Чародеи

В небе загорится новая звезда,
Яркий луч её взлетит ко мне в ладони.
И, возможно, ты почувствуешь тогда -
Я тебя помню, я тебя помню…
Олег Толстов

К институту, где работал Джаред, Дженсен подъехал всего за час до полуночи. Утром, еще до того, как весь мир Эклза перевернулся с ног на голову, Джей обещал прислать за ним машину, вернее, сани с оленями, как сообщил он любимому, заразительно хохоча в трубку, но теперь Дженсену пришлось добираться из аэропорта своим ходом, а таксист, как будто специально, выбирал самые запруженные транспортом улицы. Когда же они все-таки прибыли на место, Эклз на какую-то секунду даже подумал, что, погрузившись в режущие без ножа воспоминания о недавнем разговоре с Джаредом, он назвал водителю неправильный адрес. Старинное, больше всего похожее на особняк с привидениями, здание Нью-Йоркского Эниологического[1] Института, в прошлый приезд Дженсена внушившее ему почти благоговейный трепет, сейчас напоминало скорее увеличенный в пять-шесть раз домик Санта-Клауса, чем крупное научное учреждение, пусть и занимавшееся изучением таких сомнительных феноменов, как экстрасенсорика или полтергейст. Сияние Рождественских гирлянд, музыка, взрывы смеха и пляшущие тени в ярко освещенных окнах… И Джаред, который сейчас где-то там, веселится и, наверно, даже не вспоминает о Дженсене.
Сказать, что Эклз не разделял всеобщего веселья и ликования по поводу наступавших праздников, значит - не сказать ничего. Во-первых, он страшно замерз и устал. Выступление «Чародеев» в одном из крупнейших концертных залов Сан-Франциско, несмотря на свой оглушительный успех, вымотало его адски, а толкотня в аэропорту, задержавшийся рейс и часовые пробки, определенно, не способствовали улучшению самочувствия. А во-вторых, он был жутко зол и обижен на Джея за тот «подарочек», который он преподнес ему на Рождество. То есть сначала было просто больно, но Эклз предпочел перенаправить свои эмоции в негативные русло, иначе еще неизвестно в каком состоянии он добрался бы до Нью-Йорка. После того, что Джаред наговорил Дженсену по телефону, когда тот позвонил ему отыграв концерт, впору было или заливаться виски в каком-нибудь баре, или в мчаться в Нью-Йорк и требовать от теперь уже бывшего любовника внятных объяснений. Что, собственно, Эклз и сделал.
А ведь все так хорошо начиналось! Предполагалось, что это Джей приедет к нему на рождественские праздники, но буквально вчера вечером Падалеки узнал, что руководитель института собирается предложить ему новую должность, и объявление об этом будет сделано на корпоративной вечеринке, которую Джаред изначально собирался пропустить. В результате, их праздничные планы пришлось в срочном порядке переигрывать, и, хотя перелет через всю страну явно не соответствовал представлениям Дженсена об идеальном Сочельнике, предложение Джея в искупление своей вины до самого Нового года исполнять любые его прихоти обещало сделать эти праздники просто незабываемыми.
Что ж, так оно и вышло в конечном счете. Эклз не сомневался, что сегодняшний день он не забудет до конца жизни. Еще утром Дженсен считал себя самым счастливым человеком на Земле, а через каких-то шесть часов вдруг оказалось, что все его мечты и планы на будущее – всего лишь глупая иллюзия. А ведь он всего-то и набрал номер Джареда, чтобы услышать перед дорогой его голос и очередную милую сентиментальность, которые Падалеки, в отличие от самого Эклза, никогда не стеснялся говорить. Ощущение было такое, словно он попал в параллельную реальность! Джей мало того, что сказал ему не приезжать, так он еще и не сразу узнал Дженсена, хотя прежде мог распознать его по одному только дыханию. А когда растерянный и возмущенный Эклз попытался выяснить, какая муха его укусила, Джаред вообще потерял терпение и, заявив, что им больше не о чем разговаривать, просто-напросто бросил трубку.
Вот поэтому Дженсен и стоял сейчас, усталый, голодный и замерзший, под окнами гулявшего на всю катушку Джаредова института и чувствовал себя так, словно какие-то Высшие Силы решили сегодня как следует позабавиться за его счет. Да, он сорвался в Нью-Йорк, чтобы объясниться с Падалеки, тем более что у него уже был билет на самолет, каким-то чудом забронированный Джеем накануне, и приглашение на ту самую корпоративную вечеринку, переданное через случайно оказавшуюся в Сан-Франциско коллегу Джареда. Но теперь, глядя на чужой праздник, где его явно никто не ждал, вконец измученный Дженсен ощутил вдруг острое желание плюнуть на все и, поддавшись скребущим внутри ядовитым когтям обиды, убраться отсюда куда подальше. У него, в конце концов, тоже есть гордость!
Друзья нередко говорили, что Дженсен склонен к скоропалительным, необдуманным решениям и из-за своей привычки принимать все слишком близко к сердцу однажды сделает что-нибудь такое, о чем будет жалеть потом всю оставшуюся жизнь. Но если любовь даже самых сдержанных и терпеливых людей заставляет совершать роковые ошибки, то что уж говорить о вспыльчивом и впечатлительном музыканте. Скорее всего, поддайся сейчас Эклз уязвленному самолюбию и сядь обратно в такси, тем самым сжигая последний мост между собой и Падалеки, потом он всю жизнь обвинял бы себя в слабости и сходил с ума от того, что так легко сдался, отказавшись от человека, без которого уже давно не мыслил своего будущего. Но тут взгляд Дженсена упал на черно-серебристый байк, припаркованный почти у самого входа в институт, и воспоминание вспыхнуло в его голове, словно пленка, запущенная на старом кинопроекторе… Ветер. Скорость. Дорога в полуметре от ног. Сердце Джареда под рукой - ровное, сильное биение сквозь шершавую кожу рокерской куртки. Весело. Страшно. Безумно. До крика, до ощущения полета. До отчаянного, почти непреодолимого желания разжать руки… и еще крепче прижаться к парню впереди - единственному, самому дорогому на свете человеку, без которого жизнь утратит свой вкус, песни – смысл, а сам Дженсен – частичку себя.
Мотнув головой в попытке отогнать сладкие и в то же время режущие, как нож, воспоминания, Эклз молча сунул таксисту деньги и, забросив на плечо спортивную сумку с лежавшим на самом дне простым серебряным кольцом в бархатной коробочке, которому, возможно, не суждено было оказаться на пальце Джареда, решительно направился к дверям института. Как бы там ни было, прежде чем навсегда отказаться от того светлого и прекрасного, что было между ним и Джеем, Дженсен должен услышать, что все кончено от него лично, глядя в глаза, даже если безразличие и досада там, где он привык видеть любовь и заботу, разобьют ему сердце на мелкие осколки.
Вестибюль института встретил Эклза благословенными теплом и тишиной. Здание НЭИ было одним из старейших в городе, основательным и выстроенным на совесть, так что шум вечеринки, оглашавший всю улицу через открытые на верхнем этаже окна, сюда не доносился. Лишь тихо и уютно тикали большие антикварные часы с маятником, да в фоновом режиме работал телевизор, у которого похрапывал пожилой охранник в маскарадном костюме средневекового стражника. Впрочем, стоило Дженсену подойти к ресепшен, как он мгновенно проснулся и наградил музыканта взглядом, достойным аристократа в десятом колене, случайно оказавшегося в ресторане за одним столиком с нуворишем. Как будто Эклзу здесь было ну совсем не место.
- Могу я чем-то Вам помочь, молодой человек?
Фраза прозвучала настолько дежурно и нетерпеливо, что было очевидно - о чем бы ни попросил старика Дженсен, ответ все равно окажется отрицательным, и Эклз, уже не на шутку взбешенный большими и маленькими пакостями, сыплющимися на него сегодня, словно из рога изобилия, даже не снизойдя до ответа, буквально швырнул мужчине под нос свой пригласительный. Судя по округлившимся глазам вахтера, наличие у какого-то постороннего парня пропуска на закрытое корпоративное мероприятие оказалось для него полнейшей неожиданностью. Во всяком случае, несчастный кусочек картона удостоился с его стороны такого пристального изучения, как будто охранник всерьез подозревал, что Дженсен только тем и занимается, что подделывает приглашения на институтские вечеринки.
Внезапно старик довольно крякнул и, с хитрым видом посмотрев на обомлевшего музыканта, поджег лежавшую на стойке открытку. Пальцем. А пока Эклз, в силу специфики репертуара «Чародеев» немного разбиравшийся в фокусах и спецэффектах, мучительно соображал, как же вахтер умудрился это провернуть, мгновенно занявшийся пламенем картон уже рассыпался переливающимися, словно гирлянда хлопьями пепла и превратился… во флайер на концерт собственной группы Дженсена, проходивший сегодня в Сан-Франциско. Единственным отличием была кокетливо мерцающая в правом нижнем углу витиеватая монограмма «С.Г.», но спустя пару секунд исчезла и она… Что за черт?! Может, в этом институте эниологии сотрудники еще и иллюзионистами подрабатывают? Джаред вон тоже иногда показывал такие фокусы, что Дэвиду Копперфилду оставалось лишь нервно курить в сторонке.
- Вообще-то, никого из наших с поддельным билетом я бы не пропустил, - добродушно проворчал заметно смягчившийся охранник, - но для человека, да еще приглашенного лично мисс Гэмбл, я, так и быть, сделаю, исключение. Лифт там, - он махнул на темную нишу в глубине холла. – Вечеринка на пятом этаже, но Вы это, наверно, еще на улице поняли. Сейчас они там чествуют одного парня, умудрившегося в Сочельник и повышение получить, и обручиться с нашей первой красавицей, но за Рождение Иисуса бокал Вы поднять как раз успеете.
Машинально пробормотав «спасибо», Эклз сгреб со стойки флайер и, с трудом передвигая ноги, двинулся в сторону лифтов. В груди вдруг что-то резко сдавило, защемило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, мышцы налились предательской слабостью, а голове всю дорогу наверх так и звучали издевательским эхом последние слова вахтера: о сотруднике, празднующем одновременно повышение и помолвку. Мог ли это быть Джаред? Его Джей, только вчера сказавший Дженсену, что если бы ему все же пришлось выбирать между карьерным ростом и встречей с любимым человеком, он не колебался бы ни секунды и без сожалений послал бы новую должность к черту. И вот теперь эта помолвка! Эклз уже не знал, что и думать. Сердце кричало, что подобное просто невозможно, но разум подсказывал, что после недавнего разговора с Джаредом, обращавшимся с ним, словно с чужим человеком, ожидать можно чего угодно.
