интересуется Дженсен.
- Ты бы тоже переживал. Бобби сначала напоит несчастную девушку святой водой, потом протащит по всем ловушкам, потом неудачный секс на продавленном диване, а в итоге - пуля в голову при попытке ограбления.
- И все это - не снимая кепки, - добавляет Джаред.
И они смеются все трое - ровно до тех пор, пока Крипке с Мэннерсом не выворачивают из-за угла.


12
Автор: Amon

He says I shan't bury this woman
Till somebody bury her man

(с)Вилли Диксон, "Grave Digger Blues"

Каждую полночь карета превращается в груду металолома, платье рассыпается трухой, золушка начинает гнить. Промозглый ветер задувает огарки свечей, пряничный домик содрогается и начинает оплывать. Первой стекает крыша.
Что не меняется - толстенный старый вяз на заднем дворе. Каждый раз, просыпаясь от удушья, Бобби выходит на улицу и ставит на коре новую зарубку.
Золушка матерится, как сапожник, к этому Бобби привык, как и к смерти от удушья, когда воздух просто заканчивается вместе со всем остальным. Где-то между двести пятьдесят восьмой и четыреста шестой зарубками он ко многому успел привыкнуть. Он уже не пытается выйти на шоссе, починить радиоточку, застрелиться. Она - другая. Она каждый раз приезжает к моменту, когда вода в чайнике закипает. Она до сих пор задает слишком много вопросов, например откуда здесь электричество. Сколько миль приходится пройти перед тем, как снова увидишь зеленый шифер. Что будет если не дать свечам погаснуть.
Каждую полночь все повторяется. Свечи все равно гаснут.

Золушка сидит за столом, поджав ноги к груди и сосредоточенно трет лоб.
- Меня зовут Бела, - говорит она, глядя в окно. - Я не забуду.
Бобби вздыхает и доливает ей виски в чай. Ей снова хуже. Сам он - прекрасно помнит, как его зовут. С остальным - как повезет. Он точно не помнит, как здесь очутился, и не думает, что хочет вспоминать об этом. Он помнит, как они закрывали склеп в Вайоминге. Помнит, что сгорел "Родхаус"... кто же его держал, Тамара?
Он часто думает: было бы проще, если бы он не помнил совсем. Здесь не так уж и плохо. Есть припасы, виски, тепло. Пятнадцать минут дискомфорта каждую полночь - зато не приходится принимать душ.
- Должен быть выход, - говорит она. - Я знаю. Я видела человека на дороге. Другого человека, понимаешь?
Что-то похожее она говорила сорок восемь зарубок тому назад. По ее словам у призрака дороги была седина в коротких черных волосах и глубоко посаженные карие глаза, и щетина на подбородке.
- Кончай с этим, - говорит Бобби. - Это еще один их трюк. Или тебе померещилось.
Золушка напивается все чаще в последнее время. Бобби ничего не имеет против, ей все равно не грозит ни алкоголизм, ни цирроз печени. Он ничего не имеет против, когда она приходит к нему в постель. Она неплохая, он уже привык к ней. У нее хорошая кожа, и упругая грудь, и ляжки – ничего.
- Надо найти его, - говорит она. – Это наш выход. Надо найти его. Может, он как мы. Бродит, невесть где. Если наши с ним плоскости пересекаются, это значит...
- Что ты роешь подкоп в соседнюю камеру.
Он щедро подливает виски в остаток ее чая, она разбивает чашку об стену, они кричат друг на друга, она убегает. Подумав немного, Бобби выходит за ней. Снаружи – уже стемнело, и поднимается ветер. Ветки царапают стекло.
Он находит ее на обочине, она плачет и уже разбила костяшки об асфальт. Бобби садится рядом на корточки и неловко обнимает ее.
- Где-то здесь, - тихо, сквозь слезы, говорит она. – Где-то здесь, клянусь тебе, где-то здесь.
Потом на нее что-то находит, и она лезет к нему под рубашку. Он не возражает, хотя сексом в кювете не занимался с мальчишеских лет. Но здесь все равно не ездят машины. И нет никаких призраков дороги, что бы ни говорила его чокнутая золушка.
- Ненавижу тебя, Сингер, - шипит она, насаживаясь на него, расцарапывая ему грудь. – Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу.
Он готов признать, у этих непарнокопытных – неплохое чувство юмора. Он кончает и стреляет в нее – пуля проходит в висок. Золушка откидывается и падает лицом в жухлую траву. Он встает, отряхивает зад и натягивает джинсы. Он не помнит, кто из них предложил это первым. Но ей так лучше, чем гнить. Сам он на двести шестнадцатой зарубке тоже хотел застрелиться.
Теперь не хочет.

