Четыре месяца, три недели, два дня

Четыре месяца

Дженсен задевает клюшкой его бедро, кричит:

- Осторожно! - и потом:
- Твою мать, Джаред, ты за чью команду играешь? – выкатывая мяч из-под его ноги.

Джей наблюдает, как тот устремляется вниз по улице, размахивается и отправляет мяч мимо Грэга, в просвет между углом соседнего дома и мусорным баком.

- Выкуси, сука! - кричит он. Потом выдергивает из джинсов футболку и вытирает лицо. – Игра, блядь, окончена!

Закатное солнце светит так ярко, словно хочет выпрыгнуть из-за облаков. Дженсен стоит, согнувшись буквой «зю», и тяжело дышит. Его клюшка лежит на земле, и, когда Джаред случайно задевает ее ногой, Эклз поднимает голову, на долю секунды встречаясь с ним взглядом, прежде чем отвернуться.

По щеке Дженсена катится бисеринка пота. Он вытирает ее тыльной стороной ладони, выпрямляется и уходит прочь. Джаред провожает взглядом его удаляющуюся спину.

Четыре месяца, три недели и два дня назад они трахнулись. Вкус Дженсена – горький и соленый, - все так же жжет ему глотку.

*
Джаред не имеет ни малейшего понятия о том, как Джен проводит этот уик-энд. Остается в Ванкувере. Возвращается в ЛА. Летит на Луну. Да как угодно, - Джареду он все равно ничего не скажет.

Вечером в пятницу они уходят со съемочной площадки, собираясь сесть в разные машины и разъехаться в разных направлениях.

- Что ж, эээ, увидимся в понедельник, - прощается Джаред.

Дженсен замирает на мгновение, держась за ручку машины, и Джей думает: а вдруг… но потом тот лишь машет рукой и отвечает с полуулыбкой:

- Ага, увидимся.

Даже когда машина Дженсена скрывается из виду, Джаред по-прежнему стоит на месте. Его водитель коротко смотрит на него, откашливается, и Падалеки, наконец, приходит в себя и усаживается на заднее сиденье.

- Домой, - произносит он, захлопывая дверь, и бездумно впяливается в окно.

Прошло четыре месяца, три недели и два дня с того пятничного вечера. Они зависали вместе с Дженсом. Купили выпивки, закуски и завалились к Джареду, смотрели телевизор, развлекались видеоиграми. И, как-то совсем неожиданно и незаметно, Джей оказался распластанным на собственном диване – дыхание срывалось, а член пульсировал у Дженсена во рту.

Сегодня Джаред провожает взглядом улицы и бездумно считает фонари. Потом закрывает глаза, откидывает голову на спинку сиденья и думает о Дженсене, о его руках и губах.

*
Джаред входит в дом и бросает пиджак на диван. Ключи привычно оставляет на столе. Подбегает Хёрли и утыкается носом в раскрытую ладонь. Сэди еще спит на своей подстилке в углу комнаты.

Тишина. Телевизор выключен, не играет музыка. Джей слышит свои шаги и негромкое гудение холодильника. Он стоит на кухне и смотрит в окно над раковиной.

Планов на уик-энд у него нет. Никаких. Он может бездельничать или позвонить Тому с Майком, черт, он даже может попытаться выловить Чада, если уж ему совсем припрет.

Может, но точно знает, что не станет никому звонить и никого искать. Он будет спать допоздна, заказывать еду на дом и смотреть паршивые ток-шоу. Может быть, он выберется на пробежку или потягает штангу – короче, будет заниматься любым возможным дерьмом, чтобы убить время.

Кухонная стойка ощутимо впивается в спину. Джаред скрещивает руки на груди и через дверной проем изучает взглядом гостиную. Если прищуриться, то можно увидеть их обоих – Дженсен сидит на диване рядом с ним. Сам Джаред откидывается на спинку и ржет над очередной глупой шуткой Дженса.

Они как обычно сидят слишком близко. Слишком близко, и сейчас Джей думает: надо было понять, надо было подумать… Но тогда Дженсен просто подался вперед, поцеловал, и спросил:

- Да?