Двери лифта неторопливо разъехались в стороны, и тут же на Дженсена обрушились потоки яркого мерцающего света и громкой музыки. Огромный зал был буквально забит людьми в карнавальных костюмах. Они танцевали, пили, смеялись – в общем, делали всё то, что положено делать людям во время вечеринки. Кружась и сверкая, падала мишура, опутывая и создавая впечатление, что все присутствующие сплетены в один цветной, блестящий клубок, то тут, то там слышались поздравления и звуки хлопушек. Мимо на бешеной скорости пронесся какой-то парень в костюме гнома, чуть не сбив Эклза с ног. Около стола с напитками весело болтали, повиснув в полуметре от пола, две блондинки в костюмах фей, а какой-то мужчина в темно-синем халате со звездами пытался устроить салют, размахивая посохом из которого сыпались искры… Рождество, одним словом. Время чудес.
Всё это Дженсен подмечал будто между прочим, не особо вникая в происходящее. После фокуса, продемонстрированного ему охранником, подобные трюки уже не шокировали, да и трудно было бы ожидать от людей, на полном серьезе занимающихся изучением паранормальных явлений, совершенно нормальной рождественской вечеринки. К тому же сейчас голова Дженсена была занята только одним - он пытался найти в этой пестрой, карнавальной толпе знакомую фигуру с лохматой шевелюрой.
«Из меня получился бы крутой ковбой! Йе-хо!», вспомнился Эклзу смеющийся голос Джея, когда тот вчера вечером рассказывал ему о предстоящей рождественской вечеринке. Дженсен мимолетно улыбнулся, подумав, что из Джареда скорее получился бы неплохой рыцарь. Высокий, статный, в сверкающих доспехах, с двуручным мечом наперевес и неизменным желанием спасти всех и вся. Если бы Джей мог подслушать его мысли, то обязательно заявил бы, что тогда Дженсену придется быть его прекрасной дамой и ходить в длинном розовом платье со шлейфом.
- Сэр, может шампанского?
Дженсен встряхнул головой, отгоняя от себя мысли о Джареде, и недоуменно уставился на старика в ливрее, стоявшего рядом с ним:
- Что, простите?
- Не хотите ли выпить шампанского, сэр? - невозмутимо повторил официант, протягивая растерянному музыканту поднос с несколькими бокалами, наполненными искрящейся золотистой жидкостью. - Лучшее шампанское, смею вас уверить. Мистер Сингер утверждает, что более удачного превращения воды в вино у него еще не было.
- Спасибо, - растерянно пробормотал Дженсен, беря с подноса высокий бокал и тщетно пытаясь сообразить, кто же здесь не дружит с головой – этот старик, с невозмутимым видом толкующий о магии, или он сам, если из-за переутомления и нервного расстройства ему начала вдруг мерещиться всякая чертовщина.
- Простите мне мою навязчивость, сэр, - продолжил между тем официант, - но Вы кого-то ищете?
- Да… Я ищу... Вы не знаете, где я могу найти Джареда Падалеки?
- Мистер Падалеки и мисс МакКой принимают поздравления. Если вы хотите их увидеть, то пройдите ближе к сцене.
Дженсен кивнул, благодарно улыбнувшись старику, и поспешил в указанном направлении. Подиум с игравшей на ней музыкальной группой в костюмах охотников за привидениями отлично просматривался со всех точек зала. По сторонам Эклз, конечно, не смотрел, так что стоит ли удивляться, что буквально через пару метров он налетел на девушку в шикарном голубом платье с короной на голове, и содержимое бокала, который певец все еще держал в руке, благополучно выплеснулось «принцессе» на рукав.
- Ох, простите, мисс!
Дженсен попытался нашарить в кармане платок, чтобы предложить его девушке, но та лишь беззаботно улыбнулась и, взмахнув рукой, провела ладонью по мокрому пятну. Которое, кстати говоря, тут же исчезло! «Принцесса» еще раз наградила Эклза очаровательной улыбкой и растворилась в толпе, а музыканту оставалось лишь ошалело провожать её взглядом. Голова шла кругом от всего происходящего, и навязчивое желание бросить всё и уехать стало появляться вновь.
Не исключено, что попадись на пути Дженсена еще какая-нибудь не укладывающаяся в законы физики и прочих естественных наук странность, он так, в конечном счете, и сделал бы, но по воле обстоятельств именно в этот момент до него вдруг донесся знакомый до боли заливистый смех. Если бы в программе олимпийских игр был такой вид спорта, как «узнай смех Джареда Падалеки», то Дженсен непременно завоевал бы в нем золотую медаль.
Резко повернувшись, он, наконец, увидел его – своего Джареда, весело смеющегося в компании разряженных людей с бокалами шампанского в руках. Или уже не своего… Падалеки, действительно, был в костюме ковбоя. Сапоги со шпорами, широкие штаны с бахромой и, конечно же, кожаная шляпа. А еще рядом с ним, как дополнительный атрибут ковбойского образа, стояла миниатюрная брюнетка в наряде скво из племени апачи или вакаши, и Джаред нежно обнимал её за талию. Дженсен так и застыл на месте, не в силах отвести взгляда от родного, улыбающегося лица, и только сильнее сжал в руке бокал с шампанским.
- Джаред, поздравляю! Вы с Сандрой будете великолепной парой! - мужчина в алом костюме Мефистофеля покровительственно похлопал Падалеки по плечу и галантно поцеловал руку маленькой индеанке, на пальчике которой поблескивало тонкое обручальное кольцо. - Сэнди, тебе с ним безумно повезло. Умный, красивый, талантливый, да еще и перспективный, - «Мефистофель» заговорщически подмигнул.- Ему всего двадцать шесть, а какой карьерный рост. Пью за ваш союз! - мужчина отсалютовал бокалом Джареду.
Падалеки что-то ответил и, со счастливой улыбкой повторив его жест, к ужасу Дженсена, нежно поцеловал прильнувшую к нему Сандру. Эклзу показалось, что в этот момент его сердце пропустило удар. Мишуры вокруг стало вдруг так много, что он начал задыхаться. Грудь сдавило от нехватки кислорода, в глазах резко потемнело. Дженсен застыл с бокалом в руке, уставившись широко открытыми глазами на человека, ради которого он сорвался с места в канун Рождества и, бросив всё, примчался сюда с другого побережья. Вокруг гремела музыка, превращаясь в оглушающие раскаты, мелькали смеющиеся лица и яркие костюмы, нескончаемым потоком сыпалось сверху блестящее конфетти, застилая глаза. Реальность дрогнула, поплыла, как будто отдаляясь - звуки, только что невыносимо громкие, упали почти до шепота, а режущие глаза краски внезапно поблекли… Пальцы Дженсена сами собой разжались, и высокий бокал на тонкой ножке с тихим звоном разбился о каменный пол, усыпанный серпантином…
- Мистер Эклз? Дженсен? - вернувшийся шум зала резко ударил по ушам, когда приятный мужской голос пробился сквозь окутавшее его ватное одеяло, и Дженсен, слабо вздрогнув, медленно, словно в трансе, повернулся к окликнувшему его темноволосому незнакомцу. – Вы в порядке? – поспешил уточнить мужчина, убедившись, что привлек внимание музыканта. – Думаю, Вам стоит выпить.
Эклз вяло пожал плечами, хотя идея принять на грудь в его ситуации казалась самой логичной и, наверно, даже разумной. Он чувствовал, что находится на грани срыва, и алкоголь сейчас был, пожалуй, наилучшим средством успокоить натянутые, как гитарные струны, нервы. Находясь еще в какой-то прострации, Дженсен посмотрел на осколки бокала у себя под ногами и слабо кивнул. Растормошивший музыканта брюнет выглядел искренне обеспокоенным его состоянием, и Эклз, не слишком вникая в происходящее, просто позволил мужчине увлечь себя прочь из зала.
Потом была деревянная лестница, движущаяся, как в фильмах про Гарри Поттера, вполне обычный длинный коридор с табличками на дверях и, наконец, уютный, отделанный дубом кабинет с огромными, на полстены, рогами какого-то неизвестного науке животного. Если бы Дженсен не был настолько дезориентирован, а может, наоборот, окончательно утратил связь с реальностью, то он, наверно, решил бы, что они принадлежат какому-нибудь вымершему мифическому созданию. Например, дракону.
Более-менее адекватно воспринимать происходящее Дженсен начал лишь пару минут спустя, обнаружив, что сидит в мягком, словно перина, кресле с чашкой зеленого чая в руках. Во рту ощущался терпкий, вяжущий вкус каких-то трав, в теле - приятная расслабленность, и даже при воспоминании о Джареде, целующем миниатюрную брюнетку в костюме скво, желания пойти и немедленно выброситься из окна больше не возникало. Внутри все словно застыло, онемело, как при анестезии, и пусть Дженсен прекрасно понимал, что это всего лишь временно, и когда действие волшебного чая закончится, боль вернется с удвоенной силой, сейчас он был искренне благодарен человеку, вытащившему его из того зала и вернувшему если не душевное спокойствие, то хотя бы способность нормально соображать.
- И чем Вы меня таким подпоили? – хмыкнул Дженсен, с отстраненным интересом глядя на сидевшего напротив приятного темноволосого мужчину – надо же – в простом костюме-тройке. Впрочем, не исключено, что он изображал Джеймса Бонда – с этой своей харизматичной впадинкой на подбородке. Как раз в духе флемминговского героя.
- Обычный успокаивающий чай с очень необычными травками, - незнакомец обезоруживающе улыбнулся, явно довольный, что Эклз пришел, наконец, в себя. – Не волнуйтесь, Дженсен, ничего психотропного, всего лишь легкий седативный эффект. И, кстати, меня зовут Джефф Морган.
- Действительно, очень необычные травки, хотя сейчас я предпочел бы виски, - пожав протянутую руку, Дженсен внезапно сообразил, что мужчина уже второй раз называет его по имени. - Кстати, откуда Вам известно, кто я такой? – полюбопытствовал он, делая очередной глоток. Будучи немного самовлюбленным, как и все люди искусства, Эклз не имел обыкновения недооценивать собственную популярность. Но он также был еще и реалистом и знал, что песни «Чародеев» слушает в основном молодежь, в то время как его собеседник явно разменял четвертый десяток.
- Ну, во-первых, таким, как я стыдно не знать группу «Чародеи» и ее солиста Дженсена Эклза, а во-вторых, даже если бы Джаред не прожужжал мне про Вас все уши, я все равно видел у него в квартире Вашу фотографию.