До полуночи остается полтора часа, он смотрит на звезды, и на пустую дорогу. Он прячет револьвер за пояс и медленно, растирая поясницу, возвращается в пряничный домик. Сегодня золушка сгниет в кювете. Завтра – она все равно появится в паре миль, как всегда, в своей блестящей, как с конвейера снятой карете 2005 года выпуска с номерами CMN-435.
Он замедляет ход и останавливается, не дойдя нескольких шагов до порога. Бобби точно помнит, что не зажигал свечи. Из окна доносится тихий блюз. Он помнит Диксона наизусть и ждет до последнего слова "умереть". Потом вынимает револьвер из кобуры и открывает дверь.
Призрак дороги сидит на его месте за столом. У него действительно седина на висках и карие глаза. И отвертка в руках.
- У нас получилось, - говорит призрак.
- "Прошло четыре долгих года, и я выжил из ума" – скрипит Диксон из радиоприемника.
- Это точно, - говорит Бобби. И смотрит на револьвер в руке так, будто видит его в первый раз.


13
Автор: Amon
Название: Женщина, смерть и бог.

В воскресенье Бела приходит в черном платье с глубоким декольте. Фальшивые бриллианты блестят на треугольном колье, самый нижний спадает прямо в ложбинку. В глубине ее зрачков - еще два фальшивых алмаза. В воскресенье она торгуется за панткаль ребе Шнайдера, да-да, того самого, который слепил голема-шпиона для Моссада. Они говорят о том, что погода портится, и что судный день не за горами. Обсуждают теорию отца Ингрема, и он, конечно, защищает мальчиков до последнего. Она дает ему из жалости - и еще потому, что после такого секса любой мужик спит, как убитый. Он стреляет в нее из "Кольта" и аккуратно снимает с вывернутой шеи ожерелье, чтобы повесить на крючок у входа.

В понедельник он встречает ее на пороге, Бела в джинсах, протертых на коленях, и ветровке, наброшеной на майку, она врывается в дом, едва не сбив его с ног, и кричит, что за ней погоня. Он отпаивает ее святой водой, пивом и виски, и снова пивом. Она говорит, что времени больше нет. Совсем нет. Он соглашается с ней и щедро посыпает пороги солью. Они спят на неразложенном диване просто потому, что ей страшно, и еще она пытается выцыганить у него пражский свиток Торы 23 года рождения, но все больше из спортивного интереса, и чтобы не думать, что там - за окнами. Он подсыпает ей яду в стакан с водой и долго качает ее на руках, напевая колыбельную.

Во вторник с утра идет снег, Бела синяя, как утопленница, босая и в обносках с чужого плеча. У нее разодрана скула, она приставляет пистолет к его виску и еще часа полтора не верит, что он - это на самом деле он. Она говорит путанно, о лошадях, всадниках и блуднице. Иоанн просто курил хорошую траву, говорит он, разминая ей плечи. Не все, что пишут в старых книгах, правда. Ты уже большая девочка, честных политиков, Санта Клауса и Антихриста не существует. Она отсасывает у него, проиграв спор на цитату из "Руководства христианского солдата". Он всаживает стилет ей в глаз, когда он вынимает лезвие - кровь падает на раскрытую книгу, многоточием после слов: "переводчик - Роберт Сингер".

