Forty-One Days of Metallicar

День первый. День Рождения.

- Проснись и пой, Сэмми!
- Дин, какого черта..?

Сэм потер глаза, прогоняя остатки сна. Дин почти никогда не вставал раньше него самого. Он причислял сон к одной из форм искусства и без кружки кофе был абсолютно неадекватен. И поэтому видеть его проснувшимся, бодрым, полностью одетым и просто таки сияющим от счастья, когда солнце едва-едва выглянуло из-за горизонта... было более чем странно и подозрительно. А если учесть, что он улыбался от уха до уха, при этом куда-то таская канистры, губку, мыло, полироль и еще какую-то автомобильную хрень, то можно было вообще умом тронуться.

- Чувак, сегодня ей исполняется сорок один. У нее день рождения. - Дин ухмыльнулся. - Я купил все самое-самое. У нас будет вечеринка!

---

День второй. В одиночестве.

Он никогда не был фантазером, хотя отец и Дин постоянно дразнили его за слишком бурное воображение. О, он мог с легкостью представить, как очередная охота заканчивается полным провалом, мог с той самой минуты, когда узнал, чем на самом деле занимается его семья. Однако эти более чем оправданные переживания и необычно яркие картинки боли, страха, и острое чувство потери, которое они могли вызвать, не имели ничего общего с настоящими фантазиями. Он никогда не приписывал животным человеческие черты и не наделял предметы душами.

Но теперь, совершенно один в салоне Импалы, повернув ключ зажигания, он ясно слышал, как ее мотор горько взвыл от боли и тоски.

---

День третий. Кража.

- Ладно. Просто это уже слишком. Они обнаглели, если честно. Нет, ну правда, украсть? Прямо у нас из-под носа? У меня? У НЕЕ?
- Нет, старик, я это так не оставлю. Проколоть мне колеса - это так отстойно. Я этого не потерплю, серьезно, ни за что. Клянусь, поймаю и верну их обратно. Ну ведь, они же нужны нам, да. Как мы будем работать без них, м? Так что, мой вопрос предельно прост: Где ее чертовы подфарники?

---

День четвертый. Восемнадцать.

Он сидел за рулем, совершенно один, в тишине. Он вспоминал о многом, даже о том, что обычно предпочитал не ворошить. И теперь, воскрешая эти воспоминания, он был удивлен тому, что очень многие из них были счастливыми - в них были и смех, и музыка, и даже покой. В воздухе ощущалось присутствие призраков, но они были неопасны, и он не спешил хвататься за соль и спички. Они были как-то необычно тактичны и ненавязчивы, так что он только сильнее сжал ключи в кулаке. Он знал, что все сделал правильно, выбрал идеальный подарок сыну.
- Позаботься о нем, Девочка. Он любит тебя даже сильнее, чем я.

---

День пятый. Все, что осталось тебе.

Цифровики всемогущи. Он незаметно делает фотографии, когда Сэм не видит, и распечатывает их в небольших киосках, выходя за едой и пивом. Иногда, он просит девушек сфотографировать его, стараясь при этом выглядеть как можно смешнее. И потом эти фото тайком занимают свое место в коробке, стоящей в багажнике Импалы. Той самой коробке, что они забрали из их дома в Лоуренсе.

Иногда, когда чувство потери становится особенно невыносимым, он пересматривает старые фотографии и рисунки: чаще всего, в дни рождения. Сэмми - нет, это не его воспоминания. Но Сэм вскоре унаследует эту коробку вместе с Импалой, и Дин знает брата - обязательно посмотрит.

Воспоминания причиняют боль, но они же лечат.

Дин оставляет только хорошие.

---

День шестой. Винчестер.

- Есть ли хоть один в город в Вирджинии, в котором не обитает призрак времен Гражданской войны?
- Не будь занудой, Сэм. Мы и из-за меньшего с места срывались.
Если не брать в расчет динов щенячий восторг от названия города, то Сэм не понимает, что еще он здесь забыл. Тут совершенно не с чем было работать, кроме непомерно раздутых баек для туристов, но Дина буквально распирало от сдерживаемого веселья. Он даже помыл и отполировал машину на мотельной стоянке, и Сэм, хоть убей, не понимал, каким боком это связано с охотой.