При упоминании о Джареде почти благодушное настроение Дженсена мгновенно улетучилось, и он едва ли не до хруста сжал зубы. Все ясно, этот парень - приятель Падалеки, и подговорил ли его Джей, побоявшись лично встретиться с брошенным любовником, или же это инициатива самого Моргана, но сейчас однозначно последует душеспасительная лекция на тему, что в случившемся никто не виноват, что люди иногда расстаются, и вообще, это еще не конец света. Плавали, знаем!
- Что значит, таким, как вы? – холодно уточнил Эклз, делая вид, что слышал только первую часть фразы.
Он надеялся, что это послужит достаточным намеком на его нежелание обсуждать Джареда и свои с ним отношения. Конечно, если то, что между ними было, вообще можно назвать отношениями. Сплошная ложь! Утром он говорит Дженсену, что любит, а вечером уже надевает кольцо на палец какой-то кукольного вида девчонке. Чертов Падалеки! Наверно, стоило подойти и как следует ему врезать. И к черту последствия… Свободная рука Эклза сама собой сжалась в кулак. Хотя что, собственно, ему мешает сделать это сейчас?
Увлекшись мстительными мыслями, он едва не пропустил ответ Моргана, и, может, именно поэтому его реакция на слова эниолога была совсем не той, которую ожидаешь в ответ на подобное бредовое заявление:
- Чародеям, Дженсен. Говоря таким, как я… и как Джаред, если уж на то пошло, я имел в виду – чародеям, - Джефф внимательно посмотрел на музыканта, видимо, ожидая, когда же тот начнет крутить пальцем у виска. - И кстати, как раз отсюда и растут ноги у вашей с Падалеки проблемы.
Но Дженсен не разозлился. Черт, он даже не обозвал Моргана психом, хотя настроение, чтобы выслушивать подобные глупые шутки, у него было уж точно не самое подходящее. Он просто выпрямился в кресле и, отставив на стол пустую чашку из-под чая, отрывисто бросил:
- Рассказывайте!
Слова Джеффа как будто прорвали в сознании Дженсена какую-то плотину, или может, послужили недостающей деталью в паззле, без которой невозможно было разглядеть всю картинку в целом. Все эти чуднЫе, необъяснимые вещи, что он увидел на сегодняшней вечеринке, при всем желании не способные сойти за обычные фокусы… И Джаред со своими странностями, которые Эклз все полтора года, что они были вместе, с каким-то ослиным упрямством старался не замечать! Зачитываясь фэнтэзи, сочиняя песни на эту тематику и даже назвав свою группу «Чародеи», он загадочным образом умудрялся оставаться прожженным скептиком, словно мечта о чудесах отбирала у него способность в них верить.
Дженсен никогда не воспринимал всерьез разговоры Джареда о своей работе, не обращал внимания, как быстро проходят от прикосновений любимого его вечные мигрени, и в упор не видел больших и маленьких проявлений магии, которую Падалеки хоть и не афишировал, но и скрывать особенно не старался. Пересоленная и пригоревшая еда у Джея неожиданно оказывалась не только съедобной, но и вкусной, грязная одежда оказывалась вдруг чистой, сухой и даже выглаженной, да и в квартире, несмотря на привычку Джареда разбрасывать где попало вещи и фантики от конфет, всегда был идеальный порядок. А еще Падалеки был потрясающе, просто сверхъестественно, везуч – его ни разу не штрафовали за превышение скорости и парковку в неположенном месте, в ресторане, куда он приходил, всегда оказывались свободные места, а в магазинах никогда не было очереди. Да что там, даже билеты на концерты или премьеры, на которые могла попасть не всякая знаменитость, попадали ему в руки, словно по волшебству… Хотя после недавнего фокуса с превращением приглашения на вечеринку в рекламный флайер его собственной группы подобной мелочью Дженсена было уже не удивить.
Впрочем, он больше ничему не удивлялся, потому что стоило сделать над собой мысленное усилие и переключить в голове воображаемый рычажок в положение «Магия существует», как все случившееся неожиданно приобретало смысл, вставало на свои места, и даже жестокое предательство Джареда начинало казаться не более чем глупым недоразумением. Во всяком случае, когда Морган сказал, что источником их с Джеем проблем является именно колдовство, Дженсен, как бы банально это ни прозвучало, почувствовал вдруг, что в сердце разгорается надежда. В конце концов, он знал Падалеки почти полтора года, и тот человек, который разговаривал с ним недавно по телефону, а потом целовал на глазах у всех какую-то постороннюю красотку… это просто не мог быть Джаред. Не мог!
- Рассказывайте! – хрипло повторил Дженсен, наблюдая, как Джефф, одарив его полным удивления, но восхищенным взглядом, достает из ящика стола початую бутылку «Jack Daniels». – Что там с Джаредом? Хотите сказать, что его заколдовали?!
- Точнее будет сказать – приворожили, - хмыкнул Морган, с невозмутимым видом наливая виски в стакан, еще недавно бывший чашкой, из которой Эклз пил травяной чай. Впрочем, Дженсена подобные превращения больше не шокировали, и он с благодарностью пригубил благородный напиток. – Это чертовски хорошая любовная магия, никак побочных эффектов вроде неадекватного поведения или патологической привязанности к объекту приворота. О тебе здесь никто и слыхом не слыхивал, а Сандра так давно обхаживает Джареда, что ни одна душа ничего не заподозрила. Он ведь скрывал, что ему нравятся парни, все никак не мог привыкнуть, что чародеям абсолютно без разницы, какая у человека ориентация, цвет кожи или религия, хотя, когда можешь сам творить чудеса, верующим остаешься недолго.... Но речь сейчас не об этом, - спохватился Джефф и, налив себе виски в появившийся их воздуха стакан, поспешно продолжил: - Я бы не назвал нас с Джаредом друзьями, но мы достаточно близко общаемся, плюс я был его наставником, когда он только пришел к нам в институт. «Учитель-ученик» среди магов совершенно особые отношения, подразумевающие полное доверие, так что я с самого начала был в курсе предпочтений Джареда, и о Вас, Дженсен, он мне тоже неоднократно рассказывал. В любом случае, я знаю этого парня, как облупленного, да и в магии разбираюсь достаточно хорошо, чтобы понять – его заколдовали и, должен еще раз отметить, довольно мастерски. Едва сообразив, что происходит, я подлил Джареду в кофе самое мощное отворотное зелье, какое только нашел, но эффекта - ноль! Тот, кто его привораживал, определенно, знал, что делал. Понять бы еще, кто эта сволочь!
- Что значит - кто?! – возмутился Дженсен, пытаясь хоть как-то уложить в голове полученную информацию. – Тот, кому выгодно, конечно! Эта девица, МакКой или как ее там.
- Боюсь, что как раз она здесь совершенно не причем, - покачал головой Морган. – Сандра, конечно, та еще стервочка, но она действительно любит Джареда. Ей бы и в голову не пришло привязывать его к себе с помощью магии. К тому же, есть еще один важный нюанс. Отворотное зелье могло не подействовать только в том случае, если Джареда привораживали не оральным, а дистанционным методом. Проще говоря, - заметив недоумевающий взгляд Дженсена, поспешил объяснить Джефф, - его ничем не опаивали. Приворотное зелье, в которое добавлена капелька крови Джареда, булькает себе где-то потихоньку на медленном огне, и пока оно полностью не выкипит, что, кстати, случится о-о-очень нескоро, действие приворота не закончится. Так я, собственно, к чему все это… - одним глоток осушив стакан с виски, Морган несколько виновато посмотрел на Дженсена. – Сэнди, при всем моем уважении к ее ведьмовским способностям, в зельях смыслит примерно так же, как я в ядерной физике. У нее или был помощник, что маловероятно, или здесь замешан кто-то еще. Вот только я никак не могу взять в толк, кто именно и какие у него мотивы. Это что же, неведомый доброжелатель, решивший осчастливить Сандру, или, наоборот, какая-то завистливая скотина, которая спит и видит, как бы испортить Джареду жизнь?
- Скорее второе! – послышался от дверей чей-то голос, и Дженсен, поспешно обернувшись, увидел стоявшего на пороге кабинета Санта-Клауса с огромным мешком подарков на плече. Правда, мужчина тут же избавился от реквизита, снял красный колпак и провел ладонью по густой, серебристо-белой растительности на лице, превращая ее в аккуратные, чуть рыжеватые усы и бородку. Одень на него джедайский плащ, и будет вылитый Оби-Ван Кеноби.
- По-прежнему подслушиваешь под дверями, Джим? – скорее устало, чем неодобрительно проворчал Джефф и материализовал на столе еще один пустой стакан. – Присоединишься?
- Почему бы и нет? – закрыв дверь за собой дверь, «Санта» подошел поближе к столу и приветственно кивнул хмурившемуся Дженсену. – Джим Бивер.
- Дженсен Эклз.
- Знаю. И очень рад встретиться с Вами лично. Оказывается, Джаред не так безнадежен, как я думал.
- Что? О чем Вы?!
Дженсен, в отличие от этого Джима, знакомству был абсолютно не рад, более того, столь бесцеремонное вторжение и вмешательство в личный разговор его безумно раздражало, но кабинет принадлежал Моргану, а тот, кажется, против общества невоспитанного «Санта-Клауса» ничуть не возражал:
- Действительно, о чем? – протянув гостю стакан виски, Джефф кивнул на второе кресло. – Ты что-то знаешь о случившемся с Джаредом?
- Можно сказать и так. Подслушивать под дверями и в самом деле очень полезно, особенно под твоими и Падалеки. Никак не научитесь их зачаровывать или хотя бы плотно закрывать, когда ведете конфиденциальные разговоры. Твой ученик уже нарвался сегодня, а теперь, очевидно, твоя очередь. Хорошо еще, что на этот раз я был один, без Эрика!
- Эрик? А он-то здесь причем?
В голосе Моргана послышалось такое нешуточное беспокойство, что Дженсен инстинктивно подобрался, предчувствуя, что сейчас получит ответы на все свои вопросы. Слишком уверенно, знающе выглядел попивающий виски Джим Бивер, и слишком быстро выражение мрачного недоумения на лице Джеффа сменялось проступающим пониманием, пусть и с изрядной долей недоверия:
- Выходит, Джареда заколдовал Крипке? Но в этом нет никакого смысла! Он, конечно, всегда его недолюбливал, но не до такой же степени.