В среду ему становится скучно и он стреляет по бутылкам на заднем дворе, Бела приезжает к концу третьей обоймы. На ней костюм-двойка медно-золотистого цвета, деловая броня. И слишком густой макияж, который старит ее лет на десять. Она сразу называет цену, он отказывается наотрез. Она говорит, что в противном случае он умрет. "Убиваем был всякий, кто не будет поклоняться" - смеется он и качает головой, ему, мол, и без штрих-кода удобно. У нее темнеют глаза, совсем целиком темнеют. Он делает вид, что пугается, и они долго обсуждают детали сделки. Потом она предлагает закрепить союз, он соглашается и заманивает ее на диван. Он успевает кончить и скатиться с дивана прежде, чем она поймет про печать. Когда он изгоняет из нее демона, оказывается, что с треми переломами позвоночника простые люди не живут.

В четверг у Белы бархатный голос и очень убедительные аргументы. Она требует отдать ключ и занимается с ним сексом по телефону, все это время он выписывает буквы ее имени на иврите. А потом перемешивает их в правильном порядке. Спокойной ночи, говорит он, когда трубка захлебывается криком. И идет доедать пиццу.

В пятницу он в первый раз включает оставленный Винчестером ноутбук...

В субботу он отдыхает.
В доме, которого нет в мире, которого нет, он дышит на стекло и рисует на запотевшем круге перевернутую руну Ансуз. Когда-нибудь их война, там, закончится, но - судя по показаниям барометра с неизменно округлыми формами - у него впереди еще много, очень много времени. Он оглядывается вокруг, на деяние рук своих, и по-черному завидует Ягве, который искренне считал, что у него получилось хорошо.


14
Автор: Amon

Среднестатистический серийный убийца в Соединенных Штатах – белый.

- Это наш последний шанс, - раздается у меня в левом ухе. – Через четыре часа – она уйдет.
Я киваю и помогаю ей раздеться. Я говорю, что принес все необходимое. Бела переводит деньги на мой счет и забирает амулеты.
- Ты продешевил, Сингер - подмигивает она, разливая шампанское по бокалам. – За это я получу полтора года безбедной жизни на какой-нибудь Сицилии.
- Раскрути ее, - раздается у меня в левом ухе. – Четыре часа.
Она салютует мне бокалом, я жду, пока она уйдет в уборную и доливаю шампанского, заодно растворяя в нем таблетку. В бюро, должно быть, совсем отчаялись, раз предложили мне такое. На суде об этом никто не заикнется.

В семидесяти процентах случаев он не знаком с жертвой. Почти во всех известных делах он тщательно меняет внешний вид и может выжидать месяцами перед тем, как снова убить.

- Понимаешь, - говорит она, умостив голову у меня на плече. – Это просто круто. Артефакты – для денег. А это... просто для души.
Здесь у каждой стены – глаза, уши и нос, наверное, тоже. Я глажу ее по плечам, шампанское немного бьет в голову, я лапаю ее самым беспардонным образом и думать о том, что эта сучка уже трижды подставляла Сэмми уже не выходит. Она не сопротивляется, совсем наоборот. Она рассказывает мне о том, что удобнее всего делать это инъекцией. Жертва умирает во сне.
- Еще, - шепчут мне в левое ухо. – Еще, раскручивай ее, давай.
- Не останавливайся, - говорит она и смеется, запрокидывая голову. – Ты такой забавный.

Мотивация серийных убийц сводится к четырем первопричинам: манипуляция, доминирование, контролирование и сексуальная агрессия.