Четыре месяца, три недели и два дня назад он облизал губы и сказал «да» в ответ. И с тех пор все стало просто невъебенно хреново.

*
Все случилось на этом самом треклятом диване. Под аккомпанемент работающего телевизора и хруста коробки из-под пиццы, на которую Джаред наступил своим тяжеленным ботинком.

Дженс навис над ним, толкнул назад, удерживая руки над головой. Он больно кусался, прерывисто дышал, обдавая легким запахом алкоголя, и от каждого прикосновения его губ кожу жгло огнем.

Джаред не знал, не ожидал… но Джен тихо шептал ему на ухо:

- Давай, помоги мне, - цепляясь за ремень его джинсов. Кожа скрипела под пальцами, нехотя выскальзывая из пряжки.

Дженс сдернул джинсы с его бедер, опустился на колени возле дивана, и Джаред поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить его усмешку. Потом Дженс опустил руку ему на грудь, повелительно сказал:

- Не шевелись, - наклонился и взял в рот его член.

Джей заставил себя поднять голову и наблюдать.

Дженсен мог дать фору любой порно звезде. Так горячо и так грязно ему еще не отсасывали. Джаред выгнулся дугой, еще глубже погружаясь в этот охренительный рот, и Эклз задохнулся от неожиданности. Он вцепился в бедра Джареда, удерживая его на месте, не давая двигаться, сводя с ума своими руками и губами.

Слишком много – слишком горячо, слишком быстро, слишком хорошо. Джаред не мог выдержать больше ни секунды, ни единой гребанной секунды. Он вцепился ногтями в обивку, и, четыре месяца, три недели и два дня назад, слепо моргнув в потолок, он кончил в рот своего лучшего друга.

*
Спроси Джареда сейчас, стоило ли оно того – ответ был бы, нет. Они с Дженсеном подписались под всеми возможными клише. Оказались в самой типичной ситуации – напились, расслабились и сделали то, о чем утром пожалели.

Джаред думал, что их это не коснется. Правда, думал. Но, следующим утром он проснулся в одиночестве – ни записки, ни послания на автоответчике, ничего – и с этого момента все пошло к ебеням собачьим.

Они почти не разговаривали, не говоря уж о том, чтобы выпить вместе. Они стали просто коллегами. Все. Дженсен только партнер по съемкам, любовник на одну ночь. Хотя, даже меньше. Со своими бывшими Джаред при встрече мог перекинуться несколькими бессмысленными фразами. Дженсен не оставил ему даже такой малости.

И все же иногда Джаред будет наблюдать за ним исподтишка. Он увидит, что взгляд Дженса задерживается на нем немного дольше, чем следует, заметит, как тот тяжело сглатывает, отворачиваясь и притворяясь глухим, когда Джей зовет его по имени.

Он замечает все это дерьмо постоянно, и какая-то часть его отчаянно хочет подойти к этому придурку и крикнуть хоть что-нибудь. Схватить за руку и заорать прямо в ухо: какого черта ты творишь, кретин? Как ты можешь так себя, блядь, вести? Делать вид, что ничего, твою мать, не случилось?

Джареду нужны ответы. Он хочет знать. Хочет, чтобы Дженсен объяснил, как они докатились до такого дерьма из-за банального секса на одну ночь.

Ему нужно знать как, чтобы самому суметь так же. Делать вид, что все нормально, что ничего не случилось. Что они не похерили все к чертовой матери этим быстрым трахом на диване.

Джаред тоже хочет оставить все в прошлом, как Дженсен. Не думать больше, забыть эти руки на своем теле, этот рот… Не останавливать себя неимоверным усилием воли от желания наклониться вперед и слизать соленые капли пота с его горла. Не просыпаться по ночам с каменным стояком и воспоминаниями о том, как Дженс обдавал горячим дыханием его бедра и живот. И не дрочить в душе мыльными руками, представляя, как Джен срывающимся голосом выдыхает его имя.