- Это как сказать! – хмыкнул Джим, постукивая пальцем по ременной пряжке с изображением северного оленя. – Ты же знаешь, какой наш Магистр ревнивый и мстительный. Они с Гэмбл в очередной раз поругались, а Падалеки, что называется, попал под горячую руку… И все потому, что слишком громко разговаривает по телефону и не сдерживает эмоций, когда кого-то благодарит. А уж про вечно открытые двери я вообще молчу!
- Великий Мерлин! – ахнул Морган, глядя на Бивера с непередаваемой смесью ужаса и веселья на лице. – Ты хочешь сказать, что Эрик подслушал, как Джаред клялся Сэре в вечной любви за то, что она согласилась передать Эклзу приглашение на вечеринку? Если вспомнить, как это звучало со стороны…
-Эй, парни, – не выдержал Дженсен, уже начинавший чувствовать себя невидимкой и, как следствие, потихоньку закипать, - если вы не заметили, то Эклз все еще здесь! Может, объясните мне, наконец, о чем речь?
- Да, конечно, Дженсен, извини, - Джефф виновато улыбнулся, и Эклз мимолетно подумал, что будь Морган в его вкусе, эта улыбка сразила бы его наповал. – Если вкратце, то Эрик Крипке – руководитель нашего учреждения, а Сэра Гэмбл, та дама, кстати, что передала тебе пригласительный билет – его заместительница и, по совместительству, давняя любовь. Они сходятся, расходятся, ставят на уши весь институт своими семейными скандалами. Сэра та еще ведьма, причем не только по профессии, а Эрик постоянно закатывает ей сцены в духе шекспировского мавра, ревнуя даже к Мише Коллинзу, который в отличие от Джареда своей ориентации никогда не скрывал. А уж про самого Падалеки, который в некотором роде Сэрин протеже, и говорить не приходится. Для меня, если честно, было шоком, когда Эрик все-таки назначил его заведующим кафедрой. Парень, несмотря на молодость, заслужил эту должность, как никто другой, но, учитывая, что изначально это была инициатива Сэры…
- Скорее всего, именно поэтому Крипке так и взбеленился, подслушав тот телефонный разговор, - согласно кивая, подхватил Джим. – Настроение у него с самого утра было не ахти. Сэре на Рождество пришлось уехать по делам в Сан-Франциско, а на прощание они с Эриком еще и поругались, да так, что от их эмпатических выплесков весь институт целый час ходуном ходил. Сотрудники после этого в спешном порядке обновляли магические щиты и литрами пили успокоительные зелья, причем пара кошек-оборотней перепутала их с валерьянкой, так что масштабы катастрофы ты можешь себе представить…
- Не могу! – почти истерически хмыкнул Дженсен, который несмотря на предъявленные ему неоспоримые доказательства существования магии, снова начал чувствовать себя так, словно попал в клинику для умалишенных.
Прерванный на середине фразы Бивер растерянно моргнул, но потом, видимо, сообразил, что слегка увлекся, и дружески похлопал Эклза по плечу:
- Извини, совсем отвык общаться с людьми… Так вот, о чем это я?
- О том, что после отъезда Гэмбл наш Великий Магистр рвал и метал, - напомнил коллеге Джефф.
- Именно. Причем, похоже, что в их с Сэрой утренней ссоре в очередной раз фигурировал Падалеки. То ли Эрик от кого-то услышал, что парень тоже собирался в Сан-Франциско, то ли у него просто случилось очередное обострение… Но в любом случае, когда мы с Крипке шли мимо кафедры целителей и услышали, как Джаред орет в трубку, что Сэра самая замечательная женщина на свете, до чего же он ее любит, какую благодарность испытывает и вообще ему очень жаль, что они не смогли полететь в Сан-Франциско вместе… думаю, это стало для нашего Великого и Ужасного последней каплей!
- То есть Джаред всего лишь благодарил эту Сэру за то, что она передала мне приглашение на вечеринку? – недоверчиво уточнил Дженсен, крутя в пальцах пустой стакан из-под виски. – А ваш босс сразу же навоображал себе Бог знает чего?
- Ну да, ты же знаешь, какой Падалеки экзальтированный малый, - не слишком весело усмехнулся Морган. - А Эрику много и не надо было! И, кстати, он-то, в отличие от Сэнди, в зельях как раз разбирается, доктор алхимических наук, как никак.
- Но если мы знаем, кто заколдовал Джареда, - воспрянул духом Дженсен, - надо просто заставить его снять заклятье… Ну, или как это правильно называется? Нейтрализовать действие зелья?.. Черт, да мы сами можем найти это мерзкое варево и уничтожить его! Чародеи вы, в конце концов, или нет?!
- Чародеи-чародеи, - вздохнул Джефф, поднимаясь на ноги. – А еще – друзья Джареда! Так что придется мне сейчас вспомнить свою бурную молодость, когда я, еще даже ничего не зная о колдовстве, промышлял тем, что на чистых инстинктах взламывал магические щиты в домах разных богатеев, и проникнуть в самую охраняемую лабораторию в здании. Главное только чтобы это, как ты выразился, «мерзкое варево» не оказалось зельем с необратимым эффектом!
- То есть как? – напрягся Дженсен, чувствуя, как от этих слов в желудке появляется скользкая, ледяная тяжесть. – Вы хотите сказать, что приворот возможно…. уже не снять?!
- Если зелье успело выкипеть, то нет, - сокрушенно вздохнул Джим, залпом допивая остатки виски. – Обычно, все с точностью до наоборот - когда зелье выкипает, действие приворота заканчивается. Но Эрик у нас настоящий гений в зельеварении. Как раз недавно он запатентовал новую формулу, позволяющую ему варить составы с необратимым эффектом. Настоящий переворот в алхимии.
- Тогда чего же мы ждем?! – Дженсен вскочил на ноги, едва не своротив при этом тяжеленное кресло. – Какого черта мы ведем здесь светские беседы, когда время Джареда… наше время… - он судорожно сглотнул, вновь ощутив легкий приступ головокружения и изо всех сил стараясь не сорваться на крик, - …на исходе! Почему вы двое до сих пор не в лаборатории?!
- Хотя бы потому, что зелье могло давным-давно выкипеть, и тогда без ликбеза, который мы здесь тебе устроили, все равно не обойтись, - невозмутимо осадил Эклза Бивер и, ухватив его за запястья, заставил сесть обратно в кресло. – Расслабься, парень, уверяю тебя, мы знаем, что делаем.
- Простите, - Дженсен лихорадочным движением провел ладонью по глазам, отчаянно пытаясь взять себя в руки. – Просто слишком много всего и сразу. Предохранители не выдерживают.
Как бы Эклз ни был сейчас взвинчен, он прекрасно осознавал, что несправедлив к своим собеседникам - в конце концов, их вообще никто не просил помогать им с Джаредом, а предполагаемый взлом святая святых верховного Магистра, или кем там был этот Крипке, наверняка, сулил обоим чародеям большие неприятности. Но, видимо, эти двое действительно хорошо относились к Джею, да и издерганное состояние Дженсена им было вполне понятно. Так что Джим лишь снова ободряюще похлопал его по спине, а Джефф с сочувствующим видом махнул рукой:
- Забудь! Еще неизвестно, как бы мы вели себя на твоем месте. А что до лаборатории, то соваться в помещение, где постоянно находится хотя бы один дежурный зельевар, по меньшей мере неразумно. Обмануть одновременно и защитные чары, и живого мага даже для меня несколько проблематично. Но сегодня смена Алоны, и, если я достаточно хорошо знаю эту девочку, в полночь она обязательно хоть ненадолго, но появится в зале, оставив лабораторию без присмотра. Кстати, уже почти двенадцать! – Морган кивнул на каминные часы в форме Биг-Бена. – Пожалуй, мне пора. Давай, Джим, заканчивай лекцию и доставь Дженсена к полуночи в зал. Сам знаешь, Рождество – время чудес даже по нашим меркам, так что, может, мне еще и не придется взламывать лабораторию Крипке, - уже на пороге он обернулся и дружески подмигнул Эклзу: - Удачи, парень!
- Разве это не ему надо было пожелать удачи? – удивился Дженсен, в легком ступоре глядя на закрывшуюся за Джеффом дверь.
- У чародеев это не принято, - пояснил Бивер, возвращая на место санта-клаусовскую бороду и алый колпак. – А вот тебе удача по-настоящему пригодится! Видишь ли, на тот случай, если дело с уничтожением зелья все-таки не выгорит, есть еще один, классический способ снять приворот, правда, реализовать его, скажем так, будет очень и очень непросто.
- Что за способ? – немедленно навострил уши Дженсен, уже не зная, то ли радоваться ему, то ли, наоборот, пугаться, особенно, в свете того, что он читал в своем любимом фэнтэзи о классических методах снятия чар. – Надеюсь, нам не придется в лучших традициях жанра инсценировать мою гибель или что-нибудь в этом духе? Чтобы Джареда, как говорится, пробрало до глубины души, и он вспомнил, кого на самом деле любит.
Джим лишь покачал головой, добродушно усмехаясь в серебристую бороду:
- Нет, все гораздо проще и, в то же самое время, гораздо сложней. По древнему поверью, чтобы снять приворот, нужен Поцелуй Истинной Любви.
- Как в сказках Братьев Гримм?! – Дженсен почти спокойно откинулся на спинку кресла, подумав, что после сегодняшнего вечера удивить его можно будет разве что приземлением НЛО на лужайке перед Белым Домом.
- Ну, не совсем как в сказках. Сам подумай, если Белоснежка со своим принцем еще как-то могли влюбиться друг в друга при первой встрече, то о какой, простите, истинной любви может идти речь в случае со Спящей красавицей, которую ее герой увидел первый раз в жизни? А про Короля-лягушонка я вообще молчу! Нет, в данном случае любовь должна быть глубокой и взаимной, и, что самое главное, поцеловать должен не ты Джареда, а он тебя. Иначе чары не развеются.
- Да уж, это будет чертовски проблематично, - пробормотал Дженсен, нервно ероша волосы. – Джаред меня еле вспомнил, когда мы по телефону разговаривали. И потом, даже если отбросить все эти магические заморочки, какому парню, только что обручившемуся с любимой, как он думает, девушкой, придет в голову целовать своего бывшего?
- Как сказал Джефф, сегодня Рождество, время чудес, – пожал плечами Джим и, посмотрев на часы, поднялся с кресла. – Так, думаю, нам пора выдвигаться в зал. У тебя есть с собой какой-нибудь костюм?
- Костюм – это громко сказано, но… - потянувшись в своей сумке, Дженсен расстегнул молнию и вытащил лежавшую сверху ковбойскую шляпу. В клетчатой рубахе, потертых джинсах-клеш и сапогах в стиле «вестерн» он был одет почти что под стать Джареду.