- Пьер, он был моим предпоследним, - говорит она. – Подкова святого Дунстана, слышал о такой?
Она раздвигает ноги и подается вперед. Ее невозможно заткнуть. Я жду: инъекции, удара стилетом, выстрела, проклятия... чего угодно. У меня так не стояло уже года два. Я никак не могу кончить. В левом ухе раздается покашливание:
- Еще пятнадцать минут продержись, группа пошла.
- Еще, - выдыхает она, пристально глядя мне в глаза, расцарапывая мне спину, - Еще, еще, давай!

Организованные серийщики – вполне адекватны, в отличие от маньяков. Они находятся в прекрасной физической форме, просто у них есть хобби. Кто-то ходит на рыбалку, кто-то стреляет по уткам, кто-то убивает людей, вот и все дела.

- Знаешь, - говорит она. – Я думала, что ты станешь моим последним в Штатах.
- Держись, пара минут, - подбадривает голос в левом ухе. Я держусь за обшивку дивана, она сидит сверху и выделывает языком замысловатые кольца на моей груди.
- И что тебе мешает? – хрипло спрашиваю, морщась от того, что сердце немного покалывает.
- Не знаю, - она смеется и поднимается, опуская задравшийся подол короткой юбки. Ее немного водит. Я встаю и поддерживаю ее прежде, чем она упадет.
- Все путем, - говорит она. – Я улетаю. Больше ты обо мне не услышишь. С твоим домашним антихристом все будет в порядке.
Я хочу сказать, что верю ей. И что в общем, теперь я тоже не хочу ее убивать. Но группа захвата врывается в номер раньше.

Организованные серийные убийцы – территориально мобильны, следят за новостями, хорошо образованы, водят заметную машину и ярко одеваются. Они оставляют мало улик, их невероятно сложно выследить и еще сложнее – доказать их вину.

Она не оказывает сопротивления, она так и не понимает, что произошло и говорит мне что-то вроде:
- Бред какой, держись, у меня хороший адвокат.
- Хорошая работа, - говорит мне специальный агент Хендриксон, когда ее уводят.
Я, как могу, прикрываю голые яйца рубашкой и невпопад киваю.

* * *

Нашу аферу с таблеткой так и не вскрыли. Давая показания на суде, я ни разу на нее не посмотрел. Когда Хендриксон полтора года спустя предложил мне сходить на казнь, я сидел в больнице – рядом с Элен, которой крепко досталось от нашего "доморощенного антихриста", она была десятой в списке Сэмми и первой, кому удалось выжить.
Я послал его к черту.


15
Автор: moody flooder

- Мы вместе можем очень многое провернуть, ты и я, - улыбается Бела своей голливудской улыбкой, брезгливо устроившись на самом краешке скула. - Твои знания - и моя реакция, твои знакомства - и моя хватка, твой опыт, - она проводит ладонью по его щеке, - и мой опыт.
Бобби сглатывает, спрашивает:
- И что же пошло наперекосяк на сей раз?
- Ничего, я просто подумала, что одна могу многое, а вдвоем мы можем... мы вдвоем можем почти все. Нельзя недооценивать важность надежного партнера.
Она опускается на колени на чисто выметенном полу его кухни. Как доказал один особо ретивый зомби, на Белу и у мертвых стояло - встало и у этого. Он кусал губы, то сжимал ее волосы в кулаке, то отпускал и начинал поглаживать, будто виновато. И кончил быстро - еще бы, красивые бабы, небось, у него на члене давно не висли.
После она достала из кожаного рюкзачка доску для спиритических сеансов.
- Часто этим пользуешься? - выпрямляется Бобби, как бигль, учуявший дичь.
Она гордо вскинула подбородок.
- Хорошая штучка, надежная. Отдала за нее говорящее зеркало - не беда, у него все равно не было вкуса - а этот болван еще считал, что остался в выигрыше.
Она смахивает с доски несуществующие пылинки.
- Не хочешь поговорить со своим приятелем Калебом? Этот дурашка не хочет признаваться, где спрятал лук Тилля Уленшпигеля.
И вот в чем, думает Бобби, соль: заглянуть в Ад - не так уж сложно. Гораздо сложнее - чтобы ничто оттуда не увязалось за тобой обратно.
Пальцы Белы подрагивают на указателе. Она массирует виски, глотает горсть таблеток от головной боли.
У некоторых прочности хватает надолго, думает Бобби, иногда - на годы. Но они - в меньшинстве, вот в чем соль.
Бела пошатываясь доходит до продавленного дивана, со вздохом опускается на него.
- Я прилягу, - говорит она, - мигрень. Не воспользуйся тут моей беспомощностью, - улыбка выходит похожей на гримасу.
На заднем дворе у Бобби уже много безымянных могил. Ближе к саду хватит места на еще одну.