Но больше всего Джаред хочет изменить одно. Вернуться на четыре месяца, три недели и два дня назад и сказать «нет».

***

Три недели

Дженсен вылетает в Лос-Анджелес пятничным вечером, сразу после окончания съемок. Этот уик-энд не обещает ничего интересного в ЛА, и особых причин лететь туда у Эклза нет. Но и Ванкувер тоже не богат на события, а так хоть вероятность столкнуться с Джеем сводится к нулю.

Стиву он звонит, едва самолет касается земли. Уже почти полночь, и друг берет трубку после первого гудка, голос звучит нетрезво и слегка настороженно.

- Ты прилетел?

Дженсен встает, улыбается своей соседке, достает сумку с верхней полки и отвечает:

- Ага.

Стив скороговоркой выдает адрес, и Дженс вспоминает это место. Один из старейших баров в городе. Настоящий притон, если ему не изменяет память. Для его нынешнего настроения самое оно.

- Буду через час, - обещает Дженс. Стив бормочет что-то в ответ, и телефон отрубается.

Пятница, почти полночь, и Дженсен оставил Джареда стоящим возле машины в Ванкувере несколько часов назад. Эклз идет по зданию аэропорта и убеждает себя, что это сумасшествие – он все еще чувствует, как взгляд Джея жжет ему спину между лопаток.

*
В баре темно, пахнет дешевым одеколоном и прокисшим пивом. Столы скособочены и стоят вплотную друг к другу. Дженсен сидит за стойкой и ждет, пока Стив закончит свое выступление на крохотной сцене. В ярком свете волосы друга отливают темным золотом.

Дженс допивает пиво и переходит к чему покрепче. Стив подходит как раз, когда барменша разливает виски. Друг взбудоражен, и жар его ладоней обжигает Дженсена при рукопожатии. Эклз поднимает рюмку и ждет, пока Стив чокнется с ним.

- Хорошо выступил, друг, – виски мягко и тягуче скользит по горлу. Три удара дном рюмки о барную стойку и - «Отличная выпивка!» - барменше. Она улыбается в ответ и принимает его кредитку.

Стив молчит некоторое время, и это плохой знак. Кто-то загружает в джукбокс подборку песен «Pearl Jam», и Дженсен негромко подпевает, отбивая ногой ритм. И, конечно, весь кайф обламывает Стив, который, наконец, откашливается и спрашивает:

- Снова прячешься?

Дженсен ничего ему не рассказывал о случившемся, но тот, похоже, все равно в курсе. Иногда Стив бывает до зубного скрежета противен со своим «всезнающим всевидящим всеобъемлющим» дерьмом. Особенно, когда оказывается прав.

Эклз смеется, рвано и через силу, так, как чувствует. Наливает еще виски и, не глядя на друга, произносит:

- Возможно.

Суббота, почти три часа утра. Бар постепенно пустеет, и Дженсен старается не оглядываться вокруг слишком часто, потому что он готов поклясться, что каждый раз при этом видит Джареда.

*
Его лос-анджелесская квартира сияет практически стерильной чистотой. Похоже, сервисная служба наведывается сюда много чаще хозяина. Дженсену стоит огромных усилий оставить сумку на полу рядом с диваном и убедить себя, что это, блядь, его жилье, и он может учинять тут любой беспорядок, какой в голову взбредет.

Эклз проходит на кухню, не глядя в сторону дивана. В последнее время он вообще старательно игнорирует этот предмет мебели. И дается ему это сложнее, чем можно себе представить.

Он достает бутылку воды из холодильника и идет обратно по коридору, осторожно отводя глаза от гостиной.

(А гостиная до рези в глазах похожа на джаредовскую: кофейный столик рядом с диваном, а напротив телевизор. Все расположено почти идентично, и если закрыть глаза, то можно увидеть другой диван. Обитый черной кожей, а не бежевой замшей. Увидеть Джареда, откидывающегося назад, совсем как той ночью. Его щеки горят, рот слегка приоткрыт, а голос тихий, сорванный: «Да, Дженсен, да. Вот так...»)