- А что, неплохо, - одобрительно хмыкнул Бивер и, взвалив на спину мешок с подарками, с видом радушного хозяина распахнул перед Эклзом дверь. – Готов поспорить, что ты, в отличие от Падалеки, хотя бы умеешь ездить верхом… Фата Моргана! Теперь у меня ощущение, что я попал на съемки «Горбатой горы».
- Очень смешно…
Праздничный зал встретил Дженсена все той же сумасшедшей феерией красок и ноющей болью в груди, появившейся при виде сияющего, как лампочка Джареда и виснущей на нем Сандры, демонстрирующей всем желающим изящную ручку с обручальным кольцом. И все-таки теперь было значительно легче! Воспоминание о собственном кольце, купленном в знак признания серьезности их с Джем отношений, но так и оставшемся лежать на дне брошенной в кабинете Моргана сумки, резануло по сердцу тупым ножом, однако на этот раз Дженсену все же удалось сохранить хотя бы подобие самообладания. Может, подействовало убойное сочетание виски с успокаивающим чаем Джеффа, а может, теперь он просто знал, все это – ненастоящее. Помутнение рассудка, чертово колдовство, месть ревнивого чародея, возомнившего себя Господом Богом.
- Я одного не пойму, - в полголоса произнес Дженсен, не сводя глаз с улыбающегося, влюбленного, как мальчишка, Джея. – Кого этот Крипке пытался наказать? Джаред совсем не выглядит несчастным.
- Во-первых, как он думает, Сэру, - Джим, вероятно, ожидал этого вопроса, так что, даже отвечая на него, он продолжал ненавязчиво подталкивать своего подопечного поближе к Джареду и Сандре. – А во-вторых, ни одно колдовство не длится вечно. Даже если мы не сумеем снять чары сейчас, то лет через десять-пятнадцать, а может и раньше, ведь Джаред очень сильный чародей, они развеются сами, и тогда Падалеки осознает, что случилось, поймет, сколько времени он потерял… И, разумеется, о чем Эрик даже не подозревает, он поймет, что потерял тебя. Сейчас Джареду кажется, что ваш роман был мимолетной, ничего не значащей связью. Проклятье, возможно, он тебя вообще не помнит, потому что при наслоении приворотной магии на настоящие, глубокие чувства, она не просто убивает любовь, а стирает даже память о ее существовании - во избежание, так сказать, случайных «ремиссии» в результате сильных эмоций или особенно ярких воспоминаний. Но вот когда Падалеки снова станет самим собой… Не хотел бы я оказаться в подобной ситуации.
А Дженсен не хотел, чтобы в ней оказался Джаред! Ничего не ответив, он просто развернулся и решительно начал продвигаться в сторону сцены, на которой пытался доказать свое мастерство совсем юный чародей в костюме средневекового монаха. Правда, судя по музыкальному сопровождению, подозрительно напоминавшему отрывок из песни: «Сделать хотел грозу, а получил козу…», получалось у него это как-то не слишком удачно.
- Простите, Вы - Дженсен Эклз? - послышался откуда-то сбоку звонкий женский голос, и изящная ручка с золотым кольцом на безымянном пальце осторожно, но решительно ухватила музыканта за рукав.
Вопрос прозвучал с хорошо знакомыми восторженными интонациями преданной фанатки, и обычно за подобным обращением следовала просьба дать автограф или вместе сфотографироваться, но, обернувшись, Дженсен с изумлением узнал во взявшей его в оборот девушке пресловутую Сандру МакКой.
- Да, Вы не ошиблись, - он постарался ответить как можно вежливее, понимая, что срываться на ни в чем не повинной девчонке просто глупо. – Дженсен Эклз собственной персоной.
- О, поверить не могу! – одарив музыканта радостной и немного кокетливой улыбкой, Сандра с присущей всем красивым женщинам милой бесцеремонностью, тут же взяла его под руку. - Я поклонница вашего творчества. Ваша группа - это нечто изумительное!
- Спасибо, - осторожно высвободившись, Дженсен постарался выдавить из себя ответную улыбку. Не очень успешно, правда. – Жаль, что здесь нет Тома, Майкла и Криса, им было бы приятно это услышать.
- А я не знала, что Вас пригласили на вечеринку, - продолжала щебетать девушка, похоже, не замечая, что ее кумир не слишком расположен к светской беседе. - Вы ведь непременно что-нибудь споете, правда?
Эклз не успел ответить, как у него за спиной раздался знакомый голос. Видимо, сегодня все сговорились подкрадываться к нему неожиданно, чтобы всё-таки довести его до нервного срыва.
- Вот ты где, дорогая. Не успел я отвернуться, а ты уже с симпатичными незнакомцами флиртуешь!
Падалеки встал рядом с невестой, приобнимая её за талию, и у Дженсена внутри все оборвалось, когда в родных зелено-карих глазах не мелькнуло и тени узнавания. Джаред смотрел на него с любопытством, может быть, даже легкой заинтересованностью при виде известного певца, но не более того. Словно и не было тех семнадцати месяцев, что они провели вместе. Да, из-за постоянных гастролей Эклза то, что происходило между ним и Джаредом не слишком походило на серьезные, основательные отношения в духе семейной жизни, но это были ИХ полтора года, и Дженсен твердо знал только одно – рядом с Джеем он был впервые в жизни по-настоящему, без всяких условностей счастлив. И вот теперь из-за какого-то мстительного идиота, решившего, что магам можно все, он мог не только лишиться своего будущего, но и в некотором смысле потерять прошлое.
- Милый, представляешь, это Дженсен Эклз, солист группы «Чародеи», - восторженно сообщила жениху мисс МакКой. - И он будет петь на нашей вечеринке. Наверняка это идея Эрика. Какой же он предусмотрительный. Знает ведь, как у нас любят этих ребят!
- А мистер Эклз, видимо, любит вестерны, - иронично заметил Джаред, еще раз окидывая музыканта искрящимся веселым взглядом. На мгновение Дженсену почудилось, что в глубине ореховых глаз вспыхнуло нечто похожее на чисто мужской интерес, но Джей по-прежнему смотрел на него, как на абсолютно чужого человека.
- Так же, как и Вы, мистер Падалеки,- в тон ему ответил Эклз, слегка коснувшись рукой края своей шляпы. – Родео у техасцев, можно сказать, в крови.
- Откуда вы знаете мое имя? - нахмурился Джаред, пристальнее всматриваясь в лицо Дженсена.
- Не только у чародеев бывают свои секреты…
Неизвестно, чем, в конечном счете, закончился бы этот странный, похожий на словесную пикировку разговор, с каждой секундой все больше напоминавший Эклзу наркотический бред, если бы на горизонте вдруг не возникла та самая «принцесса» в голубом платье, которую он полчаса назад облил шампанским. Адриана, так звали девушку, оказалась ведущей вечера, и стоило Сандре заикнуться о выступлении Дженсена, как она мгновенно ухватилась за эту идею. К слову, спросить согласия самого музыканта никому даже в голову не пришло – видимо, все благополучно решили, что его специально пригласили на праздник, а Эклз, осененный внезапной идеей, и не думал сопротивляться. Ему вдруг вспомнилось, как Джим упомянул о возможной «ремиссии» в результате сильных эмоций и ярких воспоминаний…
- Вам понадобиться какой-нибудь инструмент для выступления? – спросила сопровождавшая его на сцену Адриана.
- Гитара, если есть, - кивнул Дженсен, прикидывая, согласится ли фронтмен «охотников за привидениями» одолжить ему свой инструмент. Собственную «детку» Эклз не доверял даже Уэллингу, исполнявшему партию гитариста в тех случаях, когда он сам предпочитал только петь.
- Нет ничего проще! – «принцесса» взмахнула рукой и жестом фокусника извлекла из-за спины гитару насыщенно-зеленого цвета, украшенную узором в виде рождественского венка. - Я думаю, эта подойдет. Всё-таки праздник, хочется, чтобы всё было красочным, - с этими словами она протянула инструмент застывшему в изумлении Эклзу. Он так и не мог смириться с мыслью, что люди, которые его сейчас окружают, сплошь колдуны, маги, чародеи и волшебники. - Сейчас я вас объявлю.
Адриана птичкой вспорхнула на сцену, а Дженсен на секунду замешкался, едва не столкнувшись на лесенке с парнем в костюме средневекового монаха, сердито бормотавшим себе под нос:
- Это ничего… Сейчас потренируюсь слегка и у меня такое «дыхание дракона» получится - закачаетесь… Я еще и не такие заклинания знаю, сам Мэннерс позавидует! Я огненный маг или кто?..
Эклз проводил «монаха» озадаченным взглядом, но Адриана как раз объявляла его номер, и музыканту стало не до самоуверенных юнцов с большими и зачастую опасными для жизни амбициями.
- Дамы и господа, прошу приветствовать на нашем празднике Дженсена Эклза, солиста знаменитой группы «Чародеи», - девушка повернулась к музыканту, и зал мгновенно взорвался аплодисментами, встречая Эклза с энтузиазмом, достойным его сегодняшнего выступления в «Cow Palace».
Дженсен шагнул к барабанщику, возле установки которого расположилась сейчас вся группа, и тихо спросил:
- Подыграете, если что?
- Какие проблемы, приятель. Как только узнаем композицию, сразу вступим - не вопрос, - улыбнулся в ответ басист.
Эклз удовлетворенно кивнул и, откинув шляпу назад, так, чтобы она осталась висеть на ленточке за спиной, подошел к микрофону:
- Добрый вечер! Я рад находиться сегодня на этом празднике, на который меня пригласил Джаред Падалеки.
Дженсен заметил, как все стоящие рядом с Джеем повернулись к нему, но тот в ответ на их вопросительные взгляды лишь с легкой растерянностью пожал плечами. Сандра же что-то шепнула жениху на ухо и стала пробираться к сцене. Эклз глубоко вздохнул и осторожно тронул струны гитары, приноравливаясь к незнакомому инструменту. Он должен был постараться сегодня, ведь это была особая песня. ИХ песня. Именно во время её первого исполнения Дженсен и заметил Джареда в толпе заполнивших зал готов и толкинистов. Он был одет в обычные джинсы и рубашку и совершенно не походил на представителя неформальной молодежи. А еще - стоял, не двигаясь, на протяжении всей композиции и смотрел только на Эклза, не отводя взгляда, лишь слегка улыбаясь.
Музыкант встряхнул головой, отгоняя бередящие душу воспоминания, и негромко произнес:
- Эта песня посвящается всем влюбленным.
Его пальцы коснулись струн, и первые аккорды разнеслись над притихшей толпой. Свет в зале стал приглушенным, на стенах и высоко под потолком зажглись откуда-то появившиеся свечи. Мишура и гирлянды поблескивали в полумраке, создавая атмосферу чего-то таинственного и волшебного. Дженсен нашел в толпе такие родные, любимые зелено-карие глаза, в которых сейчас читалось удивление и непонятная растерянность, и тихо запел:

Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, на самом деле есть.
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь, без любви.

Дженсен не отрываясь, смотрел на Джареда, стараясь во взгляде, в каждом слове передать всё то, что он чувствовал и чувствует.

Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.

Джаред вздрогнул, его губы шевельнулись, что-то беззвучно произнося, а палец Дженсена едва не сорвался со струны, чудом не выдав фальшивую ноту.

Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен –
Мир, в котором люди друг другу не нужны?

Джаред, как зачарованный, двинулся к сцене, расталкивая людей, но Дженсен этого уже не видел, крепко зажмурившись в попытке удержать рвущиеся наружу эмоции. Не видел, как Падалеки смотрел на него - не понимая, почему он не может отвести глаз от этого парня на сцене, поющего такую простую и, казалось бы, банальную песню… Почему от этой мелодии, от этих слов и от этого голоса так замирает сердце, и кровь начинает стучать в висках?..

Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.

Дженсен слегка понизил голос, чувствуя, что горло сдавило от нахлынувших чувств и воспоминаний, а Джаред шагнул почти вплотную к сцене.

Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, и что любовь в нем есть.
Когда наполнен он дыханием весны,
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.

На втором куплете, наконец-то, вступили остальные музыканты, постепенно добавляя песне ритма. Голос Дженсена снова начал набирать силу:

Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен –
Мир, в котором люди друг другу не нужны?

Эклз все-таки заставил себя открыть глаза, но зал перед ним почти сразу расплылся, превращаясь в мутное поблескивающее пятно. Он слегка моргнул, чувствуя, как слезы, обжигая щеки, стекают по подбородку, но его голос – тот самый, что с первой секунды покорил когда-то Джареда, совершенно случайно попавшего на концерт «Чародеев» - по-прежнему звучал звонко и чисто. Дженсен вкладывал в слова всё то, что накопилось внутри, и песня «Представь себе весь этот мир»[2] еще ни разу не звучала с подобным накалом эмоций и такой болезненной красотой.

Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.

Дженсен пел, потерявшись в своих воспоминаниях, уже не видя и не слыша ничего, кроме музыки – и грезил наяву. Это было похоже на наваждение, но как еще иначе, он мог видеть, чувствовать, что происходит сейчас с Джаредом?.. Как его бьет мелкая дрожь, как вокруг всё тускнеет, и только голос певца продолжает звучать безумно ясно и четко, словно ведя за собой сквозь наступившую тьму… И Падалеки молился лишь об одном: чтобы этот голос не исчезал, потому что иначе он навсегда потеряется в этой непроглядной мгле… Губы не слушались, но Джаред с каким-то маниакальным упорством пытался произнести всего одно слово: «Дженсен».

Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.

