My Fluffy Valentine

Иллюстрация к фику, автор Ailine:

---

Название: My Fluffy Valentine
Подарок для Wayward~

То, что день Святого Валентина окажется днем, когда все идет через задницу, можно понять двумя способами. Первый – это когда твоя валентинка прикреплена магнитом к классной доске, и девочка, которой ты все это написал, с выражением зачитывает её вслух.
Но это, в некотором роде, пройденный этап. И больше тебе не грозит.

Второй способ – для настоящих мужчин. Это когда ты просыпаешься утром 15 февраля, один в пустом доме, оттого, что Сэди мокро и щекотно вылизывает тебе лицо, а Хёрли с грацией теленка собирается улечься на твоих ногах. Никакого похмелья – бутылка вина в ресторане не считается. Никакой головной боли. Никакого послевкусия хорошо проведенной ночи. Потому что никакой хорошо проведенной ночи не было. Ни-че-го. Вообще.
И тут ты понимаешь, что это задница.
Такая милая часть тела, может, в бикини, а может, и нет, а может вообще, этой конкретной заднице бикини не положено по дефолту.
Джаред усилием воли отвлекся от конкретики, но веселее не стало.
Он покормил собак и погулял с ними. Он покормил себя и задумался – а не выгулять ли ему себя самого? Но в итоге завалился на диван с пивом, даже не включая телевизор, и, хотя это ему было ни разу не свойственно, принялся обмусоливать ту-самую-задницу.

Съехаться и жить вместе было, на самом деле, хорошей идеей, и Джаред действительно так считал до сих пор. Ему нравился Дженсен – во всех смыслах – от «прикалывал» до… до… до «нравился», ага. И, похоже, в этом-то и был главный затык. Главная затычка в заднице, так сказать. Они сами могли сто раз обстебывать все получавшиеся расклады – когда об этом говоришь или шутишь, всё выглядит несерьезно, правда? Оно и выглядело – до тех пор, пока Дженсен не оккупировал первый этаж, и тут выяснилось, насколько всё запущено. Привычные шутки вдруг приобрели непристойно-двусмысленный оттенок, привычные тычки и захваты - нормальная приятельская возня – оказались нелепыми, делать им нечего, двум здоровым мужикам? - дурацкие вопросы на конах и встречах перестали забавлять напрочь.
И при этом всем – никто не собирался исправлять положение.
По крайней мере, так казалось Джареду.
Дженсен шлялся где-то в ЛА, «Пятница» стартовала с грохотом и фейерверками, а 14 февраля Джаред пошел в ресторан с Женевьевой и просто обожрался.
О. Может, это изжога?
Воображаемая задница покачалась из стороны в сторону. Отрицательно.
Джаред виновато кивнул ей и продолжил сеанс мазохистского самокопания.
Нет, можно было подумать, что он рассчитывал на валентинку. От Дженсена Эклза. Это было так смешно, что он сам фыркнул. В любом случае, смс-ка Дженсена от 13 февраля «Желаю классно оттянуться во всех смыслах» проигрывала джаредовскому ответу от 14 – «Поцелуй от меня Джимми Киммеля, вы дивно смотритесь вместе»
- Ну смешно же, правда?
Это он сказал вслух, Хёрли всхрапнул, а Сэди лениво подняла голову.
В доме было тихо… и пусто. Джаред, способный без малейшего напряга заполонить и освоить любое пространство, мог только удивляться этой неожиданной пустоте.
Хорошо, что завтра съемки, вот что. Будет не до задниц.
Тут он вспомнил, что вчера вечером, по неожиданному наитию, отключил телефоны, но даже дергаться не стал – в конце концов, все знают, где его искать, а Дженсен вообще еще не прилетел из Калифорнии.
- А вот и хрен бы с ним, - заявил он во весь голос, и Херли опять всхрапнул, на этот раз осуждающе.
- Можно подумать, тебя прикалывает гулять с этим занудой, - мрачно заметил Джаред.
На «гулять» они, конечно, отреагировали. Пришлось одеваться и идти гулять.