Пока не увидел плакат:

Фестиваль высшего пилотажа
Авиа и Автошоу
Винчестерский региональный аэропорт
Суббота/Воскресенье

- Дин..!

---------------------------------------
прим.пер.: прошу прощения за не совсем, скорее всего, корректный перевод названия фестиваля, если кто-нибудь предложит лучше, буду безмерно благодарна.
прим.авт.: этот фестиваль абсолютно реален, и действительно проходит в Винчестере, штат Вирджиния.
---------------------------------------

---

День седьмой. Пилотный.

Он настолько привык жить, постоянно примиряя себя с неправильностью окружающей действительности, что теперь, когда все вернулось на круги своя, он растерян, насторожен, неуверен ни в чем. Как будто с него, наконец, сняли гипс, но он все еще ощущает его тяжесть и твердость.

Он украдкой бросает взгляд на пассажирское место, чтобы лишний раз убедиться, что Сэм действительно рядом.

С того самого дня, как отец купил свой пикап и отдал Импалу ему, Сэм всегда занимал соседнее сиденье.
Потом были Стэнфорд и одиночество.
И наконец, Сэм снова здесь, вот только теперь он упирается коленями в приборную доску.

Дину интересно, в чем же еще они не подходят друг другу.

---

День восьмой. Освящение.

- Ну и кому от этого будет хуже, Джон?
- Без обид, Падре. Но я утратил веру.
Джим только улыбнулся.

Они были с ним уже неделю - Джон старается узнать как можно больше о зле, сокрытом во тьме этого мира. И тот покой, которым пастор окружает себя, затронул их всех: Сэмми теперь спал намного спокойнее, а Дин, хоть и молчал до сих пор, но уже не смотрел на мир таким безжизненным, пустым взглядом. И, впервые со дня смерти Мэри, его самого хоть немного… отпустило.

Джон вздохнул.
- Ладно, давай.
Джим окропляет крышу святой водой.
- Господь Всемогущий, благослови эту машину и тех, ездит в ней…

---

День девятый. Разгон.

За все эти годы он потерял счет городам. Бесконечные дешевые мотели, парковки, съемные дома, закусочные, супермаркеты, заправки, библиотеки, бары. Все они сливаются вместе и растекаются дождем на лобовом стекле, полупрозрачные водянисто-серые призраки воспоминаний стираются дворниками прочь, только для того, чтобы их заменили другие, такие же, снова, снова и снова.

Но иногда предсказуемость сильно облегчает жизнь. Он точно знает, что от девушки требуется всего один восхищенный взгляд на его Детку, и ночь он проведет уже не в одиночестве.

- Это твоя машина? Какая прелесть!

---

День десятый. Шалость.

Отвертка выскальзывает из его вспотевших ладоней, и он заставляет себя не спешить. Если попадется - будет фигово, но если оставит хоть царапинку, то умрет быстро и, скорее всего, болезненно. Он успевает вернуться на свое место, как раз в тот момент, когда Дин выходит из туалета на заправке, подходит к машине и усаживается за руль.
- Готов, Сэм?
В ответ он выдает неразборчивое бормотание, не доверяя своему голосу, и отворачивается к окну, чтобы спрятать торжествующую ухмылку. Динова гордость и радость сейчас несется по хайвэю, красуясь ярко-розовыми задними номерами с надписью: "Я Ханну Монтану".

---

День одиннадцатый. Заново.

Она сейчас так похожа на него, не внешне, нет, а больше внутренне: вмятины повсюду, проседает на погнутых осях, ощетинилась острыми краями разбитых стекол и искореженной стали, истекает смесью из воды, масла и трансмиссионной жидкости. Он нерешительно опускает руку на ее прогнувшуюся крышу и чувствует, насколько это неправильно. Эхо удара все еще отражается от покореженного металла, а может, от его дрожащей руки – сказать наверняка он не может. Ничего не осталось от ее уверенности и грации, силы и мощи. Она пуста, потеряна и одинока, безнадежна.

"Присматривать за Сэмми."

Он поднимает гаечный ключ.

---

День двенадцатый. Никогда.

Однажды он заглянул в багажник, и не увидел ничего, кроме запаски, горки мятых пластиковых стаканчиков, нескольких журналов, парочки неопознанных CD, фонарика, каких-то тряпок и инструментов. И дно багажника.