Но Дженсен об этом не думает, нет, он же не смотрит в гостиную и не видит этот чертов диван. И не думает о Джареде, о том, как он урывками хватал воздух и выглядел таким предельно открытым, слепо моргая широко распахнутыми глазами. Нет, нет и нет, Дженсен не думает об этом, не помнит - не было ничего (не должно было быть). Таких ошибок он больше не повторит. Никаких парней, никаких партнеров по съемкам. Ни за что.

Он не думает о том, как Джаред выглядел, какие звуки издавал, каким был на ощупь. Он и близко не вспоминает о хриплых джаредовых стонах. Или о том, как его самого буквально трясло от этих звуков. Он не помнит вкус Джареда на своих губах, тяжесть его члена глубоко в горле. Джаред больно цепляется за его плечи, притягивает ближе, подается всем телом навстречу. Замирает на мгновение под руками Дженсена, напряженный, дрожащий, и выгибается дугой, слегка приподнимаясь над диваном. И в жизни Дженсена это одновременно лучшее и худшее из всего, что когда-либо было.

Суббота, почти четыре утра, и Дженсен устал. Он падает на кровать и закрывает глаза. Несколько минут дрочит, отчаянно водя рукой по члену, а потом убеждает себя, что думал при этом не о Джареде. Не о его руках и губах. Он не хочет Джея, кого угодно, но только не его, точно не его.

Дженсен засыпает, позволяя себе поверить, что это не ложь.

*
В субботу он остается дома. Спит допоздна, принимает душ, надевает домашние штаны и футболку, и буквально пялится на диван из каждого угла своей квартиры.

К ланчу его уже тошнит.

- Дурь какая, - Дженсен кидает газету на журнальный столик и садится на злосчастный диван. Хотя, садится – это слабо сказано. Плюхается так, словно хочет своей задницей сломать несчастную мебель к чертям.

- Это всего лишь долбаный диван. Хватит истерить, в конце концов, - негромко бормочет Эклз и нервно оглядывается, будто проверяя, не подслушивает ли кто из ванной.

Эклз вздыхает и откидывается на спинку. М-да, впервые в жизни он докатился до такой херни и идиотизма. Он мог бы обвинить Джареда и в этом, но не хочет.

Просто это было бы нечестно. Они сделали все вдвоем. И если уж быть до конца честным, по крайней мере, с самим собой, то первый шаг сделал отнюдь не Джей.

«Да, но ты знаешь, что он хотел, - думает Дженс. – И ты сделал это потому, что…»

Дальше он предпочитает не думать. Суббота, почти три пополудни, и Дженсен устал лгать.

*
Стив появляется около десяти вечера.

- Эй, я думал у тебя концерт…

- Надо поговорить, - отрезает он и проходит мимо Дженсена. Эклз закрывает дверь и прислоняется к ней. Задирает подбородок и сжимает зубы. Интуиция подсказывает: что бы Стив ни сказал, ему это не понравится.

Однако тот просто подходит к журнальному столику и берет мобильник, некоторое время вертит его в руках, а потом с улыбкой протягивает хозяину.

- Ты можешь все исправить.

Может, черт возьми. Должен. Он психовал слишком долго. Винил Джея, себя. Между ними было нечто хорошее, нечто особенное, а он в угаре этой пьяной ночи исхитрился проебать все к чертовой матери. И не только то, что случилось, но и все то, что могло бы быть после.

Дженс знает, что вот это «после» и есть его самый большой проеб. Джей есть Джей, и он может простить ему многое, но, наверное, не все. Скорее всего, не все. Он так злился на себя за то, что разрушил их дружбу сексом, что даже не удосужился поговорить с Джаредом, узнать, что думает он. Нет, Эклз, как обычно, возомнил себя всезнайкой и похерил все к ебеням. Ну, тоже как обычно.

Стив откашливается, и Дженсен, наконец, возвращается к реальности. И он точно знает, что делать.

Он смотрит на Стива, и тот, не давая ему и рта раскрыть, широко улыбается и говорит:

- Собирай свое барахло. Я отвезу тебя в аэропорт.