Дженсен объявился только после их третьей прогулки, вечером.
Или, скорее, ночью.
В Джареде неуютно булькало выпитое за день пиво, стол на кухне был заставлен пустыми бутылками, рядом валялась коробка из-под пиццы, и Падалеки честно приготовился к более-менее справедливому наезду, но Дженсен превзошел все его ожидания. То есть, вообще все.
Если задуматься – о, он успел задуматься, наблюдая за тем, как Дженс неуверенно бросает в угол сумку и запускает руку в карман куртки – так вот, если задуматься, именно это его и прикалывало в Дженсене больше всего. Непохожая на его собственную непредсказуемость. Завтра – съемки, ага. То, что сейчас стоит на пороге – нетранспортабельно, и дай бог, немного оклемается к утру. То, что это, стоящее на пороге, завтра, насколько Джаред помнит график, должно не сидеть в машине, а вполне себе передвигаться, и передвигаться довольно резво – добавляло ситуации идиотизма. Джаред не отрицал своей безответственности. Иногда. Но когда такое приключалось с Дженсеном… Это, короче, прикалывало.
- Ты напился, - констатировал Падалеки, понимая, что настроение у него улучшается на глазах, а воображаемая задница растворяется в алкогольных парах, моментально пропитавших коридор. – Нет, чувак, - восхищенно уточнил он минуту спустя, глядя, как Эклз неуклюже уворачивается от любвеобильных собак. – Ты нажрался!
- Убери своих волкодавов, - огрызнулся Дженсен вместо приветствия. – Ко мне нельзя!
- Чего-чего к тебе? – уже не сдерживая веселья, переспросил Джаред. – Сэди, Хёрли, отвалите от него.
Он дернул Сэди за ухо и оттащил Хёрли за хвост.
- Я приехал, - сообщил Дженсен и хмыкнул. – Ну надо же.
- И не говори, я тоже удивляюсь. Пойдем на кухню, выпей кофе, что ли?
- Кофе – это не аргумент.
- Не аргумент для чего?
- Забей, - Дженсен толкнул его плечом, а может, просто пошатнулся и как-то неуверенно, боком, направился на кухню.
- Эй, а куртка?
Но тот только покачал рукой: «типа, все под контролем».
Даже на кухне все прошло гладко. Никаких вопросов про пиво. Еще б он стал спрашивать про пиво, ха.
- Ну что, кофе? – спросил пришедший следом Джаред. – Или чего тебе? Минералки?
- Собак убери.
- А?
- Со-бак-у-бе-ри.

Собаки, естественно, были против, но Джаред выпихал их в коридор и успел закрыть дверь прямо перед носом Сэди.
- Ты меня пугаешь просто. У тебя теперь что, фобия? Аллергия? Подхватил в Калифорнии?
- Не у меня, - строго сказал Дженсен и с трудом зафиксировал голову прямо. Со взглядом дело обстояло хуже – он косил больше, и оттого смешнее обычного. – У него.
Он вынул руку из кармана и осторожно развернул – по-другому это движение и назвать было нельзя, - ладонь.
- Это что?
На ладони сидело что-то маленькое, коричневое и пушистое.
- Тсс, Падалеки, не ори. Он боится.
- Кто?
- Ты что, слепой? Даже я вижу, - Дженсен качнул головой, словно проверяя, видит ли он. - Хомяк.
- Хомяк. Зашибись. У нас в доме появился хомяк.
- А что? – сказал Дженсен с вызовом. - Собак можно, а хомяка нельзя?
- Откуда ты его приволок?
- Оттуда, - свободной рукой Дженсен обвел круг, долженствующий обозначать весь мир, от Северного полюса до Южного. – Его надо покормить и он замерз. Наверное. Хотя я его грел всю дорогу.
- Дженсен, - терпеливо и даже не смеясь сказал Джаред, - где ты его подцепил?
- Хо-мя-ка?
- Ну не Киммеля же!
- Там, - проигнорировав подколку, ответил Дженсен и опять широко взмахнул рукой, - там.
- Там – это где? В Калифорнии?
- Ага.
Джареду становилось всё интереснее. И всё веселее. Нет, конечно, все мы умеем врать. Возможно, актеры – чуть лучше остальных. Но когда ты знаешь данного конкретного врущего актера не первый год и когда данный конкретный врущий актер пьян вусмерть… В общем, история становилась просто интригующей.
- В Калифорнии. Хорошо. Я отмету мысль, что это дар любви от Джимми…
- Что ты прицепился к этому Джимми? У него есть Сара.
- А у Сары – Мэтт Деймон.
- Да мне пох.
- Ок, это не Джимми, хотя мне страшно даже представить, на какие жертвы ты готов пойти ради него. Это контрабандный калифорнийский хомяк. Так?
- Да, - подтвердил Дженс, и кончик его носа смешно дернулся. Еще веселее оказалось то, что хомяк на ладони почти повторил его движение.
Джаред прикусил щеку.
- И тебя с ним пустили в самолет, - подавив смешок, уточнил он. – В самолет с хомяком, через все рамки.
- Он был в куртке.
- И его не засекли?
- Нет.
- И он прилетел из Эл-Эй вместе с тобой.
- Нууууу....
- А там-то он откуда взялся?
- Мне его подарили.
- Кто, Дженсен?
И тут они заговорили хором.
Дженсен сказал:
- Девица в аэропорту.
А Джаред:
- Хватит врать.
И оба замолчали.
Хомяк, решив, что тишина – это добрый знак, шмыгнул с ладони Эклза и деловито отправился к коробке из-под пиццы.
- Короче, это хомяк, - наверное, Дженсену казалось, что он ловко обошел все скользкие темы.
- Я уже понял. Это – Х.О.М.Я.К.
- Вообще-то, я вез его… Неважно, теперь он будет жить у меня.
- Дженсен, - ласково сказал Джаред. – Мужик, тебе, считай, четвертый десяток. Ты типа-звезда не только этого уебанского зрелища, на котором мы дерем задницы который год, ты снялся в большом кино. У тебя, блин, дом в Калифорнии. У тебя подруга. Может, стоит подумать о жене и детях, а не заводить хомяков, а?
- Ты не понял. Это мой хомяк. И он будет жить со мной.
- Да сколько хочешь, но на хрена он тебе сдался?
У Дженсена опять дернулся нос. Хомяк в коробке сосредоточенно выгрызал остатки сыра с картонной стенки.
- Кстати, - Джаред решил уточнить, - а ты когда-нибудь держал дома хомяка?
- Нет, а что такого? – Дженс уставился на зверька. - Сам же знаешь, у нас всегда были кошки.
- Вот потому и спрашиваю. Где он будет жить?
- У меня в комнате. Он будет жить со мной, спать со мной…
Только уровнем алкоголя в его крови можно было объяснить эту пургу.
- Ок, я понял. Ты будешь спать с хомяком. Так?
- И жить с ним.
- Надеюсь, не во всех смыслах.
- Он же маленький! - возмутился Эклз, и Джареда прорвало, наконец.

