Твой голос ломает мне кости

Автор: oxoniensis

Переводчик: Rassda

Бета: annabeth_fics (автора)

Оригинал: ссылка

Разрешение на перевод: получено

Пейринг: Сэм/Руби

Рейтинг: R

Жанр: ангст

Дисклеймер: Все права на сериал "Сверхъестественное" принадлежат Эрику Крипке

Примечание: 4.09, название послужила строчка из песни "Patience", Seabird.


Она проводит ночи одна.

*


До того, как вернулся Дин и она снова не стала лишней, она никогда не спала рядом с Сэмом, ни разу, даже если они были только вдвоем. Они часто трахались, Сэм выдавливал из себя ее имя, когда кончал, так, будто оно резало его изнутри. Она еще ненадолго оставалась, принимала душ. Иногда он шел за ней, трахал ее у белой плитки, оставляя глубокие синяки на бедрах. Но она уходила каждую ночь до того, как он выкидывал ее (он бы именно так поступил, она видела это в его глазах).

Хотя она всегда хотела остаться. Это желание горит болью внутри нее. Тепло.

*



Они едут в машине.

Она сидит и смотрит в окно, положив руки на колени. Дина сейчас нет, но ей от этого не лучше. Сэм нечто меньшее без него, больше не сломленный, не как тогда: спивающийся, с красными глазами и отчаявшийся, – просто нечто меньшее. Эти двое дополняют друг друга. Если ангельские военачальники не видят этого, что ж, они будут сами виноваты в собственном поражении, раз так глупы.

Она цепляется за запястье. Проводит большим пальцем по тонкой коже с внутренней стороны. Чувствует припухлость так, где прихвостень Лилит сломал кости. Иногда она чувствует перелом, безобразное крошево под кожей. Она может срастить кости, но оставляет так, чтобы только рука могла работать. Это служит ей напоминанием. Что по обе стороны теперь ее враги.

Она потирает запястье, Сэм за рулем.

*



– Я делаю это только, чтобы добраться до Лилит. Я тебе не доверяю, – сказал ей тогда Сэм, как она только вернулась из Ада. Усталые глаза следили за ней все время.

– Хорошо, – она пожала плечами, – мне не нужно, чтобы ты мне верил. Мне просто надо, чтобы ты собрался и старался сильнее. Ты мягок. Лилит поджарит тебя, как котлету, и пустит на гамбургеры.

Сэм умен. Никогда не доверяй демонам.

*



Ей не нужен сон. Все шестьсот пятьдесят девять лет, хотя большую часть этого времени она провела в Аду и спать там особо не давали. Но девочке в коме нужен отдых – она чувствует, как тело вокруг нее болит, когда забывает полежать, чувствует, как тяжелеют руки и ноги, устают мышцы.

Руби хотела бы думать, что в этом превосходство демонов над людьми, в том, что ей не нужен сон. Не нужен, точка. Но она перестала врать себе самой столетия назад – она умеет врать, тут ей не нужно практиковаться. Быть честной, вот где фокус.

Поэтому она признается (себе), что ей нравится теперь спать. Так она больше чувствует себя человеком. Даже если все, что она делает, это ложится и закрывает глаза. Это уже что-то.

*



В тот первый раз она не хотела вставать на колени. Не хотела поднимать на него взгляд, прикасаться лбом к его лбу, целовать, словно в этом был ответ, просить. Она много чего не хотела, что делает сейчас. С тех пор, как встретила Сэма.

Она не хотела стонать его имя так, будто это самое похожее на молитву, что она может позволить себе. Она не хотела, чтобы он видел, как теплеют ее глаза.

Его в ответ нет. Не то чтобы она ожидала…

*


Она думает, что если бы Сэм был чуть больше демоном, он бы относился к ней лучше.

Она наблюдает за ним. Когда он спит и не откроет глаза, чтобы посмотреть на нее с неприязнью. Когда он не спит тоже, иногда. Смотрит в его глаза, подначивает, злит, ждет, вспыхнут ли его глаза. Хочет посмотреть их цвет.

*



Когда она была маленькой, мама пела ей на ночь. Баю-баю, спи, малютка, засыпай. Руби напевает про себя. Только первую строчку, дальше она не помнит. Она не помнит голоса своей матери или ее лица, только ощущение, что она была в безопасности, пока засыпала под маминым присмотром и теплые пальцы убирали назад волосы с ее лица.

Блаженство, когда она просыпалась, живой и отдохнувшей, и несколько минут лежала в спутанных простынях перед тем, как встать.

Она помнит, каково это чувствовать.

*



Она лежит одна, в своем новом теле. Она не человек, и она забыла, как спать.

*


Они все еще трахаются, после того как Дин возвращается. Их встречи ради тренировок, конечно, – важнее их ничего нет.

Но после они трахаются. В номерах, которые снимают на час, на заднем сидении машины, если Сэм приезжает в ней, в заброшенных зданиях и один раз у забора железной дороги, прутья которого впиваются в ее спину. Хотя все по-другому. Приоритеты Сэма сменились, и это понятно. Не то чтобы ей обязательно должно это нравится.

Сэм сосредоточен. на погоне за Лилит, на попытках спасти Дина, на каждой чертовой вещи, которую он делает. Он всегда отдается делу, и это жалит сильнее всего, потому что исключение только для нее. Он трахает ее телом, его руки крепко сжимают ее и член двигается в ней, но его сердце не здесь.

И она самая грандиозная идиотка в мире, потому что хочет большего. Она дура, и она не ждет, что он влюбится в нее, но все равно хочет большего. Ей ничего с этим не сделать. Она влюбилась в него, в этого огромного, сложного мужчину, который проткнет ее ножом, не задумываясь, если это сможет спасти Дина.

Она даст ему это сделать.

*


Она подслушивает. Никто еще не услышал ничего хорошего таким образом, но она здесь не для того, чтобы услышать что-то хорошее. Только полезное.

Она слышит Дина.

– Я по-прежнему считаю, что ты сошел с ума, раз доверяешь ей.

– Она спасла мне жизнь, – отвечает Сэм, и Руби не может поверить, что он говорит о ней. Таким тоном. Почти нежно. – Она могла запросто меня убить, когда Лилит отпустила ее, но не убила. Она выбрала свою сторону, и я верю ей. Это действительно так странно?

– Она чертов демон, Сэм. Ты не знаешь, что она делала. Что ей пришлось сделать, чтобы выбраться из Ада, – Дин молчит какое-то время, потом продолжает, умоляюще, – тебе правда надо спрашивать, что не так?

– Мы все натворили дел, Дин, – говорит Сэм, и его голос звучит устало, как будто он участвует в ссоре, в которой не стремится победить, потому что уже не может проиграть.

Руби ждет. Что Сэму скажет Дин. Придумает что-нибудь, расскажет правду, она не знает. Может, он знает, что она сделала, может, нет. Неважно. Ничего хорошего она совершить не могла, ничего хорошего, что бы вытащило ее из Ада. Она неподвижно стоит за хлипкой дверью номера и ждет.

Дин ничего не говорит.

Он прав, Руби это знает. Сэм не должен доверять ей, ни на минуту. Когда она сама не может доверять себе.

Но все равно она прислоняет голову к двери и улыбается.

*



На следующее утро она просыпается. Потягивается в полудреме. Ей кажется вдруг, что она чувствует, каково это – быть человеком.


 
© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.