16
Автор: sea-budjum
Саммари: все плохо.

- Ну, вообще, ты не подумай, что… - Дин – и это на него непохоже – мнется, не может подобрать слов. Сидит, сгорбившись, в кресле, теребит скатерть.
- Да ладно, - обрывает его Бобби, - я все понимаю.
- Это как присяга. Подпишешь договор – и демоны тебя не тронут.
- Я понял, понял, - пергамент переходит из рук в руки. - Буду действовать изнутри. Диверсии, саботаж, всего понемногу.
- Ты теперь вроде Джеймса Бонда на службе у Ее… Его Величества.
- Кровью? – деловито спрашивает Бобби.

Дин кивает. Отворачивается, когда перочинный ножик прокалывает кожу на чужом мизинце.

- Готово.

Дин забирает договор и встает, чтобы уйти.

- Ты не мог бы? – он неловко кивает на рассыпанную соль. – А то они до меня не достучатся. - Бобби небрежно разрывает круг – просто проводит мыском по соли. – Спасибо. – И Дин исчезает, в сполохах адского пламени.

На следующий день он приходит снова. И снова мнется и жмется, не зная, как объяснить.

- В общем… ты меня извини… но… короче, Сэм сказал, что это не твоя кровь.

Бобби пожимает плечами.

- Просто хотел перестраховаться.
- Надо подписать второй раз. Только… давай я сам, ладно?

Бобби молча протягивает руку. Дин колет, выдавливает несколько капель крови, обмакивает в них ручку. Передает. Подпись выходит корявой, но разобрать в ней нужные инициалы вполне можно.

Теперь душа Бобби принадлежит Сэму, целиком и полностью. Так агент Сингер начинает работать под прикрытием.

***

Проходит полгода, истекает срок сделки Дина. Потом еще год, еще два, или три. В январе в гости к Бобби вдруг заявляется Сэм. Странно, но сейчас он выглядит не просто моложе своих лет – а моложе даже того Сэма, которого Бобби знал три (четыре?) года назад. Пожалуй, больше всего он похож на Сэма-подростка – смышленого и порывистого, временами пусть капризного, но обаятельного паренька, которого Джон Винчестер привозил в Импале к «дяде Бобби» пострелять по бутылкам.

- Что-то не так? – спрашивает Бобби. – У вас что-то произошло?
- Все отлично, - Сэм с любопытством смотрит на потолок, а потом плюхается в кресло, передвинув его, чтобы не попасть под ловушку.
- Как Дин?

Сэм не отвечает – отколупывает с обивки приставшую краску (а, может, это застарелое кровяное пятно, Бобби не помнит).

- Как твой брат? – он повторяет вопрос.
- Ты же знаешь, - неохотно выдавливает Сэм, хмурит брови. – Он изменился после смерти. Я ему там… смоделировал мирок. Ходит на охоту, живет со своей Кэсси… - Сэм замолкает, сосредоточившись на непослушном пятне.
«Ничего не помнит о том, кем ты стал», - продолжает Бобби про себя, а вслух говорит:
- Зачем ты пришел?
- Так по поводу Дина же! – оживившись, Сэм забывает про обивку, вскакивает с кресла. – У него день рождения на носу, мне нужна твоя помощь! Ты же хочешь его поздравить? - Бобби настороженно кивает. – Мы там спектакль ставим – я уже все иллюзии придумал – «Джон Винчестер убивает желтоглазого ублюдка»! Здорово, правда? – восторженно сверкает глазищами – не черными, не красными и не желтыми – обычными серыми глазами младшего Винчестера. – Но актеры все равно нужны, а мои остолопы с этим не справятся. Сыграешь Джона?