Пока он ржал, фыркая, сползая по стулу и жмурясь от удовольствия – ему на самом деле было просто нереально весело и хорошо – Дженсен обнаружил на столе последнюю нетронутую бутылку пива, открыл её и сделал хороший глоток.
- Эй, тебе хватит, - запротестовал Джаред, отсмеявшись.
Поздно. Того, что осталось на дне, не хватило бы и школьнице. С другой стороны, если Дженсена вывернет от мешанины выпитого, с утра всем будет легче.

- Так вот, Дженс. Проблема в том, что с хомяками всё тоже непросто.
- В каком смысле? – Дженсен внезапно насторожился.
- В том, алкоголик, что завтра с утра ты потащишь свою задницу на съемки один, а я, вместо того, чтобы проспать лишний час, поеду в зоомагазин за кормом и клеткой. Ну о чем ты думал, блин! У нас даже банки подходящей нет!
- Банки?
- Он же должен где-то переночевать! Если нет клетки – подойдет банка с тряпками.
- Он будет спать со мной, - пьяно и твердо повторил Дженсен.

Хомяк отвлекся от коробки и вознамерился отправиться на экскурсию по столу.
- Иди сюда, малыш.
Джаред подхватил его – совершенно невесомого, всего полпальца в длину, теплый комочек темно-рыжего меха.
- Я сейчас расскажу тебе одну историю. Когда я учился в школе, одна девочка здорово подшутила надо мной в День Святого Валентина. Честно, это была лучшая девчонка в классе, и шутка у неё получилась. Короче, я так и ходил за ней, как болван. Но дело не в этом. У неё был хомяк. Однажды она пустила его побегать по кровати, он запутался в одеяле, и она села на него. Продолжать?
- Она тебя послала?
- Господи, при чем тут это? Она меня обстебала. Перед всеми. Нет проблем. Я про хомяка, Дженсен. Если худенькая девочка может расплющить хомяка, то что с ним будет, если его придавит мужик твоих габаритов, а?
- Вот же дура! – с чувством сказал Эклз и допил пиво.
- Дженсен, аууу! Я про хо-мя-ка. Ты меня слышишь?
- Понимаешь, - Дженсен был пьян, и теперь уже – пьян абсолютно и напрочь, - дело в том, что ты слегка изгадил мне всё вчера своей дебильной смс-кой.
Хомяк откровенно заинтересовался ногтем Джареда, но тот не обратил на это никакого внимания.
- И я, короче, выпил. И они все так орали по телефону, что я его отключил.
- Бывает. Я тоже…
- Я знаю, у тебя там это… неотвеченные, скинь завтра.
- А дальше?
- Что – дальше? - Дженсен с трудом отвел взгляд от хомяка, обнюхивавшего пальцы Джареда. – Дальше я немного выпил еще там, с утра, потом прилетел, потом здесь зашел в бар, потому что… Потому что зашел. А в соседнем доме зоомагазин. И там у дверей какой-то пацан раздавал этих хомяков. И этот остался последний. Ну, как бы у них – как это сказать – внеплановая вязка?
- У хомяков не бывает внеплановых вязок, - фыркнул Джаред, - они у них по жизни.
- Ну, типа-того, да. Ну и я решил подарить его…
- Кому? Мне что ли?
- Ага, - просто сказал Дженсен, моргнул и посмотрел на Джареда. - Ну вроде День Святого Валентина, все дела.
Это надо было переварить, но то, что Дженсен сказал дальше, отрубило мозг напрочь.

- А пока я ехал… в такси… я подумал – а за каким тебе хомяк? Пусть он будет мой. Я назову его Джаред, и это будет мой личный Джаред, независящий от баб и графика съемок. Классно, да?

