Ищу тебя

Скажи, нам сколько пришлось скитаться,
Среди туманных миров скитаться,
Затем, чтоб мы, с тобою мы друг друга нашли?
Л. Дербенёв

Это произошло спустя одиннадцать месяцев, три недели и пять дней – год, растянувшийся для Дина на века и одновременно ужавшийся в те несколько секунд, когда он, не помня себя, бежал по скользкой южнодакотской грязи, чтобы поймать в объятия обмякшее, неподвижное тело Сэма, провести ладонью по окровавленной спине и, захлебываясь слезами, принять его последний вздох. В тот день в Холодном Дубе умерли сразу два Винчестера, и то, что Дин протянул потом еще целый год, было не более чем недоразумением, а также последствием клятвы, которую он дал человеку, чьим приказам привык безоговорочно подчиняться с пяти лет.
Первые несколько часов после того, как вернувшийся Бобби помог ему отнести тело Сэма в ближайший дом, Дин помнил довольно смутно, но когда всепоглощающее, сокрушительное чувство, которое назвать просто болью даже язык не поворачивался, слегка отпустило, приглушенное убойной дозой виски, единственным, о чем он мог думать, стала поездка на ближайший перекресток. Он ждал, когда Бобби оставит его одного, но старый охотник, словно что-то подозревал, и ни крики, ни угрозы, ни даже попытки дать Сингеру в морду не заставили того уехать, предоставив последнего Винчестера самому себе. А потом позвонила Эллен, сказала, что нашла заметки Эша, и сколько бы ослепленный своим горем Дин ни кричал по поводу конца света «так пусть он наступит», отказать друзьям в помощи в такой момент он просто не смог. Да и инстинкт охотника подсказывал Винчестеру, что, поехав в Вайоминг, он получит то, чего желает почти так же сильно, как возвращения Сэма – возможность отомстить его убийцам.
В конечном счете, все так и случилось – Дин лично пристрелил Желтоглазого и его черномазого выкормыша, но легче ему от этого почему-то не стало, а появление отца и его, даже не приказ – просьба разом перечеркнули все его самоубийственные планы. «Пообещай мне, что будешь жить, сынок! Пообещай, что не пойдешь по моим стопам…» Это значило, никаких сделок и никаких попыток наложить на себя руки, и за второе Дин ненавидел отца едва ли не сильнее, чем за его предсмертные слова.
О, он остался жить, хотя здесь больше подошло бы слово «существовать». Несколько месяцев Дин топил горе в виски, азартных играх и случайных связях, бросая все свои навыки охотника лишь на то, чтобы избавиться от преследования Бобби, Эллен и Джо, не оставлявших попыток вправить ему мозги. Несколько раз он попадал больницу, ввязавшись в драку, как-то даже попробовал наркотики, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы провидение буквально не ткнуло его носом в очередную охоту. Уничтожение адских тварей показалось Дину куда более сладким и действенным лекарством от невыносимой душевной боли, и он с новыми силами впрягся в работу. В свободное время Винчестер все еще пил, как сапожник, а, выходя на дело, превращался в робота, идеальную машину для убийства. Другие охотники стали шарахаться от него почище, чем от Гордона, в свое время, но Дину было все равно. Он разучился что-либо чувствовать. По крайней мере, что-то еще кроме боли.
А потом ему на глаза попалась эта статья в газете – о студенте, попавшем в тюрьму за убийство своей девушки. История парня, утверждавшего, что в это самое время он сидел с друзьями в баре, а, придя домой, столкнулся нос к носу с собственным двойником, звучала до боли знакомо, а к Меняющим Кожу у Дина был счет еще с Сент-Луиса. В кои-то веки по-настоящему вдохновленный предстоящей охотой, он погнал Импалу в указанный в статье городок, но дело, как это частенько случалось в практике Винчестеров, приняло совершенно неожиданный оборот.