Есть предложения, от которых не отказываются. Предложения нового повелителя всея преисподней как раз из таких.

***

У Дина лицо блаженного. Он не здесь. Смотрит пустым взглядом перед собой, улыбается. Сэм улыбается ему в ответ – он уже привык к такому брату. Бобби - нет, ему странно – но Дин выглядит вполне счастливым. Примерно таким же счастливым, как наркоманы под кайфом. Хотя, кажется, он все же следит за происходящим – ему нравится спектакль.

Сэм не сообщил Бобби, кто будет изображать желтоглазую тварь, поэтому сдержать удивление не удается. Бела выглядит несчастной – заплаканные глаза, красный нос, опухшее лицо. Идет к нему, подволакивая ноги, явно не по своей воле (Сэм в стороне от помоста размахивает руками, словно дирижирует оркестром. Демоны в первых рядах влюблено внимают происходящему). Когда-то давно, еще до всего этого, вспоминает Бобби, они однажды спали вместе. Это вышло случайно – она привезла нужный амулет, потом они обмыли сделку, потом Бела осталась на ночь… Утром Бобби, конечно, не нашел ни ее, ни амулета.

- Сделай это быстро, - просит девушка, еле шевеля растрескавшимися губами.

Бобби поднимает осиновый кол на уровень груди (оживление в первых рядах, демоны жадно подаются вперед). Да, у Джона Винчестера был кольт, но кто бы пустил с этим кольтом в самое сердце ада? От Бобби тут и так шарахаются, словно от чумного. Потом, Дин все равно видит и кольт, и отца, и Азазеля – Сэм постарался с иллюзиями.

Кол тяжело (сопротивление, ткани расходятся, рвутся под нажимом, неприятный треск) входит под ребра. Бобби не знает, куда попадают души тех, кто умер в аду. Он вскидывает взгляд (не смотреть вниз – там кровь уже начала пропитывать дерево), Сэм кивает с одобрением, хлопает в ладоши. Дин… сияет. Взгляд все еще нездешний, немного расфокусирован, но для Дина все прошло отлично – отец-супермен, как же.

- Иди и обними Дина, - велит Сэм. – Он будет очень рад.

Бобби не уверен – он идет сам или его настойчиво подталкивают в спину. Он стискивает Дина в объятиях - до реберного хруста.

- Сынок, - надо выдержать сценарий.
- Бобби, - вдруг говорит Дин ему на ухо совершенно нормальным, без всякой сонной одури в нем, голосом. – Держись. Мы справимся с ним.
- Твой брат, - одними губами шепчет Бобби в ответ, - превратился в чудовище.
- Он просто немного заигрался.

Когда все уходят праздновать день рождения Дина (брат самого повелителя! Если бы ад был государством – то 24 января сделали бы государственным праздником), площадь пустеет. Только тело Белы остается лежать на помосте, кол торчит из грудной клетки – гордо и нагло, пялится прямо в далекое (и не видимое отсюда, естественно) райское небо.

***
Проходит, еще год, еще два, еще десять. В зачуханной больнице зачуханного городишка в штате Мэн Бобби умирает от сердечного приступа. Конечно, он попадает в ад. Сэм выглядит лет на десять. Увидев прибывшего, улыбается широко и счастливо.

- Привет, дядя Бобби! – радуется повелитель преисподней, и Бобби вдруг как-то сразу понимает, что подписанный контракт уже давно перестал считаться пустой формальностью.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.