Падалеки был сейчас способен только на одно – про себя, шепотом извилин, так сказать, обещать сто свечей и торжественные молебны всем алкогольным богам, потому что Дженсена сорвало, и за пять минут дебильнейшего разговора о хомяке он смог узнать столько, что… нет, переваривать это он будет потом.
- Наверное, классно, - осторожно сказал он, пытаясь нащупать нить разговора и пройти по этой, блядь, нити, как канатоходец в цирке. – Но, Дженсен, я… прости, о практическом применении хомяка. Если тебе так надо жить с каким-то Джаредом и спать с каким-то Джаредом – то, может, не надо юзать животное, а? Это могу быть и я.
Дженсен глупо моргнул. Второй раз, третий. Нет, Джаред уже привык к этому его фокусу, и на съемках, и по жизни, просто никогда еще это не работало на него: как слайд-шоу – зеленое – ресницы и веснушки на веках - и опять зеленое - и опять ресницы.
И тут Джаред сказал то, что не надо было говорить. Наверное.
- Но он же похож на тебя!
- Кто? – Дженсен помотал головой.
- Ну не я же! Хомяк.
Джаред протянул руку прямо к его носу, и Эклз и хомяк посмотрели друг на друга.

Джаред – мысленно, последним усилием воли сдерживаясь – взвыл от восторга. Это было что-то нереальное, из историй про День Святого Валентина для глупых девочек, которые садятся на хомяков.
- Короче, вали в душ, а я им займусь. И, кстати, ты уверен, что это «он»?
- А кто еще? Правда, тот парень сказал, что пол определяют позже.
Джаред бесцеремонно подхватил хомяка и перевернул. Мягкий коричневый мех на животе, нежнее, чем у всех им виденных щенков и котят. И ни хрена не понятно.
- Ладно, пусть он. Но он не Джаред, понял?
- А я?
Дженсена не то, что вело – развозило на глазах.
- Ты тоже не Джаред, и ты идешь мыться. И потом мы все решим.

Когда Дженсен выбрался из ванной, хомяк уже сидел во временно отведенной ему вазе. С трусами Эклза в качестве подстилки – Джаред просто поленился шарить в шкафу и вытянул первую попавшуюся под руку шмотку.

- Я положил ему сыр и салат, и огурец, поилку ведь не поставишь.
- Ты… Ты… Спасибо, - Дженсен обхватил вазу, - мой личный Джаред, да?

Джареду оставалось только надеяться, что речь шла не о зоофилии. Но прояснить вопрос сразу было невозможно.
Поэтому он осторожно вытянул вазу из рук отрубившегося Дженсена, сходил к себе в спальню за одеялом, спустился обратно на первый этаж, попытался еще немного подумать, понял, что это бесполезно, просто вытащил лишнюю подушку из-под коротко стриженого затылка, и лег рядом.
Спать с Дженсеном было классно. Во-первых, он не терялся на кровати, как большинство девушек Джареда. Во-вторых, он не обнимался, обвивая руками и ногами, а лежал параллельно. В-третьих, это было настолько правильно, что Джаред заснул за две секунды, закрыв глаза и вытянувшись рядом.
И будь он проклят, ему полночи снились отмороженные порнографические хомяки – особенно порнографические под утро, когда Дженсен повернулся и уткнулся сухими губами ему в шею.


Утром они не успели поговорить – Дженсен с разламывающейся головой опаздывал на съемки, а Джаред собирался в зоомагазин.
Вечером они поругались. Из-за хомяка, который уже вполне обжился в новой клетке.
Дженсен предлагал назвать его «Эрик», а Джаред – «Киммель», и они готовы были орать друг на друга до утра, испытывая непонятное облегчение, пока вдруг Дженсен просто не заткнул Джареду рот. Точнее, он всего лишь протянул руку и накрыл ладонью его губы, и Джаред продолжал что-то говорить в эту ладонь, понимая, каким дебилом он выглядит, а Дженсен молчал.
В итоге, хомяк так и остался просто хомяком.

Через месяц они поругались из-за хомяка еще раз. Когда выяснилось, что это девочка.
Дженсен предлагал назвать её «Саманта», а Джаред настаивал на «Сэре», но сейчас трюк с ладонью уже не работал, им этого не хватало, поэтому они полночи пихались локтями и ногами в кровати, как последние идиоты.
- Зато теперь мы имеем даму в спальне – это так благопристойно, - в конце концов сказал Дженсен. – Пусть уж она останется Х.О.М.Я.К.ом.
- Нееет, я придумал круче! Мы отвезем Хомяка на кон, ну ты прикинь – «Дженсен Эклз, Джаред Падалеки и их хомяк-транссексуал»!
- Заткнись, бога ради, я не могу больше ржать!

Хомяк недовольно погремела поилкой, и они затихли.
В конце концов, она заслужила немного покоя, правда?

Fin.