*
Рейса до Ванкувера не было несколько часов, поэтому по прилету Дженсену приходится ждать свою машину. Сейчас раннее утро, и небо серо-голубое, с редкими проблесками розового. Дженсен прислоняется к двери, бездумно провожая глазами названия улиц.

Он называет водителю адрес Джея, закрывает глаза и ждет. Воскресенье, семь утра, и Дженсен не знает, не опоздал ли он.

***

Два дня

Джаред стоит в дверях и удивленно моргает. Напротив него – Дженсен, руки в карманах, отводит взгляд. Джаред проводит рукой по лицу. Чувство нереальности происходящего никак не желает уходить.

- Дженсен?

Сэди пытается просунуть свой любопытный нос между джаредовых ног и узнать, что же такое происходит. Воскресенье, раннее утро, воздух холодный и влажный. Джей дрожит, но остается на месте. У него просто нет сил ни уйти, ни узнать, какого черта тут делает Дженс – если он вообще здесь, и это не очередной бессвязный сон.

- Эй, - голос у Джена тихий и охрипший. Да и сам он выглядит уставшим. Уставшим и изможденным. Словно он даже стоит с трудом. Зеркальное отражение чувств Джареда.

- С тобой все нормально? – Джей не может понять, что Дженсен делает у его дверей воскресным утром. Или кто-то умер, или шоу закрыли, или его квартира ночью взлетела на воздух. Других причин он даже не может представить.

Дженсен смотрит ему в глаза, вымученно улыбается, и Джей ничего не понимает.

- Понятия не имею, – он вытаскивает руки из карманов, и Джаред замечает небольшой порез возле пальцев. – А ты как думаешь?

- Ты городишь полную бессмыслицу, – Джей отступает назад, позволяя другу войти. Сэди встает на задние лапы, и Дженс останавливается, чтобы потрепать ее за ухом. У Джареда ком встает в горле, просто от одного его вида, и дико хочется кому-нибудь врезать. И когда только он успел превратиться в такую гребаную истеричку.

- Кофе хочешь? – Джаред идет на кухню, стараясь не думать о том, что это первый раз с той ночи, когда они оказываются вместе под одной крышей. Съемки не в счет.

Он не смотрит на диван или в гостиную, вообще никуда не смотрит, просто подходит к раковине и достает кофейную чашку. Он не смотрит, не думает, не помнит о случившемся, не помнит, как они проебали все, разрушили все.

Ему нравится лгать себе. Уже месяцы. Но все нормально, потому, что, наполняя чашку водой, он чувствует, что Дженсен стоит сзади, наблюдая за ним. И когда Джен произносит его имя, Джаред понимает, что Эклз тоже лгал все это время.

*
Джаред пьет кофе, сидя за кухонным столом. Дженсен наматывает круги по кухне, хватает все, что попадается под руку, и ставит обратно. Нервничает, дергается, и Джаред молчит. Начни он сейчас задавать вопросы - и из Дженса слова не вытянешь.

Так что Джей сидит. Смотрит и ждет. И когда Дженсен, наконец, оборачивается к нему, Джей замечает синяки у него под глазами. И еще плотнее сжимает губы.

Дженсен открывает рот, чтобы что-то сказать, но внезапно Джаред слишком боится это услышать:

- Ты устал? – быстро спрашивает Падалеки.

Дженс негромко смеется. Качает головой и прикрывает глаза, и Джареду нестерпимо хочется провести пальцами по его лицу, по губам.

- Почти мертв, - отвечает Эклз, и Джей принимает решение.

- Пойдем, - говорит он и выходит из кухни. Джен идет следом, громыхая ботинками по полу.

- Джаред, что...?

Джей останавливается возле своей спальни и легонько подталкивает Дженсена внутрь.

- Ты выглядишь, будто неделю не спал. Выспись - и мы поговорим.

Какое-то мгновение Дженсен раздумывает, потом вздыхает, трет ладонью шею и кивает.

- Ладно.

Джареду стоит огромных усилий не коснуться Дженса, когда тот проходит мимо, в спальню. В голове тысячи вопросов – что случилось, что пошло не так, зачем он здесь, - но сейчас он больше всего хочет, чтобы Дженсен отдохнул.

*
Позднее утро, и солнце ярко светит в окна, когда Дженсен, наконец, появляется в гостиной. Джаред сидит на диване, бездумно переключая каналы, и поглаживает Херли по голове, которую тот пристроил на бедре у хозяина.

Дженсен смотрит на него с улыбкой, и в это мгновение Джей осознает, что все будет хорошо.

- У тебя есть еще кофе? – Падалеки кивает и слушает, как тот гремит чашками на кухне. Когда Дженс возвращается в гостиную, Джей пододвигается, чтобы он мог сесть рядом. Дженсен опускает кружку на столик и рассматривает диван. Джаред неуловимо рад тому, что он, оказывается, не единственный, кого смущала мебель в гостиной в последние месяцы.

Дженсен, наконец, садится, задевая его бедром.

- Ну? – начинает Джаред. – Хороший уик-энд?

Глупость, конечно, но хоть что-то.

Эклз негромко смеется в ответ:

- Неплохой.

Джей уже готов продолжить, сказать что угодно, только бы не слушать эту напряженную тишину, но Дженсен его опережает:

- Я кретин.

- Временами, - кивает Джаред в ответ.

- Стив напомнил мне об этом. Что могу быть настоящим придурком, - уточняет он.

- Ну, спросил бы меня – сэкономил бы билет на самолет, – Джаред очень хочет верить, что знает, к чему тот клонит, но Дженс, похоже, и сам с трудом подбирает слова. Постоянно откашливается, и так вцепился пальцами в свои джинсы, что побелели костяшки.

- Джаред… - снова пробует он, и Джей смотрит ему прямо в глаза.

- Зачем ты здесь? – пальцы сжались в кулаки, ладони вспотели.

- Я кретин, - повторяет Джен. – Я все похерил. Я хочу…

Проблема в том, что Джаред может закончить все это. Узнать, что случилось, и сказать: хватит. Он устал быть тенью для Дженсена, устал от того дерьма, до которого они докатились. Он хочет, чтобы все вернулось на круги своя, все стало как прежде. Снова друзья, приятели, партнеры.

Это все очевидно, но теперь, когда желаемое достижимо, вот прямо рядом, Джаред видит – Дженсен сидит рядом, смущенный, неуверенный, и у него такие мягкие влажные губы, - и все меркнет перед тем, чего он на самом деле хочет.

Но…

- И теперь ты хочешь чего-то, да просто - ты хочешь всего… - говорит Джаред, отодвигаясь. Качает головой. Он тоже хочет, очень, но… - Я не знаю, Джен. Ты уверен, что нам стоит?

Тот не пытается делать вид, будто не понимает.

- Думаю, да, - твердо и уверенно. Встречается с ним взглядом. - Я хочу.

И больше Джареду не нужно слов. Он встает и тянет Дженса за собой, чувствуя, что наконец-то, снова может дышать.

- Тогда пошли.

*
До спальни они добираются с трудом, постоянно целуясь, кусаясь, пробуя друг друга на ощупь. Дженсен толкает Джареда к стене, едва они только преодолевают порог, опускается на колени, одновременно стягивая с него джинсы.

- Джаред, - короткий выдох у бедра.

Они были вместе только раз, - Джей помнит, - так что, наверное, он должен бы удивиться, когда Дженсен прикасается к нему, заглатывает так глубоко, как только может, и его короткие сорванные стоны оседают на коже теплым дыханием. Это не должно казаться таким естественным – запутаться пальцами в волосах Джена, запрокинуть голову и трахать его в рот, словно они делали это сотню раз. Это должно быть странным, неловким. Это, в конце концов, должно казаться абсолютным блядством, что после всего – после многомесячного мозготраха они пришли именно к этому, сюда, сейчас.

Должно быть странным, а вот нет.

Джаред тянет Дженсена вверх, заставляя того подняться на ноги, и шепчет ему на ухо:

- Я хочу кончить в тебя, - чувствует, как Дженса трясет от его прикосновений. Они падают на кровать, срывают друг с друга одежду, и Джей думает только: боже да, еще, да.

- Джаред, господи, боже… - Дженс лежит на спине, моргает в потолок, и Джаред тянется за тюбиком смазки, потом наклоняется к нему, прикусывает кожу на шее, впивается в губы. Он скользит пальцами вниз, касается члена Дженсена, еще ниже, обводит сжатое колечко мышц и, наконец, вводит один палец внутрь.

- Нормально? – на выдохе. Слизывает пот с шеи Джена и кусает, понимая, что не должен оставлять следов на его коже, но ему плевать – остановиться он уже не может. Он теряет контроль, дрожит, ему мало Дженсена, слишком медленно, он не может позволить ему снова уйти после всего, ведь тогда, тогда, Господи, все пойдет по новой.

Он добавляет второй палец, растягивая, подготавливая, и трется членом о его бедро. Дженсен сдавленно шипит и с силой хватается за его запястье.

- Джен, скажи…

- Да, это… боже… бля… да… просто… - он запускает руку в его волосы, притягивает ближе, и они целуются, грязно и мокро. Джаред трахает его рот языком, добавляет третий палец и думает, что еще немного, и он кончит прямо так, испортив все, что только можно.

- Давай, - Дженсен отстраняется, в глазах безумие, зрачки расширены, расфокусированы. – Давай.

И Джаред не думает, молчит, просто подается назад, вытаскивает пальцы, устраивается удобнее и толкается в него.

И нет в этом ни грамма нежности или романтики. Джаред просто трахает его так, как хотел с той ночи. И даже до нее, если уж быть до конца честным. И Дженсен принимает это, и требует большего.

Джен царапает ему спину, выгибается над кроватью, впивается пальцами в плечи, а зубами в шею. Его бедра скользят по мокрой от пота спине Джареда. Он кончает, откинув голову назад, сильно сжимая Джареда внутри и упираясь членом ему в живот.

- Твою мать, - выдыхает Джаред, когда Дженсен обмякает в его руках и падает на спину, широко раскинув руки. Джей наклоняется и целует его, чувствуя, как рука Джена скользит по его спине вниз, в ложбинку между ягодицами, и, Джаред словно видит это, палец, или – боже, - Дженсен опускается на колени, раздвигает руками его ягодицы, языком обводит по кругу и внутрь, и…

- Давай, детка, - мурлычет Дженс. Джаред закрывает глаза, еще одно тихое «давай» - прямо в губы, и он кончает, протяжно стонет и падает на простыни.

Он не представляет, сколько времени они лежат так, окруженные запахом пота и секса. Но когда он переворачивается и открывает глаза, Дженсен снова ему улыбается.

- Эй.

Джей смеется. У Дженса такой тон, словно они только что досняли очередной эпизод, обсуждают погоду, а не лежат голые, потные и перемазанные в сперме на кровати. Смешно.

- Эй, - отвечает он.

Дженсен зевает, и Джаред осознает, что тоже смертельно устал. Он не помнит, когда последний раз нормально высыпался. И отнюдь не уверен, что ночью будет возможность, так что сейчас, ранним вечером воскресенья, он думает, что они могли бы поспать пару часов.

Он тянет простыню вверх, и Дженсен выгибает бровь, глядя на часы.

Джаред вздрагивает.

- Что? Тебе надо куда-то уйти?

Эклз облизывает губы. Джаред хочет коснуться уголка его рта, и в этот раз его ничего не сдерживает.

- Не знаю, – тихо говорит Дженс. – Надо?

Джаред легонько тянет его за нижнюю губу, и Дженсен втягивает его палец в рот, слегка посасывая. Глаза Эклза темнеют, и у Джареда снова встает, какая там усталость.

- Ты должен быть здесь, – хрипло отвечает он.

Джен смотрит на него с улыбкой.

- Вот и хорошо.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.