- Не нужен, - прошептал Джей. С последними звуками песни мир погас, и он окончательно провалился в темноту.
Дженсен устало опустил гитару. Он был выжат как лимон, и чувствовал, что еще немного, и ноги просто откажутся его держать. Инстинктивно схватившись за стойку микрофона, чтобы хоть как-то удержать равновесие, Эклз поднял лицо к зрителям, и в следующую секунду зал снова едва не поплыл у него перед глазами - около самой сцены, взволнованно переговариваясь, столпилось несколько человек, а между ними на полу лежал потерявший сознание Джаред.
Внутри музыканта всё похолодело, самые страшные мысли тут же заняли боевые позиции, но прежде чем он успел хоть что-то предпринять, откуда-то сбоку раздался мальчишеский голос, выкрикивающий слова на непонятном языке, и вспышка огня – действительно, «дыхание дракона» - ослепительным всполохом озарила зал. Чародеи, хоть и были, наверно, привычны к подобным фокусам, все дружно ахнули и возмущенно загомонили, явно недовольные выпендрежем юного факира, и, в результате, приглушенный женский вскрик, раздавшийся с лесенки, ведущей на сцену, услышал, кажется, один только Дженсен.
Он повернулся на звук и на мгновение шокировано замер, не зная, что делать. Сандра МакКой без чувств лежала на верхней ступеньке, а малый в костюме монаха, не замечая в прямом смысле оказавшуюся на линии огня девушку, направлял в её сторону еще одну струю пламени. И, судя по тому, как он усердно размахивал руками и выкрикивал заклинания, его колдовство точно достало бы свою невольную жертву!
Дженсен и сам не понял, как за пару секунд умудрился оказаться возле лежащей без сознания Сандры. Он только слышал испуганные крики и неистовый рев пламени за спиной, а потом волна жара накрыла его с головой, лишив на какое-то время возможности чувствовать что-либо другое. Единственное, что Эклз запомнил, так это, что он все-таки схватил Сандру на руки и уже совершенно не героически свалился со сцены, стараясь прикрыть её собой. В последний момент ему удалось даже извернуться, чтобы не придавить собой девушку и не дать ей удариться об пол. Правда, сам Дженсен при падении приложился знатно и, скорее всего, на несколько секунд потерял сознание, потому что, когда он с трудом открыл глаза и, все еще оглушенный, постарался свести окружающий мир в фокус, мизансцена вокруг него успела разительно измениться.
Очнувшаяся, но тоже дезориентированная пока Сандра сидела неподалеку в окружении взволнованных, причитающих на разные лады подружек во главе с Адрианой, да и вокруг самого Дженсена уже собралась импровизированная бригада «скорой помощи». Мрачновато-красивый мужчина в плаще а-ля вампир Ангел, только почему-то светлом, поддерживал его за талию, помогая сохранять вертикальное положение, худенькая рыжеволосая девушка с белоснежными крыльями за спиной, хмурясь, ощупывала пылающее, как в огне, плечо, а снова избавившийся от санта-клаусовской бороды Джим настороженно заглядывал Эклзу в глаза, причем, с таким видом, словно уже собирался задать ему сакраментальный вопрос: «Сколько пальцев ты видишь?».
Но все это Дженсен отмечал как бы между прочим, краем сознания, потому что единственным, кого он видел в тот момент, был Джаред, уже успевший прийти в себя и поспешно направлявшийся в их с Сандрой сторону, даже несмотря на то, что ноги держали его еще явно с трудом. Впрочем, две девушки - блондинка, одетая, как Мэрил Стрип с обложки «Дьявол носит Prada», правда, с рожками и хвостом, и брюнетка в коже и с черными линзами, затянувшими глаза антрацитом – вполне успешно исполняли для него роль костылей. Очевидно, что в НЭИ по Падалеки сохла не только Сандра МакКой!
Две пары зеленых глаз встретились, и Дженсен замер, забыв дышать, буквально оглушенный бурей эмоций, отразившейся на лице Джареда. В его взгляде было намешано столько всего, что Эклз даже под угрозой нового «дыхания дракона» не взялся бы их идентифицировать, но облегчение – невыразимое, до слез, до слабости в ногах - он видел ясно. На чужих людей так уж точно не смотрят! В груди робкой птицей забилась надежда, но в следующую секунду Джей повернулся к Сандре, и ниточка, протянувшаяся между ним и Дженсеном, мгновенно лопнула. Отпихнув поддерживающих его за локти «демониц», Падалеки с испуганным возгласом бросился к невесте, и думать забыв о каком-то там музыканте.
- Черт побери, не сработало! – пробормотал Джим, не слишком одобрительно глядя на хлопочущего возле Сандры Джареда. Чародей не хуже, а может, и лучше Дженсена понимал, что Падалеки ни в чем не виноват, но, видимо, у Эклза был совсем уж убитый вид, потому что когда Бивер снова обернулся к нему, его взгляд стал по-отечески мягким и полным беспокойства. – Дженсен, как ты себя чувствуешь? – заметив, что музыкант прикрывает ладонью обожженное плечо, он попытался осторожно отвести его руку в сторону. – Давай я исцелю твои рану… Или вон Джулия, она у нас маг-целитель.
- Да все в порядке, спасибо, - не особенно вежливо отпихнув все еще приобнимавшего его парня в плаще, Эклз кое-как поднялся на ноги. – Что Вы имели в виду под «не сработало»?
- Ну, когда Джаред и Сандра потеряли сознание, это определенно был магический откат, - оглянувшись через плечо на вышеупомянутую парочку, Джим раздраженно фыркнул, и Дженсен, проследив за его взглядом, со спазмом в груди увидел, как Джей, помогая девушке встать с пола, нежно прижимается губами к ее виску. – Что-то вроде рикошета, побочного эффекта, возникшего после того, как Джефф уничтожил зелье. Но, видимо, уже было слишком поздно… А может, Эрик опять что-то намудрил. Черт, да за такие фокусы по нему точно аутодафе плачет!
- Что ж, - то ли всхлипнул, то ли усмехнулся Эклз - тогда натравите на него этого мага-недоучку, который чуть меня не поджарил! Ладно, Джим, приятно было пообщаться… Хотя вру, не очень приятно, но это не Ваша вина… Черт, ненавижу магию!
Оборвав ленточку, на которой все еще держалась наполовину обугленная шляпа, Дженсен отрывисто кивнул Биверу и, чуть пошатываясь, направился к выходу. Вокруг продолжали шуметь, переговариваясь о случившемся, но музыкант больше не обращал на это внимания. Наконец, полный народу зал остался позади, и Эклз, подавив надрывный, но полный облегчения вздох, медленно пошел к лестнице. Держась за обожженное плечо, он думал лишь о том, как бы найти Джеффа, забрать у него из кабинета свою сумку и, наконец, уехать отсюда и никогда не возвращаться. И не вспоминать, если получится! А вообще, неплохо было бы попросить у Моргана какое-нибудь зелье забвения - есть же, наверно, и такое… Или у этого грёбаного, всесильного Крипке. Он же там Магистр всего на свете и профессионал в зельеварении…
От этих безнадежных мыслей Эклза отвлек чей-то оклик, и, повернувшись, он с изумлением увидел, что к нему почти бегом направляется Джаред. Дженсен замер, не зная то ли быстро развернуться и уйти, то ли всё же дождаться Падалеки и послушать, что тот ему скажет. В итоге Эклз выбрал второе. Джей к тому времени уже подошел к нему и остановился в нерешительности в полушаге от Дженсена. Секунд пять оба просто стояли и молча смотрели друг на друга, но Джаред все же собрался с духом и прервал затянувшуюся паузу:
- Спасибо, мистер Эклз.
- Можно просто Дженсен, - на автомате поправил его музыкант, жадно, скорее всего, последний раз в жизни вглядываясь в любимые черты.
- Спасибо, Дженсен, - улыбнулся Падалеки.
- За что?
- Ну, ты всё-таки спас мою невесту от участи сгореть на костре, как в мрачное средневековье. Это явно заслуживает благодарности, - Джаред смешно развел руками, показывая, что этот факт и так является очевидным.
Дженсен невольно улыбнулся в ответ. Вряд ли Сандре действительно грозило что-то серьезное, особенно, в зале полном чародеев, но Падалеки выглядел настолько благодарным и трогательно искренним…
- Да не за что.
- Явно есть за что. Целая куча колдунов и ни один не сообразил поставить простейшее контрзаклинание против «дыхания дракона», а уж этому учат на первом курсе, - Джей, не иначе, как прочитавший мысли Эклза, презрительно фыркнул.
- Значит, так учат, - пожал плечами Дженсен. - Слушай, а ты тут не видел Джеффа Моргана?
- Не видел. А зачем он тебе?
- Мои вещи остались в его кабинете. И еще, вот, - Эклз указал на обожженное плечо, болевшее все сильнее и явно требующее медицинского вмешательства, - небольшая проблемка. Надеюсь, он сможет помочь.
- Так зачем тебе Джефф? - Джаред расплылся в довольной улыбке. - Ты разговариваешь с новым главой кафедры целителей. Для меня это дело пяти секунд.
Дженсен ничего не успел ответить, как Падалеки протянул к нему руку и прикоснулся к ожогу. Эклз непроизвольно дернулся, ожидая боли или жжения, но ничего подобного он не ощутил. Только от ладони Джея шло приятное тепло. Дженсен на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением любимого.
- Опля, готово, - сообщил Джаред, отнимая ладонь от плеча. - Даже шрама не осталось. Правда, рубашку все равно придется новую покупать, дырка на самом деле никуда не денется, - он смущенно кивнул на зараставшую на глазах подпалину на рукаве. – Волшебники – не боги, создавать материю мы не умеем, так что рано или поздно чары развеются.
- Неважно, - Эклз грустно усмехнулся, с тоской, мысленно прощаясь, глядя на Падалеки. - Вряд ли я снова когда-нибудь буду ходить в этом прикиде,
- Отчего же? Тебе очень идет. Как ты там говорил? - Джаред наморщил лоб, вспоминая. - Родео у техасцев в крови, точно?
- Точно, - через силу улыбнулся Дженсен, чувствуя, как внутри все скручивается в тугой, болезненный узел. - Ладно, ты извини, но мне пора.
Он развернулся на каблуках и крепко сжал кулаки, чтобы не побежать. Стоять рядом с Джеем и не иметь возможности обнять его или сказать «Я люблю тебя» было просто невыносимо. А ведь раньше Дженсен избегал этих слов. Он вообще как-то стеснялся выражать свои чувства, в отличие от Джареда. И вот сейчас ему так хотелось сказать о них Джею, но – ирония судьбы - именно теперь это было совершенно бессмысленно.
- Эй, подожди! А как же благодарность?
Пальцы Джареда ухватили его за рукав, и Дженсен с трудом заставил себя обернуться, из последних сил стараясь не показать, как ему плохо и больно:
- Ты же меня вроде уже поблагодарил?
- Не-е-е, это не считается, - рассмеялся Падалеки. - У нас есть такой закон: если кто-то сделал тебе что-то хорошее совершенно бескорыстно, то ты обязан его отблагодарить.
- Ты залечил мой ожог, - Дженсен дернул рукой, пытаясь высвободиться из хватки Джея. Сохранять самообладание с каждой секундой становилось все трудней и трудней.
- Это тоже не в счет, - лукаво усмехнулся Джаред. - Для меня это всё равно, что стакан воды выпить. Рана-то пустяковая! Так что на настоящую благодарность чародея это никак не тянет.
- А что тянет? - с вялым любопытством спросил Эклз. Почему-то от этих слов Джареда на душе стало немного светлее, и даже боль в груди как будто ослабла.
- Например, я могу подарить тебе свою шляпу, взамен твоей сгоревшей, - весело рассмеялся Падалеки и, быстро стянув головной убор, нахлобучил его на даже не успевшего возразить Эклза.
- Кажется, она мне слегка великовата, - пробормотал Дженсен, пытаясь приподнять шляпу с глаз, но та упорно съезжала обратно.
- А, по-моему, тебе очень идет, - заверил его Джей.
Эклз хмыкнул и слегка запрокинул голову, чтобы посмотреть на счастливого Джареда. Его взгляд скользнул по радостному, смеющемуся лицу, отмечая родинку под глазом и очаровательные ямочки на щеках, покорившие его еще при первой встрече, потом переместился на растрепанные волосы, смешно торчавшие на макушке. Укладке они не поддавались, сколько бы Джей ни старался. Невольно Дженсен поднял голову еще выше, будто ожидая продолжения. И замер, споткнувшись взглядом о небольшую веточку омелы, которая висела прямо над ними.
- Что ты там такое увидел, Джен?
Эклз невольно вздрогнул от подобного обращения, ведь Джаред частенько называл его так - прежде. Когда любил, когда помнил… Падалеки заинтересовано проследил за взглядом Дженсена и тоже поднял голову.
- Вот оно что, - почему-то совсем тихо проговорил он и добавил полувопросительно: - Это омела…
- Да, - коротко ответил Дженсен, чувствуя, как к горлу подбирается странный комок, а внутри все стягивает от какого-то звенящего, болезненного предвкушения.
- Есть же вроде такая примета: если два человека в Рождество стоят под омелой, то они должны поцеловаться, - прошептал Джаред, его дыхание стало прерывистым, а внезапно охрипший голос звучал взволновано и как-то по-детски изумленно.
- Есть, - ответил Дженсен, не отрывая взгляда от маленькой зеленой веточки, висящей над ними.
- Есть, - эхом отозвался Падалеки и, медленно опустив взгляд с омелы на словно зачарованного музыканта, сделал неуверенный шаг вперед, оказываясь к нему почти вплотную. Дженсен так и стоял, не шелохнувшись, неотрывно глядя вверх, и Джаред, еще раз хрипло повторив: - Есть… - слегка наклонил голову и прикоснулся своими губами к губам Эклза.
Поцелуй был подобен удару током. Дженсен замер с широко распахнутыми глазами, боясь пошевелиться и упиваясь исходящим от Джея ароматом мандаринов и шоколадного торта. Мир вокруг замерцал и исчез, превратившись в маленькую точку соприкосновения их губ, и лишь когда Джаред выдохнул ему в рот: «Дженсен… мой Джен...», притягивая к себе за плечи, оцепенение Эклза пропало, словно отхлынувшая волна. Он обнял Джареда за талию, вжимаясь в него всем телом, ловя дыхание и углубляя поцелуй с таким отчаяньем и жаждой, словно от этого зависела, самое меньшее, его жизнь.
В ушах звенело от напряжения, а ноги предательски подгибались - Дженсен знал, что непременно упал бы, если бы Джей не сжимал его так крепко в своих медвежьих объятиях. Хотя, судя по тому, как дрожало под руками Эклза сильное тело Падалеки, еще неизвестно, кто из них кого поддерживал. Нехотя, они все же разорвали поцелуй, и Джаред просто уткнулся лбом Дженсену в плечо, глубоко вдыхая запах его любимого парфюма и горелой ткани.
- Ты всё-таки приехал, - сбивчиво пробормотал он.
- Конечно, ведь ты же меня пригласил, - с дрожащей улыбкой ответил Эклз, едва сдерживая слезы. Всё, что он себе позволил - это еще крепче обнять Джареда и зарыться лицом в чуть влажные, непослушные завитки у него над ухом. Хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался. - Но следующее Рождество встречаем у меня.
- Договорились, - улыбнулся Падалеки, почти касаясь губами шеи Дженсена. – Мне явно противопоказано отмечать этот праздник в компании сослуживцев. В прошлый раз я перебрал и стал рассказывать нашим целительницам страшные байки про свой первый и единственный год на медицинском факультете, а сейчас… сейчас в голове вообще какой-то туман.
- Джей… - Эклз замялся, не зная, как рассказать Джареду о событиях сегодняшнего вечера.
Очевидно, что воспетый сказочниками Поцелуй Истинной Любви все же подействовал, но вспоминать о случившемся было по-прежнему больно. Да и потом, слова «магия» и «приворотное зелье» до сих пор заставляли его чувствовать себя участником шоу «Скрытая камера». Но, к счастью, объяснять ничего не пришлось – Падалеки и сам все вспомнил, правда, при некоторой помощи Джеффа и Джима, как чертики из табакерки, возникших посреди лестничной площадки.
- Я же говорил, что Рождество – время чудес! – усмехнулся Морган, с облегчением глядя на прижавшихся друг к другу парней.
- А все классическая магия, - одобрительно поддакнул Бивер. – Никакие новомодные зелья и заклинания с ней не сравнятся. Так что зря ты взрывал лабораторию нашего Магистра.
- Ну, не скажи! Конечно, когда я уничтожил котел с приворотным зельем, оно уже почти выкипело, одни пузыри на дне оставались. Но ведь эту сладкую парочку, по твоим же собственным словам, магическим откатом все-таки шарахнуло, да и стал бы Джаред тут целоваться с заезжим красавчиком, когда его драгоценная невеста едва не превратилась в ведьму-гриль? Подпирал бы сейчас, как миленький, стенку возле дамской комнаты и руки от беспокойства заламывал.
- Эй, ребята, вы о чем вообще… - начал было Джаред, недоуменно наморщив лоб, но тут его взгляд упал на Эклза – на свою шляпу у него на голове, на рукав, где, как он потом объяснил, были отлично видны следы его собственной магии, на усталое лицо и покрасневшие веки, и Дженсен по его глазам понял, что воспоминания о сегодняшнем дне возвращаются к Падалеки с неотвратимостью реки, прорвавшейся сквозь сломанную плотину. – Боже… - выдохнул Джаред, пошатнувшись, и Эклз снова вцепился в него, как минуту назад, помогая сохранить равновесие. – Джен… Дженсен, я…
- Джей, - взгляд Джареда метался по лицу Эклза, то и дело соскальзывая в сторону, словно он боялся посмотреть ему в глаза, и Дженсен, обхватив голову Джея ладонями, прижался лбом к его лбу, так что у того просто не осталось выбора, – посмотри на меня! Все в порядке. Все хорошо. Это не твоя вина.
- Нет, не в порядке… - сипло, словно сорвав голос, прошептал Падалеки, и Эклз увидел, как в глубине прищуренных ореховых глаз разгораются опасные, злые огоньки. – Приворот, значит? Ясно… - слегка отстранившись, Джаред повернулся к безмолвствующим коллегам, и выражение его симпатичного, улыбчивого лица в этот момент стало почти что пугающим. – Скажите мне, какая сволочь… - фразу он закончил на каком-то неизвестном Дженсену языке, но, судя по обилию согласных и шипящих, печатной она была вряд ли.
- Крипке, - поспешно, но с долей злорадства сообщил ему Джефф и тут же добавил, заметив, что взгляд Джареда становится все более кровожадным: – Правда, я не думаю, что тебе стоит сейчас с ним разбираться. Во-первых, с сотрудников хватит уже потрясений на сегодня, а во-вторых, завтра приедет Сэра и, я тебя уверяю, узнав обо всем, она устроит своему милому такое, что инквизиторам, пытавшим нашего брата в средневековье, останется только позавидовать.
- К тому же, кому-то надо еще рассказать все Сандре, - добавил Джим, - и я думаю, что будет справедливо, если этим займется Эрик.
С лица Джареда, казалось, разом отхлынули остатки краски:
- Ох, черт, Сэнди! – простонал он, на секунду зажмурившись. – Я должен поговорить с ней… объяснить…
- Плохая идея, Джаред, - слегка нахмурившись, покачал головой Джефф. – В этой ситуации… Если ты попытаешься объясниться с ней сам, да еще сейчас, вы только окончательно испортите отношения. К тому же, тебе и без того есть о ком побеспокоиться, - и он кивнул на Дженсена, который, похоже, выглядел таким же усталым, каким себя чувствовал. Во всяком случае, лицо обернувшегося к нему Джареда снова стало ужасно виноватым и почти испуганным.
- Дженс…
- Джей, я, действительно, в порядке, - поспешил успокоить любимого Эклз, хотя «в порядке» и рядом не лежало с его нынешним состоянием. Больше всего на свете ему сейчас хотелось закрыть глаза, уронить голову Джареду на грудь и уснуть – пусть даже стоя посреди институтского холла. – Но знаешь, поехали домой, а? Я страшно вымотался, а тебя вообще весь день заколдовывали-расколдовывали… Правда, поехали! – более твердо повторил он, заметив неуверенность на лице Падалеки, и, смягчая почти приказной тон предыдущей фразы, шутливо добавил: - Кто-то, между прочим, вчера обещал, что будет носить меня на руках и исполнять все мои прихоти!
Джаред невольно улыбнулся, и только присутствие зрителей удержало Дженсена от того, чтобы прижаться губами к одной из появившихся на его щеках ямочек:
- Вообще-то, я имел в виду нечто более… интересное, - тихо смеясь, сообщил Падалеки ему на ухо. – Не знаю, там… Ты и я. Ванна, свечи, шампанское.
Картинка возникла в голове, как наяву – огромная венецианская ванна, дрожащий свет свечей на поверхности воды и Джаред, обнаженный и прекрасный, словно греческий бог, с бокалом шампанского в руке. По телу Дженсена прокатилась знакомая волна жара, во рту пересохло, и он внезапно подумал, что устал совсем не так сильно, как ему казалось.
- Звучит отлично, - пробормотал Эклз и во избежание смущающей ситуации слегка увеличил дистанцию между собой и Падалеки. – Почему бы нам не поехать к тебе и не заняться… выполнением наших общих желаний?
Отодвинуться-то он отдвинулся, но тон голоса, да и сказанная фраза прозвучали с вполне конкретным намеком, и Джаред, судя по чуть порозовевшим щекам и поплывшему взгляду, уловил не только его смысл, но и, скажем так, содержание.
- О`кей, - выдохнул он и, повернувшись к ухмыляющимся Джеффу и Джиму, отрывисто мотнул головой. – Всего хорошего, парни. И спасибо за помощь. Я перед вами в долгу.
- Сочтемся, - махнул рукой Джефф, и в ней, как будто из воздуха появилась оставленная в его кабинете куртка Дженсена. – О сумке не волнуйся, - кивнул он музыканту, - пришлю экспресс-почтой.
- Это совой, что ли? – хмыкнул Эклз, вспомнив вдруг кино-сагу о величайшем волшебнике всех времен и народов.
Морган только глаза закатил, передавая ему одежду:
- И этот человек уже полтора года встречается с чародеем! Джаред, тебе надо медаль за конспирацию давать.
Падалеки, уже успевший превратить свой ковбойский наряд в обычные джинсы и кожаную куртку, озорно улыбнулся от уха до уха и потянул Дженсена к лифту. После всех потрясений этого дня ноги Эклза с трудом ему подчинялись, но горячие пальцы Джея, обхватившие его ладонь, словно передавали ему свое тепло и наполняли энергией, да и путь до парковки был не таким уж и дальним. Правда, за те пару часов, что Дженсен провел в здании НЭИ, успел пойти снег, и Джаредов байк завалило так, что Падалеки пришлось его буквально откапывать. Хорошо еще, что с помощью магии это заняло всего пять секунд.
- А знаешь, - произнес вдруг Джаред, когда серебристо-черная птица сорвалась с места, унося прильнувших друг к другу парней навстречу снежной завесе, - я ведь хотел сегодня представить тебя всем нашим. Как своего парня… и спутника жизни.
От этих слов сердце Дженсена, уже почти задремавшего у Джея на спине, тюкнуло невпопад, а сон слетел, как будто его и не было:
- Спутника жизни?
- Да, это… - Эклз не видел лица Джареда, но, судя по голосу и напрягшимся под его щекой мышцам, нервничал он изрядно. - Понимаешь, магия не подразумевает веры в какие-то высшие силы, и институт брака в его религиозном понимании у нас отсутствует. Конечно, в обиходе у нас используется термин «супруги», но на самом деле любимого человека, с которым собираемся провести остаток своих дней, мы называем спутником жизни.
Понимание, что ему фактически только что сделали предложение, накрыло Дженсена подобно девятому валу, и от потрясения он едва не разжал руки, которыми обнимал Джареда за талию. Голова в очередной раз за день пошла кругом, и Эклз едва не засмеялся - счастливо и, может быть, немного истерически. Определенно, только его Джей мог заговорить на подобную тему, сидя верхом на мотоцикле и вдобавок почти горизонтально вводя его в опасный поворот.
- Пожалуй, одной твоей помолвки с волшебного сообщества на сегодня вполне достаточно, - пробормотал, наконец, Дженсен и, взяв поникшего было Джареда за подбородок, коснулся уголка его губ быстрым, но обжигающим поцелуем. – А вот мы с тобой можем это всесторонне обсудить.
Он очень надеялся, что Джефф, и правда, поторопится со своей спец-доставкой. Коробочка с кольцом все еще лежала на дне Дженсеновой сумки, а ванна при свечах казалась ему гораздо более подходящим местом для предложения руки и сердца, чем мчащийся на полной скорости байк.

The End
_______________________
[1]Эниология - это наука о загадочных феноменах, не укладывающихся в рамки традиционной науки, таких как экстрасенсорное целительство и биолокация, НЛО и полтергейст, телекинез и ясновидение, и многое, многое другое. До недавнего времени официальная наука вообще не занималась ими, считая как бы несуществующими. Но произошло настоящее чудо: «чудеса» стали предметом изучения целой науки — эниологии.

[2]Представь себе весь этот мир» - песня из кинофильма «Чародеи», стихи Л. Дербенева, музыка Е. Крылатова.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.