---

Название: Walpurgis-night
Подарок для Wayward~

- Ты просто бездушная скотина, - вздохнув, с горечью произнес Джаред.
Дженсен Эклз, сидевший на корточках, повернулся и поднял голову. Во-первых, потому что интонация показалась ему странно знакомой. Во-вторых, потому, что если смотреть на Джареда Паделеки снизу, этот самый Падалеки выглядел весьма прикольно.
«Удивительно, что его редко снимают с такого вот ракурса, - отвлеченно подумал Дженсен, - просто прям какой-нибудь темный властелин, наступит, раздавит и не заметит».
Подумал он отвлеченно из-за того, что Джаред возвышался над ним, перекрывая всю панораму комнаты и только что не упираясь макушкой в потолок. И был он при этом пафосен и трагичен одновременно.
- Эй, чувак, - Эклз хмыкнул, - вообще-то это моя роль, ты не должен так разговаривать.
Но Джаред продолжал, то ли нарочно, то ли бессознательно копируя интонации Дина из последних серий:
- Я живу с бездушной скотиной. Я сплю с бездушной скотиной. Я…
- Ну и что? На съемках ты живешь с демоном, спишь с демоном, пьешь кровь демона, а здесь ты только иногда проглатываешь…
- Не сбивай меня, Дженс! И не уводи разговор в сторону!

Джаред присел рядом с ним, нависая над клеткой. С трудом протиснул свою здоровую ручищу в маленькую дверцу и осторожно опустил на дно кормушку с новой порцией «Лучшей смеси для вашего любимца». Кормление Хомяка он не доверял никому, особенно Дженсену.
- Надеюсь, ты не откажешься от съемок летом ради того, чтобы вовремя подкидывать ей жратвы.
- Я возьму её с собой.
- Парень, вообще-то это мой Хомяк.
- Это общий Хомяк – раз. И два – ты бездушная скотина.
- О господи, опять. Что тебе не нравится? По-моему, она вполне довольна жизнью.
- Нет, - в сотый раз за последние несколько дней возразил Джаред.

Оба посмотрели на Хомяка – та выскочила из домика и довольно копалась в корме, выбирая лучшие, на её взгляд, зерна и отправляя их за щеки.
На собственном опыте они уже убедились, что наблюдать за ней можно было бесконечно.
- Ей одиноко, - на полном серьезе сказал Падалеки.
- Конечно. Если бы кровать скрипела по ночам меньше, а ты не балаболил как заведенный, мы наверняка бы услышали, как она плачет по ночам.
Ха! По ночам Хомяк совсем не плакала. Она отжигала. Крутилась в колесе, трясла поилку, с грохотом носилась по клетке. Как такой маленький зверек мог производить столько шума, они не понимали. А потом привыкли.
- Вот именно. Кровать скрипит, вся комната провоняла феромонами, ты орешь, когда кончаешь…
- Кто орет? Я – ору?!
- Ну мычишь, для неё это все равно громко.
- Давай отнесем её на кухню, если ты так переживаешь.
- Там собаки. И там ей будет совсем тоскливо.

На самом деле, Дженсен мог слушать этот джаредовский гон часами, поражаясь его изобретательности. Чертов Падалеки еще ни разу не повторился за прошедшую неделю. Хотя всего лишь уговаривал Дженсена купить Хомяку приятеля.
Дженсен сопротивлялся только по одной причине: он прекрасно помнил мальчишку у зоомагазина, и его душераздирающий рассказ о бесконечно появляющемся у парочки хомяков потомстве. От способа борьбы с хомячьим перенаселением, который пацан обозвал «спустить в унитаз», Эклза до сих пор передергивало.
Дженсен готов был уступить. Купить вторую девочку, но Джаред настаивал на «полноценном партнере». Приключившийся по этому поводу диалог составил бы честь любой классике обкурочного юмора, хоть самому Монти Пайтону.
Дошло до того, что он, тайком от Джареда, позвонил в ветеринарную клинику – уточнить, можно ли стерилизовать Хомяка. Этот разговор – пожалуй, в стиле отморозков из фильмов Кевина Смита, - Дженсен постарался забыть как можно быстрее. Ему не нравилось, когда его принимали за идиота.
Посадить «полноценного партнера» во вторую клетку и позволить им общаться через решетку, было слишком жестоко даже на его взгляд. К тому же, Дженсен не сомневался, что гуманист-Джаред через пару дней позволит любящим сердцам соединиться, а освободившееся жилье отойдет потомству. Которое не заставит себя ждать.

Пожалуй, это была сама придурочная весна в жизни Дженсена Эклза.
В сериале всё летело под откос. Не в смысле успешности проекта, нет, они плавно выруливали на пятый сезон, и Дженсен не знал, если честно, радоваться этому или огорчаться. Неразлучные Винчестеры, по сюжету, добрались, наконец, до окончательных разборок и мочилова, и не с кем нибудь третьим, а друг с другом, они с Джаредом орали и страдали – по мере сил и характеров персонажей – съемочные дни напролет, доползали до дома, отбивались от собак, а потом, как последние идиоты, садились у клетки и релаксировали с пивом, наблюдая за Хомяком.
Бог ты мой, они даже умудрились трахнуться у этой долбанной клетки, прямо на полу, и все было бы просто зашибись, но с тех пор Джаред проникся жалостью к Хомяку-вуайеристке.
Потому что хитрая девица ни разу не комплексовала, устроилась поудобнее и – как в кино сидят девочки с поп-корном, – грызла орех, наблюдая за происходящим.
И вот теперь Падалеки вознамерился компенсировать ей моральный, точнее, аморальный ущерб.