Конечно, ему это просто приснилось. Он не был уверен, что вообще видел дно багажника хоть когда-нибудь. Даже в детстве. Даже до того, как оружие и инструменты полностью вытеснили одежду, книги и игрушки, там никогда не было пусто. Им всегда было чем его заполнить.

Этот пустой багажник? Просто растраченная жизнь.

И не его.

---

День тринадцатый. Атмосферное давление.

Дин был мертв уже четырнадцать дней, когда Сэм, наконец, починил ее заднюю фару. Он бы и не вспомнил, если бы не коп, оштрафовавший его в Оконто-Фолс. Он купил книгу и все сделал по ней.

И только тогда осознал, что она была своеобразным барометром эмоций Дина. Он трясся над ней как одержимый, пылинки сдувал, всегда… пока однажды отец не пропал. Он помнил, как отец, когда они его, наконец, нашли, ругал Дина за то, что теперь им придется ехать в автосервис. И понял, что Дин с радостью бросил тогда машину – отец волновал его куда сильнее царапин или разбитых фар.

Все повторилось, когда Джон умер.

Сэму интересно, что с ней было, когда он уехал в колледж.

---

День четырнадцатый. Круиз мечты, сделано.

- Ты сдурел?
- Да ладно тебе, Сэмми, нас никто не заметит, не в такой толпище. В смысле, заметят, но не нас – ее. Ну, что тут такого? Всего один день.
- А ничего, что мы в розыске? Наши фотки на всех стендах.
Несмотря на протесты, Сэм знает, что сдастся. Дин делился лишь некоторыми своими мечтами. «Показать Импалу в Детройте» возглавляло список с его восемнадцатого дня рождения, т.е. с того момента, как она стала его.

Когда Импала, блестя дисками, едет по Вудварт Авеню среди сорока тысяч классических моделей, Сэм наслаждается диновым горделивым ликованием и добавляет еще одно воспоминание в свою маленькую копилку.

---------------------------------------
прим.авт.: первый «Вудвардский Круиз Мечты» прошел в 1995. Его благотворительный характер был официально закреплен в 1996, и с тех пор шоу проводится ежегодно. Загуглите и насладитесь десятками тысяч классических моделей машин, «марширующих» по Вудварт Авеню в Детройте…
---------------------------------------

---

День пятнадцатый. Сила.

Он всегда неровно дышал к классическим моделям. Поэтому, когда к его порогу подъехал Джон Винчестер за рулем своего Детройтского монстра, они нашли общий язык сразу же, даже не успев обменяться информацией о демонах и погибших женах.

У него никогда не было своих детей. Он был мелочно рад этому, наблюдая, как Джон с переменным успехом пытается растить сыновей и охотиться. Однако, и сожалел об этом тоже. Он был там, когда Дин снова начал говорить и заинтересовался машинами, а Сэм открыл для себя книги. И ему было больно от того, что он видел все это только благодаря Джону.

Когда он увидел Сэма за рулем Импалы в полном одиночестве, он заплакал.

---

День шестнадцатый. Защитный ритуал.

- Ты, наверное, шутишь?
- Предание гласит: «Пусть повсюду звенят колокольчики, и проклятий злых не услышат уши твои, и не коснутся они сердца твоего. Пусть зеркала отразят уродство и ярким сиянием осветят зло».
Сэм мужественно «держит лицо», когда его брат обвешивает Импалу связками «освященных» серебряных колокольчиков из принадлежностей для танца живота, которые он невесть где отрыл, добавляя «яркости» зеркальными бусами с Марди Гра. Машина стала похожа на новогоднюю елку.
Он засмотрелся и пропустил момент, когда Дин выхватил бумаги из его рук:
- Дайка мне… Википедия?!
- СЭМ!!!

---

День семнадцатый. Семейная мастерская.

- Все, пап. Попробуй теперь.
Джон повернул ключ – никакого раздражающего подвывания. Он улыбнулся.
- Хорошая работа, сын. Ты заткнешь за пояс любой автосервис.
Хорошим настроением было грех не воспользоваться. Дин бросил взгляд на Сэма, который, с хмурым выражением лица читал очередную книжку, и зашептал:
- Слушай, пап, насчет Сэма – футбол тренирует выносливость. Да и с координацией должен помочь. Он так быстро вырос, что, без посторонней помощи, совершенно не представляет, куда деть свои длиннющие конечности.
- Ты и без футбола прекрасно обошелся.
- Эй, я – воплощенная грация!
Джон знал, что им манипулируют, но все равно ухмыльнулся.
- Ладно, Грация. Но после футбола стрельба из лука.
- Договорились. Сэмми!