Убийца оказался вовсе не очередным оборотнем, он, очешуеть можно, был пришельцем из параллельного измерения, иначе говоря, не просто двойником, а альтернативным «Я» того самого паренька, которого обвинили в смерти его подружки. Как выяснилось позже, один юный гений, экспериментируя с гравитационными полями, создал некое устройство, способное открывать порталы в иные миры, а его коллега-завистник, мечтающий не иначе как о мировом господстве, похитил этот уникальный прибор и начал путешествовать по параллельным вселенным, убивая своих двойников и забирая их жизненную энергию, словно какой-нибудь Горец.
Человеческого в этом фрике, получившем за счет поглощенных душ сверхъестественные способности, почти не осталось, и Дин, узнав правду о происходящем от самого изобретателя, идущего по следу убийцы, не задумываясь, отправил ублюдка в Преисподнюю. Но вот прибор, устройство для путешествия по другим мирам… уничтожить или просто вернуть его хозяину оказалось выше его сил. Узнав о существовании иных реальностей, где жизнь и смерть частенько играют совсем в другие игры, Дин первый раз за прошедший год почувствовал, как в груди, там, где на месте его сердца исходила кровью огромная зияющая рана, крохотным огоньком зажглось вдруг давно забытое чувство – надежда. Убедить молодого ученого оставить ему прибор оказалось совсем нетрудно – похоже, парню тоже доводилось терять близких людей, не говоря уже о том, что он явно чувствовал себя перед охотником в долгу. Так Дин и начал свою «одиссею» по другим мирам. Его собственная вселенная катилась в это время в тартарары, но он знал, что один, без Сэма, не только не спасет ее, но и, пожалуй, приблизит конец света.
Правило у путешествия по параллельным измерениям оказалось только одно – никогда не встречаться со своими альтернативными личностями, поскольку последствия у подобных столкновений могли быть самые разнообразные, вплоть до комнаты с мягкими стенами, чего Винчестер никому из своих двойников, разумеется, не желал. Впрочем, собственные «клоны» его волновали мало, тем более что с Сэмом – или его воплощением в той или иной реальности – большинство из них никогда даже не встречалось. И если к своим близнецам Дина словно тянуло какой-то невидимой силой, то отыскать в совершенно незнакомом мире альтер-Сэма бывало иногда реально невыполнимой задачей. Собственно говоря, в нескольких измерениях охотник так и не смог его найти, хотя, опять же, миры, где Сэм Винчестер, младший сын Джона и Мэри Винчестеров, 1983 года рождения, даже не появлялся на свет, особого интереса для Дина не представляли, и он старался там не задерживаться. Видеть парней, на одно лицо с его Сэмми, но чужих, совершенно чужих, было невыносимо больно и всегда до головокружения странно.