Дженсен сдался через три дня. Нет, не сдался – его просто поставили перед фактом. Эпизоды Джареда снимали после обеда, Эклз уехал рано утром, а вечером обнаружил в клетке вполне себе теплую компанию.
- Блин, ты просто безответственное чмо, - с чувством заявил Дженсен, наблюдая хомяковый рай. Адам и Ева в натуре: темно-коричневый хомяк с нескрываемым наглым и однозначным интересом наблюдал за их девочкой, за их малышкой, не забывая при этом набивать щеки. – Можно было выбрать что-нибудь поприличнее? Это не хомяк, а кабан какой-то.
- Он брутальный, - усмехнувшись, ответил Падалеки. – И понравился ей сразу. Я видел.
- Что ты видел? Господи, они что, уже…?
- Не знаю, я уехал на площадку. Но они даже не пытались подраться. Ты на кухню? Захвати мне еще пива.
- Джаред, нам вставать в полседьмого. Ты хоть немного соображаешь еще?
- Немного – да. Слушай, я тупо хочу чего-нибудь позитивного. Меня достало ругаться с тобой.
Дженсен примерно минуту прикидывал, где это и когда они успели поругаться. А. Речь шла о съемках.
- Это просто фиговое кино, забей.
- Я знаю, но все равно – достало. Сейчас не катит почему-то. Раньше было проще.

Нет, Дженсен все-таки дошел до холодильника. И только там, глядя на ровный ряд бутылок, сообразил.
За – сколько? – почти пять лет их знакомства Джареда не доставало ни-че-го. Точнее, доставало, но не так.
Даже все личные передряги он проскакивал – нет, проматывал как пленку на ускоренной записи. «Буль-буль-буль» и ничего не понятно, проехали. Дженсен, если уж совсем честно, завидовал этой простоте. Или терпению, или умению найти хорошее.
Но чтоб дурацкий сюжет выбил Падалеки из колеи?
Конечно, дело было не в сюжете. Дело было… в хомяках, да, именно это и надо было сказать.
Дженсен вернулся в спальню и тоже сел рядом с клеткой. Протянул Джареду пиво, глотнул своего и сказал:
- Я так понимаю, мы сегодня всю ночь будем дожидаться страстного хомячьего секса?
- Типа-того, - кивнул Джаред.
Дженсен с удовольствием вытянулся на полу, пристроив голову на его ногах и дальновидно отклонившись поближе к коленям.
- Ок. Тогда толкни меня, когда они начнут.
Ноги у Падалеки были что надо – твердые накачанные мышцы, как у спортсмена, лежать на них оказалось неудобно.
Где-то наверху Джаред выдохнул и погладил его по волосам.
Все было правильно. С хомяками. И вообще.
Дженсен усмехнулся.
- Если у них все получится, нас ждет Вальпургиева ночь, ты в курсе?
- В смысле?
- Беременность около двадцати дней, считай, раззява.
- То есть, в начале мая мы должны быть тут, с ними?
- А что тебя не устраивает?
Джаред молчал.
- Мы должны быть сами по себе, придурок. И так, как нам хочется. Но сразу предупреждаю – на раздачу к зоомагазину пойдешь ты.
- Не-а, - все там же наверху Джаред хмыкнул, черт, это нельзя было понять, только почувствовать, его отпускало, и он становился прежним, нормальным Джаредом, - мы отвезем мальцов на следующий кон и раздадим их фанатам. Отличная идея.
- М-м-м, - согласился Дженсен. – Ок, будем крутыми звездами с хомяками в карманах. Всё, я сплю. Но помни о хомячьем порно.
- Эй! А я? А как же я?
- А ты? Будешь трахать – не буди.

Дженсен услышал короткий смешок.
Закрыл глаза. Пожалуй, Джаред даст хомякам минут пятнадцать форы.

Он, конечно, ошибся. Но это уже не имело значения.

Fin.

---

Название: Not even Beltane
Подарок для Ferry

- Ау, ну как она?
Дженсен выдохнул. Хотя на этот раз - надо отдать должное Падалеки - Джаред продержался почти час.
- Она нормально.
- Точно?
- Ты хочешь, чтобы я остановился, залез в клетку и раскурочил домик?
- Ну… на «залез в клетку» я бы посмотрел с удовольствием, – в мобильнике довольно ухнули. - Ты готов залезть туда весь?

