У твоих ног

Дверь на ключ, и свинцом тоска
Боль в душе, словно смерть близка
Один лишь шаг сможет все решить
Теперь ты враг, я не знаю как мне жить...

Как дальше жить

Мне колдун предсказал печаль
Долгий путь в грозовую даль
Он, словно зверь, чуял дым беды
Закрыта дверь, ливень смоет все следы...

Так хочешь ты

Все, что было – свет мой
Чистый и святой
Все, что было – рок мой
Жадный и слепой
Все, что будет – крест мой
Семь кругов пройти мне в огненной пустыне...

Голос твой заблудился здесь
День и ночь он звучит во мне
И я молю отпустить меня
Но за стеклом вижу вновь твои глаза...

Твои глаза

Я видел сон, как в этот дом
Ты сердце принесла свое
И боль прошла, и умер страх в душе
Но дверь на ключ, и страх живуч
Что проклят я и обречен
Свинцом тоска так, словно смерть близка...

Как смерть близка

Все, что было – рок твой
Все, что будет – крест твой.

«Ария» - Все, Что Было


ЧАСТЬ I

Сан-Антонио. 2002.

Глава 1.

- Джара, не смотри на него, он этого не любит. На самом деле никакой он не блондин, он высветляет волосы. И ресницы подкрашивает, наши девки кипятком писают, только дрейфят подойти и спросить, какой маркой туши он пользуется, я сам слышал: «ах, это так естественно выглядит». Тьфу. А губы, говорят, вообще силикон. Не знаю, может, это такое требование в его журнальчиках... Прикинь, чувак, он модель в какой-то порнухе. Конечно, внешне все вполне законно, типа, просто снимается в рекламе для разных журналов, только всем понятно, что он там рекламирует, с такими-то губищами... Джара, я говорю про гей-порно, тупица! Представь себе, имеет право заниматься, чем хочет, хоть в порно сниматься, хоть в армии служить, хоть в брак вступать - только, ясное дело, это ему на хуй не сдалось… В том-то вся и загвоздка - ему действительно семнадцать, но официально он считается совершеннолетним, есть какая-то процедура с блядским названием, забыл... Да, точно, эмансипация, не, ну ты прикинь? Он живет один, где его родители – никто не знает; то есть, считается, что он живет один. На самом деле у него есть какой-то мужик, который приезжает раз в пару месяцев. Высокий такой, крутой мэн, с седыми висками, на актера похож. Их несколько раз засекали вместе, мало того: Брент божится, что своими глазами видел, как этот мужик передал Блонди чек, а потом обнял его… Блонди? Это Чарли Уитфилд придумал, когда этот фрик здесь только появился. Это была та еще история, Джара... Ясное дело, Уитфилд с первого дня не давал Блонди прохода, загоревшись донести до этой надменной сучки, какое место педики занимают в иерархии школы Джеймса Мэдисона, Сан-Антонио. Только Блонди на него никак не реагировал, ну, то есть – вообще никак. Будто никакого Уитфилда в принципе не существует, так – пустое место. Вокруг него быстренько стали собираться те, кто раньше и пикнуть бы не решился про свою ориентацию – ладно бы только Стив с Крисом, эти давно ходили в подозрительных, так еще и Лорэн с Ники заявили о том, что они лесбиянки. Триш было окрысилась на эту компашку в своей газете, обозвав гей-мафией и бандой извращенцев, но эти уроды не только не обиделись, но, в лице Блонди, еще и письменно поблагодарили за удачное название. Потом, правда, работа газеты застопорилась почти на месяц, потому как на их адреса была оформлена рассылка с десятка очень горячих гей-порно-сайтов, и через пару дней все ящики были забиты до отказа картинками, клипами и текстами. Бля, это было реально жарко, мы все ходили смотреть... Охуел, меня не интересует гей-порно, чисто для общего развития! Тут очнулись айтишники, которые моментально стукнули Сингеру о том, как развлекается редколлегия, и Триш с подчиненными разве что наизнанку не пришлось вывернуться, доказывая, что они ни при чем.
Тут бы Уитфилду понять, что трогать Блонди себе дороже, но нет, этот идиот со своими дружками из футбольной команды не придумал ничего умнее, как подстеречь парня и отмудохать как следует. Избить-то они его избили, и сильно, но Блонди отлежался, и знаешь, что сделал? Он подал в суд на Уитфилда. Нет, не за побои. За сексуальные домогательства. Прикинь?.. Падалеки, ты меня вообще слушаешь? Да, он может подать в суд, ему для этого не нужны ни родители, ни CPS, он официально считается совершеннолетним! Был тако-ой скандал, Джара, вот это уже реально был пиздец! Процесс, естественно, был закрытым, но, сам понимаешь, подобную горячую информацию не утаишь. Вся Банда выступила в качестве свидетелей и, глазом не моргнув, подтвердила, что Уитфилд домогался Блонди, требовал переспать с ним, а когда Блонди отказался - избил. Родители Уитфилда были вынуждены выплатить пострадавшему неслабую компенсацию, а у Блонди на руках оказалось судебное предписание, запрещающее Чарли приближаться к нему ближе, чем на тридцать ярдов.
Ты думаешь, Блонди остановился на этом? Ни хера. Поскольку Триш к тому времени была уже совершенно ручной, он дал школьной газете интервью, помещенное затем на первой полосе, в котором заявил, что не держит зла на Уитфилда, поскольку прекрасно понимает, как это ужасно – не иметь сил для того, чтобы принять собственную ориентацию. Он долго и со вкусом делился подробностями процесса, а главное – очень убедительно объяснил: Чарли цеплял и преследовал его только потому, что хотел, но обломался в своих желаниях.
Если в школе еще и оставался кто-то, не знакомый с историей страсти капитана футбольной команды к официальному школьному гею, то после выхода газеты таких уж точно не было. Чарли наступил трындец. Те, кто под его началом лихо травили Блонди еще месяц назад, радостно переключились на своего бывшего лидера.
Ну, а через неделю Уитфилда вытащили из петли в душевой... Не-е, выжил. А вот вышел ли из дурки на сегодняшний день – без понятия... А что Блонди? Вон, сидит... Сам понимаешь, после такого на него даже посмотреть косо никто не решается. Банду тоже все оставили в покое, так что теперь у нас тут просто педерастический рай... А что учителя? Учителям похер. Учатся хорошо, проблем не создают... Знаешь, я думаю, они тоже побаиваются Блонди. От этого урода неизвестно, чего ожидать... Что значит, с кем он? Со всеми. И ни с кем. Постоянно, по крайней мере. А на ночь его можно заполучить, подарив какую-нибудь золотую побрякушку, но не просто первую попавшуюся хрень, а так, чтобы угодить, чтобы понравилась, это я знаю из надежных источников... Нет, сам не пробовал... Бля, Джара, ща въебу!.. А я что, не сказал? Его зовут Дженсен Эклз.

***

На самом деле, Чад сильно ошибался. Джаред не смотрел на новенького – так, окинул быстрым взглядом и тут же потерял к нему интерес. Парень как парень, сразу и не скажешь, что гей, может, только сережка-гвоздик в правом ухе да золотые цепочки на шее и запястьях немного портят первое впечатление. Если честно, Падалеки и разглагольствования приятеля слушал не слишком внимательно, вопросы задавал машинально, на полном автомате, исключительно, чтобы не казаться невежливым. История Блонди не сильно его увлекла, хотя Джаред был вынужден признать, что парень молодец. Обычно именно таких персонажей доводят до самоубийства местные задиры, уж никак не наоборот. А еще на миг ему стало интересно - узнай Чад о Монтане всю правду, он бы и о нем, о Джареде, сплетничал так же зло и увлеченно?
Впрочем, какая разница.
Когда рушится твой привычный мир, все эти мелкие школьные разборки кажутся полной бессмыслицей. На миг Джаред даже позавидовал Мюррею, которого подобная ерунда, похоже, реально прикалывает. Это тоже было проблемой. Лучший друг, который тебя больше не понимает – это херово до невозможности.
Падалеки пытался поговорить с Чадом. Сейчас ему как никогда нужна была поддержка, даже не совет – просто участие. Но Мюррей только рассмеялся, махнул рукой и посоветовал забить на все. В принципе, он уже проходил все это сам и, наверное, имел право так говорить, правда, когда расстались его родители, ему было не больше пяти, а у детства короткая память. И это, блядь, охуительное счастье – горевать ровно до новой игрушки, ни секундой дольше; только вот по-настоящему ценить эту способность начинаешь значительно позже, когда безвозвратно утрачиваешь.
Джаред почему-то надеялся, что возвращение в Сан-Антонио вернет ему душевный покой. Что его жизнь станет вновь простой и понятной, что место, где он прожил всю свою жизнь, сможет защитить от неумолимо надвигающихся перемен, или хотя бы поможет с ними примириться. Он осознавал наивность этой детской веры в священную силу отчего дома, под кровом которого просто не может произойти ничего плохого, но больше рассчитывать ему было не на что. Джаред впервые пожалел, что не умеет молиться. Нет, он не рассчитывал на вмешательство высших сил, потому что просто в них не верил, но, говорят, молитва успокаивает.
Как и следовало ожидать, чуда не произошло. Монтана словно последовала вслед за ними, вместе с нарастающим отчуждением, бесконечными скандалами, ложью отца и отчаяньем матери. Джаред искренне завидовал брату и сестре, которые сумели сбежать из этого рехнувшегося мира – Джефф уехал в университет и не показывался дома уже в течение полугода, Мэган полностью погрузилась в вымышленную вселенную большеглазых героев аниме. Куда деваться ему самому, Джаред просто не представлял.
Возможно, именно это чувство потерянности и заставило его поступить тогда так странно – не оттолкнуть, не ударить Брока, а позволить ему ласкать себя под теплыми струями воды в пустой душевой школьного спортзала.
Чертова Монтана.
- Блядь, Джара, ты мне расскажешь о Монтане, или как? – голос Чада вернул Джареда в реальный мир.
Всей правды о времени, проведенном в этом блядском штате, Падалеки, разумеется, не расскажет никому и никогда. Но отмолчаться тоже не удастся, поэтому Джаред тяжело вздохнул и произнес вполне искренне:
- Знаешь, чувак, Монтана – та еще жопа...
К огромному удивлению Падалеки, оказалось, что ему все же есть о чем рассказать, не вдаваясь в грустные или пикантные подробности. Даже неожиданно стало как-то спокойнее на душе. И еще Джаред понял, что он, кажется, скучает. Скучает по тому времени, когда ему еще было на что надеяться, пусть даже это время прошло в Монтане.
Прозвучал звонок и Джаред болезненно поморщился.
- Кстати, ты сейчас куда? – поинтересовался Чад.
- На историю, - вздохнул Падалеки. По доброй воле он ни за что не выбрал бы этот курс, но только там оставались свободные места, что Джареда, в общем-то, совсем не удивляло.
- Ха, тебе повезло, чувак. Там сейчас полная халява, потому что туда ходит Блонди.
- Какая связь? – не понял Джаред, поднимаясь на ноги и закидывая сумку на плечо. Да, халява сейчас была бы очень кстати, думать о чем-либо не хотелось категорически, особенно о событиях и людях, которые остались так далеко в гребаном прошлом, что их влияние на сегодняшний день можно смело считать приближающимся к нулю.
- Блонди как цирковая мартышка, весь вечер на арене, – загадочно сформулировал Чад, тоже вставая. – В общем, сам увидишь. Ладно, чувак, до скорого. Но смотри, не поворачивайся к сучке спиной, вдруг ты в его вкусе?
Чад поржал над собственной шуткой и, взмахнув рукой, направился к школе.
Джаред проводил его взглядом и вздохнул. Ему бы только пережить этот год, а потом он просто уедет. Неважно - куда, лишь бы подальше отсюда.

***
Он вполне предсказуемо опоздал к началу урока и вошел в класс, когда все уже расселись по своим местам. Преподаватель, о котором Падалеки знал только то, что его зовут Питер Эллис, смерил Джареда недовольным взглядом и произнес:
- Полагаю, мистер Падалеки - это вы, так как остальные в сборе. Поторопитесь, будьте так любезны, вы всех задерживаете.
- Извините, – буркнул Джаред, обреченно проходя к тому единственному стулу за первой партой, который еще оставался свободным. Обычно он предпочитал задний ряд - там можно спокойно подремать, да и длинные ноги в здоровенных ботинках, которые просто не умещаются под партой, не кажутся откровенно выставленными на всеобщее обозрение. Дебильная школьная мебель, ни хрена не сядешь с комфортом, особенно если твой рост больше шести футов и почти половина из этих футов – ноги. Ладно, выбора все равно нет. Падалеки решительно сел и демонстративно вытянул ноги вперед. Да и вообще, ему пофиг. Пусть ходят и спотыкаются, он ни на дюйм не подвинется.
Мистер Эллис начал вещать что-то про колониальный период, Джаред приготовился слушать, раз уж поспать не получится, обещая себе на следующем же занятии согнать кого-нибудь с заднего ряда.
За соседней партой, ближе к окну, расположился Блонди. Впрочем, это Джаред заметил только тогда, когда услышал громкий шепот:
- Слышь, чувак... Скажи, это правда, насчет размера обуви?
Сзади кто-то хихикнул. Та-ак, похоже, его собираются прописать. И кто – обвешанный побрякушками педик с силиконовыми блядскими губами... Чад был прав, школа хрен знает во что превратилась, раньше подобная нечисть и пикнуть бы не решилась, не то чтобы хамить в открытую. И, кстати, он не новенький, чтобы мириться с подобным отношением.
- А ты отсоси и узнаешь, - так же шепотом рявкнул Джаред, бросив на Блонди косой взгляд. – Такой рабочий рот должен заниматься делом, а не задавать дурацкие вопросы.
Сзади раздалось одобрительное «ого!».
Блонди язвительно усмехнулся.
- Похоже, в Банде пополнение, - уже громче, явно на публику пробормотал он. – Вообще-то я хотел уточнить, правда ли подобный размер чертовски трудно достать, но ты показал такую осведомленность в вопросе ртов и отсосов, что, пожалуй, твоя обувь меня больше не интересует... Познакомимся поближе, а, детка?
Сзади зафыркали, кто-то заржал в голос. Джаред залился краской. Блядь, попасться на такой дешевый прием! И как назло – в голове ни одной достойной мысли, чтобы поставить ублюдка на место. Впрочем, отсутствие оригинальных идей Падалеки никогда не смущало. Не можешь поразить смыслом, дави напором и грубостью, это беспроигрышная тактика, что на футбольном поле, что вообще, по жизни.
Джаред уже открыл рот, намереваясь, не особо подбирая выражения, высказать Блонди все, что о нем думает, но тут мистер Эллис постучал по столу ручкой.
- Мистер Эклз, мистер Падалеки, я счастлив, что вы столь живо заинтересовались друг другом, но, полагаю, реализовать свое страстное желание пообщаться вы сможете и во внеурочное время. Например, когда будете делать совместный доклад, посвященный торгово-экономическим связям колониального периода.
Бля, ну что сегодня за день-то такой говеный, а? Падалеки закрыл рот, скрипнул зубами и бросил на Блонди ненавидящий взгляд. Тот посмотрел в ответ не менее выразительно и поднял руку.
- Да, мистер Эклз? – невозмутимо спросил Эллис.
- Мистер Эллис, прошу прощения за этот небольшой инцидент, и позвольте обратиться с просьбой. Разрешите мне готовить доклад самостоятельно…
От такого откровенного подхалимства Падалеки просто задохнулся. Но, как выяснилось, Блонди сказал еще не все.
- … потому что работа с этим неандертальцем будет абсолютно бессмысленным занятием. Скорее всего, очень быстро выяснится, что пользы от него никакой, читать он не умеет, а думать не хочет. То есть, мне, как всегда, придется всё делать самому. Давайте пропустим нудные промежуточные стадии и перейдем сразу к финалу?
«Самовлюбленный жополиз» - раздраженно подумал Джаред.
Эллис снял очки.
- Мистер Эклз, лучше давайте вы хотя бы сделаете вид, будто являетесь существом социальным и способны работать в команде, ладно? И имейте в виду, выступать будет мистер Падалеки, так что не надейтесь, что вам удастся избежать необходимости хотя бы донести до него все ваши гениальные идеи. Все, Дженсен. Свое задание вы получили. Если у вас есть желание продолжить дискуссию по данному вопросу, имейте в виду, впереди целый год, а тем для докладов у меня предостаточно.
Блонди молча закатил глаза и, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень недовольства, сполз вниз по стулу. Джаред поймал на себе его тяжелый взгляд и презрительно искривил губы в ответ.
«Поверь, сука, ты еще пожалеешь» - зловеще пообещал он и немного успокоился, несмотря на то, что никакого внятного плана мести у него не было. Ничего, что-нибудь придумается по ходу дела.
Падалеки уселся поудобнее и заставил себя переключиться на более приятные мысли. Ну, относительно более приятные. Так сказать, поначалу приятные. Потому что Сандру с момента своего возвращения он еще не видел.
Первое время он изредка звонил ей из Монтаны, потом прекратил. Сложно представить себе более глупую вещь, чем пытаться поддерживать на расстоянии те отношения, которые, по сути, даже не успели начаться. Да, они гуляли вместе несколько месяцев, последнюю неделю до отъезда Джареда увлеченно целовались, но Падалеки не тешил себя иллюзиями – год разлуки это охуительно долго. Он очень хотел спросить сегодня у Чада про Маккой, но не решился. Он не был уверен, что ответ его обрадует, а даже если предположить, что Сандра все еще свободна, это, пожалуй, лишь дополнительно усложнит ситуацию, потому что тогда придется решать, была ли та ситуация в душе изменой. Разумеется, Джаред не собирался рассказывать Сандре о том, как кончил от прикосновений парня, но для самого себя придется на чем-то остановиться, а так можно черт знает до чего додуматься. Потому что, если это измена, значит - имел место секс, а, следовательно, он гей, эта сука Блонди прав, и ему самое место в Банде... Джаред мысленно зажмурился от ужаса. Чертов Келли. Чертова Монтана. Да, к таким кардинальным переменам в своей жизни Падалеки точно не готов, и вообще – никакой он не гей. И это был не секс, это был... это было... приключение? Эксперимент? Ага, блядь, произошедшее можно обозвать даже изнасилованием, только как не назови, главное не изменится – он добровольно, получая от этого огромное удовольствие, сосался в душе с парнем, и этот парень ему дрочил.
Падалеки раздраженно тряхнул челкой, не очень заботясь о том, что со стороны это выглядит, как нервный тик. Да пошло оно все. Просто забыть и больше об этом не думать. Не было ничего, и точка. Вот когда на земле закончатся все женщины, с которыми у него может что-то получиться, тогда и посмотрим. Потому что в такой ситуации ему уже точно будет нечего терять.
Все же интересно, Сэнди хотя бы обрадуется его возвращению?.. Если они снова будут вместе, он сможет пережить этот год, просто, по примеру Мэган, растворится в своей любви и не будет обращать внимания на тот кошмар, в котором существует.
Джаред невесело усмехнулся. Учитывая, как ему везет в последнее время, Сандра даже имени его не вспомнит.
Ладно, для начала надо встретиться и поговорить. А там будет видно.
Падалеки попытался включиться в происходящее вокруг.
Сначала ему показалось, будто Блонди просто отвечает на очередной вопрос Эллиса, но очень скоро он понял, что ошибся – Блонди вообще был единственным, кто отвечал на вопросы, более того, он спрашивал сам и, что самое удивительное, получал ответы. Казалось, оба - и учитель, и ученик - забыли о недоразумении в начале урока, и, откровенно наслаждаясь непринужденным общением, не нуждались в ком-то еще. В принципе, позиция Эллиса была Джареду понятна – класс выпускной, курс не самый популярный; чем лезть из кожи вон, пытаясь получить от учеников хоть какую-то ответную реакцию, значительно приятнее уделить внимание тому единственному, кому действительно интересно. А Блонди было интересно, причем интересно искренне. Сначала Падалеки злобно подумал, что эта сучка опять прогибается под препода, но очень скоро был вынужден признать - о подхалимаже речи не шло, Эклз увлеченно рассуждал о том, в чем разбирался и о чем хотел поговорить.
Джареду почему-то стало обидно. Блядь, идиллия, да и только. Интересно, может, они трахаются, а? Это многое бы объяснило... Но Падалеки не привык обманывать себя. Между Эллисом и Блонди не было даже намека на секс, просто взаимный уважительный интерес двух неглупых людей, которым есть о чем поговорить.
Падалеки окончательно загрустил. Даже Блонди кому-то интересен, а он сам... Пожалуй, ему тоже хотелось бы так – с учителем, на равных, обмениваясь понимающими смешками, и к месту вставляя изящные латинские цитаты. Блядь, да что за долбанный кризис самоидентификации?!! Как же хорошо было в Монтане...
Джаред не выдержал и, запустив руки в волосы, еле слышно застонал.
Чёрт, все же недостаточно тихо.
- Мистер Падалеки, вы в порядке? – тут же спросил Эллис.
- Голова болит, - буркнул Джаред и даже не удивился, когда услышал слева негромкое:
- Кость болеть не может.
И смешки за спиной.
- Я могу выйти, мистер Эллис? – мрачно поинтересовался Падалеки, не стал дожидаться ответа и поднялся на ноги, закидывая сумку на плечо. Однозначно, ему здесь больше делать нечего, а убийство на глазах пятнадцати свидетелей – не самая удачная идея.
- Хорошо, мистер Падалеки, – немного растерялся Эллис. – Не забудьте про доклад.
- Если будет с кем его делать, - процедил сквозь зубы он, кидая на Блонди хмурый взгляд.
Эклз ослепительно улыбнулся и закусил зубами карандаш, приоткрывая пухлые губы.
- Береги себя, детка, - прозвучало в спину Падалеки. – Нам еще не только доклад вместе делать, верно, бигфут?
Если бы никто не засмеялся, Джаред почувствовал бы себя оскорбленным, быстро привыкаешь быть звездой сезона.
Надо уточнить, какой максимальный срок в Техасе могут дать несовершеннолетнему за убийство в состоянии аффекта.

***
- Дженсен, я вас не узнаю. Что вам сделал этот парень?
- Пока что ничего, мистер Эллис, но я не собираюсь давать ему шанс исправить эту оплошность. Мне не нужен здесь второй Уитфилд.
- Дженсен, я понимаю, та история...
- При всем уважении, мистер Эллис, то, что для вас всего лишь «та история», для меня – сотрясение мозга, два сломанных ребра и контузия почки. Мне не хотелось бы повторения. Парень – типичный неандерталец, который немного эволюционировал и занялся спортом, поэтому правильнее будет нанести превентивный удар, чем ждать, пока он освоится и начнет метить территорию.
- Дженсен, я понимаю, вам пришлось нелегко, но вы не находите, что это все та же ксенофобия, только немного с другой стороны?
- Вы ничего обо мне не знаете, чтобы понимать. И это не ксенофобия, это выживание и доминирование сильнейшего. То, что, в данном случае, сильнейший – это я, диктует мне определенные правила поведения. В частности, мне положено нагибать других самцов, забредающих в мой ареал обитания, уж простите невольный сексуальный подтекст и намек на мою ориентацию.
- Хм... да, Дженсен, вы умеете формулировать... Я не вправе вам указывать, но все же прошу, подумайте над моими словами. Мы не просто животные, защищающие свои территории, мы люди, а значит, вынуждены играть по правилам социума. Вы не выживете, если не научитесь более терпимому отношению к окружающим, если не разовьете в себе способность прислушиваться к требованиям общества. Нельзя жить среди людей и оставаться одиночкой.
- Но если люди не принимают тебя таким, какой ты есть?
- Если вы говорите в общечеловеческом смысле, то иногда лучше поступиться индивидуальностью ради комфортного выживания и обретения достойного социального статуса. Если же вы про себя – на мой взгляд, вы великолепно справляетесь с этой проблемой, вас не только приняли, вас уважают...
- Похоже, мы совершенно по-разному видим сложившуюся ситуацию.
- Хорошо, Дженсен. Не буду спорить. Думаю, будет лучше отменить ваше задание. Я сам сообщу об этом мистеру Падалеки.
- Не стоит, мистер Эллис. Я попытаюсь. Хотя бы из уважения к вам.

***

На свежем воздухе Джаред поначалу почувствовал себя немного лучше, даже душившее его раздражение куда-то улетучилось, но спустя пару минут по-настоящему разболелась голова. Он добрел до школьного стадиона, забрался на верхний ряд трибун и сел, положив ноги на спинки кресел нижнего ряда. Черт, как же жаль, что он не курит.
Внизу, на футбольном поле, тренировалась группа поддержки, по беговой дорожке носились легкоатлеты, жизнь кипела во всем ее гребаном многообразии. Джаред решил, что сегодня больше никуда не пойдет. В смысле, на уроки. А вот в кино, пожалуй, можно завалиться, желательно - на какой-нибудь марафон ужасов. Иногда льющаяся на экране кровь и истошные вопли расчленяемых блондинок заставляют немного отвлечься от унылой действительности, в которой, по сути, с тобой происходит все то же самое, что и на экране, только очень медленно и совсем не так красочно – ты так же тупо умираешь, но, к сожалению, без надежды на счастливый финал.
- Сэнди! Сэ-энди!!! – заорал внизу какой-то парень.
Джаред встрепенулся.
Девушки из команды поддержки как раз сделали перерыв, теперь кто-то разминался, демонстрируя прекрасную растяжку, кто-то просто сидел на подстеленных спортивных куртках и полоскал рот водой. Одна из тех, кто сидел, услышав призыв, вскочила и подбежала к парню в спортивных трусах и майке, стоящему на краю поля.
Джаред скрипнул зубами. Блядь, где были его глаза, это же действительно Сэнди. Похоже, она стала еще красивее, из симпатичного подростка превратилась в настоящую маленькую женщину, или во всем виновата эта гребаная форма? Обтягивающая футболка, коротенькая юбочка, белые гольфы... Да-а, полтора года назад Маккой пыталась попасть в группу, но была жестко отсеяна еще на первом этапе кастинга... Без объяснений, чирлидеры никогда не объясняют такие вещи. В тот вечер расстроенная Сандра впервые согласилась пойти с Джаредом на свидание... Вот, значит, как все сложилось. Не удивительно, Маккой всегда была настойчивой. Интересно, с чего они сегодня в форме? Наверное, конкурс на носу...
Джаред обреченно наблюдал, как его бывшая девушка подбежала к парню и привычно чмокнула в губы. Легкоатлет? Позор какой. Могла бы подобрать себе кого поприличней, из какой-нибудь команды. Да хоть из команды по плаванию, все лучше, чем легкая атлетика, это же немногим отличается от общей группы, где вообще все убогие... Н-да, кажется, ответ налицо. Даже разговаривать не нужно.
Падалеки запрокинул голову и, глядя в голубое небо, глубоко вдохнул через рот. Нет, он не боялся заплакать. Он просто понял, что сейчас задохнется.
Когда мир настолько против тебя, с этим можно только смириться. Или навсегда с этим миром попрощаться, но к такому Джаред был не готов. Пока что не готов.
Казалось, чаша его терпения и так полна до самого края, но поверхностное натяжение никто еще не отменял, верно? А значит, даже когда абсолютно уверен, что больше вообще ничего туда не поместится, всегда найдется место еще для одной капли.
- Надеюсь, ты не думаешь, будто поиски тебя по всей школе доставляют мне удовольствие? – прозвучало рядом, и непривычно мирный Блонди сел через кресло от Джареда.
- Чего тебе? – ссориться не было ни сил, ни желания.
- Как голова? - вот это уже совсем неожиданно. Падалеки изумленно посмотрел на Блонди.
- Будь у тебя с головой все в порядке, ты бы сам догадался - что мне от тебя надо, - терпеливо пояснил Блонди. Все, мир вновь обрел привычные очертания, и за это Джаред был почти благодарен этому уроду.
- Нормально, - буркнул Падалеки, вновь возвращаясь взглядом туда, где его несостоявшаяся любовь мило ворковала с абсолютно недостойным ее парнем.
Через несколько секунд Джаред почувствовал запах табачного дыма и вновь посмотрел на Блонди. Тот откинулся на спинку кресла и с наслаждением курил.
- Не боишься? – не удержался от вопроса он. Нет, правда, интересно – вот так, открыто, не пряча сигарету и пуская колечки.
- Не-а, - лениво протянул Блонди. – Мне похуй. Я совершеннолетний, а в правилах школы нет ни слова насчет запрета курить на стадионе.
Джаред, в глаза не видевший школьные правила, почему-то поверил.
- Хочешь? – великодушно предложил Блонди, протягивая пачку.
- Для откровенной подставы слишком грубо, - заметил Джаред и вновь посмотрел на поле. Тренировка продолжилась, изящная Сэнди легко взлетала на плечи парней и отчаянно падала вниз на протянутые руки. Жизнь шла своим чередом. В душе было пусто.
- Слышь, ты, - прозвучало уже почти угрожающе. – Ты думаешь, я буду здесь сидеть и ждать, пока ты не закончишь онанировать на эти тугие попки в синих трусиках? Мне здесь смотреть не на что, эти задроты на беговой дорожке меня не возбуждают. Может, решим, наконец, что будем делать с докладом?
- А сам-то ты в какой команде? – Джаред, недобро прищурившись, вновь посмотрел на Блонди. Блядь, ну что за нахуй, даже пострадать спокойно не дадут.
Блонди смерил его мрачным взглядом.
- У меня освобождение, - отрезал он, и, вопреки своему предыдущему заявлению, стал внимательно наблюдать за бегунами.
- А что так? В общий душ ходить не можешь, встает сразу? – автоматически нагрубил Падалеки и прикусил язык. Это уже чересчур. Но он даже не успел подумать о том, каким образом можно загладить впечатление от своих слов, потому что Блонди невозмутимо ответил:
- С чего бы это? Тупые потные животные меня не заводят.
Джаред пришел в ярость, совершенно справедливо рассудив, что тупым потным животным только что обозвали его самого.
- Чувак, ты нарываешься, - звенящим от злости голосом предупредил он, разворачиваясь к Блонди всем телом.
Тот спокойно, даже равнодушно выдержал его взгляд, забычковал окурок о подошву элегантной туфли и щелчком отправил его через плечо Падалеки.
Джаред непроизвольно дернулся и разозлился еще больше.
- Ты тоже, - пожал плечами Блонди, не сводя с собеседника внимательного холодного взгляда. – Продолжим мериться размерами или перейдем к более конструктивной части диалога?
Падалеки понял, что не знает правильного ответа. Несколько секунд он молча смотрел на Блонди, чувствуя, как лед этих безразличных глаз постепенно гасит его раздражение.
- Так что ты хотел? – уже почти спокойно спросил он, отворачиваясь и устремляя взгляд на поле. Наверное, у группы поддержки действительно конкурс на носу, вся программа отработана и смотрится единым слаженным действием... И это охуительно красиво – словно больше нет законов физики, нет земного притяжения, есть только эти девушки, которые взлетают в воздух так, словно в самом деле умеют летать...
Блонди тяжело вздохнул.
- Раз уж ты довыебывался до доклада, я хотел уточнить, что мы будем делать дальше, - произнес он.
- Я довыебывался? – оскорбленный до глубины души Джаред перестал любоваться группой поддержки и посмотрел на Блонди.
- Нет, я сам себе предложил у себя отсосать, - язвительно отозвался тот.
- Ты первый начал, – огрызнулся Падалеки, и сам понял, насколько по-детски это прозвучало.
Блонди вздохнул еще раз, уже слегка раздраженно.
- Именно поэтому я здесь, - отрезал он. – У Эллиса прекрасный слух.
- Вот как раз этого я и не понимаю, - отозвался Джаред, с интересом, который, как он надеялся, вполне мог показаться оскорбительным, разглядывая собеседника. – Тебе-то каким образом перепало? Ты же, походу, его любимчик. Попросил бы получше, глядишь, и отмазался.
- Попросил? – непонимающе изогнул бровь Блонди. – С какой стати я должен просить? После твоего истеричного бегства мы с мистером Эллисом вышли, я объяснил мотивы своего поведения, он меня понял и сам предложил отменить задание.
- И?.. – Джаред затаил дыхание. Неужели обошлось?
- И я отказался, - пожал плечами Блонди. – Я не привык отступать. И потом, мистер Эллис, возможно, в чем-то прав, и мне действительно надо учиться работать в команде.
Падалеки даже не смог разозлиться. Блядь, ну нельзя злиться на убогих, а этот парень не просто фрик, это что-то запредельное.
- Сука ты, Блонди, понял? – почти ласково произнес Джаред. – Ты же мог отмазать нас обоих. Блядь, я охуеваю, какая же ты сука...
«Суку» Блонди воспринял абсолютно спокойно, но неожиданно заявил:
- Не называй меня «Блонди». Не люблю.
Джаред поперхнулся от неожиданности.
- Да мне похуй, - выдал он. – Блонди. И знаешь, почему? Потому что я заебись как не люблю делать доклады, а по отстойному предмету – в особенности. Кстати, у меня для тебя новость – совместно с тобой я точно ничего делать не собираюсь.
- Тогда у меня для тебя тоже новость, - спокойно пожал плечами Блонди, разглядывая Падалеки, и да - вот это было по-настоящему оскорбительно. – Тебе придется.
С этими словами он поднялся на ноги и зашагал прочь вдоль ряда кресел.
- И как ты меня заставишь? В суд подашь? – крикнул ему в спину Джаред и поморщился от того, насколько беспомощно и глупо это прозвучало.
Он перевел взгляд на поле, надеясь вернуться к своим страданиям и хоть этим немного утешиться, но ему оставалось лишь зло сплюнуть. Тренировка закончилась, все, включая бегунов, разошлись. Блядь, ну что за день.
- Чувак, – Чад появился со стороны, противоположной той, куда ушел Блонди, но, судя по всему, он видел, с кем Джаред только что разговаривал. – Скажи, что мне это померещилось, и не Блонди только что свалил отсюда.
- Не померещилось, - буркнул Падалеки. Теперь еще и оправдываться придется.
- Джара, дело, конечно, твое, - заявил Мюррей, усаживаясь рядом и окидывая друга внимательным взглядом, - но Блонди – это очень хреновая компания. Ты еще вернуться не успел, а уже скорешился с самой злобной сучкой этой школы, парни тебя не поймут, поверь.
Это было и так очевидно, без замечаний Чада. Футбольная команда школы Джеймса Мэдисона всегда отличалась крайней консервативностью взглядов, и Падалеки это было прекрасно известно, потому что он сам не раз выходил в компании старших товарищей «пиздить извращенцев». Только это было около двух лет назад, а с тех пор, черт, слишком многое изменилось. Впрочем, как выяснилось, изменилось даже больше, чем Джаред мог себе представить, причем в самой команде в том числе.
- Мне, если честно, плевать на этого выродка, - непривычно серьезно продолжал Чад, впрочем, Джаред знал, что под маской недалекого рубахи-парня скрывается умный и проницательный молодой человек, такой, каким Мюррея знали лишь самые близкие друзья. – Но под угрозой твоя репутация, надеюсь, ты это понимаешь? Да, Блонди не трогают и побаиваются, но это не означает, что с ним можно дружить. По крайней мере, пока слухи, что Браун стал посматривать на него с интересом, остаются только слухами.
- А с каких это пор Браун здесь что-то решает? - уязвленно поинтересовался Падалеки. Это было глупо, но почему-то известие о том, что Стерлинг так кардинально поднялся, хорошего настроения не прибавило.
- С тех пор, как Уитфилд устроил свое шоу в душе и в команде произошли перестановки. А капитан решает все и всегда, сам знаешь. А Чарли... Он и есть то исключение, которое только подтверждает правило; не подставь его Блонди, до сих пор ходил бы в капитанах, а не жрал таблетки в дурке. Ведь потенциальный интерес Брауна все как-то спокойно воспринимают, просто ждут, чем дело кончится... Еб твою мать, если эта дрянь Стерлинг все же решит поголубеть и сойдется с Блонди, мне, походу, придется трахать тебя, уж прости, Падалеки, потому что натуралам места в этой гребаной школе тогда точно не останется... Нет, это полный пиздец, во всех нормальных учебных заведениях футболисты встречаются с чирлидерами, это закон жизни, но нет, блядь, у нас, как всегда, все должно идти в буквальном смысле через жопу! Ладно, не отвлекай меня от основного вопроса. Так что у тебя за дела с этой сучкой?
- Черт, Мюррей, нет у меня с ним никаких дел, – вздохнул Джаред. – Он пристал ко мне на уроке, я ответил, Эллис это услышал и задал нам доклад, который я делать не собираюсь. Ну, или сделаю сам, без участия этого урода. Вот и все.
- А-а... – Чад заметно расслабился и тут же оскалился в привычной дурашливой улыбке. – Чувак, а я уже почти испугался, что он подбивает к тебе клинья. Ты же у нас известный педик, мог и не устоять...
- Да пошел ты, - Джаред тоже не удержался от улыбки и ткнул Чада кулаком в плечо. – Можно подумать, это я ходил в редакцию смотреть гей-порно. И вообще-то, это ты минуту назад сообщил, что готов переспать со мной.
- Но-но! – Чад оскорбленно вскинул голову. – Не раньше, чем Блонди даст Брауну, а до этого счастливого момента я надеюсь тупо не дожить.
Джаред рассмеялся, а потом спросил:
- Слушай, пошли в кино?
- Сейчас?
- А что тебя останавливает?
Мюррей улыбнулся довольной многозначительной улыбкой.
- Два слова, Джара. Два слова. София Буш.
И он взмахнул рукой, словно надеясь написать это в воздухе огнем.
Джаред уважительно присвистнул. Капитан группы поддержки – это серьезно.
- Значит, говоришь, футболисты и чирлидеры? – усмехнулся он.
- Да, - важно кивнул Чад. – Пусть даже я буду последним, кто придерживается этого правила, но я не собираюсь ничего менять, по меньшей мере, до окончания школы.
- То есть, вы уже... – неопределенно произнес Джаред и замолчал, не зная, как продолжить.
- Пока нет. Но я не теряю надежды, - веско ответил Чад.
Падалеки вспомнил о сцене, увиденной на поле, и помрачнел.
- Кстати, к слову о группе поддержки... – как можно более небрежно спросил он. – Я видел Сандру... и она была не одна. Чад, с кем она теперь?
В воздухе повисло почти осязаемое молчание.
- Падалеки, какого хуя с тобой происходит? – наконец негромко спросил Чад. – Ты, блядь, превращаешься в какое-то гребаное эмо. На хера тебе знать, с кем теперь Сандра? На хера тебе вообще о ней вспоминать и трепать себе нервы? Ты все видел, ты все понял, сколько еще можно сопли жевать? Я уже задолбался тебе повторять – просто ЗАБЕЙ. Ты нормальный пацан, че тебя на лирику-то потянуло в последнее время? То родители разводятся, то девушка не стала дожидаться... Давай лучше я познакомлю тебя с одной клевой мексиканской цыпочкой, все говорят, что она охренительно горячая штучка.
- Все? – уточнил Джаред.
- Блядь, ты опять начинаешь? Тебе же не жениться на ней, верно? Хоть развеешься немного, я уже видеть не могу твою кислую рожу. Так познакомить?
- Познакомь, - криво усмехнулся Джаред. В конце концов, терять ему уже нечего, пусть будет мексиканская цыпочка, все лучше, чем загибаться от тоски в одиночестве.
- Ладно, чувак, договорились, - Мюррей хлопнул друга по плечу и встал. – Я пошел. Кстати, если надумал свалить, лучше делай это сейчас, пока урок не начался. Сингер в последнее время закрутил гайки, если кто-нибудь тебя застукает во время урока, проблем не оберешься. Имей в виду, предков по любому в школу вызовут, тебя как, не смущает?
- Да пошли они. Все. - Отмахнулся Падалеки. – Вызовут - может, хоть вспомнят, что у них дети есть...
- Джара. Повторяю еще раз, для особо одаренных – ЗА-БЕЙ. Ладно, бывай. Вечерком созвонимся, постараюсь договориться с Жен.
- С кем?
- Тупица. С горячей мексиканочкой, призванной спасти тебя от искушения выстричь косую челку и нарядиться в черно-розовое... Блядь, Пада, я щас это себе представил – это было бы охуительное зрелище... Может, зря я тебя отговариваю, а?


Кажется, Джаред вспомнил, почему подружился с Чадом. Философия Мюррея, которой он свято придерживался, исчерпывалась одним словом, которое он постоянно повторял, словно мантру – «забей», поэтому рядом с ним любые проблемы казались незначительными, а препятствия – вполне преодолимыми. Он был оптимистом не из-за недостатка ума, как это чаще всего бывает, а вполне осознанно. По мнению Мюррея, все жизненные трудности можно было разделить на две категории – те, с которыми человеку под силу справиться, и те, которые ему абсолютно неподвластны. Расстраиваться из-за первых бессмысленно, надо просто действовать, и тогда будет ликвидирована сама причина уныния. Переживать из-за вторых глупо, потому что изменить ты все равно ничего не сможешь, а значит - на хера переживать? Таким образом, Чад пришел к закономерному выводу, что все проблемы, решение которых не находится в первые несколько часов после их возникновения (может быть отложена реализация, но решение просто обязано быть найдено быстро), автоматически переходят во вторую категорию и, соответственно, становятся достойными единственной лаконичной эпитафии – «забей».
Иногда Джаред злился, иногда завидовал Мюррею, который жил согласно этому закону и категорически отказывался принимать в качестве дополнительных переменных чувства, эмоции, подсознательные желания и неконтролируемые инстинкты. Жил, и, что самое удивительное, был вполне счастлив. Со счастливым и самодостаточным человеком всегда легко и приятно общаться, но, к сожалению, дружба с Чадом оборачивалась для эмоционального Падалеки одним очень неприятным побочным эффектом. Как только Мюррей исчезал из поля зрения, все сомнения и тревоги возвращались с утроенной силой, но рядом уже не было никого, кто мог бы отогнать их волшебным заклинанием: «забей». Самому Джареду магия непробиваемого пофигизма почему-то категорически не давалась.
Сегодняшний день не стал исключением. Падалеки шел по улице и просто физически чувствовал, как его душу заполняет тоска. Все было бессмысленно. Нет никакой надежды на счастливое завтра, есть только глухая боль и понимание того, что уже ничто не будет так, как раньше. А другого варианта счастья Падалеки не знал, да и не хотел знать.
Домой, где с утра потихоньку заправлялась джином мать, идти не хотелось категорически. Просто бродить по улицам глупо. В барах не нальют; кстати, надо будет узнать у Чада насчет фальшивых удостоверений личности, кто-нибудь обязательно делает на этом бизнес... Значит, кино.
Падалеки на миг замер возле кинотеатра и довольно улыбнулся. Марафон зомби, то, что надо. Побольше криков, побольше крови, треск плоти и неотвратимость приближающейся на негнущихся ногах смерти. Класс.
Он вошел в практически пустой зал и сразу направился к первым рядам. Пусть лучше уши закладывает и кажется, что очередной полуразложившийся труп прет прямо на тебя. Так можно ненадолго забыться.
Падалеки не заметил, как сидящий на последнем ряду Блонди подавился попкорном и чуть не выронил из рук ведерко, признав в долговязом лохматом силуэте на фоне экрана Джареда. Блонди удивленно вскинул бровь и покачал головой.


Глава 2.

- Мэ-эг!!! Мэ-эга-ан!!! – проорал Джаред, не отрывая головы от подушки. – Блядь, да открой ты эту долбаную дверь!!!
Звонок внизу надрывался настойчивой трелью и заставлял думать о Теде Банди без малейшего осуждения.
Разумеется, порядочный старший брат должен немного иначе разговаривать со своей сестрой, которой нет еще и пятнадцати, но Мэган недавно убедительно доказала, что прекрасно владеет материалом, за завтраком обматерив Джареда так, что тот потерял дар речи. И из-за чего? Ну да, он допил молоко, а хлопьев там вообще одна ложка оставалась... С другой стороны – пусть делает, что хочет, хоть матюками кроет, хоть свою глазастую японскую порнушку смотрит. Лишь бы никогда больше не рыдала под вешалкой, сжавшись в комок, пока родители орут друг на друга в гостиной.
Джаред теперь просто не видел смысла лицемерить и стесняться в выражениях в ее присутствии. Она слишком взрослая и слишком хорошо все понимает. Как ни странно, их отношения с Мэг от этого только улучшились, они больше не врали друг другу, а значит, в каком-то смысле были союзниками в этой грязной войне взрослых.
Хлопнула дверь в соседней комнате, Мэган пошла открывать.
Джаред был уверен, что пришли подружки Мэг. Он сам давно никого не приглашал к себе домой, перестал это делать еще в Монтане. Он безумно стыдился вечно пьяной матери, отсутствия отца, и безобразных скандалов, если Джеральд все-таки возвращался.
Мэган было проще. Она жила в своем, абсолютно параллельном мире, где просто не было всего этого дерьма, и изредка возвращалась в реальность, в основном, чтобы перекусить. Она с легкостью приглашала домой подружек, таких же, как она, потерянных для действительности девочек, которые сидели в комнате Мэг до глубокой ночи. Так было в Монтане, так продолжилось здесь.
Кстати, уж если кто в последнее время и стал отчетливо напоминать эмо, так это Мэган. Надо будет с ней поговорить.
С этой мыслью Джаред перевернулся на живот и приготовился вновь погрузиться в сон, но внезапно насторожился и приподнял голову, прислушиваясь. Обычно появление друзей Мэг сопровождалось неумолкаемым щебетом девичьих голосов, наперебой обсуждающих что-то донельзя важное. Сейчас было тихо.
Джаред напрягся.
Сегодня был тот редкий счастливый вечер, когда они с Мэган были дома одни. Недовольный Джеральд и почти трезвая Шэрон ушли в гости. Вот этого Джаред вообще не понимал, какого хера весь этот концерт на палубе «Титаника»? В конце концов, это просто подло. Уж если у них есть силы притворяться идеальной парой, тогда почему они расходуют их на то, чтобы пустить пыль в глаза абсолютно чужим людям, а не стараются хоть немного облегчить жизнь своим детям, которые сходят с ума, видя, как рушится привычный мир? Впрочем, у нечастых родительских выходов в свет все же была положительная сторона – это гарантировало целый вечер покоя и тишины, что в последнее время стало редкостью в этом доме.
Тишина – это хорошо, но только не тогда, когда Мэг отправилась открывать дверь непонятно кому.
- Мэ-эг? – позвал Джаред, садясь.
Молчание.
Джаред встал и, как был, босиком, в одних домашних джинсах, пошел посмотреть, что случилось.
Уже на лестнице он понял, что ничего страшного не произошло. Мэг просто стояла перед открытой дверью и восхищенно разглядывала что-то, находящееся за порогом.
- Мэгги, какого черта? – крикнул Джаред, спускаясь вниз. - Может, отморозишься, наконец? Кто там?
Он подошел ближе и осекся.
Потому что за дверью обнаружился Блонди собственной персоной. Точнее, не так – за дверью мало того, что обнаружился Блонди, так он еще и выглядел совершенно экстремально, словно задался целью подтвердить все сплетни, которые о нем ходили.
Если высокие байкерские ботинки на шнуровке еще можно было счесть более-менее приличной вещью, то все, находящееся выше, просто орало об ориентации владельца, не спасал даже черный цвет. Кожаные брюки хоть и были достаточно свободного покроя, но молнии по всей длине штанин снаружи и эластичные тканевые вставки внутри заставляли вспомнить о мужском стриптизе, а нечто, напоминающее защиту коленей – о байкерах из «Голубой устрицы». Тонкая майка из какого-то поблескивающего материала обтягивала торс, демонстрируя в меру прокачанные мышцы и не оставляя никакого простора воображению. Блядь, у него в соске колечко... Кожаная косуха почему-то не прикрывала весь этот разврат, а, напротив, лишь подчеркивала. Нахрена ему в принципе нужна куртка по такой погоде, оставалось загадкой.
Блонди выглядел раздраженным. Он стоял, засунув руки в карманы и напряженно смотрел на Мэган, застывшую перед ним восхищенным маленьким кроликом перед нетрадиционно ориентированным удавом.
Появление Джареда неожиданно разрядило обстановку.
- Джей, я, кажется, влюбилась, - со свойственной ей бесцеремонностью заявила Мэган.
Блонди удивленно вскинул бровь.
- Спасибо, конечно, но я не по этой части, - отозвался он. – Так я могу войти?
Не дожидаясь ответа, он шагнул в дом, вежливо отодвинул Мэг в сторону и начал снимать куртку. Мэган всхлипнула. Джаред с трудом подавил в себе желание закрыть сестре глаза ладонями, чтобы уберечь от этого зрелища.
- Зачем приперся? – рявкнул он, немного приходя в себя от удивления.
- Как зачем? – равнодушно пожал плечами Блонди. – Заниматься.
- Чем? – ляпнула Мэг, не сводя с Блонди обожающего взгляда.
Тот посмотрел на нее с интересом.
- Вот и я думаю, - протянул он, переводя взгляд на старшего Падалеки, - чем бы мне заняться с твоим братом?
Джаред побагровел. Проигнорировав откровенный восторг в глазах сестры, он схватил Блонди за локоть и потащил за собой в сторону кухни, приказав:
- Мэг, к себе. Быстро.
Втащив Блонди на кухню, Джаред сгреб его за майку и с силой приложил об дверь, заодно захлопывая ее.
- Сука, ты чего несешь?!! – шепотом заорал Джаред, ставя десять против одного, что Мэг никуда не ушла и теперь подслушивает. – Совсем охуел?!! Блядь, она моя сестра, и ей четырнадцать!!! Мудак, следи за языком, иначе я тебе его отхерачу и в жопу запихну!!! Самое главное, запомни раз и навсегда, пидор гребаный, я не из этих, так что можешь даже не думать на эту тему, тебе не светит!!! Понял?!!
- Да понял, понял, - произнес Блонди, глядя на разъяренного Джареда спокойно и слегка насмешливо. – Кстати, если ты хочешь, чтобы я тоже разделся, рвать на мне одежду не обязательно, достаточно попросить.
Джаред перевел взгляд вниз и понял, что майка Блонди выбилась из штанов и задралась вверх, обнажая загорелый живот, к которому он сам сейчас откровенно прижмется, если приблизится к Блонди еще хоть немного.
- Ебть! – вырвалось у Падалеки, он моментально разжал руки и отшатнулся.
А еще он вспомнил, что из одежды на нем самом только джинсы, но решил, что это не то обстоятельство, из-за которого стоит комплексовать, особенно перед этим самоуверенным педиком. Поэтому Падалеки просто упер руки в бока и мрачно посмотрел на Блонди, который совершенно спокойно готовился расстегнуть штаны, чтобы заправить майку.
- Мне не хотелось бы тебя смущать, поэтому считаю своим долгом предупредить – я не ношу нижнего белья, - примирительным тоном заметил он.
Джаред ощутил, как заполыхали его уши, и отвернулся настолько поспешно, что Блонди хмыкнул.
- Ладно, бигфут, - раздалось из-за его спины спустя пару минут, в течение которых Джаред все больше злился и просто не решался вновь посмотреть на Блонди, потому что ожидал какой-нибудь подлянки. – Можешь повернуться. У тебя, конечно, охренительный зад, да и спина недурна, но разговаривать я все же предпочитаю лицом к лицу.
Падалеки медленно повернулся. Еще одно слово – и он въебет этой твари от души, а потом Блонди может обвинять его даже не в домогательстве, а сразу в изнасиловании.
Однако виновник душевных терзаний Джареда спокойно сидел за столом и смотрел вполне миролюбиво.
- Слушай, Падалеки, предлагаю заключить мир хотя бы на пару часов, - предложил Блонди. – Хорошо, прости, я должен был отказаться от этого долбаного доклада. Я просто не подумал о тебе, честно. Я всегда работаю один, поэтому не привык озадачиваться чувствами других. Как бы то ни было, теперь делать нам его придется. Разумеется, ты можешь встать в позу и попытаться родить что-то самостоятельно, выступать все равно тебе, но я думаю, что моя помощь тебе все же не помешает. Можешь считать это моими извинениями. Я предлагаю следующее: сейчас мы быстро все делаем, а потом разбегаемся раз и навсегда. Обещаю, что больше не буду тебя цеплять, да и вообще с тобой разговаривать, главное – сам ко мне не лезь. Школа большая, мы вполне сможем в ней ужиться, не наступая друг другу на ноги. Что скажешь?
Джаред задницей чувствовал подвох, но не мог не признать – звучало хорошо. Просто слишком хорошо, чтобы быть правдой. С другой стороны, чем он рискует? Тем, что упустит шанс посидеть и поломать голову над вопросами, которые ему абсолютно не интересны, и не сделает доклад самостоятельно?
- Ладно, Блонди, - решительно произнес он. – Считай, договорились.
Блонди кивнул и спросил:
- Здесь или у тебя?
- Здесь, - Джареду почему-то не хотелось пускать этого урода в свою комнату. – Сейчас я все принесу.
- Ноут не забудь. И, будь добр, оденься, иначе ты будешь меня отвлекать.
К сожалению, глаз на затылке у Джареда не было, а поэтому он физически был не в состоянии заметить, каким взглядом проводил его Блонди. Очень нехорошим взглядом, надо сказать. Холодным и решительным.

* * *

Спустя час Джаред был уже готов пересмотреть свое мнение относительно Блонди. В самом деле, ну чего он взъелся на парня? Перестав изображать из себя говнюка, Блонди неожиданно стал абсолютно нормальным человеком, при известной доле фантазии его можно было счесть даже обаятельным и почти милым. И, кстати, он действительно прекрасно умел работать с информацией, безошибочно вычленял главное и тут же встраивал это в будущий доклад. Работа не просто продвигалась, Джаред раньше и представить себе не мог, что постылое домашнее задание можно делать так – практически играючи.
Самое удивительное, что Блонди умудрился заинтересовать и его. Вот скажи кто-нибудь Падалеки еще этим утром, что вечером его реально увлечет экономическая подоплека войны за независимость – не поверил бы. А ведь увлекла.
Джаред периодически искоса посматривал на погруженного в творческий процесс Блонди и пытался понять, что мешает тому вести себя по-человечески в остальное время. Ведь, наверное, чертовски сложно постоянно изображать из себя капризную суку, когда на самом деле ты неглупый обаятельный парень с хорошим чувством юмора. Да, Падалеки смог наконец-то оценить чувство юмора Блонди, это было совсем нетрудно сделать, достаточно было лишь перестать быть мишенью его остроумия.
А еще абсолютно непонятно, почему Эллис считает, будто Блонди не умеет работать в команде. Очень даже умеет. Да и вообще, работать с ним – одно удовольствие, он искренне интересуется чужим мнением и не пытается задавить интеллектом, хотя, и Джаред готов это признать, значительно умнее своего напарника. Создается впечатление, что он просто не обращает на это внимания, по крайней мере, никакой гордости в его голосе, когда речь почему-то зашла об успеваемости в целом, не прозвучало, хотя Блонди не скрывал, что учиться ему нравится и у него большие планы на продолжение обучения после окончания школы.
Джаред с удивлением понял, что Блонди больше не вызывает в нем раздражения. Более того, кажется, при иных обстоятельствах они могли бы подружиться. Эта мысль сначала напугала его, а потом заставила разозлиться, уже на самого себя. В конце концов, что за дурацкие предрассудки? Он что, в самом деле, собирается спрашивать разрешения Брауна? Почему-то воспоминание о Стерлинге испортило настроение. А если уж совсем честно, настроение испортилось при мысли, что тот может, в самом деле, увлечься Блонди. И что для самого Блонди это стало бы прекрасным выходом, он оказался бы под защитой не только капитана, но и всей команды... Только, блядь, он ведь не нуждается в защите, правда? Он ведь не продаст себя Брауну ради этого?
Черт, ну что за херня? Какая, к ебеням, защита команды? Команда не будет защищать бойфренда капитана, вообще непонятно, как Чад додумался до такого – Браун и Блонди. Да их сгнобят обоих, Джаред готов был поставить что угодно – к таким переменам школа Джеймса Мэдисона еще точно не готова, что бы там ни думал по этому поводу Мюррей. Футболисты не встречаются с парнями, футболисты встречаются с чирлидерами, а чтобы менять законы мироздания, нужен кто-то покруче Блонди...
Впрочем, может, Браун действительно гей, и ему удалось разглядеть в этом вздорном эгоисте то, что тот так старательно скрывает от других – насколько он интересный, умный, да просто нормальный парень.
Падалеки с неожиданным злорадством подумал, что голубой Браун – это прикольно.
Он в очередной раз покосился на Блонди, вносящего в текст доклада последние поправки. В холодном свете монитора он выглядел отстраненным и сосредоточенным, однако больше не казался враждебным. Просто очень одиноким.
И тогда Джаред впервые заметил две вещи. Во-первых, за окном уже почти стемнело, а соответственно на кухне давно было темно. Во-вторых, Блонди красивый.
Второе открытие вогнало Джареда в ступор. Он быстро опустил глаза, совершенно иррационально испугавшись, что может выдать себя взглядом, и несколько секунд смотрел в стол, не решаясь пошевелиться. А потом внезапно разозлился. В конце концов, какого черта? Да, Блонди красивый, и то, что Джаред это внезапно понял – не преступление. Получать эстетическое удовольствие от созерцания прекрасного – это нормально. Он решительно поднял голову. Словно почувствовав это, Блонди на миг отвлекся от монитора и кинул на Джареда быстрый вопросительный взгляд. Падалеки покачал головой, невольно отметив, что Блонди теперь смотрит на него совсем по-другому – с симпатией и искренним интересом, и от этого почему-то стало теплее на душе. Блонди кивнул в ответ, улыбнулся и вновь уткнулся в монитор. Интересно, почему Джаред не замечал раньше, какая у него потрясающая улыбка – открытая, светлая, чуть застенчивая, словно он заранее извиняется за то, что, улыбаясь, становится еще более красивым?..
Джаред отбросил последние сомнения и с каким-то отчаянным, гибельным наслаждением, словно срываясь в пропасть, стал беззастенчиво разглядывать сидящего рядом парня, с удивлением подмечая все новые детали, и не мог взять в толк, почему он не видел этого раньше – ни красиво очерченных скул, ни аккуратного носа, ни упрямого подбородка. И губы – ну какой, к черту, силикон. Просто очень красивые, наверное, про такие и говорят - чувственные... И ресницы... правда, как у девчонки, длинные и густые.
Черт, вот еще бы вел себя нормально, и, несомненно, его любили бы все. Ему простили бы ориентацию, потому что невозможно что-то не простить парню с такими глазами и такой улыбкой...
Джаред сглотнул и, пытаясь хоть немного развеять наваждение, включил подвесную лампу над столом. Блонди вновь улыбнулся, отодвинул ноут и с какой-то звериной грацией всем телом развернулся к Джареду, облокачиваясь на стол и подпирая щеку кулаком.
- Падалеки, у тебя в роду были кошки, - сообщил он, почти ощутимо касаясь взглядом, и это было до невозможности приятное чувство. – Я уже полчаса думаю, когда же ты поймешь, что стало темно. Люди так не могут. Ты кошка, Падалеки, большая и хищная. И глаза у тебя кошачьи...
В груди почему-то разлилась волна тепла. Потом она перехватила горло и накрыла пах.
Голова закружилась, сердце рухнуло куда-то в пятки, потому что Джаред внезапно понял, что глаза у Блонди совершенно нереального зеленого цвета. И что сейчас эти глаза смотрят на него так странно, словно Блонди чего-то ждет, точнее – ждет одного-единственного правильного слова, взгляда, жеста, чтобы... чтобы...
- Блонди... – прошептал он, понимая, что гибнет, и не находя в себе ни сил, ни желания противиться этому.
- Лучше - Дженсен, - негромко произнес Блонди, чуть подаваясь вперед, становясь еще ближе, гипнотизируя, завораживая своим темным, опасным взглядом.
У него что, всегда был такой голос? Низкий, с чуть заметной хрипотцой, пробуждающий порочные, противоестественные желания. Потому что это противоестественно – смотреть в глаза другого парня и чувствовать все нарастающее возбуждение, отчаянное, нерассуждающее, сметающее все предрассудки и сомнения.
Гулкий стук крови в голове заглушал последние здравые мысли, сердце колотилось в груди спятившим метрономом. Джаред видел перед собой только прекрасные, понимающие, зовущие глаза, в которых играли все оттенки выдержанного шартреза, и чувствовал, что если прямо сейчас не накроет эти губы своим ртом, то рехнется. А если он это сделает, то пути назад уже не будет, но какое ему дело до этого сейчас...
- Дженсен, - выдохнул Джаред и, закрыв глаза, бросился в бездну.
Точнее, попытался это сделать. Потому что его губы встретили пустоту на том месте, где должны были находиться губы Блонди. Резкий звук отодвигаемого стула, ощущение быстрого движения. Джаред не сразу понял, что произошло, а когда понял, то низко наклонил голову, прячась за челкой, и до боли сжал кулаки.
Тихий торжествующий смех.
Падалеки резко вскинул голову – униженный, растоптанный.
Блонди сидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Он разглядывал уничтоженного противника со сдержанным интересом и легкой презрительной насмешкой.
И Джаред понял, что никакого милого обаятельного Блонди попросту не существует. Есть только один Блонди – холодный, жесткий, расчетливый. Человек, который никогда не забывает и не прощает нанесенных обид, который всегда отвечает ударом на удар, а если считает, что противника лучше вывести из игры еще до начала битвы, то без тени сомнений бьет первым.
- Надеюсь, в следующий раз ты трижды подумаешь, прежде чем называть кого-либо гребаным пидором, Падалеки, - спокойно произнес Блонди. – Да, на будущее все же настоятельно советую запомнить мое имя. Меня зовут Дженсен Эклз, если ты до сих пор не в курсе. Ну, на сегодняшний день мы в расчете, кстати, сделанный мной доклад можешь считать небольшим бонусом. Или компенсацией за моральный вред, ты слишком перенервничал в последние пять минут. Не провожай. Я помню, где выход.
Он встал и, окинув совершенно убитого Джареда пренебрежительным взглядом, направился к двери.
- Сука! - выплюнул Падалеки в спину Блонди, вложив в это слово всю ту ненависть, что сейчас закипала в его душе.
Блонди остановился и бросил презрительный взгляд через плечо.
- Кто, я? А ты ничего не попутал, чувак? Если бы я не остановился, ты бы сейчас такое подо мной вытворял, любая сука удавилась бы от зависти.
Джаред хрипло зарычал, молнией сорвался с места и сбил зарвавшегося урода с ног. Они покатились по полу, Падалеки очень быстро оказался сверху и замахнулся, все еще не вполне понимая, чего в эту секунду он хочет больше – разбить это красивое лицо в кровь и стереть с него ехидную ухмылку, или впиться губами в губы; не просто поцеловать – заставить ответить на поцелуй, добиться стона, дрожи, желания, сделать эту блядь покорной и ласковой.
- Ну, чего ждешь? – прохрипел Блонди. – Или бей, или раздевайся. Так и быть, я тебя трахну, вижу, иначе ты не успокоишься.
Джаред едва не свалился со своей жертвы, когда Блонди внезапно вскинул бедра и прижался пахом к его заднице. Кожаные брюки все же были достаточно узкими, и Падалеки прекрасно понял, что Блонди нравится вся эта возня.
- Ну, детка, чего ты? – ухмыльнулся тот, сверкая сумасшедшими косящими глазами. - Снимай штаны, будем делать из добропорядочного натурала гребаного пидора...
И тогда Джаред ударил. Со всей дури, так, что голова Блонди бессильно мотнулась в сторону и стукнулась об пол, а из груди вырвался болезненный стон. Не помогло.
- Тебя заводит, когда грубо? – все та же ухмылка, веселое безумие в ослепительно зеленых глазах. – Ладно, отрывайся, я потерплю.
Джаред зарычал от бессильной ненависти и замахнулся еще раз, краем сознания отмечая, что Блонди зажмурился в ожидании удара.
И тут внезапно зазвонил телефон. Точнее, тишина внезапно была взорвана бодрым: It`s my life, it`s now or never! I ain`t gonna live forever...
Блонди открыл глаза.
Падалеки опустил занесенную руку.
...I just want to live while I`m alive
It`s my life
My heart is like an open highway
Like Frankie said, I did it my way
I just wanna live while I`m alive
It`s my life...
Джаред не знал, что ему делать, то ли потянуться за лежащим на столе телефоном, рискуя упустить Блонди, то ли не обращать внимания и продолжить экзекуцию. Ситуация становилась абсурдной.
- Падалеки, если ты сейчас же не ответишь, ты покойник, - очень серьезно предупредил Блонди. – Поверить не могу, у тебя на рингтоне Бон Джови, мать его, стоит. Выруби это, немедленно!
Джаред на секунду привстал, на всякий случай придавив грудь Блонди коленом, и дотянулся до телефона.
- Тебя, суку, забыл спросить, какой звонок ставить, - огрызнулся он и рявкнул в трубку, вновь опускаясь на парня. – Ну?!!
Блонди закатил глаза и сложил руки, которые Джаред вынужденно выпустил из под своих колен, на груди.
- Не смущайся, я подожду, - язвительно заметил он.
Абсурд ситуации заметно усилился.
- Джара? Джара, чё с голосом, всё в норме? – слышно Чада было плохо, на заднем фоне гремела музыка, раздавались оживленные голоса и девичий смех. – Мы в «Лотосе», отрывай свой зад от дивана и подгребай к нам! С тобой тут кое-кто познакомиться хочет!
- Чад, не сейчас, - отозвался Джаред, мучительно пытаясь понять, что он может сказать другу. Прости, не могу, бью Блонди?
Он замешкался буквально на секунду, но главной его ошибкой было даже не это. Он позволил себе забыть, что представляет собой тот, кто сейчас, казалось, покорно замер под ним.
Внезапно Блонди воспользовался тем, что его руки свободны, и резко дернул Джареда на себя. Тот потерял равновесие и навалился на Блонди сверху, автоматически упираясь рукой с телефоном в пол, и в последний момент с ужасом увидел, как в глазах его противника разгорается дьявольский огонь.
- Детка, ну где ты там, - простонал Блонди в телефон таким голосом, что у Джареда все волосы на теле встали дыбом. - Иди сюда, я уже соскучился...
- Заткнись, сука! – прошипел Падалеки, торопливо поднося трубку к уху и заряжая в челюсть Блонди другой рукой. – Чад, это не то, что ты думаешь!..
Молчание.
- Чад! – в отчаянии воскликнул Джаред.
- Джара, ничего не говори сейчас, ладно? – как-то деревянно отозвался Мюррей. – Я так понимаю, это был Блонди?
- Да! То есть, нет! То есть он, но все не так, как ты подумал!!!
- Блядь, чувак, я настолько охуел, что даже не успел ничего подумать. Полагаю, сегодня ты уже не придешь?..
- Приду! Но позже! – Джаред никак не мог подобрать тех нескольких действительно правильных слов, которые помогли бы ему обелить себя в глазах Мюррея. – Сейчас не могу!!!
- Да-да, я понял, у тебя там Блонди заскучал, - покладисто заметил тот.
- Чад!!! – взвыл Падалеки.
Блонди зло рассмеялся и начал постанывать, все громче и громче, с интонациями заправского порноактера.
- Чувак, что там у тебя происходит? – холодно поинтересовался Чад.
- Чад, я все тебе объясню! – выкрикнул Джаред, тщетно пытаясь зажать Блонди рот.
- Да уж, чувак, надеюсь, ты все мне объяснишь, - очень серьезно ответил Мюррей. – Тебе до хуя всего придется объяснять.
Внезапно Блонди затих и стал подавать какие-то странные знаки глазами.
- Что? – прорычал Джаред, на всякий случай прижимая трубку к груди, хотя и понимал, что с зажатым ртом Блонди вряд ли сможет что-либо выкинуть.
Блонди мотнул головой.
Падалеки прислушался и услышал в прихожей звуки шагов и голоса. Ну, как голоса... Знакомые пьяные всхлипы матери, рокочущий рев отца, обрывок фразы, в которой упоминалась Бетти Форд...
- Я перезвоню, - мертвым голосом произнес он в трубку и нажал отбой.
Все, сейчас начнется, пора валить. Господи, как же это надоело...
- Эй, Падалеки. Может, все же слезешь с меня, если нас застанут так, неловко может получиться.
- Они не обратят внимания, даже если я разложу тебя голого на столе и буду вдумчиво трахать, - пробормотал Джаред, пытаясь понять, хочет ли он еще раз вмазать Блонди, в знак благодарности за подставу. Нет, кажется, не хочет. Да и вообще, как-то глупо бить того, кто уже раз десять мог бы освободиться, но почему-то этого не сделал, отдает откровенным садомазохизмом. Надо уходить.
Джаред встал, на миг задумался, не подать ли руку Блонди, и решил, что слишком много чести. Он закрыл ноутбук и торопливо сложил сверху учебники. Нужно отнести это в комнату, не ровен час - Шэрон припрется на кухню, так и без компьютера недолго остаться.
- Помочь? – раздалось вполне миролюбивое. Блонди поднялся на ноги и теперь наблюдал за лихорадочными сборами Джареда каким-то странным, внимательным взглядом, задумчиво потирая пострадавшую челюсть.
- Уже помог, спасибо, - огрызнулся Джаред. – Все, Блонди, вали отсюда, видишь - не до тебя. Где выход, ты в курсе.
Возле двери Падалеки на мгновение замер, прислушиваясь. Кажется, театр военных действий плавно переместился в гостиную. Можно попытаться проскользнуть.
Джаред беззвучно пересек прихожую.
- ... она, какого черта взял с собой меня?!
- ...пьяный бред!
- ... тоже бред?!
- ... к доктору Карлмайклу!!!
Не будь заняты руки, он заткнул бы уши.
Падалеки быстро взбежал по лестнице. Из комнаты Мэган доносилась отрывистая непонятная речь и вполне однозначные стоны. Все это – на полной громкости. Черт с ней, пусть смотрит.
Он сгрузил ноутбук и учебники прямо на кровать и бросился прочь из комнаты. Все, на хер, куда угодно, лишь бы подальше от дома.
В течение шестнадцати лет он свято верил, что у него идеальная семья. Он обожал отца и боготворил мать. Он дружил с братом и беззлобно подшучивал над сестрой. И вот на семнадцатом году жизни он был вынужден понять – все это ложь. Иллюзия. Самообман.
Джаред достиг лестницы, посмотрел вниз и зло выругался. Потому что возле входной двери стену подпирал Блонди. Он внимательно слушал голоса, доносившиеся из гостиной, и казался непривычно серьезным. Джаред сжал зубы и бесшумно спустился в прихожую.
- Ты все еще здесь? – зло прошипел он, опускаясь на корточки и торопливо завязывая шнурки.
- Часто так? – хмуро поинтересовался Блонди, игнорируя вопрос.
- А тебя ебет? – огрызнулся Джаред. Всё, успел.
Он молча сорвал с вешалки куртку и открыл дверь. Если бы Блонди замешкался хоть на секунду, Падалеки придал бы ему необходимое ускорение. Но он не замешкался, просто молча шагнул за порог и, не дожидаясь, пока Джаред закроет за собой дверь, спустился вниз по ступенькам.
Быть невольным свидетелем ссоры родителей неприятно, но в целом можно пережить. А вот попасться на глаза одному из них потом, когда нервы еще на пределе, но последнее слово так и не сказано – значит, в очередной раз услышать, что ты – главная и единственная проблема в этой охуительно прекрасной семье. Потому что ты ленивый раздолбай, херово учишься, а значит, твое единственное будущее – помощник младшего слесаря в ближайшем гараже. И что это позор, потому что Падалеки всегда зарабатывали себе на жизнь мозгами. Что ты весь в отца (в мать). Что ты разбиваешь сердце (доводишь до кипения). Что из школы опять звонили, но нет больше сил (никакого желания) заниматься олухом, которому на все насрать.
Самое ужасное – слышать такое от самых главных, самых любимых людей. Слышать и верить сказанному. Потому что не верить невозможно – они ведь все еще самые лучшие, они все еще непогрешимы... Единственный выход – сбежать. Просто чтобы не допустить разговора. Чтобы не начать ненавидеть в ответ - своих самых родных, близких и непогрешимых.
Джаред захлопнул за собой дверь и перевел дыхание. Успел.
Теперь раньше часа ночи домой лучше даже не соваться. Его отсутствия никто не заметит; кажется, так воспринимают мир лягушки – то, что не шевелится, не существует. А утром вновь воцарится уродливое подобие мира – Шэрон будет мучиться от похмелья, а Джеральд – от чувства вины.
Возможно, даже будет завтрак.
Джаред торопливо спустился с крыльца и машинально бросил быстрый взгляд на подъездную дорожку к гаражу. Черт, а ведь Блонди не изображал из себя голубого байкера, этот козел, и правда, приехал на мотоцикле, а теперь надевал шлем, устроившись верхом на чем-то невозможно крутом и местами хромированном... В другой ситуации Падалеки, возможно, поступился бы гордостью и подошел ближе, рассмотреть железного зверя повнимательнее, но, черт, только не сейчас. Валить, быстро и подальше, пока предки не вспомнили о родительском долге...
Джаред остановился, соображая, куда можно податься. «Лотос» далеко, да и настроения никакого нет, от зомби мувис ощутимо подташнивает, четыре сеанса подряд – не шутка, сидеть одному в кафе – полнейшее гейство...
- Ты автоответчик стер? – внезапно раздалось из-за спины.
- А? - Джаред развернулся.
Блонди все еще держал шлем в руках и внимательно смотрел на Падалеки.
- Новая фишка Сингера, - терпеливо пояснил он. - Феррис обзванивает родителей в тот же день, когда ты прогулял, и оставляет сообщение, если никто не подходит. Кейн так запалился на прошлой неделе, тебе что, никто не сказал?
Чад, ты труп.
- Черт! – выдохнул Джаред.
Если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно произойдет. Закон Мерфи.
Входная дверь широко распахнулась и шарахнула о стену.
- Джаред Тристан Падалеки!
Шерон, покачиваясь, держалась за косяк двери и всматривалась в ночь.
- Домой, немедленно! Предстоит серьезный разговор!
Господи, в таком состоянии ей только проводить воспитательные беседы... Джаред почувствовал, как в душе волной вскипает ярость. Разумеется, куда же без разговора, ведь ничего более серьезного, чем его прогулы, в этой семье не происходит.
Во рту появился металлический привкус, грудь сдавило невидимым обручем. Джаред сам не понял, как очутился на байке позади Блонди, хрипя ему куда-то под шлем:
- Заплачу, только быстро и подальше.
Блонди кивнул, шлем сделал его голос глухим и неестественным:
- Второго шлема нет, морду мне в спину, руки на живот, ноги на подножки, держи равновесие, не помогай мне и не заваливайся в стороны на поворотах...
Джаред приник к Блонди, сцепил ладони на его животе и уткнулся лицом в воротник куртки. Взревел двигатель, и байк сорвался с места, выбросив вверх фонтаны гравия из-под колес...
- Джаред Тристан Падалеки!!!
Вот уж нет, на сегодня с него хватит.
Потом был полет. Невозможное ощущение скорости и безнаказанности, беззащитности – по сравнению с автомобилем, вседозволенности – по сравнению с обычной жизнью. Джаред попытался поднять голову, задохнулся от ветра и вновь уткнулся лицом в шею Блонди. Он чувствовал себя опьяневшим от скорости, запаха кожи и ощущения непривычной близости чужого сильного тела, а больше всего от того, что впервые в жизни решился и поступил так, как действительно хотел. Он знал, что уже не сможет делать вид, будто все в порядке. Странное дело, но, похоже, пресловутой последней каплей стала именно эта безумная гонка по ночным улицам. Словно яростные встречные потоки воздуха, треплющие волосы и пузырем раздувающие куртку, с мясом вырвали из сердца нелепую, беспомощную, трусливую надежду на то, что все уладится как-нибудь само собой, вернется на привычные места. Ни хрена в этой жизни не происходит само собой. Если твой мир рушится, ты не сможешь просто отсидеться в стороне, и совершенно неважно, что ты выберешь – бежать или сражаться за него, главное – действовать, иначе задохнешься под обломками от тоски и жалости к самому себе. Джаред больше не желал дышать через раз, постоянно возвращаясь мыслями во вчерашнее счастье. Жизнь продолжается, и завтрашний день будет таким, каким он сам его сделает. Он понял, что хотел бы всегда жить так, как сейчас – на предельной скорости, не оглядываясь, ни в чем не сомневаясь... И в эту минуту Джаред верил, что так и будет, потому что не бывает невозможного в мире, где есть место этому пьянящему чувству полета и абсолютной свободы...
Он не сразу догадался, что означает прикосновение руки, затянутой в перчатку, к его сжатым в замок ладоням. Это было почти похоже на ласку, но потом до Джареда дошло, что Блонди просто проверяет, крепко ли он держится. Тогда Падалеки чуть сильнее обнял его, давая понять, что все в порядке, и внезапно ему стало безумно стыдно. Черт, ну не может человек, обладающий такой властью над ветром, скоростью и дорогой быть банальной бессердечной сукой. А значит, Джаред сам во всем виноват. Он, как всегда, решил не утруждать себя размышлениями, легко принял на веру злые сплетни Чада и мимоходом оскорбил нормального парня, а потом еще имел глупость искренне удивиться, когда тот ответил. И абсолютно неважно, что Блонди гей. Просто он уже живет так, как Джаред пока только мечтает – как хочет сам, не обращая внимания на чужое мнение, устанавливая свои правила игры и не позволяя никому диктовать себе, каким быть и что делать.
И он заслуживает уважения.
Джаред решил, что обязательно скажет об этом Блонди. Впрочем, к черту. Он обязательно скажет об этом Дженсену.

* * *

- Будешь бить? – мрачно спросил Джаред, отступая на безопасное расстояние.
Когда Эклз остановил байк и адреналиновый восторг немного схлынул, Падалеки понял, что они находятся далеко за городом, рядом с темной пустынной дорогой, а Сан-Антонио сверкает огнями немного ниже и в стороне, похожий на опутанную гирляндами рождественскую елку. Других причин для остановки в этом глухом месте Джаред не видел, и глубоко в душе признавал, что поймет Дженсена, если тот решит взять реванш.
- Звучит соблазнительно, - усмехнулся Дженсен, вешая шлем на руль и доставая из кармана куртки пачку сигарет. – Но пока что не собираюсь.
Падалеки понял, что лучше не подкидывать еще одну соблазнительную идею: просто вновь напялить шлем и уехать, оставив его здесь.
- Тогда какого хера ты привез меня сюда? – упрямо спросил он.
Дженсен пожал плечами.
- А где в городе я мог стряхнуть тебя с байка и не быть после этого обязанным на тебе жениться? Перед «Лотосом»? – лениво поинтересовался он. – Будешь? Сейчас никакой подставы, куришь – кури.
Джаред посмотрел на протянутую пачку и усмехнулся.
- Вообще-то, не курю, - честно сказал он, - и, наверное, глупо начинать сейчас. Ты и так считаешь меня дебилом, кашлять и задыхаться уже не обязательно.
Дженсен неопределенно хмыкнул, не отрицая правильность этого предположения, и щелкнул зажигалкой, прикуривая.
- Все же – почему сюда? – повторил Джаред.
Дженсен вновь пожал плечами, выпуская струйку дыма.
- Понятия не имею. Просто я люблю это место, - произнес он. - Когда устаю от людей, всегда сюда приезжаю. Кстати, не надейся, будто я показал тебе свой домик на дереве, дорогу сюда ты все равно не найдешь.
- Да я и не собирался, - буркнул Падалеки, слегка обиженный этим снисходительным тоном. - Очень нужно.
Он продолжал неловко переминаться с ноги на ногу в двух шагах от мотоцикла и привалившегося к нему Эклза.
- Давно у тебя дома такое творится? – спросил Дженсен, затягиваясь.
- С полгода точно, - вздохнул Джаред и, плюнув на все, оперся задницей о байк рядом с Дженсеном.
- Херово, - посочувствовал тот.
Молчание казалось вполне естественным. Наверное, это действительно было хорошее место, а может, дело было в пережитых им только что потрясающих ощущениях, все еще отдававшихся дрожью в коленях, но Джаред впервые за последние несколько месяцев почувствовал себя почти умиротворенным. Он запрокинул голову и посмотрел в небо. Черт, даже звезды здесь выглядели как-то по-другому, казались ближе и ярче. Вокруг было темно и тихо, весь остальной привычный мир остался где-то далеко и больше не имел никакого значения. Здесь и сейчас была только ночь, теплый ветер и огонек сигареты. Джаред очень хотел извиниться перед Эклзом за все – и за пидора, и за мордобой, но не представлял, с чего начать.
- Кстати, а откуда ты взялся в середине сентября? По дому не скажешь, будто вы только что переехали, - произнес Дженсен, и было не вполне понятно, то ли он пытается поддержать разговор, потому что не любит курить молча, то ли ему действительно любопытно.
- Вообще-то я всегда здесь жил. Просто год назад отца отправили в Монтану по делам фирмы, ну и мы следом потащились...
Дженсен кивнул и замолчал. Нет, не похоже, чтобы он тяготился тишиной.
- Если не секрет, а ты откуда? – спросил Джаред, когда окурок сигареты Дженсена, описав дугу, исчез в темноте. Перекур окончен, а значит, сейчас Эклз наденет шлем, заведет двигатель и доставит Джареда домой, если повезет, ну, или хотя бы до города, а потом они разойдутся в разные стороны и больше никогда не заговорят друг с другом. По крайней мере, Дженсен точно с ним разговаривать не будет. Так что если Джареду есть, что сказать, надо делать это немедленно, другого времени не представится. Черт, ну почему именно сейчас в голове нет ни одной внятной мысли; что за наказание – постоянно начинать тупить именно тогда, когда так нужно просто подобрать несколько правильных слов!
- Даллас.
Коротко и сухо.
Но Падалеки твердо решил, что будет задавать вопросы до тех пор, пока не придумает, как бы поизящнее ввернуть в свою речь слова извинения, так, чтобы не унизить самого себя и ненароком не обидеть Эклза еще раз. И потом, ему, в самом деле, хотелось узнать о Дженсене побольше. Джаред представил себе, как обалдеет Чад, когда он расскажет ему правду об этом странном парне... Впрочем, нет, с Чада достаточно впечатлений, не будет он ему ничего рассказывать, даже упоминать об этой ночной поездке за город не будет, это же черт знает на что похоже...
В груди что-то екнуло, и щеки моментально полыхнули от стыда (черт, хорошо, что темно). Значит, жить, не оглядываясь и не сомневаясь?.. Ну-ну. В теории звучит красиво, а как насчет признаться хотя бы лучшему другу, что ночью катался на мотоцикле с парнем – гомосексуалистом, а потом сидел рядом с ним в темноте, болтал о разной ерунде и чувствовал себя как никогда хорошо и спокойно? Падалеки стиснул зубы. Если сейчас он пойдет на попятный, значит действительно никогда и ничего не сможет изменить в своей жизни. И все останется, как было, а при одной мысли об этом хочется выть, ведь теперь он знает, что можно по-другому. К черту, если Дженсен смог, он тоже справится. И начнет с того, что все же извинится перед Эклзом, вот только задаст один вопрос, который его действительно интересует. Потому что, черт возьми, возможно, однажды это коснется и его тоже.
- Если не хочешь, можешь не отвечать, - решительно произнес он. – Но как получилось, что ты живешь один? Ну, без родителей? Это потому... ну... потому что ты гей? Они... не поняли?
Спросил и удивился тому, что небо не упало на землю, шокированное его бестактностью, а еще понял, что более глупый вопрос придумать было сложно.
Дженсен смерил его удивленным взглядом.
- Падалеки, завязывай думать стереотипами, - помолчав, негромко посоветовал он. – Я ушел из дома сам и ориентация здесь ни при чем. Мои родители развелись два года назад, а до этого еще год смешивали друг друга с дерьмом так тщательно и увлеченно, что я психанул и решил пожить отдельно. Впрочем, сейчас мы помирились и вполне нормально общаемся. Ну, на расстоянии, конечно, но так даже лучше. А когда речь заходит об ориентации, мать уверяет, что если я передумаю и вернусь домой, то могу жить хоть со свиньей Джорджа Клуни, она и слова не скажет.
Падалеки хмыкнул, представив себе Дженсена со свиньей на поводке. Думать дальше он себе запретил, чтобы не показаться самому себе невозможным извращенцем.
- Знаешь, я бы тоже хотел так пожить, - выдал он и тут же смутился. – В смысле, не со свиньей, а отдельно от родителей...
Дженсен расхохотался. Искренне и весело.
- Спасибо, что уточнил, а то я было подумал, что ты нереально крут, - заметил он, и добавил уже серьезно: - Не хочу тебя расстраивать, но, боюсь, шансов у тебя нет.
- Это еще почему? – нахмурился Джаред.
- Потому что, рискну предположить, в отличие от меня у тебя нет банковского счета с круглой суммой на нем, и ты не работаешь с четырехлетнего возраста, чтобы его пополнять.
Прозвучало высокомерно. Но справедливо, такого счета у Джареда действительно не было. То есть какой-то счет на его имя существовал, отец регулярно (раньше, по крайней мере) вносил туда определенную сумму, чтобы скопить сыну на дальнейшее обучение, но сам Джаред действительно имел к нему весьма формальное отношение.
- И кем ты работаешь? – спросил Падалеки, вспомнив рассказ Чада.
Дженсен покосился на него с нескрываемой иронией.
- В гей-порно я не снимаюсь, если ты об этом, - произнес он.
- Ты все сплетни о себе знаешь? – не смог удержаться от улыбки Джаред.
- Почти, учитывая, что большинство из них я сам и придумал, - ирония Дженсена переросла в сарказм. – Так что спешу огорчить – косметикой я не пользуюсь, силикон в губы не закачивал, а линзы ношу бесцветные, так что цвет глаз натуральный. Ну что, разочарован?..
Он слегка повернулся, чтобы видеть лицо Джареда. Падалеки ответил ему честным непонимающим взглядом.
- А что, должен быть?.. Я просто не въезжаю, зачем ты это делаешь.
Дженсен пожал плечами и отвернулся.
- По-другому скучно, - отрезал он.
Они помолчали, потом Дженсен неожиданно произнес:
– А работаю я в модельном агентстве, имею постоянный и весьма неплохой заработок, что и стало решающим аргументом в мою пользу при решении вопроса об эмансипации. И, кстати, говорю я об этом, чтобы ты понял – мне бесполезно предлагать деньги за какие-либо услуги, я делаю только то, что хочу сам. А с байка я тебя не стряхнул исключительно потому, что прекрасно помню, насколько херово, когда дома такое творится.
- Типа сейчас я должен сказать спасибо? – уязвленно буркнул Падалеки. Нет, все же Эклз невозможный тип. Вот уже почти начинаешь видеть в нем человека, и на тебе, опять....
- Да нахера мне твое спасибо, - голос Дженсена почему-то прозвучал слегка растерянно. – Вообще-то я пытался сказать, что ты мне ничего не должен.
Вот тут Джареда, наконец, прорвало.
- Дженсен, я хотел перед тобой извиниться, - решительно произнес он. – И за то, что назвал... ну... ты понял, и за то, что ударил. Ты нормальный парень, и я был неправ.
За этим торжественным заявлением последовала неловкая пауза, а потом Джаред увидел, что глаза Дженсена сверкнули в темноте веселым удивлением.
- Падале-еки, ты меня разочаровываешь, - укоризненно протянул он. – Когда ты лез на меня с кулаками, то выглядел куда более круто. Что за сопли-то вдруг? Я не люблю сентиментальных парней, имей в виду.
Блядь, может его еще раз стукнуть?
Падалеки резко вскинул голову и зло посмотрел на весело ухмыляющегося Дженсена.
- Вообще-то мне похуй, каких парней ты любишь, - сухо отчеканил он. – Я был неправ – я извинился. Надеюсь, тема закрыта, и мы можем, как ты и предлагал, разбежаться в разные стороны.
Черт, ну зачем он это сказал?! Джареду внезапно стало безумно тоскливо, потому что только что он сам, своими руками все испортил, похерил то хрупкое, неуверенное взаимопонимание, что, казалось, возникло между ними. И только сказав эти глупые слова, он понял, что не хочет прекращать общение с Дженсеном. Черт. Черт! Черт!!!
Эклз с любопытством смерил его взглядом и пожал плечами.
- Договорились, - легко согласился он и потянулся за шлемом. – Слезай. Не ссы, не оставлю. Я сяду, тогда залезешь. Хотя, возможно, и стоило бы попрощаться с тобой прямо здесь...
Падалеки с горечью понял, что опять не находит слов.
Он осторожно сел позади Дженсена, стараясь не прижиматься к нему слишком сильно, и почему-то почувствовал себя более уверенно, чем когда смотрел ему в глаза.
- Я не то хотел сказать... - буркнул он и испугался, что Эклз просто сделает вид, что не услышал.
- И что, интересно, ты хотел сказать? – немного напряженно спросил Дженсен, не оборачиваясь.
- Что мне впервые в жизни понравилось делать доклад, - не очень задумываясь о том, что говорит, быстро выдал Джаред, уловив одно – кажется, ему дают последний шанс.
Когда плечи Дженсена затряслись от беззвучного смеха, Падалеки испытал смешанное чувство обиды и облегчения. Облегчения все же было больше.
- Падалеки, ты полный псих, - сдавленно пробормотал Дженсен, скрещивая руки на руле и утыкаясь в них лбом. Он смеялся.
Джаред почувствовал, что лицо его заливает краска. Он отвел взгляд и попытался отодвинуться от Дженсена как можно дальше. На всякий случай, просто прогнувшийся вперед Дженсен вызвал у него какие-то неоднозначные эмоции... Черт.
Тот почувствовал движение за спиной и выпрямился.
- Не дергайся, свалишься, - все еще посмеиваясь, произнес он. – И садись ближе. Обещаю, если у тебя встанет, я сделаю вид, что ничего не заметил.
Падалеки искренне порадовался, что Дженсен его не видит, потому что подозревал, что уже просто пунцовый от стыда и злости. Он открыл рот, готовый сказать что-то резкое и обидное, потому что такую подъебку нельзя оставлять безнаказанной, и черт с ним, пусть оставит здесь, это по любому лучше, чем прижаться к этой суке и в самом деле возбудиться...
- Жвачку хочешь? – неожиданно спокойно и миролюбиво предложил Дженсен, доставая из кармана пачку и протягивая через плечо.
Джаред понял, что более явного предложения мира от Эклза он никогда не услышит. И что тот просто привык оставлять последнее слово за собой, ничего личного.
- Хочу, - вздохнул он, доставая из пачки подушечку и отправляя ее в рот. Черт, ментол, Падалеки всегда больше любил фруктовые.
Эклз надел шлем и, неожиданно подхватив Джареда под колени, подтащил вплотную к себе.
- Держись, я серьезно, - глухо раздалось из-под шлема. – Наебнешься – мне за тебя отвечать.
Падалеки вздохнул и обреченно обнял Эклза поперек живота. Даже если встанет – ну и черт с ним. Не ночевать же здесь, правильно?
Дорога домой почему-то показалась до обидного короткой. Джаред искренне хотел отвлечься от посторонних эмоций и просто наслаждаться скоростью, но ничего не мог с собой поделать – его мысли постоянно возвращались к Дженсену. Впрочем, это было не удивительно – Падалеки чувствовал его всем телом; черт, никогда раньше не задумывался о том, что поездка на байке вторым номером может быть наполнена такими ощущениями. Еще он никак не мог понять, какие чувства на самом деле вызывает в нем этот парень, и вообще – имеет ли он право даже думать о подобном... Это было странно и немного грустно - похоже, в Монтане все произошло не случайно, раз уж он, не успев вернуться домой, сразу влип во что-то непонятное, волнующее и откровенно неправильное, напрямую связанное с этим зеленоглазым красавчиком со склочным характером и нетрадиционной ориентацией. Интуиция подсказывала Джареду, что это только начало. При мысли об этом перехватывало дыхание, учащался пульс и голос разума орал дурниной где-то на задворках сознания, но Джаред готов был рискнуть. Он не хотел останавливаться.
- Проснись, приехали.
Джаред нехотя слез с байка и окинул мрачным взглядом родной дом. Все окна были темными, никаких признаков жизни. Блядь, фильм ужасов, да и только, и лезть в пасть к монстру, что скрывается за этим обманчиво гостеприимным фасадом, нет никакого желания.
- Дженсен, можно я переночую у тебя? – вырвалось у него.
Эклз снял шлем и недовольно посмотрел на Джареда.
- Нет, нельзя, - отрезал он. – Падалеки, ты наглеешь, как только чувствуешь к себе человеческое отношение. Может, тебя еще поцеловать на прощание?
- А тебе слабо? – огрызнулся Джаред и похолодел, когда глаза Эклза внезапно стали задумчивыми.
- Мне - нет, - отозвался Дженсен, окидывая Джареда оценивающим взглядом, и холод моментально сменился жаром. - А тебе?
Вообще-то этот вопрос не предполагал ответа. Это была очередная фирменная подъебка, и Падалеки это прекрасно понял, но почему-то на негнущихся ногах сделал шаг к Дженсену. И, похоже, его ответ был не только понят, но и принят.
Эклз поймал его взгляд и теперь смотрел прямо в глаза – абсолютно недвусмысленно, с явным интересом. Когда он на секунду отвернулся и выплюнул жвачку, Падалеки с перепуга проглотил свою, но не нашел в себе ни сил, ни желания (черт, опять!!!), чтобы хотя бы отвернуться. Напротив, он сделал еще шаг и встал почти вплотную к обтянутому кожей бедру.
- Тогда иди сюда, - негромко произнес Дженсен, слегка запрокидывая голову.
Черт, ну нельзя же так, два раза за вечер, одни и те же грабли, он же сейчас вновь увернется, и рассмеется потом, издевательски и пренебрежительно. Но пусть это будет потом, сейчас – хоть на секунду поверить, будто поцелуй возможен...
Джаред подался вперед, словно ныряя в омут, и чуть не дернулся обратно, когда ощутил прикосновение сухих горячих губ. А когда сильная рука легла на его затылок, притягивая ближе, он понял, что находится на грани потери сознания. Просто потому, что слишком долго об этом думал, и так неожиданно получил.
У Дженсена был вкус табака и ментола. Его язык быстро прошелся по судорожно сжатым губам и проник между ними, успокаивая своим прикосновением, ни на чем не настаивая, просто предлагая что-то одновременно запретное и прекрасное. Джаред разжал зубы, и его тело словно пронзило током, когда он почувствовал язык Дженсена у себя во рту. Это даже отдаленно не напоминало те неловкие, детские поцелуи с Сандрой, все было как-то очень всерьез, и от этого по коже пробегали волны жара, и все сильнее кружилась голова. Дженсен целовал его жадно и настойчиво, изучая рот Джареда своим языком, и это было до безумия похоже на самый настоящий секс.
Теряя самообладание, Джаред хрипло выдохнул в терзающий его рот, проглотил ответный беззвучный стон и запустил руку в короткие светлые волосы. Мягкие, словно шелк.
Дженсен моментально разорвал поцелуй и резко отстранился.
- Ты абсолютный псих, Падалеки, - негромко констатировал Эклз, коротко глянув на ошеломленного, растерянного парня, и решительно надел шлем, точно возводя между собой и окружающим миром зримую стену.
Джаред словно в тумане наблюдал, как Дженсен заводит двигатель, и жалел об одном – что ни руки, ни ноги его просто не слушаются, иначе он хотя бы попытался его остановить. Все, что Падалеки смог сделать, это крикнуть уже в спину Дженсена:
- Меня, кстати, Джаред зовут!
К немалому удивлению Джареда, тот остановился и даже повернул голову. Сквозь тонированное стекло лица не было видно, но Падалеки показалось, что Дженсен смотрит на него внимательно и серьезно. Потом Эклз медленно кивнул, то ли обещая запомнить, то ли признавая сам факт завершения знакомства, что в свете последних событий выглядело полным идиотизмом, обычно люди все же называют свои имена до поцелуя, а не после.
А затем Дженсен уехал, а Падалеки остался стоять посреди улицы. Его сердце колотилось отчаянно и счастливо, щеки горели, а на губах остывал вкус табака и ментола.
Он понял, что теперь-то уж точно не пойдет домой. И что он вполне созрел для небольшого каминг-аута.

* * *

Чад был немногословен.
- Пошел на хуй, я сплю!
- Можно, я у тебя переночую? – торопливо произнес Джаред, пока друг не нажал отбой и не выключил мобильный вовсе.
Чад помолчал, просыпаясь.
- Ты где? – наконец спросил он.
- Внизу.
- Ок, придурок, лезь, - мученически вздохнул Чад и отрубился.
Традиция лазить в окна друг к другу зародилась у Мюррея и Падалеки в далеком детстве и не имела ровным счетом никакого эротического подтекста, хотя в этот раз Джаред, забираясь на перила терассы, испытал нечто похожее на угрызения совести - если его заметит кто-то из соседей, одно из двух: либо через пять минут здесь будут копы, либо Чад приобретет репутацию парня, к которому в окна по ночам залезают отнюдь не девушки. Еще он подумал, что, пожалуй, изрядно потяжелел за прошлый год, и что это будет большим чудом, если декоративная решетка, на которую он привычно наступил, не тресне-е-е... Раздался хруст, и Падалеки гарантированно полетел бы на землю с высоты второго этажа, но Мюррей успел открыть окно и, подхватив его за шиворот, втащил в комнату.
- Мудак, чё ж ты так разожрался в своей Монтане, а? – беззлобно проворчал сонный Мюррей, выпуская воротник куртки Джареда из рук. Падалеки неловко перевалился через подоконник и сполз на пол. Чад закрыл окно.
- Чё случилось-то? – буркнул он, доставая из шкафа спальник и подушку без наволочки, припрятанные специально для таких случаев.
Джаред красноречиво махнул рукой.
- Предки? – проявил чудеса догадливости Чад, свалил все на пол, забрался обратно под одеяло и, кажется, приготовился вновь заснуть. Ничего, скоро спать ему расхочется.
- Напомни мне завтра спросить у тебя о твоих шашнях с Блонди, - сонно попросил Мюррей, завернувшись в одеяло на манер кокона.
- Когда ты собирался мне сказать, что у нас теперь о прогулах сообщается в онлайн-режиме? – спросил Джаред, снимая куртку.
- А я тебе разве не сказал? Кажется, мы говорили о чем-то таком, разве нет?– удивленно моргнул Чад, приподняв голову. – Ну извини, чувак.
- Сука ты, Мюррей, - искренне сообщил Падалеки, раздеваясь до трусов и залезая в спальник. – Ты забыл, а меня чуть с дерьмом не съели.
Он поерзал, устраиваясь поудобнее, а Чад явственно хмыкнул и сказал:
- Чувак, я уже извинился. Чего ты от меня еще хочешь, поцелуя?
- Нет уж, спасибо, - пробормотал Джаред и машинально коснулся губ рукою. Табак и ментол... Светлая челка и зеленые глаза... Дженсен...
Он помолчал несколько минут, набираясь смелости. Чад затих, его дыхание стало ровным и глубоким. Черт, нет, так не пойдет, только не сейчас, когда Джаред почти решился...
- Чад.
Никакой реакции.
- Чад! – шепотом рявкнул Джаред, разозлившись на бесчувственного Мюррея, заснувшего в такой ответственный момент.
- Да что еще?! Блядь, сука, угомонись наконец, я спать хочу!!!
- Чад, похоже, я гей.
Ну вот, слово сказано.
В воздухе повисло молчание. Падалеки было подумал, что Мюррей просто решил сделать вид, будто ничего не слышал, и назло Джареду все же уснул, когда в темноте раздалось напряженное:
- С чего ты взял?
Падалеки облегченно вздохнул. Ему было жизненно необходимо поговорить об этом.
- А иначе почему я полез целоваться к Дженсену? – нервно усмехнулся он.
Чад заворочался, приподнимаясь на локте.
- Та-ак, Блонди у нас уже Дженсен... – пробормотал он. – Пада, ты что, с ним... ну...
- Не-а, а знаешь почему? – Джареда все больше охватывало нездоровое веселье. – Потому что он не захотел. Увернулся, сука, прикинь, я к нему полез, а он меня оттолкнул. Ну, то есть, как оттолкнул... Сначала оттолкнул, а после того, как мы покатались на мотоцикле, и Дженсен привез меня домой, мы поцеловались на вполне добровольной основе. Блядь, чувак, оказывается ночью за городом до опизденения романтично... А еще у Дженсена классный байк, ты знал? Прикинь, чувак, я катался на байке Блонди...
Двусмысленность последней фразы окончательно доконала Падалеки, он хрюкнул и уткнулся лицом в подушку, заходясь в истерическом смехе. Чад страдальчески вздохнул.
- Чувак, я знаю, как это называется, - заявил он, когда Джаред немного успокоился.
- И как? – с надеждой спросил Падалеки, вытирая слезы.
- Хронический недотрах. Твоя проблема, чувак, в том, что трахаться хочется, но не с кем, вот ты и бросаешься на все, что крутит жопой на расстоянии пинка. И потом, Блонди действительно похож на девку, немудрено завестись.
- Вот ты – заводишься? – буркнул Джаред, отчаянно желая поверить логичным и понятным рассуждениям Чада.
- Я – другое дело, у меня есть Соф и надежда получить однажды нормальный секс, - резонно ответил Мюррей. – И потом, я не девственник.
Правдивость последнего заявления для Джареда оставалась весьма сомнительной, но Чад утверждал, что летом переспал с одной жутко привлекательной особой лет двадцати пяти, подсадившей его в свой красный кадиллак на лесной дороге, по которой Мюррей шел в город, свалив в самоволку из летнего лагеря. Падалеки находил в этой истории слишком много общего с сюжетом порнофильма, но доказательств у него не было, а поэтому Мюррей условно считался потерявшим девственность. Разумеется, сам Чад в этом определении слова «условно» не признавал.
Джаред вздохнул. И вновь главная проблема в том, считать ли произошедшее в Монтане сексом. Потому что, если это был секс, девственность его тоже больше не отягощает.
- Или у тебя все же было что-то в Монтане? - с неожиданной проницательностью предположил Чад. – Чувак, в своих письмах ты только ныл и жаловался, и ни слова не писал о девчонках. Так что, было?
Джареду вновь стало смешно. Блядь, ну теперь уже как-то глупо что-то скрывать.
- Было, - сквозь беззвучный смех выдавил он. – Только не с девчонкой...
Чад вновь подождал, пока он отсмеется, и оскорбленно заметил:
- И когда ты собирался мне об этом рассказать?
- Вообще - никогда, - честно ответил Джаред.
Чад завозился, устраиваясь так, чтобы видеть друга; Падалеки заметил, что глаза его возбужденно заблестели.
- Слышь, чувак... А что было-то?
- Хочешь узнать детали? – усмехнулся Джаред. Любопытство Мюррея было абсолютно искренним и необидным.
- Черт, не знаю... Насчет деталей вряд ли... Или только если не совсем подробно... Но так, чтобы понятно... Черт, Пада, ты что, правда, переспал с парнем?!!
Вот теперь как бы попроще объяснить.
- Не совсем...
- Это, блядь, как?! Давай-ка поподробнее и с самого начала. Если меня что-то шокирует, я зажму уши.
- Ну... Понимаешь, на самом деле я на того парня вообще никогда не обращал внимания. Он был очень тихим, молчаливым, ни с кем не общался, знаешь, типа нашего Лэнса, только его не чморили, походу, просто не решались, такой и навалять может. Блядь, да я за год с ним и пятью словами не перекинулся, а он, оказалось, на меня запал... Но это я понял только тогда, когда за пару дней до моего отъезда он дождался, когда я останусь один в душе и... ну...
Джаред понял, что не может описать это словами. Как обнаженный Брок шагнул под струи воды и обнял его, и почему-то даже в голову не пришло, что это неправильно, что надо оттолкнуть, ударить, прикрикнуть, в конце концов... Как провел рукой по щеке, глядя в глаза с такой любовью и болью, что сердце болезненно сжалось в ответ, как прошептал незабываемое: «я не могу просить тебя не уезжать, но не уходи хотя бы сейчас...» И как Джаред остался. Остался, чтобы жадно отвечать на поцелуи и объятья, вздрогнуть от первого прикосновения к возбужденному члену незнакомой руки, и кончить, заливая спермой чужую ладонь...
- Что «и ну»?!!
- Он мне дрочил, я кончил, вот и все.
Чад выдохнул, то ли облегченно, то ли разочаровано.
- Нет, Джара, боюсь, что дрочка в душе не считается.
- Это еще почему? – оскорбился Джаред. Интересно, Мюррей решил, что у него эксклюзивное право лишиться девственности до выпускного?
- Потому что ты просто позволил другому парню помочь тебе расслабиться. Он-то гей, это однозначно, но, насколько я знаю, гейство не заразно. Пока у тебя не возникло желания подрочить кому-то другому, кроме себя, ни хера ты не гей. Так что не торопись с выводами. Черт, чувак, тебе просто нужно найти себе нормальную телку и засадить ей, вот увидишь, мозги быстро встанут на место. Все, блядь, даже не спорь – завтра идем в кино вместе с Соф, а она опять позовет Жен. Ты, сука, меня так сегодня подставил, пока со своей ориентацией экспериментировал... Кстати, а как Блонди вообще у тебя оказался?
- Пришел доклад делать, - вздохнул Джаред. Ему было почти обидно, что все оказалось так просто – хронический недотрах и никаких гейских заморочек, а дрочка в душе ничего не значит. И надо просто трахнуть мексиканочку, а потом навсегда стать убежденным натуралом. И больше никакого табака и ментола... Жизнь внезапно стала серой и скучной.
- Ты пригласил? – с подозрением уточнил Чад.
- Нет, говорю же, сам приперся! – раздраженно огрызнулся Джаред. Черт, а ведь, правда, Блонди просто приперся и своим поведением откровенно спровоцировал Падалеки на тот дурацкий недопоцелуй. Настроение испортилось окончательно.
- Вот и хорошо. Надеюсь, на сегодня все, и теперь я могу поспать? - Чад зевнул и вновь заворочался, устраиваясь поудобнее.
- Можешь, - проворчал Джаред, закрывая глаза. - Кстати, спасибо, чувак. Ты похерил мою великую голубую мечту о невзъебенной любви.
- Это с Блонди, что ли? – хмыкнул Мюррей. – Чувак, если ты так хочешь быть геем, дело твое, но мой тебе совет – даже не думай о Блонди.
- Почему? – Джаред приоткрыл правый глаз.
- Потому что он блядь, - жестко отозвался Чад. – Забыл? Он живет на содержании какого-то богатого папика, который, готов спорить, подкладывает его своим дружкам-извращенцам.
- Что за бред? – возмутился Падалеки. Пусть он сам не гей, но Блонди, то есть Дженсен, от этого не делается хуже. – Он работает в модельном агентстве.
- Ага, ну конечно, - язвительно рассмеялся Мюррей. – Это он сам тебе сказал? Чувак, тебе нассали в уши, а ты и доволен. Сегодня его видели с двумя мужиками, этим его постоянным и еще одним. И они вместе зашли в подъезд, где живет Блонди. Не наводит на размышления?
- Блядь, вы охуели просто, - Джаред развернулся к Мюррею спиной, чтобы тот не понял, какой непонятной болью отозвались в нем эти слова. – Вы что, следите за ним, что ли? Других дел нет?..
- Брент живет в соседнем доме, а Блонди особо и не прячется, - не замечая состояния друга, а может быть, напротив, замечая слишком многое, безжалостно продолжал Чад. - Твоя великая голубая любовь – банальная шлюха. На него мне насрать, пусть живет, как хочет, но ты мой лучший друг, и я не допущу, чтобы ты стал всеобщим посмешищем.
- Чад, давай спать, - тихо предложил Джаред. Он больше не хотел ничего слышать о Блонди. Для одного говеного дня информации об этом парне и так было более чем достаточно.
- Давай, - легко согласился Чад и замолчал.

* * *

- Где ты был? Время второй час ночи. Мы волновались.
- «Мы»? Как мило... И, кстати, это не твое дело.
- Дженсен...
- Я хочу спать.
- Дженсен, мы завтра уезжаем, я надеялся провести этот вечер с тобой...
- Не срослось, извини. Не стоило меня ждать.
- Дженсен, эта ревность нелепа...
- Нет никакой ревности.
- У тебя что-то случилось?
- С чего ты взял?
- Ты не в духе.
- Ничего не случилось. Просто устал. И, слушай, правда, прости за вечер. Я забыл. Мог бы позвонить и напомнить.
- Я звонил. У тебя телефон выключен.
- Ч-черт, точно... Прости.
- Может, всё-таки скажешь, где ты был? Мне небезразлична твоя жизнь.
- Доклад делал. Если тебе так небезразлична моя жизнь, может, ты в курсе, что я учусь в школе.
- До часа ночи? Ну-ну. Кто он, Дженсен?
- Не понимаю, о чем ты.
- Ладно, не хочешь, не говори. Когда ты не в настроении, с тобой невозможно иметь дело.
- Поэтому-то меня так и удивляет твоя настойчивость.
- Хорошо, Дженсен. Иди спать.
- Что я и собирался сделать с самого начала. Тебе, правда, не стоило меня ждать.
- Ты всегда оставляешь последнее слово за собой?
- Совершенно верно. Всегда.


Глава 3.

Сказать, что Джаред не выспался – значит не сказать ничего. Мюррей, сука, отрубился быстро и качественно, а он продолжал ворочаться, впервые в жизни с удивлением обнаружив, что спать в спальнике на жестком полу – то еще удовольствие.
Впрочем, дело, разумеется, было не в физическом дискомфорте. Джаред думал – мучительно, неконтролируемо. Он и рад бы перестать, но не мог, мысли шли неудержимым потоком, наслаиваясь одна на другую, стоило хоть на секунду на чем-то притормозить.
Джаред думал, что жизнь дерьмо. Что принять решение что-то в ней изменить – это, конечно, невзъебенно круто, но эту самую гребаную жизнь почему-то ни хера не интересуют принятые тобой решения. Что Шерон все равно продолжит пить, а Джеральд – кобелировать, и он не в силах ничего с этим поделать. Что он не гей и поэтому завтра должен пойти в кино с неведомой Жен, но от этой перспективы почему-то тошнит уже заранее. Что Дженсен трахается со взрослыми мужиками, а значит вкус табака и ментола ничего не значит. Что выхода нет.
Через некоторое время к внутренней пытке мыслями прибавилась еще одна, на сей раз внешняя – Чад начал храпеть. Заливисто, почти художественно. Все соловьи на хер могут удавиться от зависти, им бы так же рычать, ночи напролет никто бы глаз не сомкнул. Джаред терпел минут десять, накапливая злость, а потом вытянул из-под головы подушку и, ухватив ее за край, с оттягом шарахнул куда-то по кровати.
Храп захлебнулся, раздалось невнятное «на хуй», Чад перевернулся на бок и затих.
В этот момент Джаред понял, что детство кончилось. Когда твой друг, которого ты знаешь с пяти лет, и который всегда спал тихо, как сурок, внезапно обзаводится мощным мужским храпом – это самая верная примета свершившегося перелома.
Он не заметил, как отрубился. То, что он все же, кажется, спал, Падалеки понял лишь когда проснулся – в комнате и за окном стало светло. Он не выспался, но самое ужасное – спать больше не хотелось. На часах было без двадцати шесть.
Джаред добросовестно поворочался еще минут десять, пытаясь вновь заснуть. Ни хрена.
Впрочем, а смысл? В нормальный день Чад заехал бы за ним в семь. У него просто есть чуть больше часа сходить домой и принять душ. Ну или хотя бы переодеться. О том, чтобы остаться на завтрак у Мюррея, не могло быть и речи, возникнет слишком много вопросов. Маразмом мать и отчим Чада точно не страдают, а значит тот факт, что через дверь Падалеки в их дом не заходил, не останется незамеченным.
Джаред выполз из спальника и тихо оделся. Потом он несколько секунд постоял над мирно спящим Мюрреем, чувствуя все нарастающее раздражение. Разумеется, раз он уходит, то и Чаду храпеть больше незачем, все логично...
От резкого удара подушкой Мюррей взвился над кроватью и посмотрел на Джареда с таким испугом, что тот почувствовал себя отомщенным.
- Охуел? – выдавил Чад.
- Ты храпишь как последняя сука, - с удовлетворением пояснил Джаред, убирая оружие своей мести и спальник в шкаф.
- И что? Тварь ты неблагодарная, Падалеки, вот ты кто, - выдохнул Мюррей, падая на кровать. – Который час?
- Около шести.
- С-сука... Блядь, Падалеки, в жизни больше не пущу тебя на ночь, пмс-ница гребаная... Какого хуя ты меня разбудил? Решил сообщить, что теперь ты лесбиянка?
- Чтобы ты окно за мной закрыл. Я ухожу.
- Ой, да вали уже, урод...
Джаред открыл окно и посмотрел вниз. Ночью все выглядело значительно более монументально, сейчас часть декоративной решетки красноречиво отошла от стены, угрожая в любой момент рухнуть не то что под тяжестью Падалеки – под тяжестью оплетающего ее винограда.
- И как ты собираешься спускаться, Рапунцель? – ехидно поинтересовался Чад, разглядывая повреждения. – Может, все же выйдешь через дверь, как все нормальные люди?
Разумеется, так и надо было поступить, но Джаред почему-то уперся. Иногда на него накатывало подобное, и тогда он делался стеничнее танка.
- Буду держаться за подоконник, а потом спрыгну, - упрямо заявил он и полез в окно.
- В следующий раз захвати с собой все свои носки, за ночь сделаешь веревку, вместо того, чтобы донимать меня разной херней, - посоветовал Чад, поддерживая свесившегося наружу друга, очевидно, забыв о своем решении больше не пускать Падалеки на ночь.
- Твоими обойдусь, - огрызнулся тот, хватаясь за внутренний край подоконника и начиная осторожно распрямлять руки.
В какой-то момент он понял, что до земли еще далеко, обратно он уже не влезет, а пальцы предательски соскальзывают.
- Чад, я сейчас наебнусь, - испуганно предупредил он.
- А я говорил, - согласился Мюррей, перехватывая руки Падалеки. – Сука, прекращай жрать, если хочешь продолжать сайгачить по окнам. Я сейчас, на хуй, вместе с тобой выпаду... Ой, блядь, только не это...
На тротуаре показался одинокий мужик в спортивном костюме, он бежал размеренно и неторопливо, заткнув уши плеером.
- Замри! – страшным шепотом приказал Чад.
Падалеки честно попытался, но зацепил ногой решетку, которая издала прощальный треск и, сломавшись окончательно, рухнула на землю.
Бегун вряд ли мог что-то расслышать, но, очевидно, резкое движение сбоку все же краем глаза уловил и автоматически повернул голову.
- Пиздец, – обреченно прокомментировал Чад.
Он даже не улыбнулся, когда мужик, засмотревшись на невиданное зрелище, сбился с шага, споткнулся и чуть не упал.
- Все, Падалеки, - тоскливо сообщил Чад, - если теперь ты, сука, все же решишь поголубеть, после этого тебе однозначно придется на мне жениться.
- Как скажешь, дорогая, - пропыхтел Джаред, соскальзывая ниже и, наконец, разжимая руки.
Падал он недолго и приземлился довольно удачно, только в последний момент не удержался на ногах и завалился на задницу.
- Спасибо, чувак, - сказал он, поднимаясь с земли и отряхивая джинсы.
- Всегда пожалуйста, - буркнул Чад и закрыл окно.

***

Джаред открыл дверь своим ключом и замер на пороге, прислушиваясь. Все было тихо, только в ванной комнате на первом этаже лилась вода. Значит, отец ночевал дома и теперь собирается на работу. Джеральд всегда выходит из дома в половине седьмого, следовательно – дело за малым, надо лишь продержаться полчаса. Шерон можно в расчет не принимать, гарантированно продрыхнет до полудня.
Падалеки снял куртку и кроссовки, и осторожно, стараясь не наступать на прекрасно ему известные скрипучие половицы, поднялся наверх. Лишь прикрыв за собой дверь комнаты, он перевел дыхание, но, как выяснилось, преждевременно, потому что дверь тут же приоткрылась вновь.
- Мэг! – выдохнул Джаред. – Тебя, блядь, что, стучаться не учили?
- Ты когда пришел? – спросила Мэган, потирая заспанные глаза.
- Только что. Раз уж встала, иди умывайся, мне нужна ванная, отсижусь, пока отец не свалит, - Падалеки скинул футболку и полез в шкаф в поисках чистой. Слава богу, Шерон еще не забила на стирку, иначе пришлось бы совсем туго.
- Они вчера орали до двух ночи, - тихо сообщила Мэг.
- В первый раз, что ли?
- В этот раз из-за тебя, - вздохнула Мэган, и Джаред почувствовал себя виноватым. Нет, не перед родителями, перед сестрой, которая была вынуждена все это слушать.
- И до чего договорились? – спросил он.
- Папа сказал: « Жрать захочет - вернется», - процитировала Мэг и снова вздохнула.
Джаред терпеть на мог всякие телячьи нежности типа родственных объятий, но сейчас был просто вынужден поступиться принципами и обнять сестру, которая тут же прижалась к нему всем телом, искренне и доверчиво. Черт, ну как он может быть таким эгоистом, ей ведь сейчас тоже нелегко, и никакой придуманный мир не заменит нормальную семью...
- Эй, мелкая, - Джаред приподнял подбородок сестры и заглянул ей в глаза. – Собирайся и спускайся на кухню, как только отец уйдет. Я приготовлю завтрак. Ок?
Мэган кивнула и улыбнулась - светлой, счастливой улыбкой. Да, через пару лет придется покупать дробовик – поклонников гонять...
- Все, иди, - он легко чмокнул Мэг в лоб. – Давай побыстрее, я не хочу попасться Джеральду на глаза.
Мэган не подвела и коротко стукнула в его дверь буквально через пару минут, давая понять, что ванная свободна. Джаред собрал чистые вещи в охапку и метнулся по коридору, уже слыша за спиной тяжелые шаги на лестнице.
Он только успел запереться и открыть воду в душе, когда раздался требовательный стук в дверь.
- Джаред, ты там? – раздался голос отца. Черт, такие интонации точно не предвещают ничего хорошего.
- Джаред, это трусливо и недостойно. Имей смелость отвечать за свои поступки.
Джаред почувствовал, что его накрывает волна ярости. «Имей смелость отвечать за свои поступки»? Давай, имей. Только начни с себя. Как, говоришь, зовут ту блондинку?..
Он пару минут слушал, как отец, все более заводясь, выговаривает за дверью что-то охуительно правильное и высокопарное, а потом не выдержал и рывком распахнул дверь.
Джеральд осекся на полуслове.
- Что, обломался вчера с сексом из-за меня? – звенящим от злости голосом спросил Джаред, глядя отцу прямо в глаза. – Так вот, это не повод, чтобы трахать мне мозги сегодня!
И он опять захлопнул дверь, в последний момент успев заметить, как изумленно округляются глаза Джеральда.
Потом Джаред сполз вниз по стене и закрыл лицо руками. Его трясло.
Он не знал, сколько времени просидел так, тщетно пытаясь хоть немного успокоиться, и пришел в себя лишь тогда, когда в дверь тихонько поскреблась Мэган.
- Джей, он ушел. Джей, выходи оттуда, пожалуйста.
Нет, только не истерика у Мэг, уж очень знакомые нотки в голосе...
- Мелкая, все в порядке, - преувеличенно бодро отозвался Джаред, поднимаясь на ноги. – Иди, поставь чайник, я сейчас.
Он оперся на раковину и несколько секунд разглядывал свое отражение. Пиздец видок. Шерон по утрам и то лучше выглядит. Впрочем, к черту. Если этому долбаному миру что-то не нравится в нем, Джареде, то тем хуже для мира. И душ он принимать не будет. Сегодня все равно тренировка, вот потом и помоется...
Падалеки понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Зубы он все-таки решил почистить.
Потом он влез в чистую футболку и с подозрением покосился на полную доверху корзину с грязным бельем. И когда успели?.. Н-да, надо будет поспрашивать в школе, кажется, где-то недалеко от нее есть прачечная... Он-то не гордый, и в грязном походит, а вот Мэган...
Он спустился вниз без двадцати пяти семь. Автобус Мэг будет через пятнадцать минут, надо поторопиться. Джаред быстро соорудил четыре тоста, нарезал сыр и колбасу, залил кипятком растворимый кофе в двух кружках и сделал два сандвича с курицей, чтобы Мэган взяла их с собой.
Мэг спустилась вниз уже полностью собранная и без разговоров принялась за немудреный завтрак.
- Кстати, Джей, а как зовут того парня? – внезапно спросила она.
- Которого? – не понял Джаред. Так, что ей сунуть, молоко или сок? Ладно, черт с ней, пусть будет сок, а завтра он вообще купит колу, на хрен здоровое питание, от него только настроение портится.
- Ну... ТОГО...
Это «того» прозвучало настолько выразительно, что Джаред удивленно моргнул. И понял. Блядь, только этого не хватало.
- Эй, мелкая, - предупредил он, - ты губы-то закатай. Он гей. А зовут его Дженсен.
Мэган довольно кивнула, ничуть не смутившись новостью про ориентацию.
- Да, он говорил, - легко согласилась она.
Джаред подумал, что тема закрыта, но не тут-то было.
- Он похож на Блонди, - неожиданно заявила Мэг.
Джаред поперхнулся кофе.
- Чего? – переспросил он. Откуда Мэган знает кличку Дженсена?
- И даже имена похожи, - продолжала свои непонятные рассуждения Мэг, - Дженсен и Джейсон. Так вы с ним вместе? Смотритесь рядом просто отлично. Только для Рики ты слишком высокий.
- ЧЕГО?!!
Нет, он что, в самом деле это слышал?!
- Та-ак, - протянул Джаред, подвигаясь вместе со стулом так, чтобы оказаться напротив Мэган, - вот теперь то же самое, но с начала и поподробнее. Что такое «блонди» в твоем понимании?
И Мэган рассказала. Про яой в целом и «одну потрясающую вещь» в частности. Она уложилась в пять минут, попутно доела свой тост и допила кофе. Джаред от шока впал в состояние, близкое к кататонии.
- Мэг, ты смотришь в сети мужское гей-порно? - слабым голосом озвучил он ту единственную мысль, которую, как ему показалось, он уловил.
- Это не порно, - отрезала Мэг, - это высокохудожественные произведения о мужской любви.
- Охуеть, - резюмировал Джаред, запуская руки в волосы, словно хотел удержать разбегающиеся мысли. Блядь, да что же это такое?.. Вот и чё теперь делать?..
На самом деле, больше всего на свете ему хотелось пойти к матери, растолкать ее и надавать оплеух, потому что - если кто и должен вести такие беседы с четырнадцатилетней соплюхой, так это мать, а никак не семнадцатилетний брат.
- Значит так, Мэган Мария Падалеки, - решительно заявил он, с тоской понимая, что решать проблему все равно придется ему, - сейчас ты мне скажешь, как называется эта хуйня, которую ты так увлеченно цитируешь, и я сам посмотрю, порно это или нет. Имей в виду, если я увижу там хоть один возбужденный... или невозбужденный член, считай, что компа у тебя больше нет.
- Раз они занимаются сексом, член там по-любому есть, и даже не один. А вот увидишь ты его или нет – это уже от тебя зависит, братишка, - заметила Мэган. – И вообще – ничего я тебе не скажу.
Вот это была уже знакомая территория. В результате короткой яростной схватки Мэган была надежно зафиксирована в положении руки за спиной, и Джаред повторил свой вопрос:
- Название?
- Не скажу. Мудак, пусти, больно!
- Скажешь, - ласково пообещал Джаред, находя глазами масленку. – И знаешь, почему? Потому что иначе сейчас я прямо рукой возьму немного масла и вотру тебе в прическу. Хочешь быть звездой дня?
- Сука, - обреченно прошипела Мэган.
- Ну?
- Аи но кусаби!
- Блядь, ну и хуйня... Так, отпускаю одну руку, рядом с телефоном ручка, пиши!!!
Все же хорошо быть старшим братом – ведя диалог с младшей сестрой, в конечном итоге практически всегда удается настоять на своем.
- Ненавижу! – рявкнула Мэг, яростно сверкая своими огромными глазищами и потирая запястья.
- Я тебя тоже люблю, - согласился Джаред, пряча в карман записку. Черт, кажется, он не просто выпутался из щекотливой ситуации, он даже проявил неслабый педагогический талант... Правда, он невольно подписался на просмотр мультяшного порно в роли цензора, но игра явно стоила свеч.
Мэган одарила его еще одним ненавидящим взглядом, подхватила сумку и направилась к выходу. Джаред уткнулся в свою кружку.
- Джаред, когда ты пришел? – неожиданно раздался хриплый голос.
Падалеки резко поднял голову. На пороге кухни стояла Шерон – волосы всклокочены, лицо помятое, зябко кутается в давно не стираный халат. Мэган замерла перед ней, явно не зная, что делать.
Джаред почувствовал, что сердце его сжалось от потока самых противоречивых эмоций. Ему было мучительно жалко мать, за неполный год из самой красивой женщины в мире превратившуюся в это, он злился на отца, который довел ее до такого состояния, но что самое неприятное – он все равно не мог ее простить. За запах перегара, опухшее лицо и пустые бутылки под раковиной.
- Минут через десять после того, как вы угомонились, я слышала, - неожиданно отрезала Мэг, делая шаг вперед. – Ма, дай пройти.
Шерон посторонилась, Мэган обогнула ее и стремительно вышла.
- Мэг, сандвичи! – спохватился Джаред и бросился вслед за сестрой, сжимая в руке пакет с бутербродами.
- Спасибо, мелкая, - выдохнул он в прихожей.
- Я все же люблю тебя, Джей, хоть ты и сука, - грустно улыбнулась Мэган, принимая пакет. – Ты же не отберешь у меня комп?
- Отберу, если выясню, что ты смотришь гей-порно, - сердце Джареда обливалось кровью, но он знал, что должен проявить твердость.
- Значит, обычное можно? – уточнила Мэг уже на пороге и тихо добавила: - И это не порно...
Чад приехал ровно в семь, и Джаред был искренне ему за это благодарен, потому что похмельная Шерон не вернулась досыпать, а попыталась «поговорить». Ни хрена у нее, разумеется, не вышло, потому что для разговора нужны двое, а Джаред всерьез опасался, что если откроет рот, то наговорит такого, о чем потом пожалеет.
- Чувак, моя сестра смотрит мужское гей-порно, - поделился Джаред, падая на переднее сидение старого плимута. Ему самому собирались отдать додж отца еще год назад, но потом случилась Монтана, и теперь Джаред искренне подозревал, что свою первую машину он купит себе сам. Когда-нибудь.
- Забей, - кивнул Чад, - похоже, у вас это семейное.

***

День показался бесконечным и до омерзения скучным. На истории Падалеки монотонно прочитал по бумажке доклад, выслушал вздох Эллиса: «предсказуемо знакомый стиль...» и был оставлен в покое, поскольку преподаватель привычно переключился на общение с Эклзом. С Джаредом Дженсен не заговаривал и даже не ответил на хмурое приветствие, сделав вид, что не слышит. Падалеки уязвленно почувствовал себя пустым местом и решил ответить тем же – то есть включил полный игнор. Точнее, честно попытался это сделать, но ситуация складывалась как с пресловутой желтой обезьяной – чем упорнее он пытался делать вид, что никакого Эклза за соседней партой (Джаред даже не вспомнил, что хотел пересесть назад) не существует, тем настойчивее его взгляд, словно сам по себе, возвращался к красивому профилю на фоне окна. Кончилось тем, что Дженсен зло прошептал, даже не поворачивая головы:
- Падалеки, прекрати меня разглядывать. Раздражает.
Джаред вспыхнул и уткнулся взглядом в стол. Наверное, это его главный талант – постоянно выставлять себя абсолютным идиотом.
События вчерашнего дня и особенно ночи словно поблекли и приобрели оттенок нереальности. Падалеки уже и сам не был уверен - был ли тот поцелуй со вкусом табака и ментола, или ему просто приснился очередной неприличный сон, из тех, о которых не будешь рассказывать даже лучшему другу. Он понимал, что ради сохранения собственного рассудка ему стоит остановиться именно на этом варианте, но почему-то не находил на это ни сил, ни желания. Пока что не находил.
Он торопливо покинул класс, едва отзвенел звонок, и привычно провел перемену на трибуне стадиона. В этот раз за ним никто не пришел. Даже Чад не счел нужным побеспокоиться о друге, и это было особенно обидно. Нет, все понятно, у него любовь, но это же не повод, чтобы забивать на дружбу. Настроение, и так не слишком хорошее с самого утра, медленно, но верно приближалось к точке абсолютного нуля. Самое оно для первого свидания с незнакомой девушкой.
На тренировке Джаред выложился на сто пятьдесят процентов и вымотался почти до потери сознания, за что заслужил от Чада удивленный взгляд и выразительное движение пальцем у виска. Зато чуть позже, стоя в душе, он понял, что, похоже, немного отпустило. Ничего, он справится. А свидание с девушкой – лучшее лекарство от неправильных мыслей и ненужных воспоминаний.
Чад заехал за ним в половину шестого и жестко пресек попытку Джареда привычно сесть на переднее сидение.
- Чувак, на хера мне рядом ты, если есть Соф? – пояснил он в ответ на удивленный взгляд друга.
Падалеки пожал плечами и полез назад. Он понимал, что это неправильно, но ему все равно было обидно, словно София Буш на самом деле постепенно отбирала у него Чада, и он просто не мог ничего с этим поделать.