К примеру, одного «Сэма» мало того, что звали Дин, так он еще и родился почему-то на несколько лет позже, чем положено, и сейчас, сверкая лисьими глазищами из-под спадающих на лицо волос, делил свое время между выпускным классом старшей школы, работой в супермаркете и подружкой с забавным именем Рори. И ладно, если бы он был единственным! От другого подростка, двойника его брата по имени Том, Дин вообще чуть не выпал в осадок. Ученик престижной академии, богатенький избалованный плейбой из тех, что развлечения ради затевают жестокие, порой опасные игры со своими одноклассниками, он умудрился влипнуть в такую историю, что в пору было снимать триллер. Впрочем, в детали этого дела, закончившегося гибелью одного из учителей, Дин особо не вникал. Ему, как и в случае со своим тезкой, вполне хватало собственных проблем. В любом возрасте, с любым именем и характером этот зеленоглазый парень с каштановыми волосами, родинкой на щеке и сногсшибательной улыбкой все равно слишком напоминал его Сэма, единственного любимого во всех смыслах этого слова человека. Но когда разница между ними из четырех лет внезапно превратилась в десяток с лишним, заглядываясь на брата с вполне определенными мыслями, Дин первый раз за долгое время снова ощутил себя извращенцем. Инцест – это еще куда ни шло, но педофилия…
К счастью, все остальные воплощения Сэма, найденные Дином, оказались вполне пристойного возраста. Особенно Винчестера очаровал молодой художник со светлой, хотя и немного печальной улыбкой, напомнивший ему брата, каким тот был в первый год после Стэнфорда, когда, оправившись после смерти Джессики, Сэм перестал делать вид, будто между ним и Дином никогда ничего не было. Эти несколько месяцев запретной любви и украденного у судьбы счастья были, наверно, лучшими в жизни братьев, ведь после смерти отца и его последнего приказа каждое их прикосновение друг к другу, каждый поцелуй так или иначе отдавали, пускай и сладкой, но неизбывной горечью. При воспоминании об этом на Дина вдруг нахлынула такая жгучая, невыносимая тоска, что он не удержался и первый раз за все время позволил себе подойти к двойнику Сэма и заговорить с ним. Но этот парень, Томми Кинкейд, не был его мелким, его Сэмми, и в зеленых глазах не отражалось той любви, которую Дин даже во время ссор привык видеть и чувствовать в каждом взгляде и касании брата. Встреча с ним лишь разбередила и без того незаживающую рану, и Дин с тех пор зарекся даже приближаться к двойникам Сэма, не то что разговаривать с ними или приглашать в бар.
Миры мелькали мимо, как слайды в проекторе, похожие друг на друга, будто отражения в зеркале. Менялись только личности парня, которого Дин любил и в одной из этих бесконечных реальностей называл своим братом – Пол, Трэй, Дэвис, Уэйд… Клей. С последним, впрочем, Винчестеру волей-неволей пришлось познакомиться лично, спасая молодого человека и его сестру от призрака некого Джейсона Вурхиза, маньяка-убийцы в хоккейной маске, еще при жизни кроваво и методично вырезавшего молодежь, приехавшую отдохнуть на Хрустальное Озеро. Ничего хорошего из этой встречи, разумеется, не вышло, но, избавившись от духа, охотник хотя бы убедился, что за несколько месяцев шатания по другим мирам он не утратил своих навыков.
Но сколько бы «Сэмов» Дин ни встречал, рядом ни разу не было кого-то, хотя бы отдаленно похожего на него самого! Поэтому когда очередной след привел его в Канаду, на съемочную площадку, смешно сказать, сериала об охотниках за нечистой силой, и он увидел рядом с Джаредом, двойником Сэма в этом измерении, парня с лицом, которое каждый божий день наблюдал в зеркале, Дин испытал настоящий шок. Впрочем, даже в таком оглушенном состоянии ему хватило профессионализма не засветиться, попавшись кому-нибудь на глаза одновременно с этим Дженсеном, и несколько дней наблюдения, читай: слежки за приятелями-актерами, дали Винчестеру понять, что он на верном пути. Возможно, Падалеки с Эклзом и не были братьями, как они с Сэмом, но смотрели эти двое друг на друга точно с такой же тщательно скрываемой щемящей нежностью.
В результате, портал в следующее измерение Дин открывал с небывалым душевным подъемом, но, найдя, наконец, того, кого искал, он ощутил себя умирающим от жажды, которому подсунули чашку соленой воды. На какое-то мгновение Винчестеру даже показалось, что он снова попал в навеянный джином бред-желание, больше похожий на кошмар из-за подспудного чувства вины за те противоестественные отношения, в которые он втянул младшего брата. В этом мире Сэм и знать не знал об охоте на нечисть, живя вполне нормальной, безопасной жизнью вдвоем с Джессикой, а со старшим братом, за которого он вполне закономерно принял гостя из другого пространства, судя по холодному приему, общего у него было не больше, чем в том проклятом сне. Видеть это оказалось еще больнее, чем в прошлый раз, но Сэмми был жив и счастлив, и, в конечном итоге, это все, что нужно было знать Дину.
Очередная реальность преподнесла ему двойное разочарование. О, в этом мире они с Сэмом были вместе – напарники, братья, любовники, а значит, второму Дину здесь места не было и быть не могло. Но то, что творилось с их двойниками… Такое ощущение, словно между ним и Сэмом разверзлась бездонная пропасть! Любовь никуда не исчезла, она по-прежнему наполняла их украдкой брошенные друг на друга взгляды, но это чувство было слишком густо замешано на боли, а близость, взаимопонимание, доверие – от них как будто не осталось и следа. Разбираться, как они с братом до такого докатились, охотник просто не решился. Возможно, оно бы того стоило – в конце концов, у Винчестеров никогда и ничего не было просто, особенно, чувства и отношения, и повторить ошибки этих двоих с тем Сэмом, которого он искал, Дину совсем не улыбалось. Но нетерпение и предвкушение, пьянившие не хуже молодого вина, гнали его вперед, да и следить за напряженными, постоянно пребывающими настороже охотниками было чревато. Еще засекут, и доказывай потом, что ты никакой не оборотень. Хватит и того, что придется пройти через эту малоприятную, но, увы, неизбежную процедуру с тем единственным Сэмом, ради которого Дин и затеял всю эту безумную авантюру.
Собственно, только нежелание получить серебряный нож в сердце и удержало его от того, чтобы безоглядно броситься навстречу брату, когда последний портал захлопнулся у него за спиной, а круг судьбы замкнулся, приведя старшего Винчестера в мир, где смерть пришла за ним, а не за Сэмом. Дин понял это с первого взгляда – опустошение и мука в поблекших глазах его брата не могли быть ничем иным, кроме как болью потери, он сам видел это выражение в зеркале весь прошлый год. И даже замашки камикадзе, которые демонстрировал Сэм, словно безумный, с лютой ненавистью на лице кидаясь в схватки с демонами, тоже были вполне предсказуемы – потеряв брата, Дин и сам постоянно подставлялся на охоте, неосознанно ища смерти в когтях какой-нибудь твари. Если бы не данное отцу обещание, связавшее его по рукам и ногам, он пустил бы себе пулю в висок сразу же после похорон.
Но когда до Дина дошло, что именно Сэм делает с одержимыми, на которых охотится, внутри у него на несколько бесконечно долгих мгновений все как будто оборвалось. Какой еще кошмар обрушился на их семью, если Сэм, боявшийся своих способностей, как огня, теперь стал использовать их направо и налево? Только ли смерть Дина заставила его ступить на эту скользкую дорожку, или же произошло что-то еще, настолько ужасное, что ради мести Сэм забыл все, чему его учили отец и брат, и связался с демоницей, которая, судя по всему, и натаскивала его в использовании Темных Сил? На этом фоне даже тот факт, что мелкий с этой Руби еще и спал, трагедией уже не казался. Конечно, ревность грызла душу Дина ядовитыми клыками, но не ему, тоже не раз пытавшемуся забыться в чужих объятиях, было бросать камни.
Но, мать вашу, не с демоном же!
Руки так и чесались начертить в номере этой сладкой парочки Ключ Соломона и отправить сучку по месту прописки, но Сэм почти все время был рядом с ней, а пока Дин выбирал подходящий момент, никак не решаясь явить себя брату, обстоятельства, как обычно, решили все за него. То ли мелкий за эти полтора года стал более опытным охотником, то ли Дин, периодически выпадавший из реальности, не в силах насмотреться на живого и невредимого Сэма, где-то облажался, но закончилось все тем, чего он больше опасался, подглядывая за двойниками брата в предыдущих мирах – его самым банальным образом засекли.
Дальнейший сценарий был вполне предсказуем – Дина приняли за нечисть, и обращаться с ним пытались соответственно. Удачей можно было считать уже то, что Сэм не попер на него с ножом или дробовиком, а всего лишь припечатал к стене телекинезом, намереваясь выяснить, кто перед ним. Не слишком профессионально, если подумать, но то ли проклятые силы придавали брату уверенности в себе, то ли он просто достиг такой степени отчаяния, что ему уже было все равно, если Дин окажется духом или демоном – главное, чтобы брат снова был рядом с ним. И нельзя сказать, что старший Винчестер его не понимал. За прошлый год он перерыл больше книг, чем за предыдущие двадцать семь лет своей жизни, и нашел с десяток некромантских обрядов. Вот только ни один из них не являлся ритуалом истинного воскрешения, и тот, кто вернулся бы из-за грани, уже не был бы человеком. Хотя случались такие моменты, когда Дину было на это уже почти наплевать.
Убедить Сэма, что он не нечисть, а пришелец из параллельного измерения, оказалось задачкой не из легких, тем более что заготовленная заранее речь от близости брата напрочь вылетела у старшего Винчестера из головы, а стоявшая рядом демоница, как заевшая пластинка, твердила, что он ненастоящий Дин, и от него надо срочно избавиться. Но, к счастью, у Сэма была своя голова на плечах, а они с братом всегда чувствовали друг друга на уровне даже не шестого, а какого-то седьмого чувства. Конечно, во время той истории с одержимостью Винчестер-старший здорово стормозил, но Мэг была действительно хороша, и не только очень правдоподобно изобразила Сэма, но и мастерски сыграла на страхах самого Дина. А вот мелкий всегда знал, брат перед ним или какая-нибудь хитрозадая нечисть, и если бы старший Винчестер был хоть чуточку сентиментален, он бы сказал – знал сердцем. Вот и сейчас Дин мог с точностью до секунды уловить момент, когда Сэм понял, поверил, что перед ним действительно его брат, живой, настоящий… любимый и любящий.
Напряжение, сгустившееся в комнате, хоть ложкой черпай, наконец, отпустило, но лишь для того, чтобы тут же смениться совсем иным эмоциональным накалом – то, что витало сейчас в воздухе, было чем-то гораздо большим, чем просто счастье, облегчение, любовь или физическое желание. Во всяком случае, Дин, охваченный сейчас теми же чувствами, что и Сэм, несмотря на то, что у него уже было время осознать происходящее, даже под страхом смерти не смог бы подобрать названия тому, что буквально разрывало его изнутри. Они с братом просто смотрели друг на друга, не решаясь прикоснуться, а по коже все равно гуляли электрические разряды, кислород в легких стремительно испарялся, а комната начинала расплываться перед глазами, хотя, возможно, причиной тому были струящиеся по щекам слезы.
Пытавшаяся возмутиться Руби быстро затихла под потяжелевшим взглядом Сэма и послушно вымелась из номера, бросив, правда, на прощание: «Ты знаешь, как меня найти». Было очевидно, что проблем эта стерва в будущем создаст немало, но демоны и иже с ними волновали сейчас Дина в последнюю очередь. Мир сузился до тонкой нити, соединяющей их с Сэмом взгляды, и страх закрыть глаза, а открыв, понять, что это всего лишь очередной сон, заставил их держаться за этот зрительный контакт, как за соломинку, до самой последней секунды – срывая друг с друга одежду, падая в кровать клубком переплетенных конечностей, целуя, кусая, нежно поглаживая ладонями и до крови впиваясь ногтями, даря любовь и выплескивая свою боль на языке слившихся воедино тел:
Ты.
Это ты.
Мой.
Как ты мог?
Покинул.
Оставил одного.
Ты.
Только ты.
Моя жизнь.
Больше никогда…
Облекать все это в слова им с Сэмом было не нужно, хотя постельный разговор между ними все-таки состоялся, и, к вящему удивлению Дина, все оказалось не так ужасно, как он себе представлял. Ему все равно пришлось выдирать из себя каждое слово, словно клещами, обычно, в моменты редких откровений с братом, старший Винчестер не мог даже смотреть на него, не то что прикоснуться, думая, что при малейшем физическом контакте он просто рассыплется на куски. Но выяснилось, что изливать душу, когда лежишь с Сэмом в постели, чувствуя мелкого всей кожей и дурея от почти забытого за год родного запаха его волос, совсем не так трудно, как он предполагал. Подобная близость сгладила все острые углы, и даже рассказ брата о том, как он дошел до жизни такой, не показался Дину концом света. Не сказать, что ему не хотелось врезать Сэму за то, что он влез в это бесовское дерьмо, но старший Винчестер всегда старался учиться на чужих ошибках, а при воспоминании об отношениях их двойников из предыдущей реальности его до сих пор бросало в холодный пот. Сейчас, сопоставив кое-какие факты, Дин понял, что события в двух мирах развивались примерно по одному и тому же сценарию, но если в этом измерении его близнец все еще горел в Аду, то там он каким-то непонятным образом воскрес и в восторг, узнав о занятиях Сэма, ясное дело, не пришел. Но тот Дин, в отличие от него самого, не хоронил брата и не жил потом целый год, не чувствуя ничего, кроме боли и беспросветного отчаяния.
После двенадцати месяцев бесконечной агонии – в одиночестве, без Сэма – для старшего Винчестера уже не имело значения, какие там генетические отклонения изволил подхватить его брат по милости Желтоглазого, и как он теперь отправлял демонов в Ад – экзорцизмом или одной лишь силой мысли. Сверхъестественное не всегда зло, а с армией демонов, вырвавшейся из Адских Врат, методами, что использовали охотники, все равно было не справиться, в этом Дин успел убедиться еще у себя дома. Возможно, способности Сэма – их единственная надежда на победу в этой войне, а одолеть дьявольских тварей их же оружием – не в этом ли некая высшая справедливость?
Да, положа руку на сердце, все эти экстрасенсорные штучки, которые освоил его брат, мягко говоря, не приводили Дина в восторг, но разве не он неоднократно обещал Сэму, что всегда будет рядом и поддержит его, что бы ни случилось? Что не позволит пересечь грань и превратиться в чудовище. Вот именно этим старший Винчестер и собирался теперь заняться! Да и не верил он, что Сэма затянет на Темную сторону силы. Дин видел, что подарочек Желтоглазого делал с другими экстрасенсами, стоило тем смириться со своей сущностью, а его брат даже через полгода постоянного и вполне осознанного использования своих способностей по-прежнему оставался самим собой.
Достаточно было Дину улыбнуться ему или просто пошутить, как холодная, беспощадная маска, теперь появлявшаяся на лице Сэма во время очередной охоты на демонов, мгновенно сменялась прежней лучистой улыбкой и ямочками на щеках, а уж «щенячьи глазки», как и раньше, подкупающие всех и вся, и вовсе не сочетались с обликом потенциального Антихриста. Это Сэм контролировал свои силы, а не они его, и Дин собирался позаботиться о том, чтобы так оставалось и дальше – проще говоря, быть тем якорем, который удержит Сэма на грани и позволит ему остаться человеком. В конце концов, мало ли на свете медиумов и экстрасенсов? А его мелкий, и правда, нереально крут, так что кто знает, может, вдвоем им все-таки удастся вытащить этот мир из адской бездны, куда он медленно, но верно, катится? К тому же, Дин оставил за спиной свое собственное измерение, где были те же проблемы, и, если у них все получится здесь, он не сомневался, что Сэм не откажется отправиться туда вместе с ним. Тем более что по пути они смогут снова прошвырнуться по паре-тройке параллельных реальностей и посмотреть на своих двойников. Уж Джаред и Дженсен его брату просто обязаны были понравиться!

The End

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.