Дженсен первым нажал «отбой» и еще пять миль честно боролся с желанием отключить телефон ко всем чертям.
Если месяц назад он считал, что весна получается странной, то теперь стоило взять свои слова назад. Весна не была странной, она была абсолютно идиотской, и всё, что происходило сейчас, было апогеем идиотизма.
Нет, если смотреть со стороны – вроде бы ничего странного. Съемки закончены, прощай, четвертый сезон, ангелы, демоны, разборки и ссоры персонажей, до начала пятого – несколько месяцев, жизнь прекрасна, и они с Джаредом возвращаются домой.
…Это если смотреть со стороны.
Да, со стороны – особенно с джаредовской стороны – все выглядело офигенно, потрясающе и «классная идея, Дженс».
И что вы - нет, их, конечно, ни разу не задалбывало девять съемочных месяцев в году сидеть в тачке или в мотельных номерах. Настолько не задалбывало, что Дженсен до сих пор не понимал, почему он согласился вернуться домой таким вот образом. Через границу, через несколько штатов до ЛА, на машинах. Своим ходом. С ночевками в мотелях – потрясающая романтика.
На машинах – потому что в своей Джаред вез собак. А в «Тундре» Дженсена отлично, «отлично» - это тоже была цитата из Падалеки, поместились две клетки. В одной ехала беременная Хомяк. Во второй – отсаженный согласно инструкции Папаша.
Другого имени ему они придумать так и не смогли. Папаша в самом деле был нагл и брутален, и любой, кто понаблюдал бы за ним пару дней, точнее, пару ночей, согласился бы с тем, что после любовных игрищ их с Хомяком надо рассадить.
Не было печали…
Дженсен, конечно, помнил, кто принес в ванкуверский дом Хомяка. Да, это был он. Не то чтобы ему не было оправдания, но кто же мог предположить, что дело дойдет до секса и появления потомства? Но когда, в ходе очередного выяснения деталей путешествия, он высказал эту мысль Джареду, тот совершенно гнусно заржал.
- … и что, ты не понимаешь, что мы будем выглядеть как идиоты? Ехать на машинах только потому, что Хомяк может плохо перенести перелет?
- Во-первых, ты сам не простишь себе, если с ней что-нибудь случится, так? Собакам-то в самолете не по себе, что уж говорить о беременной девочке? Во-вторых, ты сам понял, что сказал?
Дженсен давно знал, что вбившему себе в голову какую-то идею Падалеки проще дать, чем объяснить, почему нет, но… В общем, он всего лишь мечтал о том, чтобы мысль высказывалась четко, без антуражей, поворотов в сторону и отвлекающих маневров.
- Тсс, Дженс, не заводись, – чертов придурок Джей на этот раз очень удачно остановился на грани его раздражения. – Просто ты начал говорить про Хомяка и про то, что дело дошло до секса, и я… как-то подумал не о хомяках. Поэтому потомство… оно…
Джаред опять засмеялся, увернулся от пинка, поймал брошенную в него подушку и вернулся обратно на диван.
- Короче, договорились, - утвердительно сказал он. – Ехать не так уж долго, черт, по идее, мы проехали всю Америку насквозь раз пятьдесят, что нам два каких-то штата? А то все самолеты-самолеты, а как же «дорожный стиль»?
- Почти три, - возразил Дженсен, понимая, что его поимели, но не желая сдаваться просто так.
- Фигня, - уверенно ответил Падалеки и потянулся к нему бутылкой пива, чокаться. – Это будет просто зашибись.

Дженсен мог сто раз бросать мобильник. И тысячу раз обзывать Джареда разными словами. И даже под дулом пистолета не признался бы, что это на самом деле была отличная идея.
Ему просто не приходило в голову, что вот так, в сопровождении их персонального зоопарка, в разных машинах, - как-то само собой получится то, чего ему лично не хватало с февраля. Точнее, он теперь понимал, что не хватало. Еще точнее – они никогда не были настолько вдвоем. Без посторонних. Посторонних везде – на улице, в телефонных трубках, на съемках, в компаниях. Джареду это не мешало ни разу, больше того – прикалывало, Дженсен уже давно научился соответствовать, но по-настоящему классно ему стало в тот момент, когда Джаред, ехавший следом, позвонил и сказал:
- Тормозим, ребятам неплохо бы отлить, - они остановились, выпустили собак и вдруг оказалось, что на дороге никого нет.
Проезжавшим мимо было плевать на две припаркованные у обочины машины, двух собак и двух парней. То, что они сто раз снимали в сериях – прислонись задницей к капоту, поговори или просто помолчи – материализовывалось с потрясающей скоростью.
Сэди, Хёрли и хомяки в «Тундре» почему-то совершенно не портили картины. Дело было в людях, а людей как раз и не было.
Они поболтали ни о чем, загнали собак обратно, разошлись по машинам, и когда Джаред неожиданно позвонил, хотя можно было просто открыть дверь и крикнуть, позвонил и спросил:
- Ну как, правда, здорово? – спросил, словно это он, как Господь Бог, придумал пустую дорогу и мир вообще, Дженсен показал ему фак в окно и услышал в телефоне довольный смешок.

Это было здорово даже в Рентоне, где их завернули в первом мотеле, увидев выламывающихся из джаредовского джипа собак. «Извините, но без домашних любимцев»
Слегка укачавшиеся любимцы без должного энтузиазма восприняли команды «Стоять!» и «Назад!», а Хёрли добавил драйва, задрав лапу у рекламной вывески, задрав основательно, минут этак на пять. Джаред мило и виновато улыбался, Дженсен тихо ржал, уже не думая о том, что он ведь собирался посмотреть, какие мотели по трассе могут принять этот бесплатный цирк.
Во втором мотеле пережили и собак, и хомяков, и вообще – провинциальная Америка, которую Винчестеры самозабвенно спасали столько сезонов подряд, восхитительно наплевательски отнеслась к тем, кто воплощает их бессмертные – во всех смыслах – образы.
Дженсен даже не дернулся, услышав, как Падалеки заказывает один номер на двоих. Конечно, их сумасшедший дом должен был локализовать любой уважающий себя хозяин.
- Мне только кажется, или в сериале кровати действительно длиннее?
Джаред оглядывался, удерживая рвущихся с поводков собак – те горели энтузиазмом на предмет «обнюхать, а может, и погрызть».
- Конечно, специально для тебя каждый раз…
- Нет. Возят одну и ту же, - Джаред засмеялся и отпустил собак.
Дженсен бросил сумку на пол, подсознательно ожидая, что она звякнет-брякнет-клацнет. В этих дурацких раскладах выроливаться было все сложнее.
Но в сумке не было никаких, выученных ими наизусть, братских примочек. Ха. Корм для собак, миски для собак и подстилки для собак.
- Я за хомяками, а ты давай раскладывайся.
- А…
- А поедим потом, – безжалостно пресек непроизнесенный вопрос Дженсен. – Ты в ответе за тех, кого приручил.
Нет, он не рассчитывал, что Джаред устыдится. Но и такого не ожидал.
Сидевший на полу у сумки Падалеки поднял голову, обезоруживающе улыбнулся и согласно кивнул:
- Поэтому я и хочу, чтоб ты поел.
Дженсен демонстративно закатил глаза и пошел за хомяками.

Потенциальная мамаша пережила первый раунд путешествия отлично. Они сняли крышу с домика и несколько минут привычно-тупо медитировали, разглядывая рыжий шарик с хитрыми черными глазками и прижатыми ушами. Вот эта фигня с ушами поражала Джареда больше всего.
- Как, как они это делают? Нет, я все понимаю, но ты прикинь, что бы можно было сыграть, и как сыграть, если б у людей так работали уши!
Тезисы Джея об актерском мастерстве всегда вызывали у Эклза желание обнять теоретика и гладить… не по ушам, по голове, приговаривая: «И это пройдет».
Но уши хомяков… они действительно прикалывали. От спокойных раскинутых, почти прозрачных, до свернутых в настороженные… трубочки? Спиральки? Ни Дженсен, ни Джаред не находили слов, просто смотрели и тащились. Как придурки. Коими, несомненно, являлись.
Сейчас Хомяк беспокоилась. Поэтому ей закинули еды, вернули крышу на место, поставили клетку повыше, покормили Папашу, которому, бездушной скотине, все вообще было пох, и собрались пойти поесть сами.
Нет, они даже вышли из номера.
И дошли до выхода.
И открыли дверь.
Когда согласный вой двух очень обиженных собак – абсолютно в стиле чертова сериала – сотряс мотель.
- Бля, - сказал Дженсен.
- Они нервничают, - виновато сказал Джаред. – Наверное, это приютский синдром.
- Там твои вещи, чувак. Наши вещи. Там хомяки. Что им не так?
- Не знаю.
- Знаешь, что…?
- Да, - Джаред сделал шаг к крыльцу, – давай ты посидишь с ними, а я принесу еды?
- Нет уж, сидеть с ними будешь ты.
- Но…
- Никаких «но», Джей, это твои звери. А если они сейчас свалят клетки?

Да, это был шантаж «Падалеки-стайл», и самым странным оказалось то, что Джаред на него повелся.
Дженсен оценил моментально опустевший коридор, как-то очень сильно опустевший, хлопнувшую дверь номера, подумал, что они – опять придурки – просто могли бы заказать еду, но, черт, это не входило в правила игры.
В правила игры входили пластиковые контейнеры и стаканчики с кофе, и выбор того, что захочет Джаред, наугад, наощупь, наизусть, с закрытыми глазами, - они настолько привыкли друг к другу, что теперь вся неполноценность их трехсезонных отношений выглядела бредом. Допустим, ты знаешь девушку триста лет. Вот так – от её зубной пасты и марки нижнего белья, до… до всего, хоть до номера и пароля банковской карты, чтоб ей, неведомой девушке. Что мешает заменить её на Джареда?
Теперь уже ничего.
Все было просто зашибись. Только Дженсен почему-то еще удивлялся.
До тех пор, как открыл дверь в номер.
Зная, что он там обнаружит.
Джареда на кровати – нет, ноги до спинки не достают. Довольных присутствием хозяина Сэди и Хёрли. Две клетки с хомяками на подоконнике. Самого себя с пакетами еды у входа.
Это была абсолютно непредсказуемая и разрушительно знакомая жизнь. Они играли в это хрен знает сколько лет, правда?
- Это неправильно, - заявил Падалеки. – Я должен приносить еду. Как младший брат.
- Фигня, - ответил Дженсен. – Я в ответе за тех, кого приручил.
И если они оба после этих слов посмотрели на клетку с Хомяком, – то это свидетельствовало только о том, что у дураков мысли сходятся.

Fin.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.