***

Вечер складывался на удивление неплохо. Падалеки расслабился и в какой-то момент даже поймал себя на мысли, что, пожалуй, получает самое настоящее удовольствие от происходящего.
Женевьев Кортез оказалась симпатичной темноволосой девушкой вполне во вкусе Джареда – невысокой и хрупкой. В ней не было шика Сандры, но, подумав, Джаред решил, что это и к лучшему. Он поостерегся бы вновь связываться с кем-то подобным, слишком свежа была память о предательстве ветреной и роскошной Маккой.
На взгляд Джареда, самым подходящим определением для Жен стало бы «милая». И это было именно то, в чем он отчаянно нуждался.
Сначала они посидели в кафе, болтая о пустяках, точнее, Чад болтал, а София снисходительно слушала его истории, которые, Падалеки готов был поспорить, уже знала наизусть. Джаред и Женевьев присматривались друг к другу, почти не принимая участия в беседе. Когда Кортез, очевидно, все же пришла к какому-то выводу и улыбнулась, он улыбнулся в ответ и почувствовал, что жизнь налаживается.
Джаред даже не стал сопротивляться, когда выяснилось, что девушки хотят пойти на мелодраму «Вдали от рая», тогда как сам Джаред рассчитывал хотя бы на «Детоксикацию». Он решил, что в состоянии перетерпеть пару часов, тем более что сидеть рядом с Жен в темноте – пожалуй, это будет волнующе.
Они прогулялись до кинотеатра пешком, и Джаред, решившись, взял Женевьев за руку.
Чад с девушками сразу пошли в зал, а Джаред, извинившись, свернул к туалетам. Пожалуй, вторая большая кола была лишней. Сам-то он готов вытерпеть пытку мелодрамой, но с организмом так просто не договоришься.
К его неслабому удивлению, дверь в мужской туалет была заперта. Точнее, создавалось ощущение, что ее держат изнутри, и это ощущение дополнялось раздающимися из туалета приглушенными звуками какой-то возни и явственными смешками.
Джаред разозлился. Если он хочет войти, он войдет.
Он с силой навалился на дверь и, преодолевая яростное сопротивление, все же распахнул ее.
- Кейн, твою мать, это что, так трудно – подержать дверь пять минут?!! – прозвучал знакомый голос, полный одновременно веселья и раздражения.
Джаред замер на пороге.
Банду в полном составе он видел впервые.
Крис Кейн, которого Джаред отшвырнул к стене дверью, едва не упал на сидящую на полу Ники Эйкокс, и теперь буравил Падалеки неприязненным взглядом. Девушка даже не пошевелилась. Стив Карлсон и Лорен Коэн почти подпрыгивали от нетерпения вокруг Дженсена, склонившегося над умывальным столиком со свернутой в трубочку купюрой в пальцах. По керамической столешнице двумя тонкими дорожками был рассыпан белый порошок.
Эклз выпрямился и весело посмотрел на Джареда.
- Хотя, если с той стороны прет что-то наподобие Падалеки... – заметил он, окидывая Джареда ироничным взглядом лихорадочно сверкающих глаз. – Привет, чувак. Слушай, будь другом, постой на шухере, ок?
- Ага, щас!!! – рявкнул немного пришедший в себя Джаред и захлопнул перед собой дверь.
- Чувак, ты чё? – не понял Чад, когда Падалеки чуть не сбил его с ног.
- Ты куда?
- За попкорном. Чё случилось-то?
- В туалет не ходи. Там Банда и, по ходу, они обдолбанные. Нюхают какую-то хуйню.
Чад завистливо прищелкнул языком.
- Черт, я слышал, Блонди может раздобыть лучший кокс в Сан-Антонио... Везет же некоторым...
Джаред закатил глаза. И этот туда же.
Они купили попкорн и, черт, еще колы. Джаред решил, что повторит попытку посещения туалета минут через пятнадцать, столько он еще потерпит.
Он почти не удивился, когда Банда во главе с Дженсеном заняла места на три ряда ниже. Глупо было надеяться, что они пойдут на какой-нибудь другой фильм; на что еще могут ходить педики и девушки, как не на дурацкие мелодрамы... Черт, надо было идти на «Детоксикацию».
Настроение вновь испортилось.
Он ведь вполне определенно не гей, Чад абсолютно прав, и ему понравилась Жен, но... Но почему тогда сейчас ему так отчаянно хочется сидеть тремя рядами ниже и соприкасаться плечами с нанюхавшимся кокаина парнем, а не сжимать в своей ладони тонкие девичьи пальцы... Джаред внезапно ощутил потребность заорать, просто чтобы дать выход этим непонятным, пугающим эмоциям. Ему казалось, что он угодил в паутину и, стараясь вырваться, лишь сильнее затягивает вокруг себя смертоносную сеть. Бред. Наваждение. Дженсен.
- Жен, прости, я сейчас, - шепнул он на ухо сидящей рядом девушке и решительно встал. Ладно, прогулка до туалета поможет немного отвлечься, к тому же, к сожалению, повод никуда не делся.
И только тогда Джаред понял, что два кресла тремя рядами ниже пусты. Стив и Дженсен вышли из зала.
Он на секунду замер в нерешительности, но садиться обратно было глупо, продолжать стоять – еще глупее, тем более что сзади уже возмущенно зашикали. В конце концов, даже если они пошли в туалет, чтобы добавить, Джареда это никаким боком не касается. Он туда за другим идет, не будет же он ждать, пока у Эклза порошок кончится...
Он решительно зашел в туалет и, не глядя по сторонам, занялся своим делом. Кажется, он был здесь один. Ну, и слава богу.
Джаред вымыл руки и внезапно прислушался. Ему послышался какой-то странный звук из одной кабинки, подозрительно похожий на стон. Логично и правильно было бы выключить воду и спокойно вернуться в зал. Но логика никогда не была сильной стороной Джареда, поэтому он выключил воду и пошел посмотреть, что происходит.
... Сложно сказать, произошло это случайно, или Дженсену реально было похуй, но дверь кабинки оказалась приоткрытой. Мозг Джареда не сразу воспринял всю картинку целиком, сначала это получилось как-то частями – пальцы, запутавшиеся в светлых волосах, рифленые подошвы ботинок коленопреклоненного парня, закушенная губа, пронзительный взгляд пьяных, шальных глаз, полный похоти и удовольствия.
Дженсен тоже заметил Падалеки. Но вместо того, чтобы хотя бы попытаться закрыть дверь, он коротко царапнул по ней пальцами, распахивая еще шире. Слегка запрокинув голову, он смотрел Джареду в глаза, пока Стив старательно ласкал его ртом, и улыбался – вызывающе, блядски. Он дразнил, провоцировал... приглашал...
Ноги Джареда, казалось, приросли к полу. Он не мог ни сдвинуться с места, ни хотя бы отвести взгляд.
Дженсен со стоном выгнулся, быстро облизывая губы, и на миг опустил ресницы.
Не видя больше перед собой этих сумасшедше-зеленых глаз, Джаред смог, наконец, выдохнуть и пулей вылетел из туалета. В спину ему раздался приглушенный смех, перешедший в новый стон.
Когда Джаред занял свое место, его все еще трясло. Перед глазами стояла только что увиденная картина, во всей своей откровенной непристойности. И, что самое ужасное, Джаред понял, что возбудился. Блядь, он возбудился, увидев, как Стив отсасывает Дженсену. И кто после этого не гей?.. Пиздец. Полный и однозначный.
Жен покосилась на него, но ничего не сказала.
Первым в зал вернулся Дженсен и невозмутимо сел на прежнее место. Карлсон появился через пару минут и, усевшись между Крисом и Эклзом, попытался дотронуться до руки Кейна, но тот раздраженно отдернулся. Н-да, похоже, в Банде тоже не все гладко...
О чем был фильм, Джаред не смог бы сказать даже под угрозой расстрела. Он честно смотрел на экран, но вместо этого видел блестящие зеленые глаза, пьяные, полные желания; и со все нарастающим отчаянием понимал, что хотел бы увидеть этот взгляд еще раз. Наедине. Чтобы только он и Дженсен. Блядь, ну пусть еще будет кокаин, если Эклзу это необходимо. Взять в рот пока что он однозначно не готов, но должны же быть другие пути, чтобы наполнить эти потрясающие глаза таким темным, опасным и порочным светом...
На выходе из кинотеатра он машинально соглашался с наперебой обсуждающими увиденное друзьями, что фильм очень даже неплохой, ну, для мелодрамы, когда краем уха услышал тихое:
- Крис...
- Отвали. От тебя до сих пор несет этой сукой.
Первой домой завезли Жен. Всю дорогу Джаред ласкал ее ладонь и думал о Дженсене. Когда девушка попрощалась и вышла, Падалеки решился. Ему нужно, ему жизненно необходимо все понять.
- Жен, подожди, - торопливо произнес он, вылезая следом и краем глаза замечая в зеркале заднего вида одобрительный взгляд Чада. – Я провожу.

***

- Жен, ну, как он?..
- Соф... Не знаю, честно, пока не поняла... Он красивый и хороший, но уж очень робкий... Представляешь – пустой дом, предков нет, музыка, вино...
- А он?
- Блин, мне самой пришлось его поцеловать, представляешь?..
- И как?
- Хорошо. Но целоваться он не умеет. Не знаешь, у него была девушка? Ну, раньше...
- Он встречался с Маккой пару лет назад. Потом он уехал, а она стала встречаться с Тревором.
- Поверить не могу, эта давалка его не научила?.. Но она точно много потеряла, променять такого парня на этого урода...
- Ты все же запала на него, колись, Жен!..
- Не знаю... Мы целовались, а потом он вдруг засобирался и ушел. Соф, может, я ему не понравилась?..
- Не дури. Ты не можешь не понравиться. Просто тебе повезло встретить последнего порядочного парня в северном полушарии. Спорим, у него встал? И он свалил только потому, что у него принцип – до свадьбы ни-ни...
- Соф, хватит ржать!
- Я ржу и плачу. Отдать бы тебе Чада на недельку, ты бы вцепилась в своего Падалеки мертвой хваткой.
- С чего бы это?
- С того, что этот озабоченный придурок Мюррей лезет мне под юбку при первой возможности. Говорить бесполезно.
- Везет тебе.
- Дура. Пользуйся возможностью, он же женится на тебе сразу после выпускного.
- Думаешь?
- Уверена.

***

Джаред глотнул прохладный ночной воздух и не почувствовал облегчения. Это полный провал. Целоваться с красивой девушкой и не чувствовать ничего, кроме дружеской симпатии – какие, блядь, нужны еще знаки? А уж думать при этом о парне – это дополнительный бонус, чтобы уж вообще никаких сомнений.
Пиздец, он гей. И, блядь, он влюбился в парня, который живет со взрослыми мужиками, а мимоходом дает однокласснику отсосать в общественном туалете.
Горечь во рту, в горле, в животе, да, блядь, во всем теле горечь.
Внезапно Джаред совершенно ясно понял, что нужно делать. Он должен увидеть Дженсена. Эта потребность неожиданно приобрела какой-то особый, безумный смысл, никакой логики, никакого рассудка. Если он его не увидит, то окончательно сойдет с ума. Или умрет. Придти к нему домой, просто, чтобы убедиться, что нет никаких мужиков. Или покончить с собой, если есть. Потому что невозможно продолжать жить, зная, что Дженсен принадлежит кому-то другому. Стив не в счет. Он просто сосал.
Джаред решительно достал телефон.
- Джара, а ты че звонишь? Хочешь поделиться впечатлениями? Надеюсь, Жен не рядом? – радостно проорал Чад.
- У тебя есть номер Блонди? – спросил Джаред. Все, последние мосты сожжены и их обломки украшают огнями воды Рубикона. Плевать.
- Блонди? – сразу стал серьезным Чад. – Чувак, что случилось? Не дала?.. Джара, так это не повод, чтобы...
- У ТЕБЯ ЕСТЬ НОМЕР БЛОНДИ?!! – голос звенел от боли и отчаянья, но Джаред ничего не мог с этим поделать.
- Джара, нет у меня его номера, с какой стати! – воскликнул Чад. – Чувак, ты где, я сейчас подъеду!
- Не надо. А кого-нибудь из Банды?
Кажется, до Чада стало доходить, что Джаред настроен предельно серьезно.
- Щас...
Секунды стучали в виски молотками испанской инквизиции. Еще немного, и он струсит, просто пойдет на попятный и похерит этот единственный шанс, когда нашел в себе силы быть честным хотя бы с самим собой.
- Смс-кой скину номер Карлсона, - деловито отозвался Чад и тихо добавил: – Чувак, не делай ничего, о чем потом пожалеешь.
- Вот бы еще знать об этом заранее, - ответил Джаред и нажал на отбой.
Спустя несколько секунд у него был телефон Стива.
Карлсон не отвечал очень долго.
- Кто это? – раздалось спокойное, когда Джаред уже почти потерял надежду.
- Привет, меня зовут Джаред, мы вместе учимся, - торопливо заговорил Падалеки, больше всего на свете боясь, что Карлсон не дослушает и повесит трубку. – Мне нужен телефон Дженсена Эклза, ну, или адрес.
Молчание.
- А больше тебе ничего не нужно? – поинтересовался Стив.
- Больше ничего… - растерялся Джаред. Блядь, а он что, всерьез рассчитывал, что любовник Дженсена просто возьмет и даст ему нужный номер?..
- Тогда лучше обратись к нему самому, - посоветовал Карлсон.
Взрыв хохота на заднем плане.
- Заткнитесь, тут какой-то придурок про Дженса спрашивает, - прозвучало приглушенно, словно Стив пытался зажать рукой микрофон, но получалось плохо.
- Про меня? – ножом по сердцу, потрясающий, самый лучший голос в мире. – Дай сюда. Вот видишь, Кейн, в этом ебаном городе меня хотят абсолютно все, а ты – «обдолбался, обдолбался»...
- Если ты хорошенький, тогда я весь твой, - раздалось в трубке.
Блядь, ну и какого хуя он позвонил? Чего говорить-то?
- Это Джаред, - выдавил Падалеки, понимая, что петля – единственный и логичный выход.
- Кто?
- Джаред Падалеки, - тоскливо пояснил он. Терять уже нечего, он просто доберется до дома и повесится.
Пауза.
- А-а, Падалеки! – вспомнил Эклз. – Чего тебе?
В самом деле – чего? Любви? Понимания? Помощи в нелегком вопросе признания собственной ориентации?.. Тоска сдавила сердце железным обручем.
- Ничего, - произнес Джаред. – Кажется, я не вовремя.
Всё, вот сейчас действительно - всё. Теперь только сдохнуть, потому что это одинаково невозможно – получить Дженсена или забыть о нем. Джаред судорожно вздохнул и уже собрался нажать на отбой, когда Эклз внезапно спросил:
- Тебе опять ночевать негде?
Джаред затаил дыхание.
- Типа того, - осторожно отозвался он.
- Подгребай ко мне, - заявил Дженсен. – Вдуем. Блядь, суки, хватит ржать, я про кокс, раз уж вы больше не хотите, уроды зажравшиеся...
- Эклз, тебе хватит.
- Отъебись, Кейн. Учи Стива минет делать, а я сам решу, когда мне хватит.
- Крис, нет!..
- Убью суку!!!
- Крис, не надо! Мальчики, пожалуйста!!!
- Лора, не лезь!..
- Уберите этого обдолбыша, ведь реально, убью на хуй!..
- Становись в очередь, Кейн. Становись в очередь.
- Эклз, прекрати!
- Да пошли вы все, заебали, реально!
- Джаред? Ты еще там? – раздалось в трубке, когда Падалеки уже решил, что про него забыли. – Пиши адрес.

***

Через полчаса он был возле дома Эклза – большого многоквартирного кондоминиума почти в центре города. Поездка на такси пробила изрядную брешь в и без того скудном бюджете Джареда, но тратить время на автобус он просто не мог, да и вообще слабо себе представлял, как добраться в эту часть города общественным транспортом. Мелькнула невеселая мысль, что пора привыкать – своей машины у него точно еще долго не будет, а у Чада теперь есть более привлекательный пассажир...
Падалеки минут десять просто стоял перед подъездом, а потом развернулся и зашагал прочь. Он не мог понять, зачем вообще сюда приперся. Зачем он позвонил Стиву, говорил с Дженсеном, напросился к нему домой. На что он рассчитывал? Он что, правда, готов переспать с парнем?.. Черт, да ни хрена он не готов. Тогда зачем он здесь?..
Вопросов было значительно больше, чем готовых ответов. И это сводило с ума.
Когда внезапно ожил мобильный в кармане куртки, Джаред едва не подпрыгнул. Черт, Мэган.
- Что, Мэг? – устало спросил Падалеки.
- Мама просила позвонить тебе и узнать, когда ты придешь, - тихо ответила Мэган.
- Скажи ей, что я переночую у Чада.
Пауза.
- А на самом деле?..
Джаред понял, что обошел квартал кругом и опять стоит возле подъезда Эклза.
- У Дженсена, - решительно ответил он, не обращая внимания на удивленный писк Мэг, отключил телефон и шагнул на лестницу.
- Кто там? – голос Дженсена в динамике домофона казался испуганным.
- Это Джаред.
- Кто?
Та-ак, кажется, пора обзавестись бейджиком...
- Джаред Падалеки, ты пригласил меня, помнишь?
Судя по напряженному молчанию, Эклз не помнил.
- Ну, заходи, - неуверенно произнес он, открывая дверь. – Четвертый этаж.
Дженсен встретил его, кутаясь в халат. Выглядел он просто ужасно – серое лицо, на котором вдруг четко обозначились веснушки, прежде незаметные под загаром, в глазах с неестественно расширенными зрачками – страх, мокрые волосы взъерошены.
- Хоть я и не помню, как приглашал тебя, все же хорошо, что ты пришел, - вместо приветствия пробормотал он, впуская Джареда в квартиру. Черт, да его же просто трясет...
- Тебе ночевать негде, верно? – предположил Эклз, проходя в гостиную и открывая шкаф с постельным бельем. – Тогда услуга за услугу, чувак – если что, вызови скорую.
- Что – «если что»? – не понял Джаред, замирая на пороге.
- Блядь, если я соберусь кони двинуть, - огрызнулся Дженсен, кидая на Падалеки злой взгляд.
- Л-ладно, - выдавил Джаред.
- Эта сука Кейн был прав, я перебрал, - пожаловался Эклз, каким-то судорожным, нездоровым движением почесывая предплечья. – Пиздец, да чтобы я еще раз...
Он вытащил из шкафа стопку белья и положил на диван.
- Ты спишь здесь, я там, - он махнул рукой в сторону смежной комнаты, очевидно, спальни.
Джаред неуверенно кивнул. Нет, как только он понял, что никто не собирается на него набрасываться и насиловать в прихожей, ему стало ощутимо легче, но Эклз, казалось, распространял вокруг себя волны панического страха, невольно заражая Джареда.
- Здесь ничего нет? – внезапно спросил он напряженным голосом, демонстрируя Падалеки внутреннюю поверхность предплечий.
- А что там должно быть? – уточнил Джаред.
- Да или нет? – уже с угрозой.
- Да нет там ничего! – в сердцах воскликнул Падалеки, прикидывая, как бы половчее свалить из этого дурдома. Пожалуй, стоит еще раз попробовать встретиться с Жен, здесь все как-то слишком запущено...
Эклз мрачно кивнул.
- Так я и думал. Все, я спать.
Отлично, вот тогда можно будет потихоньку откланяться.
На пороге спальни Дженсен внезапно остановился и глухо произнес, не оборачиваясь:
- Меня начинает глючить, а уж страшно просто до полного опизденения, долго я так не продержусь, могу выйти в окно. Сам я не засну, поэтому сейчас закинусь транками и отрублюсь. Не оставляй меня одного, ладно? Я боюсь, что не смогу проснуться.
В этот момент Джаред понял, что остается.
- Дженс, может не надо еще что-то принимать? – жалобно спросил он.
Дженсен покачал головой и усмехнулся.
- Понимал бы чего, - проворчал он.
Он скинул халат прямо на пороге спальни и Джаред зажмурился, когда понял, что под халатом ничего нет, кроме самого Эклза.
Потом Дженсен еще некоторое время ходил по спальне, наливал воду и шуршал блистерами.
Джаред тщетно пытался выровнять дыхание.
- Если хочешь, можешь посмотреть телек, мне это не помешает, - наконец раздалось из спальни вслед за шорохом одеяла. – Предупреждаю сразу, жрать нечего.
- Ничего, я не голодный, - отозвался Джаред, оглядываясь в поисках пульта. Спать пока что не хочется, так что телек – это вариант.
- Везет, - хмыкнул Эклз.
- Может, сходить и купить что-нибудь? – предложил Джаред, прикидывая, сколько у него осталось денег.
- Сиди уже. Куда ты попрешься среди ночи.
Джаред вздохнул с облегчением. Денег оставалось мало.
Он включил телевизор, нашел музыкальный канал и, приглушив звук, уставился в экран, где шел старый клип Тони Брекстон.
- Падалеки, - внезапно раздалось сонное. Похоже, таблетки начали действовать.
- Что?
- Пожалуйста, не оставляй меня одного... ладно?..
Прозвучало это так, что у Джареда болезненно сжалось сердце. Он и не подозревал, что самоуверенный надменный Эклз умеет просить... Черт, видно, ему совсем хреново.
- Ладно, - проворчал он.
Джаред смотрел телевизор еще минут пятнадцать, потом ему стало скучно. Тогда он выключил телевизор, встал и прошелся по комнате, осматриваясь.
Первое, что бросалось в глаза – везде царил идеальный порядок. Черт, да сколько Дженсену лет, семьдесят?.. Не может нормальный молодой парень раскладывать носки по цвету (ну да, Падалеки сунул нос в шкаф, интересно же...). Очень много книг (что тоже ненормально), на столе навороченный ноутбук, мобильный, очки в стильной оправе и стопка глянцевых журналов. Пролистав один, Джаред почти без удивления обнаружил несколько фоток Дженсена в статье, посвященной каким-то там модным тенденциям. Черт, а ведь, похоже, он не врал про модельное агентство... На гей-порно это однозначно не тянет. Кстати, оказывается, Эклз охренительно получается на фотографиях... Падалеки с трудом подавил в себе недостойное желание вырвать из журнала страницу. Ладно, он просто запомнит название, а потом купит.
Падалеки считал, что комната всегда может сказать о своем хозяине очень многое, но в случае Дженсена это правило, похоже, не работало. Или же, напротив, как раз работало, но тогда эта комната просто кричала о том, что более замкнутого человека в этом мире еще не рождалось. Ни одного постера, ни одной фотографии, ни одной милой сердцу безделушки типа счастливого поплавка или давным-давно сломанного перочинного ножа... Впрочем, может, все это просто осталось в Далласе?
Джаред заглянул на кухню (офигеть, он никогда в жизни не видел холодильника, в котором не было абсолютно ничего), зашел в ванную, где заценил душевую кабину с гидромассажем, и понял, что теперь может лечь спать. Он чувствовал себя гораздо лучше. Дженсен живет один, и это очевидно. А все взрослые мужики – просто выдумки Брента. Правильно, ему до этого холеного красавчика как до Марса, вот он и бесится от зависти.
На счастье Джареда, диван раскладывался. Иначе предстояла бы еще одна мучительная ночь.
Впрочем, счастье – понятие ненадежное.
Когда Джаред снимал одну из подушек, под ней что-то блеснуло, на пол упал небольшой предмет.
Джаред наклонился и поднял запонку. Золотую.
Он попытался представить себе Дженсена в рубашке с запонками, и не смог. Эта вещь говорила о стильных костюмах и дорогих сигарах. И о возрасте хозяина.
Джаред помертвел.
Не очень соображая, что делает, он вошел в спальню и спросил срывающимся шепотом:
- Дженсен, я тут нашел... Куда положить?
Он до потери сознания хотел услышать в ответ, что запонка принадлежит самому Эклзу, и что ее можно выкинуть.
До него не сразу дошло, что Дженсен не отвечает. Более того, в комнате как-то неестественно тихо.
Джаред моментально вспомнил прошлую ночь и концерт Чада, и вот тогда ему стало страшно по-настоящему.
- Дженс! – сдавленно всхлипнул он и судорожно зашарил по стене в поисках выключателя.
Вспыхнул свет.
Дженсен лежал на спине на большой двуспальной кровати, укрытый одеялом до самого подбородка. Его лицо было мертвенно-бледным, черты заострились. Джаред никак не мог понять, дышит ли он, а подойти и проверить мешал ужас. Темный, изначальный, непреодолимый. Потому что, пока он ни в чем не уверен, можно думать, что Дженсен жив.
Он бросился обратно в гостиную и схватил мобильный Эклза. Разумеется, надо было срочно звонить 911, но, блядь, это ведь будет значить, что Дженсен, в самом деле, может умереть...
Кейн ответил быстро и однозначно:
- Эклз, пошел на хуй, сука обдолбанная!
Джаред не обратил на грубость ни малейшего внимания. Черт, ну они же вместе нюхали, Кейн должен знать, что делать.
- Это не Эклз, это Падалеки, - произнес он. – Кейн, Дженсену плохо, я не могу понять, дышит ли он...
Молчание.
- Сдохнет – невелика потеря, - наконец отрезал Крис и повесил трубку.
Охуеть у тебя друзья, Дженсен Эклз...
Первых слов Стива Джаред решил не дожидаться и сразу изложил суть дела:
- Это не Эклз, это Падалеки, я в квартире у Дженса, ему плохо и мне кажется, что он не дышит!
Карлсон врубился быстро.
- Что значит - кажется? Человек или дышит, или нет!!! – рявкнул он.
- Я не могу понять...
- Так пойди и посмотри!!!
- Думаешь, это так просто?!! А вдруг он умер?!!
- А от того, что ты не посмотришь, он оживет?!!
Они оба перевели дыхание. Черт, слава богу, что Карлсон его хотя бы не послал...
- Что случилось? – спросил Стив.
- Ему было плохо, он говорил, что ему страшно и, по ходу, он что-то видел. Он выпил какие-то таблетки и лег спать. Я зашел проверить, как он, а он...
- Та-ак... Как там тебя?..
- Джаред.
- Джаред, посмотри, какие таблетки он выпил?
Падалеки бросился в спальню. Эклз лежал в прежней позе, не похоже, что он шевелился за время отсутствия Джареда... Блядь, Дженс, ну пожалуйста... Не умирай, ладно?.. Дженсен, не надо...
Он схватил упаковку.
- Диазепам.
- Сколько?
- А я откуда знаю?!!
- Ладно, сколько не хватает?
- Десяти.
- Нет, он не мог... Блядь, мудак, выживет – я сам его убью! Чувак, если не можешь проверить дыхание, звони 911. Мы, блядь, на хуй доиграемся, вдруг он, правда, заглотил полтос релахи?!
Падалеки не успел ничего ответить, потому что внезапно Дженсен хрипло вздохнул и перевернулся на бок.
Ноги Джареда подогнулись, и он бессильно сполз на пол.
- Что?!! Что там?!! – орал в трубке Стив.
- Карлсон, он дышит, - слабым голосом произнес Джаред, чувствуя непреодолимое желание самым постыдным образом расплакаться от облегчения.
- Блядь!!! – с чувством выдал Карлсон и надолго замолчал.
Падалеки подумал, что если люди действительно седеют от пережитого ужаса, то ему понадобится краска для волос. Ага, у Дженсена можно одолжить. Цвета «блонд». Какие, мать вашу, фильмы ужасов – вот прислушиваться к звуку чужого дыхания и ничего не слышать, вот это по-настоящему страшно...
- Слышь, чувак, - устало произнес Стив, - ты побудешь с ним, или мне приехать?
- Побуду, - обреченно кивнул Падалеки.
- Не спускай глаз с мудака, хорошо?
- Хорошо.
Черт, да все что угодно, только бы не тишина.
- И... спасибо, чувак, - помолчав, добавил Стив. – Звони, если что.
- Угу, - промычал Джаред и отключился.
Он поднялся на ноги и выключил свет. Потом подошел к кровати и осторожно устроился поверх одеяла рядом с Дженсеном. Тот дышал часто и хрипло, но для Джареда сейчас не было более желанного звука.
Через некоторое время он даже задремал, слушая чужое дыхание и чувствуя себя почти счастливым.
Впрочем, толком поспать Джареду не удалось. По его ощущениям, прошло не более получаса, когда обжигающе-горячий и в то же время трясущийся от озноба Дженсен прижался к нему.
Джаред замер.
Он так и лежал на боку, повернувшись к Дженсену, а тот уткнулся лицом ему в грудь, скрестив сжатые в кулаки руки перед собой, словно никак не мог согреться.
- Сними, - внезапно потребовал Эклз. – Что за манера спать в одежде...
Джаред изумленно приподнял голову. Света из гостиной было достаточно, чтобы понять, что Дженсен спит. Ну, или хотя бы предположить это... Нет, глаза закрыты, дыхание хриплое, но ровное...
- Дженсен? – неуверенно спросил Джаред.
Никакой реакции.
Словно под гипнозом, Джаред на секунду отстранился и стянул с себя футболку. Его охватило полное ощущение нереальности происходящего, все это сон и морок, а значит – ничего страшного, если Дженсен прикоснется к его обнаженной коже.
Он лег вновь, и Дженсен моментально прижался к нему еще теснее, обжигая дыханием.
- Так лучше, - пробормотал он, и от этого хриплого выдоха по всему телу Джареда пробежали мурашки.
Он плыл, он растворялся в горячем дыхании и ощущении шелка волос Дженсена.
- Обними, - внезапно прозвучало настойчивое. – Мне холодно.
Почти теряя сознание, Джаред неуверенно обхватил плечи прижавшегося к нему парня рукой и крепче прижал к себе.
- Угу, - удовлетворенно пробурчал Эклз и затих.
Черт, у него жар. Но он хотя бы дышит, и теперь Джаред чувствует каждый его вдох и каждый выдох всем телом.
Очень хотелось расстегнуть джинсы и подрочить. Ну, или хотя бы просто расстегнуть джинсы, потому что дискомфорт постепенно становился почти болезненным.
Усталость и пережитое напряжение все же взяли свое, и Джаред уже проваливался в неглубокий, лихорадочный сон, когда неожиданное ощущение заставило его изумленно распахнуть глаза.
По его груди неторопливо и чувственно прошелся горячий мокрый язык, и от этого прикосновения тело словно прошило ударом тока.
Внезапно все стало неважным. Только запекшиеся губы, ласкающие кожу чуть ниже ключицы, язык, проводящий влажные дорожки, и дыхание, обжигающее огнем.
Волны жара и холода сменяли одна другую, наслаждение на грани боли взрывалось фейерверком в солнечном сплетении, а потом рикошетом отдавалось в голову и пах. Никаких мыслей, никаких чувств. Губы... Язык... Дыхание...
Когда рука Дженсена внезапно скользнула на спину, опустилась ниже и вжала их друг в друга, через джинсы и одеяло, Джаред прокусил губу до крови, удерживая стон.
В последний момент в голове пронеслась нелепая и стремительная мысль о том, что теперь даже Чад не сможет поспорить, это уже секс, о-о ч-черт...
А потом он растворился в наслаждении…
Джаред все еще судорожно прижимал к себе Эклза, когда пришел в себя и вспомнил, что лежит на кровати рядом с пережравшим кокаина парнем, который сначала чуть не умер у него на глазах, а потом довел до оргазма поцелуями. Охуеть.
Дженсен тем временем утихомирился и просто тихо сопел, уткнувшись лицом в грудь Джареда. Падалеки аккуратно поцеловал светлые волосы и обнял его покрепче. Похоже, он получил ответы на все свои вопросы.


Глава 4.

Джаред осторожно вылез из-под руки Дженсена, когда понял, что эта близость становится пыткой. Эклз спокойно спал и Джаред никак не мог решиться сделать то, чего хотел сейчас больше всего на свете – прикоснуться к его губам своими...
Если честно, его смущал даже не тот факт, что он готов проявить активность и поцеловать Эклза первым, его беспокоило нечто другое. Черт, Дженсен сам-то в курсе, что было, или он действительно толком не просыпался? Если это так, может получиться неловко. Похоже, момент упущен. Надо было не тупить, а включаться в процесс сразу, только, вот черт, в этом случае дело могло не ограничиться поцелуями... Впрочем, сейчас, когда теплое дыхание Дженсена щекотало плечо, и сам он был так близко, Джаред думал, что готов на все. То есть – вообще на все.
Он промучился около получаса, а потом встал и пошел в ванную комнату.
Схватка с гидромассажем была короткой и яростной, и закончилась победой Падалеки, которому было вполне достаточно, чтобы вода традиционно лилась сверху, а не хлестала по бокам жесткими струями.
Несколькими минутами позже он был вынужден с разочарованием констатировать, что после пережитого мастурбация потеряла большую часть своего смысла. Потому что кончать от прикосновений и поцелуев другого человека, пусть даже парня, гораздо ярче и приятнее, чем от своей руки. Странное дело, то приключение с Броком почему-то не навело его на такие мысли...
Он просидел в душе черт знает сколько времени и дрочил еще дважды, потому что, не успев толком отдохнуть, моментально возбуждался при одном воспоминании о мокрых, жарких прикосновениях к своей груди чужих языка и губ.
Потом он замыл пятно на джинсах, порадовавшись, что в обычной жизни мужики все же кончают не так обильно, как в порнофильмах, и надолго задумался, что делать с трусами. Стирать и вешать сушить прямо здесь как-то неприлично и вызывающе, бросать в грязное белье Дженсена – полный идиотизм. Падалеки пришел к важному выводу, что, на будущее, от белья все же лучше избавляться до секса, а не после.
В конце концов, он плюнул, вытерся полотенцем Дженсена и натянул влажные джинсы прямо на голое тело, а трусы убрал в задний карман. Блядь, похоже, завтра в школу он так и пойдет, с трусами в кармане... Чад будет в восторге.
Он согнулся от нервного хохота, зажимая себе рот обеими руками. Пиздец, ну почему с ним постоянно какая-то хуйня происходит...
Потом Джаред немного постоял на пороге спальни, глядя на спящего Дженсена, и понял, что если решит опять присоединиться к нему, то так и будет бегать в ванную до самого утра. Он вздохнул и направился к недоразобранному дивану.
С постельным бельем Падалеки решил не заморачиваться и лег так, подпихнув по щеку подушку и укутавшись пледом. Из спальни не доносилось ни звука, и Джаред запоздало подумал, что, возможно, паниковал на ровном месте. Не всем же храпеть, как Чаду, может быть, Дженсен просто всегда спит очень тихо... И далеко не факт, что тот собирался умирать. Черт, все же хорошо, что он не стал звонить 911, Эклз бы ему точно спасибо не сказал.
С этой мыслью Джаред отрубился, хотя был уверен, что еще долго не сможет заснуть.

***

...Блядь, и вот как его угораздило уснуть на кухне? А самое главное – что Мэг запихнула в микроволновку, что та орет, не переставая, – соседскую кошку?
Джаред распахнул глаза и приготовился метнуть в назойливый прибор подушку, иррационально надеясь либо захлопнуть дверцу, либо вообще вырубить на хрен… но тут вспомнил, где находится.
На часах было половина седьмого. В соседней комнате надрывался будильник.
- Бля-аа... - раздался из спальни душераздирающий стон, и Джаред испуганно замер.
Будильник умолк.
Приглушенный шорох, вздох, шлепанье босых ног по полу, и в гостиную вышел Эклз, так и не озаботившийся накинуть на себя хотя бы халат.
Джаред сглотнул. Приверженность Дженсена нудизму начинала действовать на нервы.
Дженсен пересек комнату, потирая руками лицо, и, кажется, даже не открывая глаз, а потом скрылся в ванной.
Черт, похоже, он реально не в курсе, что у него гости.
Джаред задумался. И как прикажете себя вести? Пиздец, если Эклза еще не вполне отпустило, он же сейчас инфаркт схлопочет, увидев на своем диване полуголого Падалеки... Черт, футболка!.. Джаред метнулся в спальню и, окончательно разворошив постель, извлек ее откуда-то из кучи подушек. Он оделся, замешкавшись на миг и с наслаждением втянув носом пропитавший футболку насквозь запах Эклза, и почувствовал себя более уверенно.
Он вернулся в гостиную и сел на диван как раз вовремя.
Дженсен, даже не подумавший прикрыться, вновь появился на пороге. Впрочем, полотенце в его руках было, правда, он вытирал им голову. Увидев Джареда, он замер с поднятыми руками и близоруко моргнул.
- Вот дерьмо, - констатировал он, и, ничуть не смутившись, прошел в спальню, на ходу вытирая волосы.
Джаред перевел дыхание. Кажется, обошлось.
- Какого черта ты здесь делаешь, я спрашивать не буду, потому что, по всей видимости, в дом тебя впустил все же я сам, а значит, вчера видел в этом какой-то смысл, - раздалось из спальни. – Только сейчас мне почему-то кажется, что в твоем присутствии больше нет необходимости.
Джаред даже не обиделся. Черт, ему просто стало смешно; да уж, ну здравствуй, Блонди, с возвращением... Засыпал обдолбанный, но, тем не менее, нормальный парень, проснулась злобная капризная сучка...
- Знаешь, Эклз, даже странно... - задумчиво произнес он, надевая носки, потом встал с дивана и направился к входной двери. - Это каким же моральным уродом надо быть на самом деле, чтобы только под коксом становиться похожим на человека...
Он решительно влез в кроссовки. Все, с него хватит. Спасибо за прекрасную ночь и все такое. Будем считать, что ничего не было.
- Эй, подожди.
- Да пошел ты, - тихо пробормотал Джаред, накидывая куртку. Блядь, да у него дверные замки, как в Ноксе, тоже мне – золотой запас страны...
- Джаред, подожди, - Эклз появился за его спиной и дернул за рукав, разворачивая к себе.
- Чего еще? – рявкнул Джаред. Слава богу, этот придурок хоть штаны сообразил надеть.
- Я по утрам всегда та еще сука, с этим ничего не поделаешь, а уж после вчерашнего... - тихо произнес Эклз, внимательно глядя прямо в глаза Джареда. – Есть у меня нечего, но я могу сварить кофе.
Похоже, на языке Дженсена Эклза это было извинением. Джаред как-то сразу остыл. Особенно, когда увидел в красивых зеленых глазах за стеклами очков смертельную усталость.
Черт, похоже, он действительно попал. Полностью и окончательно. Потому что Дженсен может быть какой угодно сукой, но Падалеки безропотно сделает все, о чем он попросит. За один только взгляд.
- Если можешь, то почему до сих пор не варишь... – проворчал Падалеки, стряхивая с себя руку Дженсена. – И отцепись от меня.
Эклз кивнул.
- Если тебе не сложно, сними, пожалуйста, обувь, - произнес он, разворачиваясь и направляясь на кухню. – Кстати, можешь принять душ.
- Спасибо, я уже, - пробормотал Джаред себе под нос, снимая кроссовки.
Кофе Дженсен варить умел. Это факт. Падалеки, последнее время перебивавшийся растворимым, наслаждался каждым глотком, пытаясь растянуть удовольствие.
- Чувак, как ты это делаешь? – не удержался он.
Дженсен улыбнулся уголками губ.
- Ты тоже любишь в кофе сочетание корицы и гвоздики? – вопросом на вопрос ответил он.
- Похоже, да, - согласился Джаред.
Внезапно кофе потерял вкус. Джаред вспомнил.
- Дженс, я там, в диване, нашел кое-что... – выдавил он, не глядя на Эклза.
- И что же это?- спокойно полюбопытствовал Дженсен.
- Запонка. Золотая. Я ее на столе оставил.
Джаред все же поднял голову и посмотрел на Эклза. Черт, ему просто необходимо понять...
Дженсен сначала недоуменно задумался, а потом нахмурился.
- Джонатан, - наконец процедил он сквозь зубы и, резко встав, вышел из кухни.
Джаред не хотел подслушивать, правда. А то, что он на цыпочках подошел к двери и напряг слух, это... Ну, ему просто надо было знать.
Похоже, Дженсен общался с автоответчиком.
- ...и потрудитесь больше не раскидывать по моему дому свои побрякушки. Когда мой парень находит их у меня в постели, я попадаю в крайне неловкую ситуацию!.. – уловил Падалеки обрывок фразы.
То, что запонка принадлежит некоему Джонатану, Джаред и так понял, в словах Эклза его смутило нечто иное. Парень? Его парень?..
- Твой парень?.. – тупо озвучил он, когда Дженсен вернулся, и тут же пожалел об этом, потому что глаза Эклза нехорошо сверкнули.
- Падалеки, ты никогда не задумывался о том, что, когда подслушиваешь, рискуешь услышать что-нибудь крайне неприятное про себя самого? – недобро поинтересовался он.
- Я не подслушивал, - огрызнулся Джаред.- Ты слишком громко говорил.
- Так вот, если ты принял эти слова на свой счет, то не обольщайся, ты не в моем вкусе. И это просто была фигура речи, если ты понимаешь, о чем я, призванная усилить драматический эффект от моих слов, - высокомерно пояснил Дженсен и вернулся к своему кофе.
- Ты с кем-то встречаешься? – в лоб спросил Джаред. Он просто не мог и дальше мучиться от неопределенности.
Эклз посмотрел ему в глаза, и Падалеки невольно вздрогнул от того, что во взгляде Дженсена промелькнула откровенная ненависть.
- А вот это, Падалеки, тебя вообще никаким боком не касается, - отрезал он.
Джаред с грустью подумал, что рассчитывать на иной ответ было глупо. Ну, по крайней мере, он попытался...
- Пожалуй, мне пора, – произнес он. – Спасибо за кофе.
- Я тоже так думаю, - быстро согласился Дженсен.
Джаред отодвинул свой недопитый кофе и встал. Эклз не пошевелился.
В прихожей Падалеки неоправданно долго возился со шнурками, потом достал из кармана куртки телефон, включил и стал ждать, пока тот загрузится. Ему не хотелось уходить, особенно уходить так. В конце концов, он ни в чем не виноват, так откуда это дурацкое чувство вины?..
И, блин, он вполне предсказуемо дождался.
«It`s my Life, it`s now or never!.. I ain`t gonna live fore...»
Джаред торопливо нажал на прием, потому что с кухни раздался протяжный стон и раздраженное пожелание:
- Да смени, наконец, рингтон, дятел! Это же не-вы-но-си-мо...
Чад был бодр и весел.
- Чувак, ты где? Твоя мать звонила полчаса назад, я сказал, что ты только что ушел. Чувак, я так понимаю, заезжать не надо? Пада, так ты вообще где? – выдал он на одном дыхании.
- Чад, я... – слова внезапно застряли в горле, - слушай, я тут... Короче, я потом объясню, где был, и нет, заезжать не надо... Я далеко...
Мюррей присвистнул.
- Знаю я одного человека, который живет далеко от школы... Нет, даже двух... Впрочем, ты же не у Брента?
- Нет!
- Так ты все-таки...
- Да, Чад!!! – с отчаяньем воскликнул Джаред. Да, он у Дженсена, и уже уходит, и больше никогда не найдет повода, чтобы хотя бы заговорить с человеком, от прикосновений и поцелуев которого кончил этой ночью...
- И как ты доберешься до школы?..
- Блядь, Чад, как-нибудь доберусь! – рявкнул Падалеки, теряя терпение. Если на что и надо потратить эти последние минуты, так уж точно не на разговор с Мюрреем.
Дженсен подошел совершенно бесшумно и внезапно выхватил телефон у него из рук. А потом спокойно сообщил в трубку:
- Мюррей, это Дженсен Эклз. Падалеки у меня. И я позабочусь, чтобы он попал в школу вовремя.
- Эй, отдай! – спохватился Джаред, но Эклз уже нажал отбой и без возражений вернул аппарат владельцу.
- Что это значит? – хмуро поинтересовался Джаред, лихорадочно крутя телефон в пальцах. Блядь, да настроение у этого парня меняется чаще, чем направление ветра в столбе торнадо. Интересно, это от наркотиков, или у него изначально с головой проблемы?..
- Это значит, что вызвать тебе такси я, слава богу, в состоянии. - Эклз поморщился и потер переносицу, точно у него болела голова. Впрочем, а почему нет...
- Эклз, ты совсем охуел? – возмутился Джаред. – Ты что, проститутку выпроваживаешь, такси он мне вызовет?..
Дженсен фыркнул.
- Проститутке я такси бы вызывать не стал.
Джаред понял, что он говорит серьезно.
- Слушай, Падалеки, раз уж ты примчался ко мне посреди ночи, значит, я сам тебя просил, и просил настойчиво, - произнес Дженсен, возвращаясь в гостиную и набирая на телефоне номер. - Подробностей я не помню, да и вспоминать, если честно, не хочу, но рискну предположить, что должен быть тебе благодарен. А благодарным я быть не умею, так что, возможно, ты абсолютно прав про морального урода. Поэтому позволь мне сделать то немногое, на что я все же способен, ладно?
Он продиктовал диспетчеру адрес и отключился, а потом вопросительно посмотрел на Джареда.
- Я верну тебе деньги, - мрачно пообещал тот.
- А, - махнул рукой Эклз. – Как хочешь.
Он достал из сумки бумажник и протянул Падалеки сотенную купюру.
- Это слишком много, - покачал головой тот.
- Мельче нет, - пожал плечами Дженсен.
Джаред понимал, что, наверное, поступает неправильно, но все же взял деньги. Он подумал, что таким образом у него появится прекрасный повод заговорить с Дженсеном, ну, однажды, когда станет совсем невмоготу... Потому что он по-прежнему не видел ни единой возможности, чтобы общаться с Эклзом в обычной жизни. И главным препятствием было даже не то положение изгоев, в котором находились члены Банды, через это Падалеки переступил бы, не задумываясь, и не присутствие в жизни Эклза загадочного Джонатана с его золотыми запонками... Просто в ушах все еще эхом звучало жестокое - «ты не в моем вкусе»...
- Пока есть время, можешь допить кофе, - обронил Эклз и вернулся на кухню.
Падалеки молча пил холодный кофе и не мог отвести глаз от обнаженной спины Дженсена, который мыл посуду. Интересно, еды у него нет, а грязная посуда есть...
- Дженсен, я, правда, не в твоем вкусе? – выпалил он неожиданно для самого себя. Бля, надо что-то делать с языком, что за постоянный словесный понос, ничего в себе удержать не может...
Эклз с интересом посмотрел через плечо.
- А тебя это волнует? – поинтересовался он.
- Расстраивает, - отрезал Джаред, очень надеясь, что это прозвучит несерьезно.
Дженсен помолчал.
- Падалеки, с утра пораньше мне очень трудно представить себе человека, который был бы в моем вкусе, - произнес он, возвращаясь к своему занятию. – Так что ничего личного.
Падалеки решил пока не делать окончательных выводов, но в душе затеплилась надежда. Если у него есть хотя бы небольшой шанс, он будет бороться. Потому что по совершенно непонятной причине этот склочный нелюдимый эгоист внезапно стал ему безумно нужен. Нужен как воздух.
Раздался телефонный звонок. Дженсен вытер руку о штаны и взял трубку.
- Это твое такси, можешь выходить, - произнес он, бросив в телефон короткое: «хорошо».
Падалеки безропотно поднялся на ноги. Ему надо было о многом подумать, вот теперь он действительно был в состоянии спокойно уйти.
- А ты не поедешь? – спросил он.
Дженсен страдальчески поморщился.
- Может, позже, – нехотя сказал он. - Когда оклемаюсь хоть немного.
Джаред уже переступил порог, но внезапно понял, что должен задать еще один вопрос. Тогда он обернулся и удержал уже закрывающуюся дверь.
Они с Дженсеном замерли почти вплотную друг к другу, Эклз посмотрел вопросительно и немного напряженно.
- Дженсен, я мог бы понравиться тебе? Как парень?
Секунда показалась вечностью, но Джаред не торопил. Потому что ему казалось, будто он уже видит ответ в стремительно расширяющихся зрачках. И он даже особо не расстроился, когда Эклз не ответил, а просто слегка оттолкнул его и захлопнул дверь.

***

Чаду оказалось достаточно даже сильно сокращенного варианта ночных приключений Падалеки. Самую сомнительную часть Джаред решил все же опустить, и тот факт, что в настоящий момент на нем были джинсы на голое тело (кстати, ужасно неудобно), остался для Мюррея тайной.
Впрочем, ход мыслей Чада был вполне предсказуемым.
- Чува-ак... – выдал Чад после минутного размышления. – Круто. Поверить не могу, ты провел ночь с обдолбанным Блонди и остался девственником...
Падалеки покраснел. На самом деле, ему просто хватило восхищенного свиста приятеля, когда тот увидел его, вылезающего из такси, и радостного вопля: «Чувак, охуеть, ты прям как Джулия Робертс!» Намек показался Джареду оскорбительным, тем более что диск с «Красоткой» пылился на полке именно у Мюррея, а сам Падалеки фильм видел краем глаза, просто Мэган и мать реально прилипали к телевизору при каждом повторе. Именно тогда он решил, что друг не оценит его откровенность, и срочно подредактировал свою историю.
- Слышь, Пада, - Чад внезапно плотоядно облизнулся, - а купи у Блонди немного кокса, а?
Джаред решил, что ослышался.
- Мюррей, совсем охуел? Я вчера пересрал до потери пульса, думаешь, мне хочется повторить это с тобой? Отъебись.
Он развернулся и хотел направиться к школе, но Мюррей повис на его рукаве.
- Чувак, но это же такая маза! – возбужденно зашептал он. – Ты, по ходу, уже в тусовке, Блонди тебе не откажет... Бля, Джара, он же ни с кем не делится, ну, только с Бандой, да еще, говорят, приторговывает на стороне, и у него самый лучший кокс в городе... Неужели вообще не интересно?.. Е-мое, это шанс, реальный шанс, а ты тупишь, как последняя сука!!!
-Нет! – отрезал Джаред и пошел на историю.
Он старался не думать, что это шанс не просто заговорить с Дженсеном, а получить, ну, скажем, несколько советов... Или даже употребить вместе, а под кокаином Эклза, похоже, пробивает на секс, и, возможно... Падалеки задохнулся и запретил себе развивать мысль дальше.
Когда Эллис поинтересовался у класса причиной отсутствия Дженсена, Джаред, не думая, выпалил:
- Он заболел.
Эллис внимательно посмотрел на него поверх очков, а кто-то, кажется, Локхарт, заржал:
- Падалеки, признавайся, ты его таки грохнул!
Джареду очень не понравилось, как изменился взгляд учителя после этих слов. Блядь, он что, похож на Чарльза Мэнсона?..
Без Эклза Эллису, кажется, стало скучно, и он устроил небольшой террор в виде поголовного опроса на пройденную тему, щедро раздавая весьма нелестные комментарии. Падалеки со все нарастающим удивлением осознавал, что Эллис не просто обеспокоен – он в панике. И его все больше тревожило, как Питер смотрел на него лично. Блядь, вот так Эклз сдохнет от передоза, а виноватым останется он, Падалеки...
После урока Джаред даже не удивился, когда его попросили остаться. И он вполне равнодушно отвечал на заранее известные вопросы. Да, видел вчера, в кино. Нет, никаких конфликтов. Тот был с Бан... друзьями. Звонил. Нет, не Эклзу, Карлсону. Нет, больше не видел. Говорил с Карлсоном. Да нет у него телефона Эклза!.. Стив сказал, что Бло... Дженсен заболел. Всё.
Он взмок, отвечая в пятый раз на одни и те же переформулированные вопросы и удивляясь, почему Эллисом до сих пор не заинтересовалось ФБР, с такими данными он был бы там просто незаменим в качестве следователя, когда с порога внезапно раздался спокойный голос:
- Падалеки ни при чем, мистер Эллис. Я действительно был болен.
Эклз, как всегда безукоризненно одетый и причесанный, только глаза скрыты за темными очками, пересек классную комнату и приблизился к столу Эллиса.
- Падалеки, можешь идти, - высокомерно заявил он.
Джаред потерял дар речи.
- Дженсен, что вы себе позволяете? – спохватился Эллис с заметным облегчением. - Вы свободны, мистер Падалеки.
Джаред возмущенно выдохнул, подхватил учебники и быстро вышел из класса. Блядь, ну что за сука...
В коридоре он тут же налетел на Кейна, который, похоже, пришел вместе с Эклзом и теперь замер прямо перед дверью. Падалеки не слишком логично буркнул что-то типа: «смотри, куда прешь», и хотел было пройти мимо, но Крис неожиданно остановил его.
- Ты ему не сказал? – немного напряженно спросил он.
- Что именно? – на всякий случай уточнил Джаред, хотя, в целом, все было и так понятно.
У Кейна хватило совести смутиться, буквально на секунду, но он быстро взял себя в руки и его взгляд вновь стал серьезным.
- Что вчера я послал его на хуй и пожелал сдохнуть, - ровным голосом пояснил он, но Джареду показалось, что в этих словах сквозила обреченность.
- Это ваши дела, сами разбирайтесь, - буркнул он, озадаченный тем, что Крис больше всего напоминал в этот момент смирившегося со своей судьбой смертника. Несмотря на все паскудство его вчерашнего поведения, это было как-то чересчур.
В глазах Кейна промелькнуло такое облегчение, что Джаред растерялся окончательно.
- Спасибо, - тихо произнес Крис и добавил, глядя в сторону: - Он бы никогда не простил. Я-то ладно, но он мог отыграться на Стиве...
- Но Стив как раз...
- Думаешь, его бы это остановило? – горько усмехнувшись, перебил Кейн. – Он всегда бьет по самому уязвимому месту, а Карлсон... Эклз прекрасно знает, что он значит для меня.
Джаред почувствовал себя неловко. Вот только подобных признаний ему не доставало...
- Мне некогда, - пробормотал он и попытался обойти собеседника, но Крис неожиданно жестко ухватил его за предплечье и произнес, глядя в глаза:
- Парень, держись от него подальше. Не знаю, за каким чертом ты поперся к нему ночью и что там у вас было, но ты не сдал меня, а потому прими хороший совет – держись от него подальше. Для него люди либо игрушки, либо полезные гаджеты, он – самая бессердечная сука, какую я когда-либо знал. Он тебя разжует и выплюнет, как только ты ему наскучишь. Послушаешь ты меня или нет, дело твое, но... Я тебя предупредил.
Джаред вырвался и торопливо зашагал прочь, расталкивая толпившихся в коридоре учеников. Нет, он не собирался прислушиваться к словам человека, который равнодушно вешает трубку, когда слышит, что тот, кто считается его другом, возможно, умирает, а потом говорит гадости за его спиной, но во рту почему-то было горько, а на сердце – тяжело.
По крайней мере, до тех пор, пока из-за угла на него тигром не напрыгнул Чад.
- Чува-ак! – радостно проорал он в самое ухо и тут же зашептал: - Ну что, ты подумал?.. Пада, скажи, что ты подумал правильно!.. Блядь, чувак, я от тебя так просто не отстану!!! Ты хоть понимаешь, что другой такой возможности не будет?.. Еб твою мать, если ты это не сделаешь, сегодня же напрошусь на ночь у Блонди, а в качестве оплаты потребую кокс, а не такси, как ты, дешевка!..
- Мюррей, дебил, да после ночи с тобой Блонди спустит весь кокс в унитаз и переведется в баптистский колледж! – рассмеялся Джаред, пытаясь стряхнуть с себя приятеля. – От твоего храпа кто угодно о вечном задумается!
- Тогда я скажу, что буду у него жить до тех пор, пока он мне не даст!.. Блядь, кокс не даст, мудак озабоченный!
- Падалеки?.. Это ты - Падалеки?.. – внезапно раздался за их спинами звонкий девичий голос; друзья замерли и, смущенно переглянувшись, осторожно отцепились друг от друга.
Лорен Коэн без преувеличения можно было назвать самой настоящей красавицей. Кошачьи глаза, брови вразлет, высокие скулы и такие губы, что от одного взгляда на них невольно усиливалось слюноотделение. И она впервые не просто была так близко, она – о, чудо! – с ним заговорила. Джаред невольно приосанился. Черт, ведь не зря считается, будто лесбиянки – это натуралки, которым просто не везло с мужиками?.. Боже, пожалуйста, пусть это будет правдой!.. Еще он подумал, что Жен рядом с Лорен – действительно, милая. И только.
- Ну, я, - отозвался Джаред, невольно проходясь по фигуре девушки плотоядным взглядом.
- Чува-ак... - прошептал Чад. – Теперь я тоже лесбиянка.
- Мы можем поговорить? - напряженно спросила Лорен, и, покосившись на Мюррея, весомо добавила: - Наедине.
- Не вопрос, – торопливо согласился Джаред, сопровождая свои слова выразительным тычком. - Чад уже уходит.
- Ухожу, бля, ухожу... – разочарованно согласился Мюррей и, действительно, зашагал прочь, оглядываясь и корча за спиной Коэн выразительные рожи.
- Так что ты хотела? – спросил Джаред.
- Ты видел Джена? – напрямую спросила Лорен, и Падалеки огорченно понял, что это точно не его день.
- Ну, - мрачно буркнул он.
Пять минут назад как. Но лучше он подождет дополнительный вопрос.
- Что с ним? – хмуро спросила Коэн, обхватывая себя руками, словно готовилась услышать самое худшее.
- Да все с ним нормально, - не выдержал Джаред. – Он у Эллиса, оправдывается за прогул.
Лорен на миг опустила голову, а когда вновь посмотрела на Падалеки, в ее глазах горела ярость.
- Какого черта ты вчера к нему приперся? – прошипела она.
Джаред потерял дар речи от неожиданности. И как это понимать?
- Я... - протянул он, даже приблизительно не представляя, что сказать.
- Отвали от него, Падалеки, - зло потребовала Лорен, и Джаред не мог не признать, что в гневе она была просто ослепительна. – Ты не наш, понял? У Джена есть все, что ему нужно, ты лишний, запомни раз и навсегда!
Она резко развернулась и пошла прочь, цокая высокими каблуками и покачивая бедрами. Падалеки как-то машинально подумал, что, в отличие от Ники, которая предпочитала подчеркнуто мужской стиль, Лорен всегда одевалась и сейчас одевается не просто женственно – сексапильно. А еще он подумал, что, наверное, ошибся, потому что этого просто не может быть. И в голосе Коэн туго натянутой струной не звенела ревность.
- Эта детка, конечно, охуительна, но так что насчет кокса? – Чад умудрился сделать круг по коридорам и подкрался со спины.
Джаред, наконец, смог перевести дыхание.
- Мудак ты, Мюррей, - облегченно выдохнул он. По крайней мере, Чад был прост и понятен, и за это Падалеки сейчас был ему искренне благодарен.

***

Он сломался на большой перемене, когда Чад утроил свой натиск, увидев, что Дженсен в одиночестве сидит за столом возле фонтана во дворе, где в прежние времена располагались футболисты во главе с Уитфилдом, и с отвращением ковыряет вилкой в пластиковом лотке с каким-то салатом. Джаред понял, что будет проще подойти и поговорить. Он решил, что про кокаин даже заговаривать не будет, так, поинтересуется самочувствием, а потом скажет Мюррею, что Эклз ему отказал. Чад же не сможет проверить, правильно?
Подойти он подошел, но не смог выдавить и слова. Просто не вовремя посмотрел на сурово поджатые губы Дженсена и неожиданно вспомнил, каково это – чувствовать их прикосновение к обнаженной коже, когда они становятся мягкими и нежными...
- Нет, ты не в моем вкусе, и как парень меня никогда не заинтересуешь. - Резкий голос Эклза вернул Джареда к действительности. – Еще вопросы?
Сейчас это почему-то даже не показалось Джареду обидным. Он все же успел заметить, что в лотке перед Дженсеном лежала кучка каких-то сырых неаппетитных листьев, даже без майонеза. Черт, если бы так кормили Падалеки, он бы не просто огрызался, он давно бы уже стал серийным убийцей.
Джаред сел напротив Эклза и поинтересовался, заворожено разглядывая его чудовищный завтрак:
- Чувак, тебе обязательно есть это дерьмо?
Дженсен раздраженно отложил вилку и поднял голову. Темные очки немного нервировали, не давая разглядеть глаза, но и без того было понятно – Эклз сильно не в духе.
- В отличие от некоторых я не могу жрать, что попало, мне нужно следить за весом, - было очевидно, что он сдерживается с трудом, но все же старается не грубить в открытую, и это обнадеживало.
- А что не так у тебя с весом? – искренне не понял Падалеки. Черт, он, конечно, Дженсена не разглядывал, более того, старательно зажмуривался каждый раз, когда Эклз дефилировал мимо него в чем мать родила, но что-то он все же успел заметить, и готов был присягнуть на Библии – этот парень само совершенство. Телом, по крайней мере; все недостатки, похоже, ушли в характер. Ну... и немного в ноги...
- Падалеки, чё те надо? - тихо спросил Дженсен, вновь берясь за вилку и начиная ворошить салат. В его голосе уже звучало явное раздражение.
Падалеки внезапно испугался, что разговор закончится, даже толком не начавшись, и неожиданно для самого себя заговорил о том, о чем не планировал:
- Дженс, я хотел бы попробовать...
Эклз удивленно поднял голову. Черт, ну как же раздражают эти темные очки...
- В смысле... Ну...
Падалеки внезапно показалось, что к их разговору напряженно прислушиваются абсолютно все на школьном дворе, и не успеет он произнести слово «кокаин», вокруг завоют сирены и полицейские в штатском заломят ему руки за спину, утыкая лицом в стол и зачитывая предупреждение Миранды.
- Ну... то, что в туалете... – в полном отчаянии закончил Джаред, давая себе клятву убить Чада. Блядь, ему надо, вот сам бы и спрашивал!
Дженсен кашлянул и, наконец, снял свои долбаные очки. Его глаза казались усталыми и больными, но во взгляде читалось искреннее любопытство.
- Падалеки, ты сейчас про минет или про кокаин? - прямо спросил он.
Джаред поперхнулся. Он никогда не слышал про Фрейда и понятия не имел о «вытеснении», поэтому просто с отчаянием констатировал, что ему почему-то даже в голову не пришло, что он видел в туалете не только употребление кокса. Блядь, это еще хуже, чем «жить со свиньей»... Падалеки почувствовал, что мучительно краснеет.
- Про кокаин! – выпалил он. Пиздец, вот теперь и правда обернулись все, кто слышал...
- Тише ты, - произнес Дженсен, дотрагиваясь до его руки.
Как удар тока. Моментальный флэшбек, ощущение прижавшегося горячего тела, хриплое дыхание, губы, язык, оргазм...
Джаред не знал, какие эмоции отразились на его лице, но Дженсен нахмурился и руку убрал. А потом надел очки и подцепил вилкой лист салата.
Но останавливаться было глупо.
- Так что насчет кокса? – упрямо спросил Падалеки. Он сам (блядь, спасибо, Чад, экспериментатор херов) начал этот разговор, он должен его закончить.
Дженсен молчал так долго, вдумчиво пережевывая салат, что у Джареда появилось сильное желание его пнуть, просто, чтобы убедиться, что тот не впал в некий вегетарианский экстаз, когда Эклз подал голос.
- Нет, - коротко произнес он.
Это было, по меньшей мере, неожиданно. В представлении Джареда, любой уважающий себя дилер спит и видит, как бы расширить сеть сбыта. Может, он решил, что Падалеки рассчитывает на халяву?
- За деньги, - не всякий случай уточнил Джаред.
Дженсен покосился на него и уточнил:
- За те, что я дал тебе утром, полагаю? – и, не дожидаясь реакции Падалеки, добавил: – Ответ прежний. Нет.
- Почему? – странное дело, самому Джареду кокаин на хрен не был нужен, но, встретив сопротивление Эклза, он почему-то тоже уперся.
- Потому что я не хочу, чтобы ты принимал эту дрянь, - резко ответил Дженсен, отправляя в рот очередной лист салата.
Вот это уже было совсем непонятно, хотя Джареду почему-то очень захотелось истолковать эту непонятную заботу в свою пользу.
- Почему? – тупо повторил он.
Эклз взорвался.
- Блядь, Падалеки, ты другие слова, кроме «почему», знаешь? Потому что в тебе эмоций больше, чем мозгов, да еще и дома проблемы! Такому как ты сейчас сторчаться – как нефиг делать, а я не хочу быть к этому причастным. Но вообще-то хорошо, что ты обратился именно ко мне, сегодня же поговорю с Дереком и Льюисом... Так что заруби на носу, Падалеки – я, разумеется, не могу запретить тебе попытать счастья где-нибудь в городе, но в этой гребаной школе ни один дилер тебе отныне даже травку не продаст!
Джаред не был бы собой, если бы не уточнил, чувствуя, как в груди разливается непонятное тепло:
- Почему?
Эклз помолчал, переводя дыхание, а потом, глядя на Падалеки поверх очков, отчеканил:
- Потому что любой, кто продаст тебе хоть грамм какой угодно дури, будет иметь дело со мной.
И вернулся к салату.
Похоже, тему наркотиков можно было считать закрытой.
Джаред боялся поверить в происходящее. Эклз что... беспокоится о нем?..
Но это была слишком приятная мысль, ею хотелось насладиться позже, в одиночестве, поэтому Падалеки запретил себе думать на эту тему, вздохнул и задал еще один интересующий его вопрос.
- Слушай, а чего Эллис до меня докопался?
Дженсен усмехнулся.
- Падалеки, тебе не мешает, что я ем?
- Мне – нет, - автоматически ответил Джаред, понял что сказал, но решил не заостряться. После всех этих свиней и минетов Дженсен вряд ли подумает о нем хуже из-за подобной мелкой оплошности.
- А что ты ему сказал? – помолчав, все же спросил Эклз, ковыряясь в лотке.
- Он спросил, где ты, я сказал, что ты болен.
Дженсен хмыкнул.
- В тот раз Уитфилд сказал то же самое, - пояснил он.
Джаред почувствовал себя неловко.
- Кстати, возможно, я сам натолкнул Эллиса на мысль о том, что ты можешь быть причастен к моему потенциальному исчезновению, - спокойно продолжал Дженсен, - когда сравнил тебя с Уитфилдом.
Падалеки стало обидно.
- И почему ты меня с ним сравнил? – буркнул он.
- Потому что ты такой же здоровый и тупой неандерталец, - фыркнул Эклз, возвращаясь к еде.
Странное дело, но сейчас Джареда это почему-то не задело. Кажется, он все же начал привыкать к манере общения Дженсена и постарался извлечь из этой фразы не обидный смысл, а полезную информацию.
- Ты и сейчас так обо мне думаешь? – негромко поинтересовался он, искоса глядя на увлеченного своим несъедобным салатом Эклза.
- А что, за последние два дня ты стал ниже ростом? – пробормотал тот, внимательно разглядывая наколотый на вилку очередной лист, словно никак не мог решить, что с ним делать дальше – все же съесть или сразу выкинуть.
- Дженсен, что я должен сделать, чтобы ты изменил свое мнение обо мне? Ну, в лучшую сторону? – решительно спросил Падалеки.
Что самое удивительное, это не вырвалось случайно, это был вполне осознанный, продуманный вопрос. Джаред пришел к выводу, что двигаться наугад в общении с Эклзом – себе дороже; ладно, он не гордый, если для того, чтобы понять Дженсена, надо задавать вопросы – без проблем.
Эклз опустил вилку с листком обратно в лоток и тяжело вздохнул.
- Я понял, - резюмировал он, - кажется, пока ты ошиваешься поблизости, проблема лишнего веса мне не грозит. Своими вопросами ты способен отбить аппетит даже у человека, страдающего булимией. Я так точно сыт.
Он решительно смел лоток с недоеденным салатом в мусорное ведро и встал. Джаред проводил его движение печальным взглядом. Ну почему так всегда, ты к людям с открытой душой и самыми искренними намереньями, а в ответ слышишь, что ты им аппетит испортил...
- Падалеки, если тебя так волнует мое мнение о тебе, выкинь из головы всю эту хрень про наркоту, - неожиданно серьезно произнес Дженсен, глядя на Падалеки сверху вниз. – Ты нормальный парень, так что даже не лезь в эти грязные игры плохих мальчиков, понял? И не думай, будто я шутил, я прослежу за этим.
Он коротко кивнул и зашагал в сторону школы, а Джаред остался сидеть, пытаясь понять, не послышалось ли ему, что Эклз назвал его нормальным парнем, и как, черт побери, ему надо к этому отнестись – как к комплименту или как к оскорблению.
Чад моментально сел рядом. Он выглядел непривычно серьезным и немного озадаченным.
- Отказал? Я так и понял, - на удивление равнодушно произнес он, провожая Эклза взглядом, и тут же тихо добавил: - Чувак, по ходу, ты мне не все рассказал. Между вами что-то было этой ночью, верно?..
Падалеки вспыхнул и слегка отодвинулся от друга, недовольно покосившись на него.
- С чего ты взял? – пробормотал он, отводя глаза, не в силах выдержать внимательный взгляд Мюррея.
- Ты просто не видел вас с Блонди со стороны, - немного помолчав, пояснил Чад. – Между вами искрит так, что глазам больно... А ты и сейчас просто светишься. Черт, чувак, все настолько серьезно?
- Понятия не имею, - сокрушенно вздохнул Джаред, решив, что отрицать очевидное бессмысленно. Он всё еще переваривал подробности разговора и никак не мог понять: Дженсен дал какую-то надежду, или ему померещилось?
- Джара, мне все это очень не нравится, - негромко произнес Чад, глядя в стол. – Как я уже говорил, гей ты или нет - для меня не важно, но, ради всего святого, объясни – почему Блонди?
- Я не знаю, - тихо произнес Джаред.
- Я все про него тебе рассказал, и не один раз, но, похоже, тебе плевать.
- Плевать.
Мюррей вздохнул.
- Если эта сука втравит тебя в неприятности - имей в виду, я соберу парней, и мы доделаем начатое Уитфилдом, - очень серьезно предупредил Чад.
Джаред ничего не ответил.
Внезапно Мюррей пихнул его под ребра и шепотом поинтересовался:
- Слышь, чувак! А ко мне ты ничего не чувствуешь?
- Сдурел? – изумленно моргнул Джаред.
- А что? – невозмутимо пожал плечами Чад, в его глазах заиграло веселье. – Если ты гей, то просто не можешь быть ко мне равнодушным! Нет, ты мне объясни, что такое есть у Блонди, чего нет у меня? В отличие от некоторых, я, между прочим, настоящий блондин.
Он провел рукой по коротко остриженным светлым волосам, театрально запрокидывая голову. Джаред рассмеялся.
- Чувак, я еще ни в чем не уверен, но если я однозначно пойму, что гей, я сделаю тебе предложение, - пообещал он.
- Хорошо, тогда я спокоен, - кивнул Чад. – Так все же – что у вас было с Блонди, а?
- Мюррей, не спрашивай, ладно? Я сам не понял, что это было, - вздохнул Падалеки.
Глаза Мюррея возбужденно блеснули, но он сдержался и лишь покачал головой.
- Ладно, потом расскажешь, - разочарованно вздохнул он, – когда дозреешь... Но чтобы во всех подробностях, понял?!!

***

После уроков Джаред был вынужден задержаться, помогая миссис Стивенсон, пожилой преподавательнице биологии, перетащить учебные пособия из класса в лаборантскую для чистки. Падалеки с тоской прислушивался к надрывающемуся в кармане телефону и понимал, что еще пять минут, и до дома ему придется добираться пешком, потому что Чад плюнет и уедет. Он и рад был бы ответить, но одной рукой держал пыльное чучело совы, а другой прижимал к себе запаянную в стекло муравьиную ферму, обитатели которой, судя по всему, вымерли еще в прошлом веке и оставили после себя нечто, напоминающее постапокалиптический подземный мегаполис. Джареду было грустно. Он начинал осознавать, что для счастливой и комфортной жизни недостаточно просто быть сильным и высоким; пожалуй, стоит поработать над навыком быстро сваливать в определенных ситуациях, иначе он так и будет до конца своих дней таскать за пожилыми леди чучела и муравейники.
Он с трудом пережил нескончаемый поток благодарностей и пулей вылетел в опустевший коридор, на бегу доставая из кармана телефон.
- Падалеки, если через десять секунд тебя не будет на стоянке, можешь смело просить Блонди еще раз вызвать тебе такси! – рявкнул Чад. – Я через полчаса должен заехать за Соф, а мне еще переодеться надо!!!
- Чувак, прости, уже бегу, - виновато пробормотал Джаред и отключился.
Он притормозил буквально на секунду, чтобы запихнуть трубку поглубже в карман, и, возможно, только поэтому обратил внимание на тонкий скулящий звук, доносящийся из подсобной комнаты, где хранился инвентарь уборщика. Джаред похолодел, потому что больше всего это было похоже на подвывание щенка... Блядь, если это то, о чем он думает, он найдет этих малолетних живодеров и руки им поотрывает!
Он рывком распахнул незапертую дверь и тут же понял, что ошибся. Никакой собаки в кладовке не было, но в углу, лицом к стене, сидел сжавшийся в комок худенький светловолосый мальчишка в джинсах и клетчатой рубашке, и плакал. Нет, не плакал – выл раненым зверем.
- Эй, пацан, - неуверенно окликнул его Джаред, не очень понимая, что должен сделать дальше – оставить мальчишку в покое или пойти позвать кого-нибудь из учителей. – Ты в порядке?
Парень поднял голову, посмотрел через плечо, и Падалеки с изумлением узнал в мальчишке несчастную, зареванную Ники Эйкокс.
- Пошел вон!!! – давясь рыданиями, заорала она, и Джаред испуганно захлопнул дверь.

***

- Дженсен, почему ты мне не позвонил?..
- Лорен, оплати мне психоаналитика, вот пусть он и скажет, почему я позвонил Падалеки, а не тебе.
- Но ты не звонил Падалеки! Это он позвонил Стиву, спрашивал что-то про тебя, и тогда ты взял трубку и пригласил его к себе, кокс обещал... Ты не помнишь? Это было еще у Кейна...
- Хм... Вот как?.. Ха, ну и сучка, а от денег не отказался, да и меня переубеждать не спешил...
- Дженсен, зачем он тебе?.. Разве тебе чего-то не хватает?.. Поверь, он тебе не нужен, видишь – он уже врет...
- Лора, я как-нибудь сам разберусь, что мне нужно, ясно?
- Прости... Дженсен...
- Что?
- Хочешь, я приеду к тебе вечером?.. У меня родители уходят в гости, я могла бы задержаться...
- Ты стерва, Лорен, ты знаешь об этом? Скажи, тебе что, совсем плевать на бедную Ники?
- Не смейся, Дженс... Ники все понимает, она, как и все мы, благодарна тебе и...
- Приезжать ко мне из благодарности не надо.
- Дженс, ты сам прекрасно знаешь, что я не из благодарности...
- А из-за чего?
- Ты все смеешься... Так я приеду?
- Хорошо. К семи. Да, кстати, у меня есть нечего, захвати что-нибудь по дороге.
- Малыш, что бы тебе хотелось?..
- Твою мать, Лорен! Сколько раз можно повторять! Никаких деток, малышей и прочих сладких зайчиков, а также женских имен или собачьих кличек. И, кстати, если ты думаешь, будто я не знаю, как упорно ты за моей спиной пытаешься называть меня Дженни, то ты ошибаешься.
- Прости... прости... Так что купить, Дженс?
- О господи, Лорен, прекращай тупить, а то ты не знаешь, чем я питаюсь. Все, как обычно.
- Хорошо, Дженсен, как скажешь. До вечера.


Глава 5.

Две почти бессонные ночи наконец-то дали себя знать. Джаред качественно отрубился прямо в машине у Мюррея, проснулся только после третьего пинка, и выполз наружу с единственным желанием – поскорее очутиться дома и лечь спать.
Столкнувшись в прихожей с непривычно трезвой Шэрон, он напрягся, закономерно ожидая продолжения вчерашнего разговора, но мать едва взглянула на него и прошла на кухню. Опа. С другой стороны, так даже лучше, ругаться прямо сейчас просто не было сил.
Он поднялся наверх и заглянул к Мэган, надеясь выяснить причину бойкота. Странно, вчера утром мать была более чем настроена на воспитательную беседу, а ночь он, согласно легенде, провел у Чада, и это не являлось преступлением, так что абсолютно непонятно, что изменилось за то время, пока он был в школе.
Увы, Мэган в комнате не оказалось. Впрочем, почему «увы»... Джаред зашел и с интересом огляделся. Ему нечасто доводилось здесь бывать. В целом спокойная и доброжелательная, Мэг превращалась в сущую фурию, когда речь заходила о неприкосновенности личной жизни. Точнее, все, что касалось ее жизни, проходило под грифом – «неприкосновенно». Отстаивать суверенитет своей комнаты Мэган начала с двенадцати лет. Падалеки прекрасно помнил ту первую и последнюю дикую истерику, которую закатила сестра, когда мать, убираясь у нее, из самых лучших побуждений выбросила все то, что сочла мусором. Это был полный и абсолютный пиздец – вопли, рыдания, успокоительные капли для всей семьи и никем не высказанное, но от этого не менее сильное желание вызвать доктора Карлмайкла. Причем Джаред так и не понял, что именно пропало, хотя в целом он был полностью на стороне Мэган – после набегов Шэрон у него тоже несколько раз пропадали недостаточно надежно заныканные бейсбольные карточки, но ему и в голову не приходило скандалить по этому поводу, о чем сейчас он почти пожалел. Потому что все закончилось чистой победой младшей Падалеки, вытряхиванием сначала мусорного ведра, а потом и баков перед домом, после чего зареванная Мэган умчалась наверх, прижимая к груди свое вновь обретенное сокровище, которое Джаред так и не разглядел. Потом он еще не раз жалел о собственной мягкотелости, причем уже очень сильно, потому что Шэрон больше никогда не трогала вещи Мэг, а у него продолжали пропадать карточки, важные записи (ну и что, что мятые!) и чеки на диски, которые можно было посмотреть и вернуть в магазин как бракованные, царапнув ключом...
Джаред подумал, что комната Мэг не просто говорит о ее характере. Эта комната – ее продолжение, неотъемлемая часть. Даже мягкие игрушки, рассевшиеся на полках и на кровати, чем-то неуловимо напоминали саму Мэган, такие же одинокие, трогательные и беззащитные. Все стены завешаны анимешными постерами, на компьютерном столе кипа комиксов, к монитору прилеплен стикер со смайликом и замысловатым паролем... Джаред с улыбкой пролистал верхний журнал и покачал головой. Ну надо же. На японском. Вот так из дурацкого увлечения может вырасти что-то путное, глядишь, Мэг и язык выучит...
Он внезапно вспомнил о начатой им кампании за нравственность, и на всякий случай перебрал всю стопку на предмет откровенно порнографических изданий. Ничего похожего он, к счастью, не нашел, зато обнаружил знакомый ему по квартире Эклза модный журнал. Интересно, когда это Мэган увлеклась гламуром? С другой стороны, теперь не придется ничего покупать...
Он вороватым движением засунул журнал за пояс джинсов и крадучись вышел из комнаты. Ничего, Мэг вряд ли заметит пропажу, а ему... черт знает, зачем, но ему это нужно.
В своей комнате он переоделся в домашние джинсы и любимую застиранную футболку, и, растянувшись на кровати, открыл свою добычу, предварительно положив рядом учебник. Ну, для очистки совести.
Точно, он не ошибся, это было то самое издание, вот и статья с фотками Дженсена...
Падалеки с грустью подумал, что быть таким красивым – это преступление. Против человечества. И что даже если вдруг у них что-то получится (ну помечтать хоть можно, правда?), это будет значить, что спокойная жизнь для Джареда закончилась. Потому что ему придется постоянно отгонять от Дженсена и мужчин, и женщин.
Еще ему стало очень интересно: вот будь Эклз менее привлекательным, Джаред бы задумался о собственной ориентации? Ах да, был же еще Брок...
Внезапно Джареду стало смешно. Вот черт, похоже, у него уже есть любимый мужской типаж, Келли тоже был смазливым красавчиком с пухлыми губами... Падалеки не удержался и рассмеялся в голос. Вот так, от низеньких брюнеток докатились до высоких блондинов... Хотя нет, Брок, кажется, был русоволосым.
Джаред пришел к выводу, что мужики остаются мужиками независимо от того, привлекают их парни или девушки. Главное, чтобы было на что посмотреть и за что подержаться, остальное – ненужная лирика.
И все же Эклз невероятно хорош...
Когда раздался стук в дверь, Джаред вздрогнул, торопливо спрятал журнал под подушку и схватился за учебник.
- Да! – рявкнул он.
Но это была не Мэган.
Шэрон на миг замерла на пороге и спросила:
- Джаред, мы можем поговорить?
О нет. Впрочем, чем быстрее все начнется, тем быстрее закончится.
- Ну, говори, - буркнул Джаред, немного подвигаясь и не отрывая взгляда от книги.
Шэрон присела на краешек кровати и тихо спросила:
- Джаред, где ты был этой ночью?
- У Чада.
Шэрон вздохнула.
- Я разговаривала с его матерью два часа назад.
Черт. Палево. Ну да ладно, не впервой.
- Я влез в окно, - коротко пояснил Джаред.
Шэрон кивнула.
- Я знаю. Позавчера. Маргарет до сих пор в шоке от решетки и роз, которые ты поломал.
- Не было там никаких роз! – возмутился Джаред, поднимая глаза на мать.
- Полагаю, правильнее сказать – и не будет, после того, как на них рухнула решетка.
Падалеки затосковал.
- Джаред, так где ты был этой ночью? – спросила Шэрон неожиданно спокойно.
- Не твое дело, - огрызнулся тот и вновь уткнулся в учебник. В конце концов, ему уже не семь лет.
- Мне понятно, когда так говорит твой отец, но ты все же мой сын, - негромко отозвалась Шэрон, и Джареда захлестнуло острое чувство вины.
Он закрыл учебник и виновато посмотрел на мать.
- Прости, - прошептал он, накрывая ее ладонь своей.
- Джей, малыш, я очень беспокоюсь о тебе, - негромко ответила Шэрон, ласково сжимая его руку. – Я понимаю, как тебе нелегко, господи, если бы я могла уберечь вас с Мэг от всего этого...
- Нам с Мэг будет гораздо проще, если ты не будешь пить, - тихо произнес Джаред.
- О чем ты говоришь? – ненатурально удивилась Шэрон, отводя взгляд. – Боже, какая глупость...
Джаред с грустью понял, что продолжать разговор не имеет смысла. Здесь он бессилен.
- Когда развод? – резко спросил он, вновь прячась за учебником, чтобы мать не увидела, насколько ему больно.
- Джаред, пока что вопрос так не стоит... - неуверенно произнесла Шэрон.
- Ключевое слово – пока что, - пробормотал Джаред.
Он искренне надеялся, что мать встанет и уйдет, но Шэрон так и не выяснила самого главного, а упорство всегда было отличительной чертой всех Падалеки.
- Где ты был, Джей? – повторила она.
Но он уже придумал правильный ответ.
- У девушки, - пробурчал он.
Шэрон растерянно замолчала. Сработало.
- Кто она? Я ее знаю? – наконец спросила она.
- Вряд ли, - Джаред не собирался облегчать ей задачу.
- Так все же, может, ты скажешь, кто она?
- Зачем? Чтобы ты позвонила и ее матери тоже? – Джаред закрыл учебник. – Знаешь ли, залезть в окно можно не только к Мюррею, и не у всех под окнами есть дурацкие решетки и не менее дурацкие розы. И – опережая твой следующий вопрос – да, мама, этой ночью у меня был секс.
Джаред вновь закрылся учебником, чтобы не выдать себя неуместной ухмылкой. Бля, и еще какой... и с кем... Он до боли закусил губу, чтобы не рассмеяться.
Похоже, он рассчитал все правильно, хотя и опирался исключительно на собственную интуицию – матери крайне редко оказываются готовы к тому, что их маленькие сыновья в один прекрасный день становятся взрослыми мужчинами.
- Пожалуй, об этом тебе лучше поговорить с отцом, - торопливо пробормотала Шэрон и встала.
Но она все же не могла не задать еще один вопрос:
- Джаред, я надеюсь, вы предохраняетесь? Беременность в таком возрасте... - «…да еще и у гея - это точно потянет на Нобелевскую премию», подумал Джаред. Во рту появился металлический привкус крови из прокушенной губы. Сейчас он не выдержит и спалится, причем не просто рассмеется, а захрюкает от смеха.
- Да, мама, я знаю, что такое презервативы... – все же смог выговорить он, очень надеясь, что Шэрон отнесет его срывающийся голос на счет смущения.
- Хорошо, - немного неуверенно отозвалась Шэрон, - но хоть имя-то ее ты можешь назвать?..
Бля, пиздец, он щас точно скажет «Дженсен»!..
- Жен, - с трудом выдавил он. Кортез, прости, ничего личного, как говорит один потрясающе красивый парень...
Шэрон удовлетворенно кивнула и молча вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Падалеки подождал, пока ее шаги стихнут на лестнице, и, наконец, дал выход душившему его смеху, закрыв лицо подушкой.

***

Разговор с Шэрон окончательно прогнал сон. Джаред еще немного полюбовался Эклзом и даже сел за уроки, рассудив, что в кои-то веки нашел время и место, чтобы позаниматься, однако его энтузиазма хватило ненадолго. Еще около четверти часа он все же пытался вчитаться в учебник из чистого упрямства, но понял, что его глаза начали предательски слипаться. Тогда Падалеки плюнул и решил вернуться к первоначальному плану, а именно - лечь спать.
Проваливаясь в сон, Джаред наконец-то в полной мере оценил, какое это все-таки счастье – спать в своей постели, не мучаясь от раскатистого храпа над ухом и не прислушиваясь к чужому дыханию.
Он спал крепко, без сновидений, и вполне возможно, его поздний дневной сон плавно растянулся бы на всю ночь, если бы Джаред не забыл выключить мобильный.
«It`s my Life, it`s now or never!.. I ain gonna live forever...»
- Блядские копыта!!! – прошипел Джаред, тщетно пытаясь нащупать гадскую трубку.
«...I just want to live while I`m alive... It`s my life!»
Блядь, Эклз прав, надо нахрен сменить звонок, эта долбанная жизнерадостность кого хочешь с ума сведет!..
- Да! – бросил Падалеки, даже не взглянув на определившийся номер. Черт, который час? За окном темно, сколько же он спал?..
- Падалеки, я так и не спросил тебя – зачем ты меня вчера искал? – низкий хрипловатый голос, ленивые интонации.
Джаред мгновенно проснулся. Его поочередно бросило в жар и в холодный пот, мелькнула идиотская мысль, что он все же продолжает спать и теперь видит сон, уж слишком невероятно было слышать голос Эклза здесь и сейчас.
- Дженсен?.. – пробормотал Падалеки, пытаясь собраться с мыслями.
- А ты вчера искал еще кого-то?.. – хмыкнул голос в трубке. – Мне обидеться?..
Он что... смеется?
- Ты опять нанюхался?.. – помрачнел Падалеки. Ну ни хрена себе, а как проникновенно он сегодня рассуждал о грязных играх... Впрочем, сам Эклз действительно ничего не обещал... Джареду почему-то стало до жути обидно.
Теперь Дженсен рассмеялся вполне однозначно.
- Нет, - сказал он.
- Что – «нет»? – на всякий случай подозрительно уточнил Джаред.
- Нет, я ничего не нюхал и даже не курил... И вообще-то речь пойдет не обо мне. Так все же - почему ты не стал спорить, что это я просил тебя приехать, а, Падалеки? – в голосе Эклза зазвучали злые нотки. – На такси давно не ездил? Или думал, я в знак благодарности тебе нос припудрю?
Черт, вот ведь знал же, что надо было сразу признаться, но, блядь, как можно было объяснить, зачем ему вдруг среди ночи приспичило увидеть Дженсена? Да он сам себе этого до сих пор объяснить не может!..
- Это не так, - выдавил Джаред, понимая, что если он прямо сейчас ничего не придумает, он не просто может забыть о Дженсене как о парне, скорее всего, он еще и приобретет в его лице очень опасного врага. – Дженсен, я... Да мне... Я не...
Наконец его прорвало:
- Да я вообще ничего употреблять не собирался и не собираюсь, блядь, ты же знаешь, я даже не курю!!! Дженсен, меня Чад попросил, честно! А про то, что это я тебя искал, я не сказал только потому, что не думал, будто это имеет хоть какое-то значение, блядь, да какая разница!.. И деньги я тебе завтра отдам, ты же не думаешь, что я из-за несчастной сотни...
Джаред осекся, задохнувшись.
- А почему ты не говоришь, что мне есть за что тебя благодарить? – негромко спросил Эклз.
- Потому что тебе не за что! – в полном отчаянии воскликнул Джаред.
Дженсен молчал от силы несколько секунд, но этого времени Джареду реально хватило, чтобы еще раз проклясть себя и попрощаться со всеми иллюзиями и надеждами.
- Стив рассказал, что ты развернул целую кампанию по спасению моей жизни, когда тебе померещилось, что я не дышу, - наконец подал голос Эклз. – Думаю, я все же должен сказать тебе спасибо.
Блядь, ну вот это уже полный пиздец, сначала чуть не довел до инфаркта, теперь «спасибо» хочет сказать... Нет, таких, как Эклз, надо убивать в младенчестве, чтобы в дальнейшем сохранить жизнь и рассудок не одному десятку ни в чем не повинных людей...
- И что тебя останавливает? – буркнул Джаред, помимо воли чувствуя, как на него волной накатывает ни с чем не сравнимое облегчение.
Дженсен усмехнулся.
- Я не умею благодарить, начинаю себя крайне неловко чувствовать, - пояснил он. – Давай будем считать, что я это сказал, ладно?
- Ну не переделывать же тебя, - вздохнул Падалеки и замолчал.
Эклз не подавал признаков жизни. Пауза затягивалась.
- Как ты узнал мой номер? – не выдержав, спросил Джаред, просто, чтобы еще раз услышать этот невозможный голос.
- А как я позавчера узнал твой адрес, тебе не интересно? – хмыкнул Дженсен.
По телу разливалось блаженное тепло. Эклз больше не злился, его голос звучал расслабленно, слегка иронично... Словно ему самому хотелось просто поболтать...
- И как ты его узнал? – Джаред устроился поудобнее. Он не собирался слишком быстро прерывать разговор, который становился по-настоящему приятным...
Дженсен весело фыркнул.
- В секретариате школы, как же еще, - пояснил он. – Ты же прогулял, вот я и вызвался отнести тебе домашнее задание...
Джаред рассмеялся.
- Ну спасибо тебе. А откуда ты узнал, что я забил на уроки?
Дженсен хмыкнул.
- У меня свои источники, Падалеки, - туманно пояснил он.
- Телефон ты тоже взял в секретариате?
- Тогда я еще не предполагал, что он мне понадобится, так что - нет.
- А где?
- Очень большое искушение держать интригу подольше, но Мюррей все равно расколется... Я позвонил ему.
- Черт, Дженсен, а телефон Мюррея у тебя откуда?.. Вот у него твоего нет...
- Падалеки, а тебе не все равно?
- В принципе – все равно...
Джаред закрыл глаза. Он плыл от голоса Дженсена, и ему сейчас было абсолютно безразлично, о чем разговаривать.
- И что, Чад так легко меня сдал? – спросил он.
Дженсен усмехнулся.
- Мюррей – умный парень, – заметил он.
От неожиданности Падалеки вновь открыл глаза. Никто и никогда не понимает это про Чада сразу, обычно тот производит совершенно другое впечатление – ну да, веселый, ну да, шебутной, но умный?..
- И?- осторожно уточнил он.
- И он прекрасно понял, что есть вещи, остановить которые невозможно. – В этих словах Джареду внезапно послышалось нечто большее, чем просто намек на настойчивость Дженсена... Он задохнулся, словно за миг до прикосновения нежных губ его кожи вновь коснулось горячее дыхание...
- Я бы все равно узнал твой номер, - голос Эклза оставался спокойным, только стал еще ниже, а хрипотца обожгла сердце каким-то безумным невысказанным обещанием...
Этот почти секс по телефону был прерван самым грубым и безжалостным образом. Дверь распахнулась, словно от порыва ураганного ветра, и тут же вспыхнул свет.
- О, черт!!! – вырвалось у Джареда. – Подожди, я щас!!!
На пороге стояла разъяренная Мэган. Она окинула комнату быстрым цепким взглядом, моментально обнаружила искомое и, приблизившись к кровати решительным шагом, резко вытащила из-под охреневшего Джареда помятый журнал.
- Имей в виду, Джей, если там не хватает хоть одной страницы или ты обдрочил хоть одну фотку – я тебя убью!!! – страшным шепотом заявила Мэг, развернулась и стремительно вышла.
Джаред проводил ее ошеломленным взглядом, встал, выключил свет и, от греха подальше, запер дверь.
- Бля, это какой-то дурдом с фан-клубом Дженсена Эклза, - пробормотал он, и только тогда вспомнил, что по-прежнему прижимает трубку к уху. И, краснея, услышал смех Дженсена.
- Ну, и кто еще в моём фан-клубе? Кроме тебя? – поинтересовался Эклз.
В темноте Джаред почему-то почувствовал себя смелым и не стал ничего не отрицать.
- В тебя влюбилась моя сестра, Мэган, помнишь, ты ее видел?
Дженсен помолчал.
- Помню, - произнес он. – Красивая девочка.
- Дженсен... – кашлянул Падалеки, не зная, как высказать свое мнение по данному вопросу и не нагрубить при этом, но Дженсен сам все понял.
- Да ладно, большой и страшный старший брат... – вздохнул он. – У меня ведь тоже есть младшая сестра, Маккензи, правда ей всего семь... А когда я видел ее последний раз, было пять...
- Ты скучаешь по ней? – вырвалось у Джареда, уж очень печальным тоном это было сказано.
- Пожалуй, она – это единственное, по чему я скучаю из своей прошлой жизни, - согласился Дженсен.
Почему-то способный на нормальные человеческие чувства Эклз внезапно показался проще и понятнее, и Джаред не выдержал.
- Вчера мне просто захотелось тебя увидеть, зачем - я сам толком не знаю, - признался он.
Дженсен ответил не сразу.
- А если я все же попробую спросить - зачем? – тихо поинтересовался он.
Внезапно весь мир сузился до пределов этой темной комнаты, а смыслом жизни стал голос в телефонной трубке.
- Похоже, в тебя влюбилась не только моя сестра... – негромко произнес Джаред, закрывая глаза.
Ему даже хватило мужества не повесить трубку сразу, а дождаться реакции Эклза. О том, какой эта реакция может быть, страшно было даже думать, впрочем, к черту, сколько можно прятаться от самого себя. Пусть просто скажет, есть ли у Джареда хоть малейший шанс, вот тогда и наступит время подумать о том, что делать дальше, потому что продолжать сомневаться уже нет больше сил. Просто пусть скажет.
- Тебе нельзя в меня влюбляться, Джаред.
Грусть в этом потрясающем голосе царапнула сердце, и в то же время заставила его яростно забиться от счастья – Джаред понял, что не будь у него шанса на взаимность, Дженсен разговаривал бы с ним совсем по-другому. Он бы сразу жестко высмеял это неловкое признание, в трех словах объяснил Джареду его место и повесил трубку. Но он продолжает разговор, а значит можно снова дышать. Падалеки понял, что теперь ни за что не отступит, будь что будет, но он добьется Дженсена.
- Почему? – глухо произнес он.
- Я разобью тебе сердце, я не способен на большее, - голос Дженсена полностью и абсолютно противоречил его словам, он был словно бархат – шероховатым, но мягким...
- Мне все равно.
- Мне не все равно. Ты слишком хорош для меня, Джаред Падалеки, и ты натурал...
- Я не...
- Это самообман, Джаред. Ты хочешь меня, а не просто быть с мужчиной, поверь, есть разница.
- Как ты можешь это знать?
- У меня никогда не было проблем с гей-радаром. Если помнишь, я всю жизнь провел в модельной тусовке, так что у меня большой опыт по выявлению своих. Ты – не гей.
Джаред понял, что теперь он может говорить абсолютно обо всем.
- Дженс, что ты помнишь о прошлой ночи? – спросил он.
Дженсен помолчал.
- Что-то было, – тихо предположил он.
Джаред выдохнул и решился:
- Я лег рядом с тобой, чтобы слышать твое дыхание... Ты почувствовал это и прижался ко мне, а потом стал целовать, и это было... и я...
- Я понял, - перебил Дженсен.
Они замолчали. Джаред тонул в воспоминаниях о прикосновениях и поцелуях, и пытался представить, о чем думает Дженсен.
- Значит, я виноват перед тобой даже больше, чем предполагал, - наконец произнес Эклз.
Джаред с отчаянием понял, что Дженсен уходит, исчезает, закрывается в своей привычной глухой броне. Но Джаред уже видел его настоящего, он больше не купится на маску... Если, конечно, то был настоящий Дженсен.
- И в чем, по-твоему, ты виноват? – спросил Джаред, чтобы не дать Эклзу повесить трубку.
Тот помолчал пару секунд.
- Я не должен был провоцировать тебя, говорю же – в тебе слишком много эмоций и слишком мало мозгов, - усмехнулся Дженсен, и Джаред понял, что говорит уже с Блонди.
- И что ты предлагаешь? – грустно поинтересовался он, прекрасно понимая, что именно услышит в ответ.
- Нам лучше больше не общаться, Падалеки. Ничего личного, ты нормальный парень, но так действительно будет лучше, в первую очередь - для тебя самого. Прощай, Джаред.
Эклз отключился раньше, чем Джаред успел сказать хоть слово.
Падалеки несколько минут просто молча смотрел в темноту, вспоминая детали разговора, а потом улыбнулся и покачал головой.
Ну уж нет, Дженсен Эклз. У тебя, конечно, тот еще характер, но и Падалеки далеко не подарок. А уж Падалеки, который понял, чего хочет...
Джаред откинулся на подушку и мечтательно вздохнул. Раз Дженсен не оттолкнул его сразу, значит, теперь Падалеки есть за что бороться. За последние пару дней он уже и так думал, сомневался и рефлексировал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь, наверное; наконец-то пришла пора действовать, и это здорово, потому что Джаред, вполне определенно, не мыслитель. Чад прав, так и до эмо можно докатиться, а Дженсен тогда сказал совершенно однозначно, что ему не нравятся сентиментальные парни. Джаред со стоном перекатился по кровати, уткнувшись лицом в подушку. Полное сумасшествие, он что, теперь вообще ни о чем другом думать не может?..
Сон пропал окончательно.
Джаред включил свет и посмотрел на часы. Четверть первого. Черт, так он окончательно разучится спать по ночам.
Падалеки покосился на учебник и включил ноутбук. Около часа он бесцельно бродил по сети, но никого из знакомых в онлайне не было, прежде любимые игры не вызвали даже намека на желание поиграть, а advocate.com оказался неожиданно серьезным ресурсом.
Джаред с раздражением вспомнил о Мэган, лишившей его возможности хотя бы полюбоваться Дженсеном, уж если делать нечего, а спать не хочется, и внезапно его осенило, чем можно заняться.
Он перетряхнул джинсы, очень надеясь, что не потерял ту записку. Удивительно, но он ее действительно не потерял. Ну все, Мэг, завтра будут тебе и листы вырванные, и фотки обдроченные; не, ну как у паршивки язык повернулся такое брату сказать?.. И он вообще не собирался... То есть, идея хорошая, вот только, блядь, журнала больше нет.
Он быстро нашел сайт анимешников, где можно было посмотреть Ai no Kusabi онлайн, дождался достаточной буферизации и приготовился заценить любимый мультик сестры.
Увидев на экране высокого длинноволосого блондина, которого один из бандитов обозначил, как «Б-блонди!», Джаред терпел около минуты, а потом всхлипнул и уткнулся лбом в клавиатуру, сбрасывая все на хрен.
Он ржал долго и неудержимо, буквально до слез, кусая запястье, чтобы не перебудить весь дом. Бля, Блонди... Не, реально – Блонди... Ебаный в рот, про Эклза мультяшное порно сняли... То есть, внешне вообще ничего общего, но, бля, когда только мелкая успела подметить – надменное выражение лица, холодный взгляд, манера бросать сквозь зубы высокомерные фразы... Бля, пиздец, это точно он!.. И, е-мое, этого чудика тоже зовут Бло-о...
Джаред переполз с компьютерного стула на кровать и еще пару минут смеялся в подушку. Черт, наволочку хоть постирать надо будет, он ее сегодня почему-то целый день жует...
Немного придя в себя, Джаред понял, что Мэг заработала в его глазах полное и абсолютное отпущение грехов. Даже если это окажется самым откровенным порно, какое он видел в своей жизни, компьютер останется у мелкой.
Он перезагрузил заглючивший ноут, вновь зашел на сайт, дождался загрузки и предпринял вторую попытку посмотреть аниме.
Он немного напрягся буквально через пару минут на первой же откровенной сцене, однако был вынужден констатировать, что, согласно им же самим заявленным критериям, ничего страшного на экране не происходило. Вот вроде все предельно понятно, а ничего конкретно не показано... На фразе «Джейсон Минк. Просто Блонди» Джареда опять скрутил приступ хохота, потому что он знал, что в ней надо изменить для идеального звучания.
В целом аниме на Падалеки особого впечатления не произвело, он прокручивал некоторые куски, казавшиеся ему откровенно затянутыми и непонятными, и до конца досмотрел, пожалуй, из чистого упрямства. Джаред пришел к выводу, что для понимания подобных шедевров надо быть именно четырнадцатилетней девочкой. Особой порнушности в увиденном Падалеки не обнаружил, откровенные сцены на него лично не произвели никакого впечатления, возможно, ему просто не хватало фантазии, чтобы возбуждаться на нарисованные страсти. Все закидоны типа цепей и колец в неположенных местах он решил счесть умеренным извращением, а оторванные ноги и, гм, в буквальном смысле членовредительство – просто идиотизмом. Наверное, ему очень хотелось, чтобы все уже, наконец, умерли, и он мог с чистой совестью спокойно лечь спать, поэтому финал был тем единственным, что Джареда действительно порадовало. Выкурить на пару с тем, кого то ли любишь, то ли ненавидишь, последнюю отравленную сигарету и забыться смертельным сном у него на плече, когда все вокруг горит и рушится – в этом что-то было. А еще Джареда почему-то очень зацепила одна из последних фраз: «Флиртовать - это не мой стиль, но я могу просто лечь у твоих ног». Было в ней что-то очень правильное, но Джаред никак не мог уловить, что именно. Черт, ладно, это подождет до завтра, время без четверти три...
Он решил оставить душ на утро, быстро разделся, лег и отрубился практически сразу, вот только спокойным его сон назвать было трудно, поскольку всю ночь ему снился Дженсен в образе анимешного Блонди, только вполне закономерно полуголый и с цепями на запястьях, а сам он курил черную сигарету и обещал Эклзу лечь у его ног...

***

Утром, стоя в душе, Джаред окончательно решил сделать вид, будто он забыл про данное Мэган обещание разобраться с ее увлечениями. Черт с ней, пусть смотрит. В конце концов, откуда Джареду знать, чем положено увлекаться девочкам в таком возрасте... И потом - до порно это действительно не дотягивает. Если Мэган очень захочет, найдет в сети чего покруче, так что ее теперь - до восемнадцати лет к компьютеру не подпускать?..
Джеральд дома не ночевал. Шэрон с утра пораньше гремела посудой на кухне. Пахло чем-то почти забытым и очень вкусным.
Одновременно вышедшие в коридор Джаред и Мэган замерли на верхней ступеньке лестницы и переглянулись.
- Чего это она? – недоуменно подняла глаза на брата Мэг.
- Без понятия, - пожал плечами Джаред. – Пошли, посмотрим.
Действительно, утро складывалось необычно: Шэрон мало того, что была абсолютно трезвой, так еще и не обнаруживала ни малейших признаков похмелья, более того – на столе стояла тарелка с румяными вафлями, которые и являлись источником потрясающего запаха.
- Охуеть, - прошептал Джаред.
- Мягко сказано, - в тон ему отозвалась Мэг, прижимаясь к брату.
Шэрон если и расстроило откровенное удивление в глазах сына и настороженное отчуждение дочери, то она не подала вида, чем сразу напомнила Джареду ту Шэрон Падалеки, которую он всегда знал и любил. Она была внимательной и старалась держаться непринужденно, явно прилагая все усилия, чтобы завтрак прошел хорошо.
Мэг быстро оттаяла и стала что-то болтать про дела в школе, а Джаред помешивал в кружке нормальный, не растворимый кофе, и с трудом сдерживал улыбку. Ну надо же. Чудеса, да и только. Что ж, будем считать это добрым знаком, значит, у него сегодня тоже все получится.
Улыбаться ему расхотелось, когда Мэг смерила его хитрым взглядом и спросила:
- Ну и как тебе «Аи но кусаби»?
Джаред поперхнулся.
- С чего ты... – начал он, но Мэган тут же перебила:
- Ага, вчера ночью. До трех. Я слышала.
Интересно, Мэган что, спокойно высыпается только тогда, когда Джареда нет дома, а все остальные ночи не спит и прислушивается к тому, чем он занят?.. Джаред покраснел.
- Мэ-ган, - с угрозой протянул он.
- А что? – сделала невинные глаза Мэг. – Если, конечно, ты не решил учить ночами японский и не зарегился на anime.com, значит, ты смотрел...
- Мэг! – вполголоса рявкнул Джаред, делая страшные глаза.
- Милый, ты заинтересовался японским языком? – удивилась Шэрон, на миг отвлекаясь от мытья посуды.
Хорошо, раз Мэган хочет войны, она ее получит.
- Нет, ма, - мстительно ответил он. – Просто Мэг тут меня просветила про один интересную штуку, я все никак не могу понять, ей уже можно смотреть такие ве...
Джаред осекся, когда Мэг с силой пнула его по лодыжке.
- ...вещи, - невозмутимо закончил он.
- И что же это? – живо заинтересовалась Шэрон, вытирая руки.
- Журнал - твой, - сквозь зубы процедила Мэган; если бы взгляды испепеляли, на месте Джареда уже дымилась бы кучка пепла.
Он невозмутимо пожал плечами и пояснил:
- Да че-то типа японского Дискавери, про зверей, только уж очень все откровенно и жестоко, хищники там всякие, кровища по всему экрану...
Мэган едва заметно выдохнула и показала брату кулак. Джаред ответил ей ослепительной улыбкой.
- Я даже думал у нее комп отобрать, но вчера посмотрел сам и решил, что все не так страшно, - в порыве великодушия продолжил он, раз победил, значит, может себе это позволить. - Херня редкостная, сплошные спецэффекты и компьютерная анимация...
- Джаред! – возмутилась Шэрон. – Что за лексика!
Собственно, как и было задумано.
- Извини, ма, вырвалось, - тут же с готовностью повинился Джаред.
Мэган сползла со стула и, одарив брата выразительным взглядом, хотела направиться к двери, но тот задержал ее, крепко ухватив за плечо.
- Журнал положишь у меня в комнате, - вполголоса произнес Джаред, закрепляя свои позиции. – А комп можешь пока оставить у себя, любительница живой природы.
Мэган фыркнула и, не удержавшись, улыбнулась.
Это было действительно прекрасное утро.

***

Джаред, разумеется, не ожидал, что будет просто, но и не думал, что Дженсен так ответственно подойдет к делу. Падалеки не только не смог с ним поговорить, даже приблизиться - и то толком не получилось.
Когда Дженсен привычно проигнорировал его на истории, Джаред поначалу не особо напрягся, надеясь взять реванш на перемене, но, не успел еще отзвенеть звонок, а Эклза в классе уже не было. Падалеки растерянно подумал, что вот у кого точно нет никаких проблем со своевременными и быстрыми исчезновениями, так это у Дженсена.
Он прочесал всю школу и даже опоздал на следующий урок, но Эклз как сквозь землю провалился, причем вместе с Бандой.
Джаред копил раздражение вплоть до большой перемены, когда, уже почти отчаявшись, совершенно неожиданно столкнулся в коридоре с Бандой в полном составе. Впрочем, Джаред не успел сделать даже шага навстречу Дженсену, как события стали разворачиваться стремительно и, что интересно, совсем не так, как Падалеки планировал. Один быстрый взгляд Эклза, который даже не замедлил шага, и Лорен с Ники вырвались вперед, оттесняя Джареда в сторону, а потом прижали к стене своими телами. От неожиданности тот даже не подумал сопротивляться. Вот если бы подобное выкинули Стив с Крисом, оба огребли бы быстро и качественно, но это же девушки, не махаться же с ними... Дженсен, за которым на расстоянии шага следовали Кейн и Карлсон, прошел мимо, даже не повернув головы. Падалеки проводил его растерянным взглядом.
- Мяу! – издевательски пропела ему в ухо Коэн, девушки дружно рассмеялись и, отпустив Джареда, побежали догонять парней.
Падалеки испытал огромное желание сползти по стене и сесть на пол. Блядь, и что это сейчас было? Охуеть, это что, Дженсен их так натаскал?..
В любом случае, первоначальный план Джареда требовал срочной корректировки.
... Чад лишь пожал плечами, когда Падалеки заявил, что до дома доберется сам, и риторически поинтересовался:
- Хочешь дать Блонди шанс поухаживать и проводить тебя? Ну-ну...
От подзатыльника он ловко увернулся и все же оставил друга в покое.
Кейна Джаред обнаружил возле библиотеки в компании Карлсона. Как только Эклз уехал, Банда перестала изображать из себя единый организм и распалась на составные части, на что, если честно, Джаред как раз очень рассчитывал. Осталось только дождаться, когда Крис останется один. Разумеется, вероятность того, что сейчас он просто приобнимет Стива, и они вместе пойдут домой, была гораздо выше, но Джаред упрямо верил в лучшее. Верил исступленно и безосновательно, но, как показывает практика, только такая вера и способна что-то изменить в окружающем мире. Удаче надоело строить из себя Блонди и она, наконец, улыбнулась Джареду во все тридцать два. Крис попрощался со Стивом и зашагал по коридору в сторону притаившегося за углом Падалеки, а Карлсон скрылся за дверью библиотеки.
- Есть разговор, - произнес Джаред, преграждая Кейну дорогу.
Тот смерил его ироничным взглядом, спокойно обогнул и пошел дальше. Падалеки догнал его и зашагал рядом.
- Кейн, где я могу спокойно поговорить с Эклзом, так, чтобы он меня выслушал?
Крис фыркнул и покачал головой.
- Падалеки, ты спятил? А я откуда знаю. Спроси у самого Эклза.
- Он ведет себя так, словно меня не существует.
- По-моему, ты сам себе ответил.
Джаред схватил Кейна за рукав и заставил остановиться. Проигнорировав, каким взглядом тот смерил удерживающую его руку, он упрямо заявил:
- В «Лотосе» вас никогда не видели, значит, вы ходите куда-то еще. Я хочу знать, куда.
Крис наконец поднял глаза и посмотрел Джареду в лицо. А потом рассмеялся.
- Дженс говорил, что ты псих, но я и подумать не мог, что настолько!
Падалеки почувствовал себя неуютно при мысли, что Эклз обсуждал его с Бандой, но отступать он не собирался. Хорошо, ему есть что добавить.
- Ты ведь ненавидишь Эклза, верно? – жестко произнес Джаред. – Из-за Стива?
Кейн моментально стал серьезным и нахмурился.
- Я не понимаю, о чем ты, - решительно отозвался он.
Черт, а вдруг и правда не понимает?.. Но отступать было поздно.
- Я видел их в туалете, тогда, в кино, - произнес Джаред.
Ноздри Кейна гневно раздулись, он смертельно побледнел.
- Пошел ты, - тихо сказал он, одним ударом стряхнул с себя руку Падалеки и стремительно пошел прочь.
- Кейн, мне нравится Дженсен! – в отчаянии выкрикнул Джаред в удаляющуюся спину и мысленно сжался, невольно ожидая, что сейчас со всех сторон раздадутся издевательские вопли и свист, но коридор возле библиотеки и так никогда не был особо многолюдным, а сейчас, казалось, просто вымер.
Крис остановился и развернулся.
- И что? – негромко поинтересовался он.
- Я тоже не хочу, чтобы он был со Стивом.
Кейн вздохнул. Джаред подошел ближе.
- Что скажешь? – с надеждой спросил он.
- Что ты идиот, - отозвался Крис и смерил Джареда взглядом. - Парень, ты что, меня не понял? Держись от него подальше, как тебе еще объяснить?
- Если Дженсен будет со мной, Стив больше не будет ему нужен, - упрямо произнес Джаред, глядя прямо в глаза Кейна и, кажется, начиная угадывать в них нечто, похожее на понимание.
- А если Стиву по-прежнему будет нужен Дженсен? – негромко поинтересовался Крис.
- Я никого к нему не подпущу, - пьянея от собственной наглости, заявил Джаред. – Ни Стива, ни Лорен, ни Ники. Я не подпущу к нему даже тебя.
Кейн опустил голову, по всей видимости, собираясь с мыслями.
- Так что ты хочешь? – резко спросил он, и Джаред понял, что победил.
- Я хочу знать, где я смогу найти Эклза сегодня вечером.
Крис покачал головой и криво усмехнулся.
- Бильярдный клуб «В-50», - произнес он и достал из кармана клочок бумаги. – Ручка есть? Я дам тебе адрес.

***

Весь оставшийся день Джаред просто физически не мог ничем заниматься, все валилось из рук, мысли путались, настроение скакало от эйфории до полного упадка. Чем ближе становился вечер, тем больше нервничал Падалеки и, что самое печальное, он ничего не мог с собой поделать. Когда ему позвонил Чад и поинтересовался планами, Джаред отвечал настолько рассеянно и невпопад, что Мюррей моментально насторожился.
- Пада, ты что задумал? – подозрительно поинтересовался он.
- Ничего, - фальшиво ответил Джаред.
- Врешь. И, готов поспорить, твоя очередная глупость опять связана с Блонди. Блядь, Джара, ты бы хоть советовался, что ли! Опять поедешь к нему?
- Нет, - Джаред покраснел, потому что это было первой идеей, которая пришла ему в голову. Его остановила лишь вполне реальная перспектива провести ночь возле подъезда Эклза, если тот по какой-то причине решит не возвращаться ночевать домой.
- Слушай, в таком случае я боюсь даже спрашивать. Я и так знаю, что ты собираешься вычудить какую-то редкостную хуйню, Джара, об одном прошу... расскажи мне потом все!!! В подробностях!!!
Чад заржал. У Джареда даже как-то отлегло от сердца, Мюррей не терял своих свойств универсального антидепрессанта даже на расстоянии, будучи всего лишь голосом в телефонной трубке.
- Ок, но только при личной встрече, - помимо воли улыбнулся Джаред. – Я должен быть уверен, что ты там не дрочишь.
- О-о, чува-ак! – простонал Мюррей. – Ты меня расколол, а по-твоему, чем я сейчас занимаюсь?.. О-о!!!
- Мудак, - рассмеялся Падалеки.
- Ладно, Пада, удачи. Если че, я на трубе. Звони, и кавалерия примчится спасать твою тупую, внезапно поголубевшую задницу.

***

Возле входа в «В-50» не наблюдалось такого ажиотажа, как возле «Лотоса», не было ни очереди, ни охраны. Джаред перевел дыхание и решительно толкнул ничем не примечательную дверь под лаконичной неоновой вывеской.
То, что он беспрепятственно прошел внутрь, немного успокоило Падалеки. У него даже не спросили удостоверение личности, значит, наверное, не такой уж это притон, раз сюда спокойно пропускают несовершеннолетних. О том, что в действительно нехороших местах редко проявляют интерес к документам посетителей, Джаред как-то не подумал.
В зале царил полумрак, яркий свет горел только над теми столами, за которыми шла игра, да еще барная стойка озарялась пульсирующими вспышками ненавязчивой подсветки; в воздухе плыл сизый дым, а в музыке, еле слышной из-за громкого костяного стука шаров, Джаред с удивлением узнал старую песню Криденс. Он с интересом огляделся. Ну ни хера себе местечко... Остались же еще такие... В понимании Падалеки, «В-50» напоминал стереотипный бар из боевика конца 80-х, хотя музыка отправляла в прошлое еще дальше... Он немного смутился, когда разглядел публику – здесь были только взрослые; причем и мужчины, и женщины в подавляющем большинстве случаев отдыхали в компании представителей своего же пола. И отдыхали, не особо стесняясь окружающих – у стойки увлеченно обжимались два парня, за столиком совсем рядом с нерешительно замершим Джаредом вдумчиво целовались две блондинки, а их соседка откровенно любовалась зрелищем. Он судорожно сглотнул и подавил в себе огромное желание свалить отсюда, причем быстро и не оглядываясь.
Джаред еще раз окинул взглядом зал, в отчаянии думая, что, возможно, просто пришел слишком рано, но тут разглядел за дальним столом Стива. Он рванул к Банде с радостью, какой сам от себя не ожидал. Возможно, дело было в том, что за секунду до этого он поймал заинтересованный взгляд высокого темноволосого мужика, который курил, опершись на кий, возле ближайшего бильярдного стола.
Приблизившись к столу, за которым играла Банда, Джаред притормозил, внезапно смутившись. Была очередь Дженсена. Он стоял... Ну, не вполне стоял, он распластался по столу спиной к Джареду, примеряясь для удара, судя по всему, надеясь закатить последний полосатый шар так, чтобы не задеть почти висящую над лузой восьмерку. Падалеки подумал, что Эклзу однозначно было бы удобнее воспользоваться машинкой.
Его появление не осталось незамеченным. Стив удивленно вскинул брови и толкнул локтем Криса, Лорен презрительно искривила губы, а Ники, висящая у нее на руке, испуганно моргнула. Джаред кашлянул в тот момент, когда Эклз ударил.
Рука Дженсена дрогнула, кий скользнул по белому шару и восьмерка ушла в лузу.
- Партия! – злорадно провозгласил Кейн, не отрывая ехидного взгляда от испуганного Джареда.
- Фуксовая, - зло огрызнулся Дженсен, распрямляясь.
- Ты киксуешь, как лох, - фыркнула Коэн.
Джаред забыл, как дышать. Эклз медленно обернулся.
- Падалеки, - обреченно констатировал он, оглядев Джареда с ног до головы. – Парень, ты мне очень дорого стоишь. Имей в виду, с тебя еще полтинник.
Джаред торопливо кивнул, но Дженсен уже отвернулся, через стол протягивая Кейну купюру.
- Ну, и кто меня сдал? – поинтересовался он, исподлобья оглядывая Банду. Все вполне натурально пожали плечами, особенно искренним выглядел Крис.
- Понятно, от тебя так просто не отделаешься, - мрачно заметил Эклз, вновь разворачиваясь к Джареду. – Поскольку в следующий раз я, по-видимому, обнаружу тебя в собственном холодильнике, благо там пусто и места предостаточно, я все же спрошу – тебе чего?
Но Джаред уже обрел почти утраченную решимость.
- Нам надо поговорить, – твердо заявил он.
Дженсен вздохнул.
- «Нам» ничего не надо, надо тебе, - заметил он. – Ну, говори.
- Отойдем, - решительно предложил Падалеки. Чем дольше он смотрел в эти зеленые глаза, тем более утверждался в правильности принятого решения. Да, это безумие, сумасшествие... Но одновременно и единственно возможный выход.
Они отошли к стойке, Дженсен заказал себе пиво; на вопрос бармена, мужчины лет пятидесяти, неуловимо похожего на вышибалу из «От заката до рассвета»: «А что будет пить твой друг?», коротко ответил:
- А мой друг уже уходит.
Джаред перевел дыхание. Эклз отхлебнул пиво и вопросительно посмотрел на него.
Собственно, да какого черта?!!
- Дженсен, я хочу с тобой встречаться, - твердо произнес Джаред. – Ты прав, я не уверен, гей ли я, но ты мне очень нравишься, и я хочу попробовать.
Ответа Эклза он ждал неожиданно спокойно, прекрасно понимая, что потом этот момент его догонит и накроет всеми прелестями запоздалого раскаяния, но сейчас это было неважно.
Лицо Дженсена окаменело, губы сжались в узкую линию.
- Н-да, а я надеялся, что мы друг друга все же поняли, - пробормотал он, и, дернув Джареда за рукав, скомандовал: - Пошли.
Джаред шел за ним, глядя в светловолосый затылок, и с тоской осознавал, что все складывается как-то не так.
Эклз резко свернул в какой-то коридор, ведущий то ли к кухне, то ли к туалетам, и внезапно остановился, разворачиваясь к растерянному Падалеки.
- Попробовать, говоришь?.. - прошипел он, и в следующую секунду Джаред оказался прижат к стене неожиданно яростным напором сильного тела.
Дженсен дернул его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и впился губами в его рот.
В этом действии не было даже намека на осторожность первого поцелуя, не было нежности и чувственности ночных прикосновений – только грубость и напор. Дженсен кусал его губы, заставлял пошире открыть рот и вбивался внутрь языком так, словно уже трахал – жадно, сильно, не думая о самом Джареде. Тот терпел, слишком ошеломленный, чтобы сопротивляться, но тут Эклз резко впихнул руку за пояс его джинсов, влез под боксеры и до боли впился пальцами в ягодицу.
Джаред словно очнулся. Внезапно он со всей ясностью представил себе продолжение, и его сознание затопила волна неконтролируемой паники. Он захрипел в рот Дженсена и отчаянно забился в сжимающих его тело сильных руках, пытаясь вырваться. Черт, нет! Нет!!! Пожалуйста, не надо!!!..
Он даже не сразу понял, что, как только он в первый раз дернулся, Эклз тут же отпустил его.
- Встречаться, значит? – криво усмехнулся Дженсен, тяжело переводя дыхание. – Ты меня, блядь, что, за целку держишь? Со мной мало просто встречаться, со мной надо будет трахаться, Падалеки... И как ты собираешься это делать, интересно, если тебя за жопу потрогать нельзя, того и гляди, ты с перепуга в обморок хлопнешься?
Внезапно Дженсен вновь резко прижался к нему, Джаред хотел отшатнуться, но лишь стукнулся затылком об стену.
- Тебе это не нужно, Падалеки, - зло прошипел Эклз ему в ухо. – Да и мне тоже.
Дженсен отстранился рывком, и как-то моментально стал Блонди – холодным и равнодушным.
- Перестань бегать за мной, Джаред, - негромко посоветовал он. – Это смешно и глупо.
Он резко развернулся и ушел, а Джаред так и остался стоять, прижавшись к стене и судорожно глотая воздух.
Прежде чем к нему вернулась способность двигаться, казалось, прошла вечность.
- Эй, Билли! – услышал Падалеки, на дрожащих ногах возвращаясь в зал, – Почему у тебя несовершеннолетние в клубе?!!
- Если ты про себя, Эклз, то можешь валить, никто не держит, - раздалось из-за стойки.
- Блядь, да мое удостоверение пройдет проверку легче, чем твоя лицензия! - почему-то голос Дженсена звенел на грани истерики. – Ты этого отсюда выведи!!!
- Майк! Займись!
- Да ухожу уже, ухожу!!! – сообразив, что речь идет о нем, и что в дополнение к уже пережитому позору сейчас его вышвырнут из этого гадюшника, огрызнулся Джаред и стремительно направился к двери.
В душе было пусто и холодно. А еще было больно. Боль рождалась где-то в сердце и расползалась по всему телу, лишая воли одним своим прикосновением. Единственное, что Падалеки смог сделать – это достать телефон и нажать клавишу быстрого набора.
- Чад, - прохрипел он и с облегчением услышал напряженное:
- Джара?.. Джара, ты где?.. Дай мне адрес и десять минут...

***

Все же за городом звезды значительно ярче... А еще они обещают невозможное.
Джаред устало закрыл глаза.
- Что? – переспросил он, тщетно пытаясь вспомнить, что именно сказал Чад.
- Я говорю, что завтра я найду Блонди... И пожму ему руку, - тихо повторил Мюррей.
Они сидели на заднем дворе Чада и смотрели в небо. Небо было пустым и высоким. И звезд там почти не было.
Боль стала частью существования. И еще воспоминание о грубых, настойчивых губах... Блядь, но он же сам хотел... Почему?!!..
Почему в итоге все получилось так стыдно и глупо, господи, ну почему?..
- Почему? – выдохнул Джаред, не в силах больше сдерживаться.
Чад вполне закономерно понял этот вопрос по-своему и ответил:
- Потому что Блонди, в отличие от тебя, думает головой. И за то, что он поступил именно так, клянусь, я впишусь за него в первой же разборке... Джара, кому, как не гею, видеть себе подобных... И тебе же не понравилось, когда он тебя трогал, верно?..
- Да, - прошептал Джаред, чувствуя отчаянное желание разрыдаться.
Чад помолчал.
- Падалеки, ты вообще представляешь себе секс с мужчиной? Ну, технически?..
- Да пошел ты...
- Не пойду. По крайней мере, не раньше, чем у тебя мозги на место встанут. Чтобы позволить другому парню подобное, этого надо действительно хотеть.
Ты – хочешь?
- Я не знаю...
- Раз не уверен, значит, не хочешь. Вот у меня никогда не возникает сомнений, хочу ли я секса с клевой цыпочкой, потому что я хочу. Джара, когда тебя обнимает Жен, ты же не пугаешься этого, так?
- Я просто ничего не чувствую.
- Блядь, но когда к тебе прикасается Блонди, ты чувствуешь страх, а это ненормально!
- Я не всегда чувствую страх...
- Джаред, если ты надеялся, что будешь встречаться с эдакой блондиночкой в джинсах, то ты ошибался, и Блонди доказал тебе это весьма убедительно, на мой взгляд. Никакая он не девка, он парень, и, блядь, не думал, что когда-нибудь скажу такое, но – похоже, нормальный парень, хоть и гей. А значит, с ним не будет нежно. И, по ходу, ты будешь снизу. Джаред, ты готов к этому?
- Я. Не. Знаю.
- Блядь, Джара, уже одно то, что ты об этом задумывался – это полный пиздец. Слава богу, у Блонди с головой все в порядке. Ты хоть понимаешь, что будь на его месте кто-нибудь более озабоченный и менее адекватный, тебя бы уже просто отодрали всей Бандой, а ты бы потом и пикнуть не посмел, потому что, блядь, сам пришел и попросил?..
Что интересно, о такой возможности Джаред действительно не подумал. Он даже хотел запоздало испугаться, но страха почему-то не было. Если честно, не было вообще ничего, лишь тоска и боль. А еще неуклонно нарастающее понимание того, что, похоже, он совершил самую страшную и непоправимую ошибку в своей жизни...
- И пусть... – прошептал Джаред, чувствуя, что глаза наполняются слезами.
Мюррей со стоном запрокинул голову.
- Пада, тебе просто нужна девушка. Объясни... нет, ладно, сейчас не объясняй, но хотя бы подумай – чем плоха Жен?.. Она красивая, и ты ей нравишься, я это точно знаю, Соф сказала... Давай завтра все вместе сходим в «Лотос», ок?
- Хорошо, - прошептал Джаред, понимая, что будь у него хоть немного времени на размышление, он бы сделал все, что хочет Дженсен. Абсолютно все. Но... Какая теперь разница. Нет больше никакого Дженсена Эклза, зеленоглазого красавчика и редкостной суки. И Джаред знал, что никогда не простит самому себе этой невосполнимой потери...
***

Джаред решительно отмел настойчивые уговоры Чада остаться у него на ночь. Ему хотелось домой. Наверное, этот рефлекс не вытравить никаким жизненным опытом – когда весь мир против тебя и хочется выть от боли и тоски, тебя тянет домой, словно, закрыв за собой дверь, ты действительно оставишь весь жестокий и несправедливый мир за порогом.
Больше всего Джаред мечтал о горячем, до боли, душе и возможности свернуться в клубок под своим одеялом. Еще он думал, что надо будет попытаться стащить из родительской ванной пару таблеток снотворного; Джаред знал, что они там есть, а в то, что он сможет заснуть сам, он не верил.
Дома было темно и как-то неправильно тихо, но Джаред не обратил на это особого внимания, полностью поглощенный своими переживаниями. Он снял обувь, куртку, и уже хотел пройти наверх, как вдруг его сердце болезненно сжалось от прекрасно знакомого звука. О нет, только не это...
Он прошел в гостиную и включил свет. Мертвецки пьяная Шэрон спала, раскинувшись на диване, и слегка похрапывала, словно каждый вдох давался ей с трудом. На полу валялась одна пустая бутылка и стояла початая. На журнальном столике были раскиданы какие-то бумаги.
Джаред подошел ближе и машинально поднял один листок. Он перечитывал написанное трижды, прежде чем до него дошло, что он держит в руках письмо адвоката Джеральда, в котором он уведомлял миссис Падалеки, что его клиент начинает бракоразводный процесс.
Джаред аккуратно положил письмо обратно и несколько секунд просто стоял, собираясь с мыслями. Потом он легко подхватил бесчувственную мать на руки и отнес в спальню. Он бережно укрыл Шэрон одеялом и, подумав, коснулся губами ее лба. Потом принес с кухни бутылку минералки и поставил ее на прикроватную тумбочку, утром это понадобится.
Проходя через гостиную, он зацепился взглядом за почти полную бутылку джина и понял, что нашел выход. Раз это помогает Шэрон, то наверняка поможет и ему.
Джаред взял бутылку и пошел наверх. Возле комнаты Мэган он остановился и прислушался. Ни звука. На всякий случай Джаред осторожно приоткрыл дверь и убедился, что Мэган спит. Черт, наверняка нарыдалась вечером...
Он прошел к себе и, не включая свет, опустился на кровать. Ощутив под собой журнал, Джаред не смог удержаться от горькой усмешки. Пожалуй, утром он вернет его Мэган. В конце концов, он парень, а парни не читают глянцевые журналы. И не влюбляются в других парней...
Опять накатило, в груди взорвался ослепительный огненный шар боли, Джаред зарычал и с силой швырнул журнал через всю комнату. А потом лихорадочно свинтил с бутылки крышку и приник губами к горлышку, делая первый жадный глоток. Раз это помогает Шэрон, то наверняка поможет и ему...


Глава 6.

Глубокой ночью, обнимаясь с унитазом, Джаред понял, что полбутылки неразбавленного джина действительно охрененно прочищают мозги - сейчас ему было так плохо физически, что просто не оставалось сил страдать морально. В конце концов, если Джеральд исчезнет из их жизни, всем станет только лучше, по крайней мере, у Шэрон больше не будет поводов напиваться... А у Джареда – искушения допивать недопитое.
При одном воспоминании о вкусе джина живот скрутило очередным приступом тошноты, и он торопливо согнулся над унитазом. Его уже давно рвало только желчью и водой, которую он жадно пил прямо из-под крана, но легче все равно не становилось...
Джаред обессилено сполз на пол и прислонился спиной к стене, тяжело переводя дыхание. Думать было физически больно, но не думать не получалось.
Дженсен Эклз... Ну что – Дженсен Эклз... У Джареда было право предложить ему встречаться, у того было право отказать, что, собственно, он и сделал... Так что – никакой трагедии. И Джаред обязательно встретит когда-нибудь нормального парня, который поможет ему понять самого себя, и, если он все-таки гей... Пусть эта сука обязательно узнает о том, что Джаред счастлив, и пожалеет о том, что счастлив не с ним... Это было очень по-детски, но, в конце концов, он не собирался ни с кем делиться своими соображениями.
Остаток ночи Джаред так и проспал на полу, он просто сам не заметил, как отрубился, свернувшись на коврике, и был разбужен без четверти семь до смерти перепуганной Мэг, которая, как выяснилось впоследствии, стучала в запертую дверь последние двадцать минут.
- Джей! Джей, открой!!! Джей, я знаю, что ты там!!! Джей, ну пожалуйста...
Падалеки с трудом встал на ноги. Его мотнуло в сторону, затекшая спина стрельнула острой болью, в голове, казалось, взрывались петарды.
Он открыл дверь. Мэган испуганно охнула, прикрыв рот ладонью.
- Слышь, мелкая, ты это... – прохрипел Джаред и сам не узнал собственный голос. – Позавтракай сама, ок?..
И он вновь закрыл дверь. Блядь, лучше бы он сдох вчера.
Больше всего на свете Джареду сейчас хотелось доползти до своей комнаты, упасть в постель и проспать минимум часов двенадцать, но он просто не мог допустить, чтобы Шэрон увидела его в таком состоянии. Ей сейчас самой херово, во всех смыслах, если к этому добавятся еще и угрызения совести по поводу того, как успешно средний сын следует ее примеру, от этого никому не будет легче. На уроки он, разумеется, в таком виде не пойдет, но из дома надо убираться.
На душ не было ни сил, ни времени. Падалеки умылся и почистил зубы, надеясь хоть немного перебить отвратительный привкус во рту, а потом еще с минуту просто стоял, тяжело опершись на раковину и любуясь своим отражением. Черт, надо бы побриться... Хотя, пожалуй, это не поможет. Сейчас ему вообще ничего не поможет, только бумажный пакет на голову...
Он доплелся до комнаты и оделся, практически не глядя, хватая первое, что попадалось под руку. Блядь, как же ему херово... Все, больше никогда в жизни...
Чад буквально потерял дар речи, когда мрачный Падалеки упал на соседнее сидение.
- Бля, чувак, ты че... напился, что ли? – испуганно спросил Мюррей спустя минуту, в течение которой он изумленно разглядывал приятеля. Джаред, упорно смотревший прямо перед собой, кивнул и приложился к бутылке минералки, которую предусмотрительно захватил из дома. Про еду не хотелось даже думать.
- Блядь, я так и знал, что нельзя было тебя вчера отпускать, притырок долбанный. Ты че, совсем охуел? – разозлился Чад. – Нашел, из-за чего нажираться!
- Джеральд прислал документы на развод, - хрипло произнес Джаред, делая еще один большой глоток. Блядь, ну что за хуйня, эту жажду вообще можно утолить, или теперь он всегда будет вынужден таскать с собой бутылку?..
Мюррей осекся.
- Чувак... ты это... прости, - тихо пробормотал он.
Джаред равнодушно махнул рукой.
- Пада, но ты че, реально собираешься припереться в школу в таком виде? Ты себя вообще в зеркало видел? – занервничал Мюррей. – Черт, да ты еще, по ходу, не проспался, а уж выхлоп у тебя...
- Жвачки нет? – мрачно спросил Джаред.
- Жвачка есть, только сейчас это тебе хрен поможет, - продолжал гнуть свою линию Чад. – Джара, какого черта, на хера тебе эта школа уперлась?..
Терпение Джареда лопнуло.
- Дома Шэрон. Я вчера выжрал ее джин, - еле сдерживаясь, отчеканил он. – Если она меня увидит, то рехнется, а ей сейчас и без меня проблем хватает. Пусть думает, что я его вылил и ушел в школу.
Чад пожал плечами.
- Ну, как знаешь, - пробормотал он, заводя двигатель.
По дороге они остановились у магазинчика на заправке, и Джаред купил еще две бутылки воды. Его уже мутило по-новой, но жажда была просто непереносимой.
- Куда ты сейчас? – с тревогой спросил Чад, наблюдая, как Падалеки с трудом вылезает из машины.
- Хуй знает, - выдавил Джаред, с ужасом чувствуя подступающую тошноту. Он судорожно сделал глубокий вдох, вроде немного отпустило.
Они даже сделали несколько шагов по направлению к школе, но тут Джареду поплохело окончательно, он упал на колени, и его вывернуло.
- Блядь! – выдал Чад и бросился к другу, не давая ему рухнуть лицом на землю. – Пада, ну какого хуя, я же говорил, не хер тебе вообще было из дома выходить!..
К началу первого урока вся школа Джеймса Мэдисона увлеченно обсуждала, как Чад Майкл Мюррей, матерясь и огрызаясь на окружающих, тащил на себе в направлении стадиона своего друга Джареда Падалеки, который, несмотря на ранний час, уже был то ли смертельно пьян, то ли обдолбан до полной невменяемости. Эту новость, разумеется, нельзя было отнести к разряду сенсационных, но она все же внесла некоторое оживление в начало очередного нудного и долгого учебного дня.

***

Чад оставил Джареда в единственном месте, которое можно было условно считать безопасным в плане появления кого-либо из преподавателей, а именно – под трибунами школьного стадиона. Падалеки уверил Мюррея, что не тронется с места, пока тот не вернется с урока, и, забившись в самый дальний угол, провалился в тяжелый, беспокойный сон.
Проснулся он оттого, что кто-то бил его по щекам – не больно, кончиками пальцев, но от этого было еще более обидно. А еще его опять замутило, на этот раз от запаха табачного дыма. Джаред замычал и, отмахнувшись, с трудом разлепил глаза.
Прямо перед ним на корточках сидел Дженсен Эклз с сигаретой во рту, и внимательно его разглядывал, придерживая пальцами за подбородок.
- Фу! – выдохнул Джаред, выражая таким образом свое отношение и к дыму в частности, и к Эклзу в целом.
Тот поморщился и, отпустив Джареда, помахал рукой возле лица.
- Падалеки, ты чего, нажрался, что ли? – брезгливо поинтересовался он.
- Не твое дело! – с вызовом отозвался Джаред, пытаясь сесть ровно. Бля, ну вот зачем здесь Эклз, это что, такая дополнительная пытка?.. Светловолосая, зеленоглазая пытка...
- Падалеки, если это из-за меня... - начал Эклз, внимательно глядя в глаза Джареда, и замолчал, когда тот внезапно хрипло рассмеялся. Потому что в глазах самого Дженсена Падалеки не увидел ничего, кроме холодного любопытства – ни сочувствия, ни, боже упаси, раскаяния.
- Ага, щас, - хмыкнул Джаред со всем сарказмом, на какой был способен в этот момент. – Не льсти себе, Блонди. Хоть ты, похоже, и считаешь, будто у всего в мире есть только одна причина, которую зовут Дженсен Эклз, но это не мой случай. Я предложил, ты отказался – какие проблемы-то? И вообще, чего ты до меня докопался?..
Дженсен поднялся на ноги, выкинул недокуренную сигарету и с интересом посмотрел на Джареда сверху вниз.
- Позавчера в разговоре со мной ты слишком громко упоминал кокаин, - спокойно пояснил он. – Если бы выяснилось, что ты и правда обдолбался, как говорят, у меня могли бы быть проблемы. Я просто должен был выяснить, что с тобой.
Рот наполнился горечью, злые слезы перехватили горло. Действительно, все проще некуда... Он же не предполагал на самом деле, будто Дженсен беспокоится о нем, о парне, который на днях всего лишь почти признался ему в любви и предложил встречаться?.. Боже, Кейн был абсолютно прав – какая же он сука, бессердечная, холодная сука...
- Выяснил?!! – неожиданно для самого себя заорал Джаред. – Тогда вали на хуй отсюда, уебок, не видишь, мне и без тебя херово, а уж от твоего табака я щас вообще проблююсь, на хрен!!!..
- Ну, допустим, от тебя тоже не розами пахнет, - усмехнулся Дженсен. – Впрочем, я рад, что слухи о том, будто Мюррей потащил на стадион твой труп, дабы с почестями похоронить на футбольном поле, оказались всего лишь слухами. Для покойника ты слишком шумный.
Он развернулся и, элегантно лавируя между опорами трибуны, покинул Джареда.
Падалеки проводил его взглядом и невольно вздохнул. Вот вроде все правильно сделал, только почему тогда на душе так погано?.. Впрочем, хрен разберешь, где конкретно сейчас хуже, вполне возможно, что не на душе, а в желудке...

***

- Блонди, слышь!.. Блонди, подожди!!!
- Мюррей?.. Хм... Чем обязан?..
- Ты, это... Ну... Короче, спасибо тебе за этого притырка. Ну, за Джареда.
- С чего бы это?.. Если ты про то, что он нажрался, то я здесь ни при чем. Он вполне успешно справился сам.
- Ты знаешь, о чем я. Спасибо, что не дал ему наделать глупостей.
- Ты сам не понимаешь, о чем говоришь, Мюррей... Понимал бы – не благодарил.
- Блонди, подожди, да стой ты!..
- Хм... Мюррей, ты хорошо подумал?
- Ты даже себе не представляешь, насколько.
... К большой перемене уже вся школа знала, что Чад Майкл Мюррей, лучший ресивер футбольной команды, по своей собственной инициативе на глазах у всех пожал руку Блонди. И вот это уже реально тянуло на сенсацию.

***

К третьему уроку Джаред все же немного оклемался и даже пошел на занятия, хотя Чад мученически закатывал глаза и пророчил ему блевантоз прямо на юбку мисс Клейнтон, преподавательницы английского и жуткой зануды. Пользы от Падалеки на уроке, действительно, не было никакой, но и непоправимого ущерба одежде мисс Клейнтон, по счастью, он не нанес. Он просто тупо смотрел в окно, медленно возвращался к жизни и осознавал, что начинает понимать Шэрон. Мало того, что физическое страдание здорово притупляет душевные муки; когда приходишь в себя, все пережитое кажется дурным сном. Абсолютно все, включая причину перепития.
На перемене он с готовностью ответил утвердительно на осторожный вопрос Чада относительно «Лотоса». Ни Мюррей, ни Падалеки не озвучили это вслух, но они оба понимали – вечер дома не является хорошей перспективой для Джареда.
Падалеки скромно стоял за спиной у Чада и поддакивал, стараясь дышать в сторону, когда тот заливался соловьем перед снисходительно улыбающейся Соф и смущенной Женевьев. Когда Джаред понял, что он дышит и, соответственно, смотрит в сторону сидящей за соседним столом Банды, он торопливо отвернулся и поймал радостный взгляд Жен. Машинально улыбнулся в ответ и неожиданно почувствовал, как в груди разливается мягкое, спокойное тепло, ничуть не похожее на жар от прикосновений и взглядов Дженсена, и от этого еще более ценное. Улыбка Джареда стала вполне искренней, он подумал, что, возможно, ему и не нужен никакой парень, если уже есть девушка, которая смотрит на него с такой симпатией.
Падалеки заглянул домой буквально на десять минут, чтобы переодеться и принять душ. Они с Шэрон, по-видимому, оба не горели желанием попадаться друг другу на глаза, и поэтому мать с сыном ограничились неискренним, но дружелюбным приветствием через приоткрытую дверь кухни. Приведя себя в порядок, Джаред окинул последним взглядом комнату, вспоминая, все ли взял, и тут заметил краешек глянцевой обложки. Он вздохнул, поднял журнал и пошел к Мэган.
У Мэг были гости, о чем свидетельствовали приглушенные голоса и смех, поэтому Джаред просто постучал в дверь и дождался, пока сестра выглянет в коридор.
- Чего? – мрачно поинтересовалась Мэган. Джаред с запоздалым раскаянием подумал, что его эффектное появление на пороге ванной явно произвело на нее неизгладимое впечатление.
- Мелкая, ты того, прости, что ли, - негромко произнес Падалеки. – Я больше не буду пить. Честно. И вот...
Не зная, что добавить, он просто протянул Мэган журнал.
Глаза девочки радостно вспыхнули, однако Мэган не была бы Падалеки, если бы сдалась так просто.
- Посмотрим, - процедила Мэг и, выхватив у брата журнал, захлопнула дверь.
Уже на лестнице Джаред услышал из комнаты восхищенные восклицания ее подружек и улыбнулся. Вот бы ему и остальные свои проблемы так же легко спихнуть на кого-нибудь другого...
Остаток дня до запланированного выхода в свет Джаред провел у Чада. Они рубились в приставку и болтали о пустяках. Падалеки был искренне благодарен, что тот не заговаривал ни о домашних проблемах Джареда, ни о Дженсене, и поэтому почти спокойно слушал, как Мюррей восторгается его утренним выступлением.
- Не, Джара, это реально было круто... Проблеваться почти на пороге школы – в этом чувствуется гражданская позиция, - ржал Чад, лихо обходя болид Джареда на повороте. – Ты, бля, этот... Как его... Оппозиционер, во...
- Мюррей, ты что, уже прочитал все освежители воздуха в сортире и добрался до книжки с умными словами? – привычно огрызался Падалеки, пытаясь наверстать упущенное.
Однако он прекрасно знал, что проще силой воли остановить ураган, чем унять поток красноречия Мюррея, которому хочется высказаться.
- Ты все же невзъебенно крут, чувак... Предлагаю в следующий раз навалить перед дверью Сингера... А что?.. Вот взять – и навалить... От души... В знак, так сказать, протеста...

***

Ночной клуб «Белый лотос» пользовался огромной популярностью у всех, кому уже исполнилось шестнадцать (до шестнадцати в клуб просто не пускали), но кого еще не накрыл кризис среднего возраста, что, в понимании большинства завсегдатаев «Лотоса», обязательно происходит лет после двадцати пяти. Поэтому неудивительно, что вечером в пятницу перед его дверями выстроилась длинная очередь желающих начать выходные с хорошего оттяга.
Джаред мысленно поздравил себя, что настоял на том, чтобы прийти пораньше, они и так уже торчали здесь около получаса, но хотя бы приблизились к заветной двери почти вплотную. У тех, кто сейчас маялся в хвосте, шансов попасть внутрь до полуночи практически не было. Впрочем, нельзя сказать, чтобы ожидание было для Джареда таким уж тягостным. Он ненавязчиво обнял Жен за плечи, она обхватила его за талию, и это было как-то очень правильно и комфортно; а еще рядом был Мюррей со своим неисчерпаемым оптимизмом и набором анекдотов, так что жизнь вполне определенно была не такой уж поганой штукой, как ему казалось утром.
- Ебть, а эти что тут забыли? – внезапно вырвалось у Чада.
Джаред обернулся, все еще прижимая к себе Жен, и испытал огромное желание выругаться. Потому что из передней пассажирской двери припарковавшегося возле входа такси вышел Дженсен, и, открыв заднюю дверь, поочередно помог выбраться из машины Лорен и Ники. Стив и Крис вылезли самостоятельно. Джаред неприязненно подумал о том, сколько же Эклз накинул таксисту сверху, что тот согласился посадить пять человек.
А еще он не мог не признать, что, блядь, если только Дженсен не подбирает членам Банды гардероб собственноручно, у них у всех отличное чувство стиля. Вот вроде и ничего особенного, все очень просто, почти примитивно, но почему-то производит совершенно сногсшибательное впечатление. Или это только тогда, когда они все вместе? Кстати, действительно – вот как четыре человека в черном умудряются не выглядеть кучкой придурков, ну, или готов, а?.. Джареду очень хотелось найти хоть что-то, что выбивалось бы из общей гармоничной картины, но... Но Кейн в джинсах и футболке в обтяжку был до неприличия брутален, Карлсон в шелковой рубашке и классических брюках – элегантен, Коэн со своей кожаной мини-юбкой и прозрачной кружевной блузкой, как всегда, излучала секс, и даже Ники смотрелась неожиданно женственно и возбуждающе в коротком топе, открывавшем загорелый живот, и облегающих джинсах с низкой посадкой.
- Бля, ну ни хера себе, и такую фигурку прятать под бесформенными рубашками... Охуеть, это преступление, - озвучил мысли Джареда Чад, за что моментально получил по шее от не на шутку разозленной Софии.
А Дженсен... Ну, этот просто как всегда вне конкурса. Наверное, их, моделей, такому учат специально, потому что иначе непонятно, как можно выглядеть настолько красивым даже в простых голубых джинсах и белой, слегка приталенной рубашке навыпуск. Казалось бы, всего-то дел – поднять воротник и расстегнуть почти все пуговицы, выставляя напоказ загорелую грудь. И все, уносите Падалеки... Уже можно даже не смотреть на приведенные гелем в тщательно продуманный беспорядок волосы и лихорадочный блеск в глазах. Блядь, похоже, он опять хорошо под марафетом...
Джаред покрепче прижал к себе Жен и с грустью подумал о том, что, пожалуй, выкинуть Дженсена из головы будет непросто. Черт, прости, Кортез, но, кажется, без секса обойтись не удастся. Ладно, потом он просто на ней женится.
Банда шла красиво, словно по подиуму. Дженсен в центре, обнимая девушек за талии, Кейн и Карлсон – на полшага позади.
Джаред мстительно подумал, что будет здорово, когда эту самодовольную компанию сейчас отправят в конец очереди. Интересно, туда они так же будут вышагивать?..
Огромный чернокожий охранник отрицательно покачал головой при виде приближающихся молодых людей и вполне однозначным жестом показал, откуда начинается вход в клуб. Дженсен ответил понимающей улыбкой человека, который работает сам и поэтому прекрасно знает, как важно выполнять свои профессиональные обязанности тщательно, отпустил девушек и, подойдя к охраннику вплотную, что-то прошептал ему на ухо, сопроводив свои слова быстрым движением руки к его нагрудному карману. Джаред готов был поклясться, что там приятно хрустнула зеленая бумажка с портретом по меньшей мере Гранта, если не Франклина.
Охранник покосился на Эклза и приподнял бровь.
Тот улыбнулся еще шире и слегка пожал плечами. Охранник хмыкнул и посторонился, впуская Банду в клуб.
По очереди прокатилась волна недовольного ропота, впрочем, довольно невыразительного и очень быстро стихшего, поскольку всем еще только предстояло пройти фейс-контроль.
- Народ, а давайте попросимся в Банду? – грустно предложил Чад. – Я буду, типа, с Падалеки, а ты, Соф – с Жен...
- Мюррей, знаешь, мне нравится эта идея, - задумчиво произнесла Буш. – Жен, слушай, ну их на фиг, давай встречаться?..
К удивлению Джареда, Женевьев с готовностью кивнула.
- Только Соф, думаю, для начала нам нужен кто-нибудь более опытный. Предлагаю разбить пару Коэн и Эйкокс. Мне Лорен, тебе Ники.
- Это почему, интересно, тебе Лорен?
- Думаю, мы с ней будем охренительно смотреться вместе, - мечтательно зажмурилась Кортез.
- Мюррей, ты это начал, ты и объясни – это че щас происходит? – угрожающе спросил Джаред, крепче прижимая Кортез к себе. Девушка засмеялась.
- Чувак, это лишний раз подтверждает то, что я и так давно знаю – я последний натурал в этой школе, – вздохнул Чад.
В клуб они попали минут через десять. Джаред постарался не думать о том, что где-то там внутри тусует Банда во главе с невозможно красивым Дженсеном, и попытался сразу сосредоточиться на музыке. Человеку непосвященному то, что здесь звучало, могло показаться всего лишь ритмичным грохотом, но Падалеки прекрасно знал, что надо просто поймать драйв, пустить этот ритм по венам, сделать частью себя, и тогда почувствуешь гармонию, а движения станут такими же естественными, как дыхание.
Им удалось отвоевать себе маленький уголок возле барной стойки, все же народу было много даже для вечера пятницы. Девушки заказали коктейли с замысловатыми названиями, Чад с Джаредом переглянулись и, вздохнув, взяли по бутылке минералки. Про алкоголь не стоило даже думать, здесь с этим было предельно строго. Учитывая возраст постоянных посетителей, «Лотос» и так перманентно балансировал на грани закрытия из-за дебатов в муниципалитете относительно введения комендантского часа для подростков, так что проще было разжиться где-нибудь в туалете таблеткой экстази, чем официально купить выпивку.
- Пошли, потанцуем! - проорал Джаред на ухо Жен. Она согласно кивнула и соскользнула с высокого стула, на который моментально взгромоздился Чад. Во-первых, надо было держать место, во-вторых, так ему было удобнее трогать сидящую рядом Софию за круглую коленку.
Джаред и Женевьев пересекли почти весь танцпол в поисках свободного места, и обнаружили небольшой промежуток между танцующими уже почти у столиков.
- Ничего! – подмигнул Джаред, понимая, что Жен все равно его не слышит, максимум – читает по губам.
Он решительно отодвинул собой оказавшегося у него за спиной худосочного парня, понимая, что возмущаться тот не посмеет, и освободил достаточное пространство. Кортез это оценила, и, стрельнув из-под ресниц быстрым взглядом, подхватила ритм, начав двигаться – красиво и умело. Джаред одобрительно вскинул бровь, так, чтобы девушка это заметила, и присоединился к ней.
Танцевать он любил, а если верить крайне строгой оценке Чада – еще и умел. Ему пришлось в свое время приложить немало усилий, чтобы подчинить себе свое большое, временами неуклюжее тело, но сейчас он имел все основания для того, чтобы гордиться результатом. Теперь Джаред просто пропускал музыку через себя и делал то, что она велела, искренне наслаждаясь процессом, отпуская себя, ни о чем не думая. Похоже, ему удалось произвести впечатление на Жен; она придвинулась ближе, сделав танец более откровенным и даже чувственным, теперь они танцевали действительно вместе, временами касаясь друг друга, и это было потрясающе.
Внезапно жесткий ритм оборвался, и миг спустя над танцполом уже плыл бессмертный хит Хьюстон «I Will Always Love You». Учитывая гормональную перенасыщенность атмосферы клуба, медляки здесь звучали регулярно, а, исходя из репертуара, Джаред давно уже сделал вывод, что последний раз ди-джей слушал лиричную попсу в далеком детстве и слабо представляет себе, что делается в этом направлении сейчас.
Падалеки, все еще пребывая на волне драйва, схватил за руку смутившуюся Жен, которая уже направилась обратно к стойке, и привлек к себе. Черт, какая же она маленькая и хрупкая... Он крепко обнял девушку и искренне обрадовался, ощутив, как низ живота наливается жаром. Да пусть даже она и поймет, он уже достаточно опозорился на их первом свидании, уж лучше возбудиться, чем остаться равнодушным... Он зарылся лицом и рукой в густые волосы, ощущая, что Жен прижимается в ответ, обхватив его за талию, и понял, что почти счастлив... Джаред качнулся в такт « and I ...», делая разворот, и поднял голову, чтобы хоть немного выровнять дыхание.
И в тот же момент забыл, как в принципе это надо делать.
Потому что Банда не просто прошла без очереди, они еще и умудрились занять столик. Тот самый, перед которым танцевали Джаред и Женевьев. И теперь развалившийся на диване Дженсен не сводил с Падалеки странного, голодного взгляда. Взгляда, от которого по телу пробежала дрожь. Взгляда, от которого подгибались колени и становилось сухо во рту.
Джаред тряхнул головой, отгоняя наваждение, и почувствовал, как его накрывает волна ярости.
Блядь, Дженсен что, все никак не наиграется?.. Неужели эта сука считает себя вправе смотреть так после того, как вчера унизил и посмеялся?!!
Джаред с трудом проглотил уже готовое вырваться из груди рычание, сделал еще один разворот и оказался к Эклзу спиной. А потом решительно приподнял голову Женевьев за подбородок и накрыл ее губы своими, мечтая об одном – раствориться в ощущении этих мягких губ и не думать больше ни о чем; выкинуть, наконец, этого чертова Эклза из головы, чтобы стало абсолютно не важно – смотрит он или нет. Падалеки целовал девушку жадно, настойчиво, почти отчаянно, и Жен с готовностью отвечала, позволяя Джареду вести, уступая и покоряясь, и это было настолько правильно, что мысль о Дженсене постепенно действительно как-то поблекла. Потому что только так и должен целоваться мужчина – получая в ответ покорность, а не вызов, нежность, а не укусы... И, похоже, для этого требуется совсем немногое - надо просто целовать девушек, а не парней, или уж, по крайней мере, не парней с характером и повадками бешеного енота. Почему ему вдруг пришло в голову сравнить Дженсена с енотом, Джаред сам не понял, но настроение как-то резко улучшилось. Пусть смотрит, сука, и получает удовольствие... Падалеки запустил одну руку в волосы Кортез, а другую опустил, ну, скажем так, чуть ниже талии, все пока что вполне в рамках приличий, но намек уже очевиден. Поцелуй постепенно стал более мягким и чувственным, музыка продолжалась, и Джаред начал двигаться. Руки Жен скользнули по его талии, Джаред на миг напрягся, по совершенно идиотской аналогии предположив, что сейчас эти руки окажутся у него в штанах (какая у него началась бы истерика, если бы Кортез попыталась ущипнуть его за задницу, Падалеки не хотел даже думать). Но Жен в очередной раз доказала, что отличается от Дженсена в лучшую сторону, всего лишь покрепче прижавшись к нему.
Они танцевали медленный танец и целовались, и взгляд Дженсена продолжал обжигать спину Джареда близостью раскаленной стали, но, что самое ужасное - несмотря ни на что, это было потрясающе приятное чувство...

***

- Кто эта девица?
- Ты начал обращать внимание на девушек, Дженс?.. Нет, не так – ты начал вообще обращать внимание на кого-то, кроме себя?
- Карлсон, если у тебя нет даже намека на чувство юмора, то какого черта ты пытаешься острить? Я спросил, кто это.
- Да о ком ты? Ах, эта... Это Кортез, из нашей параллели...
- И давно она встречается с Падалеки?
- Вот оно что... Понятия не имею. Ты уже забыл о своих благих намерениях не портить парню жизнь?
- Мне просто не нравится эта девица.
- Дженсен. Я, конечно, могу ошибаться... Но, похоже, это называется ревность.
- Я сам знаю, как и что называется. Мне не нравится эта девица и не нравится, что она виснет на Падалеки, так лучше?
- Нет, не лучше. Когда ты под кайфом, у тебя тормоза слетают на хер. Кто вчера весь вечер истерил с припевом, что он, конечно, сволочь, но не настолько?
- Я не знаю, кто там тебе вчера истерил...
- Дженс, включи мозги, ну хоть постарайся это сделать. Пацана же тянет к тебе, если ты дашь хоть намек, он не отстанет, а значит ты, в очередной раз коксанув, сделаешь то, о чем потом сильно пожалеешь. Блядь, Дженс, ну если тебя просто пробило на секс - пошли, я помогу тебе расслабиться... Черт, Крис будет в ярости, ну и хер с ним... Пошли, а?.. Я же знаю, как сделать тебе хорошо, пойдем, ну?..
- Отвали, Стив. Дело не в сексе и не в меле. Сегодня, когда я услышал, что ему хреново, я пошел его искать... и при этом я был в полном адеквате. Ты можешь это себе представить?
- Если честно, с трудом.
- Вот и я тоже.
- Дженс, ты не можешь дать ему абсолютно ничего, что ему было бы нужно.
- Почему-то никто из вас не отказывается от того, что я даю вам. Ни от защиты, ни от денег, ни от наркоты, ни от секса со мной.
- Гм... Что значит - никто не отказывается от секса с тобой? Ты пытаешься сказать...
- Во-первых, я никогда ничего не «пытаюсь», я всегда делаю. А во-вторых - уверен, ты не хочешь этого знать, Стивен.
- Вот в этом я почему-то сейчас с тобой полностью согласен, Эклз...

***

...will always... love... you...
Песня закончилась, по ушам вновь ударил привычный бешеный ритм. Джаред неохотно разорвал поцелуй.
Просто так стоять посреди танцпола было глупо, танцевать больше не хотелось, а вот продолжить начатое было бы очень даже неплохо. Не в смысле – совсем продолжить, но, похоже, целоваться с Жен Джареду все же понравилось. Про Дженсена Падалеки старался не думать. Он все же заметил краем глаза, что Эклз больше на него не смотрит, а о чем-то негромко беседует со Стивом, рука которого, кажется, лежит у него на колене - это почему-то немного расстроило, но, в то же время, окончательно утвердило в правильности принятого решения.
- Пойдем, - сказал он на ухо Женевьев, беря ее за руку. Девушка кивнула и улыбнулась.
По закону подлости, единственное место возле стены, где можно было обрести хоть какое-то подобие уединения, находилось рядом с коридором, ведущим к туалетам. Джаред решил, что выбирать все равно не из чего, вон, какая-то парочка обжимается почти напротив двери в туалет, а некоторые (не к ночи будь помянуты), вообще не брезгуют заниматься сексом прямо там...
Улыбающаяся Женевьев прислонилась к стене, и Джаред наклонился над ней, закрывая от всех своим телом.
Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза, Жен улыбалась, Джаред с трудом переводил дыхание.
- А ты стал смелее, Падалеки, - нарушила молчание Кортез, ее глаза смеялись.
- Тебе не нравится? – усмехнулся Джаред, придвигаясь вплотную, понимая, что его постепенно увлекает эта старая как мир игра.
- Почему же... Так даже интереснее, – сверкнула глазами Женевьев.
Падалеки коснулся ее губ, сначала легко - дразня, провоцируя, причем не вполне понятно – то ли Женевьев, то ли себя... Кортез негромко рассмеялась и, обхватив Джареда за шею, притянула ближе. Поцелуй тут же приобрел глубину и чувственность, это было уже не просто волнующе – это заводило не на шутку. Музыка била по нервам и обостряла восприятие, жесткий ритм выбивал из головы все ненужные комплексы и заставлял верить, будто все возможно.
Джареду казалось, что прошла вечность. Они целовались все более жадно и исступленно, руки Падалеки уже вовсю гуляли по телу девушки, он пьянел от собственной наглости и того, что, похоже, Жен принимает его неумелые ласки без недовольства, пожалуй, даже охотно. В какой-то момент Джаред понял, что рискует попасть в очень неловкую ситуацию – возбуждение требовало немедленной разрядки, но никаких внятных идей затуманенное страстью сознание Падалеки предложить не могло. О быстром сексе в туалете и речи не было, Джаред не представлял себе, как можно заговорить о подобном с девушкой, черт, да он вообще себе не представлял, как сказать Женевьев, что он просто мечтает заняться с ней сексом, желательно – прямо здесь и сейчас.
Он все еще решал эту сложную философскую проблему, не переставая целовать Кортез, когда его довольно сильно толкнули, и он, не удержавшись на ногах, ощутимо придавил девушку собой. Падалеки моментально отстранился, не разрывая, впрочем, поцелуя, и приготовился с силой заехать локтем по тому, кто навалился на него сзади, но вместо этого чуть не задохнулся от неожиданности, когда сильные руки огладили его спину и откровенно задержались на заднице, а хриплый шепот обжег шею:
- Аккуратнее, Падалеки, ты же сейчас съешь эту бедную девочку. Что же ты со мной так морозился, я и предположить не мог, какой ты на самом деле. Кстати, если бы ты попросил, я был бы нежнее...
Джаред все же попытался пихнуть Эклза локтем, но тот быстро отодвинулся, и резкое движение Падалеки привело лишь к тому, что он оторвался от губ Женевьев.
- Что случилось? – не поняла Жен.
- Ничего, - буркнул Падалеки, провожая злым взглядом Банду, которая, с Дженсеном во главе, прошествовала к туалетам. На какой-то миг Джаред удивился, а потом вспомнил, с какой целью эти придурки ходят в подобные места все вместе. Словно почувствовав его взгляд, Дженсен обернулся и подмигнул. Ч-черт, ну что за сука...
Падалеки понял, что охватившее его возбуждение пропало без следа. Блядь, ну вот как и не было ничего. Спасибо, Дженсен, мать твою, Эклз.
Однако внятно объяснить Женевьев, почему у него так резко переменилось настроение, Падалеки не мог, а поэтому они целовались еще минут десять, правда, уже без прежнего задора. По крайней мере, Джаред точно никакого энтузиазма больше не ощущал, поскольку никак не мог отвлечься от одной-единственной мысли - он пытался себе представить Эклза одновременно вменяемым и нежным, и не мог. Интересно, в нормальном состоянии он хоть слово-то такое знает?.. Ч-черт, ну что за бред, рядом с ним замечательная девушка, а из головы не идет эта холодная, бессердечная гадина, под кайфом превращающаяся в похотливое животное...
Он сам не понял, как определил, что мимо вновь прошла Банда – то ли заметил краем полузакрытого глаза, то ли уловил голоса, то ли просто интуитивно почувствовал.
А еще ему показалось, что Дженсена с ними нет.
Не вполне отдавая себе отчет, зачем он это делает, Падалеки оторвался от Женевьев и посмотрел в сторону туалетов. В коридоре, на том месте, где совсем недавно развлекалась парочка, упершись руками в стену и низко наклонив голову, застыла до боли знакомая фигура. Миг спустя Дженсен медленно развернулся и, прислонившись к стене, сполз на пол.
- Жен, иди к Мюррею и Соф, - произнес Джаред, не глядя на девушку.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Кортез, проследив за направлением взгляда Падалеки и слегка дернув его за рукав, чтобы вновь привлечь внимание к себе.
Джаред рассеянно посмотрел на Женевьев и убрал с ее лица темную прядь.
- Надеюсь, что нет, - ответил он. – Побудь с ребятами, я сейчас.
К счастью, Жен не стала спорить, просто кивнула и, с тревогой посмотрев в сторону туалетов, растворилась в толпе.
В коридоре музыка звучала не так громко.
Эклз сидел на полу, положив руки на согнутые колени и низко опустив голову.
Джаред опустился на корточки перед ним и, подумав секунду, осторожно дотронулся до плеча.
- Я же сказал – оставить меня. Что не ясно? – резко бросил Дженсен, не поднимая головы.
Уже неплохо.
- Дженс, ты в порядке?
Сейчас важно только это. На пять минут Джаред готов забыть все счеты и обиды. Пусть Дженсен будет кем угодно – раздражительной тварью, грубым самовлюбленным эгоистом, мстительным и злопамятным любимцем учителей, в конечном итоге - это нормально, он такой и есть. Но Джаред больше никогда не хотел бы видеть его напуганным и несчастным. Просто сам факт существования такого Дженсена настолько противоречит логике мироздания, что в душе моментально поселяется страх и возникает одно непреодолимое желание - обнять и защитить эту суку от всего мира... Хотя, если разобраться, это большой вопрос – что и от кого надо защищать... Но только Джаред словно вновь слышал хриплое: «Пожалуйста, не оставляй меня одного... ладно?»
Дженсен вздрогнул и поднял голову. Зеленые глаза с расширенными зрачками завораживали болезненным блеском, но под напускным раздражением почему-то плескалось отчаяние загнанного зверя... Он сфокусировал взгляд на Джареде, и отчаянье сменилось пьяным весельем.
- Падале-еки... – протянул он. – У тебя что, проблемы с инстинктом самосохранения? Какого черта ты вообще ко мне прикасаешься, когда я в таком состоянии, ты что, вообще ни хера не понимаешь?..
Похоже, кто к кому начал прикасаться первым, он уже не помнит.
- Бля, Падалеки... – продолжал веселиться Дженсен, - не смотри на меня так, ты ща как щено-очек...
Он закрыл глаза и попытался завалиться на бок. Джаред подхватил его за плечи и вновь усадил ровно.
Эклз слегка запрокинул голову и, похоже, все же зафиксировался в вертикальном положении. На его лице играла блаженная глупая улыбка, глаза он явно открывать не собирался.
Джаред внезапно разозлился и понял, что сейчас имеет все основания вернуть Дженсену те оскорбительные утренние пощечины.
Он слегка стукнул Эклза по щеке и тут же с ужасом понял, что зря. Нет, Дженсен даже не пошевелился, но вот сам Падалеки обнаружил, что его пальцы не могут оторваться от горячей гладкой кожи... Он словно схватился за оголенный провод, и чем выше сила тока, тем меньше шансов отпустить...
Время остановилось. Дженсен внезапно задержал дыхание, и Джаред, с одной стороны совершенно растерявшись, с другой – осмелев до безрассудства, провел пальцами по его щеке. И замер, дойдя до подбородка, все еще не в силах опустить руку.
Дженсен открыл глаза.
Джаред отдал бы все, лишь бы понять значение этого взгляда, но расширенные зрачки превратили бы в секс даже откровенную ненависть. Впрочем, на ненависть это однозначно не было похоже. О том, на что это было похоже, было страшно даже подумать.
- Джаред, что ты хочешь?.. – тихо спросил Дженсен, и Джаред смешался, потому что никак не мог вспомнить, называл ли Эклз его по имени раньше, а еще ему показалось, будто Эклз не договорил. И эта невысказанная фраза почти ощутимо повисла в воздухе, заглушая грохот музыки:
«...я все сделаю...»
Падалеки поддался внезапному порыву и уже вполне уверенно дотронулся до Дженсена, убирая челку с его лица, а потом отбросил последние сомнения и вновь коснулся его щеки, мягко, но решительно. Вот теперь пусть бьет, если захочет.
- Дженсен, не принимай сегодня больше, ладно? - негромко попросил Джаред, чувствуя, что тонет в этих невозможных глазах. – Пожалуйста, хватит. Да и вообще – завязывай, ты что, не понимаешь... Ты же убиваешь себя...
Непонятный взгляд Дженсена завораживал и заставлял сердце не просто стучать часто и громко - выскакивать из груди.
- А тебе не все равно?.. – глухой шепот выворачивал душу наизнанку, и Джаред сказал правду, хотя инстинкт самосохранения орал в голос, требуя соврать.
- Мне – нет.
Когда Дженсен внезапно перехватил его руку, Джаред как-то отстраненно подумал, что, похоже, он таки доигрался, у Эклза в очередной раз поменялось настроение и он сейчас просто сломает ему запястье, благо и дури, и силы хватит, а сопротивляться Падалеки сейчас не в состоянии...
Но Эклз лишь мягко сжал его руку своей и внезапно коснулся губами ладони – сухо, почти целомудренно. Вот только взгляд его стал вполне понятным и однозначным: в нем вспыхнуло настолько откровенное желание, что у Джареда перехватило горло.
- Не буду, - внезапно охрипшим голосом прошептал Дженсен ему в ладонь, не отводя глаз. - Обещаю.
И поцеловал, словно ставя точку – коротко и нежно.
Страха не было. Взгляд Дженсена говорил лучше слов – больше никакой грубости. Он умеет быть нежным и внимательным, и обязательно будет именно таким. Он знает, как подарить наслаждение, как заставить в своих объятьях забыть обо всем на свете, пусть Джаред только позволит – и Дженсен сделает его счастливым. На час... на ночь... на всю жизнь.
Падалеки задохнулся, уже готовый сорваться в пропасть... но внезапно вспомнил. И не смог удержаться от горькой усмешки. Ах, да. Кокаин. Это не Дженсен. Не настоящий Дженсен.
- Я понял, почему ты напоминаешь мне енота, - с горечью произнес Джаред, высвобождая руку.
Дженсен удивленно моргнул. Слава богу, в его глазах появилось почти осмысленное выражение.
- Я... прости, что напоминаю? – переспросил он.
- Енота. Во-первых, ты жрешь всякую дрянь, а во-вторых, прежде чем что-то съесть, ты будешь это что-то полоскать до полного опизденения, - невесело усмехнулся Джаред, и, не очень заботясь о том, насколько до Дженсена дошел смысл его слов, встал на ноги.
- Я серьезно, Дженс, тебе на сегодня хватит, - посоветовал он и направился обратно в зал. На душе было пусто и тоскливо, Джаред никак не мог понять, что он сейчас сделал – то ли, ради разнообразия, поступил абсолютно правильно, то ли благополучно проебал свой самый фантастический шанс в этой жизни.
Дженсен проводил его долгим взглядом, а потом достал из кармана сотовый и нашел в памяти нужный номер.
- Как договорились, - коротко бросил он в трубку и нажал отбой.

***

Разумеется, посещать в одиночестве общественные туалеты для девушек – ужасный моветон, но уж если София внезапно так сильно понадобилась этой Лорен Коэн, что та буквально повисла на Буш, хотя не могла не видеть, куда направляются подруги... В самом деле, не ждать же ее? Догонит...
Женевьев мельком посмотрела на сидящего на полу Блонди и покачала головой. Похоже, разговоры о том, что в Банде увлекаются кое-чем посерьезнее травки – не просто дурацкие сплетни.
Она искренне удивилась, когда от нее шарахнулись две какие-то девицы, их буквально вынесло из туалета, едва она успела туда зайти. Неужели тоже под какой-нибудь дурью?.. Вообще-то, в любом случае непонятно, что их так напугало, ну не размазанная же помада... Тем более, что на губах никакой помады не могло остаться по определению, все же Соф была права, Падалеки – это нечто...
Это было последнее, о чем Женевьев успела подумать, потому что в следующую секунду кто-то толкнул ее сзади, впечатывая в стену и зажимая рот.
Кортез взвыла и со всей силы впилась зубами в заткнувшую ей рот ладонь, но добилась только яростного рычания в затылок, а потом ладонь сжалась, заставляя ее расцепить челюсти.
- Еще раз так сделаешь – выбью зубы, - шипением разозленной гадюки прозвучало почти в ухо. Парень, совершенно определенно – парень, Жен чувствовала запах табака и дорогого одеколона... Немыслимо, на что он рассчитывает, здесь же кругом охрана, а сейчас в туалет обязательно кто-нибудь зайдет... Ну ведь кто-нибудь обязательно зайдет, правда?..
- Ты - Кортез, верно? Ну?!!
Женевьев торопливо закивала.
Парень говорил тихо, сквозь зубы, и от этого становилось еще страшнее.
- Так вот, Кортез, я хочу дать тебе один хороший совет – отстань от Падалеки. Просто забудь о нем, и все, понятно? Еще раз увижу, как ты на него вешаешься – и тебе не поздоровится. Полагаю, у тебя найдется достаточно здравого смысла, чтобы понять – я не шучу.
В тот же миг Женевьев поняла, что больше ее никто не держит, а секунду спустя хлопнула дверь.
Женевьев нашла в себе силы оторваться от стены лишь когда дверь открылась вновь и в туалет ввалилась компания весело переговаривающихся девушек... Все же ходить по общественным туалетам в одиночку – однозначный моветон...
Охренеть. Просто охренеть. Разумеется, в подобной ситуации немудрено ошибиться, но... Похоже, это был Блонди...
Жен нервно рассмеялась. Ничего себе, эта сучка, кажется, запала на ее Джареда... Вот это да... Буш умрет со смеха.
Кортез очень хотела бы счесть все происшедшее нелепой шуткой или досадным недоразумением, но когда она открывала дверь, ее руки все еще тряслись...


Глава 7.

Выходные прошли именно так, как им и было положено – быстро и незаметно. Джаред возвращался домой только ночевать, впрочем, отсутствие Джеральда, казалось, действительно пошло всем на пользу - Шэрон в те редкие минуты, когда Джаред с ней сталкивался, была неизменно трезвой, а Мэг – веселой.
Джаред боялся сглазить и старался об этом не задумываться.
В субботу они с Жен полдня гуляли по River Walk, целуясь под платанами, а ближе к вечеру зашли в кафе и от души наелись мороженого. Ночь они вместе с Чадом и Соф опять провели в «Лотосе», и Джаред вновь целовался с Кортез на уже почти «их» месте... Он пару раз с тоской смотрел в сторону туалетов, но шанс на то и шанс, чтобы выпадать лишь однажды. Падалеки это понял и даже нашел в себе силы принять, а потому целовал Женевьев особенно страстно, чтобы раз и навсегда забыть о невозможном...
Утро воскресенья у Жен было занято, ее родители, ревностные католики, исправно посещали мессу, и это не обсуждалось. Поэтому, когда Чад тоскливо сообщил, что Буш с утра пораньше намылилась на шопинг, Джаред с готовностью вызвался поддержать друга.
В торговом центре парни отпустили Софию опустошать бутики, а сами сели в кафе и приготовились к долгому ожиданию.
- Чувак, я так понимаю, ты передумал голубеть? – неожиданно поинтересовался Чад, болтая в стакане колы соломинкой, причем с предыдущим разговором эта реплика вообще никак не была связана.
- Блядь, Мюррей, нам обязательно это обсуждать? – поморщился Джаред.
Чад вздохнул.
- Джара, ты просто на редкость паршиво выглядишь...
- Да ну? – моментально ощетинился Падалеки. – И что, интересно, со мной не так?
Мюррей пожал плечами.
- Не знаю. Словно свет выключили, - туманно пояснил он, и тема была закрыта.
Вечером Джаред вместе с Жен все же сходил на «Детоксикацию», но фильм Падалеки так и не посмотрел, потому что они целенаправленно сели на задний ряд и весь сеанс не отрывались друг от друга.
Джаред начал приходить к мысли, что, может, так и надо. Без африканских страстей и выноса мозга, без передозировок, ругани и мокрых поцелуев под ключицу. Ничего, он привыкнет. С Женевьев ему было легко и, в целом, комфортно, а разве для того, чтобы быть вместе с человеком, нужно что-то еще?
«Нужно!!!» - орало что-то в самой глубине сердца. – «Нужно, чтобы подгибались колени и перехватывало дыхание, чтобы поцелуи - как укусы, чтобы объятья – до боли, чтобы зеленые глаза под светлой челкой, чтобы лечь у ног, и чтобы умереть вместе!!!»
Джаред старался не обращать на эти вопли внимания, старательно заглушая их голосом разума. Все это просто наваждение и бред. Он будет с Жен, потому что это правильно. А еще потому, что он так решил. Все, точка.
Как-то само собой сложилось, что утром в понедельник Чад с Джаредом встретились в половине седьмого, и сначала заехали за Софией, а потом за Женевьев. Обычно девушки ездили в школу на купере Кортез, так что Мюррей должен был быть благодарен именно Джареду за то, что Буш наконец-то согласилась отправиться на занятия в его машине. Все же приехать на уроки вместе – все равно, что официально заявить о своих отношениях. Джаред понял, что в глазах школы Джеймса Мэдисона тоже неожиданно обзавелся девушкой, но особо по этому поводу не расстроился. Надо же с чего-то начинать.
Тем более что с появлением официальных подруг социальный статус приятелей, казалось, неуловимо изменился, и из категории вечных распиздяев они незаметно перешли в когорту серьезных парней, которым не надо будет искать, с кем пойти на выпускной. Они еще не успели дойти до здания школы, но уже поймали несколько откровенно завистливых взглядов, особенно Джареда порадовали огорченно поджатые губы Сандры Маккой, когда они, не здороваясь, прошествовали мимо. Действительно, ее нынешнего парня с Падалеки не сравнить, так, сморчок какой-то. Джаред расправил плечи, пытаясь почувствовать гордость, но понял, что ничего подобного почему-то не ощущает.
Он мельком посмотрел на их отражение в стеклянных дверях, и не мог не признать, что все вместе они офигительно смотрятся. По случаю похолодания они с Мюрреем, не сговариваясь, нацепили командные куртки, так что это была просто картинка с рекламного плаката из жизни простых американских школьников. Два высоких парня в куртках с эмблемами команды и две миниатюрные девушки в куртках группы поддержки. Футболисты и чирлидеры. Все правильно и гармонично.
Джаред понял, что его подташнивает. Он любил гармонию в музыке, но в повседневной жизни она казалась ему жутко неестественной и претенциозной. Появилось устойчивое ощущение, что он занял чье-то чужое место, и от этого хотелось развернуться и свалить куда подальше. Но он лишь крепче обнял Женевьев и вошел в школу. Так будет правильно.

***

Они вполне закономерно собирались все вместе пообедать, но в самом начале большой перемены Джареда отловил Эллис и потребовал зайти к нему, чтобы решить вопрос с пропущенным в пятницу тестом. Судя по всему, Эллис хотел поднять эту тему сразу после своего урока, но Падалеки впервые в жизни проявил чудеса изворотливости и ускользнул из класса раньше, чем Питер успел попросить его задержаться. Впрочем, он убегал не от Эллиса – во время урока Джаред пару раз ловил не себе странные взгляды Дженсена и искренне испугался, что тому придет в голову поговорить. А это было бы явно лишним. Незачем теперь разговаривать. Теперь, когда у Падалеки есть девушка.
Просто Джаред понимал, что если Дженсен с ним заговорит, у него может не хватить решимости продолжать поступать правильно.
Итак, на большой перемене вместо столовой Джаред обреченно поплелся в кабинет историка, а Чад великодушно пошел вместе с ним, дабы оказать моральную поддержку; таким образом, об инциденте в столовой они узнали много позже.
Впрочем, само происшествие не показалось никому достойным особого внимания. Нет, разумеется, когда девушка из группы поддержки внезапно растягивается на полу, споткнувшись на ровном месте, да еще возле стола, за которым сидит Банда, да еще с подносом в руках – это однозначный повод для злорадства и перешептываний: вот они, хваленые чирлидеры, в двух ногах разобраться не могут, куда там, нос слишком задран, они под ноги не смотрят... Но значительно больше веселья вызвало то, как всполошилась Банда, моментально окружив Женевьев Кортез заботой и вниманием, все аж с места сорвались, помогая ей собрать с пола еду, можно подумать, она потом будет это есть... Но как же, королева наебнулась, разве можно не засуетиться...
Никто не заметил, что причиной падения Женевьев стала быстро выставленная в проход нога Кейна, и что, помогая Кортез, Банда просто заслонила своими телами главных действующих лиц. И уж, конечно, никто не видел, что, опускаясь на пол рядом с Жен, Блонди придавил коленом ее пальцы.
- Что, Кортез, не доходит с первого раза? – быстрый шепот, злой взгляд. - Хорошо, это второй. Отвали от Падалеки, сука, не испытывай мое терпение. Имей в виду, оно не бесконечно.
Яростные взгляды карих и зеленых глаз скрестились, высекая искры. В воздухе почти ощутимо запахло озоном.
- Отсоси себе сам, тварь. Еще раз меня тронешь – сядешь.
Блонди поднялся резко, рывком, и так же рывком поднял Женевьев, дернув ее за руку.
- Ты меня поняла, Кортез.
... Джаред искренне растерялся, когда Жен налетела на него в дверях столовой, сверкая глазами и тяжело переводя дыхание, и неестественно громко предложила вечером куда-нибудь сходить. Вдвоем. Например, в кино.
Падалеки проглотил готовое вырваться замечание о том, что в кино они были вчера, и на всякий случай просто согласился.

***

Вечером Джареда ждал большой сюрприз в виде Джеральда, который спокойно пил чай на кухне и читал газету. При появлении в дверях сына он лишь молча посмотрел на него и невозмутимо вернулся к своему занятию. Джаред понял, что не настолько он и голоден.
- Мэг, это че за хуйня?!! – с порога выдал Джаред.
Мэган отвлеклась от компа и посмотрела на брата.
- Зайди, - коротко сказала она.
В следующие две минуты все более обалдевающий Джаред узнал, что, разумеется, она сама ни хера не знает, но, похоже, Джеральд остается. Более того, они с Шэрон в пятницу сваливают на все выходные, поскольку в фирме отца намечается какой-то выездной корпоратив, куда семейные сотрудники должны прибыть со своими половинами; что-то насчет торжества в честь слияния отделений, местного и из Грейт-Фолс.
- Охуеть, - простонал Джаред, - опять эта гребаная Монтана... Черт, да каким образом они вообще себе это представляют, где они и где мы?..
На что Мэган пожала плечами и пояснила, что, насколько она поняла, офис из Грейт-Фолс просто переезжает в Сан-Антонио. Так что – новые сотрудники и повод отпраздновать.
- И что... Шэрон тоже?.. – Джаред не закончил свою мысль, но сестра его прекрасно поняла.
- С женами. А она все еще жена, - отрезала она, возвращаясь в свой виртуальный мир, где ей явно было значительно более комфортно.
Джаред отдал бы многое, лишь бы последовать за сестрой. Он не просто предполагал, он был уверен, что ничего хорошего из этой гребаной поездки не получится, да и вообще – не успел Джеральд перешагнуть порог дома, и в воздухе вновь повисло предчувствие неминуемого скандала. Черт, ну когда же все это закончится...
В кино Джаред пошел в абсолютно никаком настроении.
Он был даже рад, что родители Жен находились дома, и она не предложила ему зайти. Они минут десять целовались на крыльце, а потом распрощались.
Джареду было грустно. Он внезапно с необыкновенной ясностью понял, что Женевьев никогда не станет для него кем-то по-настоящему особенным, тем, кто успокоит одним прикосновением и заставит забыть о проблемах в своих объятьях. А может быть, это и к лучшему... Так будет проще.
Минут через пятнадцать после ухода Джареда дверь дома вновь распахнулась и появившаяся на пороге Женевьев крикнула через плечо:
- Я к Элисон, у нее что-то случилось. Я ненадолго.

***

- Элисон, что...
- Жен, прости!!! Я не хотела!!! Они меня...
- Руку держи!
- Брысь отсюда. Ники, проследи. Держите крепче, ну!!!
- Черт, кусается, сука!..
- Не вздумай, Стив. Я сказал – держать, а не бить.
- Дженс, Диксон ушла. Точнее – убежала...
- Как бы копов не вызвала...
- А мы ничего такого не делаем. Сейчас я поговорю с Кортез, и мы уйдем. Это не займет много времени...
- Блонди, сука, ты за это заплатишь!!!
- Непременно. Кортез, я вижу, по-хорошему ты упорно не понимаешь. Даже не знаю, почему я так настойчиво пытаюсь достучаться до твоего здравого смысла, похоже, у тебя проблемы с его наличием. Имей в виду – вот это действительно последнее предупреждение...
- Эклз, перебор. Убери нож!..
- Заткнись, Кейн. Наглядный пример всегда доходит лучше. Так вот, Кортез, если я еще раз увижу тебя рядом с Падалеки, я больше не буду тратить время на разговоры, поняла? Я подстерегу тебя, а потом изуродую тебе лицо. Ножом.
- Не посмеешь!
- Не советую проверять.
- Я посажу тебя до конца твоей гребаной жизни!!!
- Ничего. Я люблю жесткий секс и брутальных мужиков, полагаю, в тюрьме мне понравится. Но в то время, когда я буду заводить новых друзей, ты будешь искать пластического хирурга. А это удовольствие не из дешевых, да и не все шрамы можно убрать бесследно. Подумай головой, Кортез, оно того стоит?..
- Ненавижу, блядь крашеная!!!
- А я и не рассчитываю, что мы подружимся.
- Тебе это даром не пройдет!
- Не впечатляет. Все, отпустите ее. Можешь идти.
- Осторожно, Джен!!!
- Блядь, сука!.. Черт!.. Кортез, в рукопашной против меня у тебя и так нет ни единого шанса, но я могу перестать изображать из себя цивилизованного человека и расписать твою мордашку раньше, чем планировал!..
- Джен, у тебя кровь!..
- Лора, отстань, все в порядке. Черт, ну и когти... Так, парни, подержите эту чертову куклу минут десять, Лора, Ники – за мной. Кортез, я очень надеюсь, это наша последняя встреча...

***

- Мюррей, ну вот объясни – что со мной не так? – несмотря на кажущуюся риторичность вопроса, Джаред был абсолютно серьезен. – Сначала Сандра, потом Дженсен, теперь еще и Жен... Блядь, Мюррей, я что – урод?.. Или дебил?.. Почему, на хрен, меня бросают все, с кем я пытаюсь завязать отношения?..
Чад промолчал.
- И потом, что это за дурацкое объяснение – «ты, конечно, хороший парень, но такого не стоишь даже ты»? Я что, что-то требовал, на чем-то настаивал?.. Бля, Мюррей, по ходу, я полный отстой, если девушка бросает меня через три дня, да еще с такой формулировкой...
Чад сдавленно всхлипнул. Падалеки покосился на него и почувствовал себя оскорбленным до глубины души, когда понял, что тот с трудом сдерживается, чтобы не заржать.
- Так, - мрачно резюмировал он. – И ты туда же. Интересно, что тебя так развеселило - то, что у меня полный пиздец по жизни, да?
Чад не выдержал и расхохотался.
В принципе, он с самого утра был каким-то странным, смотрел на Падалеки со смесью удивления и восторга, а еще был пугающе молчалив. Но если в машине сонный Джаред не обратил на это внимания и был даже благодарен Всевышнему за тишину, а потом его слишком огорошило приветствие Женевьев, то теперь, пожалуй, было самое время прояснить ситуацию.
- Чад, ты ничего не хочешь мне рассказать? – угрожающе спросил Джаред. Черт, да он вломит этому придурку как следует, если тот будет утверждать, что ничего не знает, потому что знает, сука, как пить дать, знает.
Чад вытер слезы и перевел дыхание.
- Чувак, я, конечно, обещал Соф ничего тебе не говорить, но, бля... Джара, если что, ты потом подтвердишь, что я держался до последнего, ладно?.. И что ты меня пытал, ну, или хотя бы угрожал... ага, ножо-ом...
Мюррей вновь заржал, уткнувшись лицом в колени.
- Мюррей, ща въебу, - очень серьезно предупредил хмурый Падалеки.
Чад еще раз всхлипнул и посмотрел на друга.
- Твой бешеный Блонди вчера вечером выманил Жен из дома, прижал в каком-то переулке и, приставив к горлу нож, потребовал, чтобы она оставила тебя в покое... Бля, Джара, пиздец, вы с этим мудаком все же конченые уебища, оба...
Чад вновь закатился. Падалеки побледнел.
- Ты находишь, что это смешно? – тихо спросил он.
- Еще как, Джара, еще как!.. Не, бля, то есть я, конечно, ржу и плачу: ты хоть понимаешь, что теперь умрешь девственником? – продолжал веселиться Чад. – Потому что сам Блонди тебе в жизни не даст, но и никого другого, по ходу, к тебе не подпустит... Все, чувак, отныне береги правую руку, без нее тебе точняк придется совсем херово... Бля, никогда не думал, что вы, педики, такие занятные ребята... Пиздец, ну почему я этого не видел!..
- Я убью его, - тихо произнес Джаред и, сорвавшись с места, бросился в здание школы.
- Эй, Пада, ты чего?!! – только и успел выкрикнуть Чад.
Когда до него дошло, что именно сказал Джаред, Мюррей чертыхнулся и поспешил следом за другом. Нет, ну вот это шоу он точно ни за что не пропустит...
Падалеки Чад обнаружил в коридоре второго этажа в тот ответственный момент, когда, ухватив Блонди за грудки, он впечатал того в стену. Удивительно, но Банда не вмешивалась, все четверо просто стояли немного в стороне, и, кажется, старались даже не смотреть в ту сторону.
- Не лезь, - Кейн неожиданно перехватил Мюррея, уже готового оттащить друга. – Им есть о чем поговорить, вот пусть и поговорят.

***

Джаред без тени сомнений отпихнул в сторону пытавшуюся остановить его Лорен и, крепко ухватив Дженсена за плечо, выдернул его из окружения Банды.
Кейн с Карлсоном дружно сделали шаг в его сторону, но Эклз остановил их движением руки.
- Спокойно! – резко бросил он. – Никто не вмешивается.
- Надо поговорить, - процедил сквозь зубы Джаред, увлекая Дженсена за собой.
Впрочем, далеко уходить он не собирался. Большинство учеников предпочитало проводить перемены на улице, благо, погода вновь наладилась, поэтому коридор был почти пуст, а значит, им никто не помешает.
- Блядь, ты что, сука, делаешь? – прошипел Джаред, отталкивая Дженсена.
- Поясни, - прозвучало в ответ надменное.
Кровь ударила Падалеки в голову, он вцепился в рубашку Дженсена и с силой приложил того об стену. На лице Эклза не дрогнул ни единый мускул, он и не думал сопротивляться, просто смотрел – спокойно и слегка высокомерно. На его щеке алела свежая царапина.
- Пояснить? Ща поясню, сука, мало не покажется! У тебя че, мудак, последние мозги спеклись от дури?!! Какого хера ты полез на Жен с ножом?!!
- Мне не нравится эта девушка.
- Да мне похуй, главное, что она нравится мне!!!
В глазах Дженсена внезапно появилось почти виноватое выражение. От неожиданности Джаред разжал руки и отступил на полшага назад.
- Прости, Джаред, - тихо произнес Эклз, опуская взгляд. – Но ты не будешь с ней встречаться.
- Это еще почему?! – рявкнул Падалеки.
- Потому что я этого не хочу, - коротко пояснил Дженсен.
- Блядь, да мне какое до этого дело?!! – в отчаянии воскликнул Джаред и осекся.
Потому что, во-первых, это было не вполне правдой, а, во-вторых, Дженсен внезапно поднял голову и посмотрел ему в глаза, и у Падалеки перехватило дыхание.
Этот взгляд уже трудно было назвать спокойным, и он моментально отозвался горячей волной по всему телу, сердце забилось чаще, во рту пересохло. Просто в нормальном состоянии Дженсен еще никогда не смотрел на него так, словно Падалеки был ему небезразличен. Джаред ненавидел себя, но ничего не мог с этим поделать – пусть сука и сволочь, пусть эгоист и грубиян, все равно только сейчас, рядом с ним, Падалеки чувствовал себя по-настоящему живым.
- Джаред, если хочешь, можешь меня ударить. Можешь даже избить, если тебе от этого станет легче, я не буду сопротивляться, - тихо и немного тоскливо произнес Дженсен. - Ты не будешь с ней встречаться, я не допущу этого. Прости.
- Дженсен, что происходит? – так же тихо отозвался Джаред, отчаянно борясь с нестерпимым желанием провести рукой по светлым волосам. – Объясни, прошу тебя. Ты не подпускаешь меня к себе в нормальном состоянии - и целуешь мне руки под кайфом, ты не хочешь встречаться со мной сам - и не даешь мне встречаться с кем-то другим... Дженсен, определись, пожалуйста, я не могу так больше.
- Джаред, просто потерпи еще немного, - глухо ответил Эклз, опуская глаза. – Скоро все закончится.
Гнев и отчаяние захлестнули Джареда одновременно. Да что же это такое, опять все по-новой!
- Закончится?!! – заорал он. – Когда?! Когда ты наиграешься, и я тебе наскучу достаточно, чтобы ты согласился меня отпустить?! Да пошел ты на хуй, Эклз, меня заебали твои игры! Не хочешь быть со мной - прекрасно, значит, я буду встречаться с теми, кто хочет, и мне насрать на то, как к этому отнесешься ты!!!
Когда Дженсен медленно поднял голову, Падалеки понял, что тот с трудом сдерживает ярость.
- Джаред, а если я у тебя на глазах начну встречаться с кем-то, ты спокойно это воспримешь? – тихо спросил он.
Но Падалеки уже несло, он едва расслышал слова Дженсена и понял из них только одно.
- С кем-то?! – выкрикнул он, делая широкий жест в сторону Банды. – Еще с кем-то?! Кроме этих?! Блядь, Эклз, похоже, у тебя проблемы, тебя что, твой гарем уже не удовлетворяет?!
В глазах Дженсена сверкнула сталь.
- Тебя заносит, Падалеки, - резко произнес он.
- Да пошел ты, Эклз! Знаешь, все же звание самой злобной сучки школы ты носишь вполне заслуженно! Так что встречайся, с кем хочешь, если найдешь идиота, согласного тебя терпеть, мне похуй! И главное – оставь в покое меня!!!
Дженсен поджал губы и сухо бросил:
- Договорились.
Он оттолкнул Джареда со своей дороги и зашагал прочь по коридору, бросив Банде короткое: «за мной». Падалеки показалось, что он поймал сочувствующий взгляд Кейна и злорадный – Лорен, а спустя минуту коридор опустел. Точнее, они остались с Мюрреем вдвоем.
- Падалеки, если бы ты меня предупредил, что это будет так... э-э... драматично, я бы хоть на телефон успел заснять...
Но Джаред его не слушал. Он с отчаяньем смотрел вслед Банде и понимал, что попал в безвыходную ситуацию.
- Чад, я либо пересплю с ним, либо убью, - с тоской произнес он. – Или и то, и другое, причем все равно в каком порядке. Иначе это никогда не кончится...

***

На тренировке Джаред был предельно рассеян, и если во время разминки это не было особенно заметно, то когда началась отработка специальных команд, он начал откровенно лажать.
- Чувак, соберись, - заметил Чад. – Гм... Кстати, похоже, у тебя появилась личная группа поддержки...
Джаред посмотрел в сторону трибун, пропустил очередной пант и заработал крайне резкий комментарий Чарльза Бисона, тренера и в целом весьма прямолинейного человека.
- Ну спасибо, Мюррей, - проворчал Джаред, с трудом отводя взгляд от трибуны, на которой появилась Банда в полном составе, и пытаясь сосредоточиться на происходящем на поле.
- Я просто подумал, что ты вряд ли захочешь опозориться на глазах у своего несравненного... – Чад не договорил и, резко сорвавшись с места, рванул в сторону, чтобы перехватить переданный ему пас.
- Жопа криворукая! – во все горло оценил он точность подачи.
- Мюррей!!! – взревел Бисон.
- Так точно, сэр! Виноват, сэр! – бодро рявкнул Чад в ответ.
Короче, все было, как обычно. Вот только появление Эклза никак не вписывалось в привычную картину. И за каким хером он сюда приперся... Неужели просто ради того, чтобы потрепать нервы одним своим присутствием?.. Только вот ни хрена у него не получится!
Джаред, наконец, взял себя в руки, причем, как он подозревал, исключительно из упрямства, и сосредоточился на том, что делает. Но он не успел толком порадоваться тому, что перестал ронять мяч, как вновь оказавшийся рядом Чад удивленно присвистнул и толкнул его локтем.
- Мюррей, да отъебись ты, наконец!!!
- Чувак, ты должен это видеть, - озадаченно произнес Чад. – Похоже, это не твоя группа поддержки...
Джаред перевел взгляд на трибуну и почувствовал, что его сердце пропустило удар. Потому что Дженсен, похоже, приступил к исполнению своей угрозы, и для отдельно взятого Падалеки это внезапно показалось полным и абсолютным концом света. Хотя пока что Эклз всего лишь спустился вниз и теперь стоял, опершись на бортик, и беседовал с Брауном. Нет, не просто беседовал – он улыбался. Блядь, он улыбался так, как не имел права улыбаться никому – открыто, искренне, весело. Падалеки с отчаяньем подумал, что никогда раньше не видел на его лице настолько дружелюбного и заинтересованного выражения… и тут же понял, что нет, видел. А еще он вспомнил, чем в тот раз все кончилось для него самого. Они тогда доклад делали, и Дженсен за пятнадцать минут и один комплимент довел Падалеки до такого состояния, что он попытался поцеловать Эклза... Черт, точно, это оно, опять... Дженсен флиртует - откровенно, беззастенчиво, а это значит, Браун может быть хоть десять раз натуралом – шансов устоять у него нет. Пусть не сразу, но капитан команды непременно потеряет голову и влюбится в Блонди, как это уже случилось с одним его незадачливым игроком...
Персональный конец света Джареда Падалеки постепенно приобретал масштаб вселенской катастрофы. До него внезапно дошло, что во-первых, он сам предложил Эклзу поискать какого-нибудь идиота, согласного его терпеть, а во-вторых – он не переживет, если Дженсен и Браун... Он задохнулся, не в силах даже додумать до конца эту ужасную мысль. Черт, да хрен с ней, с Бандой, даже с этим блядским Джонатаном, они – что-то вроде неизбежного зла, но вот если появится кто-то еще... Джареду нестерпимо захотелось завыть. А еще до боли в судорожно сжатых кулаках хотелось
несколькими ударами стереть с лица Дженсена эту блядскую улыбочку, но при этом он прекрасно понимал, что не сможет тронуть эту суку даже пальцем, просто не сможет, физически не сможет причинить ему боль...
Разум отключился полностью, сознание Джареда упрямо игнорировало тот факт, что беседа Эклза и Брауна мало напоминает воркование влюбленных и, похоже, носит вполне деловой характер, он просто не видел этого, сжигаемый огнем всепоглощающей, беспощадной ревности. Он понимал, что попал в западню, он искал и не находил выхода, черт, да он вообще сомневался, что из этой истории ему посчастливится выбраться живым и в здравом уме...
Господи, да за что ему такое наказание, за какие грехи на пути Джареда вообще появился Дженсен Эклз?..
- Браун!!! – заорал Бисон. – Тебя никто не отпускал!
Стерлинг взмахнул рукой на прощание и бегом вернулся к команде. Дженсен развернулся и стал подниматься к Банде, сидевшей на пятом ряду трибун.
Отчаянье и безысходность. Боль и ярость. Дженсен.
Когда находящийся в полном душевном раздрае Падалеки уронил мяч в очередной раз, Браун не выдержал и, на правах капитана, рявкнул:
- Блядь, Падалеки, если у тебя руки из жопы растут, иди в шахматы играй, там хоть это не так заметно будет!
Это было сказано беззлобно, скорее – с досадой, но Стерлинг даже не подозревал, насколько мало надо было Джареду, чтобы взорваться.
Падалеки молча, как атакующий ротвейлер, бросился на него и со всей силы зарядил в челюсть.
- Сдурел?! – только и смог выкрикнуть Браун, уворачиваясь от нового удара и, в свою очередь, кидаясь на противника и сбивая его с ног.
Джаред его не слышал. Его сознание застилала холодная ярость, а еще он был почти счастлив, потому что нашел решение. Да, Дженсена он тронуть не сможет, но вот Браун сейчас получит за двоих... За то, что посмел ответить, когда Эклз с ним заговорил, за то, что, сука, как должное принимал его улыбку, за все... Джаред заметил краем глаза, как едва успевший занять свое место на трибуне Дженсен изменился в лице и вскочил, но тут Стерлинг врезался в него всей тушей и Джаред, потеряв равновесие, завалился навзничь, увлекая соперника за собой. Гравий беговой дорожки обжег спину, а упавший сверху Браун вышиб воздух из легких, но Падалеки не собирался сдаваться, он лишь успел пожалеть, что на нем нет экипировки, каркас смягчил бы падение... С другой стороны, будь они в экипировке, шлем не позволил бы, вывернувшись из-под капитана, врезать ему еще раз по морде – от души, до боли в костяшках пальцев... В следующую секунду Стерлинг заехал Падалеки по скуле так, что у него потемнело в глазах, но, черт возьми, это было не так больно, как видеть улыбку Дженсена, адресованную другому...
Их растащили буквально через несколько секунд, но Падалеки успел разбить Брауну губу, а тот рассек ему скулу массивной печаткой, которую носил, не снимая...
- Та-ак!!! – проревел Бисон, нависая над противниками. – Падалеки, Браун, в мой кабинет, живо! Кэрриган, за старшего! Продолжайте тренировку, девочки, и если, когда я вернусь, хоть одна жопа будет мять газон, этой жопе точно не поздоровится! Разойтись, это не цирк!!!

***

Бисон довольно быстро во всем разобрался, впрочем, Джаред и не думал запираться. Да, Браун на него наехал, он в ответ ему вломил, и что?.. А что такого?.. Нет, он не считает, что это было неадекватно. Не хрен пасть не по делу разевать... Ладно, ладно, «нечего рот не по делу открывать», так лучше?
Стерлинг, ты вообще захлопнись! Сам псих.
В итоге Падалеки просидел до конца тренировки в тренерской, а потом пережил не самые приятные пятнадцать минут в своей жизни, пока Бисон вправлял ему мозги на свой манер - то есть склонял по маме и папе, попутно объясняя, что еще одна такая выходка, и он вылетит из команды впереди собственного визга.
Джаред молчал и мрачно думал, пошел ли Дженсен утешать Брауна. Может, и пошел... Может, вот прям щас и утешает... Жить не хотелось.
Когда Бисон отпустил Джареда, отстранив от тренировок на две недели и обязав в течение месяца посещать школьного психолога, все уже разошлись. В пустой раздевалке Джаред с отвращением вылез из перепачканной формы и несколько секунд хмуро разглядывал порванную футболку. Судя по ощущениям, он не только порвал одежду, но еще и здорово рассаднил кожу на спине. Падалеки попробовал посмотреть через плечо, но убедился, что, для того, чтобы иметь возможность любоваться собственными лопатками, у него недостаточно гибкая шея.
В душе он включил максимально горячую воду, какую мог вытерпеть, и попытался представить, что обжигающие струи смывают с него все следы этого идиотского дня. Получалось херово.
Когда хлопнула дверь душевой и за его спиной раздались приглушенные шаги, Джаред подумал, что это Мюррей, и обернулся с уже заготовленной фразой про то, что вешаться он не собирается, а значит, Чад вполне может подождать его в раздевалке. Но он ошибся.
Дженсен стоял, прислонившись к стене, и смотрел на Джареда напряженным внимательным взглядом.
- Ты всегда ходишь в душ одетым? – мрачно поинтересовался Джаред, отворачиваясь и продолжая машинально намыливать плечи. Вода внезапно показалась ледяной.
- Ну, и что это было, Падалеки? – резко спросил Эклз. – Что за, мать твою, представление? Ты совсем охренел? Какого черта ты полез на этого кабана?
Джаред скрипнул зубами, чувствуя, что на него вновь накатывает. Блядь, если Дженсен немедленно не уберется, он может и забыть, что не хотел его трогать... Падалеки с силой провел мочалкой по груди, почти сдирая кожу, оставляя красные полосы. Боль поможет сохранить рассудок, ведь правда?..
- О чем ты с ним разговаривал, Дженсен? – сдавленно спросил он, чувствуя, что голос срывается на рычание. – Ты будешь с ним встречаться? Решил не откладывать?
Молчание.
- Скажи одно, это потому, что он тебе на самом деле нравится, или ты просто хочешь наказать меня? - Это ужасное чувство, одновременно трястись от ярости и чувствовать, как глаза наполняются слезами.
Дженсен молчал так долго, что гнев в душе Падалеки успел смениться чувством полной опустошенности. В конце концов, какая разница?.. Ведь от этого ничего не изменится. Если Дженсен решил встречаться с Брауном, он будет с ним встречаться, так не всё ли ему равно, почему... Если это действительно наказание, знать об этом будет даже больнее...
- Ну ни хрена себе… - наконец подал голос Дженсен. - Падалеки, ты что, подумал... О черт. Поверить не могу. Боже, парень, ты все же чокнутый на всю голову!
Он что, смеется?.. Джаред уронил мочалку и резко развернулся, не вникая в смысл слов и только чувствуя, как сердце зашлось от боли. Что - если не посмеяться, триумф не будет полным?..
Он замер, так и не сказав что-то резкое и отчаянное, потому что Дженсен не смеялся. Да, он улыбался, скупо и как-то неуверенно, но в этой улыбке было больше облегчения, чем недовольства или сарказма.
- Падалеки, ты меня с ума сведешь своими выходками, - заметил Дженсен, окидывая Джареда взглядом, моментально напомнившим, что тот стоит перед ним голым, и вполголоса добавил: - А может, и не только выходками...
Странно, но смущения Джаред не почувствовал, а может, просто не успел, потому что Дженсен внезапно оторвался от стены и приблизился к нему.
- Подойди. - И Джаред шагнул ему навстречу, выходя из-под обжигающе горячих струй.
Черт, он не хотел сейчас думать. Ну, то есть вообще ни о чем. Он просто потянулся к Дженсену - который был так близко и смотрел так странно - безумно желая одного: прикоснуться к нему... но тот сразу остановил его предостерегающим жестом.
- Руки! Не вздумай меня трогать, ты мокрый.
Он взял Джареда за подбородок и заставил чуть повернуть голову, разглядывая царапину на скуле.
- Хорош, - беззлобно проворчал он. – Повернись.
Джаред безропотно развернулся к нему спиной.
- Просто красота, - прокомментировал Эклз, осторожно проводя пальцем по ссадинам, и от этого прикосновения по телу Джареда прокатилась волна нешуточного возбуждения. Он понял, что скрыть свое состояние уже не сможет просто в силу физиологии, но вновь не ощутил ни малейшей неловкости. Плевать. Дженсен поймет.
Он только судорожно хватанул ртом воздух, когда Эклз внезапно прижался к нему сзади, почему-то больше не опасаясь намочить одежду, и прошептал в шею, почти касаясь губами и лаская дыханием:
- Никогда так больше не делай, понял, придурок?
- Как - так? – сорванно отозвался Джаред. Разумеется, можно было не отвечать, но он надеялся, что если будет говорить, то сумеет сохранить хотя бы подобие самообладания. Просто он внезапно понял, что если попытается проявить хоть подобие активности, Эклз моментально исчезнет.
Дженсен мягко коснулся губами позвонка в основании шеи, его руки осторожно легли на бедра Джареда.
- Не лезь к Брауну.
Губы прошлись вверх по шее, пальцы слегка согнулись, поглаживая кожу.
- Ты волнуешься за него или за меня?
- А чьи раны я пришел зализывать – твои или его?
И, в подтверждение слов, язык скользнул по ссадинам на лопатке. Джаред выгнулся, Дженсен негромко рассмеялся, касаясь губами плеча.
- Ш-ш, не так уж это и больно...
Джаред понял, что больше не может произнести ни слова.
Руки Дженсена медленно пошли вверх и плавно переместились на грудь, губы прошлись по плечу и задержались на боковой поверхности шеи, заставляя откинуть голову.
Внезапно в голову Джареду пришла одна мысль, и во рту стало горько.
- Ты опять под кайфом? – с трудом прошептал он.
Тихий смех прямо в кожу.
- Законный вопрос. Но - нет. Я обещал тебе, я помню.
Джаред облегченно закрыл глаза. Почему-то он поверил.
- Считай это моими извинениями, – шептал Дженсен между осторожными, нежными поцелуями. – Я все время забываю, что с тобой нельзя так... Ты не думаешь, ты просто чувствуешь и действуешь... Джаред, мне и в голову не пришло... Прости... Ты ревнивый, да?.. Я тоже... Поэтому прошу, просто прошу... Сейчас уже просто прошу, забудь об этой девушке... Я не могу видеть вас вместе, ты делаешь мне больно, Джаред...
Перед глазами все плыло и двоилось, не существовало больше ничего, кроме этих рук и губ, кроме самого невозможного, самого замечательного, самого нужного человека рядом.
- Тогда почему ты отталкиваешь меня? – если он не спросит сейчас, в другой раз не решится.
- Чтобы потом не сделать больно тебе.
- Тебе плевать, что ты делаешь это сейчас?
- Сейчас?..
- Ты понял, о чем я.
- Жаль, что ты меня не можешь понять… Или не хочешь.
- Я пытаюсь, только ты не даешь мне это сделать...
- Помолчи уже, ладно?..
Дженсен дышал тяжело и неровно, он целовал уже жадно, требовательно, его ласки становились все более смелыми, но пока что он старательно игнорировал самую важную зону, за что Джаред был ему искренне благодарен. Сейчас он кончил бы от одного прикосновения, а ему до потери сознания хотелось продлить наслаждение настолько, насколько возможно.
- Пообещай мне, Джаред, - хриплый шепот гладил бархатом. – Пообещай мне две вещи.
Падалеки понял, что сейчас он не только пообещает все, что угодно, но еще и выполнит обещание, причем абсолютно неважно, что Дженсен попросит. Джаред выгнулся и едва не застонал, когда Эклз как-то по-особенному правильно провел языком по какому-то очень чувствительному месту между лопаток.
- Не задирай Брауна, я больше не хочу видеть кровь на твоем лице. И забудь про Кортез, я не выдержу, если еще хоть раз увижу вас вместе... Обещай, - жаркий выдох в шею, пальцы вновь прошлись по груди.
- Обещаю... – Джаред повернул голову и встретился взглядом с зелеными шалыми глазами под взмокшей челкой.
Он потянулся к Дженсену губами, понимая, что, скорее всего, тот сейчас увернется, но Дженсен неожиданно подался Падалеки навстречу и коснулся губами его губ. Осторожно и мягко. Нежно. И тут же отпрянул.
- Постой, - Джаред перехватил его руку и прижал к груди.
- Что?
- У меня тоже есть к тебе просьба.
- Слушаю.
- Поговори с Жен. Извинись перед ней.
- Зачем?
- Она здесь вообще ни при чем. Она не виновата, что мы никак не можем понять друг друга.
Джаред услышал за своей спиной тихий смех и Дженсен уткнулся лбом в его спину.
- Н-да, хорошо сказано... - прошептал он. – Если ты хочешь, я это сделаю.
- Я хочу.
- Хорошо.
Они замерли на миг, а потом Эклз отстранился, мягко, но решительно высвобождая руку. Джаред никак не мог понять, то ли все закончилось, то ли именно сейчас только начинается по-настоящему...
- Так. Я весь мокрый. Очаровательно, - рассеяно пробормотал Дженсен, а секунду спустя хлопнула дверь и Джаред остался один. Он подумал, что, несмотря на полную неопределенность ситуации, почему-то больше не чувствует себя одиноким.
Он довел себя до разрядки буквально несколькими движениями, но оргазм показался каким-то блеклым и невыразительным, то ли от слишком длительного и сильного возбуждения, то ли от того, что Дженсена больше не было рядом. Впрочем, сейчас первоочередное значение имела именно скорость. Джаред прекрасно понимал, что если его застукают за дрочкой в душе после того, как он подрался с капитаном команды и получил выволочку от тренера, одним психологом дело может не ограничиться, а общаться с психиатрами не хотелось категорически...
Он еще не успел восстановить дыхание и продолжал машинально ласкать себя, наблюдая, как потеки спермы исчезают в водостоке, когда в раздевалке раздался голос Чада.
- Падалеки! Чувак, ты живой?!
Джаред со стоном уперся лбом в стену. Черт, ну как не вовремя... Впрочем, спасибо, что не минутой раньше...
- Джара, ты здесь? – дверь в душевую распахнулась. – Чувак, какого хрена ты не отзываешься?! Ты что, пытался утопить этого придурка? Почему Блонди вылетел из раздевалки весь мокрый?.. Ты и ему вломил?..
Тут до Чада, наконец, дошло, что именно он видит, Мюррей осекся, а потом выразил свое мнение емко и с искренним восхищением:
- Бля-я!!!
Джаред принципиально сделал еще два резких движения, как бы подтверждая, что Чад все понял правильно, и отлепился от стены.
- Мюррей, - ласково произнес он, - если ты сию секунду не съебешься, причем не сделаешь это молча, то огребешь нехилых пиздюлей.
Чад кашлянул и попятился.
- Жду в машине, - покладисто сообщил он.
Когда четверть часа спустя Падалеки молча занял свое место в плимуте, Мюррей покосился на него и небрежно заметил:
- Чувак, ты в курсе, что первый опыт может наложить отпечаток на всю дальнейшую сексуальную жизнь? По-моему, твои регулярные приключения в душе наводят на размышления... Пада, скажи, а ты уверен, что потом сможешь возбуждаться еще где-то, кроме душевой школьного спортзала?
- А? – рассеянно отозвался Джаред, мысли которого были вполне предсказуемо заняты совершенно другим.
Чад покачал головой и завел двигатель.
- Забудь. Падалеки, не знаю, как далеко у вас зашло, ну, так сказать, в физическом плане, но, судя по этому тупому взгляду влюбленной коровы, тебя только что качественно отымели в мозг. Но это еще полбеды, самое ужасное, что тебе понравилось. А вот это, Джара, уже полный и окончательный пиздец, говорю тебе как большой специалист по мозгоебству...

***

- Эй, Кортез.
- Блонди, отвали немедленно, я сейчас охрану позову!..
- Буш, я просто хочу поговорить.
- Вчера не наговорился?!!
- Соф, не надо. Я не боюсь этого урода. Ну, говори.
- Кортез, я хочу извиниться.
- С чего бы это? Тебя что, святой водой окатили и таки изгнали дерьмодемона? Кстати, неужели у нас проходит конкурс мокрых футболок, и ты претендуешь на звание «мисс сиськи»?
- Я тоже не вижу в этом смысла, но извиниться перед тобой меня попросил Падалеки, и я обещал это сделать.
- Ха, может, ты и мою просьбу выполнишь? Сделай милость, сдохни, а?..
- Нет. Круг людей, к чьим просьбам я прислушиваюсь, крайне ограничен.
- Но Падалеки в него входит, да? Слушай, так он тоже?..
- Не терпится пустить новую сплетню? Увы, вынужден тебя разочаровать. Он – не тоже. Он натурал. И он меня отшил, причем весьма решительно и однозначно, еще на прошлой неделе. Чтобы избежать недопонимания, поясню сразу – на моих чувствах к нему это никак не сказалось. Поэтому условия остаются прежними – пока я здесь, даже близко не подходи. Лично против тебя я ничего не имею, но гарантировать свою сдержанность и, соответственно, твою безопасность в случае, если ты будешь меня провоцировать, я не могу.
- Ты псих, Блонди, ты в курсе?
- Так мне говорят чаще, чем ты можешь себе представить.
- Кстати, а что значит...
- Ты умная девушка, Кортез. Уверен, ты меня поняла.

***

Джаред осознал, что Чад его настойчиво о чем-то просил, лишь часов около шести, когда мобильный бодро сообщил, что это его жизнь и жить вечно он не собирается, а потом Мюррей раздраженно поинтересовался, как долго Падалеки будет подбирать стринги под цвет сумочки.
- Чего? – не понял Джаред, стремительно возвращаясь на землю из заоблачных далей, где безмятежно витал последние несколько часов, ну, с того момента, как Дженсен оставил его в душевой, и тут же вспомнил, что, блядь, точно! Он же обещал Мюррею куда-то с ним съездить...
- Чувак, а как ты думаешь, бирюзовый с лиловым сочетаются? – торопливо выдал он и нажал отбой, пока Чад набирал в грудь воздуха для возмущенного вопля.
- Чувак, прости, - виновато пробормотал он, садясь в машину. – Давно ждешь?
- Отошел? – неожиданно сварливо поинтересовался Чад.
- Ты че? – опешил Джаред.
- Ну, слава те, господи, - фыркнул Мюррей, заводя двигатель. – С возвращением, придурок.
Джареду очень хотелось спросить, куда они едут, но он подозревал, что чисто теоретически это уже знает, а признаваться в том, что он ни черта не помнит, было как-то неловко.
- Ну что, Джара, рассказывай, - небрежно произнес Чад, выруливая на Плезантон-роуд. Падалеки понял, что они едут в центр.
- О чем? – буркнул он.
- О теории большого взрыва, бля! Я реально боюсь подробностей, так что просто скажи, желательно коротко – до чего вы договорились с Блонди?
Взгляд Джареда вновь стал мечтательным. Чад сплюнул.
- Мюррей, я ему нравлюсь, это точно, - уверенно произнес Падалеки. – И я сделаю все, чтобы он перестал от меня шарахаться. Беда в том, что я понятия не имею, как надо ухаживать за парнями...
Чад скептически хмыкнул.
- Можно подумать, ты знаешь, как надо ухаживать за девушками, - заметил он и, перехватив обиженный взгляд, добавил: - Пада, умерь свой энтузиазм, ты голубеешь слишком стремительно и, по ходу, не в ту сторону. Если ты начнешь, как ты выражаешься, ухаживать за Блонди, он просто пошлет тебя еще раз, и будет прав. Ты ему еще цветы преподнеси, ну, или плюшевого мишку, однохуйственный дебилизм...
Джаред представил себе квартиру Эклза и понял, что Мюррей прав. Плюшевый мишка туда бы точно не вписался.
- И что мне делать? – тоскливо поинтересовался он. – Сам Дженсен мне мишек точно дарить не будет, это факт. Учитывая, как он себя ведет, я вообще могу ждать инициативы с его стороны до полного посинения...
Мюррей, ну че мне делать, а?..
Но Чад никогда не страдал излишней сентиментальностью. То есть, сентиментальность в его характере отсутствовала в принципе.
- Понятия не имею, - жестоко ответил он. – Как вариант, можешь бить морду Брауну каждую тренировку, похоже, Блонди поклонник American Gladiators... Глядишь, ему понравится навещать тебя в душе...
- Мудак ты, Чад, – вздохнул Джаред и насупился.
- Чувак, тебе надо придумать какой-нибудь красивый и небанальный ход. Квиров, что ли, посмотри, может, вдохновишься...
Падалеки заинтересовался.
- Посмотреть что?
- Сериал. Про геев.
- Блядь, Чад, для убежденного натурала ты как-то подозрительно хорошо подкован в гейской тематике! – на самом деле Джаред был не в настроении язвить, но и удержаться просто не смог.
Впрочем, смутить Мюррея было не так легко.
- Я просто всесторонне развит, - заявил он. – Особенно в вопросах, касающихся секса. А уж в последние дни я вообще чувствую себя мамочкой свежеопределившегося гея, да и вообще, чувак, кто тебя просветит, если не я? Подожди, я тебе еще пару ссылок на гейскую порнушку раздобуду, должен же ты представлять себе практическую сторону вопроса...
- Н-да, Мюррей, если просвещать меня взялся ты, через пару недель я смогу выступать в Гарварде с лекциями на эту тему, - с сарказмом отозвался Джаред, мрачно сползая вниз по креслу и упираясь коленками в торпеду. Сериал про геев?.. А что, это мысль...
Но додумать ее Падалеки не успел, потому что Чад припарковался у тротуара и уверенно заявил:
- Приехали.
- Чувак, ты что, решил сделать мне предложение? – вырвалось у Джареда при виде ярко освещенной витрины и красноречивой надписи над входом: «C. Aaron Penalzola Jewelers».
- Да ни в жисть, ты мне будешь с Блонди изменять, – буркнул Чад, запирая машину.
- Тогда какого черта мы здесь делаем? – немного нервно спросил Падалеки, с опаской разглядывая стеклянные двери. Он ненавидел бывать в таких роскошных и пафосных местах, поскольку моментально начинал очень остро чувствовать, насколько ему самому не хватает шика и утонченности. Вот Дженсен бы здесь смотрелся органично...
Мюррей посмотрел на него с возмущением.
- Блядь, ну какая же ты эгоистичная сука, Падалеки, - заявил он. – Чувствуется благотворное влияние Блонди. Я тебе пять раз повторил, что мне надо выбрать для Соф подарок, у нее днюха через две недели, но тебе, по ходу, насрать на все, кроме собственных метаний.
- Чувак, ну прости, - Джаред искренне почувствовал себя виноватым, поскольку вспомнил, что вопросом поиска подарка для Буш Мюррей озаботился чуть ли не за полгода до ее дня рождения, по крайней мере, в его письмах нытье на эту тему началось еще в мае.
- Урод, - беззлобно констатировал Чад. – Увы, это не лечится, я в курсе. Пошли, чучело. Поможешь выбрать. Вы, педики, в таких вещах разбираетесь, должна же быть от твоего гейства хоть какая-то польза.
- Чувак, боюсь, я еще не настолько гей, - на всякий случай предупредил Джаред.
- Знаешь, у меня нет времени ждать! – фыркнул Чад.
Как выяснилось, конкретной концепции подарка у Мюррея не было. Он понятия не имел, чего хочет. Джаред добросовестно пытался помочь другу минут десять, но время шло, а Чад никак не мог определиться между цепочкой, браслетом, сережками или кольцом. Падалеки понял, что звереет, и потихоньку стал отодвигаться вдоль витрины, оставляя Мюррея трепать нервы невозмутимому продавцу, в конце концов, ему за это деньги платят...
Оказавшись на безопасной дистанции, Джаред стал разглядывать выставленные на витрине украшения, просто ради того, чтобы убить время. Это были мужские печатки: простые и с камнями, из белого, желтого и красного золота, одни – строгие и элегантные, другие – кичливые и безвкусные. В глазах у Падалеки зарябило, и он уже решил было плюнуть, взять у Чада ключи и дождаться того в машине, но тут его взгляд зацепился за одно кольцо. Казалось бы – ничего особенного, небольшая изящная печатка, на верхней поверхности в одном углу – рельефная гравировка под крокодилову кожу, спускающаяся по ободку кольца, в другом углу и посередине - вставки из черного матового камня. Но сердце Джареда почему-то забилось чаще. Его охватило волнующее чувство узнавания своей вещи. А еще он представил это кольцо на пальце у Дженсена и понял, что оно просто создано именно для его руки... Черт, это уже точно не плюшевый мишка...
Падалеки бросился к Мюррею.
- Чад!!! – возбужденно зашептал он в ухо другу. – Чад, одолжи мне четыреста баксов!!!
Чад, держащий в одной руке две цепочки, а в другой – четыре браслета, перевел на друга совершенно обессиленный взгляд.
- Ща, только банк ограблю, и сразу одолжу, – покладисто согласился он. – Падалеки, ты совсем сдурел?.. Слушай, как ты думаешь, это или это?..
- Чад, день рождения через две недели, а моя жизнь рушится сегодня, - сбить Джареда с курса было уже нереально. Его буквально трясло, он безумно боялся, что, по закону подлости, его сокровище кто-нибудь купит прямо сейчас, пока он уламывает тормозящего Мюррея. – Да отцепись ты от этих цацек, иди сюда!!!
Он вырвал из рук охреневшего Чада цепочки, впихнул их продавцу и силой потащил друга за собой.
- Вот, - благоговейно выдохнул он, ткнув пальцем в витрину.
Как выяснилось, продавец последовал за ними по ту сторону прилавка бесшумной тенью.
- Прекрасный выбор, молодой человек, - мягкая улыбка, приветливый взгляд. Джаред мельком подумал, что, должно быть, Чад задолбал того до такой степени, что он будет просто счастлив, если деньги Мюррея перекочуют к более решительно настроенному Падалеки. – Подбираете для себя?
Кольцо уже лежало на бархатной подставке поверх стекла витрины.
- Нет, для друга, - не думая, выдал Джаред, беря печатку в руки и заворожено разглядывая ее. Черт, точно, это то, что надо...
Чад смущенно кашлянул. На лице продавца не дрогнул ни один мускул.
- Уверен, вашему другу понравится, - все так же безукоризненно любезно заметил он.
- А что это за камень? – спросил Падалеки.
- Обсидиан. И красное золото, 14 карат.
- Мюррей, я верну, сегодня же, – негромко произнес Джаред, не отрывая взгляда от кольца. – У меня есть, я новый ноут хотел покупать.
Чад простонал что-то матерное и полез в карман.
- Вот что бывает, если Падалеки начинает думать, - философски изрек он. – Чувак, лучше бы Квиров сначала посмотрел, ей богу... Да, красиво, ничего не могу сказать. Но глупо. И кстати, Джара, объясни – ты знаешь, что значит «небанально»?..


Глава 8.

До полуночи Чад держался довольно бодро и лишь донимал Джареда вопросами, как именно Падалеки собирается преподнести Блонди кольцо – встанет на одно колено или просто заломит тому руку за спину и силой натянет печатку на палец? Джаред только молча вздыхал, слушая глумливые разглагольствования Мюррея, в которых фигурировали бокалы с шампанским, бархатные коробочки с сердечками, воздушные шарики и букеты роз. Нет, поначалу он, конечно, пробовал защищаться, потом огрызался, но главный аргумент Чада был непробиваем – уж раз Падалеки додумался до таких соплей в шоколаде, как золотое кольцо в подарок предмету своей страсти, то глупо останавливаться на этом. Например, почему бы не заплатить музыкантам из того мексиканского ресторанчика на углу, прикинь, как Блонди обрадуется, если на выходе из «В-50» его будет ждать серенада?.. А что, у Мюррея еще осталась сотня, пусть Джаред не стесняется, ведь для чего еще нужны друзья, верно?..
Но чем ближе становилась полночь, тем очевиднее и заметнее нервничал Чад. Они сидели в плимуте напротив «В-50», ехать до дома предстояло около получаса, а после двенадцати ночи Чад со своим ученическим водительским удостоверением не имел права находиться за рулем без сопровождения взрослых.
- Блядь, Падалеки, если из-за тебя я лишусь возможности водить машину, в школу ты будешь меня носить на руках! – в сердцах воскликнул он, в очередной раз посмотрев на часы.
Джаред только вздохнул. Подставлять Мюррея не хотелось. Оставаться одному – тоже.
Наконец он решился.
- Чувак, езжай домой, - твердо произнес он. – Половина, ты еще успеешь.
Чад покосился на него с нескрываемым презрением.
- Пада, по твоей милости сегодня я не только вместо подарка Соф профинансировал кольцо для Блонди, я даже побывал в этом кошмарном заведении, на выходе из которого, между прочим, какой-то мужик хлопнул меня по заднице. И теперь ты хочешь, чтобы я пропустил, чем дело кончится? Ты ж потом ни хера не расскажешь, а так я хоть на телефон сниму, как Блонди тебе по морде врежет... Уеду я, ага... разбежался...
Мюррей мрачно облокотился на руль и замолчал. Джаред окончательно почувствовал себя виноватым, потому что в «В-50» Чад, разумеется, заходил по его просьбе, проверить, там ли Банда, а значит, и покушение на пятую точку Мюррея косвенно было на совести Падалеки.
Как загладить свою вину он не знал, а потому предпочел не сотрясать воздух бесполезными извинениями.
Джаред попытался сосредоточиться на том, что он собирается сказать Дженсену, но, если честно, идей по этому поводу у него было еще меньше, чем у Чада относительно подарка Софии. Он смутно подозревал, что единственный путь найти взаимопонимание – попробовать каким-то чудом облечь в связные слова все то, что он чувствует и думает на самом деле, но как это сделать, он представлял себе слабо.
Да, он небезразличен Дженсену, возможно - лишь на уровне физического притяжения, но... Но почему-то Падалеки не сомневался - если дело и дальше будет только в этом, Эклз без труда сохранит дистанцию между ними, ну, по крайней мере, пока снова не нанюхается, а он, похоже, настроен сдержать свое обещание.... Хрен знает, по какой причине, но он будет продолжать делать все, чтобы удержать Джареда на расстоянии.
И Джаред с ужасом понимал, что уже даже готов принять это, и ждать, сколько понадобится, но сначала ему очень хотелось донести до Дженсена, что для него все не просто так. Все серьезно. Очень.
- Вон они, - внезапно буркнул Чад. - Вперед, супермен...
Сердце ухнуло в пятки, но Джаред просто не мог отступить. Иначе Чад зря рискует своими правами... Н-да, не самая романтичная мотивация... Падалеки решительно вылез из машины.
Банда стояла у входа в клуб, они оживленно переговаривались и смеялись, Карлсон бурно жестикулировал, очевидно, кого-то изображая... Джаред внезапно очень отчетливо почувствовал себя абсолютно чужим. Но он нашел в себе силы сделать еще несколько шагов и срывающимся голосом произнес:
- Дженсен...
Все замолчали, словно повинуясь жесту невидимого дирижера. Эклз обернулся.
- Да? – он смеялся, оборачиваясь, но улыбка моментально сползла с его лица, как только он увидел Джареда.
- Падалеки? – напряженно произнес он. – Что случилось?
- Ничего... – немного растерялся Джаред. – Я хотел поговорить с тобой...
Кейн, особо не сдерживаясь, фыркнул. Дженсен моментально развернулся к нему. Крис осекся и побледнел.
- Все, народ, разбегаемся, - небрежно произнес Дженсен. – Падалеки, пошли.
Банда тихо и организованно снялась с места и зашагала прочь от клуба. Эклз проводил их взглядом и, коротко глянув на Джареда, пошел в другую сторону. Падалеки тихо вздохнул и последовал за ним.
Мотоцикл Дженсена был припаркован ярдах в пятидесяти от входа. За эти несколько секунд Джаред успел пожалеть трижды, что вообще вылез из плимута.
- Ну, говори, - сдержанно произнес Дженсен, привычно прислоняясь к байку и доставая из кармана куртки пачку сигарет.
Джаред внезапно понял, что действительно важные разговоры невозможно продумать заранее. Надо просто говорить то, что думаешь, а там... Да черт с ним, этим «там».
- Дженсен, я хочу перед тобой извиниться, - решительно заявил он.
Брови Эклза удивленно поползли вверх, он замер на миг, зажав в пальцах наполовину вытащенную сигарету, потом все же достал ее, прикурил, и лишь потом усмехнулся уголком рта.
- Если ты хотел меня заинтриговать, то тебе это удалось, - произнес он, убирая зажигалку. - Полагаю, скорее это я должен извиняться за несдержанность... Но все же – ты о чем?
Джаред внезапно вспомнил другую ночь, только тогда звезды светили ярче и рядом не завывала сигнализация... Впрочем, к черту. Он решительно приблизился к мотоциклу, и Дженсен неожиданно покладисто подвинулся, освобождая ему место.
- Я хочу извиниться за то, как по-дурацки все началось, - сказал Джаред. – Да и продолжается тоже так себе... Сначала я бью тебе морду, потом лезу с поцелуями, потом снова посылаю на хуй, потом устраиваю сцену ревности... Ты прав – я тот еще гей... Или не гей... Я не знаю, как это было у тебя... И я не собираюсь оправдываться, но мне сейчас реально сложно. Это правда, меня тянет именно к тебе, но ты все же парень, я это прекрасно понимаю... Я не вижу в тебе девчонку, честно... Просто из тех парней, которые есть вокруг, с тобой действительно никого нельзя сравнить. И дело не во внешности, то есть, ты красивый, и сначала... Но потом... Мне кажется, за последнюю неделю моя жизнь изменилась сильнее, чем за все семнадцать лет, и я не знаю, что будет дальше, но… Знаешь, я даже понял какие-то вещи. Важные вещи. Думаю, всё это благодаря тебе.
- Интересно, что же ты понял? – тихо спросил Дженсен.
Джаред задумался.
- Например, что недостаточно просто озвучить, чего ты хочешь, сначала надо понять, готов ли ты это получить... Кстати, спасибо, ты здорово прочистил мне мозги, я реально чуть не обделался, когда ты меня прижал...
- Всегда пожалуйста, - негромко хмыкнул Дженсен, затягиваясь.
Джареду было хорошо и спокойно. Он говорил именно то, что хотел, неожиданно легко подбирая слова.
- И еще, что нельзя решать свои проблемы за счет других. Это не ты должен был извиняться перед Жен, а я.
- Ты как-то очень быстро взрослеешь, Джаред, - задумчиво произнес Дженсен, выдыхая дым.
Падалеки невесело усмехнулся.
- Не думаю. Вот Мюррей считает, что я слишком стремительно голубею, причем не в ту сторону... И, наверное, он прав...
Он полез в карман куртки и достал печатку.
- Посмотри. Что думаешь?..
Дженсен взял кольцо и чуть подвинулся, подставляя его под свет из витрины напротив.
- Красиво. Стильно, - резюмировал он.
Джаред вздохнул.
- Когда я его увидел, я понял, что оно должно быть твоим. Дженсен, это подарок. Тебе.
Он внутренне сжался, ожидая самую непредсказуемую реакцию, но Эклз просто улыбнулся – удивленно и немного смущенно.
- Знаешь, я даже не помню, когда мне последний раз что-то дарили, - задумчиво произнес он, любуясь кольцом.
- Почему? - не удержался Джаред.
- Наверное, никому не приходит в голову, что мне это может быть приятно, - в его голосе неожиданно прозвучала горечь.
- Но тебе приятно? - тихо спросил Джаред.
- А что, я не человек? – вздохнул Дженсен.
Они молчали около минуты, Эклз разглядывал кольцо, а Джаред осторожно, исподтишка любовался его профилем. Казалось, Дженсен решает какую-то очень нелегкую задачу.
- Джаред, это недешевая вещь, - наконец подал голос он.
Падалеки был искренне благодарен, что Эклз не стал спрашивать, откуда у него деньги. Джареду показалось, будто отношение Дженсена к нему как-то неуловимо изменилось, он словно стал видеть в нем кого-то... более взрослого, что ли?..
- Но и не самая дорогая, - честно признался Джаред. – Вопрос не в стоимости, оно мне действительно просто очень понравилось, и я не хотел бы, чтобы его носил кто-то другой. Я прекрасно понимаю, ты себе и получше купить можешь, и, если ты не захочешь его взять, я не обижусь, я...
Дженсен вскинул голову.
- Спасибо, Джаред, - ровно произнес он, внимательно глядя в глаза Падалеки. – Кольцо действительно очень красивое, и, разумеется, я его принимаю. Еще раз - спасибо.
Джаред почувствовал, что щеки его краснеют от радости и смущения. Ему очень понравилось, как Дженсен принял его подарок – с искренней благодарностью, не ломаясь и не делая одолжение. Словно от равного.
- Я рад, что тебе понравилось, - тихо сказал он, опуская глаза, чтобы не портить момент своим сияющим щенячьим взглядом. В такие минуты над ним даже Чад смеялся, что уж говорить об Эклзе...
Он все же искоса наблюдал за тем, как Дженсен решительно надел кольцо на безымянный палец левой руки, и результат его порадовал. Черт, он знал, что эта вещь просто создана для Дженсена... Падалеки кашлянул. Теперь осталось сказать еще кое-что, и можно уходить.
- Дженсен, это безотносительно кольца, ты понимаешь... Просто прошу тебя, подумай – может, мы все же сможем общаться?.. Пусть сначала как друзья, я думаю, я все же смогу доказать... Я ничего не требую и ни на чем не настаиваю, я тебя не тороплю, но для меня все это очень серьезно... Пожалуйста, просто подумай, хорошо?..
Он оторвался от сиденья мотоцикла и замер, глядя на Дженсена. Тот смотрел на него предельно открыто и очень серьезно, так, как, наверное, не смотрел никогда. И тогда Джаред решился.
Он осторожно обхватил Дженсена за шею ладонью и поцеловал, мягко, аккуратно, одними губами, и почувствовал, как по телу прошла волна тепла, когда Эклз ответил – едва заметным движением губ, но ответил.
- Просто подумай, ладно? – тихо повторил Джаред и, опустив руку, быстро зашагал прочь.
- Эй, Джаред...
Он остановился и оглянулся.
Падалеки понял, что запомнит эту картину на всю жизнь – высокий светловолосый парень, прислонившийся к мотоциклу в луче тусклого света из витрины... А еще он понял, что ему очень нравится, как Дженсен на него смотрит теперь.
- Я подумаю, я обещаю, - негромко произнес Эклз, и Джаред улыбнулся в ответ.
...Чад выглядел притихшим. Когда Падалеки, чувствуя себя как никогда умиротворенным, залез в машину, он покосился на него и тихо спросил:
- И на какую руку он надел кольцо?
Джаред удивленно моргнул. Это же печатка, так какая разница?..
- На левую, - все же ответил он, но Мюррею этого показалось мало.
- А палец?
- Безымянный... Чувак, вообще-то это не обручальное кольцо!..
Чад покачал головой.
- Чувак, вообще-то для гея кольцо на безымянном пальце левой руки означает, что у него есть парень.
Джаред был ошарашен этим заявлением. Так Дженсен что, получается, ему уже ответил?..
- Да?.. – тупо переспросил он, не в силах поверить в свое счастье, и внезапно спохватился:
- Черт, Мюррей, ну это-то ты откуда знаешь?!!
Чад самодовольно хмыкнул.
- Я все знаю. Просто ты меня недооцениваешь, - заявил он.

***

- Стив, он подарил мне кольцо... Черт, Карлсон, что мне делать?
- Кольцо? Серьезно?.. Какое?
- Твою мать, Карлсон!.. Какое... золотое...
- Ха, Эклз, а ты помнишь тот прикол, что ты переспишь с любым, кто тебя порадует какой-нибудь золотой цацкой?.. Всё, чувак, придется выполнять...
- Стив, ну какая же ты скотина...
- Это я скотина? Эклз, это ты прекрати козлить и дай, наконец, шанс – и себе, и этому парню!
- Какой, к черту, шанс? На что?!!
- На, блядь, нормальную жизнь! На отношения! На нормальный секс, наконец, сколько можно спать с кем попало?!!..
- Это ты про себя?
- Да, и про себя тоже!
- Стив, ты сам прекрасно знаешь, что ничего этого не будет – ни нормальной жизни, ни отношений... Все это закончится, быстро и очень плохо.
- Ты, идиот, у меня для тебя новость - жизнь вообще заканчивается плохо, мы все умрем, в конце концов... Так что теперь – не жить?
- Что с ним будет?..
- Да ничего особенного! Он просто будет счастлив, пусть недолго, но будет, да и ты тоже... И это лучше, чем потом жалеть о том, чего так хотел, но не смог получить... Уж если ты твердо решил испортить жизнь себе, хотя бы дай напоследок парню то, что он хочет!
- Не ты ли два дня назад говорил, что я ничего не могу ему дать, и вообще уговаривал оставить его в покое...
- Два дня – это большой срок, если речь идет о тебе, Эклз... Я просто сомневался, насколько это серьезно для тебя, теперь вижу, что серьезно.
- Стив, ты можешь ко мне приехать?..
- Нет, Дженсен. Прости, но нет. Я у Криса, да и вообще, с этим надо заканчивать... Ты что, сам не понимаешь, что тебе, суке такой, наконец-то повезло, появился человек, который видит человека в тебе?.. Повторяю – дай шанс вам обоим... И, кстати, пожалуйста, не звони Лорен. Хотя почему-то тебя совершенно не волнует, как переживет все это она...
- Я знаю, что виноват перед ней, можешь не напоминать.
- Тогда оставь ее в покое. Она придет в себя, Ники ей поможет, только перестань маячить у нее на глазах и раздавать авансы... Кстати, если ты будешь не один, ей будет легче о тебе забыть.
- Ну как ты не понимаешь, я не могу...
- Можешь. Больше того – ты должен. Ты же не думаешь, что парень перестанет искать ответы на свои вопросы, если тебя не будет рядом? Ты хочешь, чтобы он отправился в Нортсентрал и в буквальном смысле нашел приключений себе на задницу? Ты прекрасно знаешь, что далеко не всем везет в свой первый раз быть с тем, кто хотя бы небезразличен...
- Стив, прекрати, пожалуйста...
- Ты сам мне позвонил, теперь не ной. Пусть он поймет, кто он есть. Помоги ему хотя бы в этом.
- Стив...
- Все, Эклз. Ты меня задолбал. Я просто не узнаю тебя в последнее время, ты превращаешься в какую-то гребаную истеричку. Мне пора, Крис ждет. Счастливо.

***

- Мне это показалось, или ты просто сказал ему все то, что он хотел услышать?
- Если кто и сможет удержать его от той чудовищной глупости, которую он собирается сделать, так только этот парень, Падалеки.
- Насколько я знаю, все решено...
- Он всегда и все решает сам. А значит, он может передумать.
- Черт, да что вы все, с ума посходили?! Клин светом, что ли, на этом уроде сошелся?.. Стив, ведь он опять просил тебя приехать?
- Да. И я отказался.
- С чего бы? Никогда не отказывался...
- Прекрати, Крис. Ты прекрасно знаешь, если бы Дженсен тогда не подставился Уитфилду с его ублюдками, меня не было бы в живых, я не придумал бы ничего, чтобы им помешать. Только Эклзу могло придти в голову поставить номер полиции на быстрый набор и успеть его нажать... Его - и то отделали до полусмерти, меня бы они убили.
- Это повод мчаться к нему по первому зову?
- А ты считаешь, моя жизнь того не стоит? И, раз уж ты так заговорил, – я приходил к нему не только из благодарности. Я сам этого хотел, понятно?!!
- Стив...
- Что – Стив?!! Ты сам-то когда собирался мне рассказать, что спал с ним, а, Крис?!!
- Проболтался, тварь...
- Случайно, под коксом, Кейн... Я вполне мог ничего и не узнать... Так что скажи мне, кого ты ревнуешь больше – меня или его, а?! Просто я прекрасно знаю – его невозможно забыть, и не ревновать – тоже невозможно. Тебе так нравится думать, что это он использует нас? Почему до тебя не доходит, что это мы, все мы постоянно используем его!!! Неужели ты не понимаешь, как он задолбался быть просто красивой куклой для секса? Его все хотят, но на самом деле до него никому нет дела, блядь, даже для Лорен он только зависимость, наркотик, ей просто хочется быть с ним, и абсолютно наплевать на то, что хочет он! Ты хоть понимаешь, что он собирается сломать себе жизнь, лишь бы кто-то стал воспринимать его всерьез?! Мы все задрали его до такой степени, что он даже не видит - этот парень уже относится к нему серьезно!!!
- Блядь, да с чего ты взял?!!
- Потому что у него глаза светятся, когда он смотрит на Дженса!!! Потому что, в отличие от всех нас, он влюбился, по-настоящему!!!
- Господи, да что ты об этом знаешь...
- К сожалению, значительно меньше, чем мне бы хотелось, но достаточно, чтобы понимать – Дженсену он тоже небезразличен.
- Дженсену небезразличен только он сам.
- Достаточно, Крис. Хватит. Иначе сейчас мы поссоримся. Если так тебе будет понятней, попробуй представить, что будет с нами, если Эклз все же поступит так, как решил. Представил? Так вот, чтобы этого не произошло, Дженсен должен начать встречаться с Падалеки. И надо их всего-то подтолкнуть, остальное они сделают сами.

***

Джаред принял как должное, что перед уроком истории Эклз молча поприветствовал его коротким равнодушным кивком и занял свое место. Кольцо с обсидианом по-прежнему было на безымянном пальце его левой руки, а значит, публичная холодность еще ничего не значит. Ну, по крайней мере, в это очень хотелось верить...
И он помнил, что сам дал Дженсену время подумать.
Насколько он напряжен, Джаред осознал, лишь когда, выкладывая на стол учебник и тетради перед уроком физики, он чуть не подпрыгнул от простого прикосновения к плечу.
- Блядь! – емко и искренне высказался он, оборачиваясь.
- Падалеки, ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Карлсон.
- Какого хера ты здесь делаешь, это не твой курс, - раздраженно буркнул Джаред, возвращаясь к содержимому своей сумки.
Стив обогнул его парту и присел на краешек стола.
- Какие планы на вечер? – прямо спросил он.
Падалеки поднял на него глаза и удивленно моргнул.
- Ты, бля, че, меня на свидание хочешь пригласить? – угрожающе поинтересовался он.
Стив ему не нравился. Категорически. Джаред ничего не мог с собой поделать, даже моральная поддержка Карлсона в ту ночь, когда Дженсен перебрал кокаина, не могла заставить Падалеки забыть, как тот стоял на коленях перед Дженсеном, запустившим руки ему в волосы. Карлсон остался невозмутим.
- Мы будем сегодня в «В-50». Если хочешь – приходи, - небрежно произнес он.
Джаред почувствовал себя уязвленным.
- А Дженсен сам не мог подойти? – мрачно поинтересовался он, в пятый раз внимательно перебирая учебники.
Карлсон усмехнулся.
- При чем тут Дженсен? Парень, приглашения от Эклза ты будешь ждать, пока ад не замерзнет.
Вот в этом Джаред был с ним полностью согласен. Но тогда вообще ничего не понятно.
- Тебе-то какого хера нужно мое присутствие? – спросил он, подчеркнув слово «тебе».
Стив пожал плечами.
- Как ты сам понимаешь, мне твое присутствие или отсутствие глубоко безразлично, ты меня абсолютно не заботишь, - отозвался он. – Но меня интересует благополучие Дженсена, а он, я уверен, будет тебе рад... По совершенно непонятной мне причине ты ему очень интересен, но я прекрасно знаю, что сам он никогда не сделает первый шаг. Поэтому я беру на себя роль блядского купидона и приглашаю тебя присоединиться к нам сегодня вечером. Под свою, так сказать, ответственность. Еще вопросы есть?
Джаред резко поднял голову.
- Есть. Разве ты сам не встречаешься с Эклзом?
Он почему-то решил не упоминать о том памятном минете, свидетелем которого стал. Взгляд Стива остался безмятежным, он лишь слегка приподнял бровь.
- Парень, не ревнуй, это всего лишь секс, - спокойно произнес он. – Встречаюсь я с Кейном, причем уже два года, а Дженсен... Просто он – наркотик, попробовав раз, потом невозможно отказаться... Или отказать. И я в самом деле хочу, чтобы он был счастлив. Я не могу ему этого дать, ты – пока не знаю, но, думаю, имеет смысл попробовать... Поверь, Эклз стоит того, чтобы за него побороться...
Он легко и элегантно отлепился от парты и пошел к выходу, на прощание бросив через плечо:
- Приходи, Падалеки. Он действительно будет тебе рад.
Джаред проводил Карлсона задумчивым взглядом. Он уже знал, что придет непременно.
Для проформы на большой перемене он все же спросил совета Чада. Тот выслушал вопрос, пожал плечами и проницательно заметил:
- Чувак, можно подумать, если я тебе скажу не ходить, ты меня послушаешь. Иди, раз решил... Черт, я сам не верю, что говорю это, но, похоже, тебе действительно надо переспать с Блонди. Одно из двух: либо ты придешь в ужас, потому что это ужас и есть, и вернешься от него натуралом, либо тебе понравится, и тогда у меня появится первый и, надеюсь, последний голубой лучший друг, что, конечно, полный пиздец, но, кажется, выбора у меня не будет...
- Почему не будет? – насупился Джаред. – Ты можешь перестать со мной общаться. Я пойму.
Чад покосился на него с явной иронией.
- Мудак ты, Падалеки, - сообщил он. – Пожалуй, ты все же гей... Такой, знаешь... Нежный и обидчивый...
Падалеки ткнул его кулаком в плечо. Мюррей рассмеялся.
- Но рука у тебя по-прежнему тяжелая, - признал он.
- Иди, Падалеки, - добавил Чад, похоже, подводя итог. – Разбирайся в своей трепетной натуре… У меня есть большое желание на всякий случай послать тебя на хуй заранее, но, блядь, чувак… Ты сам, сука, знаешь… Если опять не срастется, телефон кавалерии у тебя есть…

***

Во сколько Банда планирует прийти в «В-50», Джаред не знал, а позвонить Стиву и спросить не позволяла гордость. Поразмыслив, Падалеки пришел к выводу, что, поскольку в прошлый раз, когда он пришел в «В-50» в половину девятого, игра шла вовсю, стоит придти в восемь.
Он собирался долго и мучительно, трижды переодевался, потому что никак не мог понять, как должен выглядеть. В итоге Джаред вполне закономерно разозлился, плюнул на все и решительно влез в то, с чего начинал, точнее, в то, в чем пришел из школы - потертые джинсы и футболку не первой свежести. Блядь, да пошло оно все на хуй, он не девчонка.
Звонок Чада застал его уже на пороге комнаты.
- Ты еще не ушел?
- Ухожу.
- Чувак, я забыл спросить, так что с пятницей? Просто до хера всего надо успеть, и главный вопрос: чё с бухлом делать будем…
Джаред потер переносицу, понимая, что абсолютно не въезжает в то, о чем говорит Мюррей.
- Чад, а чё у нас в пятницу? – уточнил он.
Голос Чада стал удивленным.
- Вечеринка…
- Да? У кого?
- У тебя…
Джаред задумался.
- Мюррей, а меня ты собирался поставить в известность? – наконец поинтересовался он.
- Чувак, у тебя предки сваливают, и ты не знаешь, что у тебя будет тусовка?.. Бля, ну ты тормоз… - заржал Чад.
Падалеки затосковал. На подобных мероприятиях он бывал не то чтобы часто – до его отъезда им просто не хватало наглости устраивать такое, а в Монтане у него было слишком мало знакомых, но общее представление он имел.
- Мюррей, может, не надо, а? Ты же знаешь, что будет…
- Знаю, - радостно подтвердил Чад худшие опасения друга. – Все напьются, будет драка, кто-нибудь трахнется в спальне твоих предков, а кто-нибудь обязательно наблюет в дорогую вазу. К полуночи соседи вызовут копов, потом ты два дня будешь наводить порядок, а потом еще неделю оправдываться перед родителями. Чувак, будет классно, не ссы.
- Вот именно этого я и боюсь, - обреченно произнес Джаред. – Чувак, ну если тебе так неймется, давай просто посидим вдвоем, я пиво раздобуду, бля, могу даже бар Шэрон распотрошить… У нас нет дорогих ваз, блевать некуда…
- Вдвоем ты с Блонди будешь сидеть, - безжалостно отрезал Чад. – А я приду с Соф. И она позовет подруг, а у подруг тоже есть парни, а у парней – друзья, которые, в отличие от тебя, понимают толк в развлечениях. Смирись, Джара, если предков нет дома в пятницу, тусовка соберется независимо от твоего желания, это закон природы. И хоть ты… э-э… в некотором смысле ее ошибка, это еще не дает тебе права с ней спорить. Ладно, вали уже в свой мир порока и гламура, чучело…
- Да пошел ты, - вздохнул Джаред и отключился. Н-да, похоже, Мюррей прав, зажать вечеринку не удастся.
Обуваясь в прихожей, он машинально бросил взгляд в сторону кухни и нахмурился.
Джеральд молча поглощал ужин, Шэрон сидела напротив и смотрела на него.
Это была до боли привычная, обыденная картина, но Джаред больше не верил в происходящее. Он невольно задался вопросом: может быть, всё действительно началось намного раньше, и он просто долгое время не хотел видеть пустоту и отстраненность в глазах отца и безнадежность в глазах матери?.. Только вот теперь он уже не мог их не видеть…
Джаред, как и в первый раз, добрался до «В-50» на автобусе, несколько секунд нерешительно потоптался перед дверью и, набравшись смелости, вошел.
Когда глаза привыкли к полумраку, Джаред понял, что пришел вовремя. Народу было меньше, чем в прошлый раз, и поэтому Банду он заметил сразу, причем у того же стола. Правда, Дженсена с ними не было, но и играть, похоже, они еще не начали. Падалеки решил не делать поспешных выводов и попытался как можно незаметнее проскользнуть мимо барной стойки, однако он не учел, что с его ростом это и так бесперспективное занятие, а уж если еще и наступить на ногу облокотившемуся на стойку парню, то всеобщее внимание обеспечено.
- Эй, пацан, - судя по всему, похожий на персонажа Тарантино бармен обладал прекрасной памятью на лица. – Ты чего, в первый раз недопонял? Давай, вали отсюда, вот стукнет двадцать один, тогда вернешься.
Джаред открыл рот, зная, что сказать ему нечего, и даже бросил беспомощный взгляд в сторону Банды. Те перестали разговаривать между собой и теперь с интересом наблюдали за происходящим возле стойки. Джаред понял, что помощи от них ждать не приходится.
- Этот со мной, - внезапно сильные руки обвили Падалеки за талию, а в плечо уперся подбородок.
- Эклз, а не ты ли в прошлый раз что-то вякал про мою лицензию? – недобро прищурился бармен.
- Билли, ну не будь задницей, а? – примирительным тоном произнес Дженсен, обнимая остолбеневшего Джареда как-то очень уверенно, по-хозяйски. – Да, я погорячился, прости… Что тут непонятно – мы поссорились, я был на нервах, вот и наговорил лишнего. Парень совершеннолетний, ID показать?
- Ну, пусть покажет… - издевательски оскалился Билли, складывая руки на груди.
Джаред судорожно сглотнул.
- Ах да, оно же у меня, - спохватился Эклз и, весело подмигнув Падалеки, протянул бармену пластиковую карту.
Джареду очень захотелось протереть глаза, потому что Билли посмотрел в карточку, потом на него и рассмеялся.
- Эклз, я охуеваю от качества твоих подделок! Бля, ведь доиграешься, сопляк, посадят, - вполне доброжелательно заметил он, возвращая удостоверение Эклзу.
- Отмажусь, - весело парировал Дженсен, кивнул бармену и направился к столу, увлекая Джареда за собой.
Впрочем, руку с его талии он убрал буквально через пару шагов. Джаред остановился сам и, схватив за плечо, заставил остановиться Дженсена. У него было уже, по меньшей мере, несколько вопросов, но сначала он хотел уточнить главное.
- Ты совсем не удивлен? – прямо спросил он.
Эклз развернулся к нему и пожал плечами.
- Я знал, что ты придешь, - просто ответил он. – Правда, не думал, что так скоро…
Джаред решил не упоминать о той роли, которую сыграл в этом Карлсон.
- Ты рад меня видеть? – уж лучше напролом, так больше шансов на честный ответ.
Эклз усмехнулся.
- Нельзя так откровенно подставляться, Джаред. Что если я скажу «нет»?
- Я тебе не поверю, - пробормотал Падалеки, уже привычно проваливаясь в бездну зеленых глаз.
- Тем более глупо спрашивать, - пожал плечами Дженсен и пошел к Банде.
На душе было легко и спокойно. В принципе, ответ на свой вопрос Джаред знал с того момента, как Дженсен обнял его и произнес: «этот со мной», но хотелось еще раз услышать от самого Дженсена, что тот действительно ему рад… Впрочем, раз Эклз не желает говорить об этом вслух, ничего страшного, это вполне в его духе. И дело даже не в демонстративных объятиях, они-то вполне понятны, сам подставил – сам выгородил; Джаред просто почувствовал интуитивно, пресловутым шестым чувством – по взгляду и голосу, по мягкости прикосновений – что Эклзу приятно его присутствие. И это понимание разливалось в душе блаженным, согревающим теплом.
Падалеки опомнился и поспешил за Дженсеном.
Подойдя к столу, он понял, что церемонии официального представления не будет, надо как-то обозначить свои намерения самому… К черту, пусть Падалеки иногда и выставляет себя полным идиотом, но он не из робких.
- Я хочу с вами сыграть, - решительно заявил он.
Дженсен тихо рассмеялся.
- Обожаю этого парня… - негромко произнес он. – «Я хочу» - и весь мир должен лечь у его ног портовой шлюхой… Так, для тех, кто не в курсе – это Джаред Падалеки и, как он только что сказал, он хочет с нами сыграть. Возражения есть?
Карлсон и Кейн переглянулись и синхронно пожали плечами, Лорен опустила взгляд, Ники просияла…
- Возражений нет, - резюмировал Дженсен. – Предлагаю следующий порядок: играем парами, кто с кем – думаю, очевидно… Падалеки, ты – со мной, если не понял, и, кстати, не спеши радоваться.
Судя по откровенно насмешливому выражению лица Кейна, поводов для радости у Джареда действительно не было.
- Сначала играем мы с вами, парни, победитель отдается на милость наших чемпионов, - уважительный кивок в сторону Лорен и Ники.
- Чемпионов? – недоверчиво переспросил Падалеки.
- Парень, дискриминация по половому признаку незаконна, - усмехнулся Эклз. – Иди, выбери себе кий. Так, ну что, по двадцатке или по полтиннику? Ок… Крис, разбивай.
Первые минут пять Джаред все же держался немного неуверенно, но вскоре с удивлением понял, что вполне освоился и, пожалуй, даже расслабился. А еще он почувствовал - его приняли. Как-то незаметно, без громких заявлений, словно нечто само собой разумеющееся, Банда перестала видеть в нем чужака, и это было неожиданно приятно.
Он не поверил бы, скажи ему кто-нибудь такое раньше, но… Эти изгои и фрики в своей привычной реальности действительно были самыми обычными парнями и девушками. Веселыми, спокойными, доброжелательными… Единственное, что отличало их от, так сказать, нормальной тусовки, была большая, чем это обычно принято, легкость физического контакта. Но если сначала Джаред смущался, принимая все эти прикосновения и поглаживания за вполне очевидные намеки, то после того как Ники обняла его за талию, наблюдая за примеряющимся для удара Стивом, а Кейн отметил очередной фол Дженсена, звонко поцеловав того в ухо, он понял – здесь это нормально. А когда место Ники занял Эклз, повиснув у него на плече и огорченно кусая губы при виде двух уложенных Кейном шаров, Джаред решил, что, пожалуй, ему это даже нравится. И приобнял Дженсена в ответ.
Кстати, о манере игры Эклза стоило сказать особо, это была песня.
Когда в самом начале Джаред осторожно поинтересовался, что Дженсен имел в виду, говоря, что Падалеки не стоит особо радоваться, тот лишь пожал плечами и туманно пояснил:
- Потому что играть я не умею, но очень люблю.
Что это значило, Джаред понял достаточно быстро.
Нет, Дженсен прекрасно знал, какой стороной надо держать кий, и вполне прилично попадал по шарам, но представления о тактике и стратегии игры у него отсутствовали в принципе. Расчетливый и предусмотрительный в обычной жизни, сейчас он полностью преобразился, и Джареду оставалось только изумленно хлопать глазами.
Эклз играл азартно и увлеченно, он игнорировал очевидные подставки и пытался труабаном выбить непонятно зачем ему понадобившийся шар из мазка, он проводил абсолютно неоправданные дуплеты, накаты и оттяжки, а когда в результате красивого катрбана в лузу ушел очередной шар соперников, Джаред в буквальном смысле схватился за голову.
- Блядь, Дженсен, так нельзя играть!
- Почему? – невозмутимо отозвался Эклз.
- Блядь, да потому… потому что так мы сейчас проиграем, вот почему!
Дженсен смерил его снисходительным взглядом.
- Играть, Падалеки, надо не ради выигрыша, а ради удовольствия, - заявил он. – По крайней мере, так говорила моя бабушка.
Джаред опешил.
- А при чем здесь твоя бабушка? Она тоже играла на бильярде?..
Дженсен посмотрел ему в глаза честным безмятежным взглядом.
- Нет, в покер. Но с тем же успехом, что и я на бильярде.
Джаред понял, что помимо воли его губы растягиваются в улыбке.
- Иди, бей. Учить он меня будет, - беззлобно проворчал Эклз.
Первую партию они все же выиграли, причем исключительно благодаря стараниям Джареда, который буквально вырвал победу из рук Стива и Криса, чудом забив решающий шар.
- Дженсен, с тобой стало неинтересно играть, - разочарованно заметил Кейн. – Падалеки так успешно подчищает твои косяки, что я рискую лишиться основного источника дохода.
- Я знал, что этот парень меня не подведет, - с гордостью отозвался Дженсен и взлохматил волосы Падалеки.
Как Джаред уже понял, в кругу Банды это был абсолютно естественный, обычный жест, но ему очень хотелось думать, что в этом прикосновении все же было чуть больше нежности.
- Ну, и кто считал? – непонятно спросил Стив.
- Два месяца, - отозвалась Ники, которая, видимо, прекрасно его поняла. – Или что-то вроде того…
- Что-то вроде или точно? – уточнил Карлсон.
- Так нечестно, про Падалеки речи не было! – возмутилась Лорен.
- Не оговаривалось, - заметил Кейн.
- Так есть два месяца или нет?
- Двадцать первое июля, - усмехнулся Дженсен.
Коэн закатила глаза и, достав из кармана джинсов купюру, недовольно протянула ее радостно ухмыляющемуся Карлсону.
- Что происходит? – тихо поинтересовался Джаред у Дженсена, и тот ответил ему довольной улыбкой.
- Эти идиоты поспорили, как долго я не смогу хотя бы оказаться в команде победителей, - пояснил он.
- Лора просто дважды играла с ним в паре, - добавила Ники.
Коэн фыркнула.
- И остаюсь при своем мнении, - заявила она. – Дженсен играть не умеет и никогда не научится.
Джаред подумал, что, пожалуй, он с ней полностью согласен. А еще он понял, что, как бы ни были запутаны взаимоотношения внутри Банды, Дженсен, по-своему, искренне привязан к этим людям, а они – к нему. И это не изменят никакие минеты, посылы на хуй и прочие пожелания сдохнуть.
Вторую партию они проиграли быстро и подчистую, а Падалеки стал смотреть на Эйкокс с огромным уважением.
- Классно играешь, - отметил он.
Ники с достоинством кивнула, принимая похвалу.
- Ты тоже, - отозвалась она, и это явно не было просто комплиментом. – Когда эти лузеры выдохнутся, предлагаю партию один на один.
Джаред кивнул.
- Падалеки, ты попал, - рассмеялся Дженсен и пошел к барной стойке.
Он вернулся с двумя стаканами пива и подтолкнул один из них к Джареду, который уже уселся за столиком и теперь наблюдал за игрой девушек против Криса и Стива.
- Ты же в курсе, что мне нет двадцати одного? – усмехнулся Джаред.
- Уже есть, - хмыкнул Дженсен и полез в карман.
Удостоверение личности выглядело безупречно. Падалеки просиял.
- Бля, охуеть… - только и смог выдавить он. Допустим, до двухсот фунтов он не дотягивает, но в остальном – реально, бля-я… - Дженсен, чувак, это же невзъебенно круто!!! А я думал, вы с этим отморозком за стойкой просто прикалываетесь…
- Только постарайся сразу не упиться насмерть, ты, по ходу, к этому делу неравнодушен, - поддел его Дженсен, но по голосу было понятно, что восторг Джареда ему приятен.
- Черт, ну надо же! – Падалеки поднял на него сияющие глаза. – Чувак, сколько я тебе должен?..
Ради такого дела можно и разориться. Открывающиеся перспективы впечатляли.
Дженсен посмотрел на кольцо.
- Нисколько, - ровно ответил он. – Считай это подарком.
- Спасибо, Дженс!!!
Падалеки понятия не имел, как облечь свою благодарность в слова, поэтому он просто попытался передать все взглядом. Дженсен закатил глаза.
- Детский сад, - проворчал он. – Падалеки, похоже, я переоценил степень твоей зрелости. Отдай.
- Ага, щас!
Джаред торопливо убрал карточку ID во внутренний карман куртки и, повинуясь внезапному порыву, схватил Дженсена за руку.
- Правда, спасибо, Дженсен, - негромко сказал он сжимая его пальцы и чувствуя, как по телу пробегает волна тепла.
- Я знал, что тебе понравится, - ответил Дженсен, отвечая на рукопожатие.
Падалеки покраснел. Вот вроде невиннейшее прикосновение, а сердце уже готово выскочить из груди…
- Слушай, а откуда ты взял мою фотку? – спросил он, опуская глаза и не находя в себе сил отнять руку.
- А ты больше фотографируйся для сайта школы в компании своих приятелей из команды, глядишь, скоро обнаружишь в сети свою голову приставленной к торсу стриптизера, - усмехнулся Дженсен и погладил его ладонь большим пальцем.
Та-ак, теперь остается только надеяться, что футболка достаточно длинная, а джинсы не слишком обтягивающие…
Следующие пятнадцать минут Джаред старательно делал вид, будто наблюдает за игрой, и плавился от того, как Дженсен незаметно и осторожно ласкает его руку. Черт, и ведь это всего лишь ладонь… А что будет, если… И в этот момент он совершенно понял, что не «если». Когда. И – вероятнее всего, скоро. И что он, похоже, готов.
Он очнулся лишь когда Дженсен придвинулся к нему ближе и негромко сказал:
- Пошли, наша очередь.
И, так и не выпустив его руки, повлек за собой.
Кошмар игры с Эклзом в паре продолжился с новой силой.
- Дженсен, вот что ты сейчас собираешься сделать? – в отчаянии спросил Джаред, разгадав, как ему показалось, задумку очередного финта ушами своего невозможного партнера.
- Это будет массе, - мечтательно зажмурился Дженсен.
- Это будет пиздец, а не массе! – решительно заявил Джаред, отодвигая Эклза и вставая на его место. – Блин, ну ты хоть подумай, ну вот как это можно пробить?!
Он нагнулся и примерился для удара. Не, ну это реально без вариантов.
- Дженсен, ну вот как?!
- Шар пойдет по дуге, - уверенно заявил Дженсен.
- Блядь, Дженс, в этом случае шар пойдет по дуге, только если у него отрастут крылья!!! – нет, с этим придурком невозможно разговаривать.
- Ты неправильно держишь кий, - Дженсен тоже наклонился и прижался к нему сзади, прикасаясь щекой к щеке и накрывая его руку своей. – Угол должен быть больше, смотри, вот так, почти вертикально…
И тут Джаред понял, что ему, по большому счету, уже наплевать, отрастут у шара крылья или нет, и что сейчас ему больше всего хочется, чтобы все вокруг провалились к чертовой матери сквозь землю, и они остались бы с Дженсеном вдвоем. Только вдвоем...
- Парни, если вы будете гладить кий так увлеченно и дальше, имейте в виду, он кончит, - не выдержал Кейн.
- Похоже, не только он, - внезапно шепнул Дженсен на ухо Джареду и легко мазнул губами по его щеке.
Падалеки тихо рассмеялся, утыкаясь лицом в сукно.
- Блин, чуваки, мы играем или трахаемся? – возмутился Карлсон.
- А тебе сейчас чего больше хотелось бы? – игнорируя Стива, вновь прошептал Дженсен на ухо Падалеки.
Джаред заржал в голос.
Партию они проиграли всухую.
Потом они играли еще, и Дженсен по-прежнему лажал, красиво и с размахом, а Ники делала шары с точностью профессионального игрока. Когда они с Дженсеном садились дожидаться своей очереди, Джаред решительно брал его руку в свою и, что самое замечательное, никому до этого не было дела. Ну, кроме самого Дженсена…
Около одиннадцати Эклз выразительно посмотрел на часы и развел руками. Стол они продлевали уже дважды, пора было закругляться.
Джаред чувствовал себя пьяным и счастливым, причем выпито было всего ничего. Должно быть, все же когда просто комфортно рядом с человеком – этого действительно мало, надо, чтобы сердце заходилось от одного прикосновения пальцев к ладони.
Он даже не удивился, когда на выходе из клуба Дженсен внимательно посмотрел на него и произнес:
- Падалеки, поехали, отвезу тебя домой.
Он распрощался с Бандой, словно со старыми друзьями, впрочем, сейчас Джаред искренне был готов любить весь мир.
Привычно садясь на байк позади Эклза, Джаред внезапно осмелел и, обхватывая его за талию, решительно влез под футболку, касаясь теплой кожи. Дженсен неровно выдохнул.
- Не вздумай шевелить руками, пока мы едем, - проворчал он.
- Я понял, - покладисто согласился Джаред, напоследок провел руками по животу Эклза и сцепил руки в замок, утыкаясь носом ему в шею.
- Шлема нет, - непонятно зачем сообщил Дженсен.
- Я в курсе.
- Держись крепче.
- Я помню.
- То есть, мне тебя уже ничем не удивить?
- А вот это как сказать, - пробормотал Джаред, полной грудью вдыхая самый лучший запах на свете – смесь запахов кожи, пота, табака и туалетной воды. Запах Дженсена.
Он не заметил, как они добрались до дома. Просто сейчас ему было настолько хорошо, что весь окружающий мир казался иллюзией, реальным был только этот парень, к которому Джаред прижимался всем телом. Думать о том, что будет дальше, не хотелось. Есть здесь и сейчас, а остальное неважно.
- Сними шлем, - тихо попросил Джаред, слезая с мотоцикла.
- Зачем? – приглушенно усмехнулся Дженсен, но шлем все же снял и повесил его на руль. – Полезешь целоваться?
- Обязательно, - пробормотал Джаред, придвигаясь вплотную, запуская руки в светлые волосы и накрывая губами рот Эклза.
Словно электрический ток по телу – Дженсен ответил с готовностью, страстно и горячо, его рука тут же скользнула по пояснице, крепче вжимая в себя, – и Джареда не стало.
Он потерялся, растворился в ощущениях и вкусе, он сходил с ума от одной мысли, что Дженсен больше не отталкивает его, и в то же время не причиняет боли, черт, да как он вообще мог тогда испугаться?.. Ведь Дженсен, он… он… Он совсем не грубый, он все понимает, с ним будет не просто хорошо, с ним будет то самое небо в алмазах… И самым правильным, единственно возможным подтверждением – мягкие губы, настойчивый язык, прерывистое дыхание, и даже рука пониже спины уже не пугает… Он самый лучший, он – единственный, с кем можно пойти до конца… У ног которого можно лечь и потом умереть вместе с ним…
Когда Дженсен мягко разорвал поцелуй, это показалось концом света и одновременно обещанием чего-то прекрасного, что обязательно случится, пусть не сейчас, но очень скоро…
- Джаред, тебе пора, - прошептал он, и в его глазах Падалеки увидел отсвет тех самых полуночных звезд.
- Да, - отозвался Джаред, проводя рукой по гладко выбритой щеке, и на миг закрыл глаза, когда Дженсен приник губами к его ладони.
- Вы придете туда завтра? – тихо спросил Падалеки.
- А ты хочешь?
- Хочу.
- Значит – придем…
Действительно, что здесь сложного...
- Доброй ночи, Джаред, - Эклз отстранился, как показалось Падалеки – нехотя, почти через силу, и привычно укрылся за тонированным стеклом шлема.
- До завтра, Дженс…
Джаред провожал Дженсена взглядом, пока байк не скрылся за поворотом, а потом перевел дыхание и пошел домой.
- Чад, хочешь тусовку - ок, но у меня одно условие, - решительно заявил он, пропустив мимо ушей возмущенную тираду разбуженного телефонным звонком Мюррея. – Туда придет Банда.

***

Шэрон Падалеки статуей застыла в темноте гостиной, прижав руку ко рту. Она отчаянно и безрезультатно пыталась убедить себя, что ей показалось. Разумеется, это была девушка. Просто на мотоцикле и с довольно короткой стрижкой. Эта молодежь сейчас так выглядит, мальчика от девочки и с двух шагов не отличишь, что уж говорить про ночь и расстояние в целый газон… И фонарь тут не помощник, всем известно, как искажает восприятие искусственное освещение…
Она думала, что испытала уже достаточно в своей жизни, чтобы спокойно пережить любое потрясение, но к созерцанию того, как ее сын страстно целует другого парня, Шэрон оказалась абсолютно не готова.


Глава 9.

- Джей, скажи, а твоя девушка, она… она блондинка?
Джаред поперхнулся. Вот какого угодно вопроса ожидал от матери за завтраком, но это…
- Ма, ты чего, нашла у меня на одежде светлый волос? Так это Мюррея, - неуклюже попробовал отшутиться он, хватаясь за обжигающе-горячую кружку обеими руками, словно за спасательный круг.
- Нет, просто… Ну, ты ничего про нее не рассказываешь, а мне интересно, - мягко пояснила Шэрон, присаживаясь напротив.
Джаред с тоской покосился на дверь, потом обреченно перевел взгляд на мать. Какая-то она бледная сегодня, такое ощущение, что не выспалась… И Джеральд сегодня ночевал дома, о боже, только не говорите, что они… Нет, никакого секса не было и быть не могло, ныне и присно и во веки веков, аминь!.. Джаред вполне понимал абсурдность своих умозаключений, но ему реально проще было смириться с мыслью, что их всех троих усыновили и удочерили, чем представить себе подобную картину…
Кстати, Джеральд продолжал его упорно игнорировать, впрочем, сам Джаред также не испытывал ни малейшего желания общаться с отцом. А еще ему казалось, что Джеральд не просто проявляет характер в воспитательных целях. Это могло показаться глупым, но Джаред все отчетливей понимал, что отец почему-то боится с ним заговорить.
- Так она блондинка? – с непонятной настойчивостью повторила свой вопрос мать.
Та-ак, а кто у нас девушка? Ах да, Кортез…
- Нет, ма. Брюнетка, - коротко ответил Джаред, прихлебывая кофе, и даже не подозревая, какой бурей эмоций отозвалось в груди Шэрон это заявление.
- Милый, ты ничего не хочешь мне рассказать? – почти с отчаянием предприняла она последнюю попытку.
Джаред поднял на нее удивленный и, пожалуй, уже немного недовольный взгляд. Ну вот что может быть глупее подобного вопроса, особенно в исполнении матери? Хотел бы – рассказал…
- Нет, - буркнул он, одним глотком допил кофе и, торопливо чмокнув Шэрон в лоб, с огромным облегчением вышел из кухни. Уж лучше он подождет Чада на улице.
Впрочем, день, который начинается со странных вопросов, рискует продолжиться в том же духе хотя бы исключительно в силу закона подлости.
- Чувак, тебе нельзя приглашать Банду, - вместо приветствия заявил Мюррей, когда Джаред сел в машину.
- Чад, что за бред? Что значит – нельзя? Почему – нельзя? – поморщился Джаред, сражаясь с ремнями безопасности.
- Потому что это Банда. Чувак, их никогда и никуда не приглашают.
- Блядь, ну значит это будет в первый раз! – Падалеки пристегнулся и с вызовом посмотрел на приятеля.
- Джара, прекращай тупить. Они – геи, и это всем известно. А еще всем известно, что они не ходят на наши тусовки. Как ты собираешься объяснять, почему ты их пригласил? Ты хочешь, чтобы о тебе стали говорить, что ты тоже из этих?
Падалеки почувствовал себя неуютно.
- Но если я и есть из этих?.. – тихо спросил он.
- …то тебе обязательно, чтобы это обсуждала вся школа? Чувак, не обольщайся – Банда уже давно никому не интересна, а вот новость о тебе станет сенсацией. Ты этого хочешь?
Настроение испортилось окончательно.
- Я не собираюсь прятаться, - решительно заявил Джаред, чувствуя, как по спине пробежал противный холодок. Да, сказать легко… А как насчет перешептываний за спиной и насмешек в лицо?..
Мюррей помог мало.
- Для того чтобы не прятаться надо быть Блонди, а ты – не он. И знаешь, что? Готов поспорить, этот парень и сам давно понял – не выпячивай он свою ориентацию, ему жилось бы куда легче…
- Он просто честный. А Банда, они… Чад, они нормальные, ну как ты не понимаешь…
- Он позер и эгоист. Не будь его, Банда жила бы себе спокойно, то есть, никому бы просто и в голову не пришло, что у нас есть геи, и что они, бля, Банда… Встречались бы друг с другом потихоньку, всего-то делов... Джара, пойми: да, Блонди умудрился сделать так, что их не трогают, и, наверное, они действительно нормальные… в своем кругу. Блядь, Падалеки, но ты-то живешь совсем другой жизнью. Чувак, тебе что, не терпится вылететь из команды?
- А почему я должен оттуда вылететь? – негромко поинтересовался Джаред, понимая, что уже знает ответ.
- Тебе помогут, вот увидишь.
- Но ты же сам говорил, что Браун…
- Я говорил, что Браун, по слухам, стал подумывать, не трахнуть ли ему Блонди. Знаешь, в этом вопросе трахаешь ты или трахают тебя – принципиальная разница…
Тут в голову Падалеки пришла еще одна мысль.
- И как, по-твоему, я должен буду объяснить Дженсену, что хочу сохранить наши отношения в тайне? – тихо спросил он.
- Блядь, чувак, несколько поцелуев и облапывание задницы – это еще не отношения. А если тебе придется Блонди что-то объяснять, значит, я был о нем слишком хорошего мнения.

***

- Джаред, тебе нельзя приглашать Банду, - спокойно произнес Дженсен, когда на перемене Падалеки изложил ему свою идею.
Джареду пришлось изрядно побегать, прежде чем ему удалось не просто выловить Эклза, но и заставить его себя выслушать. В принципе, Джареда это не удивило - Дженсен держался привычно отстраненно и равнодушно, что было нормально. Но пара деталей все же заставляла сердце биться чаще и позволяла думать, что события двух последних дней Джареду не приснились: кольцо по-прежнему было на безымянном пальце Эклза, а еще сегодня он впервые, проходя мимо уже сидящего за партой Джареда, в знак приветствия коснулся рукой его плеча.
Теперь они стояли в коридоре: Дженсен – прислонившись к стене и слегка запрокинув голову, Джаред – упершись в стену рукой и почти нависая над ним. В двух шагах с одной стороны замерла Банда, на том же расстоянии с другой стороны нервно кусал губы Мюррей.
- Почему? – раздраженно поинтересовался Падалеки.
- Потому что это глупо, - спокойно пояснил Дженсен. – И потому что мы не ходим на вечеринки цивилов.
Джареду очень захотелось застонать от отчаяния. Блядь, ну и этот туда же…
- Дженсен, это не вечеринка, - как можно более терпеливо пояснил он. – У меня просто сваливают предки, придут Чад и Соф. Вполне возможно, что припрется кто-то еще, но я никого приглашать не собираюсь. Только тебя, Банду, Мюррея и Буш.
- Зачем?
- Что – «зачем»?!!
- Зачем ты хочешь пригласить нас?
Внезапно Джареда осенило. Ему показалось, что он все понял. То есть – вообще все.
- Затем, - осторожно произнес он, - что только у вас есть ID, и только вы можете купить бухло…
Взгляд Дженсена потеплел, в нем промелькнуло явное одобрение.
- Ну наконец-то додумался, - негромко произнес он. – Вот так всем и говори. Хорошо, мы придем.
Дженсен решительно отлепился от стены и сделал шаг в сторону. Джаред опомнился и перехватил его руку.
- А сегодня… Всё в силе? – спросил он внезапно сорвавшимся голосом.
Эклз усмехнулся.
- Если мы не успеем к восьми, займи стол, - произнес он.
Джаред понял, что сдержать радостную улыбку он просто не в состоянии. Дженсен кивнул в ответ и, мягко освободившись, удалился в сопровождении Банды. Падалеки проводил его откровенно влюбленным взглядом. Подошедший ближе Мюррей вздохнул.
- Ну, и че он тебе сказал? – обреченно поинтересовался он, явно не ожидая ничего хорошего.
- Я должен всем говорить, что у Банды есть ID, а значит, они принесут выпивку, - машинально отозвался Джаред.
Мюррей потратил несколько секунд на переваривание информации, а потом покачал головой, одобрительно и, пожалуй, даже восхищенно.
- Бля, чувак… Он, конечно, сука, но сука с мозгами... И почему Блонди не девка? Будь он бабой, ты пролетел бы мухой, потому что с ним бы уже встречался я…

***

Учебный день прошел тихо и незаметно. Никаких новостей, никаких незапланированных тестов или опросов, все буднично и серо, но в целом – вполне успешно.
Перед тренировкой Падалеки пообщался с Бисоном, ему даже удалось убедить обычно крайне несговорчивого тренера дать ему второй шанс и не отстранять от занятий в преддверии чемпионата штата. Правда, Мюррей потом фыркал и утверждал, что щенячьи глазки и обаяние Падалеки тут ни при чем, Бисону просто позарез нужно сильное мясо, способное играть в нападении. А такое мясо, как Падалеки, особо и не жалко, если что…
После этого несомненного дипломатического успеха Джаред расслабился настолько, что вид беседующих перед раздевалкой Эклза и Брауна стал для него настоящим потрясением. Блядь, ну что за на хрен, он же ясно дал понять Дженсену! Так, похоже, все договоренности с Бисоном трещат по швам…
Мюррей вмешался как нельзя более кстати и силой потащил Джареда на поле. Приблизительно в ту самую секунду, когда Падалеки уже был готов не просто влезть в разговор – вломить обоим. Потому что, блядь, не о чем им разговаривать!.. С ним Дженсен в школе почему-то цедит слова сквозь зубы, а с этим…
- Блядь, чувак, я тебе в колу кошачий «антисекс» буду подливать, - шипел Чад, держа вырывающегося Джареда мертвой хваткой и с каждым шагом утаскивая его все дальше от раздевалки. – Ты совсем охуел? Ты чё завелся?..
Джаред и сам понимал, что завелся абсолютно на ровном месте, но ничего не мог с собой поделать. Это было что-то темное, первобытное, неподконтрольное, оно поднималось откуда-то изнутри и не давало ни вдохнуть, ни выдохнуть, пока он видел рядом с Дженсеном кого-то другого.
Джаред знал, что должен был бы испугаться этого чувства, но вместо этого он ощущал какое-то мрачное удовлетворение, потому что именно так было по-настоящему правильно – рядом с Дженсеном может быть только он сам.
Сегодня занятие проводилось в полной экипировке и представляло собой собственно тренировочную игру. Падалеки надел шлем и попытался собраться, с трудом восстанавливая дыхание.
- Интересно, кому из вас повезет сегодня в душе, тебе или Брауну? – легкомысленно спросил Мюррей, заметив, что Банда вновь рассаживается на зрительских местах, и осекся, перехватив бешеный взгляд Джареда.
Как только Бисон объявил пятиминутный перерыв, Падалеки молча снялся с места и решительно направился к трибунам. Чад проводил его скептическим взглядом и вздохнул.
Джаред еще не успел пересечь беговую дорожку, срывая шлем, а мрачный Дженсен уже ожидал его по другую сторону бортика.
- Судя по выражению твоего лица, ты готовишься в очередной раз выдать какую-то редкостную глупость, причем во все горло, - сухо заметил он. – Об одном прошу, хотя бы не ори.
- Дженсен, что за дела у тебя с Брауном? – понимая, что моральных сил на предисловия у него просто нет, резко спросил Джаред.
Черт, ну почему Дженсен именно такой... Почему даже сейчас, когда правильнее всего было бы просто врезать ему по смазливой морде и забыть навсегда, значительно сильнее хочется заткнуть ему рот поцелуем и утащить это гребаное сокровище куда-нибудь, где просто не будет никаких Браунов!
- Падалеки, а тебе не кажется, что тебя это не должно касаться? – зеленые глаза сверкнули сталью.
- Может и не должно, только почему-то, блядь, касается! – в голосе помимо воли прозвучало отчаянье.
Дженсен раздраженно закатил глаза.
- Бля, ну что опять за детский сад... – процедил он сквозь зубы и добавил уже четко, глядя прямо в глаза Падалеки: – Джаред, прекрати устраивать мне сцены, хочу напомнить - мы не встречаемся.
Ярость захлестнула волной.
Джаред схватил Эклза за запястье и притянул к бортику, не обращая внимания на то, что он недовольно скривился и зашипел.
- А какого черта тогда между нами происходит, Дженсен? – в голосе было значительно больше боли, чем Джаред хотел бы себе позволить.
- Джаред, на нас смотрят, - напряженно произнес Дженсен, кидая по сторонам быстрые взгляды.
- Плевать! – потому что на самом деле было плевать. – Ты можешь продолжать делать вид, будто тебе положить на меня, хорошо, я все равно знаю, что это не так, только не жди, что я буду поступать так же! Я хочу быть с тобой, и мне все равно, что об этом подумают другие!!!
Рука Дженсена, которую Джаред сжимал сильно, до боли, внезапно расслабилась, а сам Эклз со вздохом опустил глаза. А когда он вновь поднял взгляд, в нем сквозила усталость. И совсем немного нежности, словно он видел пред собой потерявшегося щенка. Это было несправедливо, это было обидно... Но все равно так было лучше.
Внезапно Дженсен перехватил руку Джареда, который невольно ослабил хватку, и примирительно, успокаивающе, уже до дрожи знакомо провел большим пальцем по его ладони.
- Падалеки, давай не сейчас, ладно? – тихо произнес он. – И не ревнуй, у тебя нет ни малейшего повода. Поговорим потом, хорошо?
И сердце привычно провалилось в пустоту, а в животе что-то сжалось – сладко и больно.
- Тогда поцелуй меня, - резко произнес Джаред, отчаянно желая получить это последнее подтверждение того, что между ними что-то есть, что все не просто так. - Прямо сейчас, при всех.
Но Эклз, как всегда, отстранился и покачал головой, высвобождая руку.
- Нет, Джаред, - мягко произнес он, отступая назад. – Нет.
Джаред проводил поднимающегося вверх по трибуне Дженсена бессильным взглядом. Черт, но ведь Эклз никогда не прятался и не скрывал, что ему нравятся парни, откуда сейчас всё это... Неужели он настолько убежден, будто Джаред вообще ни черта не понимает в своих желаниях, что теперь благородно пытается не испортить его, бля, репутацию?.. Только зря он так, это совершенно бессмысленно. Если Дженсен будет рядом, Джаред тоже не станет ничего скрывать... Черт, вот как бы еще его заставить действительно быть рядом и не убегать все время... Может, наручники?..
Падалеки понял, что мысль про наручники, во-первых, не лишена определенной привлекательности, а во-вторых, сейчас как нельзя лучше соответствует его собственному преувеличенно брутальному виду с этими огромными, благодаря каркасу, плечами и щитками под бриджами.
Нет, он вполне определенно не девчонка и не нуждается в опеке Дженсена, а еще он способен принимать решения и отвечать за последствия этих решений самостоятельно. Осталось только донести это до Эклза.

***

- Дженсен, ты понимаешь, что ты делаешь?
- Вполне.
- Тогда объясни, почему UCLA? Я понял бы, нуждайся ты в протекции из-за недостатка мозгов или денег, но надеюсь, ты еще не все спустил на наркоту?.. Я так понимаю, ты даже не удивлен, что я знаю? Тебе что, это абсолютно безразлично?
- В принципе, безразлично. Кстати, если ты будешь продолжать в таком тоне, я повешу трубку.
- Господи, да что с тобой такое... Дженсен, я считал тебя взрослым и самостоятельным, верил, что ты сам принимаешь решения. Теперь я начинаю думать, что ошибался... Джей, я всегда и во всем тебя поддерживал, но пойми – сейчас ты совершаешь ошибку.
- А знаешь, почему ты меня поддерживал? Потому что раз это я принимаю решение, мне за него и отвечать, верно? А ты одновременно и лоялен – и ни при чем. Класс. И это меня почему-то считают приспособленцем...
- Дженсен, это жестоко с твоей стороны, но, возможно, ты в чем-то прав. Изменить прошлое я не в силах, но могу хотя бы сейчас попытаться не дать тебе испортить себе будущее. Скажи, ведь это не твоя идея, верно? Это Донна?..
- Не смей.
- Черт, да ей что, мало твоей модельной карьеры? Она наигралась в America`s Next Top Model и теперь решила начать The Apprentice?..
- Ты опять сидишь без работы?
- Что?..
- Иначе откуда у тебя столько времени для просмотра ТВ-шоу?
- Дженсен...
- Что – Дженсен? Какая у тебя будет следующая роль? Человека в костюме звезды перед Hardee`s?..
- Дженсен, прекрати. Уж лучше изображать из себя звезду перед Hardee`s, но при этом быть самим собой. Мне понадобилась чертова куча времени, чтобы это понять, и я не могу видеть, как ты пытаешься повторить мои ошибки...
- Чертова куча времени, чтобы осознать себя символом сети общепита? Ну-ну...
- Прекрати, пожалуйста. Ты просто не понимаешь, во что ввязываешься... Ты знаешь, что это за место? Сборище высокомерных снобов, а то, что Донна отзывается о нем с таким восторгом, так это просто светлые воспоминания молодости... Дженсен, во-первых, она сделает все, чтобы пропихнуть тебя туда, а во-вторых – тебя там не примут.
- Меня примут везде, где я захочу.
- Какой ценой? От чего ты готов отказаться ради этого, Дженсен?
- А что у меня есть, за что мне стоило бы держаться?
- У тебя есть ты сам. И есть люди, которым ты небезразличен.
- Нет таких людей.
- А я?..
- А у тебя есть Джонатан. Ты сделал свой выбор. И я прошу тебя об одном – оставь меня в покое.
- Ты жесток, Дженсен. Я не бросал тебя.
- Интересно, кого ты сейчас пытаешься обмануть – себя или меня? И я не жесток, я просто справедлив.
- Ты можешь ненавидеть меня, и, возможно, ты вправе, но умоляю - измени свое решение. На ЭлЭй свет клином не сошелся. Если ты попадешь туда, где тебя мечтает видеть Донна, тебя не станет... Дженсен, ты готов отказаться от того, что по кусочкам собирал всю жизнь – от самого себя?
- Прекрасная речь, браво. Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что твои визиты в ЭлЭй крайне нежелательны.
- Ты совершаешь ошибку, Дженсен...
- Не тебе об этом судить.
- Хотя бы подумай...
- Не о чем здесь думать. Все решено.

***

- Джаред, ты куда? – напряженно спросила Шэрон, выскакивая из кухни, стоило Падалеки зашуршать курткой в прихожей.
Бля, да что с ней сегодня такое?..
- В клуб, - мрачно буркнул Джаред, присаживаясь на корточки, чтобы завязать шнурки. И тут же подвергся самому настоящему допросу с пристрастием.
- В «Лотос»?
- Нет.
- С Чадом?
- Нет.
- Вы поссорились?
- Нет.
- Тогда почему вы не идете вместе?
Джаред резко встал, понимая, что теряет терпение.
- Потому что у Чада свидание с его девушкой, - отрезал он и на всякий случай добавил: - А я иду с Жен.
- Куда?
- В клуб. Не в «Лотос». Бильярдный.
- Она играет?
«Нет, блядь, она танцует голой на столе, пока играю я!» - очень хотелось ответить Джареду, но он сдержался.
- Мы, мама, - с нажимом произнес он. – Мы играем. Вместе.
- Надеюсь, не на деньги? – как-то беспомощно спросила Шэрон, словно на самом деле хотела задать совсем другой вопрос, но не решилась.
- На поцелуи, - уже откровенно огрызнулся Падалеки, выбрав из тех вариантов, что крутились у него в голове, наиболее пристойный.
Шэрон в отчаянии закусила губы.
- Когда ты придешь? – еле слышно поинтересовалась она, опуская взгляд.
- Часам к двенадцати, ну, плюс-минус, - облегченно отозвался Джаред и торопливо выскользнул за дверь.
Черт, может, она просто психует перед завтрашней поездкой?.. Да, наверное, так и есть... Блин, надо было быть с ней помягче, впрочем, ладно. Он все искупит завтра утром.
В «В-50» он пришел без четверти восемь. Банды еще не было, но Джаред решил не терять времени даром и немного разогреться. Он уверенно прошел к стойке и уселся на высокий стул.
- Я хочу оплатить стол, - заявил он, когда уже знакомый ему бармен отвлекся от протирания стаканов и облокотился на стойку напротив.
- Да ну? – ухмыльнулся тот. – Слышь, парень, а дай-ка мне еще раз взглянуть на твое удостоверение...
Джаред внутренне похолодел. Пользоваться подделкой без Эклза почему-то было страшно, но он взял себя в руки и решительно протянул бармену ID.
- Ну, и какого ты года рождения, Джаред Падалеки? – поинтересовался тот, вертя в руках карточку.
- Семьдесят девятого, - уверенно соврал он, поскольку зазубрил всю содержащуюся там информацию еще днем.
- Ну надо же... Выучил, - одобрительно кивнул Билли. – Ты, бля, себе не представляешь, сколько таких уебанов, как ты, палятся на этом простом вопросе. Вот купят себе доки, а хотя бы прочитать лень... А чё ты один?
- Банда сейчас подойдет, - с облегчением ответил Джаред, забирая удостоверение.
- Банда? – удивленно вскинул брови бармен.
Падалеки смутился. Н-да, похоже, здесь о громком титуле этой компании и слыхом не слыхивали...
- Ну, их так в школе называют... – пробормотал он, и тут же с ужасом понял, что сказал.
Билли расхохотался, искренне, громогласно. Джаред почувствовал, что стремительно багровеет.
- Бля, пацан, да тебя просто не надо ни о чем спрашивать, сам расколешься, как черепаха под фурой... Ладно, не ссы, просто не тряси этой хуйней перед копами, если чё; а мне лично глубоко однохуйственно, сколько вам лет. Я не спец, доки есть, и ладно... Так тебе чего, стол? Как обычно?
Джаред, все еще не в силах поверить, что отделался легким испугом, торопливо кивнул.
- Двадцать баксов, - резюмировал бармен и, пошуровав под стойкой, зажег свет над обычным столом Банды. – Пиво?
- Я подожду Ба... друзей, – покачал головой Падалеки.
Он играл сам с собой около получаса, поначалу – просто, чтобы убить время, а потом неожиданно увлекшись. Он попробовал изобразить некоторые удары Дженсена, и ему показалось, что он начинает понимать всю прелесть этих, казалось бы, откровенно непродуманных и яростных атак. Да, скорее всего, ничего не получится, но уж если так срастется, что в лузу уйдет именно тот шар, какой ты хотел... это окрыляет. Именно потому, что всё – на удачу, на одной интуиции и вере в себя...
Он почувствовал, что Банда вошла в клуб, даже не оборачиваясь. А потом Эклз налетел на него сзади и обнял - крепко, до боли, утыкаясь лицом в шею.
И Падалеки не надо было видеть его лицо, чтобы понять – Дженсену плохо. Нет, он не обдолбан и не пьян, ему просто... просто очень хреново.
- Дженс, что случилось? – тихо спросил он, накрывая его ладонь своей.
- Ничего, - пробормотал Дженсен ему в шею, почти касаясь губами, и отстранился.
Джаред понял, что он соврал.
Игра не клеилась. Сегодня Дженсен, вопреки своему обыкновению, бил только прямые шары, причем бил четко и сильно, словно надеялся либо расколоть шар, либо пробить борт. Джаред постепенно заражался его настроением и просто бил в никуда, не в силах отвести взгляд от пустого, сосредоточенного лица Дженсена.
Банда тоже выглядела какой-то притихшей, по крайней мере, закономерный проигрыш пары Эклз - Падалеки не вызвал ни одного язвительного комментария. Дженсен тяжело опустился на стул возле столика и уставился в пол.
- Пиво принести? – тихо спросил Джаред.
Эклз отрицательно покачал головой.
Падалеки понял, что все вопросы, которые он хотел задать Дженсену еще днем, внезапно потеряли всякий смысл. Нет, наверное, он вспомнит о них, только – потом. Не сейчас. Джаред подошел к Дженсену сзади и, наклонившись, обнял. Крепко, словно пытаясь закрыть своим телом. Уткнулся лицом ему в шею и легко коснулся губами – почти животное, интуитивное действие, потому что только так можно успокоить, дать понять, что ты рядом, что тебе не все равно... Что теперь и навсегда – если Дженсену плохо, значит – забыты все счеты, значит – сорваться с места и защищать его от всего мира до последней капли крови. Падалеки никогда не смог бы это сформулировать, но чувствовал он именно так. Главное - Дженсен его понял. И накрыл его руку своей.
Казалось, на них никто не обращает внимания, Банда невозмутимо продолжала игру, только в быстром напряженном взгляде Стива Джаред уловил что-то очень похожее на благодарность.
- Дженсен, что случилось? – шепотом повторил Джаред свой вопрос.
- С хорошим человеком пообщался, - глухо ответил Эклз.
- Всё настолько хреново?
- Как видишь.
Над столами плыли первые аккорды White rabbit. Внезапно Джаред понял, что все очень просто. Неважно, насколько серьезна причина – Дженсену плохо, а значит это надо исправить. Разделить боль, утешить, отвлечь...

One pill makes you larger,
and one pill makes you small
And the ones that mother gives you,
don`t do anything at all
Go ask Alice,
when she`s ten feet tall

Он действительно – наваждение и бред, наркотик, вечная погоня за ускользающим белым кроликом... Его можно любить и ненавидеть, быть готовым его убить – и отчаянно желать его поцелуев… Главное - к нему невозможно остаться равнодушным. А значит, когда выпадает шанс дать что-то, в чем нуждается он – от такого невозможно отказаться. Потому что иначе все бессмысленно.
Потому что, похоже, Дженсен Эклз вызывает зависимость сразу и навсегда.

And if you go chasing rabbits
And you know you`re going to fall,
Tell `em a hookah smoking caterpillar
Has given you the call.
Call Alice
When she was just small.

Джаред мягко, но настойчиво повернул лицо Дженсена к себе и, на секунду потерявшись в изумрудно-зеленом, приник к его губам, чувствуя, как по телу прокатывается волна возбуждения, потому что Дженсен ответил сразу, горячо, благодарно, словно утопающий, который наконец-то нащупал свою соломинку...
Пальцы в волосах и сбивающееся дыхание, отчаянно колотящееся сердце и все сильнее накатывающее желание получить больше...
- Пойдем, - прошептал Джаред прямо в горячие губы, и Дженсен, ничего не спрашивая, нехотя отстранился, вставая. И тут же вновь прижал Джареда за талию к себе, обжигая голодным взглядом.
- Пойдем, - эхом отозвался он.

When the men on the chessboard
Get up and tell you where to go
And you`ve just had some kind of mushroom
And your mind is moving low.
Go ask Alice
I think she`ll know.

В коридоре было пусто, как и в прошлый раз. Джаред прислонился к стене и с силой притянул Дженсена к себе.
- Ты пожалеешь об этом, - прошептал Эклз, застывая за дюйм до губ Джареда.
- Плевать, - хрипло выдохнул тот, пропуская через пальцы светлые волосы, и, надавив на затылок, преодолел сопротивление Дженсена, а потом заткнул ему рот поцелуем.
Мир вокруг больше не существовал. Кажется, по коридору кто-то прошел, но для Джареда сейчас имели значение только жадные губы, мягкие волосы, руки, ласкающие его спину под футболкой.
- Я не могу от тебя отказаться, прости, - прохрипел Дженсен, коленом слегка раздвигая ему ноги и наваливаясь уже всерьез, со всей силой, вжимаясь бедром в пах. Только сейчас это вызвало не страх - волну совершенно бешеного, неконтролируемого возбуждения, желание получить все сразу и сполна.
Пальцы Джареда лихорадочно сражались с пуговицами на рубашке Дженсена, это сейчас казалось до безумия важным – трогать его тело так, чтобы никаких преград между ними. Когда он понял, что Дженсен расстегивает ремень его джинсов, он резко рванул ткань, последняя, самая упрямая пуговица отлетела с мясом. Вот так, теперь все правильно... Горячая кожа, перекатывающиеся упругие мышцы, кольцо в соске... Почему-то ощущение металла под пальцами окончательно вынесло мозг, Джаред сорванно застонал и стал помогать Дженсену – торопливо, неловко, словно первый раз в жизни расстегивал собственные джинсы.
Когда рука Дженсена уверенно легла на его возбужденный член, Джаред выгнулся ему навстречу, закусывая губы и понимая, что реальность вокруг взрывается тысячей фейерверков. Краем затухающего сознания он успел подумать, что вот об этом он точно не пожалеет. Никогда.
Он кончил быстро и ярко, выдохнув на пике имя, которое сейчас заслонило собой целый мир. Дженсен поддержал его, не давая сползти на пол, когда колени внезапно предательски подогнулись. Джаред, с трудом фокусируя взгляд, увидел, что он улыбается. А еще по какой-то едва заметной тени в самой глубине его глаз понял, что Эклз готов остановиться на этом. И что решать Джареду.
Только для себя он все давно решил.

When logic and proportion
Have fallen sloppy dead,
And the White Knight is talking backwards
And the Red Queen`s off with her head!
Remember what the dormouse said:
Feed your head. Feed your head. Feed your head

- Дженсен, поехали к тебе, - прошептал он, привлекая Эклза ближе и благодарно сжимая мокрые от собственной спермы пальцы. – Пожалуйста, ну? Прямо сейчас!
Глаза Дженсена сверкнули, голодно и радостно, но он все равно спросил, и его низкий хриплый голос мог обмануть кого угодно своим напускным спокойствием, только не Джареда:
- Ты хорошо подумал? Ты не должен...
- Я знаю, - прошептал Джаред, дергая Эклза на себя и, за миг до того, как впиться в припухшие губы настойчивым, жадным поцелуем, все же успел договорить: - Я хочу...
Они вернулись в зал – растрепанные, возбужденные, едва успев кое-как привести себя в порядок.
- Мы уходим, - ни к кому не обращаясь, бросил Дженсен и подхватил куртку.
Никто не произнес ни слова, только примеряющийся для удара Крис медленно распрямился. Он переглянулся со Стивом, Лорен потупила взгляд, а Ники слегка улыбнулась.
Джаред молча взял свою куртку и почувствовал себя счастливым, когда Дженсен приобнял его за талию перед тем, как направиться к выходу.
- И даже делать практически ничего не пришлось, - проводив Эклза и Падалеки взглядом, задумчиво произнес Стив.

***

Всю дорогу до дома Эклза они не произнесли ни слова, да слова особо и не были нужны. В голове у Джареда не было ни одной связной мысли, впрочем, думать сейчас хотелось еще меньше, чем говорить.
Они оставили байк в подземном паркинге кондоминиума, а когда за ними закрылись двери лифта, Дженсен прижал Джареда к стене кабины и на секунду замер, глядя прямо в глаза. От голодного предвкушения в его взгляде по телу пробежала дрожь; Падалеки не знал, что увидел в его собственных глазах Эклз, но, судя по выражению его лица, он понял все правильно. Потому что сейчас, когда инстинкты полностью подавили собой разум, состояние Падалеки можно было исчерпывающе описать единственным словом: «хочу».
Взгляд Дженсена смягчился, он слегка улыбнулся и со вздохом нетерпения приник губами к шее Джареда. Прикосновение обожгло огнем – настойчивое, требовательное, не только губы и язык, но еще и зубы, ощутимо прихватывающие кожу, и от этого хотелось выть и кусаться в ответ… Джаред выгнулся, до боли прижимая Дженсена к себе, потерявшись в этой умелой ласке. Черт, Эклзу действительно можно позволить абсолютно все, потому что, похоже, он охренительно хорошо знает, что делает…
Лифт остановился. Дженсен оторвался от своего занятия, и Джаред с разочарованным стоном потянулся за ним, но Эклз взял его за руку и слегка встряхнул, приводя в чувство.
- Не здесь. Все будет, Джаред, только не здесь, - прошептал он, и это «все будет» куском раскаленного железа рухнуло от сердца до паха, хотя казалось, что возбудиться сильнее уже просто невозможно.
Потом Дженсен никак не мог открыть дверь, потому что Падалеки всячески мешал ему, неровно дыша в затылок и шаря руками по всему телу, а когда замок, наконец, поддался, Джаред, не владея собой, буквально впихнул Эклза в квартиру.
Никакого страха, никаких сомнений. Только всепоглощающее желание и понимание, что единственно правильно – это именно так…
В прихожей Дженсен вновь перехватил инициативу, и прижатому к стене Джареду оставалось только стараться в очередной раз не забыть, как дышать, пока Эклз, стянув с него куртку и футболку, увлеченно выцеловывал его грудь и живот, опускаясь все ниже…
Прикосновения горячих губ сводили с ума, распаляли до безумия, но не давали долгожданной возможности сорваться за край… Впрочем, сейчас Джаред был этому даже рад, он, разумеется, планировал кончить, но никак не в штаны, стоя в буквальном смысле на пороге самого важного события в своей жизни.
- Дженсен, - выдохнул он, судорожно вцепляясь в волосы Эклза и заставляя того поднять голову.
- М-м? – расфокусированный темный взгляд, довольная полуулыбка на приоткрытых влажных губах.
- Я уже почти, - честно предупредил он.
Дженсен улыбнулся широко и однозначно.
- Я могу принести тебе лед, - прошептал он на ухо, впрочем, стараясь не прижиматься слишком сильно. – Еще рано, не так…
От этого «не так» Джаред в самом деле едва не кончил.
Эклз отстранился и, окинув Джареда нескромным взглядом, коротко произнес:
- Снимай обувь и иди за мной.
После чего развернулся и пошел в гостиную, на ходу включая везде свет. Когда он успел сам разуться и вылезти из куртки, Джаред даже не заметил.
Падалеки торопливо скинул кроссовки и поспешил следом.
Дженсен стоял посреди гостиной и медленно расстегивал рубашку, глядя на замершего на пороге Джареда вполне откровенно, но в то же время выжидающе.
Во рту мгновенно стало сухо, как только рубашка полетела на пол, хотя, казалось бы, открывшаяся картина давно должна была стать для Джареда привычной. И пусть Падалеки не без оснований подозревал, что вся эта красота – не дар природы, а результат упорного труда в спортзалах и жестких диет, но, черт возьми… Это не делало Дженсена менее совершенным.
- Мне нравится, когда ты так на меня смотришь, - негромко произнес Дженсен. – Иди сюда.
Джаред прекрасно понял значение взгляда, которым Дженсен посмотрел ему в глаза, прижимая к себе за бедра. Последнее предложение остановиться. Но Падалеки решительно покачал головой, касаясь его мягких губ осторожным поцелуем. Он не отступит, уже – ни за что.
- Туда, - хрипло выдохнул Дженсен, подталкивая Джареда к спальне.
Они упали на кровать, не разжимая объятий, и Джаред снова провалился в омут прикосновений, поцелуев и ласк.
То, что сначала он все же был напряжен, он понял лишь когда расслабился достаточно для того, чтобы, не переставая отвечать на поцелуи, потянуться к молнии на джинсах Дженсена. Все же дотронуться до чужого члена – это серьезный шаг… Как там говорил Мюррей? Пока у тебя не возникло желание подрочить кому-то еще кроме себя… Так вот, возникло. До такой степени, что желание доставить удовольствие Дженсену практически сравнялось с желанием получить удовольствие самому.
Похоже, Дженсен тоже это понял.
- Раздевайся и ложись, - шепнул он и, быстро коснувшись губами груди Джареда, соскользнул с кровати, а потом вышел из спальни.
С одной стороны, Джаред был ему искренне благодарен за проявленную деликатность: все же сразу раздевать друг друга догола – это как-то чересчур, к тому же мало ли – может, у него на трусах мишки Гамми нарисованы, и он совсем не жаждет делиться этой информацией даже с человеком, с которым собирается заняться сексом… Но с другой стороны, оставшись в одиночестве, Джаред моментально почувствовал себя гораздо менее уверенным, чем в объятьях Эклза. Нет, он не то чтобы стал сомневаться в правильности своих действий, блин, говоря по правде, Джаред просто ощутил себя какой-то гребаной девственницей в первую брачную ночь, а это было донельзя паршивое чувство...
Он быстро разделся и нырнул под одеяло, очень надеясь, что Дженсен не заставит себя долго ждать.
- Никогда не думал, что эротические фантазии могут сбываться…
Эклз замер в дверях – обнаженный и прекрасный, возбужденный - и ничуть этого не стесняющийся. Джаред вспыхнул и отвел взгляд.
- Боюсь даже спросить, о каких фантазиях речь, - пробормотал он, подаваясь навстречу скользнувшему под одеяло Дженсену.
Тот обнял его, прижимаясь всем телом, закидывая ногу на бедро, давая физически ощутить степень своего возбуждения, и жарко прошептал на ухо:
- Думаю, теперь я уже могу признаться… Я мечтал однажды найти тебя голым в моей постели…
- Интересно, это было до или после того, как ты меня послал в первый раз? – не удержался Джаред, подставляя шею под неторопливые, чувственные поцелуи.
- Задолго до. Задолго, - усмехнулся Дженсен и лизнул его до самого подбородка, мокро и возбуждающе.
Потом он решительно отпихнул одеяло в сторону.
- Будет только мешать, - шепотом пояснил он, коротко и осторожно целуя правый сосок, от чего Джаред хрипло выдохнул и изумленно распахнул глаза, не ожидая ощущений такой силы.
- Не бойся, не замерзнешь… Я согрею…
Джаред почувствовал себя воском рядом с открытым пламенем. И согреет, и расплавит, и заставит измениться до неузнаваемости… Хотя, кто знает – иногда перемены только на пользу…
- Я тебе верю, - то ли прошептал, то ли просто подумал он.

***

Дженсен был нежен, внимателен и никуда не спешил, но Джаред почему-то никак не мог расслабиться полностью, ну, то есть – так, чтобы совсем. Разумеется, теоретически он прекрасно знал, на что идет, только вот на практике все оказалось намного сложнее, чем в теории. Присутствие рядом Дженсена возбуждало, его ласки отзывались в каждой клеточке тела, но, черт, он все же парень… И техническая сторона вопроса не просто смущала – она пугала, причем Джаред никак не мог понять, чего в этом страхе больше, эмоций или рассудка.
Он с тоской понимал, что Дженсен все замечает, пытался заставить себя расслабиться усилием воли, но от этого лишь зажимался еще сильнее…
Джаред постепенно впадал в отчаянье, осознавая, что это еще хуже, чем та его паника в коридоре «В-50», там хоть он на грубость среагировал, а сейчас… А еще ему казалось, что Дженсену скоро просто надоест с ним возиться, и он в лучших традициях Блонди просто сверкнет глазами и выставит Джареда из своей постели. А также из квартиры и из жизни. Навсегда. Вот тогда уже точно – только удавиться, потому что жизнь без Дженсена не имеет смысла. Черт, ну пусть Эклз уже просто его трахнет, ничего, он потерпит, от этого не умирают…
В очередной раз вздрогнув всем телом в ответ на осторожное прикосновение пальцев, Джаред понял, что сейчас разрыдается, и судорожно стиснул зубы. Блядь, ну что же он за такая ошибка природы, а?..
- Ш-ш… Успокойся… Ничего такого, чего ты сам не захочешь, понятно? – голос Дженсена был спокоен и даже ласков, но смотреть ему в глаза все равно было страшно.
- Джаред, посмотри на меня, пожалуйста.
Падалеки открыл глаза и с отчаяньем посмотрел в склонившееся над ним лицо.
И разрыдаться захотелось еще сильнее, потому что Дженсен смотрел без гнева или раздражения, в его глазах были терпение, понимание и… неужели все еще желание? Бля, после такого?!!
- Джаред, ничего страшного, - прошептал он, мягко касаясь губ Падалеки. – Скажи, а с девушкой ты когда-нибудь был?
Джаред отрицательно покачал головой. Он боялся, что если он скажет хоть слово вслух, голос сорвется – подло, предательски…
Дженсен негромко рассмеялся, уткнувшись лбом в плечо Падалеки.
- Ну надо же… Абсолютный девственник…
- Звучит обидно, - все же выдавил из себя Джаред.
Дженсен тут же мягко коснулся губами его щеки и, прижавшись теснее, прошептал на ухо:
- Звучит потрясающе… Кстати, думаю, в связи с этим стоит поменять концепцию… Хочешь, я побуду для тебя девочкой?..
До Джареда не сразу дошел смысл его слов, а когда дошел, он изумленно отстранился и заглянул в лицо Дженсена. Насмешливые искорки в зеленых глазах не прибавили ему уверенности.
- Ты серьезно? – недоверчиво спросил он. Черт, что интересно, ему самому и в голову не пришло хотя бы задуматься о подобном.
- Вполне.
Дженсен откинулся на спину и Джаред тут же приподнялся на локте, следуя за его движением, все еще не в силах поверить в серьезность этого заявления.
- Даже если я не стану твоим первым мужчиной, то могу хотя бы попытаться стать для тебя первой женщиной, - рассмеялся Дженсен, потягиваясь с грацией дикой кошки. – Это не тот шанс, который можно упустить… Но если ты кому-нибудь проболтаешься…
- Например кому? – буркнул Джаред, осторожно касаясь губами груди Эклза.
- А я знаю? Вы, девственники, народ непредсказуемый, - весело фыркнул Дженсен.
Внезапно Джаред понял, что больше не испытывает ни малейшего чувства неловкости. Все словно встало на свои места. Черт, в решении этой так не вовремя возникшей проблемы, похоже, действительно есть другой путь, позволяющий разом обойти все казавшиеся непреодолимыми противоречия… Да, Дженсен парень, но если так… Ведь это почти как с женщиной… В сознании словно что-то перемкнуло, и на Джареда наконец-то накатила волна ничем не замутненного возбуждения вперемешку с благодарностью, и он, уже не испытывая ни капли сомнения, навалился на Дженсена сверху, впиваясь губами в губы и впервые касаясь рукой его возбужденного члена.
- Спасибо, - горячо выдохнул он в покорно приоткрытый рот, целуя со всей страстью, на которую был способен.
- Ох, чувствую, я еще об этом пожалею, - проворчал Дженсен, отвечая на поцелуй.
Все моральные преграды рухнули, сметенные отчаянным, нерассуждающим желанием. Джаред вновь тонул в ощущениях, и ведомый, подчиняющийся Дженсен вызывал едва ли не больше эмоций, чем привычный - властный и настойчивый. А при одной мысли о том, что такой он только сейчас и с ним, рассудок отказывал на хрен.
Джаред ненадолго пришел в себя лишь когда, сидя между разведенных ног лежащего на животе Дженсена, осторожно пытался ввести внутрь перепачканные смазкой пальцы. Это было какое-то озарение, смесь ужаса и восторга.
- Слишком узко, - на автомате озвучил он то, что думал. – Не влезет.
Дженсен глухо стукнулся лбом о подушку.
- Падалеки, - прорычал он, подаваясь навстречу, насаживаясь на пальцы и наглядно демонстрируя, что раз получается с пальцами, получится и с остальным…
- Прости, - испуганно и виновато прошептал Джаред, покрывая поцелуями его поясницу. – Прости…
Дженсен обреченно застонал и уткнулся лицом в постель.
Минуту спустя, с трудом проталкиваясь в горячее и тесное, Падалеки понял, что это самое потрясающее ощущение, какое он испытывал в своей жизни, а еще через секунду он полностью потерял над собой контроль. Он вбивался в этот невообразимый тугой жар, краем сознания улавливая, что хрипы Дженсена мало похожи на звуки удовольствия, но просто физически не мог остановиться. Потому что в его голове уже закручивалась спираль нового Большого взрыва, обещая рождение звезды… галактики… вселенной… Когда мир взорвался ослепительной вспышкой наслаждения и, казалось, пришло понимание абсолютной истины, Джаред выгнулся, запрокидывая голову, и его хриплый выдох сорвался на крик... А потом упал на Дженсена, вжимая того в постель, обнимая до боли, до нового хрипа…
Падалеки обрел способность двигаться, лишь услышав из-под себя придушенное:
- Слезь с меня…
Он вышел из Дженсена и откатился в сторону – потрясенный, оглушенный пережитым оргазмом… невероятно счастливый. Он, не мигая, смотрел в потолок, но ему казалось, что он видит звезды. Те самые, которые внезапно взяли и сдержали свое обещание…
Падалеки вряд ли смог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем он услышал сбоку от себя звуки, похожие на приглушенные всхлипы, и, помертвев, рванул Дженсена за плечо, разворачивая к себе… И только тогда до него дошло, что тот смеется. Нервно и неудержимо.
- Черт, ну ты и животное, - сквозь смех простонал Дженсен. – Ой, черт… Я понял, что может быть хуже старого извращенца… Дорвавшийся девственник!!!
Он всхлипнул и вновь уткнулся лицом в подушку, заходясь от хохота.
- И много у тебя опыта общения со старыми извращенцами? – нахмурился Джаред, тут же вспомнив про запонку.
- Падалеки, мне не всегда нужен личный опыт, чтобы делать выводы, - глухо раздалось из подушки.
Тут до Джареда, наконец, дошло.
- Дженс, я сделал тебе больно? – с отчаянием прошептал он, очень желая и ужасно боясь дотронуться до Дженсена.
Тот приподнял голову и посмотрел на Джареда – весело и ехидно.
- Спасибо, хоть не просишь показать, где болит… - сказал он и вновь с хохотом уткнулся лицом в подушку.
У Падалеки отлегло от сердца.
- А чего я там не видел, - проворчал он, ласковым, и в то же время неожиданно собственническим жестом проводя рукой по подрагивающей спине Дженсена.
Потом он приподнялся на локте и осторожно коснулся губами плеча Эклза.
- Все было ужасно, да? – виновато спросил он.
Дженсен тут же перевернулся на спину, его глаза весело блеснули.
- Это было сильно, - искренне произнес он, выворачиваясь и опрокидывая Джареда навзничь.
- Я просто не ожидал такого напора, - прошептал он, ласково касаясь губ Падалеки, который тут же с готовностью подался ему навстречу. - И ты действительно большой…
Рука Эклза скользнула по его животу вниз, а миг спустя Дженсен закатил глаза и застонал.
- Падалеки, ты что, в этом презервативе до выпускного ходить собираешься? Сними немедленно!
Тут уже Джаред не выдержал и расхохотался, обнимая Дженсена, прижимая к себе со всей силой, начиная покрывать быстрыми поцелуями его лицо.
- Ты самый лучший, Дженсен, ты самый лучший, - пробормотал он.
Эклз отстранился и усмехнулся – весело и самодовольно.
- Я знаю, - заявил он. – Ладно, давай я…
Не особо напрягаясь вопросом утилизации, Дженсен кинул снятый презерватив на пол и в ответ на недоуменный взгляд Джареда лишь махнул рукой.
- Все завтра, - коротко объяснил он, вновь пристраиваясь рядом с Падалеки.
- Но ты не кончил, - грустно отметил Джаред, уже без малейших сомнений охватывая рукой все еще возбужденный, хотя и слегка опавший член Дженсена.
- А куда мне торопиться? – шепот в ухо показался неожиданно многообещающим. – У меня еще есть планы…
Джаред понял, что это его уже совершенно не смущает. И что теперь он позволит Дженсену абсолютно все, и даже не потому, что убедился – в этом действительно нет ничего страшного. Просто теперь он знает, какое удовольствие получит Дженсен, и, черт, Падалеки сделает все, чтобы ему это дать.
- Я готов, - прошептал он, целуя Дженсена в шею.
- Не торопись, - слегка усмехнулся тот, поглаживая его пока что безжизненный член. – Хотя… Рад слышать.
Некоторое время они просто лежали, тесно прижавшись друг к другу, обмениваясь скорее нежными, чем страстными поцелуями, наслаждаясь близостью. Но постепенно Джаред почувствовал, что вновь заводится; Дженсен, все еще ласкающий его член, вполне закономерно тоже это понял, и его поцелуи стали более настойчивыми и глубокими.
- Джаред, ты позволишь? - пробормотал Дженсен спустя несколько минут, в течение которых он своими ласками почти довел Джареда до грани нового оргазма. – Черт, я так хочу попробовать, какой ты… Я знаю, ты горячий и узкий и, о черт, никого до меня… Я с ума схожу, Джаред, можно?
- Можно, - без колебаний выдохнул Падалеки.
Дженсен на миг отстранился, внимательно вглядываясь в его лицо, а потом одним быстрым движением подсунул подушку под поясницу Падалеки и закинул его ноги себе на плечи, приподнимая и облегчая доступ. Джаред дернулся, скорее от неожиданности и непривычности позы, но Дженсен моментально замер, внимательно глядя на него.
- Давай, - произнес Джаред.
Он вздрогнул от прикосновения холодных влажных пальцев, но Дженсен тут же успокаивающе поцеловал его – легко и нежно.
- Я буду очень осторожен, - прошептал он. – Обещаю.
И Джаред понял, что будет только так, и никак иначе.
Проникновение первого пальца не показалось чем-то запредельно неприятным, так – легкий дискомфорт, хотя от необычности этого ощущения начинала слегка кружиться голова.
- Все в порядке?
- Да.
Дженсен начал двигать пальцем, размеренно и ритмично касаясь определенной точки, и Джаред изумленно распахнул глаза, когда неприятные ощущения внезапно обрели оттенок наслаждения.
- Ого, - выдохнул он.
- Будет лучше, - прошептал Дженсен, вновь наклоняясь и касаясь его губ.
Кажется, он добавил еще один палец, и ощущения стало просто невозможно отличить одно от другого, уже было вообще не понятно, где боль и где удовольствие. Гулкие и частые удары сердца отдавались где-то в спине, не хватало воздуха, одновременно хотелось все прекратить – и никогда не останавливаться…
Когда Дженсен на миг отстранился, чтобы надеть презерватив, Джаред одновременно почувствовал облегчение и разочарование, но Дженсен тут же вновь впился в его губы, почти кусая, отвлекая от того, что он входит в него - осторожно, но настойчиво.
Джаред задохнулся, когда ощущение заполненности стало почти непереносимым, нет, не из-за боли, просто это было очень странно, обезумевший разум просто отказывался дифференцировать, что это – мучение или удовольствие.
- Расслабься, все хорошо, - прерывистый шепот прямо в рот, и Падалеки закрыл глаза, полностью отдаваясь во власть Эклза.
Дженсен начал двигаться, неторопливо, аккуратно, он просунул руку между их телами и стал ласкать опавший член Джареда, подстраиваясь под собственный ритм.
Постепенно его движения становились все более резкими и быстрыми, Джаред почувствовал, что его подхватывает и несет лавиной – он не просто возбудился, наслаждение от умелых прикосновений Дженсена снаружи и невообразимые сигналы, идущие изнутри, сплелись в один потрясающий, взрывоопасный коктейль, сердце колотилось где-то в горле, то, что осталось от разума, умоляло не останавливаться, а тело выгибалось навстречу боли и жаждало одного – глубже, сильнее!.. В этот раз его задыхающегося, обезумевшего, словно накрыло волной, и он захлебнулся в блаженстве, рвано выдыхая и выгибаясь навстречу Дженсену.
Джаред не почувствовал, как рефлекторно сжался сам, и не услышал, как застонал Дженсен, вбиваясь в него уже без всякой осторожности, сильно и часто. Он просто лежал, закусив губу и широко распахнув глаза, а в его голове в такт толчкам Дженсена и ритмичной пульсации крови в висках стучало одно: Дженсен его все же трахнул и, бля, ему понравилось...
Эклз толкнулся в последний раз и, тяжело дыша, уткнулся лбом в плечо Джареда.
- Ты как? – тихо спросил он через несколько секунд, приподнимаясь и заглядывая в лицо Падалеки.
- Охренительно, - честно ответил тот.
Дженсен усмехнулся, усталый и довольный.
- Молодец, - шепнул он, касаясь губами кончика его носа. – Ты – просто класс.
Он осторожно вышел из Джареда и со стоном упал на спину, переводя дыхание. Потом Падалеки ощутил, что он зашевелился и потянулся к прикроватной тумбочке, щелкнула зажигалка.
Джаред вновь почувствовал себя неловко. Что делать теперь, он не имел ни малейшего представления. Черт, да он вообще не знал, как вести себя после секса с парнем; чисто теоретически, с девушками после этого положено обниматься, но вот Дженсен этого может и не оценить... Для него произошедшее вряд ли явилось таким уж грандиозным событием, как там Стив говорил – это всего лишь секс… И, похоже, их отношения не изменились, хотя еще час назад Джаред думал совсем иначе.
- Тебя отвезти домой? – кончик сигареты вспыхнул ярче, осветив спокойное, идеально красивое лицо.
Обидно, но ожидаемо.
- Сам доберусь, - торопливо пробормотал Джаред, резко садясь и порываясь скатиться с кровати, но Дженсен повернулся к нему и, по-прежнему сжимая в одной руке сигарету, другой перехватил его за запястье.
- Ты меня не понял, - негромко произнес он. – Если тебе надо домой, я отвезу, но я тебя не выгоняю…
Джаред замер, не зная, как должен реагировать. Дженсен, не отпуская его руку, со вздохом потянулся к тумбочке, положил сигарету на край пепельницы и, вновь повернувшись к Джареду, внезапно придвинулся и устроил голову у него на бедре, почти покорно глядя снизу вверх.
- Я бесчувственная скотина, да? – тихо поинтересовался он. – Прости. Просто не уезжай, ладно?
Джаред наклонился и мягко коснулся приоткрытых губ. Он внезапно подумал, что между ними все же что-то происходит, и это что-то – не только секс; от этой мысли в душе разлилась волна тепла…
- Я только позвоню домой, - прошептал он.
Он босиком, не одеваясь, прошлепал в прихожую и нашел в кармане куртки телефон. Так, время одиннадцать, еще не спит.
- Ма, привет, слушай, я не приду сегодня.
Пауза.
- Ты где? – отозвалась Шэрон неожиданно напряженным голосом.
- У Жен, - приглушенно ответил Джаред, не имея ни малейшего представления, как прореагирует Дженсен, если услышит это имя.
Молчание.
- Я знаю, кто такая Женевьев Кортез, и что ты с ней не встречаешься, - мертвым голосом отчеканила Шэрон. – Джаред, где ты?
Падалеки с удивлением понял, что не испытывает ни стыда, ни страха, только раздражение и обиду.
- А ты продолжай расследование и дальше, не хочу мешать тебе разобраться во всем самостоятельно, - огрызнулся он.
- Ты у того парня?
- У кого?
- Блондин, на мотоцикле. Ты целовал его вчера вечером прямо посреди улицы, господи, Джаред, какой стыд… Немедленно домой.
Лицо Падалеки окаменело.
- Нет.
- Немедленно домой!!!
- Доброй ночи, мама, - ровным голосом произнес он. – Удачно съездить.
И нажал отбой, отключая телефон.
- Проблемы? – спросил Дженсен, когда Джаред, рухнув в постель, сгреб его в охапку и стал целовать – торопливо и отчаянно.
- Нет, - выдохнул Падалеки, потому что сейчас, рядом с Дженсеном все это было неважно.
- Врешь, - прошептал Эклз, подставляя шею под поцелуи. – Впрочем, все наши проблемы однозначно подождут до завтра…


Глава 10.

Услышав завывание будильника, Джаред со стоном накрыл голову подушкой и собрался спать дальше.
Всю ночь он то и дело просыпался от непривычного чувства присутствия другого человека рядом, а уж когда мирно спящий Дженсен закидывал на него ногу или всем телом прижимался к спине, сон пропадал основательно и надолго. Впрочем, никаких претензий. В эти минуты Джаред либо осторожно поглаживал мускулистое бедро, либо просто замирал, теряясь в ощущениях, потому что в это было просто невозможно поверить – ночь, постель и приникший к нему обнаженный Дженсен...
Под утро Джаред наконец-то не выдержал и заснул – крепко и глубоко. Бля, и только вырубился – сразу будильник...
Осторожное прикосновение губ к плечу.
- Джаред.
А вот ни хрена.
- Джа-аред... – ленивое влажное движение ртом к затылку, зарываясь в волосы, щекоча дыханием.
Нет, сейчас – спать.
...Черт, или все же не совсем спать, потому что чужая рука уже скользнула по животу и оценила утренний стояк аккуратным прикосновением...
Несколько уверенных движений, и Джаред задышал чаще, впрочем, голову из-под подушки так и не вытащил. Принципиально.
Когда Дженсен отстранился, Джаред чуть не застонал от разочарования, но тут же прикусил губу, услышав за спиной тихий шорох.
- Хорошо, можешь не просыпаться, - горячий шепот в ухо, и холодные влажные пальцы осторожно скользнули между ягодиц.
Черт, вот сейчас болезненно даже самое легкое прикосновение. Падалеки дернулся и недовольно застонал.
- Тш-ш... Не притворяйся. Я знаю, тебе нравится.
Самое ужасное, что он прав... Теперь хотелось побыстрее миновать дискомфорт первых секунд и перейти к главному... Джаред толкнулся навстречу раскрывающим его пальцам и услышал тихий смех:
- Горячая штучка...
Он с тихим рычанием скинул подушку на пол и изогнулся, находя губами губы Дженсена, когда тот вошел одним плавным движением и начал двигаться, быстро и ритмично.
Ч-черт, ну вот и на хрена нужен был будильник?..
- Доброе утро, - прошептал Дженсен в шею Падалеки, когда тот расслабленно уткнулся лбом в постель, тяжело переводя дыхание. – Поднимайся, опоздаем...
- Куда? – простонал Джаред, переворачиваясь на спину и с грустью наблюдая, как Дженсен сползает с кровати и потягивается.
- А что, для тебя учебный год внезапно закончился? – поинтересовался Эклз, оборачиваясь.
- По крайней мере, для себя я точно нашел более интересное занятие, - пробормотал Джаред и умоляюще добавил: - Эклз, ну его на хрен, а? Ну что тебе так уперлась эта школа, нельзя быть одновременно умным и красивым, это ненормально...
Однако Дженсен был непреклонен.
- Вставай, - коротко произнес он, пощекотав неосторожно высунутую из-под одеяла пятку Джареда. – Пришло время эволюционировать, неандерталец.
- Не хочу, - проворчал Падалеки в спину Дженсена.
- Я в душ. Ты со мной?
Ч-черт, вот умеет уговаривать, зараза...
Джаред понял, что ему чертовски нравится даже просто стоять рядом с Дженсеном под теплыми струями воды и, осторожно целуя его шею, мять руками упругие подтянутые ягодицы.
- Я хочу попробовать еще раз, - пробормотал он. – Я буду осторожнее. Черт, мне же надо тренироваться...
Дженсен изогнулся, заглядывая себе через плечо.
- Падалеки, у меня что, на заднице «тренажер» написано? – поинтересовался он.
Джаред со смехом прижал его к себе и прошептал на ухо:
- А это обязательное условие? Не проблема. Маркер есть?..
Дженсен не выдержал и тоже рассмеялся.
- Слушай, я так понимаю, жрать у тебя, как всегда, нечего? – тоскливо спросил Джаред, немного обнадеженный реакцией Эклза и твердо намеренный вернуться к главному вопросу позже.
Дженсен задумался.
- Кажется, в холодильнике что-то было... – с сомнением произнес он.
- Пошли, проверим, - решительно предложил Джаред, понимая, что настолько голодным не ощущал себя уже очень давно.
Дженсен поднял на него глаза и улыбнулся.
- Знал бы, что так все получится, забил бы холодильник бифштексами, - мягко прошептал он, целуя Джареда в уголок рта. – Помокни еще минутку, я принесу тебе, чем вытереться.
Когда Джаред понял, что Дженсен привычно решил не усложнять себе жизнь хотя бы полотенцем на бедрах, он колебался недолго. В конце концов, после такой ночи продолжать стесняться чего-либо просто глупо. Поэтому он повесил полотенце на сушилку и последовал за Эклзом на кухню голым. Ходить было больно, но дискомфорт отдавался в памяти такими воспоминаниями, что хотелось глупо и счастливо улыбаться.
- Обезжиренный йогурт?! – с ужасом озвучил Джаред надпись на пластиковом стаканчике, который Дженсен выставил на стол. – Чувак, ты хоть раз в жизни ел нормально?..
Дженсен пожал плечами.
- Не помню, - коротко ответил он, садясь напротив Джареда и решительно открывая свой йогурт. – Я привык. К тому же, полагаю, наши представления о норме довольно сильно различаются.
- Я не хотел тебя обидеть...
- А я и не обиделся.
Но его упрямо опущенный взгляд говорил об обратном.
Джаред почувствовал себя виноватым и тут же распластался по столу, пытаясь заглянуть ему в глаза.
- Дженсен, это самый потрясающий обезжиренный йогурт, какой я когда-либо пробовал в своей жизни, - с горячностью сказал он. - Ну хочешь, я еще и твой съем...
Дженсен поперхнулся, в течение секунды героическим усилием воли сохранял серьезный и обиженный вид, а потом, не выдержав, расхохотался, утыкаясь лбом в руки.
- Падалеки, ты – это нечто, - искренне сообщил он, отсмеявшись и поднимая на Джареда сверкающий взгляд.
- А кофе будет? – тут же решил закрепить успех Падалеки.
Дженсен вновь рассмеялся и покачал головой.
- Разве я могу тебе хоть в чем-то отказать?
- Слушай, а мне нравится, как это звучит, - подумав, тихо произнес Джаред.
Пока Дженсен варил кофе, Падалеки с мечтательной улыбкой любовался потрясающим видом его мускулистой спины и подтянутой задницы.
- Ты всегда ходишь дома голым? – не выдержал он, понимая, что это зрелище не оставляет его равнодушным не только в плане эстетического удовольствия.
Дженсен пожал плечами, возвращаясь к столу с двумя чашками.
- Я живу один, климат позволяет, - просто объяснил он. – Почему нет?
Падалеки дождался, пока он поставит чашки, и привлек его к себе, обхватив рукой за бедра.
- Давай никуда не пойдем, а? – он постарался придать своему жалобному взгляду снизу вверх максимальную убедительность, а для большего эффекта слегка сжал гладкую ягодицу. - Ну на хрена нам куда-то идти?..
Дженсен провел рукой по его волосам и коротко поцеловал в лоб.
- Даже не думай, - отрезал он. – Пора мне заняться твоим воспитанием, Падалеки.
- Слушай, а других идей по поводу меня у тебя нет? – с надеждой поинтересовался Джаред, неохотно отпуская Эклза. – Эта мне как-то не очень нравится...
Дженсен занял свое место и, взяв в руки чашку, посмотрел на Джареда так, что желание выходить из дома пропало окончательно.
- Может, и есть, - негромко согласился он, но давать какие-либо пояснения счел лишним.
Кофе был выпит в молчании, но рядом с Дженсеном было комфортно даже молчать.
Джаред уже натянул джинсы и пытался понять, где может быть его футболка, но внезапно вспомнил вчерашний разговор с Шэрон и тут же со стоном рухнул на кровать, утыкаясь лицом в подушку.
- Что это значит? – спросил появившийся на пороге Дженсен, застегивая манжет свежей рубашки.
- Дженсен, я не могу туда идти. Правда.
- Почему? – судя по тону, Эклз понял, что это не шутка.
- Я вчера говорил с Шэрон, ну с матерью... Она догадывается, что я... Что мы... То есть, про тебя-то она ничего не знает... Точнее, видела один раз, тогда, ну, ты меня из «В-50» привез... А они сегодня уезжают...
Кровать прогнулась под тяжестью тела, Джаред понял, что Дженсен сел рядом.
- Теперь еще раз, но коротко и понятно, - негромко произнес он.
Падалеки собрался с мыслями, перевернулся на бок и четко выдал:
- Мать подозревает, что я провел ночь с парнем, а поскольку они с отцом сегодня уезжают на все выходные, она наверняка припрется в школу для того, чтобы хорошенько выебать мне мозг на дорожку. Блядь, я просто не готов...
Джаред вновь уткнулся лицом в подушку. Ч-черт, ни хрена себе его Дженсен оттрахал, раз он умудрился забыть о таком. Теперь главное не попасться матери до их отъезда. Так, телефон лучше не включать, ни к дому, ни к школе и близко не подходить... Даже Чаду лучше не звонить, ничего, сообразит, что Джаред с ним не едет, если что – Шэрон, бля, подтвердит... А за выходные он что-нибудь придумает. Ладно, но это уже реально не проблема Дженсена.
- Дженсен, я уйду, ты не во... – начал он, вновь поворачиваясь к Эклзу и осекся, увидев, что тот смотрит на него очень серьезно и задумчиво.
- Повернись, - скомандовал он, наклоняясь над Джаредом, а когда тот повиновался, невозмутимо принялся расстегивать его джинсы.
- Ты чего? – испугался Падалеки.
- Первое правило пребывания в этом доме, Падалеки, – никаких валяний в моей постели в уличной одежде, - спокойно пояснил Дженсен, вставая и дергая за штанины.
- То есть, мы остаемся? – тихо спросил Джаред, чувствуя себя одновременно довольным, смущенным и благодарным.
- Даже если ты все это только что придумал, я просто обязан как-то поощрить такой креатив, - усмехнулся Дженсен, снимая рубашку и аккуратно вешая ее в шкаф-купе, а потом стал расстегивать брюки.
- Я не придумал, - буркнул Джаред, избавляясь от остатков одежды.
- Я знаю, - просто отозвался Дженсен, ныряя под одеяло. – Иди сюда.
Он крепко обнял прижавшегося к нему Джареда и коротко поцеловал в ухо.
- Все будет хорошо, Падалеки, - негромко произнес он, и Джаред почему-то сразу ему поверил. – У нее ведь нет никаких фактов, правильно? Зато у тебя есть целых три дня, чтобы решить, что именно ты хочешь ей сказать...
- А как ты сказал своим родителям? – тихо спросил Джаред и тут же понял, что эта тема Эклзу неприятна.
- Давай не сейчас, ладно? – поморщившись, попросил он.
- Как скажешь... – согласился Падалеки, неторопливо водя пальцем по груди Дженсена. – Так, ну... чем займемся?..
- У меня есть охренительное предложение, - произнес Эклз и, зевнув, устроился поудобнее. – Мы будем спать.
- Спать? – изумленно приподнялся Джаред. У него были значительно более интересные задумки...
- Именно, - подтвердил Дженсен. – Черт, да ляг ты уже и не елозь! Время - семь, я ни хрена не выспался, да и ты тоже. Все, спать. И даже не вздумай меня будить до полудня, иначе твоей заднице не поздоровится.
- Звучит заманчиво, - усмехнулся Джаред, и, обняв Дженсена покрепче, закрыл глаза.
- Слушай, Дженс... – попытался спросить он спустя несколько секунд, но был прерван раздраженным заявлением:
- Так, Падалеки, когда мы занимаемся сексом – любые звуки, любые вопросы, любые непристойности, всё, что придет в голову. Когда мы спим – я хочу слышать исключительно тишину. Надеюсь, это понятно.
Поскольку всё было действительно предельно ясно, Джаред только негромко вздохнул. Н-да, это Дженсен...

***

Джаред проснулся около одиннадцати от голода. Йогурт и кофе на завтрак – может, это охренительно полезно, но лично для Падалеки – явно недостаточно. А еще ему очень хотелось хоть немного поменять позу, плечо, на котором устроился Дженсен, затекло, но, черт... Во сне Эклз выглядел так трогательно, что одна мысль о том, чтобы его побеспокоить, казалась преступлением. Приоткрытые пухлые губы, тень от ресниц на щеках, веснушки на носу и скулах... Черт, ну вот хоть бы совсем не просыпался... Прям сказочная принцесса: ночью – божий ангел, днем – злее чёрта... Или он все же понемногу расколдовывается, и эти две крайности постепенно соединятся в настоящего Дженсена – пусть не самого легкого в общении, но в целом очень даже неплохого человека?.. Впрочем, если Джаред признается Эклзу, что хотя бы в мыслях сравнивал его с принцессой... Неуверенное равновесие наверняка тут же вновь качнется в сторону порождения ада, и тогда – берегись, Падалеки!..
Джаред не выдержал и бесшумно рассмеялся. По крайней мере, он хотел сделать это бесшумно.
- Падалеки, - произнес Дженсен, не двигаясь и не открывая глаз. – Ты это делаешь специально, потому что знаешь, насколько меня бесит, когда меня разглядывают спящим?
- Нет, - честно ответил Джаред, улыбаясь еще шире. – Я просто любуюсь. Ты потрясающе красивый, когда спишь...
Дженсен вздохнул и, переворачиваясь на другой бок, проворчал:
- Я всегда потрясающе красивый. И прекращай эти сопли, сколько раз повторять - я не люблю сентиментальных парней.
Н-да, про принцессу точно лучше не упоминать. Но можно попробовать заговорить по делу, все равно ведь проснулся.
- Дженсен, я есть хочу… - чёрт, слишком жалобно.
- И?..
- Тут есть поблизости что-нибудь, где можно купить нормальную еду?
- Нормальную – это как?
- Ну... бургер там, фри...
- О господи...
Дженсен вновь повернулся к Джареду и внимательно посмотрел ему в глаза.
- Падалеки, я понятия не имею, где в этом районе можно купить что-то подобное, но, чисто теоретически, допускаю, что такие места должны быть, - честно ответил он. – Ты правда будешь это есть?
Джаред грустно кивнул. Блядь, да он сейчас душу готов продать за хот-дог...
Дженсен сел, зевая и потирая лицо.
- Черт, Падалеки, вот объясни, как ты умудряешься жрать такую херню и при этом не толстеть? – спросил он, откидывая с Джареда одеяло и шлепая его по плоскому животу.
Тот перехватил его руку и прижал к себе.
- Ну... Я много двигаюсь? – предположил он.
- А я, можно подумать, мало, - фыркнул Дженсен. – Поднимайся, пойдем искать тебе еду, а то, чего доброго, умрешь от истощения...
- Да я и сам могу... – если честно, мысль о том, что Эклз собирается пойти вместе с ним, привела Падалеки в прекрасное расположение духа, но тот действительно не обязан...
- Еще заблудишься, - буркнул Дженсен, вставая.
Падалеки готов был радостно рвануть к первому же лотку с хот-догами, но Эклз остановил его безапелляционным заявлением, что только пищевых отравлений ему не хватало.
- Ты что, тоже это будешь есть? – не поверил своим ушам Джаред, на что Эклз засунул руки в карманы и пожал плечами.
- Ты на меня крайне плохо влияешь, - пояснил он и с немного виноватой улыбкой добавил: – И вообще-то я тоже жутко жрать хочу.
Перед Макдоналдсом Дженсен медитировал около минуты, в течение которой Падалеки чуть не захлебнулся слюной, а потом решительно кивнул:
- Пошли, чудовище, развращай меня дальше...
Джаред решил никак не комментировать это заявление и промолчал.
- Здесь или с собой? – спросил он, стоя перед кассой.
- Падалеки, вот жил бы ты один, понимал: любой перекус дома – лишняя посуда.
- Для бургера тарелку брать не обязательно.
- О господи, с такой логикой можно вообще все со стола жрать... Не тормози, наша очередь.
Падалеки заказал себе два бигмака, большую картошку и колу; Эклз долго разглядывал меню и взял чизбургер с минералкой.
- Чувак, ты как-то неправильно развращаешься, - заметил Джаред, подталкивая к нему свою картошку. – Ешь давай.
В глазах Дженсена промелькнула какая-то тень, но Джаред тут же убедил себя, что это ему показалось, тем более что Эклз моментально весело улыбнулся и сказал:
- Сам напросился.
И тут же запустил руку в пакет с картошкой.
Просто не с чего было его глазам наполняться горечью даже на долю секунды...
Уже на выходе Дженсен здорово удивил его, решительно направившись к кассе и взяв еще несколько бургеров с собой.
- Чувак, ты меня пугаешь, - не удержался Джаред.
Дженсен смерил его снисходительным взглядом.
- Я так понимаю, ты сегодня у меня по меньшей мере до конца учебного дня торчать собираешься, и готов поспорить, через пару часов опять захочешь жрать. Так что можешь просто сказать спасибо, - произнес он и вручил пакет Падалеки, который помимо воли расплылся в счастливой улыбке. – Неси.
- Не хочу тебя пугать, но мои предки свалят не раньше шести, - заметил Джаред.
Дженсен страдальчески закатил глаза и молча пошел к выходу.
...Еще не успели закрыться двери лифта, а Джаред, придерживая одной рукой пакет, другой ухватил Дженсена за задницу и, навалившись всем телом, прижал его к стенке кабины.
- Надеюсь, ты выспался? – прошептал он.
- А что? – в зеленых глазах веселье и ехидство.
- Может, теперь выслушаешь мою идею? - выдохнул Джаред на ухо Эклзу и почувствовал, как сильные руки крепко обхватывают его за талию и вжимают в себя.
- Думаю, у меня тоже найдется, что тебе предложить...
И Падалеки понял, что вряд ли сможет устоять перед предложением Дженсена, даже несмотря на то, что собственная идея ему все равно нравилась больше...

***

Дженсен был непреклонен и решительно отмел все поползновения Джареда, объяснив, что больше не допустит над собой никаких экспериментов, пока не будет уверен, что Джаред наконец-то все правильно понял. И что он намерен показывать ему, как все надо делать, ровно столько, сколько понадобится, причем готов приступить к демонстрации прямо сейчас. Впрочем, Падалеки возражал буквально несколько секунд...
Потом Дженсен долго и с удовольствием курил, а Джаред, положив голову ему на грудь, думал о том, как много может измениться за один день. Еще двадцать четыре часа назад он и мечтать не смел, что сутки спустя будет лежать рядом с Дженсеном в одной постели и приходить в себя после классного секса... Впрочем, хорошо, что он не мог этого знать заранее. Иначе со своей везучестью обязательно бы все испортил...
- Поваляйся еще, или, если хочешь, можешь пойти в гостиную и посмотреть телевизор, - прошептал Дженсен ему в висок, целуя, и решительно поднялся с кровати.
- А ты куда? – насторожился Джаред. Вот черт, кажется, теперь ему страшно даже просто выпустить это сокровище из поля зрения... Поймав себя на этой мысли, Падалеки не удержался и улыбнулся.
- О господи, Падалеки, мне теперь и на посещение туалета у тебя разрешение спрашивать? Я – сюда, к ноуту, мне кое-что надо сделать, - проворчал Дженсен, впрочем, без привычного раздражения.
Джаред подумал, что надо будет засечь, как долго после оргазма Дженсен сохраняет умиротворение, а потом подсчитать, как часто надо заниматься с ним сексом, чтобы получить на выходе доброжелательного и приветливого Эклза в течение всего дня. Перспектива показалась заманчивой, и Падалеки фыркнул уже в голос.
- Знаешь что, иди-ка лучше тоже сюда, - заметил Дженсен. – Мне будет спокойнее, если я буду тебя видеть, ты как-то странно себя ведешь...
- Признайся, тебе просто нравится на меня смотреть, - весело отозвался Падалеки, неловко сползая с кровати. Черт, однако... Ладно, это того стоило.
- Слушай, включи уже телек и дай мне полчаса покоя, - фыркнул Дженсен.
Джаред понял, что ему все же не хватает раскрепощенности Дженсена, чтобы ходить по дому без одежды постоянно, и влез в джинсы. Ну, в качестве компромисса – на голое тело. На самом деле, Джаред и при первой попытке одеться так и не смог вспомнить, куда он запихнул свои боксеры, хотя, разумеется, найти их было жизненно необходимо, не хватало еще, чтобы на них наткнулся Дженсен во время уборки... Падалеки представил себе лицо Эклза при виде этой находки и заржал.
- Падалеки, у тебя что, истерика?
- Нет. Просто прекрасное настроение.
Джаред хотел с размаху плюхнуться на диван, но в последний момент передумал и сел по возможности аккуратно.
Дженсен хмыкнул, окидывая его скептическим взглядом.
- Если я тебя смущаю, я могу одеться, - заметил он.
Мурлыкнул Windows.
- Ты меня не смущаешь, ты меня радуешь, - абсолютно искренне заявил Падалеки, поскольку голый Эклз в очках смотрелся просто феерично.
Дженсен скептически посмотрел на Джареда поверх монитора и приподнял бровь.
- В таком случае, должен ли я уловить какое-то завуалированное послание в том, что ты спрятал свою задницу в джинсы? – невозмутимо поинтересовался он.
Падалеки вновь рассмеялся.
- Чувак, я живу в соседних комнатах с четырнадцатилетней сестрой, я не привык рассекать по дому голым, – развел руками он.
- А зря, - резюмировал Дженсен и уткнулся в компьютер.
Джаред пару минут лениво переключал каналы, впрочем, он особо и не надеялся найти что-то интересное в середине дня. Обрывки фраз и мелодий постепенно слились в единый ненавязчивый звуковой фон, но когда на экране появился подиум, по которому под бодрую музыку целенаправленно перемещались девушки-модели, палец Джареда замер над кнопкой Р+, а сам он покосился на Дженсена. Кто его знает, вдруг заинтересуется...
- Переключи, - поморщившись, попросил Эклз, бросив в телевизор быстрый взгляд.
- Я думал, может, ты захочешь посмотреть, - пожал плечами Джаред и выключил телевизор.
- Чего я там не видел, - проворчал Эклз.
Падалеки пару минут добросовестно хранил тишину, беззастенчиво разглядывая Дженсена, но тот на его взгляд никак не реагировал, а молчать было скучно.
- Дженс, а как ты стал моделью?
Самое оно для первой оценки, после оргазма прошло минут десять.
Тяжелый вздох.
- Падалеки, если ты закончил с телевизором, есть еще музыкальный центр и радио.
Н-да, настолько часто заниматься сексом Падалеки, пожалуй, не сможет...
- Надеюсь, ты понимаешь - в четыре года я не сам пришел в агентство... – не отвлекаясь от ноута, неожиданно сказал Дженсен.
Джаред кивнул. Начинать новый отсчет почему-то не хотелось.
- Просто моя мать решила, что раз уж у нее получился такой умилительно красивый ребенок, этим надо поделиться со всем миром. Меня никто не спрашивал. Если честно, о первой съемке я и не помню почти ничего, а потом как-то закрутилось...
- Наверное, это прикольно, - совершенно искренне заметил Джаред.
- Это работа, Падалеки. Причем не из легких, особенно для ребенка. Впрочем, ребенком там очень быстро быть перестаешь.
- В смысле?
- Когда взрослые партнеры относятся к тебе как к коллеге, продолжать вести себя по-детски глупо, и это быстро понимаешь. Ха, один раз на съемках ролика случилась какая-то накладка с текстом и вся съемочная группа час сидела под включенными софитами; в принципе, обычное дело, только актеры были в зимней одежде... Меня предлагали переодеть, но блин, куда там – я как все... Ну и хлопнулся в обморок. Тепловой удар.
- И сколько тебе было лет? – задумчиво спросил Джаред.
Дженсен отвлекся от монитора и задумался.
- Около шести, - ответил он, возвращаясь к ноуту.
- И что, ты действительно с четырех лет постоянно работал?
- Ну, да. Более или менее постоянно.
- А как же друзья, школа?..
- Скажем так, друзей у меня никогда особо близких не было, а со школой приходилось совмещать.
- И тебе никогда не хотелось все бросить? Ну, пожить нормальной жизнью...
Дженсен невесело усмехнулся.
- Один раз. Мне было десять. Мой приятель, Глен, собирался с отцом за город на рыбалку, а у меня была запланирована очередная съемка. Ну мы с ним и решили, что если он подобьет мне глаз, это позволит мне отмазаться от фотосессии и поехать с ними, рыбу мой фингал точно не напугает... Ну, мы немного увлеклись, я упал и сломал руку. Самое обидное, на лице не было ни царапины... Вот тогда я в первый раз нарвался на фирменную лекцию Донны. Это моя мать, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Джареда. - Блин, Падалеки, твое счастье, что ты с ней не знаком. Иногда я думаю, что единственный нормальный мужик в нашей семье – это она... Так вот, мать везет меня в больницу, я рыдаю на заднем сиденье, кстати, это действительно было больно, и тут начинается: «Дженсен Росс Эклз...». Когда мы доехали до госпиталя, не знаю, от чего я плакал сильнее – от боли или от чувства вины... Да, Донна всегда умела размазать человека несколькими словами; подозреваю, у меня до сих пор нет от нее иммунитета...
Дженсен покачал головой и рассмеялся.
- А рыбалка? – тихо спросил Джаред, опуская глаза.
- Что рыбалка? – не понял Эклз.
- Ну, ты поехал на рыбалку?
Дженсен усмехнулся.
- Я поехал на съемку. Как я уже говорил, на лице не было ни царапины, а гипс... Он в кадр не попадал.
- Дженсен, но это же полный пиздец, - честно сказал Джаред.
Усмешка Дженсена стала жесткой.
- Повторяю еще раз – это работа, Джаред. И она позволила мне заработать достаточно, чтобы обеспечить себе не только относительную свободу, но и будущее, я не собираюсь работать моделью вечно. И там я научился дисциплине и ответственности. А еще тому, что далеко не всегда можно руководствоваться собственным «я хочу»... Иногда, чтобы добиться результата, надо переступить через себя, через собственную боль. Однажды на съемках ролика был эпизод, где я выбегаю из комнаты и кидаюсь на шею актрисе, которая играла мою мать. Ну вот, на бегу я и впилился лбом в дверную ручку, мне лет семь тогда было, и эта гребаная ручка оказалась четко на уровне моего лба... В глазах искры, один глаз заливает что-то теплое, а я, не замедляясь, бегу дальше и бросаюсь на шею «маме», в последний момент замечая ее перекошенное от ужаса лицо... Думаю, она просто не ожидала, что на нее кинется ребенок, истекающий кровью, в сценарии все было несколько по-другому... - Дженсен рассмеялся.
- И что было потом? – негромко спросил Джаред, который не находил в этой истории абсолютно ничего смешного.
- Съемки были сорваны, потому что лоб мне пришлось зашивать, слава богу, хоть шрама в итоге не осталось. Донна кричала, что ее сына изуродовали и она засудит к ебеням всю эту гребаную контору; ее удалось заткнуть, только пообещав достойную денежную компенсацию. А мне за волю к победе и эту пробежку помреж дал шоколадку. – Дженсен вздохнул и добавил: - Только ее отобрала Донна.
- Шоколадку-то почему? – мрачно спросил Джаред.
- Она утверждала, что у меня диатез, но я думаю, она просто боялась, что я пойду по стопам своего старшего брата. Джошу повезло быть в детстве довольно пухлым ребенком, сейчас-то ничего, вытянулся, а тогда был тот еще щекан...
Падалеки подумал, что, пожалуй, не такой уж плохой у Дженсена характер. Учитывая его историю, все могло быть гораздо хуже...
- А ты никогда не хотел, ну, пойти дальше в этой области, стать, скажем, актером?
Дженсен покосился на Джареда с иронией.
- Я - нет. Донна наверняка хотела, только лет с девяти меня прекратили звать сниматься даже в рекламные ролики. Говорили, что я стал переигрывать... Ну, не объяснять же всем, что я на самом деле манерная заносчивая задница, и что я не играю, - Дженсен рассмеялся. - Так что просто пришлось потихоньку перебираться на подиум.
- Дженсен, прости, но это не жизнь, - негромко сказал Джаред. – Это каторга.
Дженсен ответил ему веселым взглядом и потянулся.
- Ну, каторгой это было до развода родителей и моей эмансипации, а потом я первым делом уволил Донну с должности моего агента, и понеслось – секс, наркотики и рок-н-ролл, - он мечтательно прикрыл глаза.
- И что на это сказала Донна?
- А что она могла сказать? Ей оставалось только признать, что она вырастила то, что хотела.
Мысль Джареда внезапно изменила свое направление.
- Так получается, кокаин...
- Господи, Джаред, ну а откуда еще? Для новичков снег вообще что-то типа лекарства... Когда постоянно хочется жрать и нет никаких сил идти на подиум, а это нормальное состояние для начинающих, кокс – панацея. Об этом все знают, просто молчат. А потом кто-то подсаживается всерьез, кто-то, вроде меня, употребляет эпизодически исключительно ради кайфа...
- А у тебя правда самый чистый кокс в Сан-Антонио? – неожиданно для самого себя спросил Джаред.
- Парень, я тебе сказал – даже не думай, - усмехнулся Эклз. - И потом, чистый кокс – это обычный дилерский развод, мне лично лучше пятидесятипроцентного не попадался...
Он снял очки и потер глаза. Потом с интересом посмотрел на Джареда, и, словно приняв какое-то решение, встал.
- Падалеки, я поверить не могу, что ты меня развел на подобные откровения, - произнес он, падая на диван и устраиваясь поудобнее, то есть положив голову на колени Джареда, а ноги закинув на подлокотник. - Твоя очередь. Рассказывай.
- О чем? – слегка смутился Джаред. У него в жизни точно ничего неординарного не происходило, о чем рассказывать-то?
- О чем хочешь, - Дженсен посмотрел на него снизу вверх и Джаред отметил, что без линз и очков его глаза выглядят по-детски беззащитными. Черт, так вот чего он в Макдоналдсе тормозил, он же не видел, небось, ни хрена... И ведь даже слова не сказал, упрямец чертов...
Повинуясь порыву, он наклонился, чтобы поцеловать Дженсена, но тот отдернулся, насколько это можно было сделать, не убирая голову с колен.
- Не отмажешься, - предупредил он.
Падалеки честно задумался.
- Ну, в рекламе я не снимался и, кажется, даже рук ни разу не ломал, - сокрушенно повинился он, но внезапно просиял: - А, вспомнил! Мне лет десять было, и я, насмотревшись «Вавилон 5», стал сочинять какую-то бредятину про космические приключения. Увлекся, кстати, не на шутку. За неполный месяц исписал целую тетрадку... А потом ее нашел Джефф, мой брат, и устроил со своими дебилами-дружками художественные чтения... Я думал, сдохну от стыда. Когда изрядно потрепанная тетрадь, наконец, вернулась ко мне, я отнес ее на задний двор, разорвал и сжег. Потом, на всякий случай, закопал пепел и торжественно поклялся никогда больше ничего не сочинять. А на следующий день записался в команду... Ну как?
Джаред рассчитывал, что Дженсен посмеется, история действительно была дурацкой, но тот остался неожиданно серьезным.
- Мне кажется, тебе надо, ну, в фигуральном смысле, откопать ту тетрадку, - задумчиво произнес он, проводя по щеке Джареда тыльной стороной ладони. – Думаю, у тебя получится писать. Ты нестандартно мыслишь.
Падалеки смутился. Услышать такое от Дженсена...
- А как же тупой неандерталец? – попробовал отшутиться он, но Дженсен шутку не поддержал.
- Иногда даже я ошибаюсь, - слегка пожал плечами он. – Ты не тупой. Просто ты озвучиваешь свои мысли, не задумываясь над тем, что собираешься сказать, и иногда это производит неправильное впечатление. Но если попробовать взять этот процесс под контроль... Ты умеешь видеть самые банальные вещи с неожиданной стороны, а уж о переизбытке эмоций я говорил не раз. Полагаю, это то, что надо для писателя... Футбол уже дал тебе прекрасное тело, если тебя не интересует спортивная стипендия, подумай – стоит ли продолжать? Мне кажется, это не твое... Ты явно способен на большее.
Слышать это было чертовски приятно.
- Я подумаю, - окончательно смутившись, буркнул Джаред.
- Подумай, - легко согласился Дженсен и улыбнулся.
Тогда Падалеки не выдержал и, на всякий случай зафиксировав голову Дженсена руками, все же поцеловал его – медленно, со вкусом. Осторожно приоткрывая губы своими губами, проходясь языком по кромке зубов и толкаясь в рот, углубляя поцелуй, делая его все более чувственным и страстным. Дженсен негромко застонал и обхватил его за шею, прижимая к себе…
Все же телефоны – это изобретение дьявола, иначе почему они постоянно звонят именно тогда, когда ты спишь, сидишь в туалете или занимаешься сексом? Ну, или собираешься заняться... С этой мыслью Джаред грустным взглядом проводил Эклза, который моментально вывернулся из его объятий и пошел за трубкой.
- И этот человек еще недоволен моим рингтоном, – вздохнул он. Мобильный Дженсена незатейливо заливался стандартной мелодией «нокии».
- Все лучше, чем Бон Джови, - парировал Эклз и, взглянув на определившийся номер, помрачнел.
- Я сейчас, - хмуро бросил он, исчезая в ванной. Спустя секунду Джаред услышал звук льющейся воды.
Это было обидно, но, в целом, заслуженно. Ведь в тот раз он действительно подслушивал... Черт, если честно, сейчас тоже до безумия хотелось узнать, с кем и о чем Дженсен разговаривает, но Джаред решительно одернул себя. Если сочтет нужным, Эклз сам ему скажет, а если нет, так он и не обязан.
В надежде отвлечься, Падалеки встал и, пройдясь по комнате, остановился возле застекленной полки с двд. То, что надо...

***

- Дженсен, что за шум? Я тебя еле слышу!
- Зато я тебя слышу прекрасно. Говори.
- Так, фургон Limco Logistics будет у тебя в полдень, хотя я по-прежнему не понимаю...
- Тебе и не нужно.
- О господи, ладно, делай, как знаешь. Та-ак... Не забудь, в среду мы ужинаем с Харрисом и его дочерью, настоятельно советую тебе...
- Мама.
- ... присмотреться. Дженсен, не перебивай меня. С Розенбаумами я буду договариваться на четверг или пятницу, к Веллингам мы приглашены в субботу...
- Надеюсь, мы с тобой будем жить в одной комнате?
- Дженсен, не язви, тебе не идет. Я только представлю тебя нужным людям, а дальше – поступай, как считаешь нужным, в воскресенье я улетаю, у Мак прослушивание в понедельник. Я просто искренне надеюсь на твое здравомыслие и на то, что ты наелся своей так называемой свободы и наигрался в эти дурацкие игры с ориентацией.
- Это не игры. Я такой, какой есть.
- Ты говоришь глупости, Дженсен Росс Эклз. «Я такой, какой есть» - дешевая отговорка ленивых жирных неудачников, которые никогда и ничего не добьются в этой жизни, тебе это прекрасно известно. И это не про тебя. Ты способен на многое, я это знаю, и ты это знаешь. Я просто очень надеюсь, что у тебя хватит мозгов не упустить тот шанс, что сейчас у тебя есть. А вот когда ты докажешь окружающим, чего стоишь на самом деле, тогда - играй по своим собственным правилам, никто и пикнуть не посмеет, но сначала до этого надо дорасти.
- Если все так здорово, почему мне кажется, что я предаю друзей?
- Кого? Друзей?.. Дженсен, я тебя умоляю, если ты о своих прилипалах из этой вашей... как ее там... «банды», то они забудут о тебе через пару дней. Ну, может, о твоих деньгах они будут грустить немного дольше...
- Все не так просто.
- Боже, Дженсен, только не говори, что ты кем-то увлекся... А если это так, тем более – не морочь парню голову, ведь это парень, верно?.. У тебя своя жизнь, и ты прекрасно знаешь, что сейчас в ней нет места никому, кроме тебя самого.
- Знаю.
- Поэтому просто оставь мальчика в покое, договорились?
- Я сам разберусь.
- О, в этом я ни на секунду не сомневаюсь!.. Все, дорогой, я должна бежать. Я люблю тебя, милый.
- Я тебя тоже.

***

Когда Дженсен появился на пороге гостиной, Джаред бросил на него виноватый взгляд.
- Слушай, я тут нашел... - начал он и тут же осекся. – Что-то случилось?
- Ничего, - тихо ответил Дженсен, забираясь на диван с ногами и прижимаясь к Джареду, который тут же обхватил его за плечи.
- Случилось, - грустно вздохнул Джаред, касаясь губами его волос. – Но ты почему-то не хочешь мне об этом говорить...
- Прости, - Дженсен уткнулся лицом Джареду в грудь, его голос прозвучал еле слышно. - Прости меня, Джаред...
- Не надо, Дженс, – мягко отозвался Падалеки. – Считай, что я заранее тебя простил. Абсолютно за все.
Ему показалось, что он сказал даже больше, чем понял сам, но Дженсена это неожиданно развеселило. Он усмехнулся и ласково коснулся кожи Джареда губами.
- Так что ты нашел? – спросил он, разворачиваясь и вновь устраивая голову на коленях Падалеки.
Джаред непроизвольно посмотрел в телевизор, Эклз проследил за его взглядом и фыркнул.
На экране потрясающе импозантный в своем белом смокинге Индиана Джонс яростно сражался с китайской мафией за пузырек с противоядием.
- Детский сад, - констатировал Дженсен.
- Эй, вообще-то это твой диск! – дернул его за ухо Джаред.
- Ну, так мало ли кто ко мне может зайти, - фыркнул Эклз и вновь посмотрел на Падалеки.
- А почему «Храм судьбы»? – поинтересовался он.
Джаред пожал плечами.
- Это мой любимый, - честно признался он.
- Мой тоже, – вздохнул Дженсен и, устроившись поудобнее, уставился на экран.
Джаред на миг потерял дар речи от возмущения, а потом с чувством шлепнул Дженсена пониже спины.
- Ай, - недовольно отозвался он.
- Сволочь ты, - с чувством сообщил Джаред.
- Да, - тут же согласился Дженсен, заворочался, пытаясь устроиться максимально комфортно, и в итоге сел, тесно прижавшись к Джареду. – Я такой...
Потом они смотрели известный наизусть, но от этого не менее любимый фильм, и Джаред держал руку Дженсена в своей, любуясь сильными ухоженными пальцами и перебирая звенья золотого браслета, на пластинке которого была выгравирована буква J.
- Классная штука, - заметил он.
- Мой подарок себе любимому на прошлый день рождения, - усмехнулся Дженсен.
- А когда у тебя день рождения? – тут же заинтересовался Джаред
- Первого марта.
- Еще не скоро, - с облегчением вздохнул Падалеки, думая, что до марта еще есть время поднакопить денег на хороший подарок.
- Да. Еще не скоро, - еле слышно подтвердил Дженсен каким-то странным, безжизненным голосом. Но Джаред не обратил на это внимания, поскольку ему в голову пришла очередная мысль, которую непременно надо было обсудить.
- Слушай, так получается, я все же гей, правильно? – спросил он.
Дженсен усмехнулся.
- Гениальное умозаключение, - одобрил он.
- Нет, ну правда?
- Падалеки, а я откуда знаю? Может, ты би.
- Да я не об этом. Слушай, так мне, значит, теперь надо что-то с собой делать, ну, не знаю там, ноги брить или руки кремом мазать?..
Дженсен вздохнул.
- Зачем? – негромко спросил он.
- Что?
- Руки кремом.
- Ну… Чтобы мягкие были. Во, а еще маникюр… - Джаред с сомнением посмотрел на свою большую крепкую кисть с обветренной кожей и обкусанными ногтями.
Дженсен со стоном вновь улегся на его колени и внимательно посмотрел снизу вверх.
- Падалеки, ну на хрена тебе маникюр? Ты же его сожрешь уже к вечеру. А ноги, если очень хочешь, ты себе конечно можешь побрить, только я не понимаю, каким образом для тебя это связано с ориентацией.
- Ну-у… - Джаред задумался. – А разве не все геи так делают?
Дженсен помолчал.
- Джаред, ты жертва гомофобной пропаганды, – наконец подвел итог своих размышлений он.
- Это еще почему? – обиделся Падалеки.
- Потому что, даже несмотря на то, что тебе самому понравился секс с мужчиной, в твоем сознании гомосексуалист по-прежнему – манерное женоподобное создание, уже не похожее на мужика, но вполне закономерно не дотягивающее до бабы, такая, знаешь, ошибка природы. Разумеется, встречаются и подобные, но считать это правилом, да еще и стараться подражать… Падалеки, это полная хрень. Да, некоторые геи бреют ноги, но не потому, что они геи, а потому, что им так больше нравится. И, рискуя тебя шокировать, должен заметить, что некоторые натуралы тоже так делают.
- Да? – Джаред был слегка озадачен.
- Представь себе. И для того, чтобы быть геем, тебе не надо ничего с собой делать, ни руки смягчать, ни пах эпилировать. Вполне достаточно просто соблюдать элементарные правила гигиены, впрочем, это всех касается, ну и, максимум, перед встречей с партнером может быть не лишней определенная подготовка.
- Это как? – тут же живо поинтересовался Джаред.
Дженсен объяснил. Джаред покраснел.
- Мы обычные люди, Падалеки, - задумчиво произнес Дженсен, не заостряясь на щекотливой теме. – То, что так не считает гетеросексуальное большинство – не наши проблемы. Поэтому… Джаред, постарайся просто оставаться собой. Не меняйся, ладно?..
В голосе Дженсена Джареду вдруг почудилась непонятная глухая тоска, он с тревогой заглянул тому в глаза, но взгляд Эклза был по-прежнему безмятежным.
- «…я выбрал путь себе кратчайший и прямой. – Какой же? – Быть самим собой», - негромко процитировал Дженсен.
- Что это? – спросил Джаред. Фраза ему понравилась.
- Ростан. «Сирано де Бержерак».
Эклз одним движением поднялся на ноги и, постояв в задумчивости перед книжной полкой несколько секунд, взял какую-то книгу и кинул ее Джареду, который принял подачу чисто машинально.
- Футболист, сразу видно, - кивнул Дженсен и вернулся на диван.
- Что это?
- Прочитаешь, выяснишь.
- Я не люблю читать, - вздохнул Джаред, откладывая книгу в сторону.
Дженсен усмехнулся.
- Да мне, если честно, без разницы, любишь ты или нет, - он обхватил Джареда за шею и притянул к себе. – Ты все равно прочитаешь, я знаю. Ты слишком любопытный.
- Это про геев? – обреченно поинтересовался Падалеки.
Дженсен расхохотался.
- Нет. Но ход твоих мыслей мне нравится, - ответил он, подставляя губы под поцелуй.

***

Джаред никогда прежде не чувствовал себя до такой степени счастливым – так, чтобы полностью и абсолютно. Он провел у Эклза практически целый день, они посмотрели все три фильма про Индиану, съели все бургеры, и еще дважды занимались сексом, причем первый раз – прямо на полу перед телевизором, скатившись туда с дивана. Просто в тот момент у них реально не нашлось сил хотя бы ненадолго оторваться друг от друга и добраться до спальни. Тогда же Джаред решил, что следующий раз джинсы он, пожалуй, наденет только перед уходом, больше не хотелось тратить на них время, которое можно провести значительно более приятно. Да и вообще – Дженсен прав, ходить по дому голым здорово…
Телефон он решился включить около четырех, обнаружил десять пропущенных звонков от матери, два от Мэган и шестнадцать – от Чада. Он быстро набрал смс, понимая, что чем дольше он будет медитировать над трубкой, тем выше вероятность дождаться входящего вызова, а проигнорировать телефон, который надрывается у тебя в руках – в этом есть какая-то психологическая засада, для Джареда так точно.
Мэг перезвонила буквально через несколько секунд.
- Джей, ты где? – возбужденно зашептала она. – Сука ты, Джей, хоть мне-то можно было позвонить, а? Блин, тут такое творится… Мама со вчерашнего дня на ушах стоит, не поверишь, она так рявкнула на Джеральда, когда он полез к ней с вопросами про тебя… Он аж в лице изменился… Ой, слушай, а еще она вчера звонила матери Чада, я слышала, и спрашивала про какую-то Джейн…
- Жен, - машинально поправил Джаред. Так, понятно, из какой жопы растут эти ноги…
- Джей, так ты где? Ты в порядке? – внезапно спохватилась Мэган.
Джаред посмотрел на сидящего напротив Дженсена, который внимательно прислушивался к разговору, и совершенно искренне ответил:
- Ты себе даже не представляешь, насколько я в порядке.
Эклз улыбнулся.
- Круто, слушай, а ты домой-то вообще придешь?
- А куда я денусь, - вздохнул Джаред. – Слушай, они свалили?
- Нет еще, собираются. Или уже не собираются, хрен поймешь… Ма не хочет ехать.
Черт, только не это…
- Мэг, скажи ей, что я звонил и что у меня все в порядке, - поморщился Джаред.
- Может, ты ей сам позвонишь? – тихо спросила Мэг.
Нет, вот это вряд ли. С другой стороны, если они не уедут…
- Мэг, скажи ей, что если она готова поговорить спокойно, я отвечу на звонок, - решительно произнес он, мысленно зажмуриваясь от ужаса.
- Хорошо, Джей.
- Да, слушай, и набери меня, когда они все-таки свалят.
- Ок.
Джаред нажал отбой и беспомощно посмотрел на Дженсена.
- Сейчас мне будет звонить Шэрон… - тихо произнес он.
Эклз встал и, обогнув стол, приблизился к Джареду вплотную, а потом наклонился и поцеловал – мягко, успокаивающе.
- Все в порядке, - негромко сказал он, – сам понимаешь, этого нельзя избежать. Только мой тебе совет – не делай никаких окончательных заявлений, думаю, для каминг-аута еще слишком рано.
В принципе, с этим Джаред был полностью согласен и поэтому ответил благодарным взглядом. Он был рад, что Дженсен не сочтет его нежелание сразу признаваться в своей ориентации трусостью.
- Удачи, - шепнул Эклз ему на ухо и вышел из кухни, плотно прикрыв за собой дверь.
Сначала Джаред расстроился, моральная поддержка сейчас ему совсем не помешала бы, но потом понял, что Дженсен абсолютно прав. Есть разговоры, которые нужно вести только один на один, и никак иначе...
«It`s my...» - Джаред нажал на прием быстро и решительно.
- Джаред…
Голос Шэрон казался усталым и больным. Сердце мучительно сжалось.
- Мама.
- Джаред, ты в порядке?
- Да.
- Где… где ты? – почти шепотом.
- Я у друга.
- Милый, ты прости меня… Я не должна была так на тебя вчера набрасываться, даже не выслушав, ведь ты наверняка все сможешь объяснить…
Неловкий смешок.
- И прости, я не хотела обидеть твою девушку…
- Какую? – нахмурился Джаред.
- Ну, ту… Которую я приняла за мальчика… Ну, на мотоцикле…
Джаред почувствовал, как каменеет лицо. Что ж, вот он, прекрасный выход – Шэрон так боится узнать об ориентации сына, что готова обманывать себя сама, чего же проще – не спорить, подтвердить, придумать имя… Но откуда-то изнутри уже поднималась обжигающая яростная волна протеста, потому что так нельзя, неправильно, недопустимо отрекаться от того, кого любишь, только потому, что твоя любовь не нравится другим. Не было никакой девушки. На мотоцикле был Дженсен, и он парень. Самый лучший, самый замечательный парень, который стал его первым и подарил такие наслаждения, о каких прежде он не смел и мечтать. И Джаред не будет ничего скрывать или стыдиться.
Он был уже готов буквально в нескольких словах расставить все по своим местам, когда внезапно понял, неожиданно по-взрослому, что сейчас не время. Просто не время. Не по телефону. В личном разговоре, глаза в глаза, чтобы потом принести матери воды и дать ей возможность выплакаться у себя на плече. Ну, если она в принципе захочет до него дотронуться после того как узнает, что ее сын – гей. Только, черт возьми, это так и есть.
- Мама, давай поговорим обо всем потом, ладно? – мягко произнес он. – Когда вы вернетесь. Я все тебе расскажу и отвечу на все твои вопросы. Не волнуйся, езжай спокойно, хорошо?
- Хорошо, милый. Мы вернемся в воскресенье, еда в холодильнике, на столе я оставлю немного денег, вдруг что-нибудь понадобится…
Облегчение в голосе Шэрон можно было зачерпывать ложкой. Самообман – воистину великая вещь.
- Пока, мама, - грустно вздохнул Джаред.
- Целую, милый.
Когда Дженсен заглянул на кухню, Джаред все еще сидел за столом и пустым взглядом смотрел на погасший экран мобильного.
- Она никогда не поймет, - тихо произнес Джаред, обнимая тут же подошедшего ближе Дженсена и вжимаясь лицом в его живот.
- Поймет, - спокойно и уверенно отозвался Эклз, зарываясь пальцами в его волосы. – Пусть не сразу, но поймет. Она мать.


Глава 11.

- Ты хорошо подумал? – негромко спросил Дженсен, убирая со лба Джареда темную прядь.
- Более чем, - расслабленно вздохнул тот, переворачиваясь на спину и блаженно потягиваясь.
- А если все же кто-нибудь придет? – улыбнулся Дженсен.
- Пошлю на хер и просто не открою дверь, - уверенно заявил Джаред и тоже улыбнулся. – Ну, может, впущу Мюррея... Если он очень хорошо попросит...
Воспоминание о Чаде заставило Падалеки болезненно поморщиться. Так ведь ему и не перезвонил, ну просто вообще из головы вылетело. А учитывая, что от приятеля тоже не было ни слуху, ни духу, хотя телефон оставался включенным... Похоже, Джареду придется долго и нудно извиняться. И даже в знак раскаяния ответить на кучу вопросов...
Внезапно Падалеки вспомнил еще кое о чем.
- Дженс, который час? – обреченно спросил он.
Дженсен зашевелился и включил подсветку на будильнике.
- Четверть девятого.
- Ч-черт, у меня же там мелкая одна, - простонал Джаред, закрывая глаза руками.
Вставать не хотелось. Уходить не хотелось тем более.
Падалеки не знал точно, сколько времени они просто валялись в кровати, лениво целуясь и болтая ни о чем в перерывах между более активными ласками. Заниматься собственно сексом Джаред был уже физически не в состоянии, болело все, но, черт возьми, это не мешало ему по-прежнему правильно реагировать на прикосновения рук... Еще Падалеки очень хотел попробовать, как это, когда тебя ласкают ртом, но просить Дженсена он не решался, а сам Эклз не предлагал... Впрочем, Джаред понимал, что сейчас особо наглеть не стоит, все и так просто охренительно прекрасно, но, может, как-нибудь потом... Да, как-нибудь потом – обязательно...
Дженсен навалился сверху и поцеловал – мокро, вкусно, а потом провел языком по щеке к уху и коротко шепнул:
- Поехали.
Джаред лишь разочарованно застонал, когда Эклз отстранился и сел, потягиваясь.
- Дже-енс, - протянул он, царапнув ногтями по голой спине.
- Черт, ты когда-нибудь натрахаешься? - фыркнул Дженсен, впрочем, скорее с восхищением, чем с недовольством. – Падалеки, у тебя там сестра одна.
- Она не одна, - буркнул Джаред, прекрасно понимая, что Эклз прав. - У нее есть Интернет и японское мультяшное порно.
Дженсен покосился на него через плечо.
- И ты так спокойно об этом говоришь? – приподнял бровь он.
- Бля, вот когда твоей сестре стукнет четырнадцать, ты пошарь у нее в избранном, поверь, у тебя глаза на лоб полезут, - вздохнул Джаред и решительно слез с кровати.
- Я всегда считал, что девчонки к этому делу равнодушны, - с недоумением пожал плечами Эклз.
- Дженс, это так здорово - понимать, что все же есть вещи, в которых даже ты ни хера не разбираешься, – рассмеялся Падалеки.
То, что ему, несмотря на обещание, так и не позвонила Мэган, Джареда не сильно обеспокоило – когда младшая Падалеки выпадала из реального мира, ее абсолютно не волновали подобные мелочи, но вот молчание Чада начинало действовать на нервы.
Джаред влез в джинсы и босиком прошлепал на кухню, где оставлял трубку.
- Слышь, кошара, хоть свет включи, - раздалось ему в спину. – Не видно же ни хрена, ты мне сейчас всю квартиру разнесешь...
Падалеки самодовольно усмехнулся, тут же вписался бедром в тумбочку и зашипел даже не столько от боли, сколько от неожиданности.
- … или сам покалечишься, - вздохнул Дженсен.
Чад ответил, когда Джаред уже готов был нажать отбой.
- Падалеки, а с чего ты взял, что я хочу с тобой разговаривать? - поинтересовался он.
- Чувак, ты, это... – промямлил Джаред.
- Сука ты, Падалеки, понял? – спокойно отозвался Чад. – Ты че, бля, ебарь-террорист, ломанулся на блядки, а мозги дома оставил? Меня не надо было предупредить, что и кому ты наплел? Как, по-твоему, я тебя должен отмазывать?
- Да, с Жен у тебя классно получилось, спасибо, чувак! - огрызнулся Джаред, с тоской понимая, что он кругом неправ, и мысленно зажмуриваясь в ожидании реакции Чада.
Мюррей вполне предсказуемо взорвался.
- Бля, ну какая же ты сука!!! Я откуда должен был знать, что ты с ней типа все еще встречаешься, а?!
- А подумать?! – рявкнул Джаред.
- А предупредить?! – в тон ему отозвался Чад, и, пользуясь секундным замешательством Падалеки, добил его новой информацией: - Ты хоть знаешь, что меня утром Шэрон чуть на британский флаг не порвала, докапываясь, че за блондинчик тебя на байке катает и почему ты ей в уши ссышь про Жен?! И, блядь, по каким таким бильярдным клубам шарится ее невзъебенно прекрасный сынок?!
- И что ты? - тихо спросил Джаред, начиная понимать, что у спасительного и столь своевременного самообмана Шэрон была вполне реальная причина, и эту причину зовут Чад Майкл Мюррей.
- Блядь, мудила, а ты как думаешь?! Я, сука, поклялся, что видел тебя с блондинистой стриженой девкой, которая играет в бильярд и рассекает на мотоцикле!!! – рявкнул Мюррей.
- Чад... спасибо, чувак, - искренне произнес Падалеки.
- Да пошел ты, - вяло огрызнулся Мюррей и надолго замолчал.
Джаред тоже молчал, он просто не знал, что сказать.
- Джара, так ты... ты был у Блонди? – наконец негромко спросил Чад.
- Да.
- И вы?..
- Да, - просто ответил Джаред.
Чад помолчал еще несколько секунд, переваривая информацию, а потом неуверенно хохотнул.
- Бля, Пада...
- Мюррей, просто промолчи сейчас, ок? – торопливо произнес Джаред и внезапно прислушался. Черт, так и есть, в душе шумит вода, а он тут с Чадом треплется...
- Чувак, давай потом, ладно? – попросил Джаред.
- Ну... даже не знаю... – протянул Мюррей, моментально пришедший в прекрасное расположение духа. – Не, бля, Джара, ты мне только скажи...
- Чад! – разозлился Падалеки.
- Да ладно, ладно, - примирительно фыркнул Мюррей. – Чувак, а ты сам понял, что ко всем своим блядским выкрутасам ты еще и тусу зажал?.. Бля, пиздец, ты точно педик...
Джаред вновь почувствовал себя виноватым. Ну, самую малость...
- Слушай, чувак... Мы с Дженсеном сейчас поедем ко мне... - черт, вот это точно прозвучало абсолютно по-гейски, да еще и с каким-то семейным, блядь, уклоном. – Там Мэг одна... Может, попозже подгребет Банда, посидим, пивка попьем... Приходи, ну... если захочешь.
Мюррей заржал.
- Бля, пятничный вечер в компании четырех педиков и двух лесби – это то, о чем я всю жизнь мечтал! – выдал он.
Падалеки внезапно почувствовал себя неуютно, чего никогда прежде не было в общении с Мюрреем. По спине пробежал противный холодок. Как бы Чад ни бодрился, заявляя о том, что ориентация друга ему безразлична, есть вещи, которые вряд ли изменятся только потому, что изменился Джаред. Мюррею не нравится Дженсен и не нравится Банда, он встречается с девушкой и дружит с парнями из команды. Рассчитывать, что он будет общаться с теми, кого в глубине души презирает - смешно. А это значит, что в конечном итоге Падалеки придется делать выбор... Рано или поздно, но обязательно придется.
Джаред начал подозревать, что сломить упрямство Дженсена и оказаться в его постели было самым несложным по сравнению с тем, что еще предстоит.
Впрочем, в этот раз, похоже, обошлось. Чад пофыркал довольным тюленем еще с полминуты, а потом заявил:
- Чувак, я вообще-то щас в кино. Часам к десяти эта муть закончится, я завезу Соф домой и приеду. Бля, упустить возможность побыть единственным нормальным челом в компании – да ни в жисть!
Джаред понял, что задерживал дыхание, только тогда, когда облегченно выдохнул.
- Чувак, если хочешь, приезжай с Буш, - предложил он.
Бля, ну пожалуйста, пусть ему никогда не придется выбирать между Дженсеном и Чадом, а?..
Мюррей скептически хмыкнул.
- Мою девочку - в ваше гнездо разврата? – презрительно поинтересовался он. – Ага, щас. И потом, она как-то подозрительно хорошо отзывается о Коэн... С меня хватит того, что я не уберег друга, за своей девушкой буду присматривать лучше!
Джаред понял, что улыбается.
- Чувак, я надеюсь, ты хотя бы не в зале сейчас? – спросил он.
- Не, я на сцене, перед микрофоном, - закономерно среагировал Чад. – Ладно, чувак, часа через полтора буду. И, бля, сука, только попробуй кинуть меня еще раз и завалиться с Блонди в койку до моего приезда!.. Пиздец, я сам не верю, что употребил слова «ты», «Блонди» и «койка» в одном предложении!.. Бля, и это реальная перспектива!..
Чад снова заржал.
- Пока, чувак, - вновь улыбнулся Джаред.
- Бывай, чучело, - фыркнул Мюррей и отключился.
- Все в порядке? – появившийся на пороге Дженсен вытирал голову. – Ты говорил с Мэг?
Джаред почувствовал, что согревается, стремительно и неудержимо, что ему хорошо уже просто потому, что Эклз рядом, такой мирный, домашний и совсем не Блонди... Черт, да даже когда он Блонди... Все равно только рядом с ним Джаред был счастлив.
Падалеки внезапно понял, что не будет никакого выбора. Потому что не из чего выбирать, все уже решено, однозначно и окончательно.
- Нет, с Чадом, - тихо произнес он, делая шаг к Дженсену и нежно касаясь губами его губ. А руки как-то сами по себе привычно легли на спину и скользнули вниз.
- Падалеки, ты вызываешь во мне нешуточное чувство вины, - преувеличенно серьезно произнес Дженсен. – Похоже, я пробудил в тебе сексуального маньяка. Блин, больше пальцем не трону ни одного девственника...
- Я согласен, - прошептал Джаред, покрывая поцелуями покорно подставленную шею. – Я даже настаиваю... Трогай только меня... И никого больше...

***

- Жди здесь, - коротко бросил Джаред, спрыгивая с байка, и стремительно направился к входной двери. Если честно, ему очень хотелось побежать.
Что-то случилось, и Джаред готов был поспорить, что это что-то ему точно не понравится. Дом был темным и казался пустым, свет не горел даже в комнате Мэган, однако, судя по всему, было включено полное освещение на заднем дворе, откуда доносились голоса и громкая музыка.
Падалеки на миг пришла в голову мысль о том, что Мэган опередила его и пригласила своих друзей, однако Джаред тут же отмел ее как абсурдную. На самом деле никаких внятных аргументов у него не было, он просто на миг представил тусовку девочек-анимешниц и содрогнулся от ужаса.
Джаред с трудом попал ключом в замочную скважину и только тогда понял, что мрачный Дженсен стоит за его спиной.
- Дженс, я понятия не имею, что там происходит, - Падалеки никак не мог решить, чего он хочет больше - чтобы Дженсен остался здесь или чтобы пошел с ним. Как всегда, Эклза не очень интересовало мнение Джареда.
- Если там все в порядке, не волнуйся, я сразу уйду, - раздраженно передернул плечами тот и толкнул дверь.
- Дженс...
Черт, ну он ведь совсем не это имел в виду... Падалеки попробовал удержать Дженсена, просто чтобы извиниться, объяснить, но тот зло стряхнул его руку и вошел в дом.
Джаред догнал его уже в темной прихожей и крепко прижал к себе.
- Ты меня неправильно понял, - прошептал он, касаясь губами затылка.
- Да все я понял, не волнуйся, - немного нервно усмехнулся Дженсен, успокаивающе дотрагиваясь до руки Джареда. – У меня просто на редкость паршивые предчувствия.
Вот в этом Падалеки был с ним полностью согласен.
Когда он распахнул дверь на задний двор, то первой мыслью, пришедшей ему в голову, была мысль о том, что, блядь, лучше бы здесь тусовались подруги Мэг. Лучше бы здесь тусовался кто угодно... только не элита футбольной команды вместе со своими подружками. Но, по-видимому, количество причитающейся человеку удачи четко лимитировано по дням, и на сегодня Джаред свой резерв исчерпал.
В выставленных в окно динамиках музыкального центра радовались жизни Bloodhound Gang, призывая невидимого собеседника сдохнуть. Браун, Паркер и Хаггинс пили пиво, сидя за столиком для барбекю. Несколько человек пытались танцевать, точнее – Клайв Митчелл и Дилан Белл увлеченно лапали под музыку пару хихикающих девчонок на год их младше, а менее удачливый Стю Картрайт пытался привлечь внимание еще одной барышни, которая неторопливо пританцовывала на месте, не сводя мечтательного взгляда с красавчика Паркера. В принципе, выбор спутниц однозначно свидетельствовал, что парни намерены просто хорошенько оттянуться – Джаред не увидел здесь ни одной, так сказать, официальной подруги, а присутствующие особы были скорее из числа тех, которые тупо млеют от парней в спортивной форме и искренне считают, что быстрый перепихон где-нибудь на заднем сиденье мустанга – кратчайший путь в постоянные девушки. Ну, да – они ошибаются, но не будешь же разубеждать готовую на все красавицу, которая сама виснет у тебя на шее, правильно?..
Когда-то, еще до отъезда в Монтану, Джаред мечтал однажды попасть в такую компанию. Чтобы отдыхать по-полной у кого-нибудь на заднем дворе, потягивая пиво и тиская безотказную малолетку. Блядь, да они все тогда об этом мечтали...
Сейчас Джаред только покачал головой, оценив иронию происходящего – интересно, почему наши желания сбываются именно тогда, когда нам это уже на хер не нужно?..
- О, Падалеки наконец-то нарисовался! – радостно констатировал изрядно поддатый Майкл Корти, которого поначалу Джаред просто не заметил – тот переходил к решающей стадии обольщения, расположившись со своей пассией на подушках садовых качелей в самом темном углу террасы. – Бля, чувак, а че ты так долго? И где Мюррей?..
Выдав все это, он, по всей видимости, пришел к выводу, что уделил приятелю достаточно внимания, и вновь занялся радостно попискивающей подружкой.
Падалеки еще раз окинул двор взглядом, чувствуя, что командная идиллия не вызывает в нем ничего, кроме глухого раздражения, и внезапно у него потемнело в глазах – на дальнем конце стола сидела довольная Мэган, а расположившийся недопустимо близко пьяный Кэрриган что-то втирал ей на ухо, улыбаясь сладко и масляно. Блядь, а еще перед ними стояли две банки пива...
- Мэган!!! – рявкнул Джаред, бросаясь спасать ситуацию.
Первым делом он, подхватив Кэрригана за грудки, рывком поднял того на ноги и прорычал прямо в ошеломленную физиономию:
- Сет, ты че, совсем охуел?! Я те щас глаз на жопу натяну, бля! Отъебался от моей сестры, сука, живо!
Решив, что сказанного достаточно, Джаред отпихнул парня в сторону и развернулся к очевидной виновнице всего этого безобразия. Кэрриган не удержался на ногах и упал.
- Домой, быстро! – прошипел Падалеки.
Но Мэг тут же продемонстрировала, что является достойной сестрой своего брата.
- Ага, щас, - огрызнулась она, на всякий случай вцепившись в скамейку. – Пошел на хуй, Джей. Ты гуляешь со вчера? Вот и гуляй дальше, не мешай людям отдыхать.
- Падалеки, да че ты вызверился, в самом-то деле... – примирительно произнес Хаггинс. – Пусть сидит...
- Заткнись, Майк! – рявкнул Джаред.
Может, он и не прав, но только компания подвыпивших взрослых парней однозначно не подходит четырнадцатилетней девчонке. И плевать, что сегодняшние подружки футболистов немногим старше Мэг, пусть об этом думают их родные. А о Мэган позаботится Джаред. И черта с два она здесь останется, надо будет – на руках унесет и запрет в кладовке. Всё, точка.
- Ты еще и пила? – глаза Джареда метали молнии. Мэг ответила ему не менее выразительным взглядом.
- Еще нет, но сейчас выпью, - выпалила Мэг и схватила банку, которую Джаред, окончательно рассвирепев, выбил у нее из руки одним ударом.
- Быстро домой!!! – заорал он.
Все как-то притихли. Парочки перестали делать вид, что танцуют, из глубины качелей высунул растрепанную голову Корти. Очень своевременно заткнулся даже музыкальный центр – одна песня кончилась, а другая еще не началась, и в наступившей тишине голос Мэган прозвучал особенно четко.
- Отсоси, Джей. Никуда я не пойду, – произнесла она и всё так же спокойно, но со значительно более приветливым выражением лица добавила, глядя за спину брата: - Привет, Дженсен.
Джаред мысленно застонал. Ну разумеется, Эклзу и в голову не пришло просто потихоньку вернуться обратно в дом, черт, ну неужели он не понимает, что нарывается... Но Падалеки тут же сам себе ответил на этот вопрос: понимает. Прекрасно понимает.
Разворачиваясь, Джаред уже знал, кого увидит на ступеньках террасы.
- Бля, у нас че, девчонок мало? – хохотнул Картрайт. – Для кого педика позвали?
Джаред зарычал, но хватило одного-единственного ледяного взгляда, чтобы он подавился уже готовыми вырваться словами и остался на месте, только до боли сжал кулаки. Дженсен не нуждается в защите. И никогда не нуждался. Он способен сам за себя постоять.
С террасы, засунув руки в карманы, неторопливо спускался красивый, надменный... Нет, вот теперь совершенно точно - не Эклз. Блонди.
Он приблизился к постепенно теряющему уверенность Стюарту плавной кошачьей походкой и смерил холодным презрительным взглядом.
- Боишься конкуренции, Картрайт? – негромко поинтересовался он. – Правильно делаешь. Когда есть я, ни один их твоих ебарей на тебя даже не посмотрит. Смирись, сладкий.
Ебари дружно заржали. Стюарт моментально залился краской.
Интересно, Дженсен знал, что Картрайта из-за миловидного, почти девичьего лица дразнят гомиком, или просто в очередной раз сработало его безошибочное чутье, позволяющее сразу выявлять самые уязвимые места окружающих?.. Джаред понял, что затрудняется с ответом.
Дальнейшее произошло одновременно: Дженсен равнодушно миновал Картрайта, направляясь к Джареду и Мэган, Стюарт, протупив пару секунд, с рычанием рванул за ним, занося руку для удара, увидевший все это Джаред бросился вперед, отталкивая Эклза в сторону и готовясь блокировать предназначенный тому апперкот, и в тот же момент Браун резко встал и грохнул кулаком по столу.
- Хватит! – рявкнул он. – Картрайт, отвали. Сам напросился. Здорово, Блонди.
Эклз остановился и посмотрел на Стерлинга.
- Браун, - сдержанно кивнул он.
Все словно отмерли. Из колонок раздалось бодрое: «Dear Chasey Lain...», Белл тут же оживился и со словами «классный музон» решительно облапал ближайшую девчонку, изображая танец; девушка, которую безуспешно обхаживал Картрайт, смерила своего незадачливого ухажера презрительным взглядом и подсела к Паркеру, который вновь заговорил с Хаггинсом; а Корти со вздохом исчез в подушках качелей.
Капитан команды вышел из-за стола и подошел к Дженсену.
- Блонди, так что ты решил? – негромко спросил он.
Джаред напрягся. Ну вот не мог он не напрягаться, когда эти двое стояли рядом и разговаривали, и разум тут не помощник, все на голых инстинктах собственника и самца.
- Давай попозже, Браун, ладно? – устало поморщился Эклз. – Сначала надо ребенка утихомирить.
- Я не ребенок, - тут же отозвалась Мэг, впрочем, без особого напора.
- А кто говорит о тебе, Мэган? – вздохнул Дженсен. – Я вообще-то имел в виду твоего брата.
Браун фыркнул, Мэг окинула Джареда победным взглядом, а самому Падалеки не оставалось ничего другого, как молча покраснеть. Нет, разумеется, он прекрасно понял, что ему прилетело рикошетом, видимо, когда Дженсен включает Блонди, он перестает различать, где чужие, где свои, но всё равно – Джаред почувствовал себя неуютно.
- Пошли, Мэг, надо поговорить, - очень серьезно произнес Дженсен и, не дожидаясь реакции девочки, направился к дому.
Джареду оставалось только закатить глаза, когда мелкая моментально сорвалась с места и поспешила за своим кумиром.
- Слышь, Падалеки, а что за дела у тебя с Блонди? – хмуро поинтересовался Браун, внимательно разглядывая Джареда.
Падалеки очень хотел задать ему тот же самый вопрос, но сейчас у него были более насущные проблемы.
- Браун, давай потом, - бросил он, не очень сознавая, что почти повторил слова Эклза, и отправился завершать операцию по усмирению взбунтовавшейся сестры.
Браун проводил его долгим задумчивым взглядом.
- Мэг, какого хера ты вообще впустила сюда этих упырей?! – рявкнул Джаред, по полоске света под дверью определив, куда ушли Дженсен с Мэган, и следом за ними врываясь на кухню.
Злой взгляд исподлобья.
- Интересно, и как давно они стали упырями? Вообще-то еще вчера это были твои друзья! – выпалила сидящая на стуле Мэган, ощетинившись в ожидании скандала.
Джаред на миг закрыл глаза, собираясь с мыслями и пытаясь сохранить хладнокровие.
- Мэг, спрошу по-другому: какого черта ты пустила их сюда, если меня нет дома?
Мэг опустила глаза.
- Я думала, это ты их пригласил, - буркнула она. – Иначе какого хера они вообще пришли...
Впрочем, как раз это для Джареда загадкой не было.
- Мюррей, - констатировал он и посмотрел на Дженсена. – Блядь, стопудово этот придурок все же трепанул кому-то, что у меня предки сваливают...
- Не знаю, - неожиданно холодно отозвался Эклз. – Мой опыт общения с пьяными футболистами никогда не предполагал совместных посиделок.
Джаред внезапно почувствовал себя виноватым. Вот вроде и не с чего, но почувствовал. Ему показалось, что в глазах Эклза он сам в эту минуту - скорее один из тех парней, которые сейчас тусуются во дворе, чем человек, проведший ночь в его постели.
- Дженс... - произнес он и сам поморщился от того, насколько беспомощно это прозвучало.
- Потом, - коротко бросил Дженсен и, приблизившись к Мэг, присел перед ней на корточки.
- Мэган, я абсолютно убежден, что эти парни – неподходящая для тебя компания, - мягко, но уверенно произнес он, заглядывая в глаза девочке и касаясь ее руки. – Если у тебя есть подруги, у которых можно переночевать, я мог бы тебя туда отвезти.
Падалеки понял, что если и есть в этом мире слова, способные заставить Мэган сейчас свалить из дома, то они только что прозвучали.
- На чем? – все же буркнула Мэг, хотя по ее загоревшимся глазам было понятно, что с Дженсеном она готова ехать хоть на асфальтоукладчике. – На автобусе я и сама могу доехать…
- Почему на автобусе? – приподнял бровь Эклз. – На мотоцикле.
Мэган старательно сделала вид, будто задумалась. Джаред занервничал.
- Дженсен, у тебя нет второго шлема, - сказал он.
- Что-то я не припоминаю, чтобы это останавливало тебя, - пожал плечами Эклз, вставая. – И потом – один же есть, правильно?
- А ты?
Возможно, этот вопрос действительно был лишним, но реакция Дженсена явно выходила за рамки его обычного поведения.
- А я поеду без! – злобно рявкнул он, теряя самообладание.
Джаред вздрогнул.
- К Долорес, - тут же приняла решение Мэг. – Я только позвоню ей и соберу вещи.
Она пулей вылетела из кухни, справедливо рассудив, что есть предложения, над которыми лучше слишком долго не раздумывать, чтобы ненароком не упустить возможность их принять.
Дженсен опустил голову, переводя дыхание.
Джареду в голову неожиданно пришла одна мысль, от которой он почувствовал себя еще более неуютно. Интересно, сколько из присутствующих сейчас на заднем дворе были тогда с Уитфилдом?..
- Дженсен…
- Не надо.
Когда он вновь посмотрел на Джареда, его глаза были спокойными и пустыми.
- И никогда больше так не делай, - ровно произнес он.
- Как? – искренне не понял Падалеки.
- Никогда не лезь между мной и человеком, который пытается меня ударить.
- Дженсен, но я…
- Хотел как лучше, я в курсе. Поэтому просто учти на будущее.
Дженсен отдалялся – стремительно и неумолимо. Падалеки с горечью подумал, что тот действительно всегда был непревзойденным мастером по возведению неприступных стен между собой и другими людьми. И, похоже, сейчас он опять решил оставить Джареда по другую сторону…
- Я готова! – радостно выпалила Мэган, но осеклась, заметив выражения лиц парней.
- Поехали, - Дженсен положил руку на ее плечо. Мэг бросила на брата виноватый взгляд, но промолчала и вместе с Эклзом направилась к выходу.
- Дженсен! – не выдержал Джаред.
Эклз остановился.
- Ты вернешься? – ему все же удалось задать этот вопрос спокойно, хотя сердце заранее заходилось от предчувствия, что наиболее вероятным ответом станет «нет».
Дженсен помолчал несколько секунд, которые показались вечностью, а потом тихо сказал:
- Вернусь. Нам надо поговорить.
Джаред дождался, когда хлопнула входная дверь, перевел дыхание и наконец почувствовал, что ему что-то мешает, причем не в переносном смысле, а вполне осязаемо. Он достал из-за пояса джинсов книгу Дженсена и понял, что потрепанный томик в синем глянцевом переплете, возможно, останется единственным свидетельством того, что прошлая ночь ему не приснилась.

***

В том, что компанию незваных гостей заполучить к себе домой значительно проще, чем потом от неё избавиться, он убедился минут через десять, в течение которых безуспешно пытался заставить хоть кого-то из приятелей себя услышать. Наибольшего успеха ему удалось добиться, как ни странно, с Кэрриганом, который, посмотрев в лицо Падалеки честным пьяным взглядом, согласился, что домой ему вполне определенно пора, но тут же добавил, что сейчас все же лучше поспать, потому что в таком состоянии он далеко не уйдет. И, по-видимому в знак доброй воли, даже не стал сопротивляться, когда Джаред вытащил у него из-за пазухи ополовиненную бутылку виски. Потом Кэрриган свернулся на скамейке, невнятно попросил дать ему десять минут и отрубился.
Остальные просто выражали свой респект по поводу классной тусы, предлагали выпить пива и расслабиться, или, в лучшем случае, говорили что-то про детское время и обширные планы осмотреть дом вместе с кем-нибудь из девушек.
Джаред обреченно взял банку пива и сел на скамейку, пытаясь понять, что делать дальше. Блядь, ну где черти носят Мюррея, он точно нашел бы выход из этой дебильной ситуации…
Падалеки смотрел, как веселятся те, кого он еще вчера искренне считал своими друзьями и не понимал самого себя. Это было сродни какому-то гребаному прозрению – у них же в самом деле нет ничего общего. Черт, да ему просто скучно слушать одни и те же тупые шутки и обсуждать очередной проигрыш Ковбоев, бля, ну все, пиздец, приплыли… И че теперь делать, раз с футболом покончено, - заняться вышиванием? Или записаться в читальный зал библиотеки?.. Но Джаред чувствовал, что ирония помогает мало. Потому что не исключено, что в читальном зале ему действительно понравилось бы больше. Там он хотя бы не бывал ни разу, а здесь уже просто тошнит от того, что всё известно заранее и никогда не бывает нового. Можно даже не смотреть и не прислушиваться, чтобы знать - Картрайт так активно заливал пережитую обиду, что перебрал в рекордно короткие сроки и теперь самозабвенно блюет за террасой… Блядь, ну хоть бы до сортира дошел, сука… А Паркеру сейчас надоест томный влюбленный взгляд этой девицы, и потом придется менять постельное белье на кровати в родительской спальне… Если же посидеть еще немного, станет понятно, кто кому сегодня расквасит нос…
Джаред тяжело вздохнул и опустил голову, собираясь с мыслями. Та-ак, кажется, у него есть единственный выход – вызвать копов. Самому. Правда, неприятностей потом будет хоть жопой ешь, но все лучше, чем продолжать наслаждаться этим гребаным вечером в такой охуительно приятной компании… Джаред готов был поспорить, что Дженсен одобрил бы такой ход.
- Падалеки, так ты не ответил на мой вопрос, - Браун опустился на скамейку рядом и автоматически чокнулся своим пивом с банкой Джареда. – Че за терки с Блонди?
Джаред понял, что начинает злиться, причем сильно.
- Не твое дело, Браун, - отрезал он.
Стерлинг усмехнулся.
- Боюсь, что мое. Имей в виду, Падалеки, я не затем уже три недели сучку обхаживаю, чтобы ты в последний момент увел это чудо у меня из-под носа.
Джареду показалось, что он спит и видит кошмарный сон. Так что, получается… Блядь, невозможно.
- Стерлинг, - почти ласково поинтересовался он, испытывая сильнейшее желание сразу пустить в ход кулаки. – Это ты сейчас о Дженсене говоришь?
- О ком? – недоуменно моргнул Браун.
- Ну, о Блонди, - пояснил Джаред, прикидывая, как половчее будет заехать Стерлингу в челюсть.
- Ты че, сдурел? – презрительно отозвался Браун. – Да на хуя мне этот педик, вот продаст байк, и может идти лесом… А мотоцикл у него – действительно стоящая игрушка. Так что, повторяю, Падалеки, даже не думай попытаться перехватить мою покупку, понял? Байк Блонди беру я.
- Дженсен продает свой байк? – не в силах поверить в услышанное, повторил ошарашенный Джаред.
- Продает, продает… Мне продает, ясно?
Падалеки не знал, что и думать. Черт, разумеется, Дженсен не обязан перед ним отчитываться, но чтобы вообще не упомянуть о продаже… Ведь, насколько Джаред понял – мотоцикл для Эклза нечто большее, чем банальное средство передвижения, он не мог просто счесть этот факт не заслуживающим упоминания…
- Браун, а почему он продает байк? – автоматически спросил Падалеки, отчаянно пытаясь найти хоть какую-нибудь убедительную причину.
- А мне не похер? – пожал плечами Стерлинг. – Раз продает, значит, надо. Может, собирается свалить отсюда и тащить за собой не хочет, откуда я знаю?..
По спине пробежал противный холодок. Разумеется, Браун ничего не знает и знать не может, но… уж очень похоже на правду… Так, никакой паники. Никаких поспешных выводов. На хер Брауна с его догадками. Дженсен скоро приедет и все объяснит. Если Дженсен приедет. Если. Он. Приедет. Теперь почему-то кажется, что это совсем не факт. Он ведь мастер не только по возведению стен, быстрые и бесследные исчезновения – это тоже его профиль…
Падалеки словно через вату слышал, что Браун говорит еще что-то, но слова стали доходить до его сознания лишь когда прозвучало имя Блонди.
- … ты, разумеется, можешь ему присунуть за щеку, благо, рот действительно ничего, рабочий. Тут ты в своем праве, Падалеки, никто и слова не скажет. Только не увлекайся, понятно? Имей в виду, педиков у меня в команде не будет.
Джаред был слишком огорошен предыдущей новостью, чтобы сразу понять, о чем речь, а когда до него дошло, губы сами собой искривились в горькой усмешке. Да, Чад предупреждал…
- Это ты сейчас к чему? – спросил он.
- Да ни к чему, вообще-то… – пожал плечами Браун и встал. – Просто предостерегаю от необдуманных шагов.
Джаред понял, что физически не в состоянии здесь оставаться. Он подождет Дженсена на улице.
- Дилан, сигарету дай, - грубо потребовал Падалеки, столкнувшись на ступеньках терассы с Беллом. – И зажигалку.
- Падалеки, так ты ж не куришь! – оскалился было тот, но, перехватив взгляд Джареда, моментально осекся и быстро достал из кармана пачку.
- А я тебя, блядь, не об этом спрашиваю, - отозвался Падалеки, доставая из пачки две сигареты и отправляя одну в рот, а другую запихивая за ухо. – И зажигалку.
Он вышел на крыльцо с другой стороны дома и прикурил. Джаред не стал затягиваться всерьез, просто набрал в рот теплый дым и задержал дыхание, пытаясь успокоиться.
Он не может просто взять и уехать. Не может. Черт, только не так.
«Просто потерпи еще немного. Скоро всё закончится»…
Это неправда. Ничто не закончится, Дженсен, ведь не закончится, пожалуйста!..
Всё, никаких выводов до разговора с Дженсеном. Точка.
Джаред настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как из припарковавшегося на другой стороне улицы доджа вылезли Лорен и Ники и направились к его дому. Он немного пришел в себя, лишь услышав удивленный вопрос:
- Падалеки, а ты что тут сидишь? Похоже, все веселье там…
Джаред резко поднял голову.
- Что вы здесь делаете?
Ники скептически хмыкнула, Лорен нахмурилась.
- Вообще-то ты сам нас пригласил, - напомнила Коэн. – Где Дженсен? Он здесь?
Джаред вздохнул.
- Здесь команда. А Дженсен повез мою сестру к ее подружке, пока эти уроды не забыли, что они в гостях…
Девушки переглянулись. Ники пожала плечами.
- Он вернется? – спросила Эйкокс.
- Обещал, - усмехнулся Джаред.
Новый обмен взглядами.
- Подождем, - решительно заявила Ники.
Джаред вспомнил, что он, как-никак, хозяин, и поднялся на ноги.
- Проходите на кухню, я сейчас пиво принесу, - произнес он.
Ники фыркнула.
- Да щас. Лора, пошли, тусанем с настоящими мачо.
Эта идея Джареду категорически не понравилась.
- Ники, херовая мысль. Они бухие.
Эйкокс смерила его ироничным взглядом.
- Это ты с моим отцом не знаком, Джаред. Вот он – реально вечно бухой, а эти малолетки – слегка подвыпивши. Не ссы, ничего они нам не сделают. Кишка тонка. И-эх, обожаю трепать нервы цивилам. Пошли, детка, покажем класс.
К неслабому удивлению Падалеки, предложение явно пришлось по вкусу Лорен.
- Меня так заводит, когда ты командуешь, - с придыханием сообщила она и вполне нормально рассмеялась, заметив округлившиеся глаза Джареда. – Падалеки, тебе не положено на это вестись. Ты теперь вроде как из наших.
В ее голосе Джареду на миг померещилась нотка горечи, но кто знает… Может, и правда померещилась.
- Подождите, - он все же не мог не спросить, хотя сердце при этом противно и болезненно сжалось.
- Ну? – Эйкокс замерла в дверях, пропуская Лорен вперед.
- Дженс уезжает? Это правда?
Секундное замешательство оказалось красноречивее любых слов, а потом Лорен отвела взгляд, а Ники ответила коротко, но очень серьезно:
- Спроси его сам, Джаред.
Они исчезли в доме, а миг спустя с заднего двора донесся радостный рев парней. Падалеки подумал, что, возможно, Эйкокс и Коэн все же знают, что делают. В любом случае, они девушки. Их не тронут.
Он вновь опустился на ступеньку, достал из-за уха вторую сигарету и приготовился ждать. Он был готов ждать столько, сколько понадобится.
Джаред не успел докурить, когда услышал звук приближающегося мотоцикла, и сердце предательски пропустило удар. Дженсен все же вернулся. Теперь бы понять, хорошо это или плохо...
В горле моментально пересохло, и Джаред едва не рассмеялся, когда понял, что у него просто язык не повернется спросить Дженсена об отъезде прямо сейчас. Слишком страшно получить правдивый ответ.
- Все в порядке? – ну надо же, почти твердым голосом…
Дженсен бесшумно опустился рядом.
- Четыре круга разными путями вокруг квартала определенно были лишними, а так все в норме, - сдержанно усмехнулся тот, доставая сигареты и тоже закуривая.
Ладно, есть и другие вопросы...
- Дженсен, кто из них был тогда с Уитфилдом? – тихо спросил Джаред.
Эклз вновь усмехнулся.
- Все. И плюс еще четверо, включая самого Чарли.
Джаред внезапно ощутил озноб, несмотря на то, что вечер был вполне по-летнему теплым.
- Мне жаль, - прошептал он, понимая, что никакие слова не смогут изменить то, что произошло год назад.
- Ну, ты знаешь - я как-то тоже не в восторге, - криво усмехнулся Дженсен и замолчал.
Вот теперь накатило почти физическое ощущение, что между ними – пропасть, и ее края продолжают осыпаться, увеличивая и без того немаленькое расстояние. Интересно, а сегодняшний день – он вообще был?..
- Знаешь, Джаред, я тут подумал… - неожиданно нарушил молчание Дженсен, и его холодный, решительный тон заставил Падалеки прикусить губу. – Забудь всю ту херню, что я тебе наговорил. Тебе нельзя уходить из команды.
- Почему?
- Потому что сегодня сильные они. И они принимают тебя. Пока что принимают. Глупо отказываться от такого.
Ну что ж, видно, этот гребаный мир все же окончательно рехнулся, если Блонди начал проповедовать конформизм... А может он просто понял, что Джаред не способен измениться. И самое ужасное - Падалеки никогда не найдет правильных слов, чтобы его переубедить.
- Дай сигарету, - тихо попросил Джаред.
Эклз молча протянул пачку.
Когда Падалеки заговорил, в его голосе звучала горькая ирония.
- А как же – быть самим собой?..
- Тоже херня. Для того чтобы окружающие позволили тебе оставаться самим собой, надо поменьше тыкать им в нос своей ебаной неповторимостью. Если у твоих друзей возникнет хотя бы тень сомнения в твоей ориентации, тебя затравят, Джаред, поверь, я знаю, что говорю. Я сам проделал это с Уитфилдом.
- Это не мои друзья.
Равнодушная, жестокая улыбка.
- Хорошо, поговорим о друзьях. Думаешь, родители Мюррея позволят своему сыну общаться с тобой, когда узнают, что ты гей?
- Маргарет знает меня всю жизнь и относится как к сыну...
- Только на самом деле ты ей никто. А открывшись, станешь извращенцем, который может совратить ее ребенка.
- Это бред.
- Это жизнь.
Все, что говорил Дженсен, было до омерзения правдоподобно – и в то же время Джаред больше не мог слушать эту чушь...
- Я в состоянии за себя постоять! – прозвучало резче, чем Падалеки хотел.
- А спокойно выслушать, когда тебя в лицо назовут пидорасом, ты в состоянии?
Хороший вопрос.
- Ты же справляешься.
Дженсен рассмеялся – коротко и зло.
- Ты – не я. Я с детства привык держать удар и пропускать мимо себя насмешки и оскорбления. Иначе я бы не выжил. А ты... Ты просто не знаешь, что такое битое стекло в ботинках и иголки в одежде, тебя никогда не называли за глаза дешевой шлюхой, и не спрашивали в открытую, не утомительно ли было отсасывать всей команде заказчика, чтобы получить хороший контракт... Ты все еще веришь в людей и не сталкивался с тем, какими они могут быть на самом деле. Над тобой никогда не издевались по-настоящему, Джаред. Поверь, не стоит начинать.
Хорошо, пусть Дженсен договаривает до конца.
- Что ты предлагаешь?
- Поскольку ты уже и так пропалился в моем обществе… Ты расскажешь всем, что трахнул меня. Можно – тупо в рот. И не забудешь подчеркнуть, насколько тебя рассмешило, когда я просил больше и глубже. И что на самом деле тебе не понравилось. Ну, еще пару-тройку грязных деталей…
- Заткнись, Эклз. Или я сейчас тебя ударю.
- Это ничего не изменит. Хочешь – бей.
Джаред резко развернулся к Дженсену, отчаянно желая еще хоть раз увидеть того, с кем провел прошлую ночь. Но рядом с ним, закусив сигарету и глядя в никуда, сидел Блонди.
Обида захлестнула удушливой волной, злость затмила разум, но столкнувшись, эти эмоции почему-то превратились в боль. Жгучую, невыносимую. А на пике, когда уже хотелось то ли завыть, то ли действительно со всей силы вмазать Дженсену, будто что-то оборвалось внутри. И в тот же миг - словно пелена упала с глаз.
Джаред внезапно все понял. Только не знал, стоит плакать или смеяться от этого гребаного озарения.
Эклз, эта холодная эгоистичная сука, никогда не думал о себе. По крайней мере, если дело касалось Джареда. Замкнутый и одинокий, не имеющий ни малейшего представления о нормальных человеческих взаимоотношениях, он просто всегда пытался защитить его – так, как умел. От всего, от чего мог.
Неумело, неловко, порой жестоко. Как сейчас.
И от этого понимания стало еще больнее. Потому что так - поступаясь собственной гордостью, самолюбием, остатками репутации - защищают только людей, за которых безумно боятся. Боятся, потому что оставляют одних.
- Дженсен, а ведь на самом деле в школе никто не может похвастаться, что спал с тобой, верно? – тихо спросил Джаред.
Кривая усмешка.
- Ну, не думаю, что кому-то из Банды придет в голову хвастаться.
Джаред был благодарен, что Дженсен не продолжил фразу, хотя он почти услышал это – «будешь первым и последним».
- Нет, Дженсен. Прости, я не могу, - прошептал Джаред, закрывая глаза, чтобы не видеть раздражения на лице Эклза.
- Тебе придется. Я сам виноват, стоило подождать тебя на улице, но сделанного не воротишь. Тебя видели со мной, а значит, тебе придется объяснять, почему ты вечером вернулся домой в компании педика. Это не та ситуация, когда можно усидеть на двух стульях, Падалеки. Либо команда, либо Банда, как ты не понимаешь…
- Я все понимаю. Я выбираю тебя и Банду.
Дженсен на миг прикрыл глаза, словно ему тоже было больно, а когда вновь открыл их, его взгляд был полон решимости.
- Потом ты уже не сможешь ничего переиграть, Джаред. Меня и Банду, говоришь? А если… чёрт, когда не будет меня и останется просто Банда, ты уверен, что все еще захочешь быть на стороне слабых?
Вот и прозвучало. Пожалуй, все же спасибо Брауну, в другой ситуации Падалеки мог вообще пропустить слова Эклза мимо ушей.
- Когда ты уезжаешь, Дженсен? – Каждое слово – словно гвоздь в крышку гроба, в котором находятся все глупые мечты и надежды. Такие наивные, такие детские… «Нежизнеспособные» - наверное, коронер написал бы что-то вроде этого…
Лицо Дженсена словно свело судорогой. Он стиснул зубы, на скулах заходили желваки.
Должно быть, когда начинаешь прозревать, очень трудно остановиться... Падалеки внезапно ясно представил себе, как развивались бы события дальше... Ну, то есть, не совсем представил, но... к черту детали.
- И что ты собирался сделать, чтобы я тебя возненавидел? – тихо спросил Джаред. – Хотя да, прости, дурацкий вопрос… Для тебя это не проблема – заставить ненавидеть себя...
Дженсен дернулся, будто от удара. Джаред опустил взгляд.
Ненавидеть человека, которого больше нет рядом – куда легче, чем отчаянно и безнадежно продолжать его любить. И Дженсен готов был сделать ему этот последний, прощальный подарок… Жаль, Падалеки не сумел оценить это в должной мере.
- Когда, Дженсен? – тоскливо повторил Джаред.
Внезапно голоса с заднего двора стали громче, Падалеки показалось, будто вскрикнула девушка.
Ну что ж, похоже, не судьба. Ответа не будет.
Тревога и одновременно облегчение в зеленых глазах, быстрый вопросительный взгляд.
Джаред внезапно вспомнил, что не он один ждал возвращения Дженсена.
- Там Лорен и Ники, – пробормотал он, вскакивая на ноги и бросаясь в дом.
- Блядь! – с чувством выругался Эклз.
Когда они влетели на задний двор, ситуация уже практически разрешилась. Кэрриган, которому сегодня, судя по всему, очень не везло с силой тяжести, в очередной раз расположился на земле, в изумлении разглядывая кровь из разбитой губы у себя на ладони. Вокруг него столпились парни, не вполне уверенные, стоит ли пытаться продолжить начатое Сетом веселье или можно уже просто посмеяться и вернуться к отдыху. В трех шагах от футболистов во вполне профессиональной стойке кикбоксера застыла Ники, заслонив собой испуганную Лорен.
- Ники? – окликнул Дженсен, отталкивая со своей дороги Паркера и пробиваясь к девушкам. Он прошелся по ним быстрым взглядом и развернулся к команде, вставая с Ники плечом к плечу. В глазах – ненависть и вызов.
- Полез к Лоре, - сквозь зубы процедила Эйкокс, окидывая столпившихся парней злым взглядом исподлобья.
- Лора?
- В порядке. Дженс, не надо.
- А я и не собираюсь. Ники, беру свои слова назад, ММА - это очень женственно. Ты великолепна.
Эйкокс недобро усмехнулась.
Джаред рванулся было к ним, но появившийся неизвестно откуда Мюррей повис у него на плечах и зашептал в ухо:
- Джара, не суйся. Блядь, ну у тебя тут и веселуха… Да стой ты, видишь, все в порядке.
А потом поинтересовался, громко и весело:
- Хэй, чуваки, я что-то пропустил? Кэрри, детка, тебя что, так отделала девчонка? Бля, круто!..
- Да какая она девчонка... – прохрипел протрезвевший от потрясения Кэрриган и заорал уже в голос: - Эта сучка - долбаный буч!!!
- Пошли отсюда, - негромко произнес Дженсен. – Нам здесь больше делать нечего.
Им дали дорогу, пропуская к двери, и они прошли через строй футболистов, почти прижимаясь друг к другу плечами и не глядя по сторонам.
- Дженс, - тихо выдохнул Джаред, пытаясь вырваться, но Мюррей держал его крепко.
- Теперь иди, - коротко произнес он, отпуская друга, когда за Бандой закрылась дверь и парни вернулись к прежним развлечениям. Падалеки бросился следом за Эклзом и девушками, но на это никто уже не обратил внимания.
Джаред догнал Дженсена на пороге и схватил за плечо, разворачивая к себе.
- Это не ты должен уходить, а они, - в отчаянии прошептал он, понимая, что все уже бесполезно.
- Нет, Джаред, - тихо отозвался Эклз, не глядя ему в глаза. – Всё правильно. И я действительно уезжаю. Так что нет причины жертвовать всем, пойми это.
Он осторожно отцепил от себя руку Джареда и шагнул в ночь.
Падалеки провожал его взглядом, стоя на пороге, пока байк и додж не скрылись из вида. А потом прошел на кухню и сел за стол, закрыв руками лицо.
Жизнь трещала по швам, разваливалась на куски, превращалась в прах и пепел. И – ни одной идеи, что делать дальше.


Глава 12.

- Джаред, ты так сидишь уже минут пятнадцать, - Падалеки даже не заметил, что Мюррей вошел на кухню сразу вслед за ним.
Да, наверное, они провели в темноте около четверти часа.
Как ни странно, этого времени Падалеки хватило, чтобы немного придти в себя. Он отстраненно размышлял о том, какая все же интересная штука жизнь. Живешь себе спокойно, ни о чем не думаешь, а потом, как снег на голову, на тебя сваливается такой вот Дженсен Эклз, и всё вокруг преображается. Мир обретает новые краски, звуки и запахи, ты внезапно открываешь для себя, что такое звезды над головой и как пахнет ночной ветер. И постепенно меняешься сам. Потому что рядом с таким человеком невозможно не измениться – полностью и бесповоротно. И когда вся твоя жизнь переворачивается с ног на голову, ты внезапно осознаешь, что только так и есть правильно.
И еще Джаред понял, что, несмотря на весьма туманные представления о том, как жить дальше, он прекрасно знает, с чего начнет. И что ему просто очень хочется это сделать. Уже, блядь, черт знает сколько времени хочется...
- Джара, - предостерегающе произнес мрачный Мюррей, но Падалеки его не слышал.
Первым делом он прошел в гостиную и вырубил музыкальный центр. Миг тишины во дворе тут же сменился недовольным ропотом, впрочем, это Джареда уже мало волновало.
Он вышел на террасу и, окинув взглядом удивленные лица бывших друзей, произнес четко и громко одно-единственное слово:
- Вон.
Недоуменный шепот, непонимающие взгляды. Да уж, до неандертальцев так просто не дойдет. Надо пояснить.
- Вон отсюда. Быстро, - сквозь зубы процедил Падалеки, мысленно давая им пять секунд на то, чтобы обозначить движение на выход, потом начнется драка. Черт, да он уже почти хотел, чтобы они продолжили тормозить. Тогда их было двенадцать против одного? Хорошо, значит, сейчас будет один против восьми.
- Так, парни, расходимся! – Мюррей вынырнул из-за спины Джареда и заметался по двору, уверенно сбивая ничего не понимающих парней в кучу и направляя к выходу, словно растерявшихся овец. – Вечеринка окончена! И скажите спасибо тому придурку, который наблевал в родительскую кровать! Бля, суки, я бы за такое не просто выгнал, я бы убил. Картрайт, мудак, это ты?.. Корти, держи этого уебка, он ща навернется! Бля, Хаггинс, да помоги ему! Та-ак, кто-нибудь, разбудите Кэрри, это, блядь, не с девчонкой махаться, это посерьезнее – до дома дошагать... Все, парни, валим, пока Падалеки добрый! А то сейчас кому-то придется ручками чужую блевотину отстирывать... Слышь, пацаны! Пошли к Задроту Лэнсу, там сегодня ботаны тусуют, поприкалываемся!.. Ха, Паркер, познакомь меня с подружкой!..
Чад действовал с ловкостью профессионального аниматора, и компания постепенно потянулась к выходу. Проходя мимо неподвижно замершего на верхней ступеньке Джареда, парни окидывали его удивленными, недовольными, а некоторые - и слегка испуганными взглядами.
Только в черных глазах Брауна горело веселое понимание.
- Я предупредил тебя, Падалеки, - негромко произнес он, покидая двор последним.
- Пошел на хуй, - четко отозвался Джаред, глядя прямо перед собой.
Вот теперь все правильно. И можно просто спокойно подумать над тем, что делать дальше. Блядь, хоть мешать никто не будет...
Падалеки спустился во двор и, взяв банку уже почти теплого пива, сел на скамейку.
- Какого черта ты творишь, Падалеки? – вернувшийся Мюррей был напряжен и серьезен.
- Зачем ты послал их к Лэнсу? – в другое время Джаред сам удивился бы такому вопросу, но сейчас судьба одного из школьных отверженных почему-то действительно стала ему небезразлична. Черт, похоже, он уже реально не чувствовал самого себя принадлежащим к блестящему и самодовольному обществу школьной золотой молодежи... И, что удивительно, это не вызывало в нем ни малейшего внутреннего протеста, словно он в конце концов занял свое настоящее место.
- Падалеки, не еби мне мозги, при чем тут Лэнс? – тихо отозвался Чад, не отводя от друга полного тревоги взгляда. – Что происходит, Джаред?
- Я ухожу из команды, Чад, - коротко ответил Падалеки, делая глоток. Странно, это оказалось проще, чем он предполагал... А еще, когда главное было сказано, на душе почему-то стало легко и спокойно.
Мюррей нахмурился и прислонился к перилам, скрещивая руки на груди.
- Блонди, - убежденно произнес он, и голос его не предвещал ничего хорошего.
Джаред вскинул голову.
- Чад, прекрати его так называть, - попросил он. – Ему это не нравится, да и мне тоже. И Дженсен ни при чем. Он как раз всячески уговаривал меня ничего не менять в своей жизни и не раздражать людей своей ебаной неповторимостью.
Мюррей невесело усмехнулся.
- И почему ты не послушался... Дженсена? – спросил он, но по голосу было ясно, что для него тот навсегда останется Блонди, что бы там ни говорил Падалеки.
Джаред на миг задумался и нашел единственно правильный ответ на этот вопрос неожиданно даже для самого себя.
- Потому что я лучше останусь в одиночестве, чем буду среди тех двенадцати, которые нападают на одного.
Его голос был уверенным и спокойным. Всё, больше никаких сомнений.
На лице Мюррея промелькнула целая гамма эмоций: от раздражения и откровенного желания двинуть Джареду по морде до отчаянья.
- Черт, чувак, ты хоть понимаешь, что совершаешь огромную ошибку? – тихо произнес он.
Джаред покачал головой.
- Чад, ошибка – это взять на тест не ту шпаргалку или спьяну влезть в чужие ботинки. А я сейчас просто делаю свой выбор, только и всего.
Мюррей застонал и, наконец, подойдя ближе, плюхнулся рядом с Джаредом.
- Дай сюда, - он отобрал у Падалеки банку, сделал большой глоток и поморщился. – Теплое как ослиная моча, и на вкус не лучше...
- Не нравится – не пей, - пожал плечами Джаред, забирая пиво обратно.
То, что Чад был сейчас рядом – это говорило о многом, и очень многое значило для Джареда. Но он не мог не произнести:
- Мюррей, имей в виду - это мой, и только мой выбор. Я не хочу, чтобы это повредило тебе, поэтому... Чад, я пойму.
Мюррей ничего не ответил, глядя прямо перед собой напряженным взглядом. Джаред опустил глаза и вздохнул. Что ж, наверное, так действительно будет лучше. В конце концов, право на выбор есть у каждого...
- Так ты твердо решил быть с ним? – внезапно охрипшим голосом спросил Чад.
- От меня ничего не зависит, Мюррей, - грустно усмехнулся Джаред. – Он уезжает.
Странное дело, вот он произнес это – и не почувствовал вообще ничего. Ни боли, ни отчаяния. Наверное, просто еще не время.
- Куда? – резко повернул голову Мюррей.
В самом деле – куда?
Падалеки пожал плечами.
- Понятия не имею. И когда – тоже не знаю.
Мюррей шумно выдохнул и нервно рассмеялся, закрывая лицо руками.
- Блядь, я с тебя охуеваю, Падалеки. Тогда на хера все это нужно, ну объясни мне, дебилу, на хера?!
Джаред только покачал головой. Если нужно что-то объяснять, значит, Мюррей не поймет. Не потому, что он недостаточно умен – просто есть вещи, которые либо понимаешь сразу, либо не понимаешь вообще никогда.
- Чад, просто потому, что это нужно мне, а не кому-то еще, - устало произнес Джаред.
-Ты никогда ни хера не разбирался в том, что нужно тебе, - прошептал Мюррей.
Джаред пожал плечами и усмехнулся.
- По-моему, прекрасная возможность начать, не находишь?..
Они сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу плечами. Все еще лучшие друзья. Пока что – друзья.
- И что ты собираешься делать теперь? – негромко поинтересовался Мюррей.
- Понятия не имею. Жить дальше.
Чад усмехнулся.
- Ч-черт, жаль, меня не было тогда с Уитфилдом. Забил бы тварь насмерть.
Что ж, на месте Мюррея Джаред, возможно, думал бы так же.
- Помнится, некоторое время назад ты хотел пожать ему руку, Чад.
- Ты удивишься – я даже это сделал. Но это было задолго до всей этой хуйни. И дело не в том, что ты с ним переспал… Я бы понял и смирился с твоей голубизной, да что там – с фактом существования Блонди… да, Джара – Блонди! – в твоей жизни, но, как выясняется, эта сука всего лишь перетряхнула тебе все мозги, довела до этого блядского, никому не нужного каминг-аута, а теперь преспокойно сваливает!
Джаред покачал головой.
- Не думаю, что для него все так просто… - прошептал он.
- Да? – во взгляде Чада появилась злость. – Тогда ему самое время удавиться. Потому что лично я, Джара, точно бы удавился, зная, что я сделал с жизнью человека, который мне небезразличен!
В груди как-то нехорошо кольнуло. Нет, Падалеки не думал, что Дженсен решит что-то сделать с собой, он слишком любит жизнь и боится смерти, вот только… Джаред ведь так и не объяснил ему самого главного.
И, наверное, ему действительно плохо сейчас…
«…Я виноват перед тобой даже больше, чем предполагал… Я не должен был провоцировать тебя, говорю же – в тебе слишком много эмоций…»
Странное дело, теперь даже решения принимались как-то легче и быстрее.
- Мне надо идти, - Джаред попытался встать, но Чад удержал его, вцепившись в плечо.
- Куда? К нему? – негромко поинтересовался Мюррей. – Джара, до тебя еще не дошло? Тебя бросили. Оттрахали и оставили в прошлом вместе со снятым кондомом. Кстати, вы хоть предохранялись?
- Мюррей, - Джаред резко развернулся к другу. Да, все еще другу, несмотря ни на что. – Чувак, я в курсе, что ты переживаешь за меня, блядь, Мюррей, ты мне как брат, и ты прекрасно знаешь, что для меня это никогда не изменится… Только сейчас ты ни хера не понимаешь. А времени объяснять у меня нет. Прости.
Он вырвался и почти бегом бросился к дому.
- Ты дебил, Падалеки! – раздалось ему вслед. – Слышишь, сука?! Блядь, ну какой же ты дебил…

***

Уже вылетев на улицу, Джаред слегка притормозил. Черт, теперь надо понять, куда мог поехать Дженсен… Ладно, гадать можно до полного охренения, для начала стоит проверить квартиру. Так, такси… Ебть, деньги…
- Хоть дверь запри, мудак, - на ходу бросил Чад, направляясь к плимуту.
Ничего, Мюррей отойдет. А потом Падалеки все ему объяснит, это же Чад, не может быть, чтобы он не понял…
Понятно, такси отпадает. Хорошо, значит, будем разбираться с маршрутами автобусов…
- Падалеки, тебя долго ждать?! – раздраженно крикнул Мюррей, высовываясь из окна водительской двери. – Тащи свою жопу сюда, и имей в виду - в полночь эта карета превратиться в тыкву, я - в крысу, и крыса, на хуй, быстро свинтит, оставив бедную золушку там, где эта ебаная золушка в тот момент окажется!
Джаред понял, что неуверенно улыбается. Кто знает, может, их дружба все же окажется сильнее того дерьма, что творится сейчас вокруг.
- Спасибо, чувак, - негромко произнес он, залезая в машину.
- Да пошел ты, - огрызнулся Мюррей, заводя двигатель. - Куда свалил этот уебок? – поинтересовался он, трогаясь с места.
- Понятия не имею, - честно ответил Джаред.
- Бля, охуеть! А о чем ты ваще в этой жизни имеешь понятие?! Ладно, куда ехать?
- К нему домой.
- А точнее? Я с этой сукой не кувыркался, мне его адрес неизвестен.
Все же Мюррей, который хамит и матерится – это значительно более привычная и менее пугающая картина, чем тот же Мюррей, говорящий серьезным тоном о серьезных вещах.
- Я покажу. Сейчас прямо, на втором повороте налево, - Джаред уселся поудобнее. Если с ним Чад, значит, все обязательно получится. Как тогда, с кольцом.
- Ты хоть позвонил бы ему, - хмыкнул Мюррей. – Вдруг он уже к Аляске подлетает?
Бля, ну вот надо было ему это сказать… Падалеки лихорадочно полез за трубкой. Так, номер… Вызов… «Аппарат абонента…»
- Он отключил телефон, - Джаред в отчаянии посмотрел на друга.
Мюррей закатил глаза.
- Как же вы меня заебали. Оба. – Вполне искренне сообщил он.
- А если он уже действительно уехал? – эту мысль было безумно страшно произнести вслух, но оставаясь непроизнесенной, она грозила взорвать мозг.
Чад косо посмотрел на Падалеки.
- Ты ведь провел этот день у него, так? – спросил он.
- Ну, - Джаред никак не мог понять, к чему был этот вопрос.
- И как, было похоже, что Блонди уезжает прям щас?
Только немного отлегло от сердца, как сразу накатило по новой.
- Мюррей, у него не так много вещей, а уж порядок везде такой, что собраться можно за час – просто покидать вещи в коробки и всё…
- Но час-то ему все равно понадобится, верно? – вполне разумно отозвался Чад и замолчал.
Остаток пути до дома Дженсена они проделали в тишине.
Домофон надрывался трелью вызова долго и безрезультатно. Потом Джаред отошел чуть в сторону и, прикинув расположение квартиры, нашел взглядом окна Дженсена. Шторы не задернуты, свет не горит.
- Его здесь нет, - констатировал он, залезая в плимут.
- Или ты так его задолбал, что он сидит в ванной, соблюдая светомаскировку, - хмыкнул Чад.
Джаред покачал головой.
- Его здесь нет, - повторил он.
В эти минуты лихорадочной, болезненной, сводящей с ума потребности увидеть Дженсена, Джареду казалось, что он действительно может найти его, опираясь исключительно на собственное чутье – как потерявшаяся собака своего хозяина. Впрочем, если бы все было так просто – наверное, было б намного меньше бездомных собак…
В «В-50» Дженсена также не оказалось. Зато там обнаружилась Банда.
- Он зашел вместе с нами буквально на пять минут, - объяснила Лорен, очень странно глядя на расстроенного очередной неудачей Джареда. – А потом сорвался с места и ушел, не говоря ни слова. Джаред… мне правда очень жаль.
Падалеки сглотнул, прогоняя подступающее к горлу отчаяние.
- Куда он мог пойти? – тихо спросил он.
- Эклз? Да куда угодно! – нервно хохотнул Кейн, за что моментально получил от Карлсона локтем под ребра.
- Нортсентрал, - задумчиво произнесла Ники. – Больше некуда. Или на River Walk, правда, тогда ты его в жизни не найдешь. Но вряд ли он отправится к цивилам в таком настроении…
- «Пегас», - неожиданно произнесла Коэн. – Мы там были один раз.
- «Амбассадор», - пожал плечами Кейн. – Там музыка неплохая…
- Короче, Норт-Мейн-авеню, - подвел итог Стив. – Ники, попроси у Билли лист бумаги, попробуем набросать план того района. Падалеки, это к северу от Крокет-парк, представляешь, где это?
- Я представляю, - внезапно подал голос стоящий за спиной Джареда Мюррей и недовольно добавил, перехватив удивленные взгляды: - Что? У меня бабушка на Сан-Педро живет, я всегда по Мейн езжу…
Четверть часа спустя у Джареда была приблизительная схема расположения всех клубов и баров для лиц нетрадиционной ориентации в Нортсентрал, какие смогла вспомнить Банда.
- Поехали, Падалеки, - обреченно вздохнул Мюррей. – Окунемся в мир разврата… Блядь, всё, теперь к бабушке буду другой дорогой ездить, ну кто бы мог подумать, что каждый раз, проезжая через Норт-Мейн-авеню, я рисковал собственной задницей!

***

В представлении Джареда Нортсентрал должен был быть чем-то вроде River Walk, с его огнями, музыкой и толпами праздношатающегося народа. Однако здесь было темно и тихо, совсем как в любом центральном районе ночью, а жизнь если где и кипела, то только за плотно закрытыми дверьми внешне неприметных заведений.
Падалеки еще раз мысленно поблагодарил Мюррея, поскольку гулять тут в одиночку, да еще и пешком, было бы слегка дискомфортно; затем он сверился с планом и начал свой рейд по гей-барам с того самого «Пегаса», о котором говорила Лорен.
Пятьдесят минут и пять кабаков спустя Джаред был уже близок к отчаянию. Он даже был готов пойти на второй круг в надежде, что просто не заметил Дженсена, хотя каждый раз действовал быстро и четко, чтобы успеть при необходимости ретироваться до того, как его начнут бить: проходил по центральным залам и танцполам, внимательно и бесцеремонно разглядывая посетителей, потом планомерно проверял туалеты и комнаты отдыха, если таковые были. Он решительно распахивал незапертые двери, стараясь абстрагироваться от вида обнаженных тел в ситуациях разной степени непристойности, отчаянно боясь и одновременно безумно желая найти в одной из комнат Дженсена. Просто, чтобы в конце концов найти…
Дважды они вместе с Мюрреем, который благоразумно оставался ждать у дверей, вылетали прочь под аккомпанемент несущихся в спину угроз и оскорблений взбешенных такой наглостью гостей, а в остальные разы на Джареда никто даже не обратил внимания, возможно, подглядывание было там вполне допустимым ритуалом.
Только вот Дженсена нигде не было.
На пороге «Номера один» Джаред внезапно почувствовал, что его сердце забилось чаще.
- Он здесь, - негромко произнес он.
Чад фыркнул.
- Ага, пять раз уже это слышал, - проворчал он.
…Джаред увидел Дженсена уже с порога – бар был достаточно освещен, чтобы узнать сидящего в самой глубине человека, не приближаясь.
- Спасибо, чувак, - машинально пробормотал он, делая шаг вперед. – Дальше я сам, езжай домой.
- Охуел? – прошипел Мюррей, встряхивая приятеля за руку. – Ты че, не видишь? Он же не один!
Дженсен действительно сидел за столиком вместе с двумя парнями лет под тридцать, выпивал и, кажется, даже смеялся – весело и непринужденно.
Только Джаред уже прекрасно знал цену внешних проявлений эмоций у Дженсена.
- Блядь, мудило, я тебя здесь не оставлю! – зло и яростно зашептал Мюррей. – Всё, ты его нашел? Он в порядке? Прекрасно! Поехали.
- Нет.
- Да что тебе еще, дебилу, надо?! Полюбоваться, как эти красавчики его разложат и начнут натягивать на пару?!
Джаред повернулся к другу и заглянул ему в лицо.
- Чад, пожалуйста, просто езжай домой, - тихо попросил он.
Мюррей посмотрел ему через плечо и закатил глаза. Джаред обернулся.
Их перепалка у двери привлекла внимание, Дженсен тоже повернул голову.
Не похоже, что Эклз удивился, увидев Джареда. Он выглядел уставшим и больным, и когда улыбка сползла с его лица, это стало особенно заметно. Нет, для него все тоже было не просто. Совсем не просто...
- Позвони мне потом, - кулак Мюррея воткнулся в плечо, и Джаред только тогда понял, что несколько мучительно долгих секунд они с Дженсеном не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
- Спасибо, Чад, - приходя в себя, кивнул он и направился к барной стойке.
- Джин, - бросил он бармену, немного женоподобному парню лет двадцати пяти. – Неразбавленный.
Тот искривил было губы, но Джаред сунул ему под нос ID, и инцидент был исчерпан, толком не начавшись.
Падалеки подумал, что определенная преемственность во вкусовых пристрастиях детей и родителей, пожалуй, налицо.
- Отрываешься? – низкий голос, сводящая с ума хрипотца… Дженсен сел рядом, и от одного ощущения его присутствия сразу стало хорошо и спокойно. Несмотря ни на что.
- Так пятница же, - невозмутимо пожал плечами Джаред и опрокинул шот.
- Зачем ты пришел сюда? – помолчав несколько секунд, поинтересовался Эклз.
- А ты? – отозвался Джаред.
Не надо было даже смотреть, чтобы понять, что губы Дженсена искривились в усмешке.
- Решил потрахаться напоследок, - пояснил он.
- Да я бы тоже не отказался, - понимающе кивнул Джаред.
Еще несколько секунд неожиданно комфортного молчания, словно не было ни прошлого разговора, ни этих парней за столиком...
- Как ты меня нашел?
- С трудом.
- И что тебе от меня надо?
Джаред усмехнулся, глядя в стойку прямо перед собой.
- Ты так быстро исчез, что я не успел сказать тебе одну важную вещь, - негромко произнес он.
Шевеление рядом, тяжелый вздох.
- Полагаю, шансов у меня нет... Ну, говори, Падалеки.
Джаред собрался с мыслями.
- Ты наговорил мне много всего охуительно правильного, и разумеется, приносить себя в жертву было бы полным идиотизмом, раз уж ты все равно уезжаешь… Вот только… Дженсен, это моя жизнь. Мне жить, понимаешь? А значит, и решать, как именно я собираюсь это делать, могу только я сам. Ни родители, ни Браун, ни Мюррей… ни ты. Если я выбираю Банду, то это не жертва. Это мой выбор, и он вполне осознан. Не будь Банды, я остался бы в одиночестве, а для меня сейчас ничего херовее и придумать нельзя... А команда... Они для меня никто, да и не были никогда кем-то по-настоящему важным... Я все же гей, Дженсен. Ты можешь думать по этому поводу что угодно, но если у парня встает при мысли о другом парне, и он кончает, занимаясь сексом с мужчиной… По-моему, тут без вариантов. А значит, рано или поздно я бы все равно понял все про себя, и то, что это произошло сейчас, с тобой... Знаешь, это по-настоящему здорово. Так что… просто спасибо тебе за то, что все получилось именно так. Дальше мне по-любому придется разбираться во всем самому - как жить, с кем спать... на чьей стороне быть в драке. Не пытайся делать это за меня. Да, ты умнее, и опыта у тебя больше, но, черт… Как я смогу чему-то научиться, если за меня постоянно будут решать другие?
Дженсен вздохнул.
- Сам додумался? – тихо спросил он.
- Нет, в Cosmo вычитал, - усмехнулся Джаред.
Эклз фыркнул, покачал головой, а потом уткнулся лицом в скрещенные на стойке руки и рассмеялся.
- Что? – нахмурился Падалеки.
- Чувствую себя гребаным Йодой, - глухо прозвучало в ответ, а потом Дженсен, не поднимая головы, повернул лицо к Джареду и весело сверкнул глазами. – Мне больше нечему учить тебя, юный Скайуокер…
Падалеки не выдержал и тоже усмехнулся.
Теоретически, выговорившись, он планировал потихоньку свалить, но сейчас просто физически не мог оставить Дженсена в компании тех парней. Черт, пусть он уезжает, но ведь не сию секунду, верно? Еще ведь есть время, так почему он должен отдавать эти драгоценные минуты каким-то уродам? Еще ведь можно успеть поцеловать… прикоснуться… ощутить на своей щеке тепло такого знакомого дыхания, в котором запах табака перемешан с запахом ментола…
Он подумал и понял, что все же имеет право хотя бы попытаться. И, замирая от дрожи в кончиках пальцев, провел рукой по спине Дженсена, чувствуя тепло его тела сквозь тонкую ткань футболки.
- Когда уезжаешь? – спокойно спросил он. В принципе, это единственное, что сейчас важно. Не «куда», не «почему»... Главное – понять, сколько у них есть времени. А истерить и закатывать сцены... Какой в этом смысл?
Дженсен развернулся к нему всем телом, выпрямляясь, и посмотрел прямо в глаза – честно и открыто.
- Завтра, - просто ответил он.
Джаред отвернулся и уставился в стойку. И все же решил задать еще один вопрос, просто физически не смог промолчать, хотя и безумно боялся услышать честный ответ.
- Это... – голос внезапно сорвался. - Ты уезжаешь... к тому мужику, ну, к Джонатану?.. Вы с ним вместе?
Падалеки упрямо смотрел вниз, обещая себе не сорваться, услышав «да», и едва не задохнулся, когда Дженсен мягко коснулся его руки.
- Нет, Джаред. Он здесь ни при чем. И... если для тебя это важно – у меня никого нет. Кроме тебя.
Джаред до боли стиснул зубы. Хотелось заорать в голос, встряхнуть Дженсена, выбить из него ответы на все эти глупые «куда» и «почему»... Вот только если требуешь с уважением относиться к собственным решениям – ты обязан принимать и чужой выбор, не задавая лишних вопросов.
Джаред решительно развернулся к Дженсену, чья ладонь так и осталась лежать у него на предплечье, почти причиняя боль своим теплом.
- Тебе, наверное, надо собирать вещи? – тихо спросил Падалеки, уже без малейшего внутреннего сопротивления проваливаясь в бездонные зеленые омуты, потому что когда в последний раз – то можно все.
Дженсен покачал головой, соскальзывая со своего стула, осторожно вклинился между ног Джареда, мягко провел руками по его бедрам.
- Я могу сделать это утром, - внезапно охрипшим голосом ответил он, и Джаред понял, что, разумеется, Дженсен отпустит его, если он вдруг решит сейчас уйти... Вот только никуда он не уйдет. Если есть еще хоть немного времени – оно принадлежит ему, и никому больше. Падалеки порывисто сгреб Дженсена в охапку, зарываясь лицом в его волосы, пьянея от запаха и ощущения сильного тела у себя в руках. Дженсен с готовностью уткнулся лицом в его грудь, прижимая к себе – почти до боли. Всё снова встало на свои места. На несколько часов... Или до конца жизни. А может быть, это одно и то же.
- К тебе или ко мне? – выдохнул Джаред, жадно касаясь губами мягких волос.
- К тебе, - Дженсен немного отстранился, его глаза горели лихорадочным блеском. – Я уйду рано, ты сможешь еще поспать.
«Сомневаюсь» - подумал Джаред, но вместо ответа приподнял подбородок Дженсена пальцами и коснулся его губ, нежно, едва ощутимо, так, что переплетение дыхания стало почти осязаемой лаской.
Дженсен аккуратно провел кончиком языка по его губе.
Сердце колотилось все сильнее, и отчаянно хотелось большего, но Джаред просто осторожно дотронулся до его языка своим, вовлекая в сводящую с ума игру.
Дженсен не выдержал первым. Он с глухим стоном жадно приник к губам Джареда, заставляя послушно приоткрыть рот, врываясь внутрь языком с такой страстью и с таким напором, что перехватило дыхание. Падалеки ответил пылко и горячо, покоряясь, принимая эту яростную атаку. Он громко застонал, когда Дженсен прикусил его губу, и быстрым движением накрыл ладонью пах Эклза, дотрагиваясь до возбужденного члена сквозь грубую ткань джинсов, отчаянно желая ощутить под пальцами тепло его тела.
- Поехали, - тяжело дыша, Дженсен разорвал поцелуй. – Иначе я начну раздевать тебя прямо здесь.
- А тут разве нет, ну… комнаты отдыха? – прошептал Джаред, покрывая влажными, торопливыми поцелуями его лицо. Он не хотел, черт, да он просто боялся выпустить Эклза из своих рук даже на несколько минут – вдруг тот опять исчезнет?
- Не уверен, что готов узнать, откуда ты в принципе знаешь про комнаты отдыха, - пробормотал Дженсен, отстраняясь, и, не выпуская руки Джареда из своей, повлек его за собой, кинув на стойку купюру.
Они подошли к тому столику, за которым Дженсен сидел раньше. Находящиеся на своих прежних местах парни смотрели на них с недоумением. Эклз молча взял со спинки стула свою куртку.
- Эй, красавчик, ты что, уже уходишь? - поинтересовался один из них, крепкий брюнет спортивного вида. – Помнится, у нас были интересные планы на вечер…
- Увы, - уверенно отозвался Дженсен и посмотрел на Джареда. – Планы изменились. За мной пришли.
- Кто твой друг? – задумчиво поинтересовался второй, миловидный шатен с серьгой в ухе, с интересом разглядывая Падалеки.
- Это мой парень, - тихо ответил Дженсен, и Джаред понял, что ради этих трех слов он готов еще раз перетрясти весь Нортсентрал и заглянуть во все комнаты отдыха, какие возможно. Тем более что, похоже, он слышит их в первый и последний раз…

***

Еще не успел щелкнуть замок двери, а их уже швырнуло друг к другу, словно в физике твердых тел внезапно появился новый закон притяжения. Объятья – до боли, поцелуи – до крови, хриплое дыхание и полная невозможность оторваться друг от друга даже на секунду… Куртки и обувь разлетелись в разные стороны, Джаред подхватил повисшего на нем Дженсена под бедра, и тот со стоном нетерпения обвил ногами его талию. Черт, с девчонкой проделать такое было бы проще… Но ни с одной девчонкой это не было бы так потрясающе.
Они с трудом преодолели лестницу, исступленно целуясь, и Джаред до боли стискивал бедра Дженсена, а тот прижимался к нему - бесстыдно, страстно, и все более откровенно терся возбужденным членом, хрипло постанывая.
У себя в комнате Джаред нехотя разжал руки, давая Дженсену возможность встать на ноги, но тот соскользнул с него лишь затем, чтобы вновь вжаться всем телом и, тяжело дыша, начать лихорадочно стаскивать одежду, с Джареда и с себя.
Падалеки опустился на колени, рывком стягивая с Дженсена джинсы, и внезапно понял, что готов сделать следующий шаг. Более того – он безумно хочет этого. И, раз уж Эклз его первый… Пусть будет первым во всем.
Он решительно обхватил возбужденный член Дженсена рукой и, поколебавшись долю секунды, провел языком по всей длине, от основания до головки.
Дженсен дернулся, выдыхая рвано и громко, и запустил руку в его волосы.
- Ты не… - сорвано простонал он, пытаясь отстраниться, но Джаред уже осторожно впустил его член в свой рот.
Все было настолько естественно и правильно, что у Джареда не возникло и тени сомнения. Потому что трудно представить что-либо более естественное и правильное, чем наслаждаться вкусом любимого человека, его громкими сорванными стонами и дрожью пальцев у себя в волосах... А еще Джаред прекрасно знал, какие сейчас у Дженсена глаза. Темные и пьяные от наслаждения…
Очень скоро движения Дженсена стали резкими, быстрыми, и Джаред постарался максимально расслабить горло, впуская его так глубоко, как мог принять, а когда Дженсен толкнулся последние пару раз и торопливо попытался выйти, Джаред удержал его, вцепившись руками в бедра.
Уж если он первый – пусть будет первым во всем…
Джаред задохнулся, когда Дженсен со стоном кончил у него во рту, но упрямо не дал ему выйти и сглотнул, пытаясь распробовать непривычный вкус... Соленое… Как кровь. Или слезы.
Он все еще тяжело переводил дыхание, когда Дженсен опустился перед ним на колени, и Джаред почувствовал себя в полной мере вознагражденным, увидев в его глазах искреннее восхищение.
- Какой же ты… - тихо выдохнул Дженсен, проводя ладонью по щеке и, подавшись ближе, поцеловал, аккуратно и нежно слизывая с его губ собственную сперму.
- Подожди, - шепотом попросил он и отстранился, когда Падалеки попытался сжать его в объятьях.
Опустившийся на пятки Джаред пожирал Дженсена взглядом, пока тот выпутывался из джинсов, а когда уже полностью обнаженный Эклз сел на край кровати, моментально устроился между его ног, выцеловывая гладкую кожу бедра.
- Возьми. - Джаред не сразу понял, что Дженсен протягивает ему презервативы и тюбик смазки. – Думаю, ты знаешь, что с этим делать…
Джаред хрипло выдохнул, впиваясь в губы Эклза поцелуем, и тот потянул его на себя, опрокидываясь на постель. Падалеки осторожно устроился сверху, нежно касаясь губами лица и шеи Дженсена, завороженно наблюдая, как веселье в его глазах сменяется желанием.
- Я хочу, чтобы тебе было хорошо, - прошептал он в теплую кожу, утыкаясь лицом в шею Дженсена. – Тебе будет хорошо, обещаю…
- Я знаю, - тихий шепот погладил бархатом. – Я знаю, Джаред…

***

Прошло совсем немного времени, прежде чем Джаред убедился, что собственное удовольствие ощущается много острее, если тот, кто вместе с тобой, тоже выгибается и стонет от наслаждения. Когда Дженсен, закусив губу и запрокинув голову, внезапно до боли впился в его предплечье и выплеснулся между их разгоряченными телами, Джаред почувствовал себя абсолютно счастливым… пока его не пронзила мысль – это в последний раз. И тогда он впервые поверил в это.
Накативший оргазм казался бесконечным и невероятно острым, но наслаждение было настолько щедро приправлено горечью, что экстаз стал неотличим от муки.
Он осторожно опустился на Дженсена, задыхаясь, до боли кусая губы, боясь разрыдаться. Эклз тут же приподнял его подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
- Ты что?.. Не надо, пожалуйста... – тихий шепот ножом по сердцу, легкие поцелуи, словно прикосновение раскаленного железа, отчаянье и нежность в самом лучшем, самом любимом голосе: - Не сейчас, Джаред, прошу тебя... Не думай об этом сейчас...
И Джаред сдался. Он поймал теплые, покорные губы своими и потерялся ощущениях. И в тот же миг отчаянное, нерассуждающее желание затопило горячей волной... Черт возьми... Пусть это гребаное утро просто никогда не наступит.
Дженсен был страстен и нежен, он не отпускал Джареда ни на секунду, лаская неутомимо и самозабвенно, и на какой-то миг Джареду показалось, что это возможно - укрыться в его объятьях от безжалостного завтра и неумолимо надвигающегося одиночества.
Ночь показалась бесконечной. И преступно короткой.
Когда почти рассвело, Джаред ненадолго забылся на плече у Дженсена, но моментально проснулся, почувствовав запах табака.
Эклз курил, стряхивая пепел на пол и прижимая к себе Падалеки другой рукой. Его лицо было бледным и осунувшимся, а глаза покраснели – то ли от неснятых линз, то ли от непролитых слез.
- Уже? – прошептал Джаред.
- Да.
Дженсен судорожно сглотнул и резко затушил недокуренную сигарету об пол. А Джаред внезапно понял, что иногда делать свой выбор и принимать чужие решения – недостаточно. И тогда остается лишь растоптать собственное сердце, не обращая внимания на боль, чтобы облегчить страдания того, кто рядом, и кому сейчас тоже бесконечно плохо.
- Всё в порядке, - прошептал он, приподнимаясь и ласково касаясь губами бледной щеки. – Все в порядке, правда… Со мной все будет нормально, только пообещай… что у тебя тоже все будет хорошо.
Дженсен на мгновение прикрыл глаза.
- Да, Джаред. Обещаю.
- Ты ведь не скажешь, куда едешь? – он, правда, не хотел об этом спрашивать, просто не удержался.
- Зачем?
- Чтобы я мог тебя найти.
- Не надо, Джаред. Прошу тебя – не делай этого.
- Но мы ведь встретимся... Когда-нибудь? – сквозь стиснутые зубы, задохнувшись от безнадежности, отчаянно желая быть обманутым.
Судорожный вздох.
- Не знаю, Джаред. Земля круглая...
Джаред уткнулся лицом в подушку, чтобы не видеть, как Дженсен одевается.
- Джаред… - легкое прикосновение к плечу.
- Да?
Падалеки понял, что навсегда запомнит Дженсена именно таким – не надменным и блестящим Блонди, гордым красавчиком, оставляющим за собой след из разбитых сердец и изменившихся жизней, а простым парнем, который смотрит на него с любовью и болью, прощаясь навсегда.
- Если ты захочешь помнить обо мне… - золотой браслет с буквой J на пластинке звякнул коротко и обреченно, падая на стол.
- Пока, Джаред…
Легкий, безжизненный поцелуй.
- Пока, Дженс…
Его швырнуло к окну, когда внизу взревел мотор мотоцикла. Вжавшись в стекло, Джаред провожал Эклза взглядом, пока тот не скрылся из виду.

***

День был пустым и холодным. Джаред убирался во дворе, когда на террасе нарисовался Чад, и Падалеки равнодушно отметил, что он изменился в лице, увидев Джареда.
- Привет, Мюррей.
Потом Чад говорил что-то, кажется, даже кричал, но Джаред его не слышал. Он думал, что надо было узнать, во сколько точно уезжает Дженсен, и, может быть, съездить его проводить.
К полудню вернулась довольная Мэган, похоже, она тоже о чем-то спрашивала, спасибо Мюррею, быстро оттащил.
Джаред думал, что Дженсен, наверное, все же заберет байк, вряд ли он продаст его этому ублюдку Брауну. Раз вчера не продал, сегодня точно не будет с этим заморачиваться... Возможно, стоило купить его мотоцикл самому. А что, научиться ездить на байке – в этом нет ничего сложного. А потом можно было бы попытаться найти то место, куда его возил Дженсен... Хотя нет, куда бы Эклз не поехал – мотоцикл ему пригодится. Он не может прекратить свои безумные полеты по ночным шоссе, ведь теплый ветер и яркие звезды есть не только в Техасе.
В обед Падалеки искренне удивился, откуда у них замороженная пицца. Он есть не стал, просто обратил внимание. Наверное, надо сказать Чаду спасибо, хоть мелкая голодной не останется...
Интересно, Дженсен летит на самолете? Там вряд ли будут кормить салатом. Или поездом? Тогда можно взять салат и йогурт с собой…
Потом Мюррей орал на кого-то по телефону, и Падалеки явственно услышал слово «самоубийство». Это что, о нем? Вот бред…
Приехавшие вечером Кейн и Карлсон долго разговаривали с Мюрреем перед домом, бросая на окна комнаты Джареда напряженные взгляды, а может, это ему показалось. В любом случае, Падалеки решил не выходить. Он долго думал, не поменять ли постельное белье, и понял, что не будет этого делать.
Ложась спать, Джаред почти без удивления увидел перед собой Чада, протягивающего две белые таблетки.
- Чувак… - с чего бы его так перекосило, неужели с Соф поругался? – Выпей, ладно? Ч-черт… Ну хочешь, я найду его и притащу обратно, а?
Джаред выпил таблетки и отвернулся лицом к стене. Если Дженсен не хочет, его не найдет никто и никогда…
Он отрубился моментально, и спал крепко, не видя снов. А когда проснулся, первое, о чем он вспомнил – Дженсен уехал. Его больше нет.
- Он уехал, - прошептал Джаред, спустившись вниз и обнаружив на кухне Мюррея, прихлебывающего кофе.
- Блядь, Джара… - выдохнул Чад и осекся, словно не знал, что сказать еще.
Впрочем, Падалеки и не ждал от него откровений.
Весь день Джаред провел в постели, еще хранившей запах Дженсена, и вспоминал о том, что было. А еще думал о том, чего никогда не будет.
Он не помнил, как нацепил на запястье браслет, не знал, откуда под подушкой появилась книга Дженсена. Джареду просто было спокойнее, когда он держал вещи Дженсена у себя в руках.
Если зарыться лицом в подушку, можно было почувствовать запах табака и одеколона... А если при этом закрыть глаза, то нетрудно представить, будто Дженсен до сих пор рядом.
На улице стемнело, когда Джаред поднялся с постели и оделся.
Он внезапно понял, что ему надо сходить к Дженсену домой. Люди всегда что-то забывают при переездах. Не бывает по-другому. Он... он вернулся. Не мог не вернуться. Джаред просто отдаст ему книгу, и деньги... И браслет...
Он собрался быстро, лихорадочно, и выскользнул из дома, не замеченный ни Мюрреем, ни Мэг, которые сидели в гостиной и смотрели телевизор. Да, а еще ему нужно было пройтись. Он задыхался, от нехватки воздуха все сильнее жгло в груди, и начинали слезиться глаза. Пешком. Ничего, здесь не так далеко.
Он шел по улице, временами переходя на бег, и впервые в жизни пытался договориться с тем, в кого не верил. Он обращался к Всевышнему и знал, что сумеет сдержать свои обещания. Пусть только Он пойдет ему навстречу.
Раз это грех – парню любить других парней, Джаред не будет больше любить никогда и никого. Он будет ходить по воскресеньям в церковь и молиться, черт, да все, что положено делать. Он простит своих врагов и подставит в драке другую щеку, да он в монастырь уйдет, раз уж все равно не сможет найти свое счастье рядом с другим человеком...
Он сделает все. Пожалуйста. Только пусть ему позволят увидеть Дженсена в последний раз.
Он добрался до дома Эклза около полуночи, еле передвигая ноги, не чувствуя ни холода, ни усталости, и долго смотрел в пустые темные окна, отчаянно надеясь увидеть, как в них вспыхнет свет.
Только, похоже, Небо давно уже не верит людям в долг.
Джаред тяжело опустился на ступеньки подъезда. Он понимал, что пора уходить, черт, да он же прекрасно знал с самого начала – все кончено... И на самом деле он ни на секунду не верил, что Дженсен вернется.
Словно что-то взорвалось в груди и душу моментально затопило огнем. Ему хотелось выть и кататься по холодным ступеням, проклинать это долбаное небо с этими блядскими лживыми звездами, зубами перегрызть себе вены и сдохнуть прямо здесь, на этом пороге, который еще помнит шаги единственно важного человека.
Вместо этого Джаред сидел, прижимая побелевшими пальцами потрепанный томик в синем глянцевом переплете к груди, и даже не замечал, что по его лицу бегут обжигающие слезы первой в жизни настоящей потери.

***

Под утро Джаред забылся беспокойным, тревожным сном, и был разбужен около пяти какой-то неопрятной и крайне недоброжелательной теткой в бигудях, выглянувшей из подъезда и приказавшей ему убираться, пока она не вызвала полицию.
Джаред с трудом поднялся на ноги, распрямляя закоченевшее за ночь тело. День обещал быть солнечным и теплым.
В душе было пусто и тихо.

***

Есть новости, которые распространяются подобно лесному пожару. Джаред еще не дошел до школы, но уже успел услышать краем уха, что Блонди то ли зарезали, то ли застрелили в эти выходные в одном притоне Нортсентрала, а еще, что он бросил школу и уехал сниматься в Сан-Фернандо-Велли в какой-то мегакрутой гейской порнухе.
Как бы то ни было, то, что Дженсен Эклз больше не учится в школе Джеймса Мэдисона, ни для кого уже не было тайной.
Джаред вышел на школьный двор и сразу понял, что обстановка накалена до предела. Банда, ощетинившись диким зверем, сидела за бывшим столом футболистов, где Джаред вечность назад разговаривал с Дженсеном про кокаин. Команда во главе с Брауном устроилась вокруг другого стола, поглядывая на Банду насмешливо и враждебно, явно предвкушая скорую расправу.
- Эй, Падалеки, - негромко окликнул Джареда Стерлинг, глядя внимательно и испытующе. – Иди сюда, тут есть местечко.
Падалеки передернуло. Он решительно прошел к столу, за которым сидела Банда, и сел на свободное место рядом с заплаканной Лорен, упирая хмурый взгляд в столешницу.
- Падалеки, ты ошибся, - тихо произнес Карлсон. – Футболисты сидят там.
Джаред поднял голову и прочистил горло, но голос все равно был хриплым и грубым, похоже, он простудился.
- Да имел я этих футболистов, - громко заявил он, бросая в сторону команды равнодушный взгляд, и тут же в нескольких словах объяснил - кого, когда и в каких позах.
Воцарилась мертвая тишина.
- Парень, ты спятил, - нервно хмыкнул Кейн, но в его глазах появилось что-то, напоминающее уважение.
- Наверное, Дженсен вытрахал из меня последние остатки здравого смысла, - в полный голос отозвался Джаред, глядя в глаза Брауну тяжелым взглядом. – Или, напротив, ночи, проведенные с ним, классно прочистили мне мозги.
Карлсон одобрительно хмыкнул.
- Бля, чувак, ты еще больший псих, чем говорил о тебе Эклз, - негромко произнес он. – И, не исключено, ты даже более ненормальный, чем сам Дженс.
Он решительно протянул Джареду руку, и тот пожал ее без тени сомнения. Футболисты зашептались, неуверенно и возбужденно. Одно дело – отпиздить компанию педиков, совсем другое – если среди них находится тот, с кем еще вчера пили пиво. Впрочем, Джаред не обольщался, это замешательство продлится недолго.
- Джаред, ты не в курсе, он нормально добрался? – тихо всхлипнула Лорен.
Падалеки пожал плечами.
- Я даже не знаю, куда он уехал.
Кейн вспыхнул.
- Он что, тебе не сказал? Вот сука...
Джаред предостерегающе вскинул на него взгляд.
- Никогда не говори так о нем в моем присутствии, Крис, - ровно произнес он. – Пока я не знаю, где он, я не смогу поехать за ним, а он... Он этого не хочет.
Кейн опустил предательски заблестевшие глаза.
- Нам всем его не хватает, Крис, - тихо сказал Падалеки и внезапно почувствовал, как Лорен осторожно дотронулась до браслета Дженсена на его запястье.
Решение пришло как-то само собой. Она ведь тоже была с ним и любила его... Не так, как любил и всегда будет любить Джаред, но ей от этого не легче. А у него еще есть «Сирано де Бержерак». Раз Эклзу нравилась эта книга, значит, в ней осталось больше Дженсена, чем в безликом куске золота, ведь правда?..
- Возьми, Лора, - тихо произнес Джаред, расстегивая браслет. – Дженс просил передать его тебе.
Губы девушки предательски задрожали.
- Ты врешь, Падалеки, - еле слышно прошептала она. – Он ни о чем тебя не просил.
- Он обязательно бы это сделал, если бы у него было время подумать.
Коэн не выдержала и с рыданием уткнулась в плечо Джареда. Он поколебался секунду и приобнял ее.
- Бля, сука, вот ты где! – запыхавшийся Мюррей налетел ураганом и плюхнулся рядом, бесцеремонно двигая всех, включая самого Падалеки. – Чувак, тебе башку оторвать мало, блядь, не будь я так рад тебя, урода, видеть живым и здоровым, сам бы убил!!!
- Мюррей, тут, это... – неуверенно кашлянул Джаред. – Думаю, тебе лучше пересесть...
Чад удивленно оглянулся по сторонам и увидел компанию за соседним столом.
- …Понятно, - пробормотал он. – Только вот это вряд ли, чувак.
Он выдохнул, резко встал и рявкнул в сторону футболистов:
- А если, блядь, кто не понял, так я считаю, что Падалеки может трахать, кого хочет, хоть мальчиков, хоть девочек, хоть мелкий рогатый скот, да, Картрайт, это я про тебя, сука! И я, блядь, открыт для дискуссии, то есть готов забить обратно в глотку любое альтернативное мнение, понятно, уебки?!!
Он опустился обратно, тяжело переводя дыхание. Банда смотрела на него с нескрываемым восхищением, а Джаред тихо протянул:
- Чува-ак...
Мюррей вскинул голову.
- Бля, Джара, не обламывай, - весело хмыкнул он. – Я сам протащился от собственной крутости, дай насладиться моментом!.. Впрочем, когда нас двоих будут пиздить, напомни мне взять свои слова обратно, - добавил он, окидывая подобравшуюся команду недобрым взглядом.
- Нас четверо, - негромко напомнил Кейн.
- Пятеро, - добавила Ники.
- Шестеро, - решительно заявила Лорен, застегивая на запястье браслет. Он был немного велик, впрочем, это поправимо.
Чад приложился лбом о стол.
- Бля, пиздаболы, - простонал он. – Че, в педики не берут, пока не научишься портить воздух пафосом? Ок, мне охуительно полегчало от мысли, что нас отделают всех вместе.
Джаред с чувством сжал его руку.
- Спасибо, чувак.
- Да пошел ты, - огрызнулся Мюррей и тут же побледнел. – Бля, Падалеки, а вот это уже не смешно... Готовься, по ходу теперь ты будешь моей девушкой, потому что благодаря тебе меня щас пошлют на хуй...
От обособленной группки чирлидеров, наблюдающих за развитием событий с некоторого отдаления, отделилась София Буш и неторопливо направилась к столику Банды.
- Бля, Джара, чур, я сверху, - приглушенно потребовал Мюррей. – Всегда, сука, понял?..
София несколько секунд постояла возле стола, с интересом глядя на потупившего взгляд Чада, а потом развела руками:
- Мюррей, я не поняла, мне долго стоять? Может, прекратишь тормозить и подвинешься?
Чад изумленно посмотрел на Буш. Ники быстро переглянулась с Лорен, и Коэн, отпустив плечо Джареда, торопливо переместилась на ее колени, давая Падалеки и Мюррею возможность освободить место.
София решительно села рядом с Чадом.
Из-за стола футболистов раздался глухой ропот.
- Соф, ты не должна, - тихо сказал Чад.
- Я уже это сделала, Мюррей, - нервно усмехнулась девушка. – Черт, поверить не могу.
- Буш, выходи за меня, - тихо сказал Чад, накрывая ее ладонь своей.
- Я подумаю, Мюррей.
Джаред не знал, чего ему хочется больше - то ли плакать, то ли смеяться. Получается, теперь он несет ответственность еще и за Буш с Мюрреем. Семь идиотов против всей школы... Но раз с подобным сумел справиться Дженсен – они тоже справятся.
Падалеки внезапно охватило нервное веселье, он чувствовал себя берсерком перед последней решающей битвой. Раз он пережил прошлую ночь и сумел не рехнуться – для него больше не существует невозможного.
Никто не обратил внимания на появление нового действующего лица – высокий русоволосый парень застыл посреди двора, оглядываясь настороженно и угрюмо.
Сердце Джареда пропустило удар, потому что на секунду ему показалось, что это Дженсен. Увы, он быстро понял, что это не Эклз, и чуть не застонал от разочарования, но в тот же миг осознал, что все же видел его раньше. А спустя минуту вспомнил, где именно...
- Брок, - непослушными губами прошептал Джаред, память тут же услужливо подсказала, что школу в Монтане отец выбрал по рекомендации коллеги, и что офис из Грейт-Фолс как раз перебрался в Сан-Антонио, и что, блядь, фамилия Келли неоднократно звучала в рассказах отца, когда он еще разговаривал с семьей.
Еще он понял, что Брок действительно чем-то похож на Дженсена. И что Джаред, пожалуй, рад его видеть.
Он не взялся бы сейчас загадывать наперед, но, черт возьми, он отчаянно нуждался в ком-то, кто мог хотя бы попытаться заполнить ту черную дыру, которая появилась на месте его сердца. Кто знает... Вдруг у Келли это получится.
- Ты на что уставился? – буркнул Чад.
- Мюррей, помнишь, я рассказывал тебе про Монтану? – произнес Джаред, вставая.
- Ну?
- Это тот парень. Эй, Брок!
Падалеки решительно направился к Келли, слыша за спиной приглушенное «ебать!» Чада и видя, как на лице Брока появляется смущенная улыбка узнавания.
- Падалеки? Ну надо же... – и голос, у него тоже низкий голос с легкой хрипотцой.
Не Дженсен. Эрзац. Замена.
Но все равно лучше, чем высасывающая душу пустота и желание одним махом заглотить все таблетки из родительской ванной.
Всё еще взбудораженный событиями последних нескольких минут, Джаред внезапно понял, как окончательно деморализовать своих друзей по команде. Он подошел к Броку вплотную и, крепко охватив его за шею ладонью, привлек к себе и поцеловал – уверенно, сильно, решительно приоткрывая его губы своими и касаясь языком языка.
Келли испуганно захрипел, дернулся, но тут же обмяк и, обхватив Джареда поперек спины, ответил на поцелуй.
Банда восхищенно засвистела.
- Кто это? – шепнул Стив.
- Без понятия. Но есть определенное сходство, не находишь? – тихо отозвался Крис.
- Тем лучше, – удовлетворенно кивнул Карлсон. – Тем лучше.
- Ох ни хрена себе, - выдохнул Брок, улыбаясь смущенно и немного неуверенно, когда Джаред разорвал поцелуй. – Что, так здороваются в Техасе?
- Только с теми, кого рады видеть, - ухмыльнулся Джаред, окидывая лицо Келли испытующим взглядом.
Ничего общего. Только глаза и губы. Немного.
Не Дженсен. Но Дженсена больше нет. И не будет.
А им совсем не помешает лишняя пара крепких кулаков...
Прости, Дженс. Ты ушел первым.
- Пошли, чувак, познакомлю тебя с Бандой, - решительно заявил Джаред, приобнимая Брока за талию и увлекая за собой, мимо окончательно охреневших футболистов.
Он обещал Дженсену, что с ним все будет хорошо. Он сдержит обещание.

***

- Стив... Привет.
- Эклз?!! Чувак, ушам своим не верю, как ты?
- Нормально.
- …Тогда что с голосом?
- Ничего. Как... он?
- Кто?
- Блядь, Карлсон.
- Ох, прости... Нормально. Мы присматриваем за ним. Прикинь, он все рассказал родителям.
- И как?
- По ходу, они передумали разводиться. И потом, есть еще этот парень...
- Какой?
- Из Монтаны, Брок. Похоже, у них что-то было раньше...
- Понятно.
- Черт, да что тебе понятно?!.. О Господи. Дженс. Забудь. Ты все не так понял. Ч-черт, так вот зачем ты звонишь... Блядь, Дженсен, он помнит тебя, ты нужен ему, Дженс! Возвращайся, мы... мы все тебя ждем. Ты просто не видел его глаза... они погасли...
- Ты ошибся, Стивен. Я позвонил только затем, чтобы убедиться, что он в порядке.
- Дженс...
- Не говори никому, что я звонил.
- Он любит тебя, Дженсен!
- Прощай, Карлсон. И... присмотрите за ним.
- Черт, нет!.. Блядь, не клади трубку!..
... Спустя минуту после того, как в трубке Стива раздались короткие гудки, в небольшой съемной квартире на окраине Лос-Анджелеса сильные пальцы решительно сломали извлеченную из серебристой нокии сим-карту.

Конец первой части.




ЧАСТЬ II

Лос-Анджелес, 2008

Глава 1.

- Падалеки, это что за хрень? – Джеффри Дин Морган, убежденный натурал и главный редактор гей-журнала Sans contrefaçon с интересом посмотрел на демонстративно развалившегося в кресле Джареда поверх очков.
В руках он держал черновик колонки «Письма читателей». Впрочем, Падалеки и не надеялся, что его откровенно вызывающий текст останется незамеченным.
- А что не так? – спокойно поинтересовался он.
- Все не так, - отрезал Морган, вновь пробегая взглядом распечатку. – Какие, на хрен, веревки?.. Господи, а вот это я даже вслух произносить не буду. Нет, то есть, с точки зрения манеры написания - никаких претензий, и, в целом... хм... Черт, парень, такое и в сети не на любом сайте можно выложить, ты совсем охренел? Кстати, Падалеки, у тебя что, проблемы с БДСМ?
Джаред честно задумался. Даже если вспомнить его единственный эксперимент с наручниками... Наверное, тот случай все же не считается. Вообще-то он тогда просто хотел попробовать, как это бывает с женщиной, кто ж виноват, что подвернулась дочка шерифа, и что она быстро нашла применение отцовским игрушкам. И против наручников Джаред в целом не возражал, но вот появление разъяренного папаши... Пришлось выламывать перекладину из спинки кровати и прыгать в окно под истошный вопль: «Папа, не надо!!!». Правда, оказалось, в патрульном автомобиле у дома сидел еще один коп... Ну, короче, ребра потом болели долго. А еще шериф не поленился вывезти его за город и выкинуть из машины, пообещав пристрелить при следующей встрече... Как Джаред возвращался в город обратно, чтобы забрать собственный автомобиль – отдельная история. Не будь он геем с самого начала, после этого приключения точно зарекся бы иметь дело с женщинами, а с родственницами представителей власти – в особенности. Так что, в общем – никаких проблем с БДСМ нет, кроме того, что после пережитой моральной травмы его это направление совершенно не привлекает.
- Не думаю, - честно сообщил он.
- Заметно, - буркнул Морган, проглядывая колонку до конца.
Дочитав, он аккуратно отложил распечатку и со вздохом снял очки.
- Так, я понял. Ну что же, в том, что ты способен написать настолько забористое порно, что его даже в Bound & Gagged цензура не пропустит, я никогда не сомневался...
- Хотел бы я знать, что тебя навело на такие мысли? – поинтересовался Джаред, почесывая голую коленку через дырку в джинсах и по взгляду Джеффри понимая, что вид оскорбленной невинности ему категорически не идет.
- Твое поведение, - любезно пояснил Морган.
- В смысле? – буркнул Падалеки, отводя взгляд и лихорадочно прикидывая, о каких его прегрешениях могло стать известно начальнику.
- А то я не в курсе, что ты перетрахал полредакции, а вторую половину обошел своим вниманием только потому, что тебя не устроил их пол, - хмыкнул Джеффри.
Джаред мысленно облегченно выдохнул. Ладно, на всякий случай - больше никакого секса на столе Моргана, как бы велико ни было искушение воспользоваться его отсутствием...
Хотя Джеффри явно переоценил вклад Падалеки в сексуальную жизнь коллектива, сказать в свою защиту было нечего, ибо некоторые факты Моргану определенно были известны. Поэтому Джаред просто пожал плечами.
- Кстати, на будущее, Падалеки – не гадь, где живешь.
Джареду стало смешно, потому что этот же совет вполне можно было дать самому Моргану.
- Джефф, я еще слишком молод, чтобы проникаться столь серьезными философскими идеями, - весело фыркнул он. – И потом – ты же понимаешь, я не задержусь здесь надолго.
Джеффри бросил на него быстрый взгляд исподлобья.
- Опять засвербило?
Джаред с наслаждением потянулся.
- Джефф, я не могу оставаться на одном месте, реально начинаю чувствовать, как покрываюсь мхом. Я и так уже застрял в ЭлЭй непозволительно долго, того и гляди корни пущу...
- Долго – это месяца два?
- Два с половиной, - отозвался Падалеки и улыбнулся. – Джеффри, мне же надо где-то брать истории для этих дурацких писем. Такими темпами я скоро идеи из InStyle воровать начну, поверь, это будет еще хуже, чем порно... Сейчас вдохновить меня может только дорога. Черт, Джефф, я тебе буду давать колонку в неделю и клятвенно обещаю останавливаться только там, где есть WiFi.
Морган вздохнул и отвел глаза. Падалеки почувствовал себя неловко, хотя и знал, что собирается поступить правильно.
Для него не было тайной, почему Джеффри относится к нему с большим теплом, чем он мог бы ожидать от своего начальника, и в этом действительно не было ни малейшего сексуального подтекста. Два года назад единственный сын Моргана погиб в автокатастрофе. Джефф никогда не заговаривал с Джаредом на эту тему, но Падалеки и так знал от более информированных коллег – Майклу Моргану было двадцать, он был высоким и темноволосым, а еще он был геем. Нетрудно догадаться, кого Джефф видел перед собой, когда вполне по-отечески вправлял мозги или просто давал дружеские советы Джареду.
Падалеки искренне сочувствовал его горю, но привязанность Моргана, в том числе, была одной из причин, которые побуждали Джареда вновь отправиться в путь. Он уважал его, при других обстоятельствах – мог бы даже в него влюбиться, вот только заменить Джеффу погибшего сына Джаред был не в состоянии. Потому что уже знал на собственном горьком опыте – есть люди, заменить которых невозможно.
- Так значит, в этом и был истинный смысл твоего порно-выступления? – негромко спросил Морган.
Джаред улыбнулся, и черт, он знал, что улыбка получилась виноватой.
- Джефф, я, правда, больше не могу выдавливать из себя эту приторно-сопливую хрень, которую ты потом выдаешь за письма читателей. Слушай, если нам в самом деле пишут только безграмотные озабоченные идиоты, чьи опусы нельзя напечатать даже после редактуры, на хера вообще нужна эта рубрика?
Джеффри откинулся на спинку кресла.
- Людям нравится читать истории других людей, обычных, таких, как они сами. Причем именно письма создают наибольшую иллюзию сопричастности. Случаи, которые, возможно, произошли с их знакомым, другом, соседом. Все эти звезды, селебрити... Это другое. Ими можно восхищаться, но им никогда не будешь искренне сопереживать. Уж слишком они далеко. А вот когда ты пишешь очередную, как ты выражаешься, сопливую хрень от имени несчастного мальчика-подростка, который безответно влюблен во взрослого мужчину...
Джаред, не удержавшись, громко фыркнул.
- Ага, и подписываю письмо «Джей Ти»... А-а, ладно, проехали, - он махнул рукой в ответ на недоуменный взгляд Моргана, который, судя по всему, сериалы не смотрел в принципе, а посему история Джастина Тейлора ему была неизвестна.
Джефф пожал плечами и с деланным равнодушием отвернулся к монитору.
- Впрочем, я хотел дать тебе другое задание, но раз уж ты так настроен...
Падалеки облизнул губы.
- Морган, нечестный прием, - предупредил он.
Косой взгляд.
- Нечестный прием, Падалеки, - принести мне вот эту херню за два дня до дедлайна.
Джаред обреченно вздохнул. Разумеется, у него был и нормальный вариант колонки.
- Блин, Морган...
- Когда, Джей?
- Завтра...
- Падалеки.
- Ок, через час на мейл.
Джаред ненавидел такой взгляд Моргана. Каждый раз, когда Джефф смотрел на него так, ему казалось, что его поимели, причем, что самое обидное, поимели дистанционно.
- Так что ты хотел мне предложить? – ладно, не впервой, надо постараться хоть стрясти за это максимум бонусов.
Джеффри кашлянул.
- Вообще-то, даже не предложить… Скорее попросить.
Падалеки недовольно скривился. Блядь, похоже, его морально трахнули за просто так. Точнее – он еще и остался должным. Черт, Моргану надо идти в политику.
- Ну, проси, - уныло протянул он, сползая вниз по креслу.
В голосе Джеффа тут же появились деловые нотки. Та-ак, Элвис покинул здание и ему на смену пришел большой босс.
- Статья, заказная, поэтому имей в виду – придется рассыпаться в комплиментах и радостно пускать сопли, впрочем, что я тебе объясняю. Не больше двадцати тысяч знаков с пробелами, срок – до конца месяца.
- Кто заказчик? – подобрался Джаред. К правильному заказчику обычно положены разные интересные приложения, вроде халявных абонементов в фитнес. Самому Джареду это на хрен не уперлось, но вот Брока может заинтересовать. А заинтересовавшийся чем-то Брок – это Брок, который не отравляет последние дни пребывания Падалеки в ЭлЭй своим ворчанием.
Впрочем, ответ Моргана звучал крайне неутешительно.
- Калифорнийский университет, местное отделение, как ты понимаешь.
Падалеки поморщился. Н-да, с этих точно ничего интересного не стрясешь…
- Чего рожи корчишь?
- Мой экс там учится, тот еще гадюшник.
Морган кивнул.
- Именно. А еще в их кампусе в прошлом году одного парня зарезали в групповой драке, в принципе - обычное дело, особенно учитывая, что все участники побоища были пьяны и обдолбаны до неприличия. Только вот парень оказался гомосексуалом, и, как ты понимаешь, это в корне изменило дело.
Падалеки хмыкнул и машинально потер рукой едва заметный шрам на подбородке – память о разбитой бутылке в руке Брауна.
- GLAAD не смогли пройти мимо столь интересного факта, поднялся вой, несчастный парень в один миг стал невинноубиенной жертвой гомофобствующих ублюдков, и уже никого не интересовало, что нож, на который он напоролся, ему же самому и принадлежал. Короче, с тех пор руководство UCLA разве что через жопу не выворачивается, пытаясь доказать свою лояльность к секс-меньшинствам, а эти уроды знай себе пикеты устраивают…
- Ты так не любишь GLAAD? – полюбопытствовал Джаред, которого это открытие даже позабавило. Все же Морган – нечто уникальное. Натурал, редактор гей-журнала, и, как выясняется, еще и противник Союза геев и лесбиянок.
- А с какой стати мне их любить? – пожал плечами Джефф. – Геи не привлекают меня, дайков я вряд ли заинтересую… А если серьезно, я просто не выношу фанатиков, с какой бы стороны баррикад они не находились. Когда притесняют геев – это отвратительно, но когда геи начинают вести себя так же в ответ – получается вообще черти что.
- Это, типа, ты сейчас призываешь к миру во всем мире и непротивлении злу насилием? – холодно поинтересовался Джаред, искренне считавший слово «толерантность» ругательством. – Сразу видно, что ты никогда не получал по морде за то, что ты не цивил. Если мы не будем защищать свои права, интересно, кто это сделает за нас?
- Сколько тебе лет, Джаред? – спокойно спросил Морган.
Падалеки поджал губы. Он ненавидел такие вопросы, поскольку полагал, что имеет полное право на тот возраст, на который выглядит, то есть лет на двадцать пять минимум.
- Двадцать три, - нехотя буркнул он, понимая, что Джеффу все равно это известно и вопрос носит исключительно воспитательный характер.
- Вернемся к этой теме лет через десять, Джей, - кивнул Морган. - Надеюсь, к тому времени ты поймешь, что твои личные права все же заканчиваются там, где начинаются права других людей.
Джаред фыркнул и покачал головой.
- Демагог, - проворчал он.
- Упертый радикал, - не остался в долгу Джефф, впрочем, он произнес это вполне беззлобно.
- Ладно, так при чем тут статья? – вернулся к основному вопросу Джаред.
- В середине следующего месяца окончательно затраханный активистами GLAAD университет проводит благотворительный бал, приуроченный, естественно, ко дню толерантности, под каким-то очередным дебильным лозунгом типа «разные люди – равные права»…
Джаред перегнулся через подлокотник кресла, очень натурально изображая приступ тошноты.
- Если перестараешься и испоганишь мне ковер – в химчистку повезешь его сам, имей в виду. И за свой счет. Так вот, это мероприятие предваряет рекламная компания, целью которой является донести до широкой публики, что в университете все для всех друзья, товарищи и братья, независимо от цвета кожи, вероисповедания и сексуальных предпочтений. Насколько мне известно, кроме как у нас, аналогичные статьи выйдут в WRC и Moment.
Падалеки заржал.
- Педики, евреи и чернокожие феминистки? Они чего, хотят свести нас всех вместе на этом своем междусобойчике и устроить бои без правил? Бля, это охуительный ход! - искренне одобрил он.
- Я те щас рот с мылом вымою, Падалеки, - ласково отозвался Морган. – Короче, смысл в создании нового имиджа UCLA как места, где нетерпимы только к нетерпимости.
И без того ухмыляющийся Джаред развеселился окончательно.
- Морган, твой лозунг - полный отстой и по смыслу, и по звучанию, - заявил он.
Джеффри невозмутимо смерил Падалеки взглядом.
- Это не мой лозунг, это название твоей будущей статьи, - сказал он.
Джаред вздохнул.
- Но почему я? – все же поинтересовался он, хотя прекрасно знал, что уже согласен.
Взгляд Моргана стал предельно серьезным.
- Потому что там далеко не всё так гладко, как нужно будет написать, а ты единственный из моего зверинца, по внешности которого сразу не скажешь, что он гей.
- Это оскорбление? – вскинул бровь Джаред.
- Это констатация, - отрезал Морган, не поддержав шутку. – Если я пошлю туда Ларри, Бреда или Карлу, есть большой риск, что с ними не только не станут разговаривать, а еще и отмудохают, подкараулив в темном углу.
- Как-то это не вяжется с основной идеей, - мгновенно посерьезнел Падалеки.
Морган скривился.
- Можно подумать, кого-то это волнует; не будь идиотом, Джаред. Главное – хорошая пресса, да чтобы само мероприятие прошло без эксцессов и неожиданностей.
- Тогда зачем вообще кого-то туда посылать? Я тебе за пару дней слеплю хвалебный спич о новом Городе Солнца, не выходя из дома.
Морган вздохнул, раздосадованный наивностью Джареда.
- Падалеки, правда, конечно, никого не интересует, но вот внешние атрибуты должны быть соблюдены до мелочей. Да, это будет откровенная лажа, но ты все равно должен изобразить кипучую деятельность, помозолить всем глаза, взять интервью у ректора и пообщаться с кем-нибудь из деканов. Вот спускаться ниже по иерархической лестнице мы не будем; о том, как любят геев преподаватели и студенты, сочинишь сам. Деньги, Джаред, надо отрабатывать. Ты не похож на гомосексуала, а значит, сможешь спокойно сделать вид, что собираешь материал, не опасаясь за сохранность своего лица. На крайний случай поговоришь с кем-нибудь из учеников, ну… не знаю… о бейсболе!
Вот теперь Джаред заинтересовался вполне искренне.
- Всё действительно так хреново? Здесь, в самом центре ЭлЭй? – негромко спросил он.
- А там не Лос-Анджелес, Джей. Там Манхеттен шестидесятых, так сказать, до Стоунволла, если ты понимаешь, о чем я, - усмехнулся Морган. – Со всеми вытекающими. Ладно, можешь идти.
Ну что ж, возможно, это будет забавно. И черт с ним, с халявным фитнесом, перебьется Брок.
Джаред встал.
- И, кстати, оденься нормально, - глядя в монитор ноутбука, заметил Джеффри.
Падалеки оглядел свою сетчатую черную майку и дизайнерские джинсы с многочисленными разрезами.
- Ты же сам сказал, что я не похож на гея, - усмехнулся он.
- В этом - похож, не волнуйся, - невозмутимо отозвался Морган и, краем глаза просмотрев лежащую на столе распечатку, добавил: - Доведи до пятисот слов, убери или хотя бы перефразируй откровенную похабщину... так, вот это вообще нафиг, даже знать не хочу, о чем здесь речь... – остро отточенный карандаш черканул по бумаге. - Потом еще на тысячу рассуждения и советы своему, хм... лирическому герою, а потом ко мне. Может, смогу пристроить в Unzipped.
Падалеки просиял.
- И чтобы колонка была у меня через полчаса, иначе считай, что я ничего не говорил, - сухо подвел итог Морган и окончательно погрузился в компьютер.
- Джефф, ты лучший, - искренне отозвался Джаред, забирая распечатку. – Час.
- Сорок минут. Все, дискуссия окончена. Вали отсюда.

***

Падая на сиденье своего камаро, Джаред в который раз подумал, что дорогие кабриолеты, которые так любят пижоны из Бель-Эйр, на самом деле полная ерунда. По такой погоде, когда воздух на солнце прогревается почти до восьмидесяти пяти градусов, без крыши особо не попонтуешься, по-любому очень быстро задумаешься о том, что раз у тебя есть такая замечательная вещь как кондиционер, глупо ей не пользоваться.
Это был голос разума. Но сердце все равно болезненно сжималось от зависти, когда мимо проносились красавцы крайслеры, мазератти и понтиаки, увозя своих молодых и беспечных хозяев в мир больших денег и дорогих игрушек, туда, куда простым смертным вход заказан.
Всё, раз в голову стали приходить мысли о красивой жизни - пора сматываться из Лос-Анджелеса. Потому что красивая жизнь – это однозначно не для Джареда, в саабе с открытым верхом не очень-то попрыгаешь по глухим проселкам, да и ночью на шоссе вряд ли будешь чувствовать себя уверенно. Хватит, погрелись на солнышке, полюбовались пальмами, самое время сменить пейзаж. Осталось только решить – горы Вайоминга или озера Мичигана. Пожалуй, Вайоминг, Джаред давно мечтал посмотреть Йеллоустон. Да и народу там немного, что самое оно после сумасшествия ЭлЭй. Впрочем, на Аляске еще меньше. А что, это мысль… Там хотя бы такой жары не будет.
Решено – он разберется с этими университетскими умниками, порадует Моргана статьей и уедет. В конце концов, в век беспроводного интернета он свою колонку хоть откуда делать может. По крайней мере, в Geographic никто не жалуется, что никогда не видел Падалеки живьем, да и в Daily fun тоже.
Джаред завел двигатель и повернул дефлекторы, направляя потоки пока еще обжигающе-горячего воздуха себе в лицо. Ничего, кондер здесь что надо, сейчас полегчает.
Он достал из кармана телефон и нашел в записной книжке нужный номер. Прежде чем браться за работу, неплохо бы понять, с кем предстоит иметь дело. Говорите, той историей заинтересовались в GLAAD? Значит, обратимся к активистам.
- Сейчас, - сдавленно раздалось в трубке после третьего гудка.
Джаред вздохнул и приготовился ждать. Вот они, трудовые будни общественных деятелей.
- Падалеки, что, опять? – напряженно поинтересовалась Ники минуты через две.
У Джареда хватило совести немного смутиться.
- Нет, залог мне не нужен, но все равно спасибо, что напомнила, - проворчал он, памятуя, что лучшая защита – это нападение. – Ты мне это до конца жизни не забудешь?
- Если понадобится, то и дольше, - хмыкнула Эйкокс.
История действительно получилась дурацкая. Если бы Джареда тогда просто забрали в участок за непристойное поведение, это было бы полбеды, хотя не очень понятно, что такого откровенно непристойного было в том, что он, напившись в хлам, пытался исполнить на отобранной у кого-то гитаре пару песен из репертуара Карлсона. В конце концов, в том баре ему даже аплодировали… кажется. Но беда в том, что у хозяина фермы, на которую он устроился весной сезонным рабочим, и с которой сбежал за несколько часов до своего звездного бенефиса, был племянник…

Падалеки прекрасно помнил, как разгружал хозяйский фургон и думал о том, что физическая работа на свежем воздухе охренительно здорово заменяет спортзал и позволяет сэкономить на этом кучу бабок. И тут он впервые увидел Энди Тайлера. В первую секунду Джаред совершенно искренне принял его за девушку, потому что не бывает таких парней - изящных, тонкокостных, с нежной кожей, не тронутой загаром, и огромными голубыми глазами. В принципе – ну вообще не его типаж. Джаред всегда предпочитал высоких парней спортивного телосложения, а уж если у них ко всему прочему еще были зеленые глаза и светлые волосы… У таких красавчиков просто не было шансов избежать настойчивого интереса Падалеки. И вдруг эта воздушная феерия, у которой только и было общего с привычным идеалом Джареда, что светлые, почти белые волосы...
Падалеки искренне считал, что никогда не поведется на такого вот хрестоматийного, женоподобного гея, но, наверное, все же правы те, кто предостерегает людей от зароков. Стоило ему заглянуть в бездонные, как небо, и такие же голубые глазищи, и он понял, что попал. А когда в ответ на недвусмысленное предложение Джареда познакомиться поближе эти невероятные глаза наполнились паникой и парень попросту сбежал, Падалеки понял, что попал серьезно. Да, парень несомненно гей, вот только, по ходу, сам он об этом еще не знает…
Джаред просто не смог устоять перед таким соблазном.
Он обольщал Энди по всем правилам охотничьего мастерства. Как умелый загонщик, Джаред планомерно отрезал Тайлеру любые пути к отступлению, постепенно влюбляя в себя. Последней каплей для студента-лингвиста стала декламация Джаредом отрывка из «Сирано де Бержерака», причем наизусть и в подлиннике (спасибо преподавателю французского из Айовы, с которым Падалеки провел три незабываемые недели в прошлом мае). Энди Тайлер сдался. Спустя одну неделю, два дня и двенадцать часов с момента их первой встречи.
Грехопадение произошло в амбаре, на тюках ароматного сена, и Джаред, которому секс в подобных местах был не в новинку, лишний раз убедился, что сеновал для любви подходит мало, а тот, кто утверждает обратное, просто не знает, как больно солома впивается в разные чувствительные места. Впрочем, Энди, похоже, остался доволен.
Две следующие недели пролетели как один день, в вихре страсти и секса. Джаред, забыв об осторожности, проводил у Тайлера почти каждую ночь, попадая в его комнату и уходя оттуда через окно. Кажется, кто-то когда-то назвал его кошарой… Наверное, в этом есть смысл, иначе почему он по жизни пользуется окнами едва ли не чаще, чем дверьми?
А однажды утром, привычно проснувшись перед самым рассветом в комнате Энди, Джаред понял, что больше не хочет сюда возвращаться. И что обожание девятнадцатилетнего пацана, конечно, безмерно льстит самолюбию, но в то же время дышать рядом с ним становится все труднее, словно на горле медленно сжимает свои кольца невидимый удав.
Падалеки, как правило, одинаково легко сходился и расставался с людьми. Та история в выпускном классе – единственное исключение, о котором Джаред не любил вспоминать. И он очень надеялся, что Энди отнесется к ситуации с пониманием, а значит, он сможет спокойно отработать сезон до конца, проводя ночи в своей собственной постели. Ну, может, они даже по старой памяти встретятся раз-другой на сеновале… Увы, реакция Тайлера превзошла все его ожидания, заставив Джареда в очередной раз заречься иметь дело с хрестоматийными геями.
Слезы, крики, упреки, обвинения, мольбы - все это обрушилось на оторопевшего Падалеки волной цунами, едва не сбив с ног. Энди рыдал, цепляясь за колени Джареда, а тот лихорадочно пытался вспомнить, что надо делать, чтобы унять истерику, причем действовать надо было быстро, пока кто-нибудь не услышал эти вопли. В голову не приходило ничего, кроме пощечины, но поднять руку на рыдающего по его вине парня Падалеки просто не мог. И тогда это действительно показалось прекрасной идеей, настоящим спасением – обнять трясущегося Тайлера и попытаться донести до него, что это не окончательное расставание. И что, даже если не вспоминать, какие консервативные взгляды на однополую любовь царят в этих краях, он, Джаред – наемный работник, а Энди – родственник хозяина, а значит, мистер Баркли собственноручно оторвет Падалеки яйца, если хоть что-то заподозрит. Им просто надо выждать – лето кончится, Тайлер вернется в университет, вот в Финиксе они и встретятся, если Энди не передумает… Джаред был так убедителен, что поверил бы себе сам, если бы при этом мысленно не клялся вести себя в оставшееся до отъезда Тайлера время так, чтобы при расставании тот дал ему неправильный номер телефона и постарался навсегда забыть, что когда-либо знал человека по имени Джаред Падалеки. И это не жестоко. Это… правильно.
К сожалению, Джаред абсолютно не принял в расчет, что влюбленные физически не способны руководствоваться разумом. Он просто бездумно расслабился, когда Энди затих в его объятьях, и, поздравив себя с очередным достижением на ниве дипломатии, спокойно отпустил парня «подумать».
Результатами собственной безалаберности Джаред в полной мере насладился пару часов спустя, когда пугающе раскрасневшийся Тайлер ворвался в пристройку, которую Падалеки делил с еще тремя работниками, и срывающимся голосом попросил Джареда выйти вместе с ним. Моментально почувствовав, что таки нарвался на самый главный пиздец в своей жизни, Падалеки последовал за Энди и почти без удивления услышал, что тот все рассказал дяде. Причем не просто рассказал, а еще и потребовал не мешать их счастью.
Вот это уже было чересчур. Джаред с ужасом понял - раз уж то, что для него было очередной интрижкой, для Энди Тайлера стало синонимом слова «счастье» - ситуация окончательно вышла из-под контроля.
Тогда Падалеки поступил так, как был должен поступить с самого начала – он сбежал. И можно сколько угодно говорить, что это было трусливо или подло – по мнению Джареда хуже бегства могла быть только попытка построения этого самого счастья с человеком, к которому не испытываешь ничего, кроме дружеской симпатии, ну и чисто сексуального влечения. Хватит, проходили. С Броком.
Он покидал в машину свои немногочисленные вещи и вечером просто уехал, ни с кем не прощаясь и не требуя расчет, поскольку вполне закономерно предполагал, что в случае претензий он еще сам окажется должным за поруганную, блин, невинность. Злой как черт, он зашел в тот бар, не испытывая ни малейшего желания напиваться, просто чтобы перевести дыхание и решить, что делать дальше. Пожалуй, стоило переночевать в местном мотеле, утром отправить с почты, где был единственный в городе выход в интернет, колонку Моргану, и валить куда глаза глядят. Блядь, вот тебе и бесплатный фитнес с секс-обслуживанием, черт, ну ведь с самого же начала понял – не его типаж, на хера полез… Вот так, повелся на красивые глазки – сиди теперь без работы и без денег. Впрочем, это как раз поправимо, главное, убраться отсюда подальше, а уж крепкий молодой парень, не боящийся испачкать руки, всегда сумеет прокормиться без необходимости снимать деньги с банковского счета. Да, у Джареда был счет. Точнее, возможность самостоятельно распоряжаться тем самым счетом, который завел когда-то для него отец, и на котором к моменту его восемнадцатилетия скопилось порядка пятидесяти тысяч. Когда стало понятно, что Падалеки окончательно вошел в раж и помимо ориентации поменял еще и все представления о собственном будущем, родителям не оставалось ничего другого, кроме как положиться на сомнительное благоразумие собственного отпрыска и дать ему карт-бланш в плане управления своими финансами. Надо сказать, Джаред их не подвел – первой и последней серьезной покупкой, на которую он потратил деньги со счета, стала убитая серебристая камаро, которую потом они с Чадом в течение трех месяцев возвращали к жизни в автомастерской Мюррея-старшего. В дальнейшем себе на жизнь Джаред упрямо зарабатывал сам, и родители, в конце концов, были вынуждены признать его право жить так, как он хочет: после расставания с Броком Джаред просто сел в машину и уехал куда глаза глядят, в смутной надежде однажды найти самого себя в переплетении бесконечных дорог. Он нигде не задерживался надолго, перебивался случайными заработками и набирался впечатлений. Когда количество эмоций, случайных встреч и забавных случаев стало зашкаливать и появилось желание сохранить их на будущее хотя бы для самого себя – Падалеки сел за ноут и стал вести что-то типа дневника. А потом все сложилось как-то само собой – он сам не понял, как отправил на мейл журнала Geographic некоторые из своих заметок, и лишь держа в руках чек с гонораром за публикацию, понял, что жизнь меняется, причем меняется к лучшему.
Так что – он не пропадет и без денег Баркли.
Казалось бы, решение принято, а значит, можно спокойно направиться в мотель, благо, завтрашний день обещает быть долгим. Вот только быть законченной сволочью – иногда это еще труднее, чем поступать правильно. Голубые глаза Энди, казалось, все еще смотрели на Джареда с такой тоской и с таким укором, что хотелось выть. И тогда он заказал первый шот…
…Фрагменты собственного выступления, призванного не столько поразить воображение аборигенов, сколько успокоить собственную душу, еще только обретали ясность в мозгу слегка протрезвевшего Падалеки, когда он понял две вещи. Первое. Судя по решеткам, он в камере полицейского участка. Второе. Если в ближайшую четверть часа его не линчуют - это будет чудом похлеще, чем лик Иисуса на куске заплесневелой пиццы, потому что бас Баркли невозможно спутать ни с чем, и он доносится из соседней комнаты. Черт, теперь понятно, что чувствовали чернокожие рабы, убегавшие из хозяйских усадеб, обрюхатив дочку своего господина... Блядь, вот только не это! Падалеки похолодел, услышав предложение «отдать содомита родным парня для потолковать», поскольку результат такого разговора можно было предсказать со стопроцентной уверенностью. Единственное, что вызывало сомнения – Джаред умрет сразу или его будут убивать долго и со вкусом?
Трудно сказать, чем именно руководствовался Джаред, когда принялся орать, биться о решетку и требовать дать ему реализовать свое законное право на один телефонный звонок – наверное, даже очень сильно пьяному человеку хочется жить. Еще сложнее сказать, что озарило его затуманенное джином сознание и заставило сделать первый действительно правильный шаг за последний месяц – позвонить Ники. Нет, на самом деле он, разумеется, хотел позвонить Чаду. Просто, чтобы напоследок услышать голос этого невозможного уебана, пожаловаться на столь быстро и несправедливо заканчивающуюся жизнь и завещать назвать мелкого Джаредом. Но был уже первый час ночи, значит, в Сан-Антонио… Блядь, вот хрен сообразишь, сколько там времени. Одно слово – поздно, а Соф и так дважды за время беременности попадала в больницу… Поэтому Падалеки, промахиваясь мимо клавиш дрожащими пальцами, открыл список контактов и было задумался, но принесший телефон коп тут же напомнил о необходимости поторопиться раздраженным покашливанием. Джаред, решив, что с автоответчиками Кейна, Карлсона и Коэн он и так постоянно общается, впервые за долгое время позвонил Эйкокс.
Ники взяла трубку быстро и внимательно выслушала все, что невнятно изложил Джаред. Потом она сухо уточнила название города и посоветовала держаться.
Падалеки безропотно отдал мобильный копу и со вдохом растянулся на койке, отвлеченно размышляя, отдадут ли Эйкокс его пепел после того, как сожгут заживо во дворе участка.
Но все же, наверное, не зря говорят, что Бог любит дураков и пьяниц. Джаред даже готов был самокритично признать, что попадает под обе эти категории, потому что ничем иным нельзя было объяснить, с какой стати активисты GLAAD выбрали именно эти жаркие дни для проведения в Юме своей встречи, посвященной организации там отделения PFLAG. И почему шериф, ярый католик и убежденный гомофоб, медлил, не в силах решиться отдать растлителя на расправу семейству Баркли–Тайлер.
Около половины четвертого, то есть через три с небольшим часа после звонка Падалеки, пикетирующие участок родственники Энди были разбужены светом фар и ревом моторов. Из двух остановившихся перед офисом шерифа внедорожников организованно выгрузились восемь молодых людей и решительно направились внутрь. Гарри Смит, помощник шерифа, лишь непонимающе заморгал при виде сунутых ему под нос двух корочек членов ABA и поспешил как можно быстрее переложить всю эту херню на плечи своего непосредственного начальника, по случаю чрезвычайной ситуации не уехавшего домой, а проводящего ночь на диване в своем кабинете.
Четверть часа спустя багровый от ярости шериф лично отпер камеру Джареда и сквозь зубы посоветовал ему никогда больше не показываться в радиусе пятидесяти миль отсюда, иначе он не ручается за последствия. Уже почти смирившийся со скорой смертью похмельный Падалеки словно во сне подписывал бумаги и со страхом косился на мрачную Эйкокс, нетерпеливо постукивающую каблуком возле двери.
- Ники, но как… э-э… да, кстати, спасибо, - промямлил Падалеки, когда процедура оформления залога, которой руководили две привезенные Эйкокс девушки-адвоката, была закончена. – Ну… Поехали, да?
- Ты ничего не забыл? – процедила сквозь зубы Ники, обжигая Джареда злым взглядом.
- Э-э… Нет?
- А я думаю, да, - коротко рыкнула Эйкокс, дергая Падалеки за рукав и почти припечатывая его лицом к стеклу.
Он не сразу понял, что имеет в виду Ники, но потом увидел сидящего на ступеньках участка Энди, и его сердце болезненно сжалось. Парень выглядел таким несчастным, таким одиноким… Черт, похоже, ему досталось, губы распухли, на подбородке ссадина.
- Знаешь, почему ты, блядь долбанная, сейчас сможешь выйти отсюда? – прошипела Ники. – Потому что этот мальчик, на которого насела вся родня, тем не менее отказался подавать заявление об изнасиловании.
Джаред сглотнул.
- А вот теперь, сука, подумай, что ты можешь сделать для него после того, что он сделал для тебя.
Джаред колебался не более секунды.
- Ники, - он кашлянул, прочищая горло. – Мы ведь сможем забрать его с собой, верно?
Хлопок по спине и негромкое:
- Если бы ты решил иначе, я лично отвела бы тебя к тем уродам, что сейчас дожидаются на улице.
Чуть позже Джаред понял, что пять крепких парней, которые не были адвокатами, приехали не просто за компанию.
Сначала вышли девушки-юристы и вместе с Тайлером сели в один из джипов, прежде чем успел среагировать хоть кто-то из его родственников. Дальше рассчитывать на эффект неожиданности не приходилось.
- Погнали, - скомандовала Ники, и вот тогда все началось всерьез.
Они прорывались к машине с боем. В другой ситуации Джаред наверняка бы прикололся над самим фактом наличия в GLAAD команды спецназа, но сейчас ему было не до смеха, а парни действительно работали как надо – прикрывали собой и не давали озверевшим фермерам прорваться к Джареду и Ники.
- Эйкокс… Спасибо, – выдохнул Падалеки, когда они впятером втиснулись на заднее сидение и джип рванул с места, на прощание взвизгнув покрышками.
- Теперь ты наш должник, Падалеки, - очень серьезно отозвалась Ники, вытирая кровь с рассеченного камнем лба.
… Разумеется, у Джареда с Энди ничего не получилось. Падалеки искренне старался загладить свою вину, быть нежным и внимательным, но, возможно, в этом и была главная проблема, потому что нежным и внимательным Джаред быть не умел, и столь не характерное для него поведение выглядело до оскомины фальшиво. Как бы то ни было, через месяц совместной жизни в съемной квартире Тайлера в центре Финикса, Энди первый объявил о разрыве. И о том, что он хочет попробовать создать отношения с Рики Вегой, одним из тех силовиков GLAAD, которые прикрывали их бегство из Черити.
Джаред вздохнул с облегчением и сделал вид, будто не знает, что Энди часто просыпается ночами и смотрит на него. Просто лежит рядом и смотрит, словно старается запомнить навсегда.
Падалеки понял, что пора в очередной раз подредактировать некоторые жизненные принципы, а еще, что он нуждается в отпуске. И раз уж он оказался в этих краях и до Калифорнии рукой подать, можно навестить Брока. А заодно лично познакомиться с коллективом журнала Sans contrefaçon, в котором он уже полгода являлся внештатным сотрудником и вёл, а точнее – сочинял колонку писем читателей.
Собственно, так Джаред и очутился в ЭлЭй. Кстати, а Эйкокс об этом знает?..

- Ники, я в Лос-Анджелесе, живу у Брока и веду себя настолько прилично, что самому тошно, - на всякий случай отчитался Падалеки. – Так что больше никаких неприятностей с полицией, слово скаута!
Эйкокс скептически хмыкнула. Спасибо, хоть про Тайлера спрашивать не стала.
- Тогда чего тебе от меня надо?
Воздух, поступающий в салон, постепенно становился все прохладнее. Джаред выбил из пачки сигарету и прикурил.
- Ники, мне нужна информация по UCLA , - сообщил он.
Та хмыкнула вторично, на сей раз удивленно.
- Падалеки, ты чего, меня с гуглом попутал? Википедия тебе в помощь, откуда я что-то могу знать об университете? Спроси у Брока, на каком он там, на физическом учится?
- На медицинском, - поправил Джаред, затягиваясь. – Ники, это же Брок. Готов поспорить, он знает о месте, где учится, еще меньше, чем ты; полагаю, он не знает даже имен тех студентов, с кем сидит рядом на лекциях, поскольку ему плевать на все, кроме травы и Кастанеды. И потом, меня интересует, что об UCLA известно в GLAAD .
- Почему нам должно быть что-то известно?
- Потому что в кампусе в прошлом году убили гея, и ваши ребята, уверен, нарыли немало интересного, раз уж дело дошло до пикетов.
Эйкокс задумалась.
- И зачем это нужно тебе? – поинтересовалась она уже вполне деловым тоном.
- Университет заказал статью о том, как нас любят в его гостеприимных стенах, но мой редактор считает, что там не все так здорово.
Несколько секунд молчания.
- Всё, что найду, скину тебе на мейл, - пообещала Эйкокс. – Только имей в виду, Падалеки, – если накопаешь что-нибудь интересное, с тебя еще одна статья. О том, как все есть на самом деле.
- Не вопрос, - усмехнулся Джаред. – Гонорар обсудим после, я так полагаю?
- Перебьешься. Считай это своим вкладом в наше общее дело.
- Все же Брок абсолютно прав, что всячески избегает любых дел, которые можно счесть общими с кем бы то ни было, - вздохнул Падалеки и, помявшись секунду, добавил: - Кстати, Коэн все еще в ЭлЭй.
Пауза обожгла холодом.
- И что?
- Ну, не знаю… Мы сегодня ужинаем вместе, может, передать ей что-нибудь?
Да, все это было очень глупо и беспомощно, но разрыв Лорен и Ники в свое время искренне расстроил Джареда. Главное, все получилось как-то на редкость по-дурацки. Ну надо было Лоре так сильно впечатлиться сериальной карьерой Кейна, чтобы бросить все и уехать в Калифорнию в поисках собственной славы? И ладно Коэн, она всегда была немного не от мира сего, но почему Ники даже не попыталась проявить здравомыслие и дождаться, пока ее взбалмошная любовница не набьет все причитающиеся ей шишки и не вернется домой? Вон Кейн с Карлсоном - не видятся месяцами, а ничего, вроде как все еще вместе…
- Передавай привет, - отрезала Ники и отключилась.
Джаред вздохнул и, нацепив на ухо гарнитуру, перевел телефон в режим Bluetooth.

***

Звонок Мюррея застал его уже на подъезде к дому.
- Ну что, сука, наслаждаешься жизнью? – тоскливо поинтересовался Чад.
Если София держалась молодцом, то у ее мужа налицо были все признаки послеродовой депрессии. Джаред усмехнулся и ответил, выруливая на Сансет:
- Чувак, мне жаль тебя расстраивать, но - да.
Мюррей тяжело вздохнул.
- Блядь, ну вот почему ты, сука, тогда не сделал геем и меня тоже, а? – задал он свой коронный вопрос, который для Джареда давно перешел в разряд риторических.
- Чад, ты думаешь, я бы вел хозяйство лучше, чем Соф? – ухмыльнулся Падалеки.
- На хуй хозяйство, Падалеки, ты, по крайней мере, не осчастливил бы меня ребенком!!!
Джаред вздохнул. Как именно следует утешать впечатленных появлением первенца молодых отцов, он не имел ни малейшего представления. Впрочем, похоже, Чаду просто надо было выговориться.
- Чувак, бля, реально, это заговор… Я знаю, как только я ухожу в гараж, они с Соф ложатся спать и дрыхнут весь день, иначе откуда у этой сволочи столько сил, чтобы орать всю ночь!
- Это он в отца.
- Пошел на хуй, мудак. Бля, Пада, но он реально орет, не переставая… Чувак, послушай моего совета, - Чад понизил голос. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не становись обратно натуралом, а уж если ты когда-нибудь настолько тронешься, что решишься на усыновление – чувак, бери подрощенных. А еще лучше – сразу совершеннолетних!
Джаред рассмеялся.
- Чувак, такому распиздяю, как я, морскую свинку нельзя доверить, не то что ребенка, так что можешь быть спокоен – я лучше буду на расстоянии любить твоего. Так чего ты звонишь?
- А? – похоже, мысль о том, что он крупно лоханулся, вовремя не подумав об усыновлении кого-нибудь менее горластого, слегка выбила Мюррея из колеи.
Джаред повторил вопрос.
- Так, это… Ну, мы тебя ждем.
Падалеки напрягся.
- Зачем? – осторожно уточнил он.
- Сука ты, Джара, блядь, ну почему такая сука, как ты, вовсю наслаждается жизнью, трахает кого хочет, а такой замечательный парень, как я…
- Мюррей. Вот именно потому, что я такая сука, а ты такой замечательный, каждый получил то, что заслуживает: ты – добропорядочную семейную жизнь, а я – бессмысленный и беспощадный трах без обязательств.
Чад застонал от зависти.
- Джара, ну почему ты тогда меня не соблазнил? – в две тысячи первый раз поинтересовался он.
- За тобой слишком хорошо присматривала Соф. У меня просто не было шансов. Ладно, чувак, так по какому поводу вы меня ждете?
Чад оскорблено засопел.
- Знаешь, чувак, за то, что ты забыл про нашу с Буш годовщину, будешь жить в комнате рядом с детской.
Блядь, точно! Пять лет…
- И не надейся, чувак, - рассмеялся Джаред. – Жить я буду у себя дома.
- Черт, ты так редко появляешься, что я уже реально забыл о том, что у тебя здесь есть дом, - проворчал Чад.
- Ну ладно, не ворчи. Разумеется, я приеду.
- Один?
- А с кем? - не понял Джаред.
Мюррей вздохнул.
- Да я все надеюсь, что найдется какой-нибудь придурок, и у меня больше не будет повода так мучительно завидовать твоей свободе.
Падалеки заржал.
- Привыкай, чувак. Потому что, похоже, завидовать ты мне будешь до конца жизни.

***

Если быть до конца честным, Джареду все же нравился Лос-Анджелес. Пожалуй, потому, что только на улицах Западного Голливуда он не чувствовал себя представителем того меньшинства, которому лучше не выпячивать собственные предпочтения, чтобы не быть неправильно понятым. С другой стороны, быть геем там, где на это все смотрят нормально… Странное дело, но очень скоро становится скучно. Наверное, привыкнув вечно быть в оппозиции, потом трудно себя переучить и начать просто радоваться мирному сосуществованию с цивилами. Джареду не хватало движения, эмоций, хотелось не вечного праздника гей-гетто города ангелов, а настоящей жизни, где есть не только белозубые радостные улыбки, но и летящие в лицо кулаки. Может, попроситься к Ники?.. Не означай это необходимости подчинения, возможно, Джаред именно так и поступил, но если и было что-то, что он не любил почти так же, как спокойное существование, так это выполнять чужие распоряжения. Всё, значит, Вайоминг. А потом к Мюрреям на годовщину. Ну, или наоборот.
На встречу с Лорен и Броком он опоздал - наверное, в принципе не очень хотел туда идти. Не то чтобы он был против посидеть со старыми друзьями, но есть вещи, которые необходимо оставлять в прошлом. А Коэн всегда смотрела на него так, словно все еще видела перед собой того Джареда из выпускного класса, который отдал ей тогда столь нужный им обоим браслет. И, кстати, Лора носила его до сих пор. Блин, сопли в шоколаде, как сказал бы Чад…
Нет, Джаред никогда не забывал того, кто за неполные две недели полностью изменил его жизнь. Просто… Некоторые вещи действительно лучше оставлять в прошлом.
- Привет, красавица, - мурлыкнул он в густые русые волосы Коэн, подойдя к ней со спины и легко касаясь губами щеки. – Все хорошеешь?
Не дожидаясь ответа, Падалеки обогнул стол и сел рядом с Броком.
- Привет, чувак, - он взъерошил волосы Келли, зная, что того безумно раздражают подобные жесты, и ехидно улыбнулся в ответ на недовольное замечание бывшего любовника:
- Ты опоздал.
Они с Броком расстались около четырех с половиной лет назад, пройдя плечом к плечу все ужасы школьного каминг-аута, выстояв в ожесточенной схватке с родителями и не сломавшись под давлением общественного мнения. Их отношения сошли на нет сами собой именно тогда, когда всё успокоилось и, казалось бы, оставалось только радоваться заслуженному счастью. Увы, они оба быстро поняли, что соратник по борьбе – это далеко не тот человек, с которым будет комфортно в мирное время, и просто тихо разъехались, не прожив вместе и двух месяцев. Потом они еще дважды пытались начать встречаться, но, очевидно, невозможно воскресить то, что однажды уже умерло. А может, и вовсе не рождалось… Так что теперь они были просто приятелями, а тот секс, что периодически случался между ними, был не более чем дружеским.
- Привет, Джей, - бледно улыбнулась Лора, поднося к губам соломинку коктейля. – Давно не виделись. Как ты?
Простой вопрос, на который никогда не знаешь, что ответить. Джаред решил не вдаваться в подробности:
- Лучше всех, впрочем, как всегда. Что нового в мире шоу-бизнеса?
Брок с силой пнул его по лодыжке. Джаред покосился на него с удивлением. Ну да, может это и не самый тактичный вопрос, учитывая, что на сегодняшний день максимум, чего смогла добиться Коэн, это засветиться в паре малобюджетных сериалов, но ничего такого страшного он не спросил.
Лора опустила глаза в стол.
- С шоу-бизнесом покончено, Джей, - тихо произнесла она.
На миг Падалеки воспрял духом, решив, что это означает счастливое воссоединение с Эйкокс, но тут же понял, что на лице девушки нет и намека на радость.
- Ты о чем? – тихо поинтересовался он.
Коэн решительно подняла голову и негромко пояснила:
- Дуг сделал мне предложение. Я уезжаю в Европу.
На содержании Дугласа МакНила, пятидесятивосьмилетнего бизнесмена из Шотландии, Лора жила последние полгода, но чтобы вот так…
- А как же Ники? – не удержался Джаред.
Глаза Лорен предательски заблестели, но, наверное, она и правда была неплохой актрисой. Просто не повезло.
- А Ники остается здесь, - твердо ответила она. – Если ты не помнишь, Джей, мы расстались.
Брок кашлянул. Падалеки отвел взгляд. Черт, ну как можно вот так, по глупости, терять человека, который тебе нужен, и связывать свою жизнь с тем, кто безразличен…
- Ладно, мальчики, - Лорен со вздохом отодвинула бокал и полезла в сумочку. – Я, собственно, за этим… хотела просто попрощаться…
- Лора, я заплачу, - тихо сказал Брок.
Коэн кивнула и, подняв на парней блестящие глаза, неловко улыбнулась.
- Ну, счастливо, ребята. Берегите друг друга, ладно?
Джаред и Брок молча провожали взглядом изящную фигуру, пока за Лорен не захлопнулась дверь.
- Как ты думаешь, мы еще увидимся? – негромко спросил Джаред.
- Кто знает, Джей, - задумчиво вздохнул Брок. – Земля круглая…
Падалеки вздрогнул. Кажется, он уже слышал что-то подобное.
А еще он понял, что видел Лору в последний раз. И что, пусть даже прошлое должно оставаться прошлым, иногда до боли тяжело отпускать людей, которые являются тем единственным, что тебя с ним связывает.
… Они просидели еще около получаса, разговор не клеился, джин с тоником вставал поперек горла. Джаред понял, что здесь пора заканчивать, и самое время переместиться в какое-нибудь более веселое место.
- Брок, как насчет «Эльдорадо»? – напрямую спросил он и осекся, когда дверь в бар открылась в очередной раз, пропуская внутрь группу молодых людей.
Вошедшие первыми неуверенно тормозили на пороге, задерживая тех, кто шел следом. Спустя пару секунд перед дверью столпилось народу больше, чем уже было в баре - десятка полтора парней лет по девятнадцать – двадцать. Последними вошли пятеро постарше, подталкивая тех, кто замешкался.
В баре воцарилась тишина.
Келли напрягся.
- Что-то не нравятся мне эти подозрительно знакомые лица, - пробормотал он. - Падалеки, пошли отсюда.
Кто-то из старших парней кашлянул, и в тот же миг даже стены вздрогнули от дружного рева:
- Бей пидорасов!!!
- Что за?.. – только и успел выдохнуть Джаред, уворачиваясь от летящей в голову бутылки.
- Уебываем, Джей! – рявкнул Брок, выскакивая из-за стола и заряжая в челюсть набросившемуся на него парню.
Наверное, это было неправильно, нелогично, но Падалеки понял – вот оно. То самое, по чему он так соскучился, чего ему не хватало.
Он одним ударом сбил с ног ближайшего из налетчиков, огреб по скуле от другого, развернувшись, оторвал от Брока третьего, и тут же согнулся от боли, получив ногой по почкам. Ему моментально подбили колени и, падая на пол, Джаред успел заметить, что драка уже кипит еще в трех местах, где посетители решились оказать сопротивление, двое пацанов из числа нападавших крушат бейсбольными битами бар, а более взрослые парни рассредоточились по периметру и внимательно наблюдают за побоищем.
Увидев летящую в лицо подошву ботинка, Джаред резко откатился в сторону, перехватывая ее владельца за щиколотку и роняя на пол. Два удара локтем – в лицо и в шею, и парень обмяк, потеряв сознание, а Джаред, резким рывком под коленки сбив на пол еще одного, наконец сумел подняться. Ему показалось, что он увидел, как Брок исчезает за дверью запасного выхода.
Хорошо, значит, пора позаботиться о себе. Еще несколько ударов, и Джаред пробился ко входу; он замахнулся, намереваясь вырубить парня, который любовался дракой, подпирая дверь, но тот, не меняя позы и даже не вытащив рук из карманов, внезапно посмотрел на него – исподлобья, в упор, и Падалеки замер, словно налетел на невидимую стену. Черт, таких не бывает...
А еще секунду спустя Джареду показалось, что он пропустил удар поддых. Нет, невозможно... Это все Коэн, черт, он просто задумался о разной ерунде, вот теперь и мерещится всякая хрень... или все же...
…Его плечи стали шире, руки – крепче, вот теперь точно никто не скажет, что он похож на девчонку. Впрочем, и прежде вряд ли кто-нибудь осмелился такое сказать… А еще не стало блондинистой челки, теперь на его голове топорщится почти армейский «ежик», вот черт, у него русые волосы… А глаза остались прежними. И ресницы… А еще губы, черт, да, те самые, которые первое время в беспокойных, мучительных снах доводили Джареда до оргазма…
- Дженсен, - выдохнул Джаред.
И тут же получил сокрушительный удар в затылок.
Джаред неловко завалился на парня, так похожего на Эклза, и понял, уже теряя сознание – Дженсен, если это был Дженсен, его не узнал.


Глава 2.

Приходить в себя после удара по голове всегда хреново. На миг даже захотелось подольше задержаться в блаженном беспамятстве, но чьи-то холодные пальцы уже нетерпеливо постукивали по щекам. Падалеки показалось, что он вновь переживает все прелести первого в жизни похмелья под трибунами школьного стадиона, и, открыв глаза, увидит перед собой сидящего на корточках Эклза с сигаретой в зубах... Черт, Эклз!
Джаред резко открыл глаза и дернулся, пытаясь подняться, но чьи-то руки удержали его на месте. Впрочем, приступ головокружения и резкая боль в затылке справились бы с этим не хуже.
- Тихо, Джей, они ушли.
Падалеки сдавленно застонал и, узнав голос Брока, попытался перехватить его руку.
- Келли, ты видел?.. – прохрипел он и тут же понял, что, блядь, в этом-то все и дело – Брок никогда не видел Дженсена.
- Того, кто тебя ударил? – голос Келли был привычно невозмутимым. - Нет, Джей. К сожалению, нет.
Матерясь сквозь зубы, Джаред медленно сел. Черт, до затылка дотрагиваться было страшно, но необходимо.
- Парень, ты как? – спросил незнакомый голос, только вот поворачивать голову пока что не хотелось.
- Охуительно, - пробормотал Падалеки и, собравшись с духом, все же запустил руку в волосы, искренне опасаясь узнать, каковы наощупь его собственные мозги.
- Дай посмотрю, - предложил Брок.
Очень заманчивое предложение от парня, который на полном серьезе собирается стать патологоанатомом, потому что живые пациенты доставляют слишком много хлопот.
- Вот откинусь, тогда посмотришь, - проворчал Джаред.
Похоже, ему стоит-таки поблагодарить маму с папой за охренительно прочный череп. Кажется, даже крови нет, хотя и больно до стона.
- Где эти ублюдки?
- Свалили. И нам было бы неплохо последовать их примеру, пока копы не подтянулись, - меланхолично заметил Брок.
- Нам-то с какой?.. – недовольно начал Падалеки, но тут же сам понял, с какой. И вздохнул. Разумеется, у Келли как всегда всё при себе.
- А скинуть – жаба задавит? – вполне риторически поинтересовался он, прекрасно зная ответ.
- Пыль денег стоит, - пожал плечами Брок, помогая Падалеки встать.
- Келли, хиппи давно уже не в моде, - простонал Джаред, тяжело опираясь на плечо друга.
- Да ну? – почти искренне удивился Брок. – Впервые слышу.
Джаред, наконец-то зафиксировавшись в вертикальном положении, получил возможность оглядеться.
По залу, казалось, пронесся ураган. Теперь пережившим буйство стихии оставалось только разгребать последствия, чем уже и занимались несколько молодых людей, судя по всему, работников бара.
- Чувак, а не похоже, будто здесь собираются дожидаться копов, - задумчиво произнес Падалеки, в котором моментально проснулся пусть и не доучившийся, но все же журналист.
- Парни, я не буду поднимать шум из-за пустяков, если вы об этом, - раздался за их спинами решительный голос. – Если хотите, я вызову вам такси за счет заведения.
Джаред, все еще опираясь на Брока, развернулся и с интересом уставился на невысокого лысеющего толстяка, за плечом которого неуверенно переминался с ноги на ногу бармен.
- Пустяков? – переспросил Джаред.
Толстяк ответил ему уверенным и невозмутимым взглядом.
- Пустяков. Ребятишки немного погорячились, такое бывает в заведениях, где продается алкоголь.
- Мужик, а ты вообще слышал, что именно они кричали? – тихо спросил Джаред. Келли дернул его за рукав.
- Пошли, Джей. Не начинай.
Толстяк спокойно выдержал тяжелый взгляд Падалеки и покачал головой.
- Я ничего не слышал, - спокойно отчеканил он. – А ты, Кайл?
Бармен отрицательно покачал головой.
- А вы, ребята?
Один из парней, шваброй собирающий мелкие осколки стекла возле стойки, ответил, похоже, за всех:
- Мы ничего не слышали, Эл.
- Охуеть, - резюмировал Джаред и уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но Броку, по всей видимости, надоело ждать, и он решительно подтолкнул Падалеки к входной двери, благо, идти было недалеко.
- Пошли, Джей, - произнес он. – Что тебе еще непонятно? Они ничего не слышали.
- Бля, но...
- Пошли, я сказал, - с нажимом повторил Брок и добавил уже громче: - Мужик, давай свое такси. Но, думаю, моему другу может понадобиться что-нибудь посущественнее, чем бесплатная доставка его пострадавшей тушки до дома, чтобы он понял, что мы тоже ничего не слышали
- Ну вот уж хрен, да я...
- Блядь, шевели ногами! – шепотом рявкнул Брок и буквально вытолкнул уже всерьез разозлившегося Джареда за дверь.
- Келли, какого хера! – воскликнул Джаред, оказавшись на улице. Голова моментально взорвалась приступом боли.
- Сядь и успокойся, - отрезал Брок, подавая пример и опускаясь на край тротуара. – Ждем.
- Чего?!
Келли посмотрел на него с нескрываемым недовольством.
- Тебе бабло не нужно? Блин, Джей, до тебя что, все еще не дошло – весь спектакль проплачен, и проплачен, судя по всему, неслабо, а значит тебе, как пострадавшему, тоже вполне может что-то перепасть. Вот, значит, как развлекаются наши золотые детки...
Брок усмехнулся и полез за сигаретами.
- И мне дай, - буркнул Джаред, опускаясь рядом и обдумывая слова друга.
- Обойдешься. Были бы у тебя мозги, я бы сказал, что у тебя сотрясение, - хмыкнул Келли.
- Но раз их нет – какого хера выкобениваешься? – криво ухмыльнулся Джаред в ответ и вытащил из протянутой пачки сигарету.
На самом деле, Джаред был знаком с вопросом не понаслышке и прекрасно понимал, что значит потеря сознания после удара по голове. Тот врач в госпитале неподалеку от Цинциннати все прекрасно объяснил. Это была одна из наименее любимых дорожных историй Джареда, в которой кроме него самого фигурировали два пьяных дальнобойщика, исстрадавшихся в дороге без ласки, а также невероятно вовремя появившийся патрульный коп, успевший в последний момент предотвратить изнасилование и доставивший оглушенного Джареда в больницу. Это приключение на некоторое время примирило Падалеки с существованием представителей закона, а еще помогло прийти к выводу, что иногда лучше переночевать в заглохшей машине под открытым небом, чем ночью добираться до ближайшего города автостопом. Кроме того, он узнал, что такое сотрясение мозга и перелом ребра, и обзавелся полезной привычкой всегда таскать при себе заточку. Почти всегда. Черт, если бы он не расслабился в этом беспечном городе настолько, что стал пренебрегать собственной безопасностью, этим парням в баре сильно бы не поздоровилось...
- Мне показалось, или ты узнал кого-то из них? – негромко поинтересовался Падалеки.
Келли с удовольствием затянулся.
- Двоих, - на выдохе ответил он. – Это парни из университета.
- Круто, - одобрил Падалеки, моментально представив себе заголовок статьи для Ники.
- Типа того. А еще они состоят в самом пафосном и выпендрежном студенческом братстве. Доказательств у меня никаких, только мне кажется вполне вероятным, что и остальные - тоже из Дельта Тау. Это очень в их стиле – поразвлечься, напакостить, а потом тупо заткнуть всех недовольных деньгами. Бля, интересно, может, они еще и негров где-нибудь втихаря линчуют?.. А что, цветных, кажется, среди этих напыщенных ублюдков вообще нет...
Гончая внутри Падалеки сделала стойку. Бля, за такое GLAAD раскошелится по-любому.
- Ну-ка, с этого места поподробнее, - он развернулся к Броку.
Пожалуй, курить всё же не стоило. На миг голова закружилась так, что очень захотелось прилечь и руками удержать стремительно уплывающую куда-то землю. Джаред выкинул сигарету и, поборов подступившую тошноту, сфокусировался на Келли.
- Да я, если честно, ни хрена не знаю, - честно признался тот, пожимая плечами. – Дельта Тау – сборище самодовольных снобов, куда попасть сложнее, чем в Совет регентов, и свои секреты они хранят похлеще масонов. Золотые мальчики с крутыми папами-мамами и безмерно раздутым самомнением. Руководство университета их обожает, поскольку гадят эти ублюдки исключительно там, где их невозможно поймать за руку, ну, или где есть шанс прикрыть свою жопу деньгами, как сейчас. Внешне же все благопристойно до икоты – костюмы, галстуки и благотворительные вечера в поддержку исчезающих видов пингвинов.
Джаред фыркнул. Затылок моментально пронзила игла боли.
- И эти любители пингвинов ненавидят геев настолько, чтобы устроить такое в самом центре Западного Голливуда? – все же спросил он.
Брок скривился.
- Думаю, им одинаково положить и на геев, и на пингвинов, - заметил он, щелчком отправляя окурок в темноту. – Просто разгром зоопарка обошелся бы дороже, да и с Greenpeace они не рискнут связываться.
- А с GLAAD? - не мог не поинтересоваться Джаред и удостоился откровенно презрительного взгляда.
- Падалеки, пока из геев не стали делать шубы, твои общественники никогда не получат возможность стать действительно влиятельной организацией. Так что, думаю, GLAAD в рейтинге авторитетов для этих парней занимают следующую строчку аккурат за пингвинами.
Падалеки задумался, вот только его мысли непонятным образом скакнули от пингвинов и Альянса к тому, кого он увидел... или кто ему померещился за миг до того, как его вырубили. Если Брок прав, и это действительно развлекалось студенческое братство, какова вероятность, что среди них мог быть Дженсен?
Хищный взгляд исподлобья, капризный и презрительный изгиб губ… Он никогда не забывал его настолько, чтобы обознаться, столкнувшись лицом к лицу.
Но если в баре был Эклз... Это явно уже не тот человек, которого Джаред знал когда-то. От этой простой мысли внезапно стало не по себе.
- Эй, ты как? – негромко спросил Келли.
- Все в порядке, - с трудом выговорил Джаред. – Голова закружилась.
- Не фиг было курить, - вздохнул Келли. – Слушай, давай все же в больницу, а?
Джаред покачал головой.
- Не надо.
...А может, просто опять накатило? И не было в баре никакого Дженсена, а Падалеки действительно обознался, слишком погрузившись в воспоминания после разговора с Коэн? У него так бывало, и не раз, особенно по осени, когда сердце сжималось от тоски, и до боли хотелось, чтобы теплый ветер трепал волосы, и звёзды светили над головой, и байк летел в никуда по ночному шоссе... Тогда все парни становились неуловимо похожи на того, первого, почти забытого... Всё, к черту Калифорнию. Вайоминг, Аляска, да все, что угодно. И еще пора завести новый роман. С очередным светловолосым и зеленоглазым. Черт, как же все это надоело...
Джаред со вздохом уткнулся лбом в плечо Келли. Ну почему все так по-дурацки складывается, ведь как бы все упростилось, если бы у них все получилось с Броком.
- Старик, ты точно в порядке? – негромко спросил Келли, приобнимая Джареда за плечи. Знакомый, привычный, уже давно ни к чему не обязывающий жест.
- Голова болит, - соврал Джаред.
Блядь, она не болит, она сейчас взорвется. Потому что если есть хотя бы малейшая вероятность, что это все же был Дженсен...
Джаред не успел додумать свою мысль, потому что рядом с ним на тротуар с кряхтением опустился толстяк из бара, попросил прикурить и с наслаждением затянулся. Падалеки покосился на Брока, тот многозначительно приподнял бровь.
- Такси будет минут через двадцать, - непринужденно сообщил толстяк.
- Спасибо, - буркнул Джаред, вновь опираясь на Брока. Черт, может, стоит попробовать еще раз?.. И сам себе ответил – не стоит.
- Слышь, парень, - негромко произнес мужчина. – Ты, это... Ну, ты действительно пострадал, так что, думаю... Вот, возьми. Позвони, объясни ситуацию, скажи, что этот номер дал тебе я. Кстати, меня зовут Эл Саммерс, я здесь хозяин.
- Что это? – спросил Джаред, повертев в пальцах визитку, на которой был один-единственный номер мобильного телефона и ничего больше.
- Страховка. Специально для подобных случаев. Правда, за последние лет пять это первый раз. Так что стряси с них побольше, ты в своем праве. А потом... просто забудь, ладно?
Пока Джаред переваривал информацию, толстяк с тяжелым вздохом поднялся на ноги и добавил:
- Счастливо, парни. Не держите зла, вы просто не вовремя зашли.
Когда хлопнула дверь, Джаред отстранился от Келли и, хмуро посмотрев на него, произнес:
- Чувак, давно ли ты так хорошо стал разбираться в людях?
Брок рассмеялся.
- Джей, я живу здесь уже пять лет. Только такой неисправимый романтик, как ты, может провести несколько месяцев в Лос-Анджелесе и продолжать верить, будто в этой жизни имеет значение что-то еще, кроме денег. Это Калифорния, Падалеки. Так что... Позвони обязательно.

***

До Норт-Виста-стрит, где Брок снимал квартиру в частном доме, они добрались к полуночи. Келли моментально расположился на диване с «Путешествием в Икстлан» в руках и косяком в зубах, объяснив, что ему надо успокоить нервы. Джаред, который был всегда убежден, что нервы у Брока своей прочностью могут поспорить с железными тросами, лишь пожал плечами и ушел в душ.
Вот самому Падалеки точно не мешало бы успокоиться.
Его все больше охватывал азарт, он предвкушал начало нового интересного дела, и лишь поздний час удерживал Джареда от решительных действий. Пока что удерживал. Потому что визитка Саммерса буквально жгла пальцы, а еще безумно хотелось позвонить в редакцию Карле и попросить ее поднять всю информацию по Дельта Тау, какую возможно. В принципе, с этой же просьбой, но уже в частном порядке, надо будет обратиться и к Моргану. Джефф, разумеется, не преминет напомнить, что задание Джареда было немного другим, но не откажет. Та-ак, а еще Ники... черт, Ники! Она же обещала выслать все на мейл.
Если честно, Падалеки старательно думал о чем угодно, лишь бы мысленно не возвращаться в бар и не заглядывать вновь в невозможно зеленые глаза того, кто в любом случае не имел ничего общего с тем Дженсеном, которого он когда-то знал.
Джаред торопливо закрыл воду, выбрался из душа, и, решив не тратить время на вытирание и натягивание одежды, как был голый, почти бегом бросился в свою комнату. Кондиционер уже третий день не работал, так что замерзнуть ему не грозило. Кстати, съехав от родителей, Падалеки неожиданно полюбил ходить по дому обнаженным. Брока это ужасно раздражало, но, может, вид голого Джареда наконец заставит Келли позвонить хозяину квартиры и решить проблему с кондиционером. Сам Падалеки жил здесь на птичьих правах и потому не только не имел компетенции для решения подобных вопросов, но и вообще был кровно заинтересован в том, чтобы его присутствие как можно дольше оставалось для хозяина тайной.
Однако Келли прореагировал неожиданно.
- Если это намек, то я совсем не против, - заявил он, закрывая книгу и провожая пересекающего комнату Джареда заинтересованным взглядом.
- Надеюсь, до тебя, наконец, дошло, что здесь чертовски жарко, и ты говоришь о ремонте кондера, - буркнул тот, падая за стол у себя в комнате и открывая крышку ноутбука.
- Я говорю о сексе, - спокойно пояснил Келли, плавным движением поднимаясь с дивана и направляясь следом за Падалеки. - Так как насчет доставить друг другу немного удовольствия? – Брок прижался со спины, опуская руки на грудь Джареда и снимая языком каплю воды с его виска.
- Кел, скажи честно, тебя возбудило, что меня сегодня чуть не убили? – поинтересовался Джаред, заходя в почту. Бинго! Ники, ты прелесть, причем прелесть очень обязательная и ответственная.
- Я же не требую от тебя что-то делать, - усмехнулся Брок, целуя Падалеки в ухо. – Полежать спокойно ты же в состоянии?
- Брок, не сейчас, - пробормотал Джаред, вчитываясь в текст письма, и тут же совершенно нелогично почувствовал себя брошенным, потому что Келли моментально отстранился.
- Не хочешь секса, не сверкай передо мной голым задом, - голос Брока оставался ровным, но Падалеки отлично понял, что тот обиделся. – Я не железный, между прочим.
Джаред почувствовал себя виноватым.
- Кел, я приду минут через пятнадцать, - попытался довольно неуклюже исправить ситуацию он, но если Келли обижался – это надолго.
- Можешь не торопиться, - холодно раздалось из гостиной. - Я ложусь спать.
И в подтверждение этих слов почти тут же хлопнула дверь комнаты, где обитал Брок. Странный он все же парень - жарко, как в пекле, так какого хрена он постоянно закрывает к себе дверь? Можно подумать, у него хватит фантазии заняться там чем-то, что может удивить Джареда... Ладно, сейчас Падалеки заценит то, что прислала Ники, а потом пойдет и извинится. В конце концов, он не баба, чтобы отказываться от секса из-за головной боли, а Брок и так его крайне редко о чем-либо просит.
Однако очень скоро настроение Джареда испортилось вполне достаточно для того, чтобы он решил отложить примирение с Келли до утра. Дело в том, что информации по UCLA у Ники было исчезающе мало, о чем она честно предупредила в письме, сопровождающем папку с файлами, а проанализировав ее содержимое, Падалеки был вынужден признать, что Эйкокс права.
Итак, варианта два. Либо в университете все действительно в шоколаде, что маловероятно, либо информация замалчивается так тщательно, что докопаться до нее будет одно удовольствие.
Посмотрим. Никаких скандалов на почве гомофобии за последние восемь лет, два преподавателя – открытых гея, действующий GSA, он же – «Альянс равных», регулярно проходящие Дни молчания... черт, похоже, статья для Моргана готова. Интересно, почему же Джефф так напрягся по поводу того, кого послать в университет? Блин, вот из кого надо хотя бы попытаться выбить все, что ему известно!.. Что есть плохого... Анекдотичная попытка студента-третьекурсника выдать себя за гея и представить свою катастрофическую успеваемость как результат притеснения его, несчастного, всем преподавательским составом вместе взятым. Понятно, это оставили в файлах как прикол. Вот это уже интереснее – парень с первого курса обвиняет студенческое братство Дельта Тау в гомофобии и расизме... И спустя пару дней попадается на попытке вооруженного ограбления в Беверли-Хиллз. Охренеть, нашел, куда податься. Та-ак, оказался героиновым наркоманом, не хватало на дозу. Ого, задержали его благодаря помощи студентов-старшекурсников, совершенно случайно оказавшихся рядом. Н-да, а еще, наверняка, они совершенно случайно состояли в братстве, ну ладно, это догадки, хотя – было бы красиво.
По поводу убийства... Блин, ну вообще ничего интересного. Пьяные первокурсники, слово за слово... Убийца явился с повинной, полный раскаяния, и, кажется, даже отделался относительно легко. Вот только камера слежения на месте драки почему-то оказалась в этот день повернута вниз... Впрочем, накануне в Лос-Анджелесе бушевала буря, рекламные щиты срывало, что уж говорить о камерах... Хорошо, здесь есть над чем подумать и поработать, но если в этой истории и было что-то нечисто, то на сегодняшний день все следы наверняка уничтожены.
Собственно, вот и все. Джаред достал из валявшейся на столе пачки сигарету, прикурил и понял, что никакого морального удовлетворения не испытывает. Интересно, а свои пикеты GLAAD устраивали просто так, чтобы поразвлечься? Или у них тоже просто возникло смутное ощущение, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой?
Черт. Может, все же стоит пойти к Броку? Или…
Падалеки посмотрел в угол монитора. Половина первого. А-а, на хер, Саммерс ничего не говорил о том, что по этому номеру нельзя звонить ночью. Джаред решительно взял телефон и почувствовал себя почти счастливым.
- Слушаю, - раздалось после второго гудка, причем по спокойному, ровному голосу не было похоже, что его обладателя только что разбудили.
- С кем я говорю? – резко спросил Джаред. Чем черт не шутит, иногда такая тактика приносит плоды.
Н-да, не в этот раз.
- Поскольку это вы сюда звоните, полагаю, у вас должны быть какие-то соображения на этот счет, - усмехнулся собеседник Джареда, и Падалеки внезапно почувствовал себя так, словно его вновь ударили по голове. Не может быть.
- Как мне вас называть? – Падалеки слышал, что его собственный голос звучит вызывающе, но он должен был хотя бы попытаться развеять наваждение.
Усталый вздох, от которого волосы на руках встали дыбом.
- Называйте меня мистер Фрейли.
Низкий голос, легкая хрипотца, явный техасский акцент... Так не бывает, это невозможно.
- Тогда я буду мистером Симмонсом.
Понимающий смешок.
- Как угодно. Итак, мистер Симмонс, чем я могу вам помочь?
Скажи, что тебя зовут не Дженсен Эклз – это единственное, что сейчас поможет.
Во рту пересохло, опять заболела голова. Черт, это просто голос – обычный приятный мужской голос, который может принадлежать кому угодно. К черту Лос-Анджелес. К черту Вайоминг. Аляска. Точно, Аляска.
- Мистер Симмонс?
Джаред кашлянул, прочищая пересохшее горло.
- Сегодня в Западном Голливуде произошло нападение на бар «Пьяная утка», - почти нормально произнес он.
Пауза.
- Очень интересно. Вы позвонили мне в половину первого ночи, чтобы поделиться этой потрясающей информацией? – ни тени раздражения. Только скука.
- Я был там.
Неопределенное хмыканье.
- Если вам нужна помощь психолога, то вы не по адресу.
К черту, сколько можно играть словами?
- Этот номер мне дал Эл Саммерс, хозяин бара, - спокойно сообщил Джаред. - Поскольку я пострадал в ходе этого... гм... инцидента, он заверил меня, что, обратившись к вам, я могу рассчитывать на компенсацию.
Голос в трубке моментально стал не просто серьезным, в нем прорезались стальные нотки. Джаред вновь засомневался. Нет, это не Дженсен. Разумеется, сталь в голосе временами звенела и у него, но интонации абсолютно другие.
- Я не стал бы говорить о компенсации, - отметил собеседник Джареда. – Это просто безвозмездная помощь геям, попавшим в трудную ситуацию. Наш фонд не собирается компенсировать убытки, понесенные по чужой вине.
- Возможно, я неудачно выразился, - не стал спорить Падалеки.
Фонд. Ага, как же. Черт, да что ж ему сегодня везде мерещится Эклз?..
- Я принимаю ваши извинения, мистер Симмонс.
…Джаред даже не сумел ничего возразить – у него банально перехватило горло. Этот высокомерно-равнодушный тон он узнал бы из тысячи. «Блонди!!!» - хотел заорать он, но смог выдавить из себя лишь невнятное сипение.
- Надеюсь, у вас есть медицинские документы, подтверждающие факт травмы? – голос вновь стал предельно деловым и незнакомым, повергая Падалеки в пучину новых сомнений.
- Я не обращался к врачам, - машинально отозвался Джаред, лихорадочно соображая, что он может сделать, чтобы прояснить ситуацию, и осознавая, что не в состоянии сделать ничего.
Потому что на прямой вопрос ответа явно не будет.
Собеседник Падалеки впервые проявил недовольство.
- Вы предлагаете мне просто поверить вам на слово?
- Ну, если у вас есть предположения относительно того, кто напал на бар, все прекрасно видел один парень... Красивый, с зелеными глазами, - медленно выговорил Джаред, в отчаянии понимая, что тот, кто разговаривает с ним голосом Дженсена, сейчас разозлится и повесит трубку.
Но тот медлил, словно над чем-то задумался.
- Пожалуй, я сделаю вид, что не слышал ваших последних слов, иначе буду вынужден не только отказать вам, но и попросить больше никогда не звонить по этому номеру, - негромко произнес он. – Впрочем, та чушь, что вы несете, как раз свидетельствует в пользу вашей искренности. По голове вы явно получили, и сильно.
Джаред затаил дыхание. Он не упоминал о том, что его ударили по голове. А значит, есть вероятность, что сейчас он разговаривает именно с тем парнем, что тогда стоял у двери и все видел... Черт, вопрос на миллион – если кто-то выглядит как Дженсен и разговаривает как Дженсен, то почему Падалеки все еще сомневается?..
- Вам голос кажется мне знакомым. - К дьяволу сомнения, так и свихнуться недолго. – Вы ведь из Техаса, верно? Возможно, мы встречались раньше... Например, в Сан-Антонио?
В трубке раздалось недовольное покашливание.
- Мистер Симмонс. Давайте сразу расставим всё по своим местам. Я, конечно, очень польщен и все такое, но моя работа в благотворительном фонде для геев еще не делает геем меня самого, так что я буду вам весьма признателен, если вы перестанете со мной заигрывать. А южнее Далласа я никогда не был, если вас это, в самом деле, интересует.
Вот так. И теперь думай что хочешь, Джаред Падалеки.
Пауза.
- Знаете, мистер Симмонс, пожалуй, я смогу пойти вам навстречу и закрыть глаза на некоторые формальности. Если Эл Саммерс согласится письменно подтвердить, что видел, как вы получили травму в результате разбойного нападения на его бар – полагаю, нас это удовлетворит. Разумеется, я не могу принять такое решение единолично, но вероятность благоприятного для вас исхода дела очень велика.
Джаред слушал его, закрыв глаза, чтобы ни на что не отвлекаться.
- Как я узнаю о вашем решении? – негромко поинтересовался он, понимая, что уже пришел к вполне определенному выводу.
- Позвоните мне. Завтра. Желательно – до полуночи.
- Я смогу с вами встретиться, чтобы поблагодарить лично?
- Доброй ночи, мистер Симмонс.
- Дженсен! - не выдержал Падалеки, открывая глаза, но в трубке уже раздавались короткие гудки.
Джаред взял сигареты и улегся на кровать.
Или он окончательно сошел с ума, или он только что разговаривал с Дженсеном Эклзом. Других вариантов нет.
Прошлое, это гребаное, почти забытое прошлое оживало перед его глазами, словно только вчера он сидел на залитом солнцем школьном дворе, и Мюррей рассказывал ему историю появления в школе имени Джеймса Мэдисона парня, которого все называли Блонди... Черт, он и не думал, что помнит все это, помнит до мелочей - и чертов доклад, и мерцающие в свете кухонной лампы зеленые глаза, и теплый ветер в лицо, и необыкновенно яркие звезды над таким далеким и чужим городом. Джаред вспоминал, как Дженсен впервые поцеловал его, и в запахе собственной сигареты ему мерещился почти забытый привкус ментоловой жвачки... А еще он словно вновь прижимался к холодному стеклу, провожая взглядом того, кто уезжал в неизвестность...
Но гораздо ярче и объемней были другие воспоминания – о телах, которые яростно сплетались на белоснежных простынях, о беспощадных поцелуях, о страстном и бессмысленном шепоте, о наслаждении, какого он не испытывал больше никогда и ни с кем. О своем первом парне, о том, кто был единственно настоящим зеленоглазым и светловолосым. Возбуждение накатило удушливой волной, ночь уже не казалась такой жаркой, и отчаянно хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, кого можно сжать в объятьях и вдавить в постель, прогоняя ненужные мысли…
К черту. Прошлое должно оставаться прошлым, аминь. Падалеки изменился, да и Эклз, похоже, уже далеко не Блонди. А значит... Да пошло оно все.
Джаред потушил сигарету и, усилием воли задавив не вовремя шевельнувшуюся совесть, отправился будить Брока. В конце концов, потрахаться – это была идея Келли, вот пусть и отдувается.

***

Джаред смотрел на свое отражение уже минуты три, и с каждой новой минутой его настроение все больше уходило в минус. Нет, в подобном виде он и шагу из дома не сделает.
Падалеки проснулся в комнате Брока около полудня, когда уже стало ощутимо жарко. Келли, по всей видимости, ради разнообразия решил сходить на занятия, потому что другой причины выходить на улицу раньше двух часов дня он сам для себя не находил.
Замечательно, он еще и основательно подъел все, что было в холодильнике. Падалеки пришлось довольствоваться скромной яичницей и чашкой крепкого кофе, впрочем, голодным он с самого начала не был.
Затем Джаред задумчиво изучил оставленный на столе список того, что, по мнению Брока, необходимо было купить; хмыкнул и решил сделать вид, что ничего не видел. Ладно, вечером он по-любому зайдет в магазин и просто купит то, что сочтет нужным. Потому что наличие в списке Брока жидкости для мытья посуды заставляло подозревать, что Келли таки доигрался с расширением сознания и наконец-то основательно вышел за границы привычной реальности. Поскольку тот Брок, который находился в одной реальности с Джаредом, искренне верил, что однажды оставленные в раковине тарелки когда-нибудь обязательно станут чистыми без постороннего вмешательства, надо только набраться терпения.
Падалеки присоединил свою посуду к уже находящейся в раковине и, оптимистично решив, что раз через край ничего не валится - то и беспокоиться не о чем, пошел одеваться.
Здесь неожиданно возникли проблемы. Поскольку по дороге в университет Джаред планировал заглянуть к Моргану и выяснить, что именно заставило того столь скептически относиться к порядкам, царящим в UCLA, выглядеть Падалеки полагалось в соответствии со вчерашними пожеланиями главреда – то есть, максимально гетеросексуально. Как этого можно добиться при помощи своего достаточно однообразного гардероба, Джаред не представлял.
Ну, допустим, хлопчатобумажные светлые брюки при дневном свете выглядят вполне нормально, особенно если не знать, что с ними происходит при клубном освещении. Но вот верх... Падалеки решил, что его собственные майки категорически не имеют ничего общего с представлением о приличиях, и полез в шкаф к Келли. Три рубашки спустя Джаред понял, что злится. И что он напоминает сам себе не то почтальона, не то бухгалтера.
Падалеки плюнул и пришел к выводу, что к Моргану зайдет как-нибудь в другой раз. Он вновь влез в свои вчерашние джинсы, а сверху натянул белую майку, которая выглядела довольно невинно ровно до того момента, пока ее обладатель не начинал двигаться и не становилось заметно, что она, под стать джинсам, тоже художественно изодрана. Особенно выигрышно в этой майке смотрелся пирсинг сосков.
Брок называл такой образ Джареда «жертва чупакабры».
Падалеки довольно усмехнулся. То, что надо.
Он извел полфлакона геля, укладывая непослушные волосы назад так, чтобы только пара якобы случайно выбившихся прядей падала на лоб, и был вынужден признать, что выглядит охренительно. И что смотреться более гомосексуально он не смог бы при всем своем желании. А это значит, что теперь можно на практике проверить, как в UCLA реально относятся к геям.
Джаред подумал, и засунул за пояс заточку.

***

Если честно, Падалеки и предположить не мог, что это будет так скучно. Ну да, от него шарахнулись пару раз, пока он шел к Ройс Холл; кажется, один раз засвистели вслед; но учитывая, что он попал в кампус во время перемены и вокруг было раздражающе много народа, понять, относился ли этот свист действительно к нему, было трудно.
Джаред был разочарован. Похоже, Морган ошибся. Здесь, как и везде в Калифорнии, никому ни до кого нет дела.
Он посидел в открытом кафе, разглядывая снующих вокруг студентов, и пришел к выводу, что его долг перед Ники так и останется неоплаченным, потому как порадовать Эйкокс ему будет нечем. А еще он, кажется, понял, почему здесь подзадержались представители GLAAD – на таких уютных газонах посидеть с плакатами – одно удовольствие. Да и вообще кампус производил какое-то благостное впечатление, блин, тут не просто все в порядке, тут до тошноты мило и уютно. Гармонично, так сказать. А любить гармонию Падалеки так и не научился.
Потом он провел около часа в приемной ректора, ожидая, пока мистер Блок сможет его принять, и едва не заснул под сухое постукивание клавиш – секретарь, ухоженная дама лет пятидесяти, что-то печатала на компьютере. Будь на ее месте кто-нибудь помоложе, Джаред попытался бы завязать разговор, но о чем следует говорить с представителями старшего поколения, он не знал. Интересно, почему с Морганом таких проблем не возникает, ведь сколько ему, лет сорок пять точно есть?
Беседа с ректором заняла минут пятнадцать и не дала Джареду абсолютно ничего, кроме понимания, что он правильно сделал, захватив с собой диктофон. Потому что воспроизвести потом все эти красивые слова ни о чем самостоятельно - он бы не смог.
В принципе, все и так было уже понятно, но Падалеки неожиданно для самого себя заупрямился и даже дошел до деканата, твердо решив действовать в соответствии с инструкциями Джеффа. На самом деле, Джаред умел следовать инструкциям. Ну, когда у него самого не было прямо противоположных этим инструкциям соображений.
Он застал на месте декана юридического факультета UCLA и пережил еще одну речь на тему всеобщего равенства и братства, однако, когда диктофон уже был выключен, декан Харрис неожиданно удивил Джареда.
Он откинулся на спинку кресла и, глядя на Падалеки по-отечески доброжелательно, в ответ на вопрос, с кем из студентов стоило бы побеседовать, спросил:
- Зачем?
Джаред машинально повторил уже набившую оскомину фразу о том, что проблема отношения к лицам с нестандартной сексуальной ориентацией в стенах этого благословенного учебного заведения требует всестороннего и беспристрастного освещения.
Вот тут Харрис его и удивил. Он весело улыбнулся и махнул рукой.
- Ох, ну скажете тоже. Нет у нас никаких проблем с отношением к геям, думаю, вы это уже поняли. Вы не похожи на упертого фанатика, мистер…
- Падалеки, - подсказал Джаред, весь сон которого как рукой сняло.
- Мистер Падалеки. Так вот, любого другого я с чистой совестью отправил бы нарезать круги по кампусу, но вы производите впечатление адекватного юноши, поэтому я скажу вам прямо – идите домой. Думаю, материала для статьи у вас уже достаточно, а убивать время на то, чтобы в сотый раз выслушивать одно и то же… Полагаю, вы свою работу выполнили. Идите домой. Ну, или еще куда-нибудь. Уверен, что у молодого человека вроде вас найдется множество значительно более интересных занятий, верно?
- Но мистер Морган… - начал Джаред, однако Харрис рассмеялся и покачал головой.
- Вашему начальнику об этом знать совсем не обязательно.
Падалеки подумал, что, наверное, он реально заскучал. Иначе, почему в этом любезном предложении ему слышится не самое доброжелательное предостережение?
- Благодарю вас, декан Харрис, - произнес Джаред, вставая. – Пожалуй, я последую вашему совету.
Ага, только немного позже.
Декан улыбнулся вновь, и эта вежливая отстраненная улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока за Падалеки не закрылась дверь.

***

В редакции университетской газеты Daily Bruin царило прекрасно знакомое Джареду оживление, которое могло бы показаться непосвященному человеку бестолковым, но на самом деле было вполне осмысленным и упорядоченным.
Падалеки порадовался, что положение внештатника позволяет ему оставаться в стороне от жизни его собственной редакции, потому что в подобном дурдоме он бы долго не протянул. Впрочем, человек способен привыкнуть и к худшему, была бы достойная мотивация…
Поскольку миссия Джареда в данный момент носила неофициальный характер, и в редакцию он заглянул, просто чтобы получить немного информации перед последним марш-броском, он решил пообщаться с теми, чьи жизненные принципы были ему особенно близки – а именно с людьми, способными выкроить время для перекура даже в запарке дедлайна.
Он довольно быстро разговорился с симпатичным парнем приблизительно своего возраста, который курил, устроившись на парапете перед зданием редакции. В другой ситуации Падалеки с удовольствием бы за ним приударил, но сейчас момент был явно неподходящим. Парень дал Джареду прикурить и с интересом выслушал рассказ о причинах, приведших Падалеки в университет, а в ответ на прямой вопрос о том, что в газете известно про братство Дельта Тау, лишь пожал плечами:
- То же, что и всем. Это сборище заносчивых самовлюбленных снобов, которых не любят просто потому, что отчаянно им завидуют.
- Есть чему? – приподнял бровь Джаред.
Ларри, как звали его нового знакомого, усмехнулся.
- Они богаты, беспечны, их ждет блестящее будущее… Наверное, есть.
Падалеки задумался.
- Повезло с предками? – высказал он вполне очевидное предположение.
Неторопливый кивок:
- А откуда еще может быть столько бабла в таком возрасте? В братстве вообще тема преемственности поколений очень актуальна, практически у всех из тех, кто состоит там сегодня, отцы и даже деды тоже в свое время были в Дельта Тау.
- Слушай, а можно попасть в братство, ну, так сказать, со стороны?
Ларри покачал головой.
- Без рекомендации действующего члена братства или кого-либо из тех, кто там состоял раньше – исключено.
- А если с рекомендацией?
Парень тяжело вздохнул.
- Тогда это счастливый билет, приятель.
- В смысле?
- Кем бы ты ни был раньше, после того, как ты стал членом клуба, ты автоматически переходишь в категорию своих. А своим эти парни помогают со всем тщанием, будь уверен. Тебя пристроят на работу, выгодно женят, организуют кредит под мизерный процент, помогут начать свое дело, черт, у меня просто фантазии не хватает, чтобы представить себе все перспективы.
- Я понял, - кивнул Джаред, выбрасывая окурок. – Кстати, до меня дошли слухи, что их считают гомофобами. Что скажешь?
Ларри усмехнулся.
- Мизантропы – да, но чтобы избирательно ненавидеть какую-то категорию людей… Вряд ли. Думаю, им одинаково безразличны все, кто не принадлежит к их кругу, а уж на ориентацию тех, кто для них не существует, им плевать.
- А если посмотреть на это немного по-другому? – задумчиво произнес Джаред. - Гей может стать членом братства?
Молодой человек удивленно моргнул. Похоже, такая мысль ему в голову вообще не приходила.
- Понятия не имею, - честно ответил он. – Но, на мой взгляд, в этих кругах быть геем как-то не принято.
Джаред хмыкнул. Вот то-то и оно.
- Думаю навестить этих охренительно классных парней, - заявил он, вставая с парапета. – Не подскажешь, где они обитают?
Ларри поднял на него глаза, полные недоумения.
- В доме братства. Через парк и налево, там спросишь. Чувак, ты что, собираешься идти в этом?
- А что не так? – прищурился Джаред.
Молодой человек неуверенно пожал плечами и усмехнулся.
- В принципе, всё так… Кстати, клевая майка. Вот только эти ребята могут не понять. Они на редкость консервативны в плане одежды.
Ну, почему же. Когда они выходят громить гей-бары, то выглядят очень даже неформально.
- Ничего. Потерпят. - Джаред усмехнулся и, попрощавшись с Ларри, отправился знакомиться с братством Дельта Тау.

***

- GSA в другом корпусе, - отрезал темноволосый парнишка лет девятнадцати и попытался захлопнуть дверь, но Джаред успел выставить ногу.
- Джаред Падалеки, Sans contrefaçon. Пишу статью по заказу вашего начальства о том, как вы, детки, нежно и трепетно любите нас, педиков. - Джаред нахально усмехнулся и подмигнул оторопевшему парню. – Не тормози, зайчик, твоя нежная задница в полной безопасности, по крайней мере, пока. Мне нужен кто-нибудь более взрослый и вменяемый. Кто у вас тут главный?
При слове «задница» парень вспыхнул и, окинув Джареда неприязненным взглядом, процедил сквозь зубы:
- Ждите здесь.
Джаред покладисто убрал ногу. Дверь захлопнулась.
Наконец-то начинается что-то занятное.
Он приготовился к долгому ожиданию и даже закурил, однако дверь распахнулась вновь уже через пару минут.
- Следуйте за мной, - недовольно произнес все тот же парень и скривился, заметив в руке Джареда сигарету.
- Здесь не курят, - сообщил он.
- Да ну? – приподнял бровь Падалеки, однако понял по взгляду своего визави, что это не обсуждается.
Джаред пожал плечами и щелчком отправил сигарету в урну. Не попал.
Похоже, парнишка надеялся, что посетитель немедленно бросится исправлять последствия собственной криворукости, однако терпение Падалеки уже было исчерпано.
- Пошли, приятель, у меня не так много времени, - бросил Джаред и, отодвинув парня в сторону, шагнул в дом братства.
Просторный холл порадовал прохладой. Блин, надо будет позвонить Броку и напомнить, что их кондиционер сам собой не починится.
- За мной, - буркнул парень и быстро зашагал куда-то, явно стремясь как можно быстрее выполнить свою миссию и распрощаться с Джаредом. Впрочем, в этом их желания вполне совпадали.
Поначалу Падалеки удивился тишине и безлюдности, он немного по-другому представлял себе жизнь братства, но потом вспомнил, что занятия еще не закончились, а прогулы тут, видимо, не слишком приветствовались.
Черт, да здесь от скуки не то что гей-бары громить пойдешь, в петлю полезешь… Студенты, блин…
Представителей братства Дельта Тау Джаред обнаружил в большой комнате с камином, которую так и хотелось назвать залом, уж очень весь этот интерьер напоминал обстановку загородной виллы европейского аристократа, по крайней мере, как это представлял себе Падалеки. При виде двух парней, расположившихся в креслах возле кофейного столика, Джаред почувствовал, что его рот свело оскоминой – бля, ну просто обложка модного журнала. Ага, статья «молодые и успешные в неформальной обстановке». Рубашки-поло, идеально отглаженные брюки, дорогие туфли… Черт, даже непонятно, чего хочется больше – то ли раздраженно сплюнуть, то ли захлебнуться бессильной завистью. В принципе, один из парней мог бы всерьез заинтересовать Падалеки, встреть он его в другом месте - губы у него были полными, а глаза светлыми; правда, волосы значительно темнее, чем это нравилось Джареду, ну да и ладно, все равно ничего не выгорит. По сравнению с ним, второй молодой человек столь броской внешностью похвастаться не мог, черты лица имел не самые выразительные, а цвет его глаз и волос почему-то вообще не зафиксировался в сознании Падалеки. Вот только взгляд – холодный и цепкий - не давал забыть, что в комнате, кроме темноволосого красавчика, есть еще кто-то.
- Том, - подал голос парень с невыразительной внешностью, разглядывая Джареда. – Что, в кампус цирк приехал?
- Майкл, - немного укоризненно протянул его сосед, бесцеремонно ощупывая Падалеки взглядом. – Это невежливо.
- Но клоун же откуда-то взялся? – пожал плечами Майкл.
Джаред усмехнулся и, ногой пододвинув к себе свободное кресло, уселся напротив парней. Отлично. Говорить о собеседнике, словно о некоем неодушевленном предмете – классика жанра. Впрочем, пытаться задеть Падалеки насмешками – дело неблагодарное.
- Вас интересуют клоуны, Майкл? – любезно поинтересовался Джаред. – Я могу сводить вас на представление.
Губы Майкла дрогнули, обозначая усмешку. Том рассмеялся в голос.
- Так вы из Sans contrefaçon? – вежливо поинтересовался он, удивив Джареда тем, что потрудился запомнить название, которое Падалеки произнес один-единственный раз, и то – пареньку возле двери, а не этому красавчику. – Позвольте полюбопытствовать, это издание для поклонников Милен Фармер?
- Не совсем, Том, - приторно улыбнулся Джаред, искренне порадовавшись, что лицо парня чуть исказилось от такой фамильярности. – Мы рассчитаны на самую широкую аудиторию, но основными нашими читателями являются лица с нестандартной сексуальной ориентацией.
- То есть те, кого вы обозначили для нашего впечатлительного юного друга как «педиков»? – уточнил второй парень.
Улыбка Джареда стала еще шире.
- Не только. Также дайки, бисексуалы и трансгендеры, хотя, строго говоря, несовпадение социального и биологического пола у последних вряд ли можно в полной мере считать признаком нестандартной ориентации, - добросовестно отчитался Падалеки.
Том покосился на Майкла.
- Благодарю вас за столь познавательный экскурс, - скучающим тоном произнес он. – Кстати, буду вам искренне признателен, если вас не затруднит называть меня мистер Веллинг. Том – это для близких друзей, не поймите меня неправильно.
Джаред пожал плечами. Ему постепенно становилось скучно. Похоже, у этих ребят есть в запасе средства пострашнее бейсбольных бит, например - ловить гея и сводить его с ума своим пафосом. Блин, и даже заточкой не воспользуешься...
- Так что вы хотите от нас? – не выдержал всё-таки Майкл.
Ну наконец-то.
- Полагаю, ваш юный впечатлительный друг уже сообщил вам, что речь идет о статье в нашем журнале об отношении к геям в UCLA. Я решил, что представители старейшего университетского братства будут заинтересованы в том, чтобы развеять слухи о процветающей в их рядах нетерпимости, и для начала вы поможете мне в сборе материала.
Да, прозвучало весьма самоуверенно, даже нагло. Как Джаред и хотел. Том и Майкл вновь переглянулись.
- Нас считают гомофобами? Что за чушь. Мы абсолютно никому не навязываем единый образ мысли; любить или не любить геев – у нас это личное дело каждого, - ослепительно улыбнулся Том.
- Хотел бы я знать, почему я должен любить геев, геем не являясь, - хмыкнул Майкл.
- Вот, к примеру, Майкл, - поддержал его Веллинг. – Он геев не любит, и, должен сказать, геи отвечают ему взаимностью. Если говорить обо мне, то лично мне ваша братия абсолютно безразлична...
Быстрые шаги в коридоре, дверь за спиной Джареда распахнулась.
...Интересно, раньше он тоже чувствовал его приближение кожей?.. Джаред решил, что если сейчас он ошибся, то сегодня же попросит Брока свести его с хорошим психиатром.
- Веллинг, какого черта… - раздалось с порога, но вошедший тут же осекся.
Падалеки понял, что визит к психиатру откладывается.
- А это наш Дженни. Давай, Эклз, заходи, я уже собирался тебе звонить. Кстати, вот у Дженсена с геями вообще очень странно складывается – сам он геев не любит, но ваши почему-то от него в полном восторге.
Джаред медленно, словно воздух вокруг вдруг обрел осязаемую плотность, обернулся.
Пожалуй, теперь мысль об Эклзе и золотых запонках стала вполне логичной. Если что и просилось сюда – к безукоризненно сидящему костюму, идеально подходящему под цвет рубашки галстуку и дорогим очкам в тонкой оправе - так это золотые запонки.
- Спасибо, что предупредили, - негромко произнес Джаред. – А то я уже хотел сделать комплимент. Получилось бы неловко.
Замешательство Дженсена длилось не более секунды, он лишь потянулся к узлу галстука, словно тот внезапно стал душить его, но на идеально красивом лице при этом не дрогнул ни единый мускул.
Опомнившись, Эклз стремительно пересек комнату и, наклонившись к Тому, что-то зашептал ему на ухо – решительно и раздраженно.
Тот выслушал, делаясь все более мрачным, а потом бросил на Дженсена недовольный взгляд. Тот выразительно приподнял бровь.
- Хорошо, - совсем другим тоном произнес Том, обращаясь к Джареду. - Полагаю, вам действительно не помешает помощь. Вот наш друг Дженни вами и займется.
Эклз выпрямился и окинул Тома злым взглядом.
Тот улыбнулся ему в ответ. Внимательно наблюдающий за этим представлением Джаред подумал, что в данном случае улыбка явно выполняет свою более древнюю функцию, нежели выражение дружелюбия.
- Дженсен?
Эклз отвел взгляд. На его скулах заходили желваки.
- Я понял, Веллинг, - выдавил он.
- Вот и хорошо, - улыбка Тома вновь стала лучезарной, и сам он опять начал до омерзения напоминать парня с обложки. – А теперь забирай мистера… э-э?..
- Падалеки.
- …с собой, и покажи ему кампус. Мы же не хотим, чтобы случилась какая-нибудь досадная неприятность, из-за которой потом нас будут считать чокнутыми гомофобами, верно? Удачного дня, мистер Падалеки. Эклз, потом зайдешь ко мне.

***

Джаред едва поспевал за Эклзом, который, не говоря ни слова, направился к лестнице и почти бегом поднялся на третий этаж. Похоже, здесь располагались комнаты студентов.
- Ты живешь здесь один? – поинтересовался Джаред, разглядывая комнату, куда кивком головы пригласил его Дженсен. Больше всего она напоминала номер хорошей гостиницы. Странно, Падалеки всегда считал, что студентов селят по несколько человек…
- Статус позволяет, - сухо отозвался Дженсен, запирая дверь, а потом прислонился к ней спиной.
- Ну здравствуй, Джаред, - тихо произнес он, и Падалеки понял, что день обещает быть очень долгим.

***

- Веллинг, я не понял, Эклз что, окончательно впал в немилость? Вчера ты посылаешь его на акцию, сегодня отдаешь на растерзание этому педику? Ты видел, как этот клоун на него вытаращился? Да и Дженни как-то напрягся. Смотри, Том, обесчестят твоего Торквемаду, останешься без великого инквизитора...
- Черт, Майкл, заткнись, ладно? Не до смеха сейчас. Знаешь, почему Эклз напрягся? Да потому что этот, как ты выражаешься, клоун, вчера не только стал свидетелем выхода и огреб по голове, но еще и позвонил ночью на номер фонда... А сегодня приперся сюда. Тебя ничего не смущает? Не знаю, как ты, а я не верю в такие совпадения.
- И что теперь?
- А что теперь? Надо было действовать по плану Хартли, так нет же, Эклз уперся... Вот теперь пусть сам и разбирается. В конце концов, решать проблемы – это его работа.
- Гм... К слову, о проблемах. Ты рассказал ему?
- Нет. И не собираюсь.
- Мне кажется, он имеет право знать.
- У него и так последнее время одни права и никаких обязанностей. Майкл, даже не думай. Я просто поручу ему разобраться с Джейком, не вдаваясь в подробности, и все.
- Ты настолько не доверяешь ему?
- А ты?..


Глава 3.

- Ну здравствуй, Джаред, - тихо произнес Дженсен.
Спокойное лицо, нечитаемый взгляд.
Падалеки понял, что не знает, что сказать. Все, что положено говорить в подобных случаях, на самом деле либо откровенная банальность... либо неправда.
- Привет, Дженс, - негромко отозвался он.
Единственное, что он ощущал сейчас, это неловкость. Интересно, сколько должно было пройти времени после их расставания, чтобы при встрече можно было просто обняться, не чувствуя себя сентиментальным идиотом, – месяц, два?.. Черт, это невероятно глупо – стоять и пытаться убедить себя, что ни капли не разочарован этой встречей, за которую готов был продать душу шесть лет назад. За каким хером он вообще поперся в это долбанное братство, знал ведь, что не сможет удержаться... Если бы он не столкнулся с Дженсеном случайно, стал бы его искать вполне осознанно, ему, видите ли, надо было убедиться, что он не ошибся. Убедился? А теперь попробуй хотя бы самому объяснить – на хера надо было это делать? Зачем было тревожить прошлое?.. До этого момента у Джареда были хотя бы его воспоминания, но теперь все светлые образы стремительно и безвозвратно исчезали в пустоте, сливаясь в единый черный фон. Словно фотокарточку в проявителе передержали. А в настоящем оставался этот почти незнакомый молодой человек в дорогом костюме, в глазах которого Джаред не видел ничего, кроме усталости и равнодушия.
Но, кажется, при плохой игре положено делать хорошую мину? Ладно, иногда идти напролом – это не самая плохая тактика; в конце концов, Эклз зачем-то притащил его в свою комнату, а не повел по кампусу. Падалеки подумал, что, возможно, им удастся переломить отчуждение, если они сумеют преодолеть стесненность первых минут и все же окажутся достаточно близко друг к другу в самом буквальном смысле, чтобы физическое влечение взяло вверх над правилами хорошего тона. Потому что, несмотря ни на что - Дженсен и сейчас самый красивый парень из всех, кого Джаред встречал в своей жизни. Пусть он только намекнет, что не против – и Джаред сделает все, чтобы новые ощущения стали лучше всех воспоминаний вместе взятых.
Падалеки демонстративно плюхнулся на кровать, закидывая ноги на спинку, и одобрительно изогнул бровь.
- Почетный траходром. Не скрипит? – он постарался произнести это непринужденно, но мысленно сам поморщился от того, насколько наигранно прозвучали его слова.
- У меня не было возможности как следует проверить, - ровно отозвался Дженсен, опускаясь в кресло, и резким движением ослабил узел галстука. – Моя невеста не слишком любит оставаться на ночь в доме братства.
Джаред коротко хохотнул, пытаясь скрыть растерянность.
- И кто из этих красавчиков твоя невеста? – ляпнул он.
Дженсен тяжело вздохнул. Его взгляд стал колючим, а следующие слова хлестнули, словно плеть:
- Какого черта с тобой произошло, Джаред? Ты выглядишь как шлюха.
Если Падалеки и растерялся, то лишь на миг. Да, немного неожиданно, но ему давно уже не семнадцать, а годы в дороге учат отвечать быстро – что на удар, что на оскорбление.
Он потянулся и насмешливо поинтересовался:
- Я тебя смущаю? Ну извини. Кстати, объясни мне - откуда парень, похожий на Джерри Фолуэлла, знает, как выглядят шлюхи? Ах да, наверное, вы с друзьями бываете в местах и покруче «Пьяной утки»...
Их взгляды встретились, и Дженсен тут же отвел глаза, но Джаред с тоской понял - это не победа. Казалось, Эклзу в самом деле было неприятно на него смотреть. Впервые за последние пять лет Падалеки почувствовал себя неуютно в том образе, который выбрал, казалось бы, раз и навсегда, и это не на шутку его разозлило. Он просто не мог не разозлиться.
- Я хочу помочь тебе, - глухо произнес Дженсен, глядя в сторону.
Джаред издевательски хохотнул.
- Ты бы охренительно помог мне, Эклз, если бы не бросил тогда без сознания. Надеюсь, ты не будешь делать вид, будто не понимаешь, о чем я?
Дженсен такой вид делать явно не собирался. Его губы сжались в тонкую линию.
- Тот, кто тебя ударил, будет наказан, - спокойно сообщил он.
Джаред не поверил своим ушам.
- За что? За то, что слишком хорошо выполнил приказ? – съязвил он.
- За то, что плохо слушал, - все тем же ровным голосом поправил его Дженсен. – Для своей тройки я выразился предельно ясно – максимум шума и никаких телесных повреждений. Это крайне полезный навык - быть как все, но при этом не подставляться.
Падалеки в голову пришла одна интересная мысль:
- А тебя не смущает, что этот парень, похоже, защищал тебя? Я ведь собирался тебе врезать.
Лицо Дженсена осталось невозмутимым.
- Даже если бы он увидел, как ты меня убиваешь – я не отменял свой приказ, а значит, он был обязан ему следовать.
- Это глупо, - не удержался Джаред.
- Это дисциплина, - отрезал Эклз.
Падалеки внезапно стало грустно. Грустно, потому что... черт, да просто потому, что все не так, все не правильно; словно свет, который вел его по жизни, внезапно оказался прожектором стремительно несущегося навстречу электропоезда.
Он понял, что чувствует себя всё более неловко, продолжая лежать на кровати, но еще хуже было бы прямо сейчас смущенно подобраться и сесть.
- Ты так спокойно мне обо всем рассказываешь? – спросил он просто для того, чтобы не молчать. – Не боишься, что я захочу поделиться твоим видением проблемы дисциплины в братстве с нашими читателями?
Ответ последовал незамедлительно.
- Не боюсь. Доказательств у тебя нет и не будет, а размещение в печатном издании недостоверной порочащей информации… Ну, ты в курсе. Так что - ничего не было, Джаред, пойми это.
Черт, почему-то сейчас собственное имя скребет по нервам, словно наждак. А раньше в устах Дженсена даже вечное «Падалеки» гладило бархатом... Джареду безумно захотелось никогда в жизни не приезжать в Лос-Анджелес.
Дженсен понял его молчание по-своему.
- Кстати, а где ты работаешь? – спросил он.
Интересно, что можно ответить на этот вопрос человеку, чей галстук стоит приблизительно столько же, сколько ты зарабатываешь за месяц, и не потерять при этом уважение к себе?
- Я внештатник в нескольких изданиях. А непосредственно здесь и сейчас я от Sans contrefaçon, впрочем, сомневаюсь, что тебе это о чем-либо говорит, - коротко ответил Джаред, закидывая руки за голову и устраиваясь поудобнее. К черту, зато он никогда не предавал сам себя. И тех, кто в него, возможно, верил.
- Образование?
Он что, издевается? Но Падалеки решил не ломаться, ему скрывать нечего.
- Дистанционно. Университет Миссури, факультет журналистики, - вздохнул он, закрывая глаза. Интересно, если не смотреть, удастся поверить, что ничего не происходит?
- Джаред?
Падалеки открыл глаза и мрачно посмотрел на Эклза.
- Я так понимаю, ты еще учишься? – невозмутимо продолжил Дженсен. – Ладно, это решаемо. Первое время ты можешь поработать у сестры Веллинга, у нее свой журнал. Это, конечно, пошлый и безвкусный глянец, но все же на порядок выше твоего Сан-как-то-там. Так ты сможешь даже не скрывать свою ориентацию, геи в мире моды – это нормально. Разумеется, тебе придется пересмотреть свой гардероб.
Джареду стало смешно.
- Ты что, пытаешься... подкупить меня? – небрежно поинтересовался он, стараясь не обращать внимания, как что-то болезненно сжалось в груди. Потому что подкупают тех, с кем не видят возможности договориться. Или просто не хотят тратить время на переговоры.
Дженсен ответил спокойным взглядом.
- Джаред, в этом нет необходимости, можешь мне поверить. Ты не представляешь никакой угрозы, впрочем, братьям об этом знать не обязательно. Я действительно хочу тебе помочь, можешь думать об этом что угодно. Пока у тебя нет образования, я не могу сделать для тебя большего, но потом...
Джаред не выдержал и рывком сел.
- Дженсен, объясни мне, что с тобой случилось? – резко спросил он, не отрывая от лица Эклза напряженного взгляда, отчаянно надеясь уловить хоть что-то знакомое. – Как получилось, что ты стал...
Он замялся, подыскивая слова.
- Кем? – тихо спросил Дженсен.
- Это ты мне скажи – кем, - в полном отчаянии выдохнул Джаред.
Несколько секунд тишины, казалось, растянулись на годы. А потом Падалеки понял, что все бесполезно. Потому что взгляд Эклза остался невозмутимым.
- Я просто стал собой, Джаред, - негромко пояснил он. – Тем, каким хотел, каким должен был стать. Я работал над этим с самого детства, помнишь, я говорил тебе, что не собираюсь быть моделью вечно? Теперь я наконец-то вплотную приблизился к тому, о чем всегда мечтал. Еще несколько лет, и меня ждет место партнера в юридической фирме, где я стажируюсь со второго курса.
- Если сейчас ты стал собой – то кем же был Блонди? – с трудом выговорил Джаред, неуверенный, что хочет знать ответ.
Впрочем – он должен.
Дженсен уголками губ обозначил улыбку, которая не коснулась глаз.
- Блонди был запутавшимся парнем, который в четырнадцать лет едва не рехнулся, когда узнал, что его обожаемый отец оставил семью из-за другого мужчины, и пошел не самым правильным путем в попытке это пережить, - тихо произнес он.
Вот как. Что ж, неожиданно, но... можно было догадаться.
- Так значит... и Джонатан... – горло предательски сдавило, но Дженсен понял.
- Именно. Тот, кого наши озабоченные одноклассники так лихо записали в мои любовники, был моим отцом, а Джонатан, к которому ты ревновал меня – тем самым мужчиной, из-за которого развалилась семья моих родителей.
Джаред почувствовал, что балансирует на грани пропасти. Он до боли сжал кулаки – и сделал шаг за край. Он давно уже разучился сомневаться, бросаясь в неизвестность.
- Зачем ты говоришь мне об этом?
Молчание.
- Джаред, я вижу, как ты смотришь на меня. Думаю, ты должен знать – все эти игры в гомосексуальность для меня в далеком прошлом. Я лишь хотел быть таким, как отец. Чтобы не потерять его. Чтобы он продолжал меня любить, видел во мне свое продолжение. А рядом просто не было никого, кто бы объяснил мне, что никакими ухищрениями невозможно удержать того, кто действительно желает уйти...
Джаред нервно рассмеялся.
- Это точно. Но... ты же... ты же не просто изображал из себя гея, ты... ты спал с мужчинами...
Дженсен усмехнулся.
- Степень моей развращенности была здорово преувеличена. И, кстати, - я никогда не говорил, будто мне это на самом деле нравилось. Женщины всегда привлекали меня гораздо больше.
Самое время встать и уйти, но нужно услышать все, до конца, чтобы потом навсегда вычеркнуть из памяти те две сентябрьские недели две тысячи второго.
- А как же... – голос все же сорвался. Слабак. Тряпка. Пидор.
- Ты был влюблен. Я просто дал тебе то, в чем ты нуждался.
Странное дело, боль, раскаленной иглой пронзившая голову от затылка ко лбу, слегка отрезвила. Джаред даже смог изобразить подобие улыбки. Теперь, глядя в пол, задать последний, абсолютно ненужный вопрос – и можно уходить.
- Выходит, для тебя это ничего не значило?
- Скажем так – сейчас это уже действительно ничего не значит. Прости.
Боль достигла своего пика и отпустила так же внезапно, как началась.
- …Ну что ж, спасибо за откровенность, - уже лучше, улыбка почти искренняя, удержать бы ее до порога. – Я пойду.
- Джаред, я серьезно насчет работы. Если надумаешь, вот, здесь мой номер...
- Не надо, Дженс. Прощай. Моя жизнь... знаешь, не такая уж она и плохая. Меня устраивает.
И закрыть за собой дверь – тихо. Аккуратно. Навсегда.


***

- Слушаю тебя, Эклз.
- С этим парнем никаких проблем не будет, думаю, он больше здесь не появится. А фонду не помешает немного раскошелиться.
- Ты уверен? У нас есть несколько штрафников, могу дать их тебе в помощь. Ты действительно считаешь, что с ним не надо потолковать за пределами университета?
- Веллинг, с каких пор тебе недостаточно моего слова?
- Ладно, не злись. Ты в порядке? Неважно выглядишь...
- Мигрень. Что ты от меня хотел?
- Если тебе необходим отдых...
- Я в порядке.
- Хорошо. Джейк Миллер. Из тройки Хартли.
- Что с ним?
- Пока - ничего.
- Ясно. Что он сделал?
- С каких пор тебе недостаточно моего слова, Эклз?
- Хм. Хорошо, я понял. Но если хочешь знать мое мнение – проблема не в нем.
- Я знаю твое мнение. И даже, пожалуй, в чем-то разделяю его... Но не раньше этой гребаной вечеринки, понял? Пусть все пройдет без осложнений, и тогда Хартли твой.
- Ок.
- Как Данни?
- Нормально.
- Мы опять потеряем тебя на весь уик-энд?
- Надеюсь.
- Хорошо, Эклз, иди пока. И, кстати... прими что-нибудь. Похоже, у тебя действительно чертовски болит голова.
- Это пройдет. Рано или поздно.

***

- Веллинг, ты в курсе, что Эклз показывал этому клоуну кампус из окна своей комнаты?
- И что?
- Ну... Это странно.
- Майкл, пока Эклз делает то, что он делает – мне абсолютно плевать, каким образом он добивается результата.
- Это недальновидно.
- Это нормально. Оставь его в покое, Майкл. Ты что, не видишь, что он в последнее время на взводе? Если Эклз сорвется...
- Надо просто не дать ему такой возможности.
- Не торопись. Пока что он нужен. Разберется с Хартли... А там посмотрим.

***

Джаред сам не понял, как добрался до редакции. Он действовал автоматически, но, кажется, вполне адекватно – аккуратно запер машину, и даже посмотрел по сторонам, перебегая дорогу.
Он не знал, за каким чертом вообще приперся сюда. Он не нуждался ни в советах, ни в сочувствии, и совершенно не хотел ни с кем разговаривать. Единственное, о чем он мечтал – попасть в квартиру с работающим кондиционером и проспать минимум сутки. Или впасть в кому. Или тупо сдохнуть – от стыда и ненависти к самому себе.
Но ноги уже сами несли его на второй этаж, к кабинету Моргана. Джаред на ходу мрачно отвечал на приветствия коллег и даже не пытался представить, о чем собирается говорить с Джеффом.
- У себя? – коротко спросил он у Карлы и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.
Морган разговаривал по телефону. Он недовольно посмотрел в сторону открывшейся двери, но при виде Джареда раздражение тут же сменилось веселым удивлением.
- Перезвоню, - бросил он в трубку и смерил своего сотрудника оценивающим взглядом.
- Джей, ты всерьез считаешь, что выглядишь гетеросексуально? – скептически поинтересовался он.
Джаред упал в кресло и, не глядя на Джеффри, тихо произнес:
- Да похуй мне, как я выгляжу. Впрочем, я в курсе. Как шлюха, мне сказали.
Морган моментально стал серьезным.
- Мальчик мой, что случилось? – негромко спросил он, и от искренней тревоги в его голосе у Джареда защемило в груди.
- Морган, у тебя так бывало, чтобы все, чем ты жил, в один-единственный гребаный момент взяло и похерилось? – вырвалось у Падалеки почти помимо воли.
- Однажды, - осторожно ответил Морган, откидываясь на спинку стула.
В другой ситуации Джаред сразу понял бы, о чем говорит главный редактор, и свернул тему, ну, или хотя бы извинился; но сейчас Падалеки уже чувствовал, как изнутри подкатывает волна горечи и боли. Это было как подступающая тошнота – пока не избавишься от всего, что отравляет, остановиться не сможешь.
- Вот и я теперь могу так же сказать, - пробормотал Джаред и поднял глаза на Джеффри. Тот смотрел внимательно и серьезно, и Падалеки решился.
- Я ведь никогда не рассказывал тебе, как меня угораздило заделаться педиком, - криво усмехнулся он. – Мне было семнадцать...
Джаред удивился, когда понял, что история о том, как зеленоглазый красавчик перевернул его жизнь, оказалась на редкость короткой и скучной. А ведь, пожалуй, так оно и было. А уж финал, с этим заявлением Эклза о собственной гетеросексуальности, вообще превратил все в фарс. Как выяснилось, это очень паршиво – внезапно обнаружить, что вся твоя жизнь - глупый фарс.
- Самое ужасное, Джефф, что я... черт, понимаешь, я ведь реально поверил во все. Не в слова, нет. В него самого, в Блонди. В то, каким он был. Блядь, как же все глупо...
Джаред уперся локтями в колени и запустил руки в волосы.
- Потому что на самом деле не было никогда никакого Блонди, - глухо добавил он. – Знаешь, Джефф... Сейчас мне кажется, что лучше бы он умер. - Падалеки поднял голову. - Тогда у меня хотя бы осталось мое прошлое, и память о самом замечательном человеке, которого я когда-либо знал. А теперь у меня нет ничего.
- Не говори так, - тихо отозвался Морган. – Никакие события сегодняшнего дня не в состоянии перечеркнуть то, что было, ни плохое, ни хорошее. А смерть – это единственное, после чего заканчивается действительно все. Не торопись. Все еще может измениться.
Джаред горько рассмеялся.
- Все и так изменилось слишком основательно, спасибо, с меня хватит. Блядь, Чад был прав – он просто сделал меня пидором и свалил. Охуеть, как же мне повезло-то, а? Ведь мог благополучно остаться натуралом, вон, Блонди же смог...
Падалеки закатился от смеха. В воздухе запахло приближающейся истерикой.
- Джей, не говори ерунды. - Джеффри посмотрел на него исподлобья, нервно постукивая пальцами по столешнице. – Ты просто слишком зол и обижен, чтобы рассуждать здраво. Невозможно по собственной воле стать геем или вновь переметнуться к гетеросексуалам. Я знаю, о чем говорю.
- Бля, да что ты знаешь? – Слезы в глазах – это ведь от смеха, верно? – Ты – натурал и бабник, что ты вообще можешь знать о геях?!!
Джаред почти выкрикнул это прямо в лицо Моргану и осекся, потому что наконец-то вспомнил. У Джефа были все основания постараться узнать о геях столько, сколько возможно. Когда о своей ориентации ему сообщил единственный сын.
- Джефф, - виновато выдохнул Джаред, но тот остановил его движением руки.
- Когда погиб Майкл, - спокойно начал Джеффри, и Падалеки остро захотелось двинуть самому себе по морде, – жизнь потеряла смысл не только для меня и его матери. У него был друг. Бойфренд. Они встречались со старших классов. Калеб всегда был хорошим, спокойным мальчиком, и он был искренне привязан к моему сыну. Так вот, когда Майкла не стало, он словно сошел с ума – алкоголь, случайные парни... Я видел, что он гибнет, не в силах пережить свою потерю, и готов был на все, лишь бы помочь ему. Я был готов даже занять место своего сына. Калеб в подростковом возрасте был неравнодушен ко мне, я прекрасно об этом знал, и я надеялся, что, возможно, смогу... Но не смог. Физически не смог переступить через себя. Даже ради Майкла. Поэтому не надо говорить мне о том, что геем можно «сделать». Потому что, если это так, я никогда не прощу себе смерти любимого человека моего сына.
Джаред сидел, потупившись. Поднять глаза и посмотреть в лицо Моргану он физически не мог.
- Что с ним случилось? – тихо спросил он.
- Не важно, Джей. Он умер. Собственно, к чему я. Джаред, тебе сейчас больно, но это пройдет. В конечном счете, все проходит. Только смерть бывает навсегда. Поэтому не спеши разбрасываться громкими словами. Готов поспорить, ты просто еще никого никогда не терял по-настоящему. И не торопись отрекаться от своего прошлого, иногда прошлое – это то единственное, что у нас остается.
Падалеки подавленно промолчал.
- Ладно, что у нас с UCLA? – все так же спокойно спросил Морган, и Джаред с облегчением понял, что сейчас действительно лучше поговорить о работе.
Он не стал ни о чем расспрашивать Моргана, просто больше не видел в этом смысла. Черт с ним, с университетом и Дельтой Тау. Он и так уже узнал значительно больше, чем хотел; все же утверждение о том, что количество знаний напрямую коррелирует с количеством скорби, придумал кто-то охренительно умный.
Поэтому Падалеки просто изложил свои наблюдения, не вдаваясь в подробности, и поздравил самого себя с тем, что, выкладывая Джеффу свою грустную историю, умудрился не упомянуть о погроме.
- Значит, все спокойно? – задумчиво выговорил Морган, но Джаред готов был поклясться – главный редактор не на шутку расстроен.
В голове вяло шевельнулась мысль о том, что интересно было бы узнать - почему, но Джаред тут же затолкал ее обратно в тот угол сознания, откуда она так несвоевременно вылезла. Ничего ему уже не интересно. Он уезжает. Сдаст статью и сразу уедет. В конце концов, сколько можно жить в квартире с неработающим кондиционером; в мотеле и то будет более комфортно.
- Хорошо, Джей, - подвел итог своих размышлений Морган. – Черновой вариант жду от тебя в четверг.
Джаред едва удержался от возмущенного «охуеть!».
- Джефф, насколько я помню, срок был до конца месяца, – выдавил он, честно стараясь быть корректным.
Морган посмотрел на него спокойно и доброжелательно, словно врач на капризничающего больного.
- И не забудь завизировать интервью, - добавил он. – А то потом эти уроды на говно изойдут, доказывая, что ты все не так понял.
- Джефф! – обиженно воскликнул Джаред.
- Падалеки, - Морган вздохнул. – Поверь старому больному человеку с обширным жизненным опытом – когда по жизни тебя накрывает какой-нибудь конкретной хренью, самый лучший выход – с головой уйти в то, что у тебя получается делать. У тебя получается писать, вот и пиши.
Джаред как-то сразу остыл, интуитивно почувствовав, что Джеффри прав.
- Ок, - вздохнул он. – Ладно, если что, я на трубе.
- Джей. - Голос Моргана остановил его уже на пороге.
- Ну? – буркнул Джаред через плечо.
- Позволь дать тебе последний совет. Напейся. Один раз, но так, чтобы всерьез. Это поможет, поверь.
- Да уж, - проворчал Джаред, делая шаг за порог. – Это всегда помогает.

***

Джаред искренне хотел последовать совету Моргана сразу, но еще не было и четырех пополудни, а начинать пить раньше шести Падалеки просто не любил. Он было решил вернуться домой и пару часов поработать, прежде чем пуститься во все тяжкие, но вместо этого, неожиданно для самого себя, поехал на Венис Бич и около полутора часов просто сидел в тени вышки спасателей, бездумно глядя на волны и бычкуя сигареты в белый песок. Возможно, он просидел бы и дольше, но сверху спустилась девушка в красном купальнике и разразилась гневной тирадой, заметив его импровизированную пепельницу. Падалеки молча встал и ушел, зачерпывая туфлями песок.
Над Городом Ангелов дрожало пыльное марево. Солнце терялось в небоскребах. Стрелки часов на ратуше миновали шесть.

***

Брок оторвался от подушки и приподнял голову, когда в прихожей раздался грохот, и недовольный голос Джареда с чувством помянул блядские копыта.
Келли перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, понимая, что это не поможет.
- М-морган, с-сука… - раздалось из темноты, а секунду спустя благоухающий джином Падалеки рухнул рядом с Броком. Тот подвинулся и со вздохом поинтересовался, не открывая глаз:
- Ты че, бухал с редактором?
- Ни хуя. Он сука. Напейся, бля, грит… И ни хуя, - туманно пояснил Джаред, дергаясь в тщетных попытках носком одной туфли снять другую.
- Падалеки, ну ты уже вообще охамел, - проворчал Брок, с тоской понимая, что если он не вмешается, процесс раздевания затянется надолго. Он встал, снял с Падалеки ботинки, майку, стащил с него джинсы и с чувством выполненного долга улегся вновь.
- Ты помнишь Блонди? – спросил Джаред спустя минуту.
Задремавший было Брок открыл глаза. Помнить Блонди он не мог по определению, но иногда ему казалось, что он прекрасно знает этого парня. По крайней мере, знает достаточно для того, чтобы его не любить.
Пьяный смешок.
- А ведь он здесь, Кел, в ЭлЭй. И эта белобрысая сучка больше не гей, прикинь? Он теперь натура-ал… Мужики ему больше не катят, он теперь баб ебет… С-сука. А может, он мне все напиздил, слышь, Кел? Может, это потому, что у меня т-такого галстука нет? Бля, Кел, мне надо было спиздить у него галстук, мы бы с тобой новый кондер купили…
Джаред рассмеялся, откатился в сторону и чуть не упал с кровати, но тут же придвинулся обратно к Келли, заглядывая ему в лицо пьяными мутными глазами.
- Бля, Кел, вот ты мне скажи… Ну почему? Почему я тогда так ошибся? И почему ты – не он? Бля, Кел, я такой дебил…
Брок приобнял Падалеки, тот уткнулся лицом ему в плечо и затих.
Келли подумал, что сам дорого бы отдал за возможность узнать ответ на последний вопрос Джареда.
- Ненавижу. – Глухо и очень четко раздалось еще спустя пару минут. – Я ненавижу эту тварь… Я, на хуй, уничтожу эту лживую блядь.
Брок вздохнул еще раз, потому что пьяные откровения Падалеки обычно заканчивались совсем другим. Подождем.
Еще несколько минут, и горячие губы влажно коснулись плеча Келли, обжигая страстным и тоскливым шепотом:
- Дженс, сука… Не уходи…
И Брок подумал, что раз уж он промолчал, когда в их первый настоящий раз Джаред назвал его чужим именем… Какой смысл возмущаться теперь.

***

Джаред проснулся около семи утра от жуткого сушняка. Так, он опять в постели Брока. Раздетый, но в боксерах. Значит, его раздевал Келли. И, скорее всего, ничего не было. Ну, кроме адского перепития… А если Падалеки повезет, Брок вполне может оказаться дома и не дать другу умереть от жажды.
- Кел… - просипел Джаред, откашлялся и крикнул громко, с совершенно неподдельным страданием в голосе: - Кел!
- Как самочувствие? – невозмутимо поинтересовался с порога комнаты уже полностью одетый Брок.
- Абсолютный пиздец, - признал Джаред и жалобно попросил: - Келли, вода есть?
- Полный водопровод, - усмехнулся тот.
- Бля, ну не будь жопой… Принеси, а?
- Падалеки, я с тебя деньги буду брать за обслуживание, - покачал головой Брок и ушел. Джаред очень надеялся, что на кухню.
Он вновь опустился на подушку и попытался проанализировать свои воспоминания. Похоже, ничего запредельно страшного он не натворил, ни с кем не подрался и, видимо, даже никого не трахнул. Черт, кажется, он стареет. В следующий раз надо будет оторваться с настоящим размахом, чтобы потом вспоминать и ужасаться. Потому что пьянка, после которой не стыдно, на самом деле и не пьянка вовсе, а так - времяпрепровождение.
Надо сказать, в действительности проблем с алкоголем у Падалеки не было. Употреблял он крайне редко, причем по очень простой причине – пить в меру он не любил, а возможность выпить как следует предоставлялась нечасто, поскольку Джаред постоянно был за рулем. Впрочем, сложившаяся ситуация его не напрягала, в обычной жизни он спокойно довольствовался минералкой, ну а когда выпадал случай отжечь, старался воспользоваться ситуацией и оторваться по полной. Вот только в этот раз повод был так себе… Джаред вспомнил вчерашнюю встречу с Эклзом, и настроение испортилось окончательно.
- Держи, придурок.
…С другой стороны, если что и могло сейчас поправить ситуацию, так это запотевшая бутылка ледяной воды. Все мысли о Дженсене моментально вылетели из головы, стоило Джареду припасть губами к горлышку и полностью отдаться оргазмическим ощущениям похмельного утоления жажды.
- Брок, ты святой, - искренне выдохнул он, глядя на Келли с умилением и благодарностью.
Тот фыркнул.
- Это точно. Только святой сможет прожить с тобой под одной крышей столько времени, и не прибить к чертовой матери, - заявил он, присаживаясь на край кровати и углубляясь в изучение содержимого стоящей на полу сумки, которую он обычно брал с собой в университет.
Джаред подумал, что действительно ни с кем не жил так долго. И что сейчас они обитают совместно даже более продолжительное время, чем когда на полном серьезе считали себя парой… Черт, это не может вообще ничего не значить. И он в который раз задал себе вопрос – может, хватит гоняться за призраками прошлого? Что, если счастье гораздо ближе, стоит только протянуть руку?..
Словно желая получить подтверждение своим мыслям, Джаред вытянул руку и провел костяшками пальцев по спине Келли. Тот напрягся, и Падалеки с запоздалым раскаянием понял, что уже очень давно не позволял себе хотя бы намека на ласку. Даже когда они занимались сексом.
- Брок, я… - начал Джаред, но Келли перебил его, причем голос прозвучал нарочито небрежно:
- А кстати, что ты там вчера пытался рассказать мне о Блонди?
Джаред со вздохом убрал руку. Вот так, одно упоминание этого имени, и всё очарование момента безвозвратно утрачено.
- Можно подумать, я помню, что я тебе плел, - проворчал Падалеки, отворачиваясь к Келли спиной.
- Он действительно в ЭлЭй?
Запираться было глупо, тем более что Джаред действительно не помнил, что успел рассказать.
- Бери больше, кидай дальше, - буркнул он. – Эклз не просто в ЭлЭй, он учится в UCLA и состоит в Дельта Тау.
Брок присвистнул.
- Не слабо.
- Вот и я о том же. А еще он больше не гей, и, как утверждает, никогда геем не был.
Падалеки закрыл глаза и попытался понять, что чувствует. Странно, сегодня эта новость уже не казалось чем-то запредельно шокирующим и неприятным. В самом деле, что за трагедия? Их пути разошлись еще шесть лет назад, какое ему дело теперь, чем живет парень, которого, как выясняется, он и не знал толком?
- Прикольно, - лаконично отозвался Брок, и на этом, к огромному облегчению Джареда, тема Блонди была исчерпана.
Падалеки вновь задремал, но Келли разбудил его перед самым уходом и сообщил, что в три придет хозяин со специалистом по ремонту кондиционеров, а значит, Джареду желательно своевременно убраться из дома и погулять пару часиков, пока они не закончат. Падалеки согласно промычал, мол - без проблем, и опять погрузился в сон.

***

Окончательно Джаред проснулся около полудня. Сходил в душ, дотащился до кухни, понял, что есть не может, несмотря на то, что накануне Брок не поленился пополнить запасы продовольствия, и с чашкой крепкого кофе сел за ноутбук. Голова раскалывалась. Работа категорически не клеилась. Тон статьи, вместо спокойного и доброжелательного, получался откровенно злобным и язвительным, за красивыми словами о толерантности и равноправии проглядывала ехидная насмешка, а благостные описания кампуса выглядели явным глумлением. Падалеки плюнул и, взяв диктофон, стал набивать интервью ректора и декана, решив попозже съездить в UCLA и завизировать эти откровения.
В половину первого о себе дал знать главный редактор.
- Звонишь узнать, достаточно ли тщательно я выполнил твое распоряжение? – поинтересовался Джаред, увидев, чей номер определился на экране телефона.
- В смысле? – не понял Морган.
- В прямом. Джефф, я вчера нажрался, как свинья, поэтому даже не проси, в редакцию я не потащусь, - некоторые вопросы с Морганом следовало прояснять сразу.
Тот недоверчиво хмыкнул.
- Для страдающего от последствий перепоя человека у тебя слишком бодрый голос, - заметил он, и по тону Джаред понял, что Морган улыбается.
- Держусь из последних сил, - отозвался Падалеки. – Так что ты хотел?
Морган смущенно кашлянул. Джаред напрягся.
- Что? – еще раз повторил он.
- Джей, тебя тут спрашивает какой-то парень из UCLA, - негромко сообщил Джеффри и замолчал, ожидая реакции Падалеки.
В груди словно что-то оборвалось.
- Какой… парень? – тихо спросил Джаред, проклиная себя за эту глупую, неоправданную слабость.
- Он представился мистером Розенбаумом. Ты его знаешь?
Падалеки захотелось рассмеяться, потому что разочарование отозвалось в душе почти физической болью.
- Первый раз слышу.
- Он сказал, что ты вчера был у них, и что ему необходимо с тобой поговорить. Когда узнал, что в редакции тебя нет, он попросил твой домашний адрес.
Джаред задумался.
- Морган, ты будешь смеяться, но я понятия не имею, кто это, - наконец был вынужден признать Падалеки, а потом у него зародилась идея: - Ты можешь его описать?
- Разумеется, он… Черт, Джаред, - в голосе Моргана послышалось искреннее удивление. – Я не могу. Просто не знаю, что можно сказать, он какой-то… никакой. Только вот глаза… и взгляд. Словно он имеет право смотреть так, как смотрит.
Понятно. На самом деле, более исчерпывающе описать второго парня, который вместе с темноволосым красавчиком встретил Джареда в доме братства, было бы сложно.
- Я знаю, кто это, - решительно произнес Падалеки. – Так что, ты говоришь, он хочет?
- Твой адрес. Джей, думаю, ты можешь просто назначить время и место, ну, если ты считаешь нужным…
Джаред усмехнулся.
- Да ладно тебе, Джефф. Я не секретный агент, чтобы соблюдать такую конспирацию, да и, если честно, мне лень куда-то тащиться, я реально хреново себя чувствую. Просто скажи ему, что это не мой дом, что я обитаю здесь временно… Ну, на всякий случай. И пусть приходит, если засвербило. Так и быть, я его приму.
Морган усмехнулся, однако Джаред понял, что Джеффу все равно не слишком нравится эта ситуация.
- Дело твое, Джей, но этот парень показался мне на редкость неприятным типом, - честно признался он.
- Мне тоже, Джефф, - не стал скрывать Джаред. – Но, всё-таки, мне безумно интересно, зачем я ему понадобился. Пусть приходит, я просто буду осторожен. Да, кстати, скажи, что без четверти три я уйду в любом случае.
- Надеешься полностью выздороветь к этому времени? – хмыкнул Морган.
Джаред вздохнул.
- Нет. Но буду вынужден пожертвовать собой, - сообщил он. – Хотя, если честно, с удовольствием пожертвовал бы кем-нибудь другим…
Джаред сам не понял, почему в этот момент явственно увидел перед собой зеленые глаза и высокомерную улыбку Дженсена.

***

Майкл Розенбаум нарисовался на пороге квартиры Келли ровно через сорок минут после того, как Джаред повесил трубку. Безукоризненно одетый и благоухающий дорогим парфюмом. Похмелье Джареда, казалось, вышло на новый виток, когда он увидел эту ослепительную белозубую улыбку; по крайней мере, у него внезапно разболелась голова. Или все дело в одеколоне? - Мистер Падалеки, - вежливо кивнул Розенбаум, спокойно обогнул застывшего столбом Джареда и направился в гостиную, с любопытством осматриваясь на ходу. – Благодарю вас, что сочли возможным уделить мне четверть часа своего времени, не думаю, что буду злоупотреблять вашим гостеприимством дольше.
Падалеки почувствовал, что его подташнивает. Черт, если Эклзу, в самом деле, комфортно в обществе таких зануд… Вот пусть там и остается, это уже само по себе достаточное наказание.
- Слушаю, - буркнул Джаред, опускаясь на диван перед ноутбуком и на всякий случай пододвигая ближе к себе чашку с остывшим кофе.
Майкл быстро оглядел комнату в поисках места, куда можно присесть, и, брезгливо спихнув со стула джинсы Келли, расположился напротив Падалеки.
- Не сочтите за труд удовлетворить мое любопытство: что, спертый воздух и жара способствуют творческой деятельности? - любезно поинтересовался он, и Джаред понял, что больше всего на свете сейчас ему хочется сломать этому самодовольному ублюдку нос.
- Вы себе не представляете, насколько, - все же выдавил из себя он, буравя гостя ненавидящим взглядом.
- Ну, будем считать, что о погоде мы поговорили, - еще более ослепительно улыбнулся Майкл, и его взгляд неожиданно стал серьезным. – Надеюсь, вы не будете возражать, если мы перейдем к делу.
- Я весь - внимание, - процедил сквозь зубы Джаред.
И следующий вопрос его действительно озадачил.
- Что вы думаете о мистере Эклзе?
Падалеки почувствовал, что выдает свое удивление выражением лица, и попытался взять себя в руки.
- Почему я вообще должен о нем что-то думать? – спросил он, и тут же понял, что прокололся. Надо было хотя бы ради приличия спросить, кто это.
Судя по глазам, Розенбаум не оставил этот промах без внимания, но заостряться на нем не стал.
- Попробую немного перефразировать свой вопрос. Мистер Падалеки, насколько я знаю, бытует мнение, что вы, гомосексуалы, в состоянии вычислять представителей своей ориентации едва ли не с первого взгляда. Надеюсь, вы простите меня, если я спрошу прямо – как по вашему, мистер Эклз гей?
Джаред невесело усмехнулся. Казалось бы – вот он, прекрасный шанс поквитаться за все, за все свои обманутые надежды и поруганные воспоминания… Но вместо этого почему-то противно засосало под ложечкой, и грудь сдавило от непрошенного, глупого сочувствия. Эх, Блонди - Блонди… Неужели несколько лет красивой жизни так надежно затмили твой разум, что ты перестал разбираться в людях?..
- Понятия не имею, - жестко ответил Джаред, понимая, что, начни он все отрицать, это лишь заставит Майкла усомниться в его искренности. – Мы говорили о делах. А способность геев вычислять себе подобных, едва окинув взглядом - не более чем городская легенда.
Розенбаум, если и был разочарован, то никак этого не показал.
- Хорошо, - легко согласился он. – Но, скажите честно, он вам понравился?
Вот теперь Джаред рассмеялся вполне искренне.
- Мистер Эклз очень красивый мужчина, я гей, так что да, несомненно.
- А вы ему? – быстрый, внимательный взгляд.
- Мистер Эклз прекрасно владеет собой, - уже откровенно ерничая, отозвался Джаред. – Так что я нахожусь в растрепанных чувствах по этому поводу не меньше вашего. Откровенность за откровенность, мистер Розенбаум, – это разбивает мне сердце, но мне не показалось, будто мистер Эклз заинтересовался мной.
На губах Майкла заиграла легкая полуулыбка, которая, если честно, очень не понравилась Джареду.
- Полагаю, это не столь важно, мистер Падалеки, - произнес он. – Раз уж он заинтересовал вас.
- Что вы имеете в виду?
- Я хочу предложить вам сделку. - Вот теперь, похоже, все действительно по-честному – в голубых глазах сталь вмерзает в лед. – Вы соблазняете Эклза, я оплачиваю ваше беспокойство.
- Чего? – с неловкой усмешкой переспросил Джаред, пытаясь скрыть растерянность.
- Скажем так, это идеальный вариант, по крайней мере, вы получите от этого мероприятия хоть что-то для себя лично, ну, кроме денег. Но меня вполне устроит, если вы просто организуете небольшой компромат на гейскую тематику, желательно, конечно, видео, фотоснимкам давно уже нет никакой веры, да и менее наглядно выглядит.
Падалеки сглотнул.
- Как вы это себе представляете? – с трудом выдавил он, до смерти напуганный тем, что эта идея… пожалуй, она ему даже понравилась.
Розенбаум улыбнулся жестко и холодно.
- А никак. Это ваша забота, я лишь определяю задачу и плачу за результат. Что вы будете делать, меня абсолютно не волнует. Алкоголь, наркотики, мальчик-трансвестит, изнасилование… Впрочем, последний вариант отпадает. Мне нужно видео, где Эклз занимается сексом с мужчиной добровольно, и получает от этого удовольствие.
- Зачем? – вырвалось у Джареда.
Майкл вздохнул, его взгляд стал снисходительным.
- Хобби у меня такое, держать людей за яйца. Мистер Падалеки, ну не объяснять же мне журналисту, что такое война компроматов. В этом жестоком мире надо быть готовым ко всему, а этот парень… Он далеко пойдет. И я хочу не просто превентивно защитить себя, я не исключаю, что однажды мне понадобится от него что-то, что он делать не захочет, а разве может быть что-то вкуснее для вашей журналистской братии, чем студенческие шалости видного политика…
- Мистер Розенбаум, очень интересно, за кого вы меня держите, если считаете возможным так откровенничать со мной? – поинтересовался Джаред, понимая, что прекрасно знает ответ.
Майкл посмотрел на него спокойно и равнодушно.
- Ничего личного, мистер Падалеки. Но вы действительно ничего из себя не представляете, простите мою бестактность. Ну вот куда вы пойдете с моими откровениями, скажите на милость? В ваш журнальчик? А может, к Эклзу? Видимо, он вас действительно зацепил, раз вы допускаете хотя бы мысль об этом. Мистер Падалеки, не стоит видеть в нем невинную жертву грязных интриг, наш милашка Дженни от святости еще дальше, чем Мерелин Менсон. И. поверьте, столько, сколько я, он заплатить вам не в состоянии.
Интересно, его теперь каждый день будут тыкать носом в то, что он пустое место? Впрочем, всерьез Джареда это не задело, потому что в определенном смысле и Майкл сегодня, и Дженсен вчера были правы – для того, чтобы тягаться с этой братией, он галстуком не вышел. Несуществующим галстуком, надо сказать, потому что более бессмысленного предмета в гардеробе лично для себя он не находил.
Розенбаум истолковал его молчание по-своему.
- Мистер Падалеки, да не напрягайтесь вы так, - примиряющим тоном произнес он. – Можно подумать, я прошу вас вывернуться наизнанку и совершить невозможное. Не получится – не надо. Хотя история с гомосексуализмом в данной ситуации представляется мне наиболее пикантной и правдоподобной, ну, вы же видели этого красавчика, но этот вариант - отнюдь не единственный. Если выяснится, что Эклз полноценный натурал, я не буду ожидать, что вы сумеете заставить его изменить свой взгляд на секс с мужчинами. И, кстати, ваше беспокойство будет оплачено в любом случае, независимо от результата.
Джаред понял, что чувствовал Фауст. Ч-черт, а ведь фактически Майкла интересует тот же вопрос, что не дает Падалеки покоя с момента, как он закрыл за собой дверь в комнату Дженсена: кто тот на самом деле, натурал с не очень натуральным прошлым или завравшийся гей. И если Дженсен соврал, не важно, по какой причине – Розенбаум обеспечит Джареду возможность с лихвой отплатить Эклзу за все, и за испоганенные воспоминания, и за пережитое вчера унижение. Блядь, ну ни хрена себе искушение…
- На какую помощь от вас, кроме финансовой, я могу рассчитывать? – спросил Джаред, и Майкл улыбнулся.
- Практически ни на какую. Разве что… Я буду держать вас в курсе тех мест, где вы сможете случайно пересечься с нашим общим другом. Вот, к примеру, в эту пятницу он на весь уикенд собирается за город со своей невестой, только почему-то снимает не уютный дом на побережье, а комнату в мотеле по дороге к Палм-Спрингс. Странно, не правда ли?
- Как вы об этом узнали? – Почему-то Джаред сомневался, что Эклз стал бы делиться с Майклом такой информацией, будь она секретной, а если он это сделал – значит сам не видит в этой поездке ничего странного.
Розенбаум наклонил голову и с интересом посмотрел на Падалеки.
- Вы всегда такой любопытный? Это, разумеется, вас не касается, но я отвечу, потому что искренне надеюсь, что ваш интерес свидетельствует о том, что мы друг друга поняли. Дело в том, что Эклз забыл одну простую истину: хочешь, чтобы все было сделано хорошо – делай сам. С его стороны было несколько непредусмотрительно поручать бронирование мотеля одному из младших, пусть даже из своих подопечных. Я ответил на ваш вопрос?
Джаред кивнул. Его душу разрывали самые противоречивые желания: он одновременно хотел узнать истинное положение дел, жаждал мести, мечтал двинуть Майклу по морде… И в то же время надеялся, что сможет просто спокойно отпустить Дженсена, если убедится, что тот сказал правду, и история шестилетней давности действительно уже ничего не значит для успешного и гетеросексуального студента-юриста.
- Так что скажете, мистер Падалеки?
Казалось, в воздухе запахло серой. Интересно, договор придется подписывать кровью?
- Мне надо подумать, - пробормотал Джаред, в последний момент замирая над краем бездны.
Похоже, удивить Розенбаума ему не удалось.
- Разумеется, мистер Падалеки. Вот моя визитка, позвоните, как надумаете. А это, так сказать, в знак искренности моих намерений.
Падалеки нахмурился, когда вслед за визиткой на журнальный столик легла пухлая пачка долларов.
- Я еще не сказал «да», - резко произнес он, но оставил деньги лежать там, где они лежали.
- Мистер Падалеки. Я же сказал – ваше беспокойство будет оплачено в любом случае. Считайте это благодарностью за то, что уделили мне время.
Когда за Майклом закрылась дверь, Джаред с ненавистью посмотрел на свои тридцать серебряников и понял, что сделка уже состоялась. И, независимо от того, какое решение он примет - душу дьяволу он продал. В тот самый момент, когда задумался над этим заманчивым предложением.

***

Джаред без проблем завизировал интервью у ректора, благо, это заняло буквально несколько минут, и никаких существенных правок в текст мистер Блок вносить не стал. Теперь Падалеки курил возле здания деканата, собираясь с силами для восприятия еще одной напутственной речи, и краем уха прислушивался к разговору дымящих рядом студентов. Не потому, что ему было особо интересно, нет, просто машинально.
- ... несколько граммов прямо у него в комнате.
- Да ладно, Миллер не настолько глуп, чтобы хранить кокс под кроватью.
- Если он достаточно идиот, чтобы сунуться в Дельта Тау, да еще и что-то там напортачить, даже не пройдя посвящение...
- И че он сделал?
- Без понятия, но он два дня прятался от братьев, бухал по-черному и скулил, что «он не хотел, он не видел, и вообще все получилось случайно».
- Ну так может по пьяни и кокс не туда заныкал, всякое бывает.
- Бывает. Но не тогда, когда тобой недовольны в Дельте.
- Подстава?
- Стопудово.
Падалеки выкинул недокуренную сигарету и направился к деканату. Куда ни плюнь, везде Дельта Тау. Ну вот какого черта, на хрена ему надо лезть в этот гадюшник, включаться в грязные игры богатых избалованных мальчиков... Вмешиваться в жизнь Дженсена, которую он сам себе выбрал. В конце концов, раз он отпустил его тогда... почему сейчас все должно пойти по-другому?..
Декан Харрис исправил два предложения и зачеркнул одну фразу. Джаред не стал спорить и доказывать, что изложил все дословно. Похоже, декан не только привык контролировать все происходящее вокруг, но и никогда не упускал возможность напомнить окружающим, кто здесь главный. Потом Харрис в свойственной ему снисходительно-дружелюбной манере изложил свое видение будущей статьи и перешел к рассуждениям относительно концепции журнала в целом. Когда декан выговорился, и Джаред, наконец, получил возможность откланяться, он чувствовал себя полностью опустошенным. Впрочем, это помогло ему принять окончательное решение - всё, он посылает UCLA со всеми его обитателями на хрен, возвращает Розенбауму деньги и сваливает. Теперь, когда он знает правду, ему будет не так сложно забыть о Дженсене и продолжить жить дальше. Главное, больше никогда с ним не видеться, а там...
Воистину – хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Должно быть, у кого-то наверху сейчас охренительно хорошее настроение - промелькнуло у Джареда в голове, когда, выходя из приемной, он нос к носу столкнулся с Эклзом, который как раз собирался туда зайти.
Все благие намерения Джареда растворились без следа в потоке обжигающей ярости, когда он понял, что Дженсен уверенным собственническим жестом приобнимает за талию красивую рыжеволосую девушку, и что-то с улыбкой шепчет ей на ухо, пропуская вперед... Здравый смысл больше не работал, все данные самому себе обещания были моментально забыты. Еще минуту назад Падалеки мог хотя бы попытаться сделать вид, что не слышал ни про какую невесту, и что ему абсолютно безразлично, с кем теперь Эклз... Но не теперь. Потому что из тумана забвения внезапно выплыло нерушимое, единственно важное правило – рядом с Дженсеном не может быть никого, кроме Джареда.
Падалеки понял - он не верит в то, что все кончено, что все просто никогда не начиналось. Прежде чем потерять Дженсена еще раз, он должен, он обязан сделать все, чтобы убедиться – другого выхода нет. Он больше не собирается безропотно принимать чужие решения, уступая и покоряясь обстоятельствам. Больше – нет.
Едва оказавшись на улице, Джаред решительно достал из кармана телефон и визитку Майкла.
- Я согласен.
Произнести эти два слова оказалось даже легче, чем он ожидал.


Глава 4.

- Эй, Джаред. Взгляни. Это становится интересным.
Брок отодвинулся, давая Джареду возможность выглянуть в окно, не высовываясь из-за занавески. Последняя предосторожность была явно лишней, но Келли настолько откровенно наслаждался этой игрой, что Джаред не хотел портить ему развлечение. В конце концов, Брок приехал ради него. На самом деле это пугало – и то, как спокойно Келли принял идею Джареда, и то, как быстро предложил свою помощь.
Это было два дня назад, когда Джаред, разрываемый злостью и ревностью, загнанным зверем метался по квартире, отчаянно мечтая кого-нибудь убить.
- Ну и что ты собираешься делать? – спросил тогда Келли, совершенно непостижимым образом заставив взбешенного Джареда рассказать ему обо всем.
- Понятия не имею, - процедил сквозь зубы Падалеки, в воображении которого рука Эклза прожигала до костей тело рыжеволосой дочери декана (да, блядь, он навел справки!), и та отшатывалась от него с воплем.
- Хочешь предложить ему поработать над очередным докладом?
Джаред ошпарил Брока яростным взглядом. Блядь, мог хотя бы сделать вид, что забыл о том вечере, когда подвыпившего Падалеки потянуло на воспоминания.
- Кел, заткнись, ладно? – прорычал он, но лицо Келли ни на секунду не утратило невозмутимости.
- Джей, хотя бы определись, чего ты планируешь добиться в итоге.
- Если он не гей, я отстану. Но если он мне соврал… Тогда я сделаю это видео и продам Розенбауму.
- Идея про видео, конечно, охренительно хороша, но, надеюсь, ты в курсе, что сам не имеешь ни малейшего шанса поучаствовать в съемках по другую сторону камеры? – Брок сел на стул верхом и скрестил руки на спинке.
Джаред нахмурился. Намек Келли ему категорически не понравился.
- Ты о чем? – резко поинтересовался он.
Брок усмехнулся.
- О том, что сам уложить Блонди в койку ты не сможешь, он тебя и близко не подпустит. Вот я и спрашиваю, что ты собираешься делать?
- Не знаю, - огрызнулся Джаред, опуская голову. Блядь, этому уроду просто любопытно, а он сейчас рехнется – от собственного бессилия, от разъедающей душу ревности... От ненависти и презрения к самому себе. От того, что все равно собирается идти до конца, хотя пока что даже приблизительно не представляет, как.
- Проститутку я к нему не подпущу, - сквозь зубы подумал вслух Падалеки. – Кем бы он ни стал... Проститутка – это чересчур.
Брок фыркнул.
- Да-а, самое время вспомнить о морали... Джей, кончай тупить. Ты что, серьезно ничего не понимаешь?
Джаред поднял на него мрачный вопросительный взгляд.
- Я говорю о себе. Джей, я могу соблазнить Блонди.
Падалеки растерянно моргнул.
- Кел, не обижайся, но... Соблазнитель из тебя так себе, - не удержался он.
Брок улыбнулся. И Джаред внезапно задумался – а так ли много он знает о своем бывшем парне?
- Ну, допустим, с тобой у меня все получилось, - спокойно отозвался он, и Падалеки понял две вещи. Во-первых, Брок прав. Во-вторых, он действительно абсолютно не знает Келли с этой стороны, тот никогда ни с кем не флиртовал в его присутствии и, кажется... даже был ему верен.
- Кел, когда мы были вместе... ты изменял мне? – неожиданно для самого себя спросил Джаред.
Улыбка Брока стала ироничной.
- Нет. Никогда, - спокойно ответил он, вызвав в душе Джареда что-то, напоминающее угрызения совести, потому что сам Падалеки не был столь безупречен в этом плане. А Кел добавил:
- Джей, то, что я не стремлюсь оттрахать все, что шевелится, отнюдь не говорит о моей неспособности уложить в постель парня, который меня заинтересует.
- Я не это имел в виду, - пробормотал Джаред.
Келли лениво махнул рукой, давая понять, что извинения приняты.
- И потом, - задумчиво произнес он, и на лице у него появилось какое-то странное, незнакомое Падалеки выражение, мечтательное и жесткое одновременно, – вы мне еще в Сан-Антонио все мозги вытрахали этой вашей техасской гей-иконой. Будет интересно познакомиться с ним поближе.
- Это главная причина? – тихо спросил Джаред, внимательно глядя на Брока. – Кел, ты ведь понимаешь, что это будут не те воспоминания, которыми потом захочется гордиться.
Келли фыркнул.
- Главная причина, придурок – то, что это нужно тебе, - негромко отозвался он, окидывая Джареда насмешливым взглядом, но очень быстро вновь стал серьезным. – И еще я считаю, что тебе пора отпустить эту историю. Раз ты не в состоянии это сделать без подобного душераздирающего антуража - создадим тебе необходимое настроение. Без проблем.
Падалеки вновь поймал себя на мысли, что, пожалуй, ни с какой стороны по-настоящему не знает Брока.
В Баннинг они приехали в середине дня, и вот уже в течение нескольких часов сидели в номере мотеля, на который указал Розенбаум. Комнату, откуда было прекрасно видно парковку и двери большинства номеров, выбрал Келли, сам Джаред находился в каком-то оцепенении и генерировать идеи был не в состоянии. Нет, он ни в чем не сомневался и не собирался отступать... Просто ему казалось, что все это происходит не с ним.
Дженсен со своей спутницей (Джаред не хотел называть эту девушку его невестой даже в собственных мыслях) приехали ближе к вечеру и сразу прошли в номер.
- Будет забавно, если они проведут весь уикенд, не вылезая из койки. Интересно, это убедит твоего нанимателя... да и тебя тоже, что Блонди не гей? – с усмешкой поинтересовался Брок, наблюдая, как за парой закрывается дверь.
Сидящий на кровати Джаред ответил ему злым взглядом воспаленных глаз. Он нормально не спал уже двое суток и предполагал, что выглядит еще хуже, чем себя чувствует. Черт, все же это очень трудно – продолжать упрямо двигаться в выбранном направлении, особенно если твердо убежден, что это путь в никуда.
Прошло еще минут десять. Келли наблюдал за парковкой. Падалеки курил, изучая взглядом пятна на ковролине. Интересно, это красное вино, или здесь кого-то прикончили?
-Эй, Джаред. Взгляни. Это становится интересным.
Падалеки подошел к окну.
Дженсен и рыжая вышли из номера и остановились возле джипа, на котором приехали. Они обменялись несколькими фразами, девушка покачала головой, Дженсен улыбнулся и, обняв ее, коротко поцеловал в губы. Потом развернулся и пошел обратно в номер. А рыжая села в джип и уехала.
Брок и Джаред переглянулись.
- Это еще ни о чем не говорит, - произнес Падалеки, возвращаясь к кровати.
- Подождем, - философски пожал плечами Брок и вновь уставился в окно.
Около получаса все было тихо. Девушка не появлялась. В номере Эклза зажегся свет.
- Слышь, Кел, а мы так и будем всю ночь в темноте сидеть? – поинтересовался Джаред.
- Вот черт!
Свет за окном комнаты Дженсена погас.
- Если этот парень просто тупо лег спать в гордом одиночестве, я буду очень, очень разочарован, - емко произнес Брок.
Джаред подумал, что хотя это будет лишь отсрочкой... пусть лучше будет. Пусть Дженсен действительно ляжет спать.
– Ха! Джей, иди сюда!
Восклицание Брока развеяло надежды Падалеки, словно дым. Ну и к черту. Пусть все идет, как идет.
Джаред встал и приблизился к окну.
Дженсен запирал дверь номера. Он наконец-то вылез из костюма, но до полной демократичности в виде джинсов все равно не опустился, переодевшись в светлые брюки и бежевую рубашку.
- Она не вернется, - негромко произнес Брок на ухо Джареду, тот вздрогнул не столько от неожиданности, сколько от мрачного удовлетворения, проскользнувшего в обычно невозмутимом голосе Келли.
- С чего ты взял?
- Из машины они забрали только одну сумку, причем небольшую. Раз у него с собой была смена одежды, уверен – там просто не осталось бы места для всего того бабского барахла, которое может понадобиться такой девице в дешевом мотеле. Она не вернется, это точно. Н-да, Джей, похоже, твой приятель Майкл был в чем-то прав.
- Откуда такие познания в бабском барахле?
Брок недовольно хмыкнул.
- Я смотрел «Секс в большом городе», - язвительно пояснил он. – Все, я пошел. Попробую пересечься где-нибудь с этим красавчиком, кажется, он собрался прогуляться. И не вздумай завалиться спать, я наберу тебя, как пойму, что происходит.
Один-единственный, но от этого не ставший менее мучительным миг, Джаред хотел его остановить. Но удержался.

***

Падалеки лежал в темноте и смотрел в потолок. Оглушающая пустота в голове, казалось, давила изнутри и вызывала головную боль. А может, это последствия сотрясения... Надо было все же обратиться к врачу. И пить не следовало. И курить давно стоило бы бросить.
Телефон завибрировал под ладонью и голосом Стэна из Саус-Парка сообщил, что эти сволочи в очередной раз убили Кенни.
- Брок?
- Старик, все банально и скучно. Он даже поленился уйти подальше. Значит так, из мотеля направо, доходишь до Ист-Рамси-стрит, там налево, на правой стороне – большая вывеска Paddy O`Relly Pub. Мы внутри.
- Это... гей-бар?
Смешок.
- Джей, натуралы тоже иногда отдыхают. Обычный паб.
- Что он делает?
- Ну, судя по тому, что он решил не тратить время на шоты и сразу взял бутылку вискаря - собирается конкретно нажраться. Он сидит спиной к двери, второй стол слева от бара, но все равно, будь поаккуратней. Займи место за стойкой, чтобы мне не пришлось искать тебя по всему залу. И не забудь...
- Я помню.
- Все, старик. Я пошел к нему.
- Удачи. Буду через десять минут.
Джаред нажал отбой и решительно встал с кровати. Пора действовать.

***

Бар по случаю вечера пятницы был полон. Впрочем, Падалеки это было только на руку, к тому же, если честно, он почти не замечал окружающих. Все его внимание было приковано ко второму столику напротив барной стойки. С каждой минутой Джаред чувствовал себя все более отвратительно, но был просто не в состоянии оторвать взгляда от расположившейся за ним пары. Лица Дженсена он видеть не мог, и Падалеки оставалось только мучительно гадать – отражается ли на нем та же откровенная, бесстыдная заинтересованность, что сейчас почти до неузнаваемости изменила лицо Келли, превратив его из непробиваемого пофигиста в обаятельного и чертовски сексапильного парня?
Больше всего на свете Джареду хотелось несколькими ударами растолкать эту парочку по разным углам, потому что это становилось самой настоящей пыткой - видеть, как искры взаимного влечения пробегают между двумя мужчинами, каждого из которых в свое время Джаред так самоуверенно считал своим. Черт, интересно, а что если завтра утром они придут в номер Падалеки, трогательно переплетя пальцы рук, и поблагодарив его за посредничество, заявят о своем решении быть вместе? Что тогда?
Челюсти свело судорогой. Тогда Джаред убьет их обоих, а потом и себя заодно. Блядь, неужели вот она, расплата за еще даже не совершенное предательство – сидеть и молчать, когда хочется выть; мечтать вмешаться – и не двигаться с места?.. Да и кого он предает сейчас в большей мере? Дженсена? Или, может, все же себя?
Джаред рвано выдохнул сквозь судорожно сжатые зубы и уперся взглядом в стойку. Он рисковал пропустить знак Брока, но передышка была ему необходима, как воздух, которого в этом гребаном баре, казалось, с каждой секундой становилось все меньше.
- Не спать! - довольный голос Келли раздался над ухом так неожиданно, что Джаред дернулся и едва не навернулся с высокого стула. Брок с тихим смешком поддержал его.
- Почти готов. Кстати, ты не говорил мне, что у него проблемы с алкоголем.
- У него не было проблем с алкоголем, - через силу процедил Джаред, отчаянно борясь с нестерпимым желанием развернуться и от души наорать на Келли, который почему-то никогда не смотрел на него самого так, как сегодня смотрел на Эклза. Бля, ну вот это уже полный пиздец, черт, да кого и к кому он ревнует? И сам себе ответил незамедлительно – обоих. Просто потому, что они, как выясняется, прекрасно могут обойтись и без Джареда.
- Странно. Он напивается вполне профессионально, пожалуй, мне следует поторопиться, - от предвкушения в голосе Келли Джаред едва не застонал. – Еще немного виски, и у него не встанет, а у меня большие планы. Черт, Джей, а ты был прав. Он – это нечто. Ладно, пойду, а то на это бухое совершенство еще кто-нибудь глаз положит. Четверть часа, Джей, не больше. Будь готов. Могу поспорить, в следующий раз мы прогуляемся в туалет вместе.
Брок хлопнул Джареда по плечу и вернулся к столику. Падалеки с трудом перевел дыхание. Блядь, ну вот теперь кто-нибудь, объясните, ради всего святого – как остановить это безумие, которое он сам же и начал?..
Ответ пришел сам собой, неожиданно холодный и рациональный: надо просто дать происходящему дойти до своего логического завершения. Пусть Брок переспит с Дженсеном, да пусть они даже в конце концов поймут, что созданы друг для друга. Тогда Падалеки действительно не останется ничего другого, кроме как тихо собрать вещи и свалить на Аляску… И больше никогда не вспоминать о том, что он своими собственными руками разрушил все, до чего только смог дотянуться.
Минут через двадцать Келли поймал взгляд Джареда и тут же отвел глаза, возвращаясь к разговору, точнее, к обмену все более откровенными и многозначительными улыбками с Дженсеном. Падалеки решительно оторвался от стойки и пошел к туалету, обогнув стол Эклза и Келли по максимально возможной дуге. Будь что будет, отступать поздно.
Он повторял это, как заклинание, когда Брок и Дженсен ввалились в туалет и, едва дождавшись, пока дверь закроется за очередным изрядно поддатым посетителем, принялись исступленно целоваться. Когда Дженсен прижался к стене и, со стоном закрыв глаза, запрокинул голову, подставляя шею под прикосновения настойчивых губ. Когда его руки прошлись по спине Брока и скользнули за пояс джинсов, прижимая к себе, а Келли хрипло рассмеялся, запуская пальцы в его короткие волосы, и вновь нашел губы Эклза.
Сердце Джареда, замершего за приоткрытой дверью кабинки, словно пыталось проломить грудную клетку частыми и сильными ударами. Во рту пересохло. Возбуждение мешалось с отчаянием, гнев – с болью, ревность – с пониманием, что он лишь получает сейчас все то, чего хотел, и что, наверное, заслужил.
Джаред осторожно открыл дверь кабинки шире и, наведя объектив «никона» на целующуюся пару, включил запись. Смотреть на Дженсена и Брока через жидкокристаллический дисплей почему-то было не так больно. Можно было даже представить себе, что просто дрочишь на очередную порнушку.
За дверью туалета раздались голоса. Брок моментально оторвался от попытавшегося пьяно возмутиться Дженсена, и бросив на кабинку Джареда быстрый веселый взгляд, потащил Эклза в соседнюю.
Падалеки закрыл глаза. Свет внезапно показался ослепительным, вновь разболелась голова. Ну что, еще есть вопросы?..
Вопрос нашелся быстро, и далеко не один. Раз уж Дженсен достаточно гей, чтобы не брезговать случайными парнями в придорожных забегаловках, то почему он оттолкнул Джареда, так красиво повинившись в своих прошлых заблуждениях? Зачем был нужен весь тот цирк? Почему нельзя было честно сказать, что общество Падалеки его больше не интересует? Черт возьми, Джаред бы понял, он оценил бы искренность и не стал бы ни на чем настаивать. Бля, хорошо – он почти уверен, что не стал бы ни на чем настаивать.
Но, похоже, на все эти вопросы есть один ответ. Дженсену просто действительно плевать и на Джареда, и на то, что между ними когда-то было. Простите, чего никогда не было. И Падалеки для него до такой степени чужой человек, что Эклз не счел возможным даже в последний раз поговорить с ним откровенно.
К тому же, Дженсен и в школьные годы был неравнодушен к минетам в общественных сортирах.
Захлестнувшая ярость показалась непривычно холодной и трезвой, словно на более яркие эмоции у Джареда уже не осталось сил.
Он прислушался. Так, похоже, в туалете вновь нет никого постороннего, лишь из-за тонкой перегородки раздаются красноречивые хрипы и сопение.
Падалеки аккуратно выскользнул из своего убежища и оценил съемочную (бля, реально – съемочную! от слова съём) площадку. Так, дверца чуть приоткрыта, впрочем, такие мелочи Дженсена никогда не волновали. Теперь осторожно увеличить зону обзора и посмотреть, что видно на дисплее. Черт, слишком близко, общий план не получится. Да и Брок реально увлекся, уперся в стенку рукой, закрывая лицо Эклза, а быстрые движения другой руки напоминают скорее имитацию дрочки в стеснительно-эротическом фильме.
Джаред, наплевав на осторожность, кашлянул. Келли резко обернулся, взгляд расфокусированный и шальной, блядь, ведь реально, сука, тащится от происходящего! Дженсен даже не вздрогнул – глаза закрыты, нижняя губа закушена. Правильно, когда тебе дрочат сильно и умело, все остальные раздражители могут дружно идти на хуй, не до них.
Брок сдвинул руку чуть ниже. Прекрасно, да ты звезда гей-порно, Блонди. Не врала молва. Черт, все равно ничего не видно, вроде все красноречиво и однозначно, но, блядь, это какое-то долбанное цензурированное аниме... А по факту - почти тройничок, потому что окончательно разошедшийся Брок, не отрываясь, смотрел в глаза Джареда. Не переставая двигать рукой.
Падалеки моргнул, прогоняя наваждение, и красноречивым взглядом указал вниз. Келли бесшумно расхохотался, и, лизнув Дженсена по щеке, опустился на колени.
На долю секунды Джаред подумал, что они пропалились. Дженсен, запуская пальцы в волосы Брока, громко застонал и обвел кабинку взглядом. Их глаза встретились… и Падалеки понял, что беспокоиться не о чем. Эклз пьян, и ему делают минет. Он сейчас вообще ничего не видит.
Вот это было уже классическое порно. Брок временами почти выпускал член Дженсена изо рта, позволяя Джареду взять крупный план, и сразу после запечатлеть лицо Эклза, довольное и расслабленное, а потом вновь ласкал его, искусно и увлеченно, давая Падалеки возможность сохранить для вечности и Майкла Розенбаума гортанный стон своего партнера. Через пару минут Джаред понял, что, если он не уйдет прямо сейчас, то сначала подрочит, потом проблюется, а потом покончит с собой.
Он захлопнул дверь кабинки с грохотом, который должен был разбудить не только весь Баннинг, но и Лос-Анджелес. Увы, судя по всему, его ретирада не произвела должного впечатления даже на Брока.
Падалеки подошел к умывальнику и засунул голову под струю холодной воды.
Джареду показалось, что он провел до хрена времени, любуясь в зеркале своим мокрым перекошенным лицом.
Столетья спустя за его спиной хлопнула дверца кабинки и пьяный голос невнятно сообщил:
- Бля... ты... как тебя, бля... ну... короче, парень, ты пиздец какой... бля... слышь... в заднем кармане... бери все.
В следующую секунду взъерошенный Дженсен почти упал на соседнюю раковину, в последний момент подстраховав себя руками, и поинтересовался, мазнув по Джареду мутным взглядом:
- Мужик... Я тя знаю?
Ненависть схлестнулась с отвращением в отчаянной борьбе за первенство, и Падалеки просто пропустил тот момент, когда Дженсен закатил глаза и рухнул на пол.
- Келли. Ты что с ним сделал? – тихо поинтересовался Джаред, кусая губы до боли, чтобы удержать себя от искушения упасть на колени рядом с тяжело дышащим парнем. – Что ты ему подсыпал?
Брок недоуменно хмыкнул.
- Ничего. То есть, разумеется, у меня с собой есть, и даже определенные задумки были... Но нет. Ничего.
Келли пожал плечами и опустился на корточки рядом с Дженсеном. Падалеки отвернулся.
- Джей, он в стельку пьяный, - весело констатировал Брок. – Ну и, смею надеяться, минет его тоже впечатлил.
Келли почти ласково провел рукой по щеке бесчувственного Эклза.
- Он не просто гей, Джаред, - негромко добавил он. – Он безумно голодный гей. Черт, даже думать не хочу, сколько у него не было нормального секса. Так что, в какой-то мере он сказал тебе правду.
Джаред промолчал. На душе скребли кошки.
- Ладно, ты свое кино получил, что дальше делать будем? - поднял на него глаза Брок.
- Отведем его в мотель, - тихо ответил Джаред.
- Как великодушно с твоей стороны, я тронут и впечатлен, - фыркнул Келли, и Падалеки вздрогнул от того, сколько ядовитого сарказма неожиданно прозвучало в его голосе.
- Брок, что? – прямо спросил он.
Келли ответил быстро и резко:
- Джей, пора определиться. Раз у тебя хватило смелости решиться на такое, имей смелость признать, что ты не сможешь искупить свою вину мелочными благодеяниями. Быть отрицательным героем нелегко, но ты сам выбрал этот путь, тебя никто не заставлял.
- Я не могу оставить его здесь в таком состоянии, - хмуро ответил Джаред, наклоняясь к Эклзу и усаживая его. Дженсен застонал и невнятно выругался, не открывая глаз. – Кел, помоги.
Брок тяжело вздохнул.
- Блядь, я уже задолбался помогать тебе, Падалеки. Ты баба, Джаред. Нервная сентиментальная баба. Даже возненавидеть толком не можешь, а все туда же, лезешь играть в жестокие грязные игры. Тряпка.
Келли презрительно усмехнулся и покачал головой. Но помог.

***

Идти пешком до мотеля было явно не лучшей идеей, Дженсен не подавал признаков жизни, а тащить его на себе было тяжело даже с помощью Брока.
Келли, матерясь в голос, пошел за машиной, а Джаред уселся на край тротуара, прислонив к своему плечу начавшего похрапывать Эклза.
Падалеки мучительно размышлял над вопросом, почему все зашло так далеко. Как могло получиться, что Блонди превратился в Дженни с его дорогими галстуками, рыжеволосой невестой и пьяным сексом в придорожных забегаловках, а он сам... Во что превратился он сам, Джаред не хотел даже думать. Похоже, Брок прав. Не выйдет из него Дарта Вейдера, он раньше рехнется от собственных рефлексий.
Дженсен зашевелился и попытался сползти ниже. Джаред подхватил его за плечи и усадил ровно, крепче прижимая к себе. Если бы Дженсен был с ним честен, всего этого безумия можно было избежать. А если бы он дал хотя бы тень надежды...
Глупые мечты и бессмысленные иллюзии. Надо просто оставить Эклза в покое. Потому что самого себя можно обманывать до бесконечности, но не существует такого способа, чтобы заставить человека искренне желать быть рядом с тем, кто на самом деле не нужен. А он Дженсену не нужен. И вряд ли был нужен когда-либо.
- Трогательно, - раздалось язвительное.
Падалеки поднял голову. Стоящий перед ним Брок покачивался с мыска на пятку и смотрел так, словно видел перед собой раздавленное насекомое.
- Пиздец, Падалеки, ты еще разрыдайся, - покачал головой он и добавил: – Давай, поднимай эту спящую красавицу. Имей в виду, если он проблюется в машине, я за ним убирать не буду.
Джаред молча встал и подхватил Эклза подмышки. Такие высказывания были совершенно не в духе сдержанного Келли. Впрочем, они все сейчас похожи на кого угодно, только не на самих себя.

***

В номер Джаред затаскивал Эклза один. Брок вошел следом, не вынимая рук из карманов, и с интересом огляделся. К нему, казалось, вернулась привычная невозмутимость, но Падалеки знал, что уже вряд ли сможет видеть в нем прежнего пофигиста.
- Как-то бедненько, - резюмировал он. - Впрочем, если у парня были именно такие планы на вечер, тогда на интерьеры ему реально плевать.
Падалеки сгрузил Эклза на кровать и с беспокойством заглянул ему в лицо. Что-то он слишком бледный, или это освещение здесь такое?..
- Ха!
Восклицание Келли заставило Джареда поднять голову. Брок стоял возле прикроватной тумбочки и вертел в пальцах какой-то пузырек.
- Джей, а наш общий друг реально экстремал. И не только в плане секса с незнакомыми парнями. Флуоксетин и виски... Это сильно. Уважаю.
- Что такое флуоксетин? – нахмурился Джаред.
- Антидепрессант. Если этот парень действительно мешает психотропы со спиртным, то не удивительно, что он отрубился. Странно, что он продержался так долго, похоже, для него это обычная практика.
Сердце болезненно сжалось. Черт, какие, на хер, антидепрессанты? Дженс, да что с тобой такое?..
- Кстати, Джей, не хочешь освежить воспоминания? Я не жадный, могу уступить тебе этого красавчика.
До Падалеки не сразу дошло, о чем говорит Брок, а когда он понял, то быстро поднялся. Черт, оказывается, он так и стоял возле кровати на коленях...
- Брок, прекрати, - тихо произнес он, опуская взгляд в пол. Потому что он хотел. Но не так.
- Ну, как знаешь, - легко согласился Келли и, скинув ботинки, залез на кровать позади Дженсена.
Джаред почувствовал, что у него темнеет в глазах.
- Какого черта ты делаешь? – прошептал он, глядя, как Келли касается шеи Эклза губами.
Брок оторвался от своего занятия и смерил Падалеки недовольным взглядом.
- Джаред. Не хочешь сам, не мешай другим. Можешь еще поснимать, раз тебя это заводит, но если не собираешься ничего делать – будь добр, отвали. Если ты будешь прожигать меня таким взглядом, у меня возникнут проблемы с эрекцией.
Руки сами собой сжались в кулаки. Келли усмехнулся.
- Падалеки, ты что-то недопонял там, в туалете? – спокойно поинтересовался он. – Мы с этим парнем обо всем договорились, так что не надо делать вид, будто я собираюсь обесчестить девственницу. И, спешу тебя успокоить, трахать бесчувственное тело я не планирую; если честно, я вообще рассчитывал, что он займет, гм... более активную жизненную позицию. Но в целом и так сойдет. И не строй из себя обманутую женушку, для него ты никто, а наши с тобой отношения носят совершенно свободный характер. Повзрослей, наконец, в этой жизни не только ты можешь заниматься сексом с тем, с кем захочешь. Все, вали уже.
Самое ужасное, Джаред понимал, что Келли прав. Они взрослые и свободные люди, Дженсен совершенно недвусмысленно выразил свою заинтересованность в сексе с Броком, и Джаред тут абсолютно ни при чем.
- Эй, детка... Просыпайся. Ты свой минет уже получил, я тоже хочу немного удовольствия...
Дженсен что-то невнятно пробормотал и, выгнувшись, потянулся к Келли. Тот торжествующе сверкнул глазами в сторону Джареда и коснулся губ Эклза своими. Падалеки поспешно отвел взгляд.
- Кел, я уезжаю, - глухо произнес он. – Доберешься домой сам.
Он физически не может остаться. Он не выдержит.
- Угу.
Джаред бросил последний взгляд на Дженсена и замер. Брок уже почти расстегнул его рубашку, и внезапно Джареду показалось, будто на обнаженной груди что-то сверкнуло в свете прикроватной лампы. Ноги не слушались, но Падалеки вновь подошел к кровати. Опустился на колени и, протянув руку, коснулся цепочки у Дженсена на шее.
- Блядь, Падалеки, заебал! Проваливай отсюда, сколько раз тебя просить! – рявкнул Брок, но Джаред его уже не слышал.
Потому что на его ладони лежало кольцо, через которое была продернута цепочка.
«Прекрасный выбор, молодой человек».
Обсидиан и красное золото. Четырнадцать карат.
- Отвали от него, Брок, – глухо произнес Джаред.
- Пошел на хуй, Падалеки.
В следующую секунду Келли был отброшен от Дженсена одним мощным ударом, а еще миг спустя оказался на полу, и взгляд нависшего над ним Джареда не предвещал ничего хорошего.
- Я сказал – отвали от него, - тихо повторил Падалеки. – Уходи, Брок. По хорошему прошу. Уходи. Если ты дотронешься до него хотя бы пальцем, я убью тебя.
Губы Келли изогнулись в усмешке.
- Ты никогда не умел проигрывать достойно, Джаред, - негромко отозвался он. – А зря. Поверь, это очень полезный навык.
Падалеки отпустил Келли и быстро поднялся на ноги. А потом, не говоря ни слова, вернулся к кровати и вновь опустился на колени.
Брок встал, влез в ботинки, и, не глядя на своего бывшего парня, стремительно вышел из номера, хлопнув дверью.
Джаред этого не заметил. Он взял безвольно свесившуюся с постели руку Дженсена и сжал ее в своей.
- Дженс, какая же ты сволочь... – тихо прошептал он. – Для тебя все это ничего не значило, да? Ты поэтому шесть гребаных лет таскал на груди мое кольцо?.. Знал ведь, что тебе нельзя верить на слово, тебе вообще нельзя верить, сука ты скрытная, я ведь едва не отдал тебя... Я уже почти от тебя отказался...
Облегчение смешивалось с болью и чувством вины, и все это вполне реально грозило вылиться слезами. Джаред судорожно перевел дыхание и, подтянувшись выше, коснулся губ Дженсена – осторожно, мягко, и едва не задохнулся, когда Дженсен ответил на поцелуй. Инстинктивно, неосознанно – но сейчас для Джареда и этого было слишком много. Он сдавленно застонал и поцеловал его уже всерьез, пылко и настойчиво, не замечая ни вкуса виски, ни вкуса другого мужчины на губах Эклза.
Он оторвался от Дженсена лишь когда понял, что еще немного, и остановиться он уже не сможет.
- Прости меня, Дженсен, - прошептал он, проводя рукой по влажным от пота волосам. – Я вытащу нас обоих из всего этого дерьма. Будет нелегко, но я справлюсь.
Джаред прекрасно понимал, что сложнее всего будет справиться с самим Дженсеном. Но он это сделает. Обязательно сделает.

***

Джаред просидел возле постели Эклза почти до рассвета, слушая его дыхание и не находя в себе сил, чтобы уйти. Когда темнота за окном сменилась серым полумраком, и свет ламп в комнате словно потускнел, Падалеки поднялся на ноги, морщась от неприятных ощущений в затекшей спине, и подошел к столу.
Дженсен правильно сделал, что оставил вчера телефон в номере, стопудово потерял бы. Джаред взял в руки дорогую черную нокию и набрал свой номер. Несколько секунд спустя взволнованный голос из кармана воззвал к Всевышнему и пожаловался, что опять убили Кенни. Падалеки поморщился и пообещал самому себе сменить рингтон. На что-нибудь из Симпсонов.
Потом Джаред грустно посмотрел на уткнувшегося лицом в подушку Эклза, и вышел из номера, аккуратно закрыв за собой дверь.
На улице было прохладно и тихо.
Почти так же, как в их с Келли комнате. То, что Брок уехал, Падалеки понял сразу, едва переступив порог. Чувство вины захлестнуло на миг и тут же схлынуло. Джаред едва не рассмеялся, когда понял, что не может чувствовать себя виноватым одновременно перед Келли и Эклзом. Надо выбирать, черт, и, похоже, он сделал свой выбор. Выбор предсказуемый и ни разу не оригинальный.
Вот только все равно защемило в груди, когда, войдя в ванную, Джаред увидел в стаканчике зубную щетку Брока. Секунду поколебавшись, Падалеки взял ее и бросил в стоящее под раковиной мусорное ведро.
Холодный душ окончательно прогнал сон. Джаред сел за ноутбук и, подключив фотоаппарат, скачал вчерашнее видео. Бля, реально, порно. Такое, самое вкусное. Домашнее. Без профессионалов и отрепетированных стонов. Будь там другие действующие лица, Падалеки обязательно сохранил бы этот клип в своей коллекции.
Джаред трижды прокрутил ролик, выбрал пять наиболее зрелищных моментов, нарезал капсы и скопировал их в телефон. А потом собрался с духом и отправил пикантные картинки на номер Дженсена. Последним штрихом стала лаконичная смс – «надо поговорить».
Будь хоть малейший шанс заставить Эклза пойти на переговоры другим способом, возможно, Джаред воспользовался бы им. Только вот Дженсен как был всегда упертой сукой, так ею и остался, а значит, придется прибегнуть к более действенным методам убеждения. Разумеется, есть риск, что Эклз потом просто видеть его не захочет, но Джаред искренне надеялся, что он поймет. Блонди бы понял.

***

Звонок раздался около восьми часов вечера.
- С кем я говорю?
Даже не верится, что обладатель этого спокойного, холодного голоса накануне напился до отключки. Впрочем, у него было достаточно времени, чтобы прийти в себя.
- Это… Джаред.
Пауза – буквально на долю секунды, потом короткий смешок.
- Забавно. Ладно, сколько?
Ну уж нет. Не так быстро.
- Я хочу поговорить с тобой.
- Говори.
- Не по телефону.
Новый смешок – нервный, колючий.
- Это твое условие?
- Да.
- Ты все еще в Баннинге?
- Да.
- Ок. Где я нахожусь, полагаю, ты знаешь. Через полчаса у меня.
Падалеки нажал отбой и вытер рукой холодный пот со лба.
Судя по голосу Эклза, жить Джареду оставалось минут сорок.

***

- Открыто.
Падалеки распахнул дверь и, не дожидаясь дополнительного приглашения, вошел внутрь.
Дженсен встретил его, сидя в кресле – нога на ногу, руки скрещены на груди, взгляд спокойный и равнодушный. И опять в костюме. Черт, это начинает раздражать. И вообще, отглаженный костюм не очень сочетается с помятой физиономией… На этом месте Джаред осекся, потому что Дженсена можно было назвать каким угодно – бледным, напряженным, невыспавшимся, но на его лице не было и намека на похмелье.
Дженсен внимательно наблюдал за Джаредом. Падалеки прошел вглубь комнаты и сел на стул напротив.
- А ты опять удивил меня, Джаред, - негромко произнес Эклз. – Пожалуй, ты изменился даже сильнее, чем мне показалось сначала.
Падалеки выдержал его изучающий взгляд, не отводя глаз.
- Ты тоже, - тихо отозвался он.
Дженсен холодно улыбнулся, и внезапно его тон стал почти дружелюбным:
- Только не заливай мне, будто это была твоя идея, - усмехнулся он. – Колись, Джаред, кто меня заказал? Я ставлю на Хартли, впрочем, этот фетишист Розенбаум тоже вполне мог загореться желанием пополнить свою коллекцию чужого грязного белья. Веллинг – маловероятно, слишком занят собой, Джонсон – мозгов не хватит… Эшмор… Черт его знает. Ладно, я за Джастина. Ну? Я угадал?
- Майкл Розенбаум, - ответил Джаред, внимательно наблюдая за реакцией Дженсена.
Тот рассмеялся, но в его глазах моментально застыл лед.
- Что ж, значит, не судьба мне сохранить свое доброе имя, - посетовал Эклз с коротким издевательским смешком, и посмотрел на Падалеки в упор, решительно и спокойно. – Неси это Майклу. Я не смогу заплатить тебе больше, чем предложит он.
- Сможешь, - невозмутимо отозвался Джаред.
Дженсен вздернул бровь.
- Звучит интригующе, - отметил он. – Позволь спросить, и что же ты хочешь?
- Тебя.
Кажется, ему все же удалось по-настоящему удивить Дженсена. По крайней мере, в зеленых глазах промелькнула самая натуральная растерянность. Но Эклз быстро взял себя в руки и надменно бросил:
- Поясни.
- Ты меня понял, Дженс. Я хочу, чтобы ты стал моим любовником.
Джаред даже не удивился, услышав в ответ негромкое:
- А если я этого не хочу?
- Меня это мало волнует, - спокойно пожал плечами Падалеки.
Вот теперь Эклз вообще не совладал с лицом, явственно отразившаяся на нем ярость обожгла огнем.
- До сих пор не научился понимать слово «нет»? – процедил он сквозь зубы, и Джаред кивнул:
- Можно и так сказать.
Дженсен с трудом перевел дыхание.
- Кстати, удовлетвори мое любопытство, - спросил он, судя по всему, пытаясь хоть ненадолго уйти от скользкой темы и дать себе время, чтобы собраться с мыслями. – Этот парень, которого ты мне вчера так ловко подсунул – кто он? Имей в виду, если это был хастлер, то я всерьез обижусь.
Обманчиво небрежный тон. И смятение в самой глубине лихорадочно сверкающих глаз.
- Его зовут Брок Келли. И он не хастлер.
Вновь вспыхнувшая в глазах Дженсена ярость не на шутку удивила Падалеки.
- Вот как? – криво усмехнулся он. - Ну надо же, ты не поскупился. Только позволь спросить – не жалко было под меня своего бойфренда подкладывать?
Джаред хотел возразить, что это еще очень большой вопрос, кто и под ко… Потом до него дошло, что именно сказал Дженсен, и он озадаченно нахмурился. Эклз не мог ничего знать о Келли.
- С чего ты взял, что он мой бойфренд?
- Чтобы пойти на такое блядство, надо очень сильно и искренне заблуждаться по поводу человека, который тебя об этом попросил, - моментально прозвучал быстрый и злой ответ. – Не знаю, считаешь ли ты его своим бойфрендом, но он к тебе явно неравнодушен, раз уж готов по твоей прихоти переспать с совершенно незнакомым мужиком. Кстати, мы хоть переспали? Ни хера не помню, впрочем, судя по твоим фоткам, в туалете мы с ним неплохо провели время.
Джаред отвел взгляд. Эклз всегда умел правильно оценивать ситуацию и делать верные выводы. Хоть что-то не изменилось.
- Вы не переспали, - тихо произнес он.
- И что же нам помешало? – сарказм в голосе Эклза можно было зачерпывать ложкой. Падалеки готов был поспорить, что тот уже знает ответ.
- Я.
Дженсен расхохотался.
- Господи, Джаред… Раньше я не наблюдал за тобой такой склонности к мелодрамам.
- Про мелодрамы мне говорит человек, который везде таскает за собой подставную невесту? – тихо спросил Джаред, начиная злиться.
Эклз моментально стал серьезным.
- В этом ты ошибаешься, Джаред, - ровным голосом ответил он. – Данниль действительно моя невеста. Мы помолвлены и собираемся пожениться.
Вот вроде и новостью это можно назвать с большой натяжкой, а все равно резануло, словно краем бумажного листа по пальцу – не столько больно, сколько обидно.
- Рад за вас, - кивнул Падалеки. Черт, если все так замечательно, почему он давным-давно не избавился от этого чертова кольца? – Дженсен, ты понял мои условия. Либо ты будешь со мной, либо видео уходит Розенбауму. А в качестве бонуса в Sans contrefaçon будет напечатана иллюстрированная статья про то, как развлекаются активисты Дельта Тау в те редкие вечера, когда не выходят громить гей-бары.
Джаред произнес это и тут же пожалел, что не может повернуть время вспять.
Взгляд Дженсена стал задумчивым.
- Трудно поверить, что я когда-то считал тебя порядочным человеком.
Брезгливое удивление в его голосе обожгло, словно хлыст. Падалеки резко вскинул голову.
- Трудно поверить, что я когда-то верил в Блонди, - тихо отозвался он. – Выходит, мы оба ошибались.
Дженсен отвел глаза.
- Джаред, Блонди больше нет, - глухо произнес он. – И это к лучшему. Попробуй представить, что стало бы с ним сейчас. Он либо возненавидел бы весь мир, устав бороться за свои никому не нужные убеждения… либо его сломали бы.
- А тебя? – не удержался Джаред. – Тебя не сломали?
Эклз покачал головой, по-прежнему глядя в сторону.
- Джаред, я приспособился к этому миру. Да, было нелегко, особенно в первое время, но я действительно справился. Меня приняли, я стал своим для людей, от которых действительно что-то зависит в этой жизни, у меня появились такие перспективы, каких никогда не было и быть не могло у Блонди. А секс… Для того, чтобы что-то получить, чем-то надо пожертвовать, не бывает иначе.
Как же сложно говорить с человеком, который не только заучил все нужные слова, но и успел в них почти поверить.
- Ты собираешься прятаться вечно?
- Испортить себе карьеру каминг-аутом никогда не поздно, - усмехнулся Дженсен. – Джаред, неужели ты не понимаешь, что для таких, как мы, замалчивание собственных предпочтений – естественное условие выживания в мире, заточенном под гетеросексуалов? Ладно еще мода, музыкальная тусовка… Хотя и там, прежде чем заявить о своей ориентации, неплохо сначала приобрести имя. А уж в бизнесе или политике…
- И в Белом доме, и в Конгрессе есть геи, - упрямо заметил Падалеки.
Эклз вздохнул и наконец-то посмотрел на него – спокойно и иронично.
- А конь Калигулы заседал в сенате, - сказал он. – Тоже будем считать это прецедентом? Да, единицам удается пробиться, хотя, подозреваю, лишь потому, что сегодня считается хорошим тоном защищать не только морских котиков от истребления, но и геев от дискриминации. С нами заигрывают, но нас никто и никогда не будет принимать всерьез. Подумай, Джаред – по статистике в человеческой популяции количество геев составляет около четырех процентов. У нас в стране около ста миллионов мужчин от восемнадцати до шестидесяти пяти, значит, приблизительно четыре миллиона из них геи. Джаред, скольких гомосексуалов, которые добились признания, ты можешь назвать?
Падалеки пожал плечами. Почему-то в голову не приходило ни одного имени, кроме де Дженерис, которая явно не была мужчиной от восемнадцати до шестидесяти пяти.
- Вот именно. Если бы я по-прежнему кричал на каждом углу, что предпочитаю парней, на карьере юриста можно было бы смело ставить крест. Максимум, на что я мог бы тогда рассчитывать, это вести дела по разделу имущества разводящихся лесбиянок, да разбирать всякие анекдотичные истории про гей-харрасмент. А я хочу большего, Джаред, черт, разве это преступление?
В голосе Дженсена прорезалась тоскливая нотка.
Джаред слушал Эклза, и понимал, что тот говорит все правильно, что так оно и есть, не надо выпендриваться, и люди это оценят… А еще он чувствовал, что не верит ему. Не из-за кольца, нет, точнее – не только из-за кольца. Просто когда человек ищет себе оправдания… значит все не так гладко, как он пытается представить.
- Как давно ты принимаешь антидепрессанты, Дженс? – резко спросил Джаред.
Быстрый взгляд в сторону тумбочки, подчеркнуто равнодушный голос.
- Это не мои.
Да, разумеется. Наверное, именно так держатся взятые с поличным драг-дилеры.
- Дженсен, от самого себя можно отказаться, но нельзя убежать. Ты такой, какой ты есть. Нравится тебе это или нет. Ты что, всерьез рассчитываешь переделать себя до такой степени, чтобы навсегда забыть о том, что тебе нравятся парни? Черт, Дженс… Это бред.
Глаза Дженсена потемнели, в них появилась злость. Джаред торопливо продолжил, понимая, что если не сможет достучаться до Эклза сейчас, другой возможности может и не представиться.
- Дженс, ты хоть отдаешь себе отчет, что сейчас просто успешно завершаешь то, что не смогли сделать с тобой ни другие люди, ни все эти долбанные внешние обстоятельства – ты ломаешь себя сам! Я не знаю, откуда ты набрался всей этой херни, и я никогда не высчитывал процент политиков-геев, достигших успеха, но я знаю одно – пытаясь играть чужую роль, ты ни хрена не добьешься!
На скулах Эклза заходили желваки.
- До твоего эффектного появления у меня все прекрасно получалось, - процедил сквозь зубы он, явно прилагая большие усилия, чтобы держать себя в руках.
- Да, вчера в пабе я это оценил, - все больше заводясь, кивнул Джаред. – От секса, говоришь, отказаться? Как надолго? До пары глотков виски и симпатичного парня, который будет не против? Черт, да чем с большей силой ты загоняешь все это вглубь, тем сильнее оно будет переть обратно! Кем лучше быть, на твой взгляд – обычным геем, который ведет дела лесбиянок, или пропалившимся на гей-скандале ублюдком-гомофобом с большой юридической практикой?
- Тебя это не касается, Джаред. В своих проблемах я разберусь сам. - Отлично, теперь в его голосе уже звучит откровенная ненависть.
Падалеки внезапно понял, что продолжать разговор не имеет смысла. Для себя Дженсен действительно уже все выбрал и все решил. А кольцо… Лучше не спрашивать. Чтобы не получить в ответ простое и понятное объяснение, не имеющее ничего общего с тем, что хотелось бы услышать.
- Дженс, а помнишь, у тебя был байк? – тихо спросил Джаред.
Дженсен, уже готовый бросить что-то резкое и злое, осекся, и настороженно кивнул.
- Где он?
- Продал.
- Жаль. Я думал, ты этого не сделаешь. Мне казалось, что если ты и был когда-нибудь самим собой, настоящим, то именно там, на ночном шоссе…
Дженсен выдохнул и резко встал.
- Ты хотел секса со мной? – спокойно спросил он, снимая пиджак и швыряя его в угол. – Отлично. Давай. Про то, что ты будешь трахать мне мозг, уговора не было.
Джаред словно во сне наблюдал, как Эклз избавляется от одежды, зло и резко кидая ее на пол, и думал, что все кончено.
Раздевшись, Дженсен упал на постель, уткнувшись лицом в подушку и равнодушно произнес:
- Давай быстрее, я хочу спать.
Джаред встал и, приблизившись к постели, осторожно сел рядом. Он мягко коснулся плеча Дженсена и закусил губу, когда тело под его рукой словно одеревенело.
- Дженс, ты прости меня, ладно? – тихо произнес Джаред. – И забудь обо всем. Я сотру запись, а Розенбауму расскажу, как вы с Данниль перебудили весь мотель своими стонами. Просто… будь осторожнее, хорошо? Под тебя копают, кстати, Майкл сказал, что идея с гомосексуализмом у него не единственная. Впрочем, ты справишься, я знаю. И… хоть я в это и не очень верю, но пусть у тебя все получится. Черт, надеюсь, однажды на президентских выборах я смогу проголосовать за тебя.
Джаред встал. Дженсен не пошевелился.
- Прощай Дженс. Будь счастлив.
Дженсен окликнул его, когда Джаред взялся за ручку двери.
- Падалеки.
Джаред замер.
- Что?
- Не уходи.
Джареду показалось, что он ослышался.
- …Что?
- Останься.
Голос Дженсена казался раздраженным, словно он произнес это помимо своей воли.
Джаред думал, что был готов ко всему. Кроме одного - что шанс попытаться все исправить он получит от самого Дженсена.


Глава 5.

Джаред совершенно не был уверен, что понял Дженсена правильно, но почувствовал, что если сейчас задаст хоть один уточняющий вопрос, то на этом все закончится. Он просто протянул руку и выключил свет. Эклз промолчал.
Возвращаясь к постели и на ходу скидывая футболку, Джаред подумал, что иногда растопить лед между двумя людьми можно только теплом собственного тела. И что он готов отдать свое тепло полностью, без остатка, лишь бы стать хоть немного ближе к этому невозможному, но единственно важному для него человеку. Потому что, как выяснилось, за эти годы не изменилось главное – Дженсен по-прежнему нужен ему. Любой.
Падалеки вновь сел рядом с Дженсеном. Тот даже не пошевелился. Его тело на фоне белой простыни казалось смуглым, но Джаред успел заметить, что на самом деле его кожа абсолютно незагорелая. Жить в Калифорнии и ни разу не выбраться на пляж - это точно Дженсен… Или у них просто загар не в моде? Аристократы, куда деваться…
Джаред осторожно провел по его спине кончиками пальцев. Дженсен моментально напрягся, не так, как в первый раз, но все равно заметно. Ничего, это пройдет. Джаред прекрасно помнил, как на самом деле отзывается на прикосновения это тело…
Падалеки мягко коснулся губами плеча Эклза, его рука вновь прошлась по спине расслабляющим поглаживанием. Изнутри накатила обжигающая волна, возбуждение вперемешку с отчаянной надеждой, что Дженсен тоже вспомнит. Он не может настолько обо всем забыть.
Джаред целовал гладкую кожу, сходя с ума от понимания, что это не сон; а его рука гуляла по спине Эклза, расслабляя напряженные мышцы. Очень скоро Падалеки почувствовал, что Дженсен отвечает ему. Возможно, не вполне осознанно для себя самого, но отвечает - участившимся дыханием, бешеным стуком сердца.
Поцелуи стали более страстными, ласки – более настойчивыми. Джаред понял, что добился результата, когда Дженсен хрипло выдохнул и судорожно сжал руками простыню.
Можно сколько угодно обманывать свой разум - с телом это не пройдет.
Падалеки последний раз поцеловал плечо Дженсена и встал, чтобы раздеться.
Эклз зашевелился и глухо спросил в подушку:
- Куда ты?
Раз его это интересует – значит, точно еще не все потеряно.
- Я здесь, - отозвался Джаред.
Носки, джинсы и белье одной кучей полетели на пол, а упаковка презервативов – на прикроватную тумбочку.
Падалеки вернулся на постель и прижался к Дженсену всем телом, устраивая ногу между его бедер и вжимаясь напряженным членом в ягодицу. Тот дернулся, но это рефлекторное движение было слишком красноречивым, чтобы Джаред принял его за что-то иное, кроме попытки пройтись собственным членом по простыне. Джаред молча улыбнулся в темноту и вновь приник к шее Дженсена губами.
Он неторопливо, мягко выцеловывал тело Эклза и думал, что совсем не помнит ни его запаха, ни вкуса. И что, похоже, Дженсен недавно принимал душ. Интересно, означает ли это, что он предполагал такой вариант развития событий?.. Тогда становится понятным, почему он снял цепочку с кольцом. Черт, вот это точно вполне в духе Дженсена – постараться заранее просчитать и предусмотреть абсолютно все, даже самое невероятное... Впрочем, невероятное ли?
Джареду показалось – он знает, почему Эклз попросил его вернуться. Ему словно было достаточно лишь дотронуться до Дженсена, чтобы вновь начать его чувствовать, потому что Эклза можно только чувствовать, понять его умом невозможно. И теперь Джаред был уверен: Дженсен отчаянно пытается доказать самому себе - он изменился достаточно для того, чтобы не испытать в объятьях Джареда ничего, кроме стыда и отвращения. Что на самом деле он всего этого не хочет, что ему неприятно, что ситуация с Келли – всего лишь пьяная ошибка, и что секс с мужчиной – забытое прошлое. Это открытие отозвалось в душе болью и обидой, но Падалеки не собирался отступать. Он с самого начала знал, что будет непросто, с Эклзом вообще просто не бывает.
Джаред усмехнулся в русоволосый затылок, проходясь по нему губами. Дженс, ничего не выйдет. Сила воли – это еще далеко не все, тело предаст тебя быстрее, чем ты успеешь остановиться. Джаред об этом позаботится. Он умеет, он многому научился за те годы, пока искал в чужих объятьях свое потерянное зеленоглазое счастье. Все же интересно, как далеко придется зайти Дженсену, чтобы осознать – есть вещи, которые не меняются?..
Эклз внезапно зашевелился и резко развернулся к Джареду. Тот заглянул в его потемневшие отчаянные глаза и понял – он пойдет до конца. А потом просто постарается объяснить себе, что все получилось случайно. Ничего, Дженс, ты умный. Ты во всем разберешься.
Падалеки улыбнулся. Дженсен молча впился губами в его губы, запуская пальцы в волосы, прижимая к себе. Джаред задохнулся и ответил. Они целовались, сталкиваясь зубами и переплетая языки, отчаянно, страстно, постепенно забывая обо всем – о своих ошибках и заблуждениях, о невестах и любовниках, об окружающем мире, в котором никак не могло найтись место для них обоих. Словно только теперь они встретились по-настоящему.
Джаред не обольщался – это ненадолго, это секундный порыв. Но то, что Дженсен потянулся к нему сам – это внушает надежду. Эклз слишком старательно и целеустремленно убивал в себе Блонди, чтобы один поцелуй мог всё изменить, но в любом случае с чего-то надо начинать. И начало явно было положено.
Дженсен разорвал поцелуй, дыша тяжело и неровно, в глазах – возбуждение и растерянность. Джаред хотел вновь коснуться его губ, но Эклз моментально отвернулся, опять пряча лицо в подушке.
Падалеки подавил тяжелый вздох. Теперь что?
- Ждешь особого приглашения? – голос приглушен синтепоном, но звучащую в нем злость ни с чем не спутаешь.
Джаред покачал головой и понял, что улыбается. Черт, настолько последовательно и продуманно обманывать самого себя – это талант. Дженсен топ, на пассивную роль он соглашался только в особых случаях, например, чтобы расслабить и успокоить до смерти перепуганного мальчишку, с которым хотел переспать. Так что да, это охренительный ход – побыть снизу, понять, что не понравилось, и на этом успокоиться, решив, что больше не гей. Только ни черта у тебя не выйдет, Эклз.
Падалеки прошелся языком вдоль позвоночника, опускаясь ниже, и Дженсен вздрогнул всем телом, пытаясь уйти от откровенной и смелой ласки. Джаред удержал его за бедра, усмехнувшись:
- Лежать. Не захотел ничего делать сам, теперь не дергайся.
Надо отдать ему должное – Эклз сопротивлялся до последнего. Не Джареду, самому себе. Лишь когда Падалеки вошел в него, раскрытого и распаленного, и стал двигаться, постепенно наращивая темп, касаясь там, где нужно - и рукой, и членом, Дженсен захрипел и выгнулся, подхватывая ритм, впиваясь пальцами в бедро Джареда. Падалеки очень хотел бы увидеть сейчас его лицо, но в этом вопросе Эклз остался непреклонен – он лишь процедил сквозь зубы, что не желает лицезреть довольную рожу Джареда, и покрепче вцепился в подушку. Максимум, чего Падалеки смог добиться, это устроиться сзади на боку, закинув ногу Дженсена себе на бедро и получая возможность ласкать его рукой. И теперь у него были все основания подозревать, что Дженсен не столько не хотел видеть его, сколько боялся продемонстрировать удовольствие на своем собственном лице. Потому что ему было хорошо. Черт возьми, ему было охренительно хорошо, пусть потом хоть голос сорвет, утверждая, что стонал от боли, а пальцы в ногу Джареда запускал потому, что забыл, в какую сторону отталкивают, а в какую – прижимают к себе.
Падалеки кончил, когда заходящийся в судороге оргазма Дженсен выдохнул его имя.
Он вышел из Эклза, тяжело переводя дыхание. Тот моментально перевернулся на живот и попытался отодвинуться, но Джаред прижал его к кровати своим телом, обхватывая руками и закидывая ногу на бедра, чтобы уж точно удержать на месте, и уткнулся лицом в шею.
- Джаред, что тебе еще от меня надо? – голос Дженсена был тихим и усталым. – Тебе мало? Хорошо, я педик. Причем пассив. Ты доволен? Уходи, прошу тебя. Оставь меня в покое.
Падалеки отрицательно покачал головой и прошептал прямо в теплую, солоноватую от пота кожу:
- Нет, Дженс. Прости, но нет. Тебе надо было отпустить меня сразу, теперь я уже точно никуда не уйду. И тебе не дам уйти. Я больше не позволю тебе сбежать, слышишь?
- Падалеки, убирайся, живо. Скоро вернется Данниль.
Джаред усмехнулся, вновь пробуя кожу Дженсена на вкус.
- Не вернется. Ты не попросил бы меня остаться, если бы существовала такая вероятность.
Тяжелый вдох.
- Никогда не отступаешь?
- От тебя не отступлюсь, это точно.
- Слезь с меня, мне тяжело.
- Привыкай.
Дженсен заворочался, устраиваясь поудобнее. Падалеки сжалился и немного сполз в сторону, не убирая, впрочем, ни руку, ни ногу, готовый в любой момент вновь зафиксировать Эклза, если тот попытается удрать.
- Господи, ну что я такое сделал, что этот упертый неандерталец опять нарисовался в моей жизни? – тоскливо пожаловался непонятно кому Дженсен.
- Должно быть, слишком праведно жил, - усмехнулся Джаред.
Эклз промолчал.
Падалеки обнял его покрепче и закрыл глаза. Все же он ни хрена не умеет останавливаться на достигнутом. Вроде как сутки назад он и мечтать не смел о сексе с Дженсеном, а теперь уже до зубовного скрежета хочет большего. Он хочет себе настоящего Эклза. Он хочет вернуть Блонди. Который не станет прятать от него лицо, занимаясь любовью. А еще Джаред понял, что безумно соскучился по тому, как Дженсен улыбается. Не просто складывает губы в холодное подобие оскала, а на самом деле улыбается - тепло, открыто и немного застенчиво. И что он многое бы отдал за рассказ Эклза обо всем – почему уехал, как жил все эти годы, как умудрился обзавестись невестой, откуда у него антидепрессанты на тумбочке и уродливый шрам на левом предплечье.
Постепенно дыхание Дженсена выровнялось, тело расслабилось, и он прижался к Джареду чуть сильнее, хотя, возможно, последнее Падалеки просто померещилось. Джаред понял, что Дженсен заснул.
Он провел рядом с Эклзом еще около получаса, наслаждаясь теплом его тела. А потом в последний раз осторожно коснулся губами плеча и аккуратно, чтобы не разбудить, сполз с кровати.
Еще не время просыпаться в одной постели. Джаред и так уже получил много больше, чем мог рассчитывать, и он ясно дал понять Эклзу, что не отступит. Значит, теперь надо набраться терпения. Блядь, еще бы разобраться, где можно это самое терпение позаимствовать, у Джареда по жизни с ним проблемы.
На Дженсена нельзя давить слишком сильно. Ни на кого нельзя, но на него в особенности. Если он уйдет в глухую оборону, то, во-первых, его хрен потом из этой брони извлечешь, во-вторых – от защиты всего шаг до нападения, а если Дженсен решит перейти в наступление, у Джареда вообще никаких шансов не останется. Ни на что. Не исключено, что под вопросом окажется даже сам факт его выживания, потому что Падалеки прекрасно помнил, как атакует Блонди – быстро и четко, в самое уязвимое место, ну а последние годы явно не добавили ему кротости и человеколюбия.
Они не должны стать врагами на самом деле. Только не они. И Дженсен тоже должен это понять.
Джаред наощупь нашел джинсы и собрал в кучу остальную одежду. Черт с ним, здесь рядом, только парковку пересечь. А каждая лишняя секунда рядом с Эклзом грозит похерить всю его стойкость и решимость к чертям собачьим.
Падалеки влез в ботинки на босу ногу и уже почти добрался до двери, пытаясь сообразить, не забыл ли чего, когда за его спиной раздалось негромкое:
- И что теперь?
Твою мать. Судя по голосу, ни хрена он не спал.
- Я позвоню тебе, - не оборачиваясь, произнес Джаред. – И ты придешь.
Пауза.
- А если не приду?
Раз тебе необходимо оправдание перед самим собой, ты его получишь, Дженс.
- У тебя нет выбора. Видео по-прежнему у меня.
Дженсен промолчал.
Падалеки вышел из номера.

***

Из Баннинга Джаред уехал сразу же, как проснулся, то есть около десяти часов утра. Сидеть и просто таращиться на окна номера Эклза – это было бы слишком мелодраматично даже для него, тем более что других занятий здесь у него не оставалось. А вот в ЭлЭй его ждали Брок, переезд... и Майкл Розенбаум.
Дверь в квартиру Келли он открыл своим ключом, отчаянно надеясь, что того нет дома. Вот вроде и быть ему больше негде, но Джаред просто боялся посмотреть в глаза человеку, перед которым чувствовал себя самой распоследней сукой. Впрочем, почему – «чувствовал»? Был.
Разумеется, Броку и в голову не пришло куда-либо уйти в воскресенье днем. В воздухе витал отчетливый запах травки, сам Келли валялся на диване и читал «Колесо времени». Джареда всегда поражала его манера постоянно читать несколько книг параллельно, причем сам Брок утверждал, что ничуть не путается, хотя проверить это у Падалеки возможности не было – Кастанеда нагонял на него сон.
Келли скосил глаза на замершего на пороге Джареда и вновь вернулся к своему занятию.
- Кел, я только заберу вещи, - тихо произнес Падалеки, не решаясь посмотреть на него.
- С чего это? – спокойно отозвался Брок.
Джаред был вынужден поднять глаза.
- Келли, я думаю, мне лучше уехать, - твердо произнес он.
Ироничный взгляд.
- Не умеешь думать, не берись, - вздохнул Брок, откладывая книгу и опуская ноги с дивана, садясь. – Джей, вот чего ты мне сейчас лирическую героиню включаешь? Что, блядь, за побег из курятника с заламыванием рук и отчаянными стенаниями? Я тебя что, прогоняю? Я тебе вообще хоть слово сказал? Разумеется, стоило бы тебе сначала морду разбить, а потом еще и заставить ублажать меня орально до тех пор, пока рот не перестанет открываться, но я прекрасно понимаю, что это ничего не даст. Для тебя, блядь, всё до такой степени еще не перегорело, что я понять не могу, как ты вообще умудрился зайти так далеко. Вот что бы меня реально удивило – если бы ты действительно уехал и оставил меня со своим обожаемым Эклзом, хотя, готов поспорить, потом я бы обнаружил тебя в петле. Падалеки, ты идиот. И я идиот, раз пошел у тебя на поводу. Удерживать тебя я, разумеется, не собираюсь, но если ты хотя бы попробуешь включить мозги, то поймешь – тебе незачем уходить, да и идти некуда.
Джаред замялся. Потому что он с самого начала знал, что Келли скажет что-то в этом духе. А еще он с грустью понял, что действительно не хочет уходить. Потому что привык к Броку. К вечному запаху марихуаны, к раковине, забитой грязной посудой, и пустому холодильнику. К ощущению, что рядом есть кто-то, кому ты не безразличен. Хотя, пожалуй, именно поэтому ему стоило бы уже быть на полпути к ближайшему отелю. И Эклз был прав. Сам Джаред всегда был для Келли чем-то большим, нежели просто привычкой, только вот Падалеки слишком часто забывал об этом.
- Келли, я... – тихо начал он, но Брок перебил, вновь беря книгу и устраиваясь на диване:
- Не трать время на бесполезные извинения. Лучше в душ сходи, от тебя за милю несет дрочкой. Можно подумать, в Баннинге воду отключили.
Джаред вспыхнул. Он ни за что не признался бы в этом даже самому себе, но в глубине души все равно знал – он просто хотел подольше сохранить на своей коже запах их с Дженсеном ночи.
- Брок...
- Падалеки, я читаю.
Джаред вздохнул и пошел в свою комнату. Он знал, что это неправильно, малодушно, блядь, даже подло, и по отношению к Броку, и к Дженсену, черт, да и к самому себе тоже... И что всем им придется еще не раз пожалеть о том, что у Джареда не хватило решимости закрыть за собой дверь. Но сейчас он действительно не мог поступить иначе.
Он решил не торопиться с душем и, разувшись, упал на кровать, не забыв предварительно запереться. А потом достал из кармана мобильный и долго копался в настройках, выбирая новый рингтон. На самом деле он мучительно, отчаянно хотел позвонить Дженсену, просто для того, чтобы услышать его голос, но знал, что не сделает этого. Еще рано.
Вместо этого он открыл «исходящие вызовы» и выбрал номер, который сохранил в памяти под инициалами Р.М.
- Я вам перезвоню. - Майкл ответил быстро, вежливо и предельно холодно, и тут же отключился.
Джаред с ненавистью посмотрел на умолкнувшую трубку. Ну разумеется, чего с ним церемониться, подождет.
Падалеки отложил телефон и достал ноутбук. Покосился на размещенный на рабочем столе видеофайл и переместил его в папку «разное», а потом создал новый вордовский документ и принялся за очередные «письма читателей». Страдания страданиями, а работа сама собой не сделается.
Первое письмо он написал практически от своего имени, и почувствовал, что на душе стало немного легче. Текст получился не просто эмоциональным – откровенно сентиментальным и сопливым, всё, как любит Морган. Блядь, он реально – нервная баба, если чувствует всё именно так, но с этим точно ничего не поделаешь. Баба, так баба.
На второе письмо Джареда вдохновил Брок. Падалеки попытался представить, что может на самом деле ощущать Келли, и с удивлением понял, что результат ему понравился – письмо получилось неглупым, в меру ироничным и полным неподдельных, глубоких чувств. Мелькнула мысль попросить оценить работу самого Брока, но Джаред быстро понял, что максимум, к чему это приведет – он таки получит по морде, а потом будет вынужден долго и нудно извиняться энергичным минетом. Думать же о сексе с кем-либо, кроме Дженсена, сейчас не хотелось.
Разошедшись, Падалеки замахнулся на письмо от имени Эклза, но работа не пошла дальше «здравствуйте». Потому что Джаред понятия не имел, что на самом деле происходит в его упрямой голове, а догадки и предположения почему-то упорно не хотели складываться в слова и фразы.
В этот момент наконец-то перезвонил Розенбаум. С какого-то другого номера, но не узнать его голос было невозможно.
- Я слушаю вас, мистер Падалеки, - спокойно произнес он.
Джаред постарался максимально собраться.
- Мне пока что нечем вас порадовать, мистер Розенбаум.
Майкл хмыкнул.
- Тогда зачем вы меня беспокоите? – скучающим тоном поинтересовался он.
Джаред был готов к этому вопросу.
- Чтобы узнать, где я смогу встретить мистера Эклза в следующий раз.
- Если у вас ничего не получилось в Баннинге, не представляю, что вы сможете сделать в ЭлЭй, - равнодушно заметил Розенбаум. – Впрочем... Завтра он ужинает у Lawry`s в Беверли-Хиллз, если вас не смутит присутствие мистера и мисс Харрис, а также его потенциальных работодателей. Можете рискнуть.
В последних словах Джаред услышал явную издевку, хотя голос Розенбаума оставался безукоризненно вежливым.
- Я просто выполняю условия нашего соглашения, - ответил он чуть более резко, чем хотел.
Розенбаум вздохнул.
- Мистер Падалеки. Повторяю – я не жду чудес, - напомнил он. – Если вы будете преследовать Эклза слишком явно, это закончится обвинениями в сексуальных домогательствах, имейте в виду.
Падалеки постарался отогнать от себя неприятную мысль – для человека, заинтересованного в компромате, Майкл как-то слишком спокоен. С другой стороны, похоже, проявление эмоций в их кругу в принципе не очень-то приветствуется, так что, возможно, это нормально.
- Я буду осторожен, - заверил он.
- Да мне как-то все равно, если честно. Всего наилучшего, буду вам признателен, если вы больше не будете мне звонить. Я свяжусь с вами сам.
Майкл нажал отбой.
Джаред нахмурился. Он внезапно засомневался – а так ли очевидны те цели, которые преследовал Майкл, обращаясь к нему со своим заманчивым предложением? Или Падалеки слишком насыщенно пообщался с Эклзом, и теперь во всем видит даже не двойное, а тройное дно? Ведь, по сути, если Розенбаум действительно потеряет интерес к этой истории, то Джареду даже не придется придумывать для него правдоподобные объяснения, черт, можно будет вообще игнорировать его звонки...
Ясно, без душа обойтись не удастся. Ледяной душ – лучшее лекарство от душевных метаний и сомнений; в первый же миг, когда вода обжигает кожу и перехватывает дыхание, всякая ненужная ерунда моментально вылетает из головы. Просто - когда задумываешься о собственном выживании, места для других мыслей уже не остается.

***

Джаред сидел в камаро, припаркованной напротив Lawry`s The Prime Rib, курил и наблюдал за Дженсеном. Хорошо, что собравшиеся за ужином выбрали именно этот столик, иначе он был бы лишен возможности ласкать взглядом красивое спокойное лицо и понимать, что где-то под этой безразличной вежливой маской прячется тот, кто целовал его позапрошлой ночью так страстно и отчаянно. Первую смс-ку Джаред набрал около восьми вечера, когда было подано горячее.
«Готов поспорить, там фирменные солонки. Сопри одну, будь другом».
Эклз извинился перед своими собеседниками легкой улыбкой, полез за телефоном... И даже глазом не моргнул, зараза. Просто встал и, извинившись уже вслух, вышел из-за стола.
Вот надо было куда-то ходить, чтобы набрать четыре слова?
«Отвали. Дай поесть спокойно».
Джаред улыбнулся, чувствуя, как по телу разливается тепло, концентрируясь в паху и в груди.
«Ешь. Я подожду».
Впрочем, похоже, аппетит у Дженсена внезапно пропал. Он вообще стал каким-то задумчивым и немного рассеянным, кажется, отвечал невпопад и даже вызвал обеспокоенный взгляд сидящей рядом с ним девушки.
Терпение Джареда лопнуло, когда официанты принесли сладкое.
«Не вытирай губы. Я тоже хочу десерт».
Дженсен замер на несколько секунд, потом немного нервно огляделся по сторонам, вытер рот настолько тщательно, насколько это допустимо в приличном обществе, и решительно встал.
Джаред поймал себя на том, что снова улыбается.
Он мигнул фарами, когда Эклз вышел из ресторана, тот заметил и быстрым шагом направился к машине.
- Какого черта, Падалеки? – прошипел он, падая на пассажирское место, но легкий румянец на щеках и лихорадочный блеск глаз были красноречивее любых слов.
- Я так понимаю, солонку ты не принес, - вздохнул Джаред. – Что насчет десерта?
- Сука, - прохрипел Дженсен, и в следующую секунду крепко прижатый к водительскому сиденью Джаред уже отвечал на его яростный, страстный поцелуй, запуская руки под дорогой пиджак и чувствуя, как пальцы Эклза торопливо зарываются в его волосы.
Вот так, сильно и правильно, до боли, до стона, как когда-то.
Черт, а в десерте, который Дженсен едва успел попробовать, явно были взбитые сливки. И это потрясающе - чувствовать сладкий привкус в неистовом, самозабвенном поцелуе... Хотя вкус табака и ментола все равно порадовал бы Джареда больше.
Эклз оторвался от Падалеки и, тяжело дыша, откинулся на свое место.
- Поехали, - прошептал он.
- Куда?
- К черту.
Джаред улыбнулся, заводя двигатель, и в следующую секунду камаро сорвалась с места.
Дженсен молчал минут пять. До мотеля было ехать пятнадцать.
- Падалеки, ты собираешься показать мне город? – небрежно поинтересовался он. Джаред скосил на него глаза и понял, что Дженсен не просто возбужден и взволнован – его почти трясет.
По телу прокатилась волна ответного желания, и тут же захлестнуло безудержное, пьяное веселье. Раз Эклз предпочел его общество компании напыщенных снобов в дорогом ресторане, Джаред выполнит любой его каприз. Не хочет ехать далеко – значит, они остановятся здесь.
Джаред резко рванул руль влево, уходя с Третьей-вест-стрит на Станли-авеню.
- Там не было левого поворота, - спокойно заметил Дженсен и тут же заорал: - Падалеки, блядь, ты спятил?!!
Потому что Джаред, не снижая скорости, объехал по газону преграждающие въезд в Пан Пасифик парк камни и помчался по аллее.
- В тот самый миг, когда увидел тебя при галстуке, - ухмыльнулся тот. – Никогда не подозревал, что галстук – это так волнующе.
Он резко затормозил, останавливая машину на обочине аллеи так, чтобы камаро встала между освещенной Станли-авеню и темными кустами.
Эклз тяжело дышал и смотрел исподлобья. Джаред подумал, что более сексуально он не мог бы выглядеть при всем своем желании.
Падалеки вылез из машины и, зайдя с пассажирской стороны, распахнул дверь Дженсена.
- Ну, раз смотреть город ты не захотел... – с трудом сохраняя спокойствие, произнес он. Дженсен кинул на него быстрый взгляд, и Падалеки понял, что волноваться не о чем. Сейчас они сообщники и союзники, а все остальное может идти на хрен. Джаред усмехнулся и быстро стянул с себя футболку, потом извлек из кармана все необходимое и положил на крышу камаро.
- Падалеки, нас заберут за непристойное поведение... - глухо пробормотал Эклз, моментально оказываясь рядом с ним и торопливо сдергивая с себя пиджак. Его лицо горело, голос срывался.
- Главное, пусть посадят в одну камеру, - рассмеялся Джаред, расстегивая джинсы и, не дожидаясь реакции Дженсена, одним движением стянул их вниз и оперся руками о крышу камаро. Бельем в этот вечер он решил себя не отягощать.
Дженсен глухо застонал.
- Ждешь особого приглашения? – весело поинтересовался Падалеки, оглядываясь через плечо.
Он успел заметить, как Эклз что-то лихорадочно прячет в карман брюк, и едва не рассмеялся. Ведь потеряет, придурок. Хранить шесть лет и так бездумно продолбать – это полный идиотизм.
В следующую секунду любые посторонние мысли были забыты, потому что Дженсен прижался к нему всем телом, крепко прихватывая подрагивающими пальцами за бедра и жадно целуя в шею. Джаред повернул голову, выгибаясь, Эклз понял, и припал к его губам, хрипло шепча прямо в рот:
- Что ж ты делаешь, а?.. Падалеки, я тебя ненавижу...
Джаред усмехнулся и, прежде чем прикусить губу Дженсена и вырвать из его груди новый стон, ответил:
- Я тебя тоже, успокойся...
Ласки Дженсена становились все более жадными и торопливыми, он уже не целовал, а кусался, его пальцы лихорадочно оглаживали грудь и живот Джареда, а горячий твердый член терся о его ягодицы.
Он не разделся, просто расстегнул рубашку и ширинку. Джаред подумал, что хоть такая героическая попытка сохранить иллюзию преграды между ними и заслуживает уважения, но в целом это глупо.
- Штаны сними, - выдохнул он. – Испачкаешься, придурок.
Рычание.
- Заткнись.
Дженсен впился зубами ему в загривок, как дикий кот, удерживающий под собой кошку. Джаред взвыл, то ли от боли, то ли от удовольствия, и понял, что ему действительно лучше замолчать. Потому что этот Дженсен в советах не нуждается.
- Где? – хриплый выдох в ухо.
Джаред молча перехватил руку Дженсена и накрыл его ладонью лежащие на крыше камаро презервативы и смазку.
Эклз нервно усмехнулся, зарываясь лицом в волосы Джареда.
- Готовый пришел... Готовый, верно?
Его рука скользнула вниз по спине, Джаред закусил губу и запрокинул голову, когда в него резко, почти грубо вошел первый палец.
Губы, касающиеся плеча, тут же стали мягкими, а интонации – почти виноватыми:
- Слишком, да? Прости... Я давно не... Отвык...
Может, и отвык, но не забыл. Хотя в целом подготовка получилась явно скомканной и непродолжительной - просто в какой-то момент Дженсен пробормотал, что он больше не может, а в следующий миг Джаред покрепче вцепился в крышу машины, потому что Эклз вошел в него, быстро и глубоко, и сразу взял совершенно бешеный темп, полностью потеряв над собой контроль.
Падалеки улыбнулся, когда понял, что даже не может дотронуться до себя, потому что если он уберет хоть одну руку, удары Эклза впечатают его в борт камаро. И что если это продолжится достаточное время, трогать себя ему не понадобится, потому что Дженсен делает все правильно. Черт, как всегда это делал... А еще то, что именно Эклз сейчас до боли впивается пальцами в его бедра, так, что наверняка останутся синяки... Одна эта мысль уже выводила на край оргазма.
Дженсен все же опередил его, хотя сам Падалеки уже тоже был на грани. Кончая, Эклз судорожным движением расцарапал кожу Джареда до крови, тот выгнулся с болезненным стоном и понял, что момент разрядки несколько откладывается. И что пока Дженсен не наверстает все то, что упустил в этом плане благодаря собственному упрямству, секс с ним опасен для жизни. Ну, или, по крайней мере, для целостности кожных покровов. И что понимание этого факта заводит до предела, а значит, за оргазмом дело не станет.
Падалеки замешкался, пытаясь отдышаться, и отстранившийся было Дженсен вновь прижался к нему, уверенно обхватывая ладонью его член и делая несколько быстрых движений.
- Прости... – сорванный шепот прямо в ухо. – Сейчас.
Дженсен снова отодвинулся. Падалеки, который вновь едва не дошел до высшей точки и обломался самым жестоким образом, шепотом выругался.
Дженсен пробормотал новое извинение, разворачивая его лицом к себе, и опустился на колени.
Падалеки задохнулся, когда горячие губы коснулись головки, и Дженсен вобрал член в рот.
Минет он делать не умел. То есть вообще. Но явно старался, и Падалеки подумал, что, похоже, не так уж много мужчин удостоилось от него этой чести, а при известной доле фантазии можно даже вообразить, что Джаред первый и единственный... Долгожданный оргазм взрывной волной разметал все мысли и оставил после себя блаженно-расслабленное ощущение полной и абсолютной правильности всего происходящего.
Дженсен отстранился почти сразу, как только Джаред начал изливаться пульсирующими толчками, и просто помог ему рукой.
Увидев, как Эклз достает из кармана рубашки платок и, вытерев руки, украдкой сплевывает в него, Падалеки вновь задумался относительно его опыта в плане орального секса. Но эти слишком лестные для самолюбия мысли моментально сменились чем-то очень похожим на отчаяние, когда Эклз, не поднимая глаз на Джареда, встал, повернулся к нему спиной и стал торопливо приводить в порядок одежду.
- Дженс, - негромко позвал Джаред, натягивая джинсы. Эклз лишь опустил голову ниже.
Пожалуйста, только не снова.
Падалеки понял, что начинает злиться. И это у него склонность к мелодрамам?.. Что за херня, сколько можно издеваться над самим собой? Сначала в экстазе запускать когти и зубы в мужчину, с которым занимаешься сексом, а потом бояться посмотреть ему в глаза? Блядь, что эти ублюдки с ним сделали? Точнее, нет, не так – что этот придурок сделал с собой сам, потому что с этим упрямцем невозможно ничего сделать помимо его воли – он сам себе провел лоботомию?!!
А потом Джаред понял, как должен поступить. Ну, вряд ли должен, но очень хочет.
Он ухватил Дженсена за ремень брюк и рывком привлек почти вплотную, разворачивая к себе лицом. Охренительно, в зеленых глазах такая тоска, что впору обнять и разрыдаться.
Вместо этого Джаред быстрым движением запустил руку ему в карман, в последний момент оттолкнув локтем попытавшуюся помешать ему руку.
А потом достал цепочку с кольцом и вложил ему в ладонь.
- Надень. Потеряешь, – негромко произнес он и мысленно замер, потому что дальнейшую реакцию Дженсена предсказать было невозможно.
Тот смотрел на кольцо так долго, что Падалеки с тоской подумал – сейчас он зашвырнет печатку в темноту, а самому Джареду скажет что-нибудь охуительно подходящее моменту - резкое, злое, и, что самое обидное – искреннее. Пожалуй, не стоило разыгрывать так быстро эту последнюю карту, которая еще оставалась у Джареда и позволяла ему надеяться, что где-то там, в глубине зеленых глаз все еще живет Блонди.
Потом Дженсен, все так же не глядя на Падалеки, медленно надел цепочку на шею и усмехнулся уголком рта.
У Джареда немного отлегло от сердца.
- Отвези меня обратно, - тихо произнес Дженсен и, обогнув Падалеки, сел в машину.
Они молчали всю дорогу до Lawry`s The Prime Rib. Дженсен просто уставился в окно и, кажется, даже не шевелился. Падалеки по пунктам анализировал то, что конкретно он сам сделал не так, и мечтал новой глупостью расшевелить Эклза достаточно, чтобы тот хотя бы посмотрел в его сторону на прощание.
- Дженсен, - не выдержал Джаред, когда Эклз молча потянулся к ручке двери.
Тот замер, а потом неожиданно развернулся к Падалеки всем телом.
Следующей неожиданностью стало то, что он решительно положил ладонь Джареду на шею, привлекая его к себе, и поцеловал – легко и мягко, слегка приоткрывая губами губы и касаясь языком зубов.
Падалеки задохнулся и лишь отчаянным усилием воли удержался, чтобы не ответить так, как он хотел. Он просто внезапно вспомнил, что так было всегда – никакой инициативы, никакой активности. Дженсена можно только просить, у него нельзя ничего требовать. И это было потрясающе – сидеть, не шевелясь, и плавиться от осторожного, бережного поцелуя.
А еще Джаред понял, что он полный идиот. Месть, шантаж... Дело даже не в том, что он в принципе никогда не смог бы закончить начатое. Просто так было, и так есть: один взгляд, один поцелуй – и он сделает ради Дженсена все. Абсолютно все.
Дженсен разорвал поцелуй, но не отодвинулся, его губы почти касались губ Джареда, дыхание обжигало огнем, а пальцы гуляли в волосах.
- Не целуй ее сегодня, - прошептал Джаред, не открывая глаз. – От тебя пахнет сексом... и другим мужчиной.
Смех Дженсена отозвался мурашками на коже; он еще раз ласково коснулся губ Джареда и отстранился. Джаред даже не успел понять, что стался один, а Дженсен уже шел к ресторану.
Падалеки провожал Эклза взглядом, пока за ним не закрылась дверь, и понял, что теперь скорее умрет, чем позволит себе потерять его еще раз.

***

- ... в двадцать два сорок восемь он вышел из номера Эклза, был одет только в джинсы, остальную одежду нес в руках. Уехал из Баннинга в воскресенье в десять пятнадцать, машина светлая, номера и марку зафиксировать не удалось, но могу предположить...
- Не интересует. Факты.
- Эклз не выходил. В восемнадцать сорок приехала мисс Харрис, провела в номере Эклза десять минут, потом они вышли вдвоем и уехали.
- Хорошо, по Баннингу понятно. Что сегодня?
- Эклз вышел из ресторана в двадцать сорок пять. Сел в серебристую камаро с техасскими номерами...
- Конкретнее.
- SVL-33M.
- Дальше.
- Поцеловал водителя. Потом они уехали, Майкл, просто я не...
- Дальше.
- Та же машина вернулась в двадцать один семнадцать, минут пять Эклз оставался внутри, опять целовал водителя. Потом вышел и вернулся в ресторан.
- Водитель?
- Я не был уверен, и тогда сначала прошел мимо, а потом вернулся и попросил прикурить...
- Молодец. И?..
- Парень из Баннинга. Точно.
- Хорошо. Опиши его.
- Высокий. Темные волосы, не совсем длинные, такие, средние, выглядит лохматым. Глаза слегка раскосые, узкие губы, нос, ну... э-э.. такой...
- Марти, ты гей?
- Я?!! Майкл, если тебе...
- Тогда зачем ты даешь мне лишнюю информацию о внешности этого парня? Я все понял. В дальнейшем можешь называть его, скажем, «журналистом».
- Хорошо.
- В средствах не стесняйся. Ты знаешь, что мне нужно. Подключи парней.
- Кого именно?
- Без разницы. Думаю, стоит задействовать Миллера, он ведь уже вышел под залог?
- Но...
- Ты просто напомни, кто намусорил у него в комнате. И намекни, что вернуться в университет и вступить в братство – это все еще возможно. Он не откажется. Кстати, фотографии?..
- Слишком далеко и темно. Лиц не видно.
- Жаль. Исправь это. В будущем. На технике не экономьте, мне нужно качество.
- Понял.
- Хорошо, Марти. Вступление в братство, считай, ты заслужил. Если не разочаруешь меня в дальнейшем – поговорим о твоей стипендии.
- Спасибо, Майкл, я...
- Иди.

***

- Падалеки, ты выглядишь, как потерявшая невинность старшеклассница, по крайней мере, этот взгляд с поволокой меня пугает.
- А? – Джаред поднял голову, отвлекшись от своей статьи с правками Моргана. Редактор отказался выпускать его из кабинета, пока они всё не обсудят, поскольку, по его словам, от варианта к варианту Джареда как-то подозрительно кидало из сарказма в благодушие, и этот процесс срочно требовалось упорядочить. Что интересно, колонка писем не вызвала практически вообще никаких нареканий, пожалуй, впервые за все время работы Джареда в Sans contrefaçon.
Джефф обогнул кресло Джареда и бесцеремонно оттянул воротник его футболки.
- А еще у тебя синяк в полшеи и укус на загривке, - констатировал он.
- Может, тебе еще задницу показать? – недовольно буркнул Джаред, невольно пытаясь сесть поудобнее, потому что ссадины на бедрах болели немилосердно.
Морган хмыкнул и вернулся за свой стол.
- Пощади мое целомудрие, - попросил он. – Кстати, Падалеки, я уже говорил тебе, что беспорядочные половые связи...
- Джефф, это самая небеспорядочная связь, которая у меня была в жизни, - перебил его Джаред и вздохнул.
Морган закатил глаза.
- Джей, только не говори мне, что ты таки соблазнил своего натурала, - усмехнулся он.
Падалеки поднял на него глаза и кивнул. Он подозревал, что сияет, как начищенный десятицентовик, но ничего не мог с этим поделать.
Взгляд Моргана потеплел.
- Я не помню, чтобы видел тебя когда-нибудь таким, - негромко произнес он.
- Каким?
- Воодушевленным.
Джаред невесело усмехнулся.
- Если честно, я пока что абсолютно не уверен, что у меня есть повод для воодушевления, - признался он. – Джефф, еще ничего не решено. Нет никаких гарантий, что он выберет меня, а не свое долбанное братство.
Морган бросил на него внимательный взгляд.
- Ты не говорил, что он состоит в братстве, - негромко произнес он.
- В самом деле?
- Ты только сказал, что встретил его в UCLA.
Падалеки пожал плечами.
- Какая разница? Факт остается фактом – Дженсену есть что терять, а я не в состоянии предложить ему вообще ничего.
Джаред даже не заметил, что молчание Моргана затянулось. Он просто впервые всерьез задумался о том, что произнес вслух – ему нечего предложить Дженсену вместо погубленной карьеры и попранных амбиций. Только себя самого, но, черт возьми... Неужели Падалеки действительно считает, что это равноценная замена?..
- Дженсен Эклз? – тихо спросил Джефф, и Джаред вскинул на него удивленный взгляд.
- Ты его знаешь?
Морган кивнул, его взгляд стал задумчивым.
- Не лично. Джаред, надеюсь, ты понимаешь, что я наводил справки, прежде чем послать тебя в UCLA. Так что имена лидеров братства мне знакомы.
Джаред почувствовал себя оскорбленным.
- Джеффри, а тебе не кажется, что дело пошло бы гораздо веселее, если бы мне не пришлось самостоятельно раскапывать то, что, как выясняется, давно известно тебе? – Он не смог удержаться от некоторой враждебности в голосе, просто реально было обидно понимать, что тебя то ли проверяют, то ли не считают достойным доверия.
- Джей, объективная информация складывается из множества субъективных суждений, - жестко ответил Морган. – Мне нужен был твой непредвзятый взгляд на ситуацию, а не соображения, почему ты согласен или не согласен с моими выводами.
- Ну и? - нахмурился Джаред, откидываясь на спинку кресла.
- Ну и теперь я вижу, что у тебя давний роман с одним из самых скользких типов из всей этой компании, - резко отозвался Джефф. – Ты хоть знаешь, какую, так сказать, функцию Эклз выполняет в братстве?
- Какую? – буркнул Джаред, совершенно не уверенный, что хочет слышать ответ.
- Он решает проблемы.
- В смысле?
- В прямом. Он разбирается с теми, кто каким-либо образом не угодил братству, а также подчищает последствия разных сомнительных историй. В частности - о том, что камера наблюдения в ночь убийства была направлена не в ту сторону, стало известно после того, как операторскую посетил Дженсен Эклз.
- Ты не имеешь права обвинять его в подобном, - сквозь зубы процедил Джаред, чувствуя, как каменеет лицо. – Джефф, не смей говорить так о нем, не имея доказательств, черт, да даже если они у тебя будут – не смей в моем присутствии говорить о нем так!!!
Последние слова он почти прокричал яростным, сорванным шепотом, чувствуя, что взорвется, если Морган попытается ему возразить.
Но главный редактор лишь тихо произнес:
- Джей, я хочу сказать, что Дженсен Эклз – это не самая подходящая для тебя компания.
Джаред ответил ему злым взглядом.
- Ты не представляешь, сколько раз я это слышал, еще когда все называли его просто «Блонди».
Повисшая пауза была неловкой, заполненной обидой и недопониманием.
Потом Морган вздохнул и решительно произнес:
- Пожалуй, ты прав.
Падалеки посмотрел на него с подозрением, но Джефф выглядел вполне искренним, словно принял определенное решение.
- Не располагая фактами, я не имею права делать выводы. Прости, Джей, я не должен был даже заговаривать с тобой об этом. Но ты прекрасно знаешь – я отношусь к тебе как к сыну, и мне небезразлично, что с тобой происходит.
- Будь тебе это чуть более безразлично, всем было бы гораздо легче, - пробормотал Джаред, опуская взгляд в пол. На самом деле, последние слова Моргана принесли ему огромное облегчение: если бы Джефф продолжал настаивать на своем – Падалеки оставалось бы лишь уйти и больше никогда не возвращаться.
- Просто будь поаккуратнее, ладно? – негромко добавил Морган, и Джареду пришлось покрепче сжать зубы, чтобы не выругаться в ответ.

***

Дженсен дал знать о себе лаконичным смс вечером в среду:
«Где и когда?»
Джаред ответил практически сразу:
«Hollywood Inn Express South, 141 North Alvarado Str. Через час».
Через шестьдесят семь минут Дженсен уже прижимал Джареда к стене комнаты мотеля, целуя страстно и отчаянно.
А Падалеки думал, что последние два дня не жил – выживал.
Они не обменялись и парой слов, хотя, если честно, Джаред отдал бы многое за объяснение - ответ на какой вопрос Дженсен так внимательно и напряженно ищет в глазах своего любовника. Просто Падалеки очень хотел ответить правильно.
А в остальном все было почти идеально, словно все шесть лет они учились именно этому – подстраивать биение своего сердца и ритм дыхания так, чтобы становиться единым целым. Словно Дженсен наконец-то вспомнил, кто он на самом деле.
Только одна вещь не давала Джареду покоя. Эклз не снял цепочку с кольцом, он больше не прятал лицо и не отворачивался. Он просто закрывал глаза.
А после того, как они оба достигли пика, задыхаясь в объятиях друг друга, Дженсен отодвинулся и, немного восстановив дыхание, тихо произнес:
- Я не смогу остаться.
Джаред приподнялся на локте и посмотрел на него, искренне надеясь, что темнота позволит скрыть, насколько он разочарован.
- Жаль.
- Данниль нет в городе, если я не вернусь в дом, это вызовет подозрения.
Падалеки лег и посмотрел в потолок.
- Дженс, не оправдывайся, - спокойно произнес он. – Передо мной это лишнее, а оправдываться перед самим собой – бесполезно.
Пока Дженсен одевался, Джаред все так же смотрел в потолок и думал, что, как бы ни было унизительно для самолюбия это положение тайной любовницы при законной супруге – пусть так. Пусть хотя бы так. Дженсен – наркотик. А, как известно, не бывает бывших наркоманов.
- Ты остаешься? – негромко, уже от двери.
- Да, - поворачиваясь спиной и стискивая зубы, чтобы не попросить остаться вместе с ним.
Тихий щелчок замка. Джаред подумал, что стоит встать и запереть дверь, но вместо этого расправил скомканное одеяло и устроился поудобнее. Все, что было в этом номере ценного, только что его покинуло. А остальное не жалко.

***

Джаред проснулся как от толчка, и не сразу понял, что его разбудило ощущение чужого пристального взгляда. Он открыл глаза и подумал, что, наверное, все еще спит.
Потому что рядом с ним лежал Дженсен Эклз и разглядывал его задумчивым взглядом.
- Падалеки, это Лос-Анджелес, - сообщил он, заметив, что Джаред проснулся, и в его глазах промелькнули веселые искорки. – Здесь нельзя оставлять двери открытыми на ночь. Удивительно, что тебя самого не украли. Учитывая, как крепко ты спишь – готов поспорить, ты бы ни хрена не заметил.
Джаред скосил глаза вниз. Сон явно грозил быть эротическим, потому что Дженсен был голым. И возбужденным.
- Тебя что, в дом не пустили? - пробормотал Джаред, протирая глаза.
Дженсен не исчез.
- Хотел бы я посмотреть на того, кто решится на подобное, - хмыкнул он, мгновенно воскресив в памяти Джареда предостережения Моргана, но его следующие слова, а главным образом то, что он придвинулся вплотную, заставили тут же забыть и о главном редакторе, и вообще обо всем.
- Я доехал почти до кампуса, когда понял, что никогда не прощу себе, если не вернусь, - негромко произнес Дженсен, проводя рукой по груди Джареда. – И что я имею право хоть раз в жизни поступить так, как действительно хочу.
Тепло по всему телу. Тепло по телу и дрожь в кончиках пальцев.
- И чего же ты хочешь? – тихо спросил Джаред.
Дженсен усмехнулся.
- Похоже, что тебя.
Невидимые нити, некогда связывавшие их, вновь стремительно и неудержимо возникали из ниоткуда. Так было, и так должно быть. Потому что единственно правильно – именно так.
- Тебя это расстраивает?
- Пугает.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Можешь. Заткнись.
Дженсен навалился сверху, утыкаясь лицом в изгиб шеи, целуя голодно и жадно. Джаред тут же откликнулся, обнимая в ответ, закидывая ногу на талию, зарываясь лицом в мягкие волосы.
- До душа не добрался? Молодец. Мне нравится, когда ты пахнешь мной, - пробормотал Дженсен, и Падалеки бесшумно рассмеялся, подставляя шею и плечи под прикосновения горячих губ.
- Здравствуй, Дженс, - еле слышно прошептал он, но Дженсен не только услышал его, но и понял. Потому что в ответ раздалось приглушенное:
- Привет, Падалеки…


Глава 6.

Считается, что хуже нет – ждать и догонять. Ерунда. Это счастье. Если ждешь того, кого действительно хочешь увидеть, и нагоняешь, казалось бы, безнадежно упущенное.
- Привет, Дженс.
Искренняя улыбка - именно та, по которой столь безумно, мучительно соскучился Джаред.
- Привет.
Жадные теплые губы, нетерпеливые руки под одеждой, и вот уже футболка летит на пол.
- Что, вот так, без разговоров и сантиментов?
- Сначала секс, потом сантименты. Не выключай.
- Почему?
- Хочу посмотреть на тебя. Ты изменился, я хочу посмотреть.
- Мм... На что, например?
- Не набил ли ты себе тату. Пирсинг меня настораживает.
- Только пирсинг. И только соски. Да, вот так...
- Спасибо, что не «принц Альберт»...
- Уверен, ты бы справился... Бля. Понял. Понял. Отпусти.
Дженсен на миг сжал зубы вокруг соска чуть сильнее, закрепляя позиции, а потом распрямился, напоследок мазнув языком.
Темный, полный желания взгляд.
Джаред взял его лицо в ладони и поцеловал, страстно, самозабвенно, но все же нашел в себе достаточно здравого смысла, чтобы разорвать поцелуй и пробормотать:
- Шторы.
- Что – «шторы»?
Влажные горячие губы на щеках и подбородке, пальцы впиваются в бока, потому что Эклз медленно опускается ниже, целуя, сводя с ума.
- Закрыть.
Надо прерваться прямо сейчас, позже это станет невозможным. А пока еще есть шанс включить голову, и напомнить себе, что впереди целый уикенд, два дня и две ночи, которые будут принадлежать только Джареду и никому больше. И вообще, в этом есть какое-то мучительное, извращенное удовольствие – остановиться на самом краю и замереть перед падением в бездну.
Джаред осторожно оторвал Дженсена от себя и, загасив поцелуем готовое сорваться с его губ возражение, направился к окну.
- Дженсен, раз уж Розенбаум нанял меня, что помешает ему нанять кого-нибудь еще с хорошей оптикой, на случай, если я излишне увлекусь и забуду о сборе компромата? – Джаред оглядел темную парковку за окном и задумчиво добавил: - За тобой могут следить, Дженс. Может быть, вот прямо сейчас и следят.
Эклз неожиданно поддержал идею и, прижавшись к Джареду со спины, вполне серьезно заметил:
- Я ставлю на ту белую тойоту.
Джаред выгнул шею, находя его губы.
- Синий форд.
- Как проверим?
- Выйдем, расхреначим обе тачки и подождем хозяев.
- А потом возьмем обоих, и один из них точно расколется, потому что пытать мы их будем бесчеловечно – ты, голый, будешь ходить перед ними, и угрожать членом...
Джаред не выдержал и расхохотался.
- Эклз, это чересчур жестоко. Давай просто задернем шторы.
- Ты слишком человеколюбив для выживания в этом жестоком мире, - ухмыльнулся Дженсен, и, обняв Джареда покрепче, показал обеим машинам средний палец.
- Зато ты безжалостней Женщины-кошки, - фыркнул Падалеки, задергивая штору. А то, что за лобовым стеклом форда что-то блеснуло... Какую только херню люди не вешают на зеркало заднего вида.
Джаред развернулся к Дженсену и совершенно неожиданно встретил предельно серьезный, сосредоточенный взгляд.
- Что?.. – начал он, но Эклз прервал его, мягко прижав палец к губам, и прошептал на ухо: - Ты был прав. Это форд.
- Ты тоже заметил? Я думал, мне...
- Тише.
- А почему шепотом?
- Майкл может заказать видео со звуком.
- Ты что, серьезно?..
- Ти-ше. Лучше изобрази порыв страсти.
- Как?!!
- О боже.
Дженсен, внешне оставаясь невозмутимым, громко и выразительно простонал что-то типа «да, дорогой» и плавной походкой проследовал к двери.
Джаред едва удержался от приступа нервного смеха, но смеяться ему расхотелось в тот самый момент, когда он увидел выражение лица Дженсена – холодное и решительное. Эклз, обувшись, вытащил ремень из шлевок и намотал его на ладонь пряжкой наружу.
- Отвлеки их на пару минут, - сквозь зубы процедил он.
Джаред удержался от нового неуместного вопроса и кивнул.
- Вот ведь сука самоуверенная, на меня – и какую-то шушеру, - пробормотал себе под нос Дженсен, исчезая за дверью.
Джаред метнулся в ванную и включил воду. А потом вернулся в комнату, распахнул окно, высунулся наружу и закурил.
В форде сразу произошло какое-то шевеление. Если сидящие в автомобиле действительно следили за номером, то профессионалами они явно не были, потому как палились просто нещадно. Сидели бы неподвижно - в темноте, да еще учитывая тонированные стекла, вообще ничего заметно не было бы. Падалеки почувствовал, как его охватывает азарт. Ну что ж, в игре без правил не бывает чересчур грязных методов, тем более неизвестно, так ли безобидны, как и неопытны в плане слежки те, кто скрывается в форде. Джаред пожертвовал несколькими секундами и извлек из своей сумки заточку. Прятать ее в одежде перед встречей с Дженсеном он счел неуместным, однако кто бы мог подумать – пригодилась.
Падалеки едва не пропустил тот момент, когда подкравшийся к форду Эклз резко распахнул водительскую дверь. Секундная заминка, испуганный возглас, глухой звук удара, и в тот же миг с пассажирского места выскочил человек и, торопливо огибая капот, бросился к Дженсену. Джаред понял, что пора, и перемахнул через подоконник.
Все произошло очень быстро. Падалеки оставалось только благодарить собственную реакцию за то, что в последний момент он успел понять - перед ним находится не страшный гангстер, а смертельно перепуганный парень года на два младше его самого, и, перехватив заточку на манер кастета, просто вырубить его ударом в затылок.
Дженсена не было видно за открытой дверью – лишь водитель лежал на земле неподвижной кучей. Джаред подошел ближе.
- Дженс, а ты уверен... – начал он и тут же понял, что Дженсен уверен.
- Всегда знал, что я круче Пэрис Хилтон, - заметил тот, закрывая экран небольшой видеокамеры Sony и кидая саму камеру Джареду. – Держи. Трофей. Посмотрим, что еще тут есть интересного.
Очень быстро в салоне были обнаружены профессиональная фотокамера с объективом для ночной съемки, компактный ресивер, маленькая беспроводная видеокамера и, на заднем сидении, трубчатый направленный микрофон.
- Охренеть, - резюмировал Эклз, крутя в руках миниатюрный объектив видеокамеры. – Похоже, эти засранцы обнесли Бонда. Кстати, ты был прав насчет штор. Прикрепи эту малышку к стеклу – и наслаждайся гей-порно. Пожалуй, оставлю себе на память. Джаред, забирай остальное. Так, только сначала познакомимся и узнаем, не осталось ли у этих парней чего интересного при себе. Я беру водителя, проверь второго.
Он приподнял бесчувственного парня так, чтобы свет из салона падал на его лицо, и губы Эклза искривились в нехорошей усмешке:
- Марти Дью... Ну надо же.
Джаред присел на корточки рядом со вторым парнем и быстро обшарил его карманы. Ничего особенного, запасной аккумулятор к фотоаппарату и две карты памяти.
Со стороны водительской двери послышались приглушенные звуки ударов. Джаред торопливо поднялся и вернулся к машине.
Дженсен бил распростертого перед ним парня по лицу, бил сильно и сосредоточенно, кулаком, обмотанным ремнем.
- Эклз, ты его прикончишь, - тихо произнес Падалеки, чувствуя, как в животе что-то болезненно сжалось от этого зрелища.
Дженсен остановился, бросил на Джареда быстрый взгляд и, поморщившись, встряхнул рукой, разминая пальцы.
- Я лишь преподаю ему урок, Джаред, - спокойно произнес он, но в глазах его сверкал лед. – Если берешься играть в игры братства, для начала выбери, на чьей ты стороне. И уж если предаешь – знай, ради чего ты это делаешь, а главное – чем ты рискуешь. Максимум, что грозит ему сейчас – я обеспечу работой его стоматолога; ничего, Майки оплатит. А в следующий раз его убьют. Предательство – единственное, чего не прощают в Дельте. Парень идиот, если до сих пор этого не понял, и он идиот вдвойне, если на полном серьезе решил, что сумеет сыграть одновременно с Майклом и со мной на равных. А от глупости существует одно лекарство – ее можно выбить силой.
Дженсен поднялся на ноги и, массируя правую кисть, решительно направился ко второму парню.
- Посвети.
Джаред поспешно наклонился и щелкнул зажигалкой.
- Миллер, - усмехнулся Дженсен. – Ну, здесь хотя бы повод есть.
Он распрямился, и Падалеки, немного успокоившись по поводу того, что бить второго парня Эклз, кажется, не собирается, спросил прямо, потому что внезапно вспомнил, где он слышал это имя:
- Это ему Дельта подкинула наркотики?
Дженсен ответил насмешливым взглядом:
- Ну, допустим, не Дельта, а лично я. И не подкинул, а нашел его собственные и положил так, чтобы копам не пришлось излишне утруждаться. Интересно другое, откуда об этом известно тебе?
- Дженс... Это правда, что в братстве ты... решаешь проблемы? – черт, ну вот совсем не к месту, но удержаться Джаред не смог, уж очень решительно и спокойно Дженсен действовал в этой, скажем так, не самой тривиальной ситуации.
Взгляд Эклза посерьезнел.
- У кого-то явно слишком длинный язык. Это выражение как бы для внутреннего пользования.
- Это означает - «да»?
Никогда в жизни Джаред не хотел с такой силой, чтобы Дженсен соврал ему. Но, как назло, тот смотрел предельно открыто.
- Это означает «да».
Время словно замедлилось. Похоже, это был один из тех долбаных моментов, когда ты неожиданно встаешь перед необходимостью принять решение, и невозможно представить, как это отзовется потом – то ли забудется быстро и навсегда, то ли аукнется так, что трижды пожалеешь, что недостаточно хорошо тогда подумал.
Только вот в последнее время решения, которые принимал Джаред, не отличались особой оригинальностью.
- Я понял, - тихо ответил он, не отводя глаз от лица Дженсена и думая, что иногда это необходимо – просто верить тому и в того, кто рядом. Иначе все бессмысленно.
Глаза Дженсена потеплели, он порывисто сделал шаг к Джареду и осторожно провел тыльной стороной ладони по его щеке.
- Я знаю, что ты вправе ждать от меня объяснений, - тихо произнес он, - и я обещаю, что отвечу на все твои вопросы, на какие смогу. И, Джаред... Здесь я вполне могу закончить сам.
Падалеки решительно подался к нему и коротко поцеловал в губы.
- Не сомневаюсь, - произнес он. – Но с моей помощью будет быстрее, верно?
Дженсен усмехнулся и кивнул.
Около получаса спустя форд с Миллером в багажнике и связанным Дью на заднем сидении был припаркован неподалеку от кампуса, а любезно улыбающийся Дженсен вложил в руки едва оклемавшегося Марти мобильный телефон, сопроводив это советом хорошенько подумать, куда конкретно он собирается звонить. Когда камаро взяла обратный курс на мотель, сидящий за рулем Джаред решился задать вопрос, который мучил его с того самого момента, как Эклз воспользовался найденной в форде ручкой:
- Дженс... Но все же... Почему «Томас»?
Эклз усмехнулся и лаконично пояснил:
- Потому что Торквемада.

***

- Не истери. Хорошо, про багажник я понял, Миллеру дать денег и отправить домой, парень безнадежен. Так что, говоришь, у него на лбу написано? А что еще, кроме «Томас»? Что значит «не запомнил»? Ах, по латыни... Безмозглые неучи. Веди сюда. Да не интересуют меня его зубы, ноги целы? Значит, идти может… Давай, Марти, подойди ближе. “Proditionem amo, sed proditorem non laudo”... Ха, вот ведь чертов ублюдок! Молодец, Торквемада, красиво... Значит, «Люблю измену, не одобряю изменников». Я положительно обожаю этого парня. Все, Дью, иди. Кевин, отвези его к врачу. Да, упал с лестницы… Не волнует. Дашь столько, сколько понадобится, и никаких копов, верно, Марти? Как же ты так неаккуратно, таким манером и шею свернуть недолго. Шучу. Все, идите уже. Да, Кевин... Скажи по дороге, чтобы мне принесли Плутарха. Надо продумать, что я напишу на твоей изворотливой заднице, Эклз.

***

До дома Джаред добрался только в воскресенье вечером, измотанный, слегка ошалевший от обилия впечатлений и более чем умиротворенный. И дело было не только в сексе, хотя, надо признать - более горячего уикенда в своей богатой событиями жизни Падалеки не помнил. Главное – прежде чем Дженсен повалил его на постель, бормоча что-то о языке, которому можно и нужно срочно найти более правильное занятие, чем задавать идиотские вопросы, они поговорили. Спокойно, серьезно… и Джаред очень надеялся, что честно. По крайней мере, он решил, что верит Дженсену. Потому что если нет – надо было разворачиваться и уходить, но поступить так он не мог.
В любом случае, сейчас внутренний голос безмолвствовал, совесть, похоже, была чиста и тоже никак о себе не напоминала, каждое движение отдавалось болью в мышцах, а походка, кажется, выглядела слегка неестественной. Более близко к своему персональному пониманию счастья Джаред не приближался уже очень давно, а потому почти любил весь мир и даже был готов для этого мира что-то сделать.
Он именно так объяснил самому себе, почему не отшил неожиданно воспылавшего к нему Брока, и даже попытался по-дружески помочь ему снять сексуальное напряжение, но, очевидно, возможности даже молодого и крепкого организма не безграничны. У него просто ничего не получилось, и в благодарность за свои благие намерения он получил ледяной взгляд куда-то в область шеи (черт, Дженсен урчал диким котом, присасываясь к коже, вгрызаясь в беззащитное горло, словно сам для себя никак не мог решить, что он сейчас делает – ласкает или убивает) и короткую злую отповедь:
- Знаешь, Джей, мог бы просто сказать, что не хочешь. Секс из жалости мне нужен не более, чем твой вялый член. Я в курсе, что « я сам предложил». Значит, надо было сказать «нет». Рад, что ты хорошо провел время, Падалеки, только имей в виду – когда этот парень в очередной раз тебя кинет, в мою постель за утешением больше не суйся. Блядь, надо было тебе сразу вломить, как только ты в первый раз назвал меня в койке Дженсом… Да не ебет, случайно или нарочно! Знаешь, Джаред, почему-то у таких как ты все в этой жизни происходит случайно. Кончится тем, что ты «случайно» наворотишь дел, потом разгрести не сможешь. Все, я пошел спать.
Джаред проводил его озадаченным взглядом. Н-да, неловко как-то получилось. Нет, он что, действительно называл его «Дженсом»? Бля, главное теперь - не назвать Дженсена Броком, тот ведь терпеть не станет, действительно сразу въебет так, что мало не покажется… Падалеки закатился в приступе нервного смеха, затыкая рот подушкой, потому что если что-то сейчас и могло окончательно погубить эту дурацкую ситуацию – так это если Келли услышит, как он веселится за его спиной. И ведь не объяснишь, что на самом деле Джареду ни хрена не смешно. Ему больно и до слез обидно, что он никогда не мог дать этому замечательному парню то, в чем тот по настоящему нуждался. Что он так и не научился забывать о Дженсене в его объятьях. Что, по большому счету, для него самого никогда не существовало человека по имени Брок Келли – был тот, кто пришел, когда ушел Блонди.

***


По хорошему, Джареду следовало бы напрячься в тот самый момент, когда Морган позвонил ему с утра пораньше в понедельник и предупредил, что в редакции крякнулся сервер, сеть не работает, и потому он будет весьма признателен, если Падалеки оторвет свою ленивую задницу от дивана и не сочтет за труд привезти колонку в Sans contrefaçon лично. Но сонный Падалеки лишь с опаской покосился на сумку с ноутбуком и пробормотал «без проблем».
Колонки у него не было. Зато было около трех часов, чтобы она у него появилась.
В принципе, он брал ноут с собой в Hollywood Inn, искренне делая вид, будто всерьез рассчитывает выкроить время для работы. Время, как это ни удивительно, не выкроилось. Потому что, если не заниматься сексом, можно спать, если не спать – можно поглощать принесенные из ближайшего кафетерия бургеры и пить пиво (Эклз, разумеется, закатил глаза и выдал целую тираду относительно здоровой пищи). А еще можно поржать над дурацкими ТВ-шоу, найти платный порно-канал, посмотреть, обсудить… И вернуться к первому пункту распорядка дня.
Падалеки немного расстроило, что кроме первого ночного разговора поговорить с Дженсеном серьезно никак не получалось, но с другой стороны… Не все сразу.
Таким образом ноутбук из сумки был извлечен один раз и только затем, чтобы посмотреть содержимое карты памяти в ресивере. Однако, судя по всему, им действительно удалось шугануть незадачливых шпионов в самый первый день их творческой деятельности, потому что на карте не было ничего, кроме лиц самих Дью и Миллера, сосредоточенно настраивающих аппаратуру. Обычная видеокамера запечатлела объятья Дженсена и Джареда рядом с дверью и возле окна, этому же была посвящена серия фотографий. Эклз фыркнул и заявил, что это даже до эротики не дотягивает, и что, если Розенбаум получит такое, дрочить ему явно будет не на что. А потом весело сверкнул глазами и заметил:
- Падалеки, а тебе не кажется, что это преступление – иметь под рукой столько техники и никак этим не воспользоваться? Имей в виду, смотреть порно с бабами мне уже надоело.
Джаред усмехнулся. Идея ему понравилась.
- Не боишься случайно порадовать Розенбаума? – на всякий случай спросил он.
- Не-а, - отозвался Дженсен, откидываясь на кровать и потягиваясь. Джаред окинул его взглядом и понял, что к съемкам готов. Очень даже готов. – Если у него так ничего и не получится, а у него ничего не получится, то пожалуй, я даже вышлю ему копию. Как утешительный приз.
- А что получу за участие я? – поинтересовался Падалеки, подползая ближе к Дженсену и нависая над ним.
- Сейчас покажу, - многообещающе усмехнулся тот.
Съемка хоум-видео оказалась делом веселым и бестолковым. Джаред ржал до слез, когда в самый ответственный момент держащаяся на честном слове камера таки срывалась на пол, и Дженсен, чертыхаясь сквозь зубы, свешивался с кровати, радуя Падалеки интересным ракурсом. Потом, стоило Джареду войти в роль и начать, по его мнению, очень правдоподобно стонать и закатывать глаза, Эклз падал на него, задыхаясь от хохота, и просил прекратить, потому что лица Падалеки все равно никому, кроме него, не видно, а трахаться и ржать одновременно он не может. Таким манером они развлекались минут двадцать, то и дело прерываясь, чтобы отсмеяться, и сами не заметили, как втянулись всерьез. Забытая камера откатилась на край постели (двуспальная кинг-сайз, не больше, не меньше; именно так обозначил ее служащий на ресепшен, передавая Падалеки ключ), а потом, просматривая получившуюся запись, Джаред с удивлением почувствовал, что у него учащается дыхание и вновь наливается тяжестью низ живота. Он покосился на Дженсена и почти без удивления увидел, что его глаза блестят ярко и возбужденно.
- Оказывается, мы с тобой охренительно смотримся вместе, Падалеки, - негромко произнес он и подался навстречу Джареду, когда тот потянулся за поцелуем.
Так что колонки писем у Джареда не было. Зато был второй видеофайл с участием Дженсена, поскольку из соображений безопасности они решили сохранить запись только в ноутбуке. По хорошему, надо было, разумеется, вообще стереть… Но просто рука не поднялась.
Открыв ноут, Падалеки подумал, что лучший способ справиться с искушением – это ему поддаться, посмотрел видео, быстро подрочил – не столько на видеоряд, сколько на собственные воспоминания, и принялся за работу.
Нечто более-менее приемлемое он получил к исходу второго часа, впрочем, все равно это была полная лажа. С другой стороны, возможно, Морган сочтет иначе. Ну, надо же надеяться на лучшее, верно?..
В редакцию Джаред попал около часу дня, хотел было отдать колонку Карле и свалить по-быстрому, не дожидаясь разбора полетов, но та лишь посмотрела на него сочувствующим взглядом и сообщила, что Морган просил его зайти, как появится. Черт.
Но все получилось даже хуже, чем Джаред мог себе представить. Значительно позже он с удивлением понял, что почему-то ни разу не задумывался, кем Джеффри работал до того, как стал главным редактором. А вот теперь он, кажется, знал это наверняка.
Морган тоже был журналистом. Даже не журналистом – репортером, из числа тех акул пера и диктофона, что способны взять подробное интервью у безутешного родственника на месте авиакатастрофы и довести до истерики славящегося своей невозмутимостью политика.
Через полчаса общения с Джеффри Падалеки с ужасом осознал, что рассказал ему все. Ну – практически все. И про погром, и про предложение Розенбаума. И про то, как согласился, и что из этого вышло. А самое страшное – он поделился с ним всем тем, что ночью рассказал ему Дженсен.
- То есть, ты хочешь сказать, что поверил ему? – задумчиво произнес Морган, присаживаясь на край стола и скрещивая руки на груди. – Ты поверил парню, которого в братстве называют «Торквемада»?
Джаред замялся. Блядь, вот теперь точно глупо останавливаться.
- Не называют его так… - пробормотал он. – Только Розенбаум.
- Почему? – жестко и резко, черт, вот бы самому Падалеки когда-нибудь научиться спрашивать так же, чтобы даже мысли не возникло отмолчаться.
- Это их личные дела. Просто Майкл как-то раз реально достал Эклза, это было в самом начале их знакомства… А Розенбаум – он вообще такой, он специально выводит людей на эмоции, чтобы понять их слабые места. Ну, в общем, Дженс не выдержал и прошелся по поводу евреев. И стал Торквемадой…
Морган одобрительно усмехнулся.
- Хорошо, это я понял. Но тебе не кажется, что его объяснение по поводу той истории в «Пьяной утке» сильно притянуто за уши? Я согласен – богатые и пресыщенные развлекаются, выводят в свет молодняк, из которого еще только предстоит вырастить либо себе подобных, либо верную свиту. Что-то вроде воспитания послушания у щенков. Допускаю даже, что, по большому счету, им по фигу, на кого натаскивать своих младших. Но все же – почему гей-бар? И как туда попал Эклз? Насколько мне известно, он далеко не бессловесная шестерка, не захотел бы – не пошел.
Джареду почему-то показалось, что переубедить Джеффа – это очень важно.
- Гей-бар – это действительно была его идея, - твердо произнес Падалеки. – Потому что альтернативным предложением было нападение на приют для жертв домашнего насилия в Комптоне.
- Даже так? – негромко произнес Морган, внимательно глядя на Джареда.
- Даже так. Джефф, у меня нет оснований считать, что Дженсен придумал это ради меня. Ты просто их не видел, понимаешь, они… Им действительно все равно. Им плевать на всех, кто не такой, как они сами, и все, кто им не ровня – потенциальные игрушки.
- Интересно, когда это успел заметить ты?
- Когда общался с Розенбаумом. А потом Дженсен это подтвердил. У него не было другого выхода, и гомофобия здесь ни при чем - просто одно дело напасть на выпивающих мужчин, пусть даже геев, и совсем другое – на запуганных женщин. И Дженсен пошел с ними, чтобы всё не переигралось в последний момент. В тот вечер за главного у них был какой-то парень, которому, по ходу, Эклз не слишком доверяет…
- Кто?
- Не знаю, он не назвал имени.
- Почему он ему не доверяет?
- Не знаю.
Джаред внезапно почувствовал себя опустошенным, словно Морган своими правильными и четкими вопросами выжал из него абсолютно все, оставив лишь горечь обиды и легкое недоумение – неужели это действительно так просто, заставить человека выложить все, что он знает? Но, как выяснилось, Джеффри еще не задал свой главный вопрос.
- Ладно, черт с ним, с гей-баром. Насчет Эклза есть кое-что посерьезней. Я тебе уже говорил, ходят слухи, что он подменил пленку, на которой была зафиксирована та роковая драка, или что там в тот вечер на самом деле происходило. Ты спрашивал его об этом?
Джаред кивнул. Начиналось самое сложное.
- И?
- Он сказал, что «после» не всегда означает «вследствие».
- Ну и?
- Джефф, он не трогал пленку. Он действительно расследовал это дело от имени братства и был в операторской. А потом даже проверял саму камеру. Морган, это тот случай, когда официальная версия не ошибается. Это было убийство по неосторожности, а у камеры действительно расшатались кронштейны, и она снимала участок асфальта под столбом, к которому была прикреплена.
Молчание Моргана затянулось. Когда Падалеки решился наконец поднять голову, Джефф смотрел на него тяжелым нечитаемым взглядом.
- И ты ему поверил, - это был даже не вопрос, простая констатация, но Джаред внезапно разозлился.
- Да, Джеффри, я ему поверил, - резко подтвердил он. – И знаешь, почему? Потому что, блядь, люди иногда говорят правду, и камеры ломаются, и пьяные подростки получают ножом в бок в массовой драке. Не было у этой истории никакой гомофобной подоплеки, ты же сам мне говорил, что даже GLAAD ничего не нарыли. Почему нельзя просто принять самое простое и правдоподобное объяснение, какого хера нужно все усложнять? Джефф, я понять не могу, тебе-то что во всей этой гребаной истории?
Эфемерное ощущение близости понимания абсолютной истины разлетелось на куски, потому что Морган негромко рассмеялся. Слегка снисходительно, но в целом вполне доброжелательно.
- Джей, мальчик мой, не удовлетворяться самым простым и правдоподобным объяснением – в этом суть журналистской работы. Да, придется перелопатить огромную кучу совершенно бесполезного дерьма, прежде чем тебе посчастливится наткнуться на что-то стоящее, но по-другому не бывает. К сожалению, сейчас ты слишком влюблен, чтобы смотреть на вещи объективно.
Джаред возмущенно вскинулся.
- Я не… - начал он, но тут же осекся, потому что в игры про то, что «это просто секс» можно играть лишь с самим собой, Морган на подобное не поведется.
- Другой вопрос, что меня искренне беспокоят твои отношения с этим парнем, - невозмутимо продолжил Морган. - На позапрошлой неделе он в очередной раз отвергает тебя, на прошлой ты являешься с укусом на загривке и мечтательным затуманенным взглядом, сегодня готов защищать его перед всем светом, даже если он действительно соучастник убийства.
- Джеффри, - предупреждающе процедил сквозь зубы Падалеки.
- Не рычи, - усмехнулся Морган, возвращаясь в свое кресло и скрещивая руки на столе. - Я не собираюсь с тобой спорить, исключительно потому, что сейчас это абсолютно бесполезно. Просто пойми, Джей – нельзя доверять людям столь рьяно и безоговорочно, подобное прекраснодушие сродни глупости, а воспользоваться чужой глупостью всегда найдется множество охотников.
Джаред ответил ему злым взглядом исподлобья и промолчал. В одном Морган был прав – спорить бесполезно. Раз в Джеффе включился профессионал, взывать к его человеческим качествам бессмысленно. К тому же – он действительно не знает Дженсена, поэтому требовать от него слепого доверия… В этом месте Падалеки сбился с мысли и неожиданно задумался - а так ли много людей, знающих Эклза, поверили бы ему на слово?.. Результат этих размышлений получился не слишком обнадеживающим – похоже, что такого можно было ожидать только от самого Джареда.
Как ни странно, но этот вывод не только еще больше разозлил Падалеки, но и почему-то утвердил его в правильности выбранного пути. Как там Джефф сказал? Защищать перед всем светом? Отлично, раз нет других желающих, Джаред прекрасно справится сам. Потому что когда в защите нуждается небезразличный тебе человек… Становится неважным, что именно вас связывает. Пусть даже это будет «просто секс».

***

- Оливия? Добрый день, это Морган. Нормально. Да. Нет, давно не видел. Да ты что?.. Собственно, зачем я звоню. Я хотел попросить тебя об одолжении.

***

Весь оставшийся день Джаред тихо ненавидел все живое, и при этом, как ни странно, умудрился провести его на редкость плодотворно. Вернувшись домой, он засел за ноут, переделал колонку, обсуждением которой таки закончился их разговор с Морганом, прослушал две присланные ему лекции по социологии, выполнил и отправил задания, которые должен был сделать еще на прошлой неделе, и даже связался по скайпу с дежурным преподавателем стилистики и литературного редактирования, к которому давно имел несколько вопросов. Результатом этой активной деятельности стала разболевшаяся голова и окончательно испортившееся настроение.
Впрочем, появление около восьми вечера радостно ухмыляющегося и сверкающего расфокусированными глазами Брока лишний раз подтвердило - для того, чтобы все стало еще хуже, небольшой запас всегда найдется.
- Что на этот раз? – устало поинтересовался Джаред, подхватывая Келли и не давая ему навернуться на журнальный столик, которого, судя по всему, в его нынешней реальности просто не существовало.
- Базилик, чувак, - ответил Келли, отсмеявшись, потому что ничего смешнее собственного предотвращенного падения в настоящий момент он явно не видел. – Охуительно вставлючий базилик… Хочешь?
Он с готовностью зашарил по карманам, однако Джаред отрицательно покачал головой и отправился на кухню. Готовить ужин.
Насколько он помнил, «базиликом» на сленге называлась марихуана, вымоченная в фенциклидине, а значит вполне возможным вариантом отходняка мог стать неукротимый жор. А значит, к моменту, когда Келли пробьет на хавчик, следовало подготовиться заранее, иначе Падалеки рисковал опять обнаружить с утра пустой холодильник.
Готовить Джаред не умел и не любил, но отварить пасту был в состоянии. И даже попробовал, долго и подозрительно принюхиваясь к содержимому пакетика, гарантировавшему при минимуме усилий стать соусом для «спагетти болоньезе», этот самый соус изобразить.
В результате получились банальные макароны с кетчупом, но немного тертого сыра – и Падалеки испытал нечто вроде чувства гордости. Может ведь, когда захочет. Ну, или если сильно припрет.
Растроганный Брок благодарил его длинно и витиевато, а когда они наконец сели за стол, то просто переключился на другие темы, не в силах умолкнуть хотя бы ненадолго. Джаред слушал его болтовню, и в какой-то момент поймал себя на том, что улыбается. И что плохое настроение улетучивается, словно дым косячка. Тогда же он понял - не в первый раз, но сегодня как-то особенно остро и болезненно - что ему все же придется уехать. Потому что, черт побери, больше всего это было похоже на тихий семейный ужин, пусть даже один из них конкретно обдолбан, а другой щеголяет чужими засосами на шее. Они с Броком и так слишком похожи на пару, чтобы усугублять это совместной жизнью; к тому же, если Падалеки и допускал возможность подобного, то исключительно с тем, кто ничего похожего никогда не предлагал и вряд ли предложит.
Расстановка приоритетов Падалеки лишний раз нашла свое подтверждение около десяти, когда на телефон Джареда пришла смс: «Хочу. Когда и где?».
Моментально – кровь к лицу и в пах, никаких мыслей, никаких сомнений.
«Там же. Через сорок минут.»
Джаред тут же поднялся и, рассеянно улыбнувшись Броку, поспешил в душ.
Дождавшись, пока за Падалеки закроется дверь ванной комнаты, Келли взял его телефон и прочитал два последних сообщения. В принципе, это было лишним. Все и так было предельно понятно.
- Кел, я ушел, - крикнул Падалеки из прихожей через пятнадцать минут, в течение которых Брок машинально размазывал соусе по тарелке.
- Тебя не ждать? – еще один лишний, никому не нужный вопрос.
- Нет.
Хлопнула дверь. Тарелка разбилась об стену, оставляя на штукатурке кровавый потек того, что в другой реальности вполне могло бы гордо именоваться «соусом болоньезе».

***

Дженсен встретил его в предельно домашнем виде, то есть в носках, боксерах и майке.
- Ого, - вырвалось у Джареда. – Мне нравится ход твоей мысли.
Эклз немного смущенно улыбнулся и посторонился, впуская Падалеки в номер. Увы - другой, тот, что в прошлый раз, с кроватью кинг-сайз, оказался занят.
- Понимаю, как это выглядит и звучит, но мне реально было жалко мять костюм, - усмехнулся Дженсен. – А сидеть и ждать тебя голым… Это было бы немного глупо, не находишь?
Джаред осторожно потрогал рукав висящего на вешалке пиджака.
- И откуда ты в таком великолепии? – не удержался он. На самом деле ничего запредельно роскошного в темно-синем однотонном костюме от Труссарди не было, но с учетом того, что у самого Джареда костюмов не было вообще…
- А, - махнул рукой Эклз. – Деловой ужин. Кстати, а ты ел? Если хочешь, мы можем…
- Я ел, - перебил его Джаред, с ужасом представив их совместный выход куда-либо за пределы этой комнаты – Дженсен в костюме, и он в драных джинсах, охренеть как классно! Вот так люди и задумываются о необходимости что-то менять в своей, казалось бы, такой налаженной и удобной жизни.
А вот эта мысль уже напугала всерьез. Потому что никогда прежде Джареду и в голову ничего подобного не приходило. Он замер на месте, слишком ошеломленный, чтобы начать какое-либо новое осмысленное действие. Дженсен подошел вплотную и кончиками пальцев повернул голову Джареда в сторону, с интересом рассматривая шею.
- Это что, я тебя так? – с плохо скрываемым удовлетворением в голосе поинтересовался он.
Падалеки наконец-то отмер и рассмеялся.
- Нет, гопота какая-то в переулке подкараулила, - фыркнул он, – и давай засосы ставить…
- Ужас какой, - согласился Дженсен, осторожно касаясь губами отметин и запуская руки под футболку Джареда. – Убью ублюдков. Потому что теперь засосы на тебе имею право ставить только я…
Мурашки по коже, и неизвестно от чего больше, от слов, или от прикосновений.
- …чтобы ты смотрел на себя в зеркало и вспоминал обо мне… и чтобы все видели и все знали, что у тебя есть я…
- А ты у меня есть? – прошептал Джаред в мягкие волосы, невольно озвучивая все свои самые сокровенные страхи.
Дженсен бесшумно рассмеялся и поднял голову, заглядывая ему в лицо.
- Не сомневайся.
Падалеки давно уже не относился серьезно к словам, сказанным непосредственно перед, во время, или после секса. Но сейчас ему просто очень хотелось верить. Бездоказательно и исступленно.
В этот раз все было мучительно, изматывающе неторопливо, словно Дженсен наконец-то утолил первый голод и теперь хотел насладиться процессом, растягивая удовольствие. Джаред плавился в его руках, желая и не смея перехватить инициативу, пока Эклз вылизывал ссадины на его бедрах и покрывал поцелуями следы от собственных укусов.
- Теперь тебе постоянно придется ходить в синяках, прости… - жаркий шепот – мягкой замшей по оголенным нервам. – Я хочу, чтобы на тебе были мои знаки… Хочу знать, что ты мой… Хочу, чтобы ты тоже помнил, что мой… И что ты первый, кому я захотел это сказать…
Джаред пытался напомнить себе, что все это не больше чем обычный бред, на который толкает гормональная буря в преддверии оргазма, но все равно глупо и отчаянно верил каждому слову. Он слишком давно этого ждал… и теперь слишком хотел поверить.
Когда Дженсен отпустил его и, тяжело переводя дыхание, улегся рядом, Джаред внезапно понял, как может доказать самому себе, что даже если это заблуждения – он имеет право заблуждаться.
- Дженс…
- Да?
Джаред коснулся губами теплой груди, чувствуя ответную дрожь от своей ласки, и провел языком выше, к ключице, а потом поднял голову и заглянул Дженсену в лицо. Жаль, что свет выключен, его глаза сейчас потрясающего изумрудного цвета…
- Метка за метку, Дженс, - прошептал он. – Я тоже хочу знать, что ты принадлежишь только мне.
Эклз понял сразу. И улыбнулся – понимающе, чуть самодовольно… А потом откинул голову, подставляя шею.
- Давай, Джаред.
Падалеки задохнулся, но все же смог выдавить из себя:
- Не обязательно… там… Это… слишком заметно. Да и галстук в цвет подбирать придется…
Дженсен рассмеялся и вновь повернул голову к Джареду, находя его губы и целуя – легко, аккуратно.
- Давай, - повторил он. – Парни лишь еще больше зауважают Данниль…
Блядь. Ну вот надо так… Падалеки стиснул зубы, отводя глаза, но Дженсен поймал пальцами его подбородок и с тревогой заглянул в лицо.
- Падалеки, я давно уже не сплю с ней, - тихо произнес он. – Раньше – да. Но уже давно… И уж точно ни разу с тех пор, как появился ты. Прости. Это… было неудачно.
- Мягко сказано, - процедил сквозь зубы Джаред, чувствуя, как отпускает – словно вода уходит в песок.
Призывная, многообещающая улыбка – и Дженсен вновь откинул голову.
- Отомсти мне.
Джаред решил, что теперь уже точно в своем праве, и разрешил себе хоть ненадолго потерять самообладание. Он выдохнул и жадно приник губами к изгибу шеи. Здесь… все же будет не так заметно.
Кожа теплая и мягкая, соленый привкус пота, горький – одеколона. Где-то там, в глубине, биение пульса и шорох дыхания. Джаред осторожно провел языком, прихватил губами, лаская, упиваясь ощущениями. Дженсен обхватил его рукой за плечи и хрипло выдохнул, прижимая ближе. Падалеки усмехнулся, не отрывая губ от кожи, и опустил руку на напряженный член Эклза.
Ты сам хотел мести, Дженсен.
Джаред едва не кончил сам, жадно и сильно целуя покорно подставленную шею и чувствуя, как Дженсен подается всем телом навстречу его руке, хрипло выдыхая сквозь стиснутые зубы и до боли впиваясь пальцами в его плечо.
- Ты запомнишь это, верно, Дженс? – шептал Джаред, чувствуя, как движения Эклза становятся все более неконтролируемыми, как ладонь становится все более влажной и скользит все легче. – И запомни еще: я никуда тебя не отпущу. И никому не отдам. И ты тоже будешь носить на себе мои метки, чтобы никогда не забывать – ты мой, каким бы ты ни был и кем бы ты ни стал… Только мой… Мой…
Джаред поймал губы Дженсена, и его выдох экстаза стал для Джареда вдохом обладания. Вот теперь он поверил ему окончательно. И рассудок тут ни при чем. Вера – она вообще не имеет с разумом абсолютно ничего общего, верить, как и любить, можно только так – безрассудно и вопреки. Иначе это не вера. И не любовь.

***

Хотелось бы увидеть это не на экране ноута - в своем собственном сознании. Медленно, покадрово, так, чтобы насладиться каждым моментом. Только ни хуя. Кадр за кадром, стон за стоном... Реальность. Торопливый минет в общественном туалете, любительская съемка... Губы скользят по члену, но в самый ответственный момент камера рывком уходит вверх, чтобы сохранить в электронной памяти закушенные губы и зажмуренные глаза. Правильно, этот мир ужасен, не хер на него смотреть... Потом картинка резко срывается, сдавленное «блядь» звучит так, словно тот, кто это только что из себя выплюнул, сейчас заорет или зарыдает. Грохот, в котором никогда не узнаешь звук закрываемой двери кабинки. И можно снова вернуться к первому кадру – два парня, самозабвенно слившиеся в поцелуе.
Брок стряхнул пепел мимо кофейной чашки и в очередной раз нажал на play. Интересно, Падалеки действительно считает, что пароль camaro1907 - это оригинально?.. Нет, он не собирался копаться в ноуте, просто Келли знал, что запись здесь. Он должен был это увидеть. И отпустить.
Не столь важно, существовал ли дон Хуан на самом деле, в одном он был прав. Главное – избавиться от жалости к себе. Отпусти, твое – вернется, не вернется – значит, не твое. Хотя так сформулировать мог, наверное, только человек, которому в действительности было уже все равно.
Брок отдал бы все, чтобы ему тоже стало все равно. Только вот пока что никак не получалось.
Главное, задавить в себе желание выложить все это на университетском сайте. Путь Воина... Блядь, да пошел этот путь. Найти на ноуте Джареда нормальную порнуху, и подрочить.
«Вы действительно хотите переместить этот файл в корзину?» - «Да»
«Вы действительно хотите безвозвратно удалить этот файл?»
«Да».

***


Джаред никогда раньше не задумывался, что в тесноте номеров недорогих мотелей есть свое преимущество – например, если оставить дверь в ванную комнату открытой, можно любоваться, как принимает душ тот, кто только что вылез из твоей постели. А если еще и не закрывать створки душевой кабины… Впрочем, это уже была инициатива самого Дженсена, Джареду было бы достаточно силуэта за матовым пластиком. Падалеки прекрасно понимал, что открытая кабинка призвана продемонстрировать, от чего конкретно он отказался, когда не согласился на предложение Эклза пойти в душ вместе, и уже почти жалел о своем опрометчивом решении, но с другой стороны – в том, чтобы просто смотреть, определенно что-то было. Он всю ночь осязал это тело над и под собой, а самое главное – в себе, так что теперь ему хотелось немного полюбоваться им со стороны. И, уж если совсем честно, – немного передохнув после всей этой возни с засосами, Дженсен, похоже, решил взять реванш, и к утру измотал Падалеки настолько, что тот искренне был готов признать свое поражение и просто смотреть, не претендуя на большее. Кстати, хорошо, что их номер на первом этаже. Хотя бы нет угрозы залить соседей снизу.
В голове было пусто, а на душе легко. Джаред боялся загадывать на будущее, черт, да ему про сегодняшний вечер думать было страшно, поэтому он просто старался в полной мере насладиться моментом.
- Здесь нет фена, - раздалось недоуменное замечание из ванной комнаты.
- Добро пожаловать в реальный мир, Дженс, - фыркнул Джаред, одним плавным движением перекатываясь по кровати на место Дженсена и зарываясь лицом в его подушку. Черт, он охренительно пахнет, нет, не его одеколон, он сам. Но чего-то не хватает…
- Ты теперь совсем не куришь? – поинтересовался Джаред у появившегося на пороге Дженсена, который ожесточенно вытирал волосы.
- Бросил. Давно. В братстве это не принято – здоровый образ жизни и все такое, - с улыбкой пояснил Эклз.
- И совсем не тянет?
Дженсен вздохнул.
- Падалеки, для меня никогда не было проблемой удержаться от того, к чему меня просто «тянет».
- Это значит «да», - глубокомысленно кивнул Джаред, вновь перекатываясь по кровати ближе к одевающемуся Дженсену.
- Это вообще ничего не значит, - фыркнул тот.
Дорогой костюм рано утром смотрелся немного странно, а уж в сочетании с влажной головой – даже забавно. Сразу видно, что его хозяин провел ночь вне дома, а явно утомленное лицо заставляло подозревать, что это было весело.
- Когда мы увидимся, Дженс? – негромко спросил Джаред, когда Эклз присел на край кровати, зашнуровывая ботинки.
Дженсен распрямился и посмотрел на него, а потом улыбнулся уголками губ.
- Я тебе позвоню. И ты придешь.
Падалеки тихо рассмеялся. Вот ведь сволочь злопамятная, никогда ни одного слова не простит.
- А если позвоню я? Ты придешь? – он придвинулся к Дженсену ближе, заглядывая в глаза и плавясь от того, что в них видит.
- Прибегу, - тихо отозвался Эклз и, наклонившись, подтвердил свои слова поцелуем.

***

- Торквемада.
- Майкл.
- Как настроение, инквизитор? Вчера ты меня здорово развеселил, спасибо.
- Без проблем. Говори - что надо, я за рулем.
- Доберешься до дома, проверь мейл. Я скинул тебе пару скриншотов, чтобы ты не счел меня голословным.
- Хорошо, я заинтригован. Дальше.
- Вчера около полуночи был взломан университетский сайт, и вместо приветственного видео был размещен весьма горячий клип с твоим участием, Эклз.
- …Ну и?
- Я хочу, чтобы ты знал. Это не я.
- Не сомневаюсь в этом, Майкл. Что сейчас?
- Видео провисело не более десяти минут, пока мои мальчики связывались со мной. Вряд ли это стало достоянием широкой общественности. Можешь не благодарить.
- Как ты умудряешься так хорошо воспитывать своих младших?
- Это талант, Торквемада. Талант и правильная мотивация.
- Если хочешь, в знак благодарности могу тебе выслать еще пару клипов.
- Спасибо. Не стоит. Мне вполне достаточно того, что у меня уже есть. Свяжись с Лоуренсом, он даст тебе IP того, кто взломал сайт. Работа явно непрофессиональная, ты с легкостью найдешь его.
- Не надо. Я знаю, кто это сделал.
- Вот как? Ну что ж, тогда удачи, инквизитор.
- Хорошего дня, Майкл.


Глава 7.

Джаред открыл дверь и отшатнулся, почти сбитый с ног непередаваемым сочетанием запахов. Та-ак, сладковатый аромат марихуаны мешается с запахом обычного табака, и это нормально, а вот жесткое амбре перегара... Это что-то новенькое.
Падалеки пересек гостиную, перешагивая через разбросанные вещи, и раздернул шторы. Охренеть вчера Брок погулял, остается слабая надежда, что хотя бы не очень шумел; если соседи нажалуются хозяину, могут быть проблемы… Падалеки носком ботинка откинул в сторону какие-то осколки. Понятно, лучше не обольщаться. И, похоже, пора обзавестись новой посудой. Ну, не то чтобы пора, но придется. Если зрение не обманывает Джареда, а оно его не обманывает, сейчас на полу валяется то, что еще вчера было их тарелками. Бля, ну ни хрена себе Келли проглючило, он что, посудой от чужих отбивался? Ведь доиграется урод, потом носи ему передачи в дурку...
Дверь в комнату привычно закрыта. Вот это уже нормально – нагадил, навонял, и заперся у себя. Ну уж нет, разгребать весь этот бардак Келли будет сам. Главное, убедиться, что он все еще в нашем мире.
- Эй, Кел, ты живой?
Картина маслом. Уткнувшийся лбом в руки Брок, рядом на столе – ополовиненная бутылка баккарди. Все же у них странные предпочтения в плане выпивки: Джаред пьет неразбавленный джин, а Келли, если выпивает – впрочем, выпивает он редко – предпочитает неразбавленный светлый ром. Никаких тебе нормальных гейских коктейлей... Но Брок давно уже не мешает алкоголь и наркоту. В последний раз после виски и ЛСД его выворачивало так, что Падалеки уже был готов звонить 911; интересно, что заставило его вновь начать экспериментировать? И потом, какого черта ему понадобился ноутбук Джареда? Нет, в принципе, они не то чтобы жестко разделяли свои вещи, но если Брок опять нахватал всякого дерьма, шарясь по порносайтам... Вот вроде и разбирается в железе на порядок лучше Падалеки, но просто виртуозно умудряется залезать куда не надо и цеплять все самое новое и современное, что на раз обходит все антивирусники и потом несказанно оживляет реальную жизнь кипешем вокруг заглючившего компа…
Предчувствие непоправимого бритвой ударило по нервам за миг до того, как в кармане ожил мобильный.
Джаред попытался обрадоваться, увидев на экране имя «Дженсен», но от затылка по позвоночнику уже почему-то полз мертвенный холод.
- Дженс...
- Тебя ограбили?
Даже не холод, какое-то онемение во всем теле.
- О чем...
- Я так и думал. Просто надеялся. Кто сейчас твой бойфренд, Джаред? Все еще Брок?
- Какой...
- Ты провел со мной всю ночь. Значит, есть кто-то, кто живет с тобой вместе и имеет неограниченный доступ к твоим вещам. И знает пароль на ноутбуке. А еще этот «кто-то» ревнует достаточно сильно, чтобы не просто меня возненавидеть, но и попытаться уничтожить. Это Брок, я прав?
Голос холоден и спокоен, но Джареда окатило кипятком, когда он внезапно прочувствовал, сколько ярости кипит под этим напускным равнодушием.
- Дженс, он...
- Значит, Брок.
Наверное, что-то подобное ощущают жертвы торнадо – только что под ногами была твердая земля, и вот уже яростный порыв ветра лишает тебя будущего, засасывая в смертельную воронку и выдавливая воздух из легких.
- Дженс, я...
- Шесть лет, верно? Что ж, заслуживает уважения. Наверное, вы так долго вместе именно потому, что отношения у вас открытые? Брок тоже ходит на сторону? Ты объясни ему, что незачем так напрягаться, я ни на что не претендую. На самом деле я даже вам завидую. Я бы так не смог.
Джаред нашел в себе силы выдохнуть за миг до того, как Дженсен повесил трубку.
- Что он сделал?!!
Отчаянный, бесполезный крик в никуда.
- Спроси у него сам.
Короткие гудки. Падение на землю – с высоты сотни футов. Насмерть.
Руки и ноги абсолютно ватные, в голове – звенящая пустота.
Инерции побуждений все же хватило для того, чтобы сдернуть Брока со стула и, перекинув на кровать, влепить смачную оплеуху. И обмякнуть, словно ведро ледяной воды выплеснули на голову – потому что Келли открыл глаза, и бессмысленно-расслабленное выражение моментально сменилось радостным удивлением, когда он разглядел, кто склонился над ним.
- Дже-ей...
Блядь, Джаред сам во всем виноват. Блонди говорил ему об этом много лет назад – нельзя усидеть на двух стульях. Надо выбирать. Всегда надо выбирать, ебаный в рот, ведь он тогда, еще тогда это прекрасно понял...
- Кел, что ты сделал? – тихо спросил Джаред, перехватывая руку Брока, когда тот попытался провести пальцами по его лицу. Дурацкая ситуация, дурацкий вопрос, дурацкая поза... Джаред почувствовал себя опустошенным. Все, что могло случиться – уже случилось. И теперь совершенно необязательно лежать, прижимая Брока к постели, даже если он захочет, никуда не денется. А если и денется – это ничего не изменит. Ни-че-го.
Между тем Келли, кажется, его все же услышал и вполне добросовестно задумался. Падалеки медленно отстранился и поднялся на ноги. Он узнал этот напряженный взгляд, обращенный куда-то внутрь себя. Взгляд человека, который пытается вспомнить, что натворил в нетрезвом состоянии, и память которого действительно потихоньку проясняется.
- Подожди, - просипел Брок, сползая с кровати и садясь за стол перед ноутбуком.
У Падалеки уже не осталось моральных сил на то, чтобы холодеть или хотя бы удивляться. Он только вполне спокойно подумал – интересно, куда Брок отправил видео? И какое именно?
Между тем Келли включил ноут, легким матерком подбодрил тормозящий Windows, и зашел на сайт UCLA. Джаред понял, что получил ответ по меньшей мере на один вопрос.
Несколько секунд напряженного изучения сайта – и Келли с облегченным вздохом откинулся на спинку стула.
- Так о чем ты меня спрашивал? – он посмотрел на Падалеки, словно впервые увидел по-настоящему.
- Что ты вчера сделал, Кел? – тихо повторил свой вопрос Джаред, опускаясь на кровать.
Брок криво усмехнулся.
- Похоже, что ничего. Хотя минуту назад был уверен, что выложил на сайте университета твое пикантное видео, - он потер руками лицо и добавил: - Бля, надо менять дилера.
Ярость схлынула так же быстро, как и накатила. Если на кого и стоит злиться – так это на самого себя. Только на это просто не было сил.
- В одном ты прав, Брок, – тихо произнес Джаред, вставая и направляясь прочь из комнаты. – Надо что-то менять.
- Джей... – в голосе Келли прозвучало смятение, но Падалеки не стал оборачиваться. Ему надо было подумать.
Он прошел к себе, сел на постель и, достав сигарету из пачки трясущимися пальцами, закурил. Мыслей было до хрена. И все они были не о том. Вот какой смысл сейчас жалеть, что не отобрал у Эклза камеру и не раздолбал на мелкие куски еще на парковке? И что не съехал от Брока в тот самый день, когда впервые задумался об этом? И что не сломал Розенбауму нос вместо того, чтобы брать у него деньги?.. И что когда-то, давным-давно, не врезал по морде практически незнакомому парню, слишком близко подошедшему к нему в пустой душевой школьного спортзала?..
Он подставил Дженсена. Черт, по ходу, все просто вернулось на круги своя – он хотел это сделать, и сделал. Он ведь так и говорил: если натурал – отпущу, если гей – уничтожу. Вот и уничтожил.
Блядь, не может быть, чтобы все было настолько безнадежно. Видео на сайте уже нет – значит, кто-то его удалил. Может, сам Дженсен?.. Господи, если ты есть, пожалуйста, пусть оно так и будет - чтобы ни одна сука не заходила на этот долбаный сайт в течение ночи и утра, а потом туда заглянул Дженс и... Да, бля, охуительно правдоподобно.
Черт, сколько ни гадай, не угадаешь. Надо выяснить, как все обстоит на самом деле, выход должен быть. Он... Он может признаться, что это монтаж. Двойник. Ну, просто похожий парень. Что он специально, потому что был послан в самой грубой форме и решил отомстить... Что...
- Джей, я все же... да?
Мертвый голос Брока вызвал смешанное чувство – злобы, острого, спасительного желания пойти по самому простому пути и обвинить во всем Келли... И понимание, что нельзя больше прятаться от самого себя. Как уже было сказано - если кто-то и виноват в том, что случилось – только сам Джаред. Причем искупить свою вину перед Броком будет еще сложнее, чем перед Дженсеном – потому что Эклза он подставил один раз, глупо и случайно, а отношением Келли беззастенчиво пользовался многие годы, трусливо уверяя самого себя, что все это «исключительно дружеский секс». Может, пора в принципе перестать прятать голову в песок и объяснять сексом все, даже то, что грозит затронуть не только физиологию?..
- Прости меня, Кел, - вырвалось у Джареда прежде, чем он успел задуматься над своими словами.
Тяжелый вздох.
- Это последнее, что я ожидал от тебя сейчас услышать, Джей.
Падалеки продолжал смотреть в пол, и лишь почувствовал, как Брок сел рядом. Джаред молча протянул ему пачку. Щелкнула зажигалка.
- Джей, меня реально переклинило. Я не могу ничего объяснить.
- Не надо ничего объяснять. Какое видео?
- Там где вы... вместе.
- Понятно. Во сколько?
- Не знаю.
Они сидели плечом к плечу и молча курили, стряхивая пепел на пол. Как никогда понимая друг друга. С каждой секундой становясь все более чужими.
- Джаред, я...
- Не надо, Брок. Просто уйди сейчас, ладно?..
Дверь закрылась практически бесшумно.
И тут же – очередная трусливая мысль. Дженсен – он ведь наверняка не простит. А Брок... Он столько лет безропотно выносил все закидоны Падалеки – неужели не жаль лишиться такого, особенно без надежды получить что-то взамен?
В кармане завибрировал телефон, однако новость про убитого Кенни почему-то не показалась смешной. Впрочем, она давно уже такой не казалась. Джаред все же вздрогнул, потому что в душе вспыхнула глупая надежда – Дженсен?.. Не Дженсен.
- Привет, Ники.
Ч-черт, ну как же не вовремя!
- Джаред.
- Ники, ты прости, я сейчас не...
- Джей, ты не знаешь, где Лора?
Падалеки горько усмехнулся. Вот еще одна история, в которой потерять оказалось гораздо проще, чем найти.
- Ники, она... она уехала. С МакНилом.
Нервный и хриплый – не то смешок, не то всхлип.
- Этот ублюдок даже в полицию заявлять не стал. Просто решил, что она передумала и сбежала. Джей, Лорен пропала.
Падалеки взлохматил волосы.
- Подожди... Как пропала?
- Когда ты видел ее в последний раз?
- Черт... Недели две назад. Мы тогда еще ужинали вместе... Ну, с ней и с Броком. Помнишь, мы разговаривали в тот день?
Молчание.
- Она ничего не говорила? Не знаю, что она не уверена, что ей надо подумать? Что она хочет взять паузу? Черт, ну хоть что-нибудь?
Падалеки почувствовал себя неуютно от того, сколько отчаяния прозвучало в обычно спокойном голосе Эйкокс.
- Ник, она лишь сказала, что уезжает с Дугом в Европу. И... чуть не плакала. Эйкокс, я думаю... Она действительно могла попытаться сбежать. Не от тебя; от Дугласа и от... себя самой. Не паникуй раньше времени. Уверен, если бы она знала, что тебе это не безразлично... она не стала бы прятаться.
Трудно было сказать, верил ли Джаред сам себе... Но он искренне надеялся, что прав. Впрочем, похоже, Эйкокс готова была обманываться и без посторонней помощи. В ее голосе моментально появилось облегчение и благодарность, и Падалеки почувствовал себя на редкость неловко.
- Спасибо, Джей... Надеюсь, все так и есть.
- Ник, ты держи меня...
- Да, Падалеки. Конечно. Счастливо. Привет Броку.
Она отключилась так поспешно, словно боялась, что следующие слова Джареда все испортят.
И – ни одного вопроса про UCLA. Все же иногда приоритеты расставляются сами по себе.
Джаред подавленно смотрел на умолкнувшую трубку. Железная Ники... Выходит, не такая уж ты и железная. Легко держать лицо и проявлять принципиальность, отталкивая от себя человека, который ответит на твой звонок в любое время дня и ночи. Но стоит телефону, номер которого знаешь наизусть и на который никогда не позвонишь, действительно оказаться вне зоны действия сети – и жизнь теряет смысл.
Джаред стиснул зубы и набрал номер Дженсена. Длинные гудки, потом включился автоответчик.
Еще одна попытка. Сброс после третьего гудка.
И еще раз. Отключен.
До редакции Джаред добрался за полчаса. Теперь главное – не попасть на глаза Моргану.
- Сэра, где статья про UCLA?
- Падалеки, тебе-то зачем? Она только в следующий но...
- У тебя есть?
- Есть, но...
- Распечатай, будь другом! Сэра, прямо сейчас, пожалуйста.
- Но это даже еще не макет, только корректура...
- Похер, давай, что есть.
Черт, Джеффри что, у окна дежурил?
- Падалеки!
Джаред резво нырнул в камаро и сорвался с места. Не сейчас, Джефф, прости, но не сейчас.
Функции привратника в доме братства сегодня выполнял значительно более доброжелательный молодой человек, а может быть – Джаред в рубашке поверх майки и с растрепанными волосами выглядел достаточно цивильно для того, чтобы с ним можно было разговаривать вежливо.
- Чем могу помочь?
Джаред окинул быстрым взглядом спокойное равнодушное лицо, не промелькнет ли на нем узнавание. Нет, не похоже. Значит, хотя бы один человек в братстве запись не видел, уже хорошо.
- Джаред Падалеки, Sans contrefaçon. Мне необходимо встретиться с мистером Эклзом, это по поводу статьи.
Парень задумался.
- Не уверен, здесь ли он... Сейчас уточню.
Дженсен, будь на месте. Пожалуйста. Ведь кто-то должен убить Падалеки за то, что он вообще близко подошел к дому братства.
- Проходите.
Сердце сделало кульбит. А потом еще один – когда в уже знакомом зале вместо Эклза Джаред увидел Веллинга, сидящего все в том же кресле, и Розенбаума с книгой в руках за его спиной. Твою ж мать, последним человеком, которого Падалеки хотел сейчас лицезреть, был Майкл. Чё ж так не везет сегодня, а?!
Розенбаум встретил его появление радостной улыбкой ребенка, которому сообщили о внеочередном наступлении Рождества. Пользуясь тем, что Веллинг не видит, он показал Падалеки большие пальцы обеих рук и одобрительно кивнул. Джаред ответил ему взглядом исподлобья, полным искренней ненависти. Лицо Тома оставалось спокойным. Не знает, или хорошо владеет собой?
- Мистер Падалеки. Чем обязаны? – поинтересовался Веллинг, закидывая ногу на ногу.
Розенбаум ехидно усмехнулся.
- Статья готова, мистер Веллинг. Мне хотелось бы показать макет мистеру Эклзу, поскольку основная информация была получена с его слов, - отчеканил Джаред.
Веллинг повернулся к Майклу, который моментально прекратил гримасничать и изобразил на лице вежливое внимание.
- Где Дженсен?
Розенбаум пожал плечами.
Том вновь обернулся к Джареду и со вздохом протянул руку.
- Давайте. Я посмотрю.
Розенбаум с интересом уставился на Джареда. Тот скрипнул зубами.
- При всем уважении, мистер Веллинг. Я предпочел бы, чтобы статью прочитал мистер Эклз.
Том недоуменно вскинул бровь, но Розенбаум неожиданно рассмеялся и полез за телефоном.
- Да ладно тебе, Том. Пусть поработает... Эклз? К тебе пришли. Давай, инквизитор, ты заставляешь себя ждать.
В течение следующих нескольких минут Джаред никак не мог понять, чего хочет больше – провалиться сквозь землю или все же закончить начатое. К счастью, выбора у него уже не было.
- Не ожидал увидеть вас вновь, мистер Падалеки.
Пожалуй, лучше было бы провалиться сквозь землю. Холодный безучастный голос, равнодушный взгляд, походя мазнувший по лицу. Джаред сам едва решился поднять глаза на Дженсена, но этого хватило, чтобы заметить, насколько он бледен. Похоже, на это обратил внимание не только Падалеки.
- Дженни, ты в порядке? – недоуменно поинтересовался Веллинг. Нет, определенно – либо он непревзойденный актер... либо действительно не в курсе. Черт, неужели еще не все потеряно?
- В полном, - сквозь зубы, без какой-либо явной интонации.
- Мистер... Падалеки хотел уточнить с тобой какие-то вопросы по статье.
- Без проблем.
Дженсен шагнул к стоящему у стены письменному столу и сделал Джареду знак приблизиться. Нет, только не так, Дженс, пожалуйста.
К счастью, не только Падалеки считал, что не стоит излишне упрощать Эклзу жизнь.
- Боже, Эклз, я тебя умоляю, - поморщился Майкл. – Не здесь. Лично мне это абсолютно не интересно, Тому, как я понимаю, тоже. И вообще – у нас дела. Идите... скажем, в библиотеку. Там сейчас никого.
Джаред не видел выражения лица Дженсена, однако если судить по тому, что улыбка Розенбаума стала ослепительной, ему было самое время всерьез испугаться.
- Хорошо, - голос тихий и ровный. – Следуйте за мной, мистер Падалеки.
Джаред торопливо кивнул Веллингу и Розенбауму, и решительно зашагал вслед за Дженсеном. К черту все, главное – они поговорят.

***

- Что у тебя? – Дженсен, не оборачиваясь, вырвал у Джареда листы, прошел вглубь библиотеки и, кинув их на стол, стал быстро просматривать, опершись о столешницу.
- Дженсен… - в горле пересохло, но Эклз не собирался ждать, пока Падалеки возьмет себя в руки.
- На мой взгляд, здесь все в порядке. У меня вопросов нет.
Дженсен скомкал макет статьи, с силой впечатал получившийся бумажный ком в грудь Джареда, и хотел было направиться обратно к двери, но тот перехватил его запястье, почти выворачивая руку.
- Отпусти меня, Джаред, - все еще спокойно, но уже с легким предостережением в голосе.
- Дженс, я знаю - я виноват. Черт, Дженс, убей меня потом, если захочешь, но сейчас надо решить, что делать с видео.
В зеленых глазах полыхнула такая ярость, что ладонь Джареда невольно разжалась. Возможность дышать вернулась лишь когда Дженсен, после секундного раздумья, пошел не к двери, а к окну, и замер спиной к Падалеки, скрестив руки на груди.
- А что ты еще хочешь с ним сделать, Джаред?
Хорошо, лучше бешенство, которое дрожит раскаленной лавой под обманчиво холодной коркой, только не безразличие.
- Дженсен, это ты убрал его с сайта? Если удастся хотя бы понять, как много народа могло это увидеть, можно решить, что... Черт, да что там решать, ты разобьешь мне лицо, а потом выложишь на сайт видео, как я каюсь в подлоге. И рассказываю, что сделал это, блядь, по заказу Розенбаума. Еще можно...
- Джаред, ты идиот? Ты что, действительно ни хера не понимаешь?
Падалеки осекся, потому что да – наверное, он идиот. Потому что он действительно не понимает, о чем говорит Эклз.
- Я...
Дженсен медленно развернулся к нему. Вот теперь он уже даже не пытался скрывать свои эмоции – убийственный взгляд и предательский румянец на скулах.
- Да имел я это гребаное видео! Его, кстати, убрал с сайта Майкл, который теперь и является счастливым обладателем хроники нашего совокупления. И мне не с чего впадать в истерику по этому поводу - когда тебе с пятнадцати лет пророчат съемки в гей-порно, невольно привыкаешь к этой мысли. Ты, блядь, ответь мне на другой вопрос – какого хуя Брок живет в твоей квартире?!!
Странное смешанное чувство. Одновременно облегчение – потому что это не из-за выложенной записи, Дженсен просто ревнует... И ужас – так как на самом деле теперь у Эклза есть все основания, чтобы действительно возненавидеть Джареда.
Ужас перевесил все, мысли взвились и перепутались песчинками пыльной бури, и Падалеки элементарно растерялся.
- Это не он у меня...
- Еще лучше! Ты у него?
- Ты не понимаешь...
- Я заебись как все понимаю! Ты с ним трахаешься?!!
Как же хорошо, что тогда ничего не получилось, можно ответить почти честно.
- Нет!
- Врешь.
Рассудок возвращался слишком медленно, черт, так он никогда не сможет оправдаться.
- Да не трахаюсь я с ним! Мне просто жить было негде, и я...
- Так какого хера ты до сих пор там живешь?!!
- А где мне надо жить?!!
Господи, Эклз что, действительно способен на такие эмоции?.. Чтобы подергивался уголок рта и потемневшие глаза метали молнии?..
- Ты должен был съехать давным-давно, - жестко, чеканно. И, возможно, именно от правоты этих слов Джаред наконец-то разозлился.
- Съехать? – тихо переспросил он. – Куда? К тебе? В братстве разрешают держать домашних животных? Или к твоей невесте? Что, Данниль нужна компаньонка?
Удар достиг цели. Дженсен вздрогнул, но тут же вызверился окончательно.
- Либо мое, либо на хуй мне не нужно, - сквозь зубы процедил он.
Но Джаред уже вполне пришел в себя, черт, хуже того - он тоже постепенно впадал в ярость.
- Ты классно посылаешь на хуй даже то, что полностью твое, - прошипел он. – Один раз ты меня уже кинул.
- Ты быстро утешился.
Как всегда. Сразу – и по самому больному месту. Все равно, хотя бы попытаться защититься:
- Ты ни хера об этом не знаешь!
- Я еще дверь закрыть не успел, а у тебя уже появился Брок!
Наверное, в этом всегда была, есть и будет суть Блонди. Ударить так, чтобы опустились руки, и больше не было никаких сил сопротивляться.
Джаред отвел глаза. Дженсен вновь отвернулся к окну. Кажется, становится понятным, каким образом он узнал про Келли.
- Кому ты звонил?
- Карлсону.
- ...Зачем?
- Чтобы убедиться, что мне не к кому возвращаться.
…Наверное, некоторые счастливчики умирают именно так – просто сдавливает грудь, перехватывает дыхание, а потом уже давно умершие прадед с прабабкой встречают тебя на другом конце тоннеля. Кому везет немного меньше, остаются жить. К сожалению, боль тоже остается.
Джаред кусал губы и беспомощно смотрел в спину Дженсена. Тот стоял, опустив голову; еще секунда - раздастся глухое «уходи», и Падалеки не посмеет ослушаться.
А значит – либо сделать первый шаг, либо уходить самому и сразу, не дожидаясь, пока попросят.
Шагов потребовалось три. Каждый – длиною в милю. А потом, готовясь ко всему – к удару, к бегству, к ругани – опустить ладонь на окаменевшее плечо.
- Дженс... пожалуйста. Не надо. Я перееду, сегодня же.
- Куда?
- Куда скажешь.
Страшные, невообразимо долгие пять секунд. Да, Джаред считал.
И потом – хриплое:
- Я оплачу тебе мотель.
Облегчение – почти до боли, словно что-то оборвалось в груди и с грохотом рухнуло в пропасть. Осторожно развернуть к себе и крепко обнять, уткнувшись лицом в волосы. Главное – молчать, никак не комментировать это дурацкое «я оплачу», потому сейчас достаточно одного слова, и все полетит к черту.
Руки ложатся на спину, еще не вполне объятье, но уже и не попытка оттолкнуть.
Теперь можно осторожно расстегнуть верхние пуговицы наглухо застегнутой рубашки, и припасть губами к собственной метке… Если даже когда-то не сложилось – сейчас все будет иначе. Все получится. Потому что тихий шепот в волосы отзывается ознобом по коже:
- Не смей быть ни с кем, кроме меня...
Он обнимает чуть сильнее, но не целует. Все еще зол, впрочем, это нормально. Ничего, первый шаг сделан, остальное – детали.
Тактичный стук в дверь.
- Эклз, я прошу прощения. Мне надо оставить книгу.
Джаред вздрогнул и попытался отстраниться.
- К черту урода, - сквозь зубы процедил Дженсен, не просто фиксируя Падалеки крепче, но и вполне демонстративно опуская ладонь ему на задницу, а потом позвал: - Эй, Майкл.
Скрипнула дверь. Джаред готов был отдать все, лишь бы увидеть выражение лица Розенбаума. Он даже попытался вывернуть шею и посмотреть назад, но Дженсен тут же запустил ему руку в волосы, вновь вжимая лицом в свою шею. Джаред не стал спорить и принялся покрывать горячую кожу поцелуями.
- Розенбаум, у меня к тебе небольшая просьба, - рука, лежащая на ягодице, недвусмысленно сжалась. Джаред подхватил идею и застонал, за что удостоился одобрительного поглаживания по голове. – Проследи, чтобы меня не беспокоили. Я, как видишь, немного занят.
Падалеки едва не рассмеялся, Дженсен вовремя это понял и прихватил за волосы сильнее. Новый стон получился вполне искренним.
Майкл кашлянул и совершенно спокойно заметил:
- Принято считать, что бесконечны лишь вселенная и человеческая глупость. Пожалуй, к списку можно добавить твою наглость, Дженсен Эклз.
Дверь закрылась тихо и аккуратно.
Джаред поднял голову и посмотрел в лицо Эклза.
Кривая ухмылка, в глазах веселье и злость.
- Зачем? – тихо спросил Падалеки.
- Если я пропалюсь перед кем-то еще, компромат Майкла потеряет свою эксклюзивность, - усмехнулся Дженсен. – Так что готов спорить, что у дверей библиотеки через минуту будут стоять парни Розенбаума. Забавно, правда? Он так старался подловить меня на гей-интрижке, а теперь ему придется выворачиваться наизнанку, лишь бы это не сделал кто-то еще.
И я отнюдь не собираюсь облегчать ему задачу.
Слова про «гей-интрижку» больно резанули слух, но Джаред проглотил готовое вырваться замечание по этому поводу. Ладно, он заслужил. Спасибо, Эклз хотя бы не разжал рук и не отстранился, пожалуй, даже прижал к себе чуть крепче.
- То есть, сюда никто не войдет? – уточнил Падалеки, чувствуя, что прикосновение Дженсена отдается по всему телу разрядами электрического тока.
- Не рискнет, - рассеянно подтвердил Эклз, погрузившись в какие-то свои мысли.
Ладно, худшее, что может случиться – он его укусит. Потому что быть так близко и даже не попробовать получить это последнее свидетельство прощения… Джаред попытался поцеловать Дженсена, но замер, так и не коснувшись губ, натолкнувшись на моментально заледеневший взгляд.
- Злишься?
Медленный утвердительный кивок.
- Простишь меня?
Неопределенное движение плечами.
Когда же Джаред выучит главное правило – не давить?.. Ладно, тогда он просто поможет снять напряжение, выпуклость под тканью брюк слишком красноречива. Тут уж злись – не злись, у тела свой взгляд на некоторые вещи. Падалеки потянулся к ширинке Дженсена, но тот неожиданно жестко перехватил его руку.
- Падалеки, ты действительно считаешь, что это универсальный рецепт? – негромко поинтересовался Дженсен, впрочем, без явной враждебности, скорее с любопытством. – Сначала накосячить, потом по-быстрому залезть в штаны, и всё, проблема решена?
Джаред посмотрел ему в глаза, приготовился красиво соврать… и неожиданно для себя самого кивнул.
Дженсен со вздохом покачал головой, а потом отвел взгляд в сторону и усмехнулся.
- Как тебе вообще пришло в голову припереться в братство? – негромко спросил он, вновь посмотрев на Джареда.
- Только здесь у меня был шанс заставить себя выслушать... - Вот так, один нормальный, спокойный взгляд, и во рту опять пересыхает настолько, что трудно говорить.
- Я всегда знал, что ты ненормальный, Падалеки. Потрясающе, столько лет, а ничего не изменилось – одни эмоции и никаких мозгов, - негромко произнес Дженсен. Рука, сжимающая запястье, внезапно расслабилась, большой палец осторожно погладил ладонь, и от этой почти забытой ласки привычно перехватило дыхание.
- Дженсен… - на выдохе, признанием полной капитуляции и мольбой о прощении.
Сдержанная улыбка – более жесткая, чем хотелось бы.
- Когда и куда ты переезжаешь?
Ну разумеется, с этой темы так легко не сбить… Но ответить оказалось на удивление просто.
- Сегодня же. Надеюсь, удастся перехватить в Hollywood Inn тот номер с классной кроватью.
Возможно, это только показалось, но улыбка Дженсена стала чуть теплее.
- Хорошо. Я позвоню тебе, - отрывисто бросил он и, решительно отстранившись, быстро вышел из библиотеки.
«Спасибо. Свободен.» - приглушенно донеслось из-за двери. Кажется, Розенбаум действительно выставил охрану.
Джаред выдохнул и вытер со лба несуществующий пот, просто само движение неожиданно показалось каким-то успокаивающим. Черт его знает, что это было, но, похоже, они все еще вместе… То есть, конечно, ни хрена они не вместе… Но что-то вроде того.
Он с трудом сориентировался, в какой стороне выход, и за первым же поворотом наткнулся на Майкла Розенбаума, который посмотрел на него с таким искренним интересом, что захотелось сразу дать в морду. Вместо этого Джаред взял себя в руки и прошел мимо, но уже через пару шагов резко развернулся и вновь наткнулся на все тот же безмятежно-заинтересованный взгляд. Блядь, он не Мадонна, чтобы ему так долго смотрели вслед, нарывается ведь, козел… Впрочем, сейчас не в этом дело.
Падалеки вернулся и, подойдя почти вплотную, внимательно посмотрел на Майкла сверху вниз. Ч-черт, разница в росте ни хрена не помогает, все равно ощущение, словно Розенбаум рассматривает Падалеки через увеличительное стекло, как насекомое, с искренним и слегка брезгливым интересом.
- Мистер Розенбаум.
- Мистер Падалеки.
С другой стороны, а не похер ли, как именно на него смотрит этот ублюдок? Насекомые… они бывают разные. И никогда не знаешь заранее, на чей укус у тебя разовьется анафилактический шок.
- Только попробуй навредить ему хотя бы в мыслях, и ты покойник, понял, сука? – негромко произнес Джаред, вежливо улыбнулся, и зашагал к выходу. Оборачиваться второй раз он не стал. Иногда почувствовать себя Мадонной – это даже приятно.

***

Номер с кроватью кинг-сайз вновь оказался занят. Впрочем, хозяин, услышав о намерении Джареда поселиться в Hollywood Inn на неопределенный срок, пообещал рассмотреть этот вопрос, как только нынешние обитатели номера съедут.
Падалеки нажал отбой и застегнул сумку.
Двумя часами ранее Келли спокойно выслушал заявление Джареда о переезде, пожал плечами и ушел в свою комнату.
Падалеки проводил его взглядом, покрепче стиснул зубы и напомнил себе, что свой выбор он уже сделал. А потом прошел к себе и совершенно неожиданно потерялся в стикерах, постерах и бегемотах.
Казалось бы, он настолько привык жить в дороге, что обычно сборы не занимали и получаса, а сейчас он возился уже около двух, и все никак не мог понять, все ли взял. У него непонятно откуда обнаружилась целая куча даже не вещей – вещиц, с которыми почему-то не хотелось расставаться. Спертый из редакции блок розовых стикеров (однажды по обкурке Брок вполне серьезно собирался сделать из них воздушного змея); металлическая пепельница в виде женщины, сидящей на чаше, широко раскинув ноги (сигарету полагалось помещать именно между ног; подарок Кейна, приезжавшего из Ванкувера в ЭлЭй в прошлом месяце, они тогда втроем классно погуляли); сборник стихов Карлы, которым эта суровая лесби гордилась трепетно и нежно, и подарила только трем людям – Моргану, Падалеки и прекрасной Дайане из техотдела (Джаред не осилил и пяти страниц, а вот Брок неожиданно увлекся и прочитал все); дебильный плюшевый бегемот, похожий одновременно на обкурившуюся свинью и на вмазанного Келли (Брок выиграл его в тире на ярмарке в Малибу и презентовал Лорен, та долго смеялась, но в итоге отдала Джареду. На память. Блядь, Коэн всегда чувствовала себя должной за тот проклятый браслет); постер с автографом Тимберлейка, который раздобыл Брок, и который Падалеки все время забывал выслать Мэг...
По отдельности – полная ерунда. Все вместе – нечто, привязывающее к месту. И к человеку. Теперь Падалеки никак не мог понять, хочет ли он забрать все это с собой… И вправе ли он это сделать.
Но, похоже, наконец-то понял.
Джаред аккуратно прикрыл дверь в комнату, которую за это время привык считать своей, и задержался в гостиной лишь на миг – положить ключ на журнальный столик. Он уходил налегке, как и приехал – с одной дорожной сумкой, в которой не нашлось места ни для чего лишнего.
- Брок, ключ на столе.
Нельзя уходить частями. Только целиком, сразу и навсегда. Без забытых бумажников и случайно увезенных ключей.
- Джей.
И в спину говорить тоже ничего не надо. Все решено и все сказано – зачем?..
- Джей, если что… возвращайся.
Это вряд ли. Но все равно, спасибо, Брок.

***

- Имей в виду, Эклз, я вовсе не обязан проявлять по отношению к этому нахалу такое же терпение, какое вынужден…
- Я в курсе, Майкл. Кстати, имей в виду - тронь его хоть пальцем, и поймешь, насколько плохо ты на самом деле меня знаешь.

***

Все же есть огромная разница – собираешься ты провести в мотеле одну-две ночи, или планируешь пожить там какое-то время. Причем каждый раз одно и то же: не успеешь принять решение, что задержишься - тут же узнаешь много нового. Становится очевидным, что из кондиционера дует прямо на постель, в ванной подтекает кран, а слышимость такая, что самое время подбодрить аплодисментами явно идущего на очередной секс-рекорд соседа. Бля, ну вот почему когда на одну ночь – ни хера подобного не замечаешь?
Джаред приветственно шарахнул кулаком по стене, из-за которой доносились ритмичные завывания, и тяжело опустился на кровать. На душе скребли кошки. Завывания сменились утробными стонами.
Как там говорил Морган – накрывает хренью, делай то, что получается? Падалеки быстро раскидал свои вещи по шкафам и тумбочкам, достал ноутбук и ненадолго завис, собираясь с мыслями. Похоже, пора напомнить о себе в Geographic и Daily fun. Не то чтобы у Джареда было что-то конкретное для этих изданий, но в глубинах ноута наверняка найдется пара историй, которые можно выслать. Просто, чтобы не забывали о своем внештатнике. А еще стоит сделать колонку писем про запас. Или две. И наконец-то проверить почту, из университета Миссури наверняка прислали новые материалы.
Джаред достал из кармана мобильный, убедился, что он включен, и, не раздеваясь, завалился в постель. На самом деле, спать у него получается еще лучше, чем писать. А к словам Моргана стоит прислушаться, он знает, о чем говорит.
Из-за стены доносились стоны, в ванной комнате капала вода. Телефон молчал.
Промучившись около получаса, Джаред вновь сел за компьютер и сам не заметил, как сделал все, что собирался. Плюс пообщался по скайпу с Мэг, упорно объясняя свой унылый вид хреновой связью, и, не рискуя больше демонстрировать себя онлайн, написал письмо Чаду. Послание получилось откровенно ни о чем, потому что упоминать о Дженсене Падалеки боялся, совершенно справедливо подозревая, что Мюррей бросит все и примчится в ЭлЭй первым же рейсом спасать друга от коварного предателя Блонди; а больше писать было не о чем.
Телефон молчал.
Джаред подумал, не позвонить ли Ники, но быстро отказался от этой идеи. Были бы новости – она позвонила бы сама.
Около девяти вечера Падалеки вспомнил, что не обедал и не ужинал, и живот моментально скрутило голодным спазмом. Он хотел было сходить в кафетерий через два квартала, где покупал бургеры в последний раз, но не решился уйти дальше автоматов со снеками и кофе возле рецепции – мало ли что…
Все же поразительно – столько каналов, а смотреть нечего. От мыслей о платном ТВ Джаред совершенно закономерно перешел к раздумьям о том, что делать с той злосчастной записью на своем ноутбуке, почти решился удалить… и не стал этого делать. Да, есть вещи, которые не влезают в твою дорожную сумку, и поэтому остаются в прошлом. Но есть и такие, для которых ты готов заказать трейлер, лишь бы не потерять безвозвратно.
Телефон молчал.
В половину одиннадцатого Джаред в очередной раз пожалел, что у него с собой нет ни снотворного, ни спиртного, принял душ и лег спать. С включенным телефоном под рукой – ну, мало ли что…
Негромкий стук в дверь раздался около полуночи. Падалеки мог сказать это совершенно точно, потому что каждые пять минут включал подсветку на телефоне и отстраненно наблюдал за неумолимым течением времени.
Дженсен вошел сразу, не дожидаясь приглашения; сунул в руки Джареду пакет из супермаркета и внимательно оглядел номер.
- Можешь проверить под кроватью, - усмехнулся Падалеки, чувствуя, как на душе становится спокойно, а тело согревается. – Я один.
Эклз покосился на него, снимая куртку, но промолчал. Ого, оказывается, у нас есть и нормальная одежда, ну, с поправкой на стоимость, конечно. И, пожалуй, в джинсах, куртке и футболке Дженсен выглядит лучше, чем в костюме. Ближе и роднее – так точно.
Быстрый взгляд на разобранную постель – и Эклз все же подал голос:
- Я тебя разбудил? Извини.
И тебе доброй ночи, Дженс. Нет, он что, действительно предполагал, будто, не дождавшись его звонка, Джаред пригласит Брока отпраздновать переезд? Хотя… В другой ситуации, вполне возможно, Падалеки так бы и поступил. Удивительно – Джаред всегда считал ревность и прочие собственнические чувства бредом, который унижает обоих, и вот те на – оказывается, когда тебя ревнуют, это может быть даже приятно. Ну, если без повода, разумеется. И если ревнует тот, кого всю жизнь и ко всем ревновал сам Джаред.
Пряча улыбку, Падалеки заглянул в пакет. Та-ак, ну у него самого покупать этот условно-свежевыжатый сок никогда рука бы не поднялась, за такие деньги проще самому не только отжать пяток апельсинов, но еще и предварительно вырастить дерево… Господи, обезжиренный йогурт – он что, до сих пор этим дерьмом питается? Банка растворимого кофе – завтра надо будет купить нормальный. И в чем его варить. И на чем... Зубная щетка.
Джаред всегда считал появление чужой зубной щетки в собственной ванной первым сигналом опасности. Так сказать, командой «на старт». Потому что сложно представить другой предмет, столь же неразрывно связанный с готовностью его хозяина оставаться на ночь не только от случая к случаю.
Сейчас Падалеки подумал, что в компании зубной щетки Эклза готов жить в этом номере столько… ну, сколько понадобится. И даже немного дольше.
Подозревая, что выглядит непозволительно довольным, Джаред поспешно отвернулся к холодильнику и убрал продукты. Вот черт, он здесь полдня просидел, и даже не подумал о том, чтобы сходить в магазин. С другой стороны – Дженсен действительно пришел без звонка.
Он обернулся и понял, что дебильный вопрос относительно того, кто с какой стороны спит, решился сам собой, потому что Дженсен уже сидел на разобранной половине кровати, той, что ближе к окну, и расшнуровывал обувь. Падалеки подавил тяжелый вздох. Понятно, его мнение никто не спрашивает. Ну ничего, этот вопрос переигрывается на раз… Впрочем – а зачем переигрывать? Вот пусть на Дженсена теперь и дует из этого гребаного кондиционера. Сильнее будет прижиматься ночью.
Джаред понял, что счастлив. Пусть будущее как никогда туманно и неоднозначно, здесь и сейчас он счастлив.
- Дженс, щетку куда?
Блядь, ну сколько можно – сначала думай, потом говори…
Недоуменный взгляд.
- В холодильник, конечно.
Джаред не удержался и удивленно моргнул. Дженсен со вздохом закатил глаза и отвернулся.
- Падалеки, я не знаю, где хранишь зубную щетку ты, но я вполне консервативен, и предпочел бы обнаружить свою в ванной.
Торжественно водружая данный предмет личной гигиены на полочку над раковиной, Джаред посмотрел на свое отражение и почувствовал себя неловко. Потому что он сиял. Бля, он сиял и глупо улыбался, черт, и самое ужасное – он ничего не мог с этим поделать.
Падалеки вернулся в комнату и его улыбка несколько померкла. Потому что Дженсен явно не собирался ложиться. Он расположился за столом напротив ноутбука (Джареду даже сначала показалось, что это его лептоп, но потом сообразил, что Эклз принес собственный) и, кинув быстрый взгляд на Падалеки, немного натянуто сказал:
- Ложись. Верхний свет можешь выключить. Мне надо заниматься.
Понятно. Все еще злится. Вот вроде и пришел со своей зубной щеткой, а все равно – злится. И дистанцию будет держать до последнего, пока обида не отпустит.
Джаред подавил тяжелый вздох. Ладно. Заслуженно. Главное – пришел.
Он все же не удержался от мелкой мести и, еще раз сходив в душ (холодный, как нужно), вернулся в постель голым.
Заметил.
- Падалеки, ты не мог бы?..
В голосе искреннее раздражение, однако да здравствует фирменный щенячий взгляд, вариант «невинное удивление».
- Что?
- А-а.
Правильно, что еще делать в такой ситуации – только махнуть рукой.
Сна больше не было ни в одном глазу. Возможно, холодный душ – это была не лучшая идея. Ну, раз секса точно не будет, хоть поговорить можно?.. Джаред завернулся в одеяло и даже на всякий случай отвернулся спиной.
- Дженс.
- Что?
- Ты не боишься, что Розенбаум устроит тебе аутинг?
Пауза, потом негромкий смешок.
- После того, как сам предотвратил тот, который мне почти устроил Брок? В чем смысл? Майкл умный парень. Из университета меня не выгонят, даже из братства в канун всех этих толерантно-благотворительных мероприятий не попросят. Сейчас ему выгоднее придержать эту запись на будущее, кто знает, как все сложится. И потом, у него такое хобби, собирать компромат на всех и каждого.
- Ему еще ни разу темную не устраивали за такие увлечения?
- Об этом известно в основном тем, кто уже попался, а значит, не рискнет с ним ссориться. И дело не в увлечениях Майкла, Джаред, пусть развлекается. Мы - братство. Поверь, это не пустой звук. Мы можем грызться между собой, соперничать, собирать компромат – это наши внутренние дела. Они не касаются никого, кроме нас. Майкл никогда не подставит меня просто так, без повода или провокации с моей стороны, иначе изгоем станет он сам. Предать своего – это единственный смертный грех в Дельте. Кстати, не исключено, стань в братстве известна правда о моей ориентации - на это просто закрыли бы глаза. В конце концов, любовь Веллинга к малолеткам – всего лишь повод для шуток, а Хартли практически открыто толкает наркоту своим младшим…
Почему-то больше всего покоробило это уверенное «мы».
- Значит, никакой серьезной опасности для тебя это видео не представляет?
- Нет.
- Выходит, ты мог послать меня с самого начала?
- Мог.
- И почему же…
- Падалеки. Если не хочешь спать, просто полежи молча, ок? Или хотя бы меня не дергай. Я занят, серьезно.
То, что Розенбаум его использовал, не было секретом для Джареда с самого начала. Но почему-то чертовски обидным стало узнать, что все это было не более чем игрой. Развлечением. Спектаклем.
- Все же вы редкостные мрази, - пробормотал Джаред в подушку, но Дженсен услышал и вздохнул.
- Ты даже не представляешь себе, насколько прав, - прозвучало в ответ.
Джаред закрыл глаза и честно попытался заснуть.
Прошло не менее часа, прежде чем Эклз выключил ноутбук, погасил настольную лампу и, зевнув, подошел к постели. Джаред подумал, что не удивится, если сейчас Дженсен постоит пару минут, а потом оденется и уйдет, убедившись, что Падалеки крепко спит в гордом одиночестве. Но вжикнула молния, зашуршала футболка, и Джаред осторожно выдохнул. Остается.
Впрочем, толку от этого было не много. Дженсен сразу повернулся к нему спиной, а в ответ на осторожное прикосновение к плечу недовольно проворчал, что устал и хочет спать.
Джаред бесшумно вздохнул. Минут через десять, когда дыхание Эклза выровнялось, он повторил свою попытку, и дело действительно было не в сексе. Из кондиционера реально дует, так что он только хотел обнять и перетащить к себе поближе… А потом уткнуться лбом между лопаток и пообещать самому себе, что сделает все, чтобы никогда не продолбать возможность хотя бы просто засыпать рядом.
Дженсен со вздохом зашевелился и развернулся к Джареду лицом. Тот слегка разжал руки, чтобы обнять более удобно, и вздрогнул, неожиданно встретив внимательный взгляд.
- Здесь чертовски холодно, - негромко сообщил Дженсен.
- Это кондиционер, - вздохнул Джаред. – Давай поменяемся местами, похоже, я уже привык…
Он приподнялся на локте, но Эклз неожиданно привалился к нему всем телом, возвращая в прежнее положение. А потом обнял поперек груди и устроил голову на плече.
- Просто подвинься. И обними.
Джаред на миг замер, опасаясь поверить тому, что услышал, и подвинулся. А потом обнял и коснулся губами волос.
- Ты простил меня? – прошептал он.
Эклз молчал достаточно долго для того, чтобы Падалеки уже решил не ждать ответа, но потом все же негромко произнес:
- Если я не буду доверять тебе, значит, я вообще никому и никогда не смогу доверять. В принципе, так всегда и было, но… Я хочу попробовать.
Джаред с трудом задавил в себе жгучее желание пообещать, что Дженсен никогда об этом не пожалеет. Он лишь неровно перевел дыхание и, обняв Эклза покрепче, зарылся лицом в его волосы. Не то чтобы он не был уверен, сможет ли оправдать доверие Дженсена. Просто есть вещи, о которых глупо говорить вслух. Надо просто делать.


Глава 8.

Джаред думал, что так и не уснет. По крайней мере, пока он лежал, глядя в потолок, и боялся пошевелиться, чтобы не побеспокоить удобно устроившегося на его плече Дженсена, он был в этом абсолютно уверен. Но, черт возьми, ни капли об этом не жалел. Неизвестно, какие сюрпризы преподнесет завтрашний день, поэтому ему искренне хотелось насладиться всеми преимуществами сегодняшней ночи. Например, сейчас можно было верить, будто все решено, и Дженсен не просто пришел переночевать, пусть даже и со своей зубной щеткой, а сделал свой выбор. Что они вместе. По-настоящему.
Падалеки старался не думать, что самому Эклзу вполне может быть не знаком глубокий символический смысл появления в чужом доме собственной зубной щетки.
Зато он пришел к выводу, что не хочет никуда переезжать из этой комнаты, потому что мерзнущий Дженсен не просто прижимался к нему – обвивал всем телом, закидывая ногу на бедра, обнимая поперек груди и утыкаясь холодным носом куда-то в шею. Дышать самому Падалеки в таком положении было совершенно невозможно, но Джаред просто пользовался моментом и крепче обнимал Эклза в ответ, потому что был твердо уверен – стоит ему выпустить Дженсена из своих рук, и он тут же исчезнет.
Наступившее утро подтвердило справедливость этих опасений. Впрочем, не утро, скорее день – Падалеки отключился, когда уже светало, и проснулся около часа. В гордом одиночестве.
Ничто в номере не напоминало о том, что здесь ночевал еще кто-то, кроме хозяина. Разве что одинокая банка растворимого кофе на столе. Если честно, направляясь в ванную, Падалеки был готов к худшему, но от сердца отлегло уже на пороге: лишившаяся упаковки новая зубная щетка уверенно стояла в стакане рядом с его собственной. Блядь, ну чего его так на щетках этих дебильных заклинило, а? Джаред фыркнул и полез под душ. Но настроение все равно заметно улучшилось.
В холодильнике обнаружилось полбутылки сока и стаканчик обезжиренного йогурта. Блин, это он что, типа своим завтраком поделился?.. Или на следующий раз оставил?.. Настроение резко рвануло вверх и из неплохого стало просто прекрасным.
Дженсен вернется. Обязательно. Пусть даже не сказал ни слова на прощание.

***

Иногда набраться терпения и заняться своими делами – это действительно помогает.
Джаред честно старался не думать о том, когда они увидятся снова. Он закрыл все свои текущие задолженности по учебе, ответил на мейлы из Daily fun и Geographic, и даже не расстроился, когда выяснилось, что Geographic в его услугах больше не нуждается. Что ж, наверное, это жизнь – все когда-нибудь начинается и когда-нибудь заканчивается. Надо просто идти дальше, а там, глядишь, опять начнется что-то новое. Чем черт не шутит, может, и правда напомнить Эклзу о его предложении устроить Падалеки на работу в какой-то глянец? Похоже, в ЭлЭй он задержится гораздо дольше, чем планировал, не переходить же на содержание Дженсена... Кстати, когда Джаред зашел на ресепшен, чтобы снять свой заказ относительно другого номера, то неожиданно выяснилось, что утром его друг оплатил ему комнату на месяц вперед. Джаред подумал, что если у них с этим самым другом все наладится, тот еще пожалеет о подобных широких жестах. Пусть только все наладится…
Ближе к вечеру Падалеки объехал несколько ближайших автосервисов и нашел тот, в котором его приняли без предварительной записи. Давно уже пора было поменять масло, да и заправить кондиционер оказалось не лишним.
Потом он перекусил в Subway, и вернулся в мотель около восьми – как раз для того, чтобы успеть принять душ и подойти к двери за секунду до того, как раздался стук. Да ладно, никакой мистики – простая случайность.
- Привет, Дженс.
Внимательный испытующий взгляд, тепло по всему телу.
- Скучал?
Джаред молча кивнул, чтобы не начать рассказывать, насколько он скучал.
- Иди сюда.
Ладонь уверенно скользнула на шею, привлекая ближе, и поцелуй получился невероятно правильным – теплым, мягким...
Падалеки понял, что, пусть еще ничего не решено – теперь все зависит только от них самих.
Дженсен разорвал поцелуй и замер на миг, изучая лицо Джареда взглядом, позволяя заглянуть в свои глаза.
У Эклза глаза цвета абсента. И дурманят не хуже этого зелья. Лучше не смотреть в них слишком долго – рискуешь навсегда остаться за гранью.
Дженсен провел кончиками пальцев по щеке Джареда и прошел в номер. Падалеки запер дверь.
С Эклзом никогда не знаешь наверняка, как себя вести, значит, остается одно – просто попробовать следовать своим желаниям в надежде, что сейчас они действительно хотят одного и того же. Подойти сзади и, еле ощутимо касаясь дыханием волос, неторопливо и аккуратно стянуть с плеч куртку, почти не прикасаясь, плавясь в огне близости. Обнять и мягко коснуться губами шеи, расстегивая рубашку, и с замиранием сердца чувствовать, как учащается дыхание – и чужое, и свое собственное. И совершенно иррационально ощутить себя победителем, когда Эклз, развернувшись, обхватывает лицо ладонями, притягивая к себе. Поцелуй – уже требовательный и многообещающий, и можно сжать в объятиях сильнее, почти так, как хочется...
И, упав на кровать, змеей выпутываясь из одежды, успеть подумать – когда им все же удается понять друг друга, все становится идеальным – каждое прикосновение, каждое движение навстречу. И что это наверняка что-то значит. Возможно – даже очень многое.

***

Джаред пришел в себя в абсолютно неподходящий момент, и скорее от изумления, чем по какой-то иной причине.
Обычно один грамотный минет похож на другой до такой степени, что остается только заподозрить существование некого универсального руководства по правильной технике орального секса; импровизации Дженсена заставляли думать, что он пользовался каким-то принципиально иным справочным материалом. Джаред по-прежнему затруднялся сделать какие-либо окончательные выводы по поводу его опыта в данном вопросе, но полное отсутствие смущения и искренний интерес к процессу свидетельствовали скорее в пользу определенной искушенности. Черт, в конце концов, дьявольски сложно связно думать, когда тебя ласкает горячий жадный рот, если, разумеется... блядь!!!
- Эклз, зубы!!!
- Что «зубы»?
- Убери!
- ...Куда?
- Блядь, Эклз, ты что, никогда этого не делал раньше?!!
И вот тут Джаред изумленно распахнул глаза, неожиданно получив однозначный ответ на все свои мучительные вопросы:
- Нет. Очень заметно?
Это невозмутимое признание замкнуло в голове Падалеки какие-то совершенно невообразимые условно-рефлекторные связи, сродни тем, которые позволяют озабоченному подростку кончить от одного вида обнаженной груди одноклассницы. Джаред задохнулся и, с силой надавив на затылок Дженсена, прохрипел:
- Не останавливайся...
Хватило единственного прикосновения языка и влажных губ в сочетании с мыслью о том, что никто... В следующие несколько секунд мир вокруг перестал существовать, а потом Падалеки, тяжело переводя дыхание, немного отстраненно наблюдал, как Эклз, продолжая поглаживать его рукой, вытирает рот о пододеяльник.
- Ну, судя по результату, все не безнадежно, - усмехнулся Дженсен и, мягко коснувшись губами бессильно откинутого бедра Джареда, резко перекатился вбок, а потом, подтянувшись выше, расслабленно улегся рядом.
- Дженсен, но...
- Что?
- Ты же...
- Что я же?
Блядь, ну вот и как сформулировать так, чтобы не выглядеть полным идиотом? Тем более что, судя по голосу, Дженсена замешательство Джареда откровенно забавляет.
- Ты ходил в гей-бары...
Скептический мешок.
- А ты ходит в клубы натуралов. Прикажешь заподозрить в тебе мастера куннилингуса?
Черт, ну вот как с ним разговаривать? Джаред придвинулся ближе, приподнимаясь на локте, чтобы видеть лицо Эклза.
- Дженс, сколько у тебя было мужиков? – прямо спросил он.
Дженсен рассмеялся.
- А сколько баб, тебе не интересно?
Ну уж нет, так просто не отделаешься.
- Не интересно. Так все же?
Похоже, Эклз действительно задумался. Джаред не удержался и провел рукой по его груди вниз, к животу, и не последовал дальше лишь потому, что этот разговор надо было закончить.
- Ну... Ты четвертый.
Джаред, переставший считать свои победы после третьего десятка, замер.
- Четвертый... тогда?..
Дженсен тихо рассмеялся и спокойно посмотрел на него.
- Падалеки, я начинаю себя чувствовать невестой на смотринах. Четвертый вообще.
Джаред медленно лег на спину и уставился в потолок.
- Ты хочешь сказать...
- Что я вполне искренне постарался забыть о том, что меня интересуют мужчины. И – да, я спал с женщинами. А еще дрочил. Падалеки, у тебя всегда после оргазма любопытство обостряется?
Джаред напряженно думал о другом. Бля, не сходится.
- Дженс, я сам вытащил тебя из гей-бара, когда ты почти уехал с какими-то двумя уродами, - тихо произнес он.
Дженсен со вздохом пододвинулся вплотную, обнимая, и устроил голову на груди у Джареда, уперев подбородок в предплечье. В глазах мягкая насмешка.
- Вечер, если ты помнишь, тогда не задался, оставаться одному в последнюю ночь мне не хотелось... Ну и очень вовремя примчался ты, чем спас меня от окончательного грехопадения. Падалеки, выглядеть и быть – это далеко не всегда одно и то же. Говорю же, степень моей развращенности была здорово преувеличена, и то, что меня считали кем-то вроде местного Брента Эверетта... Скажем так, это абсолютно не соответствовало действительности.
- О-хре-неть... – искренне выдохнул Джаред, глядя в потолок в отчаянной надежде найти там объяснение, как получилось, что все нерушимые жизненные константы в один момент обратились в прах, а самоуверенный многоопытный Блонди в действительности оказался обычным семнадцатилетним парнем с неоправданно плохой репутацией.
Дженсен рассмеялся, искренне и весело.
- Бля, Падалеки... Ты себя сейчас со стороны не видишь... а жаль... Слушай, у тебя зеркала нет? Ладно, тогда я на телефон...
Джаред ухватил его за руку, не давая на самом деле отправиться на поиски трубки. Дженсен фыркнул и, придвинувшись ближе, заговорщицки прошептал на ухо:
- Не хотел говорить об этом, но прости, не могу не добить – из всех четырех ты единственный, кто был со мной сверху.
Иногда мозги работают значительно быстрее, чем хотелось бы в конкретной ситуации.
- То есть, тогда...
- Ты тоже в определенном смысле был для меня первым.
Дженсен вновь рассмеялся. Но эта блядская сука память уже услужливо подсунула то, от чего желудок скрутило спазмом.
- Блядь, но я же... Как ты вообще после этого меня близко...
Голос предательски сорвался.
- Эй. – Дженсен внезапно навис сверху, загораживая спасительный потолок, его лицо уже было вполне серьезным. – Вечер воспоминаний закончен. Падалеки, только попробуй разрыдаться, выпорю. Ты что, совсем спятил?
Но мысли уже несутся, словно взбесившиеся кони, причем все – в разные стороны. Остается мучительное понимание, сколько всего было упущено на самом деле, и кого в действительности Джаред тогда потерял.
- Почему ты уехал, Дженс? – вырвалось у него почти помимо воли.
Они все еще на одной волне, не требуется ничего пояснять.
Дженсен отвел взгляд и исчез из поля зрения. Джаред рывком сел, разворачиваясь к нему. Нет, не ушел. Даже не отвернулся. Просто лег.
- Ты вряд ли сможешь меня понять.
Голос тихий и спокойный.
- Я постараюсь.
Джаред уже знал, что поймет. Он поймет и оправдает Дженсена во всем. Как всегда понимал и оправдывал.
Не удержавшись, он провел рукой по влажным от пота волосам Эклза, тот перехватил его ладонь и мягко коснулся губами запястья.
Джаред молча улегся рядом, прижимаясь щекой к груди и крепко обнимая. Черт, просто чтобы не упустить его еще раз.
- Все было решено задолго до твоего появления, - тихо произнес Дженсен. – И перевод в школу Бакли, и поступление в UCLA. Я устал быть фриком. Я хотел быть как все. Хотел себе нормальной, обычной жизни.
- Ты никогда не был фриком.
Пальцы мягко погружаются в волосы, осторожно поглаживая.
- Не будем спорить о формулировках. Нормальным я тоже никогда не был. Мимо меня благополучно прошло все то, что принято считать обычной жизнью. Падалеки, понимаешь, когда твой первый поцелуй происходит не с девочкой на заднем дворе школы, а с обдолбанным манекенщиком за кулисами, это уже повод задуматься. Вот я и задумался. И принял решение попробовать что-то изменить. Я просто не знал, что я потеряю значительно больше, чем приобрету...
Хотелось выть – на одной ноте, самозабвенно и отчаянно, потому что стоило тогда покрепче сжать руки, не отпустить, удержать силой – и все было бы совсем иначе. Потому что это было возможно – удержать. Потому что не было никаких жестоких объективных обстоятельств – просто «все было решено». И никто вовремя не попросил остаться. Черт, Джаред сдался так быстро и легко, что нетрудно было подумать, будто для него все это ничего не значит...
- Я не должен был тебя отпускать... – еле слышно, касаясь губами кожи. – Господи, Дженс, если бы я только знал...
- Не надо, Падалеки.
- У тебя хотя бы получилось?
- Что?
- Пожить нормальной жизнью?
Тихий невеселый смех.
- А что, похоже? Судя по всему, нормальная жизнь – это не мое...
Но если уж говорить, то нужно говорить до конца. Пусть даже больно до такой степени, что трудно дышать.
- Ты действительно хотел вернуться?
- Да.
- Почему же ты этого не сделал, Дженс?.. – с тоской в голосе, просто потому, что удержать этот дурацкий вопрос в себе не нашлось сил.
Дженсен вздохнул и промолчал. Джаред закрыл глаза. Ответ был слишком очевиден.
Они лежали, обнявшись, и постепенно их дыхание сливалось в едином ритме.
- Как долго ты встречался с Броком? На самом деле?
- Около полутора лет. Мы... просто вместе выживали, ты же помнишь, как это – быть геем в старших классах... А вскоре после окончания школы расстались. Не думай о нем слишком плохо, Дженс, он... он нормальный парень. Просто ты был прав - он всегда относился ко мне гораздо лучше, чем я того заслуживал.
Тихий смешок, и перебирающие волосы пальцы неожиданно больно дернули за ухо.
- У тебя хватает наглости защищать его? Передо мной?
Джаред виновато вздохнул и коснулся губами гладкой теплой кожи.
- А что еще мне остается делать? Ты задаешь чертовски неудобные вопросы...
Дженсен рассмеялся и подтянул Джареда выше, так, чтобы видеть его лицо.
- Привыкай, я не самый приятный собеседник. Да и вообще...
Падалеки мягким прикосновением губ заставил Эклза замолчать.
- Ты самый лучший, Дженс, - негромко произнес он. – Всегда был, и всегда будешь.
- Ты умеешь поднять самооценку, - усмехнулся Дженсен.
Его руки с напором огладили плечи, уже вполне недвусмысленно, в глазах появилось знакомое голодное выражение. Но последний вопрос буквально жег губы, промолчать было невозможным.
- Дженс... Данниль – кто она для тебя?..
Взгляд Дженсена стал серьезным. Он мягко провел пальцами по щеке Джареда, словно слепой, пытающийся увидеть собеседника.
- Данниль мой друг.
- И... невеста?..
- И невеста.
Джаред убрал руку Дженсена от своего лица.
- Я тоже не собираюсь тебя ни с кем делить, - тихо предупредил он.
- Я помню. Ты ревнивый, - улыбнулся Дженсен и вновь дотронулся до скулы Падалеки. – Джаред, не дави на меня сейчас, ладно? Повторяю еще раз – она для меня просто друг.
Падалеки решил не уточнять, что то же самое он сам обычно говорил о Броке.
- Она знает о тебе?
- Да.
- Она… просто прикрывает тебя?
- Не совсем. Мы взаимно нужны друг другу.
- Ты расскажешь мне?..
- Прости. Нет.
Дженсен попытался притянуть Джареда ближе, но тот неожиданно для самого себя уперся. Вот вроде пять минут назад готов был все понять, простить, и выступить в защиту, но одно воспоминание о руке, лежащей на талии...
- Почему?
Дженсен вздохнул.
- Падалеки, не злись. Возможно, я та еще сволочь, но я никогда не обманывал доверие людей, которые сочли возможным поделиться со мной своими секретами. Это не моя тайна, Джаред. Постарайся просто мне поверить.
- Я безумно хочу поверить тебе, Дженс, - вырвалось у Джареда.
Мягкая улыбка.
- И что тебе мешает?
Дженсен нащупал на цепочке кольцо и, весело сверкнув глазами, преувеличенно серьезно поднес его к своим губам.
- Клянусь, что говорю тебе правду, - негромко произнес он.
Вот вроде и явно дурачится – а на душе моментально стало спокойно. Но в голову тут же пришла неожиданная мысль.
Джаред со вздохом устроился на груди у Дженсена, и пробормотал с виноватым смешком, чувствуя, как теплые руки обнимают и крепко прижимают к себе:
- Черт, Дженс... А мне даже не на чем будет поклясться, если что.
- В смысле? – не понял Эклз, слегка отстраняясь.
- Ты ведь тогда подарил мне браслет, помнишь? А я отдал его Лорен, - пояснил Джаред, в самом деле почувствовал себя неловко и напряженно посмотрел на Дженсена, ожидая его реакции.
Похоже, тот даже не сразу сообразил, о чем речь, а потом просто спокойно пожал плечами.
- Ну и правильно сделал. Я ведь не попрощался с ней... Кстати, ты не знаешь, как она?
Падалеки понял, что почему-то не хочет вдаваться в подробности. Черт, неужели он до сих пор ревнует?
- Я думаю, с ней все в порядке.
- Думаешь?
- Долгая история...
Вот теперь, медленно и лениво вылизывая солоноватую кожу, начать неторопливое движение от шеи – вниз.
- И что ты делаешь? – во внезапно севшем голосе искренний интерес, а еще – непонятно почему – теплый и тягучий южный акцент.
- Собираюсь преподать тебе мастер-класс. Внимание, Эклз, последний раз показываю, что делать с зубами...

***


- Падалеки, последний раз тебе удалось меня развести, когда нам было шесть, и ты на голубом глазу поклялся, что лично видел, как Санта Клаус вылез из камина в вашей гостиной. Ты помнишь, на чем в итоге спалился?
Действительно, глупо было рассчитывать, что, получив то невразумительное письмо, Мюррей просто напишет вежливый ответ и на этом успокоится. На хера вообще надо было ему писать, вот что не понятно…
- Бля, Чад…
- У вас в гостиной отродясь камина не было, урод! И не надо мне сейчас жевать уши, что все в порядке. Знаешь, откуда ты мне так писал? Из Монтаны, когда, как выяснилось, уже делал первые шаги по пути своего триумфального блядства. Джара, не еби мозги, я прекрасно понял - у тебя что-то случилось.
Ладно, придется дать необходимый и, по возможности, безболезненный минимум информации, иначе это надолго.
- Хорошо! Хорошо… Я расстался с Броком.
Чад ответил быстро и ехидно:
- Да ты что? Правда? Чувак, эта новость уже лет пять как устарела, попробуй что-нибудь еще.
- Блядь! Куда ж ты прешь, сука!!!
…На самом деле, существование Чада Майкла Мюррея каким-то мистическим образом напрямую связано с существованием беспроводных телефонных гарнитур. Кто спонсировал чье появление – это вопрос. Но то, что Мюррей звонит только тогда, когда ты за рулем, и сразу начинает решать вопросы вселенской важности – это объективная реальность.
- Это все, - как мог уверенно сказал Джаред, вновь обращаясь к Чаду, и еще раз с чувством выругался в адрес водителя подрезавшего его крайслера, искренне надеясь, что друг догадается – в некотором смысле к нему это тоже относится.
- Падалеки, - устало вздохнул Мюррей, - если ты не хочешь, чтобы я приехал, а ты, готов поспорить, этого не хочешь, прекрати ломаться и объясни, что там у вас произошло.
Джаред резко вывернул руль, вызвав какофонию гудков и ругательств, и припарковался у тротуара. Похоже, настало время поговорить серьезно.
- Дженсен в Лос-Анджелесе, - негромко произнес он, доставая сигареты.
Чад немного помолчал, потом в нескольких емких красивых предложениях дал краткую оценку самому факту наличия Блонди не просто в ЭлЭй, но и в этом мире в целом, а также всем формам девиантного сексуального поведения его самого и его ближайших родственников. А затем спросил:
- И что?
Джаред вздохнул, потому что понятия не имел, «что».
- Мы… - начал он, но Чаду этого оказалось достаточно.
- Значит, «мы»… - его тихий голос не предвещал ничего хорошего. – Падалеки, ты окончательно рехнулся? Блядь, мне реально было спокойнее, когда ты блядовал по всем дискотекам Фриско, рискуя подцепить ВИЧ или сифилис, чем сейчас, когда выяснилось, что ты вновь откопал свои любимые грабли.
- Мюррей…
- Что – «Мюррей»?.. – черт, он реально разозлился. – Джара, я слишком хорошо помню, чем едва не закончилась твоя первая встреча с этим ублюдком. Падалеки, как ты думаешь, куда делись те таблетки?..
Джаред вздрогнул. Он постарался сразу забыть об этом, и действительно не вспоминал ни разу за все эти годы.
- Мудак, да я чуть не рехнулся, обнаружив у тебя под матрасом россыпь валиума. И только попробуй вякнуть, что ты, нах, плохо спал.
Оказывается, Мюррей следил за ним намного дольше, чем это казалось самому Джареду… Ну кто бы мог подумать.
- Чад, многое изменилось.
- Блядь, как выясняется – ни хуя не изменилось. Эта сука появляется из небытия, манит тебя пальцем, и ты несешься к нему, сломя голову, забыв обо всем. Ты сейчас из-за него в очередной раз расстался с Келли, верно?
- Ты сам сказал - мы расстались много лет назад.
- И вместо того, чтобы хотя бы попытаться все исправить, ты только делаешь хуже, и отталкиваешь человека, которому ты небезразличен, ради того, кому на тебя всегда было насрать.
- Это не так. Ты ведь ничего не знаешь, Чад, он… он хотел вернуться.
- Бля, как давно я не слышал этой песни! «Ты ничего не знаешь, Чад…», «ты ни хера не понимаешь», «он не такой»… Падалеки, мне точно надо было жениться не на Соф, а на тебе. Такой трепетной лирической героине, как ты, просто жизненно необходимо присутствие рядом адекватного мужика. Вернуться, говоришь, хотел? Чего ж не вернулся, а?
- Он звонил Карлсону и… тот рассказал о Броке.
- Ха!.. Еще один темнила… Бля, Джара, что-то подсказывает мне, что об этом чудном сопливом повороте сюжета тебе поведал сам Блонди.
- Мюррей… - Джаред сдержался, и позволил себе только легкое предостережение в голосе, но на самом деле искушение повесить трубку становилось просто непреодолимым. Он догадывался, что Мюррей скажет дальше… и не хотел этого слышать.
- Падалеки, не забывай – лирическая героиня у нас ты, а не он. Я скорее поверил бы, что, узнав про Келли, Блонди примчится обратно в Техас, чтобы надрать твою неверную задницу, нежели в то, что он забьется в эмо-угол и будет исходить слезами над твоим портретом.
Над кольцом – мрачно подумал Падалеки.
- …Джара, когда люди чего-то хотят, они это делают. Если не делают – значит, не слишком сильно хотят. Так что вынь голову из задницы и посмотри правде в глаза – он не собирался возвращаться. Тебе в который раз нассали в уши, а ты в очередной раз поверил. Пойми, наконец - Блонди уже один раз тебя кинул, Джара, и кинет еще раз. Тебе, блядь, сколько надо проходить через одно и то же, чтобы усвоить урок?
Все же ужасно, когда то, о чем ты сам боишься даже подумать, озвучивают люди, которым ты привык доверять. Ну что ж, очередной момент истины – Джаред всегда знал, что однажды ему придется делать выбор.
- Чад, продолжать разговор не имеет смысла. И приезжать тебе тоже не стоит. Думай об этом, что хочешь… Но я ему верю. И буду с ним до тех пор, пока он захочет.
Он еще пару секунд смотрел на трубку, в которой голос Чада взывал к его здравому смыслу и инстинкту самосохранения, а потом отключил телефон вовсе. Ничего, Дженсен сейчас на занятиях и вряд ли будет звонить.
Падалеки затушил сигарету, выключил аварийку, включил левый поворотник и стал ждать, пока появится возможность снова вклиниться в поток машин.
Сказать, что он чувствовал себя дерьмово – значит, не сказать ничего.

***

- Джей, разумеется, я не могу судить о ситуации шестилетней давности, и, вполне возможно, тот Эклз, которого ты знал когда-то, действительно был семнадцатилетним мальчишкой, который просто никак не мог найти самого себя. Но с тех пор прошло достаточно времени, давай обратимся к фактам. Что мы имеем на сегодняшний день? Он – успешный молодой человек с прекрасными перспективами; он выгодно обменял свои прошлые убеждения на положение в социуме; он пробился в братстве – ты ведь понимаешь, Джей, никакая протекция и никакие рекомендации не позволят завоевать авторитет у тех, кто изначально стоит на ступеньку выше в социальном плане, этого можно достичь только благодаря своим личным качествам. Падалеки, не обижайся, но знаешь, как выглядит эта ситуация для меня? Ты пожертвовал пусть и не самыми страстными, но искренними отношениями с парнем, который тебя любит; готов отказаться от своего образа жизни; ты засел в мотеле (готов поспорить, оплаченном за его счет) эдакой мадемуазель Готье, и согласен просто терпеливо ждать, пока для тебя найдется время. Я понимаю, от чего отказался ты, но, прости, никак не могу понять, чем поступился Эклз. На мой взгляд, если ты сознательно чем-то пожертвовал, то он лишь приобрел возможность разнообразить свою сексуальную жизнь, никак не меняя жизнь повседневную. Джей, когда один только отдает, а другой без зазрения совести постоянно принимает – это очень хреново в плане перспектив на будущее, поверь.
Если и существует что-либо более неприятное, чем выслушивать горькую правду от близкого друга, так это получить ее новую порцию от человека, к которому обратился за утешением после разговора с первым правдолюбцем.
На самом деле, в редакцию Джаред ехал по делу. Одна из историй его колонки вызвала пусть не шквал писем, но определенный отклик со стороны читателей, и теперь Морган хотел развития этой темы и обзора поступивших комментариев. Звонок Чада застал Падалеки именно по дороге в Sans contrefaçon. Потом выяснилось, что оживление в читательских рядах вызвало письмо, написанное от лица Брока. Дерьмовость жизни начинала зашкаливать.
В общем, если предыдущее общение с Морганом напоминало некое моральное изнасилование, то теперь Джаред отдался ему вполне осознанно и добровольно, в глубине души надеясь, что Джефф поймет и посочувствует.
Ага. Щас.
- Джефф, я не собираюсь ничего требовать, - устало произнес Джаред, до зубной боли жалея, что вообще заговорил с Морганом о своих проблемах.
Джеффри вздохнул.
- Мальчик мой, не в этом дело. Даже если закрыть глаза на то, что Эклзу лучше действительно забыть о своих вкусах, если он хочет чего-то добиться в той области, которую выбрал - вы просто абсолютно разные. Пока вы готовы сутки напролет не вылезать из постели - это незаметно, но однажды вы все же выберетесь оттуда, и… Джей, о чем вы будете разговаривать? Прости, но у тебя – простого парня, который живет романтикой дороги, и у эстетствующего студента-юриста, без пяти минут партнера в фирме, вряд ли найдется много общих тем для разговоров.
Джаред метнул на Моргана злой взгляд.
- Многие люди сталкиваются с подобными проблемами. И успешно справляются с ними, - сквозь зубы процедил он.
Джеффри невозмутимо кивнул.
- Да, при наличии взаимного желания. Нет, Падалеки, в твоем желании я не сомневаюсь, уверен, ты к завтрашнему дню вызубришь Гражданский кодекс, если в этом будет необходимость. Джей, скажи, а ты уверен, что Эклз столь же самоотверженно настроен? Что ему элементарно не станет с тобой скучно уже через неделю? У него есть свой круг общения, места, где он любит бывать… Ты ведь понимаешь, что он никогда не решится взять туда тебя, и даже не потому, что ты его любовник – ты человек другого социального круга. Он не захочет позорить тебя, и не захочет позориться сам. Разумеется, ты можешь повести его на ярмарку или в кино… Только вот, боюсь, так он еще быстрее поймет, что ты ему не ровня. И тут мы возвращаемся к тому, с чего начали – мотель, секс… и все.
- Ладно, Морган. Достаточно. Заебал.
Джаред резко встал и направился к двери.
- Джей, он никогда не выберет тебя, пойми, - с искренним сожалением прозвучало вслед. - Ему есть что терять. И чем быстрее до тебя это дойдет, тем будет лучше.
Джаред шарахнул дверью так, что задрожали стекла. Хотелось выть и кидаться на людей.

***

- Джаред, что случилось?
Падалеки хрипло рассмеялся, полоснув автоматной очередью показавшегося из-за угла спецназовца. Сегодня он играл за террористов. Наверное, нет ничего странного в том, что начинаешь мечтать стереть человечество с лица земли, когда тебе весь день задают один и тот же вопрос.
- Ничего, - коротко огрызнулся он.
- Джаред.
Дженсен подошел ближе, оказавшись почти на линии огня, правда, по другую сторону монитора - спокойное лицо, внимательный взгляд… Пальцы, неторопливо расстегивающие манжеты рубашки. Правильно – мотель, секс… и все.
- Блядь!!! – вот так, на секунду потерял бдительность, и твое виртуальное тело уже корчится на полу в луже крови, а перед глазами под неестественным углом маячат ботинки твоих убийц.
Падалеки раздраженно отпихнул ноутбук. Правильно, раз уж день не задался с самого начала…
- Джаред, я жду объяснений.
Спокойный, ровный голос. Интересно, у них была практика в тюрьмах, ну, в качестве общественных защитников? Похоже, что была. Уж очень интонации профессиональные.
Джаред бросил на Эклза быстрый злой взгляд из-под челки. Полное отсутствие эмоций на лице, вот только в самой глубине глаз – искренняя тревога.
- Зачем я тебе нужен, Дженс? – помимо воли вырвалось у Джареда.
Дженсен непонимающе нахмурился.
Вот так – целый день держался, не давал воли чувствам… А сейчас выплеснет все накопившееся дерьмо на единственного человека, по отношению к которому этого не стоило бы делать. Но совладать с собою Джаред уже не мог.
Эх, да ладно, что уж теперь…
- Я тебе вообще нужен? Или просто потрахаться? Нет, я, разумеется, не против, ты в койке охуителен, просто хотелось бы понять – мы только ебемся, или у меня есть шанс пригласить тебя однажды поужинать?!..
Все. Закрылся. Ушел в себя. Блядь, как всегда – один неудобный вопрос, и на месте человека появляется оживший манекен. Блонди, блядь!
В глазах закипели злые слезы. Охуеть, если и можно чем-то сейчас все окончательно изговнять, так это разрыдаться. И ведь ни хера не объяснишь, что таким образом пробиваются на волю ярость и отчаяние, которые в течение всего дня разъедали душу раствором гашеной извести, причем самое хреновое, что водой безобидную до поры известку залили те, кого Джаред привык считать друзьями.
Дженсен опустился на кровать, не спуская с Падалеки глаз.
- Джаред, кто тебя накрутил? – негромко спросил он, и этот спокойный вопрос в сочетании с не менее спокойным взглядом неожиданно подействовал на Падалеки так, словно открыли клапан надувного пляжного мяча – пара секунд, и весь гнев улетучился. Осталась лишь бессмысленная пустая оболочка.
На самом деле, у него всегда так. Эмоции накапливаются, не находя выхода, потом неожиданно их количество переходит в качество, и Джаред срывается – беспомощно и глупо, как сейчас. А то, что последние три недели он живет, словно на пороховой бочке – может, это многое объясняет, но вряд ли его оправдывает. Черт.
- Сначала Мюррей. Потом Морган, - тихо произнес он, опуская глаза в пол. Блядь, может, и правда стоит хотя бы попытаться дополнять собственные эмоции мозгами?.. А то ведь реально смешно…
Дженсен вздохнул.
- Ну, допустим, Мюррею меня действительно любить не за что, тут я не в обиде, но кто такой Морган? – неожиданно жестко спросил он.
Падалеки поднял глаза.
- Мой главный редактор…
- Джаред, мне не нравится, что ты обсуждаешь наши отношения с абсолютно посторонним человеком, а еще больше мне не нравится, что он считает возможным тебя настраивать против меня, - твердо произнес Дженсен, поймав взгляд Падалеки. - Надеюсь, ты найдешь время нас познакомить. Мне хотелось бы пообщаться с ним, дабы избежать подобных ситуаций в будущем.
Черт, как, оказывается, мало было надо, чтобы застывший в душе айсберг начал таять, словно градина под ярким солнцем – услышать из уст Эклза слово «будущее».
- Дженс, я… - начал Джаред, но Дженсен перебил его, похлопав по кровати рядом с собой:
- Иди сюда.
Падалеки не успел сесть, как оказался в объятьях Эклза, который завалил его на свои колени и, зафиксировав понадежнее, поцеловал - вдумчиво и неторопливо.
- Ты позволишь пригласить тебя на ужин? – тихо спросил он, разорвав поцелуй.
Джаред понял, что попал в безвыходное положение, причем по собственной глупости. Потому что будь на то его воля – ни за что бы не позволил. Морган, сука такая, все же прав, они – разные, они живут в параллельных мирах параллельной жизнью, и не стоит даже пытаться свести воедино то, что изначально взаимно отталкивается, словно однополярные магниты. Надо просто спокойно принять существующее положение дел, да еще загнать поглубже собственное недовольство несправедливостью этого гребаного мира, и не выступать, наслаждаясь тем, что имеешь, пусть даже это лишь мотель и секс… Только вот теперь «нет» уже не скажешь.
- Если там не будет дресс-кода «черный галстук». Я подарил мой смокинг дворецкому.
Дженсен негромко рассмеялся и поцеловал Джареда в кончик носа.
- Я одолжу тебе свой.

***

Джаред знал с самого начала, что совместный ужин был абсолютно идиотской идеей. В принципе, это было совершенно очевидно уже тогда, когда Дженсен это предложил, причем, что самое смешное, явно с единственной целью – сделать Джареду приятное, но дальше все пошло только хуже, причем со все нарастающей скоростью.
Для начала, Эклзу без проблем удалось забронировать столик в Patine. Затем, после придирчивого изучения гардероба Падалеки, Дженсен признал условно-годными только его клубные светлые брюки, а за рубашкой потащил в магазин, причем, разумеется, не в обычный стоковый, а в какой-то гребаный бутик на Родео-драйв.
Джаред стискивал зубы, с трудом удерживаясь от того, чтобы не высказать все, что думает, пока Дженсен общался с девушкой-консультантом, а потом они вдвоем внимательно и бесцеремонно разглядывали Падалеки, так, что в итоге Джаред уже не знал, кем чувствует себя в большей мере - Элизой Дулитл, или сразу героиней Джулии Робертс.
Разумеется, Дженсен пытался расплатиться, но Джаред довольно грубо отпихнул его в сторону и протянул свою карточку. Ну конечно, двести долларов за футболку, простите – за рубашку от Кавалли, это охуительное вложение денег, лучше просто быть не может, особенно учитывая, что Падалеки только что попросили из Geographic.
Вполне закономерно, что, едва зайдя в ресторан, Джаред сразу ощутил сильнейшее желание развернуться и выйти.
Нет, если смотреть объективно, это место вряд ли можно было назвать запредельно пафосным – просторный и одновременно уютный зал, полтора десятка столов с белоснежными скатертями и элегантной сервировкой, в центре – площадка для танцев, по которой под звуки скрипки и фортепьяно элегантно двигались пары, приглушенный свет стилизованных под канделябры светильников на стенах. Но быть объективным у Джареда сейчас не было ни сил, ни желания.
Падалеки понял, что его подташнивает. А еще он в очередной раз с горечью подумал, что Морган был прав. Они не просто разные – у них вообще нет никаких точек соприкосновения, ну, кроме постели. И что он сам в данный конкретный момент действительно готов бросить все и уехать, потому что дальше рвать по живому будет только больнее. Такая жизнь – точно не для него, зато она идеально подходит Дженсену. А значит, все, что у них может быть – мотель, секс… и ничего больше. Никакого завтра, никакого будущего.
Джаред едва заглянул в меню, удержался от желания глупо съязвить и заказать пиво с бургером, и вместо этого, глядя в сторону, пробормотал, что особо не голоден, будет только горячее, а в выборе этого самого горячего полностью доверяет Эклзу.
Дженсен скептически приподнял бровь и никак не прокомментировал его заявление, просто знаком подозвал официанта и сделал заказ.
Падалеки теребил пальцами накрахмаленную салфетку и проклинал Моргана. Потому что он не знал, о чем говорить. О чем вообще можно сейчас разговаривать с Дженсеном, который чувствует здесь себя абсолютно комфортно и собирается искренне насладиться вечером. Блядь, надо было действительно Гражданский кодекс, что ли, почитать…
Официант принес бутылку красного вина, Эклз пригубил, подумал и одобрительно кивнул. Джареду захотелось заорать.
Свое вино он выпил залпом, поморщился, потому что на его вкус оно было слишком кислым, впрочем, блядь, похоже, понятия «вкус» и «Падалеки» относятся к разряду взаимоисключающих. В этом утонченном мире так точно.
Дженсен вздохнул, вновь наполнил бокал Джареда и заказал еще бутылку.
А, хрен с ним, что кислятина. Может, хоть немного легче станет.
- Падалеки, - негромко сказал Дженсен, внимательно глядя на Джареда. – Не хочешь, в конце концов, объяснить, какого черта с тобой происходит?
Джаред не выдержал и горько рассмеялся.
- Похоже, я возвращаюсь в реальность, Дженс. В реальность, где наши с тобой пути разошлись уже настолько далеко, что я, хоть убей, не понимаю, как это можно исправить.
- Все можно исправить. Было бы желание, - тихо заметил Дженсен, поглаживая пальцами бокал.
- Тогда объясни мне, как это сделать? У тебя есть амбиции, у тебя есть будущее, положение в обществе, даже, блядь, невеста, и та есть. У меня нет вообще ничего и, знаешь, что самое интересное? Меня это вполне устраивает. Понимаешь, все это, – Падалеки сделал широкий жест рукой, - не мое, у меня просто скулы сводит, честно - хочется сначала нажраться, а потом разгромить всю эту красотень невзъебенную, просто, чтобы увидеть на всех этих благостных физиономиях хоть одну живую эмоцию. Но, Дженс, черт возьми, я бы постарался, я бы переступил через себя, если бы у меня был хоть один шанс остаться рядом с тобой в том мире, где комфортно тебе; только давай говорить начистоту – я тебе в нем на хрен не нужен, именно потому, что все необходимое у тебя уже есть. Ты сам говорил об этом – тебе нельзя быть геем, если ты хочешь чего-то добиться, и я прекрасно понимаю – это тот круг людей, среди которых не может быть голубых. Так же, как наркоманов, алкоголиков и шлюх. Да, быть и выглядеть - это не всегда одно и то же, но здесь и сейчас для тебя важно именно правильно выглядеть. И что дальше? Ты женишься на Данниль и будешь приезжать ко мне в мотель раз в две недели? Блядь, Дженс, прости, но это не для меня.
Джаред наконец решился посмотреть на Дженсена, и понял, что достиг не совсем того эффекта от своей проникновенной речи, на какой рассчитывал. Потому что взгляд Дженсена неожиданно стал жестким и внимательным.
- Джаред, меня все больше настораживает, какое влияние на тебя оказывает твой редактор. Вы любовники?
Падалеки насупился.
- Морган тут ни при чем, - резко заявил он.
- Сильно сомневаюсь, - тут же отозвался Дженсен, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. – Это не твои слова, Падалеки. И не Мюррея.
Почему-то это показалось обидным.
- Считаешь, я слишком неандерталец, чтобы самому прийти к правильным выводам? – зло прищурился Джаред.
Дженсен вздохнул.
- Сейчас ты слишком на взводе, чтобы с тобой можно было нормально разговаривать, - холодно заметил он. – Кстати, я считаю, будет лучше, если ты уволишься. Я попрошу Веллинга, он договорится с Габриэллой, так что насчет работы можешь не переживать.
- Дженсен, ты вообще слышал, о чем я говорил? – пожалуй, вот теперь вообще пиздец полный, потому что накапливающееся весь день раздражение стало обретать вектор.
- Слышал. Ты нес абсолютный бред, который я не вижу необходимости обсуждать.
Падалеки с трудом перевел дыхание, тщетно пытаясь взять себя в руки.
- По-твоему, я недостаточно умен для тебя как собеседник?
- Музыка хорошая, - невозмутимо обронил Дженсен и слегка развернулся, чтобы лучше видеть танцующих.
Джаред разозлился. Ну почему так всегда, стоит только завести серьезный разговор, к нему тут же поворачиваются спиной и просят для начала успокоиться.
- Была хорошая, пока ее не оттрахали в Голливуде все, кто только мог, - рявкнул он, со злостью отпихивая от себя салфетку.
- Разве от этого она стала хуже? – спокойно парировал Дженсен. – Шедевр не может превратиться в банальность только потому, что стал слишком популярным.
Пронзительные аккорды Por una cabeza отзывались в груди дрожью и требовали решительных действий. А еще безумно хотелось окончательно понять, с кем Дженсен на самом деле – с ним… или все же с ними.
- Если тебе так нравится – я тебя приглашаю, - с вызовом бросил Джаред.
Удивленный взгляд.
- На танец, - пояснил Джаред.
- С ума сошел?
Джаред иронично приподнял бровь, стараясь ничем не показать, насколько болезненно отозвалось в груди это недоумение, и произнес со всей язвительностью, на какую был способен:
- А что? Неужели нас неправильно поймут?
- Падалеки, это танго. Это не просто задницей в клубе крутить, это надо уметь делать.
Высокомерная и снисходительная интонация этого заявления вызвала у Джареда усмешку. Почти такими же словами милонгеро Хуан когда-то начал их первый урок. Жаль, что, похоже, этот навык так и не пригодится…
- Ну, прости. Я не знал, что ты не умеешь.
Губы Дженсена сжались в тонкую линию. И Падалеки обдало жаром, когда он понял, что вызов принят.
- Орилльеро? – негромко поинтересовался Эклз.
Джаред с трудом удержался от улыбки и как мог спокойно ответил:
- Зачем? Де салон.
- Пошли, - Дженсен резко встал из-за стола и добавил: - Я веду.
- Кто бы сомневался, - пробормотал Падалеки, чувствуя, как в душе стремительной пружиной разворачивается предвкушение полета, но все же не смог удержаться от последнего язвительного замечания:
- Дженс, ну ничего себе... Я и не подозревал, что в братстве вы практикуете милонги.
- Донна считала себя опытной тангерой. У меня не было шанса не научиться. Кстати, начинай придумывать, как ты объяснишь мне свои неожиданные таланты.
Они вышли на танцпол с последними звуками музыки, провожаемые недоуменными взглядами, но Дженсен, не смутившись, занял позицию, крепко ухватил Джареда за правую руку, почти профессионально изогнув запястье, и едва ощутимым намеком коснулся другой рукой его талии.
- Готов?
Джаред кивнул.
Быстрый взгляд в сторону вежливо замерших музыкантов, и с первым же разорвавшим тишину аккордом Дженсен стремительно качнулся назад в первом шаге салиды.

Por una cabeza de un noble potrillo
Que justo en la raya afloja al llegar
Y que al regresar parece decir:
No olvides, hermano, vos sabes, no hay que jugar.

Падалеки внезапно подумал: интересно, как много мужчин, что когда-то танцевали танго друг с другом в ожидании своей очереди в бордель, в итоге просто уходили вместе, забыв о женщинах?.. Ведь уходили, наверняка…

Por una cabeza, metejon de un dia
De aquella coqueta y burlona mujer,
Que al jurar sonriendo, el amor que esta mintiendo,
Quema en una hoguera todo mi querer.

Скованность и неуверенность первых секунд быстро растворилась в ощущении полного и абсолютного единения. Дженсен вел уверенно, без лишнего напора, но и не давал возможности сбиться с ритма; тело само вспоминало нужные движения, потому что невозможно контролировать разумом то, что подвластно лишь эмоциям.

Por un cabeza, todas las locuras.
U boca que besa, borra la tristeza, calma la amargura.
Por una cabeza, si ella me olvida que importa perderme
Mil veces la vida, para que vivir.

Для сомнений больше не было места – была пронизывающая и прекрасная мелодия, жар ладони сквозь рубашку, и взгляд – глаза в глаза, так, что подгибаются колени и де салон грозит таки перейти в каньянг.
- Гиро, - тихо шепнул Дженсен.
Поворот.

Cuantos desengaos, por una cabeza.
Yo jure mil veces, no vuelvo a insistir.
Pero si un mirar me hiere al pasar,
Sus labios de fuego otra vez quiero besar.

Как это выглядит со стороны – на самом деле, совершенно не важно, просто хочется слышать его голос.
- На нас смотрят, Дженс.
- Они считают, так все и задумано. Мужское танго, чтобы гости не скучали. Не удивлюсь, если это станет фишкой сезона.
- Для них все это несерьезно.
- Какая разница? Главное, все серьезно для нас.
И сердце едва не разрывается на части от понимания – все действительно предельно серьезно. Всегда было и всегда будет.

Basta de carreras, se acabo la timba.
Un final reido ya no vuelvo a ver!
Pero si algun pingo llega a ser fija el domingo,
Yo me juego entero. Que le voy a hacer!...

Быстрая солтада. Возвращение в объятья Дженсена - и необыкновенно четкая мысль о том, что второго Эклза в жизни Джареда уже никогда не появится. Просто не может быть в мире двух людей, с которыми идеально совпадаешь всегда и во всем, стоит только услышать друг друга. Но все равно хочется уточнить. В принципе, это важно не более, чем как выглядит их танец со стороны, но все же вопрос сам срывается с губ:
- Дженс. Почему?
Он понял сразу. Черт, он всегда и все понимает сразу, любой недосказанный вопрос, любую недодуманную мысль.
- Ты хотел танцевать. Ты хочешь – я делаю. Все просто.

Por un cabeza, todas las locuras.
U boca que besa, borra la tristeza, calma la amargura.
Por una cabeza, si ella me olvida que importa perderme
Mil veces la vida, para que vivir.

А еще он прекрасно все понимает, даже когда слова застревают в горле, и не остается ничего другого, кроме как попытаться выразить свои чувства взглядом.
И тогда, на миг прижавшись ближе, нарушая все правила и всю эстетику танца, он шепчет, обжигая дыханием кожу, а словами – сердце:
- Наш мир будет таким, каким мы сами захотим, Джаред. Просто верь мне.
И, уже совсем на ухо, с легким смешком, но при этом предельно серьезно - последнюю строчку припева этого безмолвного танго:
- … Por una cabeza, si me olvidas que importa perderme mil veces la vida, para que vivir*…
Глаза в глаза - и слова становятся не нужны вовсе.
Музыка умолкла, раздались аплодисменты.
Джаред понял, что не может сдвинуться с места.
Тихий смешок, и рука вновь ложится на талию, подталкивая в нужном направлении.
- Пошли, Падалеки. Кажется, тебе принесли твою отбивную. Может, все же передумаешь насчет десерта? Здесь очень вкусное мороженое.



________
*Все на кон. Если ты меня забудешь, потерять эту бессмысленную жизнь будет и тысячу раз не страшно.
Примечание: перевод типа художественный, попытка донести смысл, а не продемонстрировать талант переводчика-синхрониста))))))


Глава 9.

Джареду нравится смотреть на Дженсена, когда они занимаются сексом. Пожалуй, только в постели он перестает выглядеть сдержанно-равнодушным, словно вместе с одеждой избавляется от почти приросшей к коже маски, а в определенный момент, приближаясь к оргазму, вообще преображается полностью. И тогда Джаред смотрит – жадно и пытливо, запоминая, впитывая каждый вздох, каждый стон. Чтобы в полной мере насладиться зрелищем, лучше всего прижать Эклза к кровати, и тогда, неторопливо насаживаясь на него сверху, можно видеть, как его лицо постепенно расслабляется, становится по-детски беззащитным и уязвимым, на скулах появляется румянец, и он все чаще рывком запрокидывает голову, закусывая губы и хрипло вздыхая.
В постели они в какой-то степени меняются ролями, но это вполне устраивает обоих. Нет, Дженсен неизменно топ, и Джаред абсолютно не возражает, хотя и подозревает, что дело не столько в реальных предпочтениях, сколько в идиотских стереотипах и предубеждениях; впрочем, от человека, который едва не забыл о собственной ориентации, можно ожидать и не такого, а значит, надо просто дать ему время. Но когда Дженсен полностью теряет над собой контроль, а сдерживаться в сексе он то ли не хочет, то ли не умеет, Джареду поневоле приходится брать ситуацию в свои руки, до последнего не позволяя себе полностью расслабиться. Впрочем, с его богатым опытом это не так уж и сложно. Зато взамен он получает возможность смотреть. И, пропуская эмоции Дженсена через себя, понимать - он полностью и абсолютно счастлив, потому что такой Эклз только с ним. И благодаря ему.
Чувства и чувственность – это однозначно территория Джареда, где нет места логике и рассудку, здесь он хозяин. А значит – переплести пальцы, и наслаждаться сорванным учащающимся дыханием и темным расфокусированным взглядом, двигаясь дразняще неторопливо, задерживая Дженсена на грани экстаза так долго, как это возможно.
Все равно в итоге тот не выдержит и, уже выгибаясь над кроватью, нетерпеливо и резко двигая бедрами, отпустит руку Джареда и с силой стиснет его бедро.
- Давай. Быстрее.
И тогда, уперевшись кулаками в кровать, нужно взять действительно правильный темп, сжимаясь так, как надо, чтобы Эклз хрипло выдохнул «Джаред!» и выплеснулся в глубине его тела, судорожно сжимая пальцы и закрывая глаза. Падалеки никогда не думал, что это возможно – еще не достигнув пика самому, переживать чужой оргазм, словно свой собственный.
Потом можно ловить дыхание медленно возвращающегося к жизни Дженсена своими губами и, встретив его взгляд, в который раз задохнуться и подумать: абсент, дьявольское зелье. Он обязательно ответит на поцелуй, и, прошептав что-то ласково-благодарное, опрокинет Джареда на спину, чтобы вернуть ему долг. Его не надо ни о чем просить. Он все прекрасно понимает без слов. И почувствовав прикосновение горячих мягких губ, Джаред наконец-то потеряет над собой контроль…
Потом они еще долго будут лежать, обнявшись, и неторопливо целоваться, приходя в себя. Разрывать эти объятия почти больно, но необходимо – для того, чтобы иметь возможность однажды начать все сначала.
- Я поехал, - шепнул Джаред в горячую влажную кожу. Не удержавшись, укусил, закономерно спровоцировав возмущенное шипение Дженсена, и получил звонкий шлепок по заднице.
- Больно же, - проворчал он, для порядка укусил еще раз и, уворачиваясь от нового хлесткого удара, проворно скатился с кровати.
- Зря, - вздохнул Дженсен, устраиваясь поудобнее и закидывая руки за голову. – У нас еще минимум час.
- Эклз, я не собираюсь сдавать тебя Данниль с рук на руки; чего доброго, она с меня спросит за порчу ценного имущества, - фыркнул Джаред, исчезая за дверью ванной комнаты.
Он действительно не хотел встречаться с Харрис. Вот вроде – ничего плохого лично ему она не сделала, из Баннинга уехала четко и дисциплинированно, как и в прошлый раз, да и не доверять Дженсену у Джареда оснований не было... Но память – странная штука. Все доводы разума моментально меркли перед воспоминанием о том, что Джаред пережил, увидев, как Эклз с улыбкой приобнимает за талию рыжеволосую красавицу.
- И потом, Морган меня с дерьмом сожрет, если завтра я не предоставлю ему колонку с разбором полетов, - больше самому себе, чем Дженсену, пояснил Джаред, разглядывая себя в зеркало. Черт, и этот маньяк еще недоволен. Сам кусается, как спятивший кугуар, искренне считая это прелюдией, а стоит разок запустить зубы в него самого... Та-ак, не стоило думать о прелюдии; пожалуй, для начала душ будет холодным, иначе Джаред так никуда и не уедет.
Сквозь матовое стекло кабинки Джаред видел, как Дженсен зашел в ванную, устроил на полочке над раковиной кожаный несессер и принялся наносить на лицо крем для бритья.
- Эй. Я не понял. Че за хрень на ночь глядя? – моментально высунулся из душа Падалеки. Бля, это что – ради Харрис?
Дженсен мученически вздохнул.
- Падалеки, если бы ты дал мне спокойно побриться утром, я бы не делал этого сейчас, - терпеливо пояснил он. – Заканчивай там, мне тоже надо.
Тем временем Джаред разглядел, чем Дженсен собирается бриться, и, не удержавшись, весело фыркнул.
- Эклз, ты в курсе, что уже придумали не только колесо, но и безопасные станки? – поинтересовался он.
Сталь в пальцах Дженсена хищно сверкнула, когда он развернулся и внимательно посмотрел на Джареда.
- Падалеки, через пять минут я иду в душ, - спокойно сообщил он. – И если ты все еще будешь там, я тебя еще раз трахну. С огромным удовольствием. И с кремом для бритья.
После чего невозмутимо повернулся обратно к зеркалу и, осмотрев лезвие бритвы, уверенными движениями принялся выбривать правую щеку.
Джаред рассмеялся и закрыл створку, возвращаясь под расслабляющие струи воды. Бля, в двадцать первом веке бриться опасной бритвой... Это Эклз, точно.
Судя по всему, он уложился минуты в три. По крайней мере, когда Падалеки выбрался из душевой кабины, сталь все еще опасно гуляла по доверчиво подставленному горлу, точно примеряясь для последнего, фатального движения.
- Ты охуительно смотришься с этой опасной хренью, - прошептал Джаред, осторожно прижимаясь к Дженсену сзади и аккуратно кладя руки ему на бедра. – Хочешь, я вернусь в душ?
Дженсен попытался сдержать улыбку, но получилось плохо.
- Возвращайся лучше в ЭлЭй, - усмехнулся он. – Данниль приличная девушка, я не хочу наносить ей моральную травму видом горячего гейского секса.
Да, покоробило; но только слегка. Падалеки начинал привыкать к мысли, что Дженсен крайне редко пытается действительно его задеть, ничего не поделаешь – манера у него такая, он подкалывает автоматически, не слишком задумываясь о произведенном эффекте. Тем более что Эклз немного откинулся назад, давая возможность поддержать и обхватить себя за талию. Джаред зарылся лицом в его волосы и замер, наслаждаясь запахом шампуня и одеколона.
Дженсен сосредоточенно гримасничал, подставляя под бритву необходимые участки, сталь ходила по коже прирученным, но все еще опасным зверем.
- Кстати, - небрежно поинтересовался он, - Морган – это имя или фамилия?
- Фамилия, - отозвался Джаред, проводя губами по волосам Дженсена, и с удивлением почувствовал, что тело в его руках напряглось.
Джаред поднял голову и посмотрел в зеркало. Лицо Дженсена оставалось спокойным, но движения пальцев с зажатым в них лезвием стали какими-то отстраненно-механическими.
- А имя? – тихо спросил Эклз.
Что за черт.
- Джефф... – растерянно ответил Джаред.
Рука дрогнула. На коже моментально выступила кровь, окрашивая белоснежную пену кармином.
- Блядь, Дженс, ты что, решил зарезаться? – вырвалось у Джареда.
Дженсен смотрел на него неподвижным взглядом, замерев с бритвой в слегка отставленной руке.
- Джеффри Дин Морган? – негромко уточнил он.
Почему-то по спине пробежал противный холодок.
- Дженс, да в чем дело?!!
- Я задал вопрос.
- Ну да, Джеффри Дин Морган.
Секундная пауза – и Дженсен продолжил свое занятие.
- Дженс...
- Ты уволишься. Завтра же.
Голос резкий и уверенный. Движения бритвы четкие и быстрые. Джаред подумал, что Эклз сейчас не просто еще раз порежется – вообще перережет себе горло. Но все равно не мог не спросить:
- Почему?
Во взгляде Дженсена промелькнул гнев.
- Потому что я так сказал, - сквозь стиснутые зубы бросил он, слава богу, наконец-то опуская руку с лезвием.
Первым и закономерным порывом Джареда было в нескольких словах объяснить, что он думает о пожеланиях, высказанных подобным тоном, да и вообще о попытках лезть не в свое дело, ничего при этом не объясняя... Но внезапно он подумал: формула «ты хочешь – я делаю» не может работать только в одну сторону. Если таково желание Эклза – он это сделает хотя бы ради того, чтобы доставить ему удовольствие. Потому что так будет правильно. И честно.
- Хорошо, Дженс, - тихо произнес он, и, не отрывая напряженного взгляда от лица Дженсена в зеркале, коснулся губами его плеча.
Дженсен опустил глаза. А потом накрыл руку, лежащую у него на талии, своей ладонью.
- Прости. Я все объясню, правда, просто... это долгая история, - негромко произнес он уже совсем другим тоном, и на душе у Джареда стало тепло от понимания – оказывается, в этом нет ничего сложного. Уступить, пойти навстречу – и Дженсен оценит. – Я не должен был грубить. Я... прошу тебя. Сделай это для меня, хорошо?
Падалеки подавил улыбку, потому что неожиданно и совершенно нелогично почувствовал себя победителем. Он взял руку Эклза в свою и, поднеся к губам, бережно поцеловал ладонь.
- Хорошо, - прошептал он.
Разумеется, любопытство просто сводило с ума и плясало на языке тысячей несвоевременных вопросов, а значит, требовалось срочно сменить тему. Взгляд Джареда зацепился за косой шрам на предплечье Дженсена, и он, не долго думая, выдал:
- Кстати, я давно хотел тебя спросить, откуда...
Дженсен фыркнул и вырвал руку.
- Падалеки, у тебя деликатности, что у гризли, - заметил он. – Авария. На хрена нужны эти дурацкие небьющиеся стекла, если осколки пластика справляются с задачей не хуже... Джаред, можно, я, наконец, закончу с бритьем?
Но Падалеки уже думал о своем.
- Давно? – негромко спросил он.
- Что?
- Авария.
Дженсен пожал плечами, возвращаясь к своему занятию.
- Года два назад. Или три.
Джаред запретил себе развивать эту тему дальше, пусть даже в собственных мыслях. Сейчас выпытывать что-либо бесполезно, будет только хуже. Но если дело действительно в том, о чем он думает – это многое объясняет.
- Заканчивай, - шепнул он, коснувшись губами затылка Дженсена, и уже хотел отпустить его, но тот неожиданно развернулся в его руках и внимательно посмотрел в глаза.
- Падалеки. Спасибо.
- За что?
- За то, что веришь мне. И не задаешь вопросов.
Джаред смущенно усмехнулся. Дженсен крайне редко говорил «спасибо», тут со старших классов ничего не изменилось. Да и благодарить его, на самом деле, особо не за что.
- Ну вот. Теперь Данниль точно будет недовольна, - вздохнул Падалеки, дотрагиваясь до пореза на лице Эклза.
- Чувствую себя вашей совместной собственностью, - незамедлительно фыркнул тот, но, увидев на лице Джареда обиду, прижался к нему ближе и прошептал на ухо: - Но эксклюзивное право владения все равно у тебя.
Он это умеет. Всего несколько слов – и уже нет никаких сил обижаться дальше.
- Заканчивай, - еще раз повторил Джаред и, коротко поцеловав Дженсена в губы, пошел в комнату. Пожалуй, стоит поторопиться, а то такими темпами встречи с Харрис действительно не избежать.
Расставаться, если ненадолго – это даже приятно. Потому что тогда прощание до краев наполнено предвкушением новой встречи.
Дженсен перехватил его уже возле открытой двери и прижал к косяку, целуя сильно и откровенно. На виду у всего мотеля. Не прячась. Не стесняясь. А значит – Джаред сделает все, о чем бы он не попросил.
- Ты приедешь завтра?
- Конечно. Я же должен обеспечить тебе регулярный и качественный секс, иначе, чего доброго, ты сбежишь обратно к Броку.
- Ну, пока что ты прекрасно справляешься, хотя... Ч-черт! Пусти... Эклз, ты опять не знаешь, куда зубы девать?
- А ты не провоцируй.
Его губы горячие и влажные, у него вкус зубной пасты и секса.
- ...Во сколько ты освободишься?
- Постараюсь пораньше. А что?
- Моя очередь пригласить тебя на ужин.
- Гм... Куда? В Макдональдс?
- Сука ты, Эклз. Впрочем, это не новость, а значит, так и быть – я все же возьму тебя с собой в один классный бар. Там такие стриптизеры...
- Стриптизеры?
- Ага. А еще на редкость просторные кабинки в туалете... Тихо, тихо, я только со стороны... Но было бы интересно, а?
- Падалеки, вали уже. Иначе сейчас я затащу тебя обратно, и к черту Данниль.
- Вот с последним...
Целоваться с ним можно вечно. Даже если таким нехитрым способом он просто затыкает тебе рот.
- До завтра, Дженс.
- Рули осторожнее, Айртон.
Джаред хмыкнул. Накануне вечером они таки выбрались в Палм-Спрингс, и Падалеки был за рулем. Если по дороге туда Дженсен хранил вежливое молчание, то на обратном пути слегка раскрепостился под влиянием изрядного количества виски и сравнил манеру вождения Джареда с первым сексом – торопливо, необдуманно, а главное – все закончится быстро и предсказуемо, причем в случае Джареда речь идет не о преждевременном семяизвержении, а об аварии. Оскорбленный Падалеки попытался напомнить, что когда кое-кто гонял на мотоцикле, об осторожности и речи не было, на что Эклз невозмутимо заметил, что осторожничать на байке так же глупо, как лихачить на автомобиле, «поскольку риск изначально заложен в саму философию управления мотоциклом, тогда как автомобили предполагают определенную степень безопасности». Спорить с ним тогда было бесполезно, и Джаред просто раздраженно прибавил скорость, а вот сейчас задумался, не является ли эта неожиданная рассудительность естественным следствием того, что произошло два года назад?.. Ладно, они еще поговорят об этом. Обязательно.
- Я буду предельно аккуратен, мамочка.
Дженсен провожал его взглядом, прислонившись к косяку дверного проема, и улыбался.
Уже садясь в камаро, Джаред посмотрел на него, прощаясь, и внезапно почувствовал сильнейшее желание вернуться. Словно они расстаются не на сутки, а очень надолго. Возможно – навсегда.
Падалеки мысленно сплюнул и решительно захлопнул дверь. Нет, надо что-то делать со своими эмоциями. Впрочем, есть надежда, что рациональность Эклза его слегка уравновесит, потому что если нет – придется разводить Мюрреев. И напомнить Чаду о его предложении.

***

На самом деле, качество и продолжительность сна не столь сильно зависят от чистоты совести, как это принято считать; по крайней мере, до тех пор, пока ты не отвыкнешь оставлять на ночь рядом с собой включенный мобильный. Ну, или хотя бы не научишься игнорировать звонки. А также сигналы смс.
Блядь, девять утра... Какая сука...
Еб твою мать. Брок.
Джаред даже проснулся от неожиданности и, протерев глаза, вчитался в текст сообщения. Бред какой-то.
«Я ничего не понял, но, полагаю, твоя комната остается за тобой. Когда тебя ждать?»
Джаред со стоном откинулся обратно на кровать. Блядь, что характерно, он тоже ничего не понял. И ждать его не надо. И будить рано утром дурацкими сообщениями тоже. Урод, опять чего-то накурился или нажрался.
Падалеки, особо не задумываясь, поставил телефон в режим вибрации (ну, на всякий случай), и попытался вновь заснуть.
Полчаса он просто злился и ворочался, отказываясь признать очевидное – он не только проснулся, но теперь еще и с каждой минутой нервничает все больше. Потому что Келли никогда, ни при каких обстоятельствах не принимал ничего раньше полудня. Отчаянно хотелось договориться с самим собой и поверить, что Брока просто не отпустило с вечера... Но Джаред уже знал – случилось нечто такое, что ему точно не понравится.
Когда скатившийся почти под самое ухо телефон мелко задрожал, Падалеки испытал огромное искушение отключить его вообще. То, чего ты не знаешь, тебе никогда не навредит – да, это позиция страуса, но тот, кому никогда в жизни не приходила в голову такая мысль, просто не жил по-настоящему.
Джаред взял трубку и посмотрел на определившийся номер. «Р.М.» Потенциальный пиздец медленно, но верно приобретал очертания катастрофы планетарного масштаба.
- Слушаю, - как можно более твердо произнес он, нажимая на прием.
Есть вещи, от которых не убежать.
Голос Майкла был веселым и фонтанировал искренней доброжелательностью.
- Мистер Падалеки, примите мои поздравления. Вам все же удалось удивить меня, а это, поверьте, мало кому удается. Позвольте только полюбопытствовать, тут дело в личной неприязни, или все же кому-то посчастливилось в достаточной степени заинтересовать вас финансово? Впрочем, не важно. Собственно, я звоню не только затем, чтобы поздравить и выразить мое искреннее восхищение. Я хочу предложить вам сотрудничество. На сей раз все по-честному, никаких соглядатаев и недомолвок. Вы очень убедительно доказали, на что способны; полагаю, мы действительно сможем быть взаимно полезны друг другу. Поверьте, я не держу на вас зла, уступить достойному противнику – для умного человека это огромное удовольствие; а я придумаю что-нибудь еще. И очень хорошо, что ваша роль в этой истории будет очевидна разве что мне да нашему общему другу, поэтому...
- Что случилось? – наконец смог выдавить из себя Падалеки, медленно садясь на кровати. Казалось, в душе орудует стая голодных лангольеров, оставляя после себя гулкую, звенящую пустоту.
- О.
В одном звуке Розенбаум умудрился выразить целую гамму переживаний, от искреннего удивления до жесточайшего разочарования.
- Так вы не в курсе? - обиженно поинтересовался он, словно ребенок, расколовший Санта-Клауса на предмет его истинной сущности. – Как обидно. Воистину, в этом мире не бывает совершенства, оно существует лишь в наших мечтах и заблуждениях...
- Что случилось?!! - Джареду казалось, что он кричит. На самом деле, он сам с трудом расслышал свой вопрос.
- Ну вот, сейчас начнется мелодрама. - Джаред почти наяву увидел, как губы Розенбаума презрительно искривились, но Майкл тут же поинтересовался, с надеждой и любопытством: - Мистер Падалеки, а может, вы все же не вполне откровенны со мной? Поверьте, я осознал свои предыдущие ошибки и...
- Ма... Мистер Розенбаум... – с трудом выдал Джаред, внезапно вспомнив их последний, так сказать, разговор.
Похоже, Майкл тоже его вспомнил, потому что скептически хмыкнул.
- Ну вот, уже не «сука», а «мистер». Жалкое зрелище, Падалеки. Ладно, вы мне наскучили. Да, кстати – почитайте сегодняшний GT. Уверен, вам понравится. Инквизитор, полагаю, уже в полном восторге.
Джаред отшвырнул трубку. Путаясь в одеяле, он почти свалился с кровати, а потом, на ходу влезая в джинсы и проверяя наличие мелочи в кармане, бросился прочь из номера. Ему было до безумия страшно.
Смутное ощущение, что он видел возле рецепции автомат с газетами, оказалось правдой, а еще пожилой консьерж только-только закончил обновление ассортимента.
- Эй! – возмущенно воскликнул мужчина, когда, едва дождавшись щелчка запирающего механизма, Падалеки отпихнул его в сторону.
- Прошу прощения, мистер Пикард, - сквозь зубы выдавил Джаред, роняя монеты.
- Охренели совсем, - проворчал Дэннис Пикард, с достоинством направляясь за свою стойку.
Его мысли несколько изменили свое направление, когда толкнувший его молодой человек (из 132-го номера, машинально отметил консьерж) лихорадочно развернул таблоид The Gospel Truth, пробежал глазами какую-то статью, смертельно побледнел и пошатнулся, роняя газету.
- Эй, парень, ты в порядке? – спросил Пикард, потому как за комнату этот жилец платил вперед, не шумел, а главное, не требовал, напившись, в два часа ночи открыть ему бассейн. Похоже, правда, там были некоторые сложности с ориентацией, по крайней мере, у него регулярно оставался на ночь какой-то красавчик с пухлыми губами, но это же Лос-Анджелес...
- Нет, - прохрипел парень и, еле передвигая ноги, направился прочь из лобби.
В принципе, работа в мотеле быстро притупляет любопытство, потому что, в конечном итоге, все тайны сводятся либо к сексу, либо к деньгам, но день предстоял долгий, а реакция парня все же была интригующе бурной.
Пикард вышел из-за стойки и, подойдя к автомату, подобрал оброненную молодым человеком газету. Точно, The Gospel Truth. Дэннис поморщился. Как такое можно читать... И ведь сколько уже народу судилось с этим, с позволения сказать, изданием, а все равно – популярность растет, рейтинги зашкаливают, слоган «истинная правда в доказательствах не нуждается» засветился даже у Опры. Ну правильно, есть вещи, которые не только не нуждаются в доказательствах, но и не тонут, и совсем не потому, что умеют хорошо плавать... Впрочем, кто знает – может быть, просто действительно очень трудно опровергнуть настоящую правду, а уж как эта правда была подана... На то и существует свобода слова. Кстати, гуманоиды, йети и крокодилы из канализации почему-то не жалуются. Наверное, более терпимо реагируют на критику.
Консьерж развернул таблоид на странице, которую просматривал парень из 132-го. История о пришельцах в Бэль-Эйр вряд ли могла так сильно его взволновать; ну, фото киски Бритни Спирс может, и способно шокировать гея, но маловероятно, чтобы настолько... Это, что ли?..
Статья под заголовком «Fiat Lux?» повествовала о жутковатых нравах и развлечениях студенческого братства Калифорнийского университета, в котором, если верить написанному, ненавидят любые меньшинства, от национальных до сексуальных, иногда убивают недовольных, трахают несовершеннолетних девочек и активно употребляют наркотики; причем всё это безобразие происходит при молчаливом одобрении руководства, потому как все эти малолетние ублюдки принадлежат к самым уважаемым семействам Лос-Анджелеса. Пикард пожал плечами. Можно подумать, это новость. Стоило бумагу и типографскую краску переводить. Та-ак, а стало обо всем известно благодаря откровенности некоего Эклза, парня с сопливо-трудной судьбой и гейской ориентацией, которую он мужественно скрывал все годы своего обучения... Полный бред. И написал всю эту ахинею... Д.Д. Морган. Наверняка псевдоним. Да и этот Д. Эклз вряд ли существует на самом деле, иначе пиздец парнишке, таких откровений не прощают.
Нет, пожалуй, все же дело в Бритни. Может, парень в жизни голых баб не видел. Ведь, в конечном итоге, дело всегда либо в сексе, либо в деньгах. Эх, куда катится этот мир… Дэннис несколько секунд полюбовался на нечеткую фотографию. Ну забыла девка трусы натянуть, было бы из-за чего огород городить...
Газета отправилась в мусорку. Дэннис Пикард неторопливо вернулся за стойку и включил телевизор. День предстоял долгий и, как он очень рассчитывал – скучный.

***

Люди расступались, давая ему дорогу. А может, Джаред их расталкивал, не суть важно.
- Где?
Карла изменилась в лице. Вскочила… Похер.
- Падалеки! Что... Планерка…
Один удар ногой – и створки двери распахиваются крыльями.
- Морган!!!
За столом в переговорной свободно уместилось бы человек пятнадцать. Сегодня их тринадцать. Чертова тайная вечеря… И все, как один, с опасливым удивлением обернулись на звук. Неважно.
- Морган!
В три шага преодолеть разделяющее их расстояние, и, кинув в лицо рассыпающуюся на части газету (да, по дороге Джаред купил еще две. Просто, чтобы убедиться… Прочувствовать. Поверить), на выдохе выкрикнуть:
- Зачем?!!
Беспомощно и глупо.
- Падалеки, - рыкнул Морган, вскакивая на ноги, и, схватив Джареда в охапку, все за те же три шага вынес его прочь из переговорной, а потом, заломив руку за спину, втолкнул в свой кабинет.
- Сидеть! – рявкнул он. – Десять минут!
Падалеки услышал, как зазвенели ключи и щелкнул замок. Он бессильно опустился в кресло и стал ждать. Голова раскалывалась, руки тряслись, в висках стучало отчаянное и малодушное: «ошибка, это ошибка… не Джефф… он не мог».
Все же знать и верить – это совершенно разные вещи. Джаред знал, что статью написал Джеффри. Но не верил в это.
Он не следил за временем и вздрогнул, когда в замке звякнул ключ.
- Падалеки, ты совсем спятил?
Морган уверенным шагом прошел к себе за стол и сел, настороженно глядя на Джареда.
Это не он. Если бы это был он – не было бы таких дурацких вопросов. И Морган не смог бы так спокойно и испытующе смотреть в глаза Падалеки, ведь не смог бы, верно?..
Джаред встал и, медленно приблизившись к столу, положил перед Морганом свой последний экземпляр The Gospel Truth, который все время ожидания судорожно сжимал в руке.
- Что здесь? – Морган надел очки.
Джаред молча ткнул пальцем, потому что горло перехватила совершенно безумная надежда, что Джефф действительно видит эту статью в первый раз.
Морган быстрым профессиональным взглядом пробежал по написанному.
- И что? – непонимающе спросил он, поднимая на Падалеки глаза. – Все верно.
Джаред явственно услышал стеклянный звон – это рассыпались в прах все его надежды и иллюзии. Он сделал шаг назад и упал в кресло.
- Джеффри, как ты мог, - еле слышно прошептал он, не отводя взгляда от лица Моргана. Это так странно – смотреть на друга, и видеть перед собой незнакомца.
Джеффри опустил глаза. Ну надо же, неужели смутился? Нет, ничего подобного. Похоже, просто подбирает слова; наверное, это не так легко для умного человека – общаться с доверчивым идиотом вроде Джареда и делать вид, будто разговор идет на равных.
- Однажды ты скажешь мне спасибо, Джей, - негромко произнес Морган и уверенно посмотрел прямо в глаза Падалеки. – Это для твоего же блага.
Джаред покачал головой, не в силах поверить, что в самом деле слышит это из уст человека, которому так глупо и опрометчиво доверял. И ведь Джефф действительно серьезен, неужели он сам верит в эти пустые лицемерные слова?.. Пожалуй, дорога в ад выстилается благими намерениями не по недосмотру или случайности – люди прекрасно знают, куда идут, просто слишком привыкли передвигаться с комфортом…
- Спасибо? – интересно, откуда берутся слова, ведь в голове давно нет ни одной мысли, только обида и тянущее понимание - произошедшее уже не исправить. – За что? За то, что ты сломал жизнь мне? И Дженсену?
- Прекрати, - во взгляде Моргана появилось раздражение. – Что за мелодрама? У тебя таких Дженсенов до хрена было, и еще в четыре раза больше будет, а твоя болезненная зависимость от этого парня – уже достаточная причина, чтобы держаться от него подальше. Однажды ты поймешь это, и скажешь мне спасибо. И не надо передергивать – просто тебе удалось узнать правду об UCLA, а я об этом написал. Это работа, Джаред. Ничего больше.
Все же интересно – вот теряешь доверие к человеку, и все – больше не веришь ни одному его слову.
- Правду? Ты написал правду для Gospel? А чего ж тогда не сразу для LA Times? – тихо спросил Джаред. – Правда, она заслуживает лучшего соседства, чем статья о полтергейсте в спальне Линдси Лохан и фото пьяной Пэрис. Тебе насрать на правду, Джефф. Твоей целью был Дженсен. А еще - чтобы он узнал, откуда прилетело, иначе зачем было подписывать этот пасквиль своим именем. Скажи, это… из-за Майкла? Из-за той аварии?
Морган нахмурился, однако недоумение в его глазах было настолько явным, что Падалеки растерялся. Как же…
- При чем здесь авария? – резко спросил Джеффри.
- Но… Это ведь он попал в аварию вместе с твоим сыном.
Морган переплел пальцы рук с такой силой, что побелели костяшки, и отвел взгляд.
- Это не так, Джей. – глухо произнес он, глядя в сторону. – Тогда никто не выжил, я сам видел, как резали на части обе машины и доставали тела. Эклз – подонок, но в этом он не виноват.
В груди вновь болезненно сдавило – Джаред понял бы отчаяние отца, который мстит за сына, но просто так… Просто, потому что это работа… Если у Джеффри не найдется другой причины – Джаред его ударит. И хорошо, если только ударит.
- Тогда почему? – голос почти сорвался на крик, но Падалеки покрепче вцепился в подлокотники, чтобы удержать себя от решительных действий. До поры. Пока Джефф не объяснит.
Морган резко повернулся к нему. В глазах – боль и злость.
- Ты помнишь, как звали парня, убитого в кампусе? – резко спросил он, и Джаред ответил автоматически, не задумываясь, все еще ничего не понимая:
- СиДжей Маккена…
Джеффри горько усмехнулся.
- Калеб Джереми Маккена, - негромко уточнил он. - В UCLA убили друга моего сына. И Дженсен Эклз покрывает его настоящих убийц.
Дыхание перехватило - то ли от шока, то ли от возмущения.
- Да с чего ты взял?!!
И в тот же миг Джаред понял, что никогда в жизни не чувствовал себя до такой степени беспомощным – потому что Моргана на самом деле не интересовали доказательства. Точнее – его абсолютно не интересовало их отсутствие. Он просто верил в вину Дженсена с исступленностью религиозного фанатика - «верю, потому что нелепо». Теперь бы еще понять, почему, хотя – это все равно ничего не изменит.
Мысль заработала неожиданно четко, Джаред не ожидал, что в такой ситуации окажется способен что-либо сопоставлять и анализировать.
- Джефф, ты ведь лично знаком с Эклзом, верно?
Морган спокойно кивнул, не считая больше необходимым что-либо отрицать.
- Почему ты решил, что он причастен к убийству?
- Он сам мне рассказал.
Наверное, на лице Падалеки отразилось настолько искреннее изумление, что взгляд Моргана немного смягчился.
- Джаред, я всего лишь хотел знать, что произошло. Пойми, судьба Калеба была мне небезразлична, это я настоял на его поступлении в UCLA, я искренне надеялся, что так будет лучше… А видишь, как все вышло… В полиции со мной даже не стали разговаривать, заявив, что не собираются давать информацию о ходе следствия постороннему человеку, а то, что мать Калеба в это время находилась в больнице с сердечным приступом, их не сильно впечатлило. Руководство университета отделывалось отговорками и советовало обратиться в полицию. И тогда этот ублюдок заявился ко мне домой. Разложил на столе полицейские отчеты, к которым я и не мечтал подобраться, заключение коронера, результаты внутреннего университетского расследования. И заявил, что это был несчастный случай. Он издевался, понимаешь? Он показал мне, какое место занимаю я, так и не сумевший выяснить хотя бы точную причину смерти, и он – самоуверенный щенок в дорогом костюме, которому, не иначе, достаточно было сделать пару звонков, чтобы все эти бумаги копы ему в кампус привезли. Впрочем, возможно, и возить ничего никуда не потребовалось, если все эти фальшивки прямо в братстве и были состряпаны…
- Джефф, ты сказал, что Дженсен лично признался тебе… - негромко напомнил Джаред. На душе было паршиво до тошноты. Словно обнаружил на дне выпитой банки пива крысиный хвостик – тут уж только блевать, никаких сентиментальных сожалений о прекрасно проведенном времени. Он думал, будто успел узнать Моргана. Ни хрена он его не знал.
- Ну разумеется, не напрямую, - раздраженно бросил Джефф, недовольный глупым вопросом. – Он кто угодно, только не идиот. Но Джей, ты же понимаешь, кто лучше всего осведомлен в обстоятельствах убийства? Не думаю, что ему пришлось сильно утруждаться, собирая всю эту хрень, поскольку он просто сфабриковал все сам. И это не был несчастный случай, потому что…
Прозревать – это всегда больно. А еще сразу мучительно хочется вновь закрыть глаза и больше ничего не видеть, потому что внешний мир на проверку далеко не так хорош, как ты можешь представлять себе в своем уютном незрячем существовании. Но даже если ты сомкнешь веки, это ничего не изменит по сути. Прозревать – это не только больно. Это еще и необратимо.
- …потому что, если это был несчастный случай, тебе будет некого винить в произошедшем, кроме самого себя, верно, Джефф?
Лицо Моргана пошло пятнами.
- Прекрати! – взревел он, с силой шарахнув кулаком по столу. – Не смей говорить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления, щенок!!! Я никогда не снимал с себя ответственности и…
На самом деле, уже не осталось ни боли, ни гнева. Разочарование. Горечь. Вечный привкус большинства уроков, которые преподносит нам жизнь. И – сожаление, что не понял всего раньше. И доверился не тому, кому следовало.
- Но ответственность, которую можно с кем-то разделить, это уже пол-ответственности, правильно? – негромко произнес Джаред. – Джефф, самое ужасное, что ты уже сам во все это веришь. Тебе так нужен враг, которого ты сможешь возненавидеть вместо самого себя, что готов сделать козлом отпущения парня, который просто оказался не в том месте и не в то время, причем, что самое смешное – затем, чтобы дать тебе то, в чем ты так нуждался – информацию. Прости. Это без меня. Наверное, я веду не самую праведную жизнь, но у меня всегда хватало мужества посмотреть правде в глаза и не искать других виноватых там, где их нет. Джефф, ты хоть сам понимаешь, что до такой степени боишься принять истинное положение дел, что готов не только предать мое доверие - утопить кого угодно, лишь бы тебе оставили твои заблуждения… Вина Дженсена лишь в том, что он знает, как все было на самом деле… А все было не так, как хотелось бы тебе. Джефф, когда же до тебя наконец дойдет, что это был несчастный случай?.. Но вместо того, чтобы давно принять и отпустить, ты лучше уничтожишь Дженсена, потому что не станет его – и ты с чистой совестью сможешь дальше верить во все, что захочешь, потому что в отсутствие свидетелей это будет уже не паранойя, а точка зрения…
Морган словно постарел лет на десять. Только взгляд остался прежним – уверенным и тяжелым, словно он вынужден слушать лепет несмышленого ребенка, которого слишком любит, чтобы заткнуть оплеухой.
- Джей, знаешь, в чем твоя проблема? – тихо спросил он. – Впрочем, не только твоя, всех вас, молодых недоумков… Вы, не имея ни достаточных знаний, ни достаточного опыта, почему-то твердо уверены, что самые умные. Что понимаете абсолютно все. Что вы во всем разбираетесь лучше нас, маразматичных стариков. Что вы, черт возьми, в курсе, как для вас будет лучше, что вы со всем справитесь, что вы, блядь, бессмертны…
- Знаешь, Морган, что самое смешное? – отозвался Джаред, вставая с кресла. – Я тебе действительно верил.
- Джей, сядь немедленно! – рявкнул Морган. – Мы не договорили.
- Не думаю.
Джаред развернулся и направился к двери.
- Сынок, ну как ты не понимаешь!!!..
- Еще одно заблуждение, Джефф, - негромко произнес Падалеки, на миг притормозив на пороге. – Майкл мертв. А я не твой сын. Прощай.

***

- …с позором, к чертовой матери!
- За что?
- Бля, Майкл, ты еще спрашиваешь? За то, что этот пидор распустил свой вонючий язык, вот за что!!! Пиздец, я всегда знал, что он гомик!
- Джастин, тебя уже все поняли, дай другим сказать. Майкл, что думаешь ты?
- Веллинг, я думаю, что если Хартли не завяжет с наркотой, у него атрофируются не только мозги, но и яйца.
- Блядь, Розенбаум!!!
- Хартли, заткнись. Давай без предисловий, Майкл.
- Если мы выгоняем Эклза из братства, тем самым мы признаем, что в статье написана правда, которая, как известно, глаза колет. Если мы встаем на его защиту – мы поддерживаем нашего оболганного товарища. По-моему, все очевидно. И потом – я не думаю, что имел место злой умысел. Полагаю, инквизитора подставили так же, как и всех нас.
- Хорошо. Эшмор.
- Розенбаум прав. Сейчас мы должны выступить на стороне Дженсена, а там видно будет.
- Какой, нах, Дженсен!!! Он точно Дженни, блядь!!!
- Хартли, если ты не уймешься, я скажу, чтобы тебя вывели. Джонсон.
- Э-э… Ну, я – как все…
- Вот она – буриданова проблема выбора…
- Майкл!!! Так, я тоже согласен с тем, что нам не стоит выносить поспешных решений. В конце концов – Дженсен один из нас. А то, кого он предпочитает в сексе… Кстати, а он точно гей? Блин, Розенбаум, ты-то чего так уверенно киваешь? Ладно, будем считать, что это его личное дело. Пожалуй, стоит принять в братство пару парнишек из GSA, чтобы хоть на сторону не ходил, трепло озабоченное… Черт, да с кем же он так неудачно перепихнулся, с этим ДиДи Морганом, что ли?..
- Веллинг!
- Я занят. Что?
- Там Эклза спрашивают.
- Кто?
- Парень, высокий такой, лохматый. Не представился, пытался войти силой. Наши его скрутили, че дальше-то?
- Господи, ну кто там еще высокий и лохматый...
- Можешь не ходить, Том. Я знаю, кто это. Помнишь, тот клоун из журнала?
- Ну помню. И что ему нужно?
- Он и есть любовник Эклза.
- О-ху-еть, бля!!!
- Так, все, Хартли, на выход! Откуда такая информация?
- Я сам его нанял. Кто же знал, что у них все так хорошо срастется.
- Бля-я!!!
- Так ты полагаешь…
- Слив произошел через него, я уверен. Автор статьи – его главный редактор.
- Майкл, а когда ты собирался поделиться этим с нами?
- Эшмор, считай это разовой благотворительной акцией, потому как информация стоит денег, и только исключительность данной…
- Ладно, хватит! Ты… как тебя?
- Кори.
- Кори. Парня отпустить, Эклз уехал. Все понятно? Выполняй.
- Веллинг, кстати… Полагаю, если кто и может создать проблему…
- Я понял. Хартли.
- Ну?
- Займись журналистом. Позже.
- Вот это мы завсегда и с удовольствием…
- Без удовольствия, пожалуйста. Ну что - все решили? Хорошо. Эй, кто там! Пригласите Эклза.
- Веллинг, можно тебя? На минуточку... Том, ты с ума сошел? Хартли невменяем, он грохнет пацана к чертовой матери!
- Принцип встречного огня, Майкл. Новый скандал отвлечет внимание от старого, а Джастин и так позволяет себе слишком многое; если он спалится сам по себе, это будет покруче, чем сомнительные гейские откровения Эклза. Будет лучше, если все произойдет подконтрольно, он косячит – мы отдаем его газетчикам. А журналист… Ну что - журналист. Зато, если получится, на Хартли удастся списать и малолеток, и тренировки младших… Паршивая овца, понимаешь?
- Хм… Ну что ж, значит – прощайте, мистер Падалеки.
- Как? Ах да, точно. Вот ведь дал бог имечко… Ну что там еще?!!
- Том, он… он сломал Кевину нос!!!
- А если он еще раз попробует до меня дотронуться, сверну шею. Чего надо?
- Он всего лишь слегка подтолкнул…
- Довольно! Эклз, не кипятись. Так, закрыли дверь с той стороны, живо! Дженни, мы понимаем, ты расстроен… Но не забывай - ты наш брат. Глупо было скрывать от нас правду; черт возьми, в каком веке ты живешь, нестандартная ориентация давно уже ни для кого не является проблемой! Если бы ты захотел – ну приняли бы мы в братство несколько смазливых пе… прости, гомосексуалов, и жил бы ты себе спокойно, так нет… Видишь, к чему это привело?
- Том, если ты не прекратишь кудахтать, я и тебе нос сломаю. Последний раз спрашиваю – чего надо?
- Веллинг, подожди, дай я. Торквемада, кончай истерить. Братство тебя поддержит. Ты свой, а мы своих не бросаем.
- Я польщен, Майкл. Одного не понимаю – чего вы хотите от меня конкретно здесь и сейчас?
- Том!
- Да закройте уже эту гребаную дверь!!!
- Том, Эклза к декану Харрису! Немедленно!
- Так, Эклз, послушай меня. Главное – не разговаривай ни с кем из посторонних. На тебя наверняка начнут охотиться газетчики, поэтому просто молчи, хорошо? Джонсон, вызови своих парней, пускай проводят. Ну и… вообще. Дженни, договорились? Мы тебя вытащим, не сомневайся, главное – не испорть все сам.
- Я понял.
- Вот и хорошо. Все, иди. Джонсон, проследи.
- …Ха!
- Черт, Джастин, ну что еще?!!
- Да все никак начитаться не могу. Не, он че, реально жопой на подиуме крутил?.. Бля, пиздец. Кстати, Том, тут про это, к сожалению, не написано, но это правда, что его мать бросила твоего отца чуть ли не в церкви и сбежала к какому-то актеришке?
- Эй, кто там есть! Хартли запереть и не выпускать, пока не придет в себя. Будет орать – вызовите Эвана, пусть загрузит его по полной. Задолбал, мудак.

***


Дом братства гудел встревоженным ульем. Джаред в полной мере оценил это сходство в тот самый момент, когда ему заломили руки за спину и, вытащив на улицу, подбили ноги, заставляя встать на колени. У пчел ведь есть специальные особи, которые охраняют леток? Или это у муравьев? Бля, самое главное, что все остальные, рабочие пчелы, продолжают просто деловито сновать туда-сюда, не обращая на задержанного нарушителя ни малейшего внимания. Вот только как-то очень быстро снуют. Да и слишком их много для полудня, когда занятия в самом разгаре.
Вернувшийся сучонок, тот, что не пустил Джареда в дом и вызвал подкрепление, несколько секунд любовался коленопреклоненным обидчиком молча, явно растягивая удовольствие. А потом невозмутимо сообщил, что мистера Эклза нет, равно как и информации о времени его возвращения, и что лично он очень сожалеет об имевшем место недопонимании и применении силы; после чего выразил надежду, что Падалеки все поймет правильно, и сделал парням знак отпустить свою добычу.
Джаред поднялся на ноги, разминая затекшие плечи, и с тоской окинул дом взглядом. Блядь, телефон Эклза выключен, сюда не прорваться… Ему все равно надо добраться до Дженсена. Любой ценой. Хотя бы затем, чтобы убедиться, что он в порядке. А потом просто взять в охапку и забрать отсюда. В братстве не прощают предательства, ведь так? Значит – сделать все, чтобы не дать причинить ему вред. А Дженсен… Он поймет. Ведь всё это просто дурацкое недоразумение; если бы Джаред мог хотя бы предположить, чем все закончится, когда откровенничал с этим чертовым параноиком… Черт, Падалеки больше никогда и ни с кем словом не обмолвится, пожалуйста, только пусть все обойдется… Эклз простил ему возможную измену, он простил даже то дебильное видео… Неужели он не простит глупую доверчивость и чрезмерно длинный язык?
Ладно, возможно, его и в самом деле нет. Джаред вернется позже. Окна комнаты Эклза выходят на другую сторону; в конце концов, если ничего не получится, так сказать, с парадного входа, Джаред просто залезет к нему в окно. Увидеть и поговорить – это все, что нужно Падалеки. Потому что, если он получит возможность увидеть и поговорить – остальное приложится, обязательно. Ведь приложится, правда?..
Джаред уже засунул руки в карманы и зашагал прочь, когда его словно ударило в спину. Анализировать это ощущение не было необходимости, он все понял, еще только начиная разворачиваться.
Дженсен показался на пороге дома в окружении четырех парней спортивного вида. Охрана?.. Конвой?.. Лицо бледное и спокойное, ничего не выражающий взгляд. Джаред хотел бы успокоить самого себя, что точно так же Эклз выглядел и тогда, в библиотеке, но грудь моментально пронзило болезненное понимