Как мы мостили дорогу в ад

Джон Винчестер сидел на облаке и смотрел вниз.

Его младший сын, Сэм Винчестер, шел во мрак, и демон вел его под руку, и тень шла за ним по пятам. Его старший сын, Дин Винчестер, вырвался из темноты, и ангел держал его за плечо, и свет указывал ему дорогу.

Сидет на облаке было неудобно -- задница так и норовила провалиться сквозь белый пух, руки уходили по локоть, когда он пытался опереться. Как роскошная перина в номере для новобрачных. А, может быть, и нет. У них с Мэри не было медового месяц -- только траур по ее семье.

Сэм едет куда-то с Руби. Дин спит, и ангелы слетаются к нему на постель. Как комары. Сейчас назойливо пожужжат над ухом, а потом вопьются и будут сосать кровь. Там, на земле, Кастиэль прикасается ко лбу Дина, и Дин проваливается в прошлое. Здесь, на небе (“Где мы?” - спросил Джон Винчестер, когда его выдернули оттуда, где он был после ада. “На нейтральной территории”, - ответил демон) Азазель просто хлопает в ладоши (“Извини, но поучаствовать ты не сможешь”, - говорит он, - “только наблюдать”.)

***

Джон так и не добрался тогда до Рая. Не заслужил. Его встретили прямо у Золотых Врат и сказали обдумывать свою Жизнь и ждать пересмотра дела на Страшном Суде. В Раю все было с большой буквы, а счастливые души в белых одеждах бродили по полям -- он подглядел через забор. Он даже видел Мэри. Звал ее, но она не отозвалась, только посмотрела непонимающим, расфокусированным, полным сонной одури взглядом. Глаза словно мутной пленкой затянуло. Это так выглядит -- мутная пленка. Правильно называть это признаком Райского Блаженства.

(Человек устроен любопытно -- ему проще вообразить себе адские муки, чем это самое райское блаженство. Легко сочинить все самое плохое, что есть в мире, легко оживить свои страхи, легко утратить надежду. Но представить себе беспримесное счастье? Покой, и радость, и чтобы ничто темное не скреблось где-то в сознании, ничто страшное не промелькивало в душе? Ты и не узнаешь, что это счастье, если не будет, с чем сравнить. В Аду всегда есть, с чем сравнить -- вот твои светлые воспоминания, чтобы острее чувствовать душевную боль, вот минуты отдыха, чтобы ты был готов к следующему раунду боли физической. Ты должен помнить, как хорошо было когда-то, чтобы понять, насколько плохо тебе сейчас. Грешники должны быть наказаны, и это легко. Праведники должны быть вознаграждены, и это сложно. Им ведь обещано то самое беспримесное счастье, невозможное в человеческой системе координат. В Раю это решают так: пусть будет не с чем сравнивать. Ты больше не помнишь о страданиях, ты не знаешь, что такое горе -- ты счастлив, безгранично счастлив, бесконечно счастлив, пусть даже и не поймешь никогда всей этой безграничности и бесконечности. Скептики назвали бы это растительным существованием. Возможно, только потому, что скептики не используют такие термины, как “райское блаженство”).

И тогда Джон сел у Райской Ограды и принялся вспоминать, перебирать свою жизнь. Он был не один -- многие ждали конца света, и многие из них -- именно здесь, привалившись к заборчику. Не всем подходит идея Чистилища.

Потом пришел Азазель, схватил его за руку и потащил за собой.

***

- Любопытно, правда? - спросил демон, когда они вернулись на небо из семьдесят третьего года.

Джон молчал, он никак не мог прийти в себя -- есть вещи, поверить в которые труднее, чем в существование Рая.

- Ты не хочешь поблагодарить меня, Джон? Ты так хотел знать правду. - Азазель облизал губы и почесал под лопаткой. - Вот твоя правда. Как это -- видеть всю картину целиком? Мой грандиозный план!
- План? - переспросил Джон. - Твой план провалился. Ты мертв. - Он ткнул пальцем в отверстие от пулевой раны, кожа демона была словно лед.
- Нелья умертвить то, что никогда не было живым, - беззаботно отозвался Азазель. - Конечно, я многое потерял, и сейчас я просто наблюдатель. Но -- я наблюдаю за поставленным мною спектаклем, Джон. И ты так помог мне в его подготовке.

Джон смотрел вниз, на землю. Помог?

- Ты не понял, Джон? Ты слышал, что сказал ангел? Никто не в силах изменить будущее. Я знал, что Дин Винчестер убьет меня. Джон! Он же пришел лично сообщить об этом! - Демон расхохотался и повалился на спину, катаясь в белом пухе.
- Но Лилит... - начал было Джон.
- Лилит, о да! Мой чудо-ребенок, Джон, -- наш чудо-ребенок, так удачно выношенный Мэри и так славно выдрессированный тобой, -- не должен заниматься грязной, скучной, бюрократической работой по снятию все этих печатей, по созыву и набору демонов, по устройству Апокалипсиса, одним словом. Нет, он придет на все готовенькое, он прихлопнет Лилит словно муху, он займет ее место и поведет мою армию в бой.
- Сэм не пойдет на это.
- Четыре месяца назад он не пошел бы и на использование своих способностей -- моих, щедро отсыпанных ему способностей. И посмотри на него сейчас! Мой любимый, мой способный мальчик! - Джон отвернулся. - Ты знаешь, на чем держится институт сделок, Джон? На благих человеческих намерениях! Да, слава-золото-здоровье тоже, но... нет, пока вы не избавитесь от привязанностей, на перекрестках всегда будет людно. По крайней мере, в оставшиеся до конца света недели.
- Зачем ты говоришь мне все это?

Азазель подумал немного:
- Чтобы ты видел свою роль в происходящем. Чтобы ты порадовался за своих детей. - Он улыбнулся. - Чтобы ты пересмотрел свою жизнь -- тебе ведь этим велели заниматься?
- Неправда, - ответил Джон; правда заключалась в том, что демону было не перед кем похвастаться. Джон проваливался в белый пух, а кругом было ярко, светло, благостно.

***

- Я хочу обратно в Ад.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.