---

День восемнадцатый. Дом.

Он знает, где он.

Он выныривает из вязкой темноты, с гудящей головой, не помня, зачем или когда. Но равномерная, монотонная вибрация под ним успокаивает и расслабляет, а тихие голоса брата и отца звучат спокойно и уверенно, сливаясь с едва слышным звуком рока, приглушенным до минимума. Он улавливает запахи кожи и пота, оружейного масла и шерсти, чувствует что-то гладко-прохладное под щекой и что-то колюче-мягкое под подбородком. Он еще глубже зарывается в надежную твердость своей колыбели.

Он знает, где он.

Дома, в безопасности.

Он спит.

---

День девятнадцатый. Свидетель.

"Что ж, расскажите нам об этой машине".
"Не было там никакой машины. А если и была, то она Дьявольская. Дьявольская колесница".
"Почему вы так решили?"
"Да потому! Послушайте, этот парень, одетый как какой-то хиппи из шестидесятых, стоял прямо посреди дороги и что-то орал. И потом появилась эта машина – большая, черная, блестящая – и она даже не думала тормозить, просто задавила парня. И тут, хлоп – и его нет! Именно так! Ни тела, ничего! Это был Дьявол, чувак, – забрал его прямо в Ад!"
"Сэр, вы выпили?"

---

День двадцатый. Охотник, Жертва.

- Да это же всего-навсего парочка парней, Виктор. А их машина? Она же просто кричит: "Заметь меня!". Неужели их настолько сложно найти? - зло передразнил Хендриксен своего босса.
- Эта машина "кричит" только когда ты ее видишь. И ни единой зацепки; эти клоуны исколесили сорок восемь штатов! Шансы на то, что их засекут по ориентировкам такие же, как у меня выиграть в лотерею не покупая билета. А с учетом того, что они зависают в основном в захолустьях и ездят по боковым шоссе нам остается рассчитывать только на наводку от частного детектива из Мейберри.
Ридди ухмыляется.
- Возможно. Но шериф Тейлор никогда не ошибается.

Звонит телефон.

---------------------------------------
прим. авт.: для читателей, которые моложе меня и для тех, кто не из штатов – драббл ссылается на икону американской культуры 60-х. Сначала Шоу Энди Гриффита, а потом его наследник, сериал Mayberry RFD, в котором актер Энди Гриффит сыграл Шерифа Тейлора из небольшого выдуманного городка Мейберри. Шериф всегда знал, что делать, и в конце все всегда заканчивалось хорошо. И да, телефонный звонок был от Беллы…
---------------------------------------

---

День двадцать первый. Колыбельная Шеви.

Дину всего два месяца. Он плачет, капризничает, кричит и совсем не спит. Взволнованные, в два часа ночи, они собрались и повезли его в больницу. И уже через две мили он сладко спал.

Был ли то звук, или движение, или что-то еще, но колыбельная Шеви срабатывала всегда, и на Сэма действовала также, как и на Дина. Мэри шутила, что машина поет лучше нее, по крайней мере, для мальчиков и для их отца, помешанного на моторах.
Мальчишки спокойно спят на заднем сиденье, убаюканные ее песней.

Он хотел бы, чтобы это волшебство действовало и на него.

---

День двадцать второй. Послевкусие.

Он открывает багажник, и перед глазами встает воспоминание, такое четкое и отвратительно яркое, какие у него бывают о Вьетнаме. И внутри, вместо беспорядочно разбросанного оружия, снаряжения и запчастей, он видит кинжал, дробовик, винтовку, пистолет и нож в углу. Остальное пространство занято сумками с книгами, одеждой и едой. И еще там лежат две вещи, которых он не видел уже очень давно: маленькая коробка со старыми игрушками и упаковка «Памперс».

Он моргает, и багажник снова знакомый и привычный.

По крайней мере, привычный настолько, насколько это возможно без Сэма.

---

День двадцать третий. Одержимость.

Машина одержима.

Он знал об этом давно, но соль и огонь тут были бесполезны. Не было никакого призрака, вселившегося в металл.
Были только сны и воспоминания, и он не хотел их отпускать.

В зеркале заднего вида он видит своих детей: растрепанный Дин играет с Сэмом в машинки на заднем сиденье. Где-то в уголке сознания рядом с ним сидит Мэри: на восьмом месяце, жадно поедая рожок мороженого и смеясь над своим аппетитом. Если бы он попробовал, он бы почти смог увидеть обе картинки одновременно, представить свою счастливую семью вместе - в машине.

Он никогда ее не продаст.

---

День двадцать четвертый. Мудрый совет.

- Дин!
Под хриплый окрик Сэма Дин бьет по тормозам и резко выворачивает руль. Машина даже не успевает полностью остановиться, а Сэм уже спускается в кювет, на ходу расстегивая ремень и пуговицы на брюках. Отчаянно стараясь перебороть спазмы, сжимающие внутренности, Дин пытается закрывать уши до тех пор, пока Сэм, весь мокрый от пота, не падает на соседнее сиденье. Чтобы сберечь обивку они останавливаются уже четвертый раз за последние сорок минут.

- Чувак, это пиздец. Мы останавливается в ближайшем отеле. И больше никогда, никогда не едим в кафе, если на парковке рядом с ним нет, по крайней мере, трех машин!

---

День двадцать пятый. Невысказанное.

Так странно видеть Дина спящим на соседнем сиденье. Даже спустя несколько месяцев после того, как Дин забрал его из Стэнфорда, Сэм все не может привыкнуть. С того самого дня, когда отец отдал ему машину, Дин установил правило: он за рулем, Сэм рядом. Он ни разу не предложил Сэму ключи. За руль Сэм садился только если отец отправлял его куда-нибудь одного, или если Дин болел или был ранен.

Поэтому, когда Дин молча бросил ему ключи и устроился на пассажирском сиденье, Сэму стало не по себе.

Никогда прежде Дин не говорил "Ты нужен мне", имея в виду его, а не отца.

---

День двадцать шестой. Камень преткновения.

Она оценивала варианты.

Она могла по-быстрому провернуть сделку, и против такого соблазна было почти невозможно устоять, да и выгода от нее должна быть солидной. Нет, и близко не такой, как обычно, но все равно – деньги есть деньги. Тем более, что она могла покрыть недавно понесенные расходы. Некоторые сделки приносили просто таки сверхудовольствие, и эта точно должна была стать одной из таких. И дело было совершенно не в деньгах.
С другой стороны, издержки конкретно этой сделки могли оказаться фатальными.

Сожалея об упущенных возможностях, она остановилась на варианте с эвакуатором.

---

День двадцать седьмой. Заблуждения.

Первое впечатление о братьях ее обмануло. До того как она узнала, кто они - перед ней стояли просто двое парней, обычных парней. Но когда прозвучавшие имена подстегнули воображение, старая кожанка с поднятым воротом на мгновение превратила Дина в его отца. А когда она увидела Дина за рулем машины, которую не спутаешь ни с какой другой, то этот образ намертво засел в подсознании, и теперь она слышала нотки Джона в голосе Дина.

Она не осознавала своей ошибки, пока Дин не умер. У него был только отцовский взгляд.

Его одержимость унаследовал кто-то другой.

---

День двадцать восьмой. Хранитель потерянных вещей.

Все, что терялось, рано или поздно находилось под сиденьями, или в бардачке, или в багажнике. Ну, они же практически жили в машине, так что ничего удивительного тут не было, это стало семейной байкой. Он до сих пор помнил диновы сказки на ночь о потерявшихся игрушках, и то, что Дин называл Импалу Хранителем потерянных вещей. Однажды, когда отец не возвращался слишком долго, Дин убеждал его, что ее магия действует и на людей, и что папа ни за что не потеряется.
И сейчас ему иногда снится, что он открывает дверь машины, а внутри сидит Дин - целый и невредимый.

---

День двадцать девятый. Компромисс.

Она не обладала маневренностью или скоростью спортивных машин - слишком большая и тяжелая. Из-за слишком большого расстояния между колесами она неохотно вписывалась в повороты. Ее мощный, перестроенный мотор жрал бензин в немыслимых количествах. При ее длине парковка в городе была сущей пыткой. Старый металлический кузов требовал постоянного ухода, чтобы избежать ржавчины.
Но когда он резко сдал назад, вдавил педаль газа в пол и вывернул руль, намеренно уводя машину в занос, ее мощь облегчила разворот, вес помог при наборе скорости, а он сам изучил ее привычки до мелочей, чтобы ее железными крыльями разгонять духов.

---

День тридцатый. Мера за меру.

- С тобой точно все в порядке?
Дин даже глаз не открыл.
- Чувак, пока я там потом обливался, ты прохлаждался в уютной библиотеке. Твоя очередь идти за обедом.
Сэм хмыкнул и вышел.
Когда он повернул ключ в зажигании, вместо привычного звука стартера раздалось томное контральто:
- Ты не Дин!
Он подпрыгнул на сидении - душа просто в пятки ушла - и от шока на несколько мгновений застыл с открытым ртом. Потом до него дошло заглянуть под приборную панель - к стартеру был подключен небольшой магнитофон.

Дин свистнул от порога и помахал мобильником с явно включенной камерой.

---

День тридцать первый. Дзен.

За рулем можно и хорошенько подумать, и забыться. Сэм этого никогда не понимал - он всегда был настолько сосредоточен на чем-либо, что дзен был ему неподвластен.

Дину никогда не приходилось прикладывать усилия, чтобы управлять машиной: она была частью его самого, словно мышцы. Отец тренировал его до тех пор, пока постоянная бдительность не стала привычной, поэтому он почти подсознательно чувствовал транспортный поток во всех возможных направлениях. Он предугадывал и приспосабливался, и всегда абсолютно неосознанно. Это вселяло спокойствие.
За рулем он мог решить все проблемы или просто сбежать от них.

Он хотел бы того же и для Сэма.

---

День тридцать второй. Розеттский камень.

Он часто подшучивал над Сэмом, уверяя, что она разговаривает с ним.

Отец начал учить его ее языку еще в детстве, но большую часть он освоил сам. Легкая заминка - проблемы с трансмиссией, чуть заикается - пора лезть под капот, слегка изменился голос - нужен новый глушитель или выхлопная труба, - он знал их все. Любые изменения вибрации, поворачиваемости или чувствительности педалей были частью их диалога. Он чувствовал ее.

Но, отбросив его врожденную тягу к моторам, он не знал, сможет ли когда-нибудь научить Сэма слушать ее сердцем.

---

День тридцать третий. Материализация желаний.

Он пробовал слушать ее. Дин всегда слушал, каждый раз когда поворачивал ключ зажигания. Но как бы старательно он не прислушивался, никак не мог разобрать, что такого она говорила Дину. Только размеренное, мощное урчание мотора и эхо... эхо того, как Дин смеялся, отзвук его голоса, его сердцебиения. Твердость ее кузова - призрак его силы, а подголовник ее сиденья - как надежная рука Дина. Но он не мог понять, что чувствовал Дин, когда касался ее руля.

Он так и не догадался, что Дин ощущал силу отца и любовь матери - эхо своих собственных призраков.

---

День тридцать четвертый. Гордость.

Импалу продавали задешево, потому что ей требовался ремонт. Работать руками он умел всегда, и после завершения восстановительных работ она стала настоящей рекламой его мастерства и привлекала в гараж все новых клиентов. Еще один плюс заключался в том, что она понравилась Мэри. Он просто гордился ей.

Гордость, как и многие другие чувства, умерла с началом охоты. Сыновья смогли вернуть ее – он гордился ими, гордился тем, какими людьми они стали. Машина была тогда просто инструментом.

И только гордость Дина за нее смогла возродить его собственную.

---

День тридцать пятый. Потеря.

Ее шины жалобно скрипели на мокром асфальте. А он раньше и не замечал.

Он знал о ней почти все. Как ее салон всегда пах кожей и оружейной смазкой, и едва уловимо кровью, потом, фастфудом и бензином. И громкое рычание ее мотора, от которого вибрировал весь салон. И как узоры на обивке сидений отпечатывались на его щеке во время сна.

Он вырос в этом, но сейчас, в зловещей тишине настоящего, без музыки или радио, он впервые услышал ее плач.

---

День тридцать шестой. Магнит для цыпочек.

- Твоя машина? Красавица! – ярко-голубые глаза на дерзкой мордашке их блондинистой обладательницы обласкали машину, а потом снова, уже оценивающе-одобрительно обратились к нему. Через минуту в них будет ясно читаться приглашение.

Он уже тысячу раз это видел. Ладно, он преувеличивает. Большинству женщин было плевать на машину, но те, кто могли оценить ее, признавали Импалу неотъемлемой деталью джентльменского набора, вместе с «высокий», «сильный», «красивый». Он не был уверен в том, что это означает, хотя точно знал, к чему это ведет.

Но только не для него.

- Нет, - отвечает он, - моего брата.

---------------------------------------
прим. авт.: Быстро, не раздумывая ответьте: как по-вашему, когда происходит эта история, пост 3.16 или раньше?
Вне зависимости от ответа обдумайте другой вариант и перечитайте историю. Меняется ли что-то в эмоциональной составляющей текста?
---------------------------------------

---

День тридцать седьмой. Счастливая троица.

Третий - счастливый.

Люди говорят так, когда хотят привлечь удачу. Для него же это просто еще одна мера шизанутости его жизни, ведь так он думал о своей смерти. Сначала удар током и спасение жнецом. Потом нападение демона, авария с грузовиком и чудесное воскрешение тем же демоном. И оба раза за него отдал жизнь кто-то другой: сначала незнакомец, потом отец.

Третий - счастливый.

Он не мог думать об этом рядом с Сэмом. Тот и так мучился виной и страхом, и Дин не хотел добавлять еще. Поэтому он в одиночестве сидел в машине, вспотевшими ладонями крепко вцепившись в руль и окончательно решившись.

Третий – для Сэма.

---

День тридцать восьмой. Дар.

- Будь с ней нежен, Дин. Медленно и плавно. Отпусти тормоз, теперь жми на газ. Медленно! Вот так. Держи руль ровно.
Даже если придвинуть сиденье максимально близко, десятилетний Дин едва дотягивается до педалей и с трудом может рассмотреть дорогу за приборной доской. Кончик языка, зажатый в правом уголке его губ, ясно говорит о том, насколько он напряжен. Он сосредоточен на том, чтобы сделать все абсолютно правильно, точно так же, как и тогда, когда он учился заботиться о Сэмми или стрелять.

Глядя на такого восторженно-решительного Дина, Джон был тихо благодарен за то, что лучшие подарки на день рождения иногда доставались совершенно бесплатно.

---

День тридцать девятый. Спасение.

Шли недели. Он наблюдал, как Дин вместе с машиной приводил в порядок и себя самого.

Он думал, что они оба уже не жильцы. Он не рассчитывал ни на джоново самопожертвование, ни на сэмово упрямство. Когда мальчики появились у него, он очень быстро догадался, что Дин знает о Джоне: парень был тише воды, ниже травы, прямо как в их первую встречу и ни разу - после нее. Но он попросил инструменты и приступил к ремонту. Чинить машину, похоже, было проще, чем себя, но запчасти к душе куда сложнее отыскать.

Сейчас он молился, чтобы и Сэм сумел сделать так.

---

День сороковой. Наследие.

Все, что осталось у него – это брат, машина и большая порция сожалений. Уходя, брату он оставил и того меньше - машину и еще одну порцию сожалений.
Его наследие.
Он сам готов признать, что не продумал все до конца. Все, чего он когда-либо хотел, было: спасти и защитить свою семью и не остаться в одиночестве. Ну, он облажался по всем пунктам. И сомневался теперь, что существует одиночество хуже ада.
И он никогда не хотел причинять боль Сэму. В самом конце именно об этом он сожалел сильнее всего.
- Позаботься о нем, девочка, - прошептал он и ушел.

---

День сорок первый. Мемориал.

Могила Дина находилась на пустынном, поросшем травой поле бог знает где, помеченная только неприметным белым деревянным крестом, таким же, как у десятков тысяч других безымянных придорожных надгробий жертвам пьяных водителей, снежных бурь, своей глупости или невезения. Координаты были занесены в сэмов GPS, и только по ним кто-либо сможет найти ее, даже Сэм.

Он никогда не возвращался сюда.
Он лучше, чем кто-либо знал, что Дина там нет, и что никакого умиротворения возле его могилы он не почувствует.
Вместо этого Сэм жил в мемориале Дина и вместе с ней отчаянно охотился ради мести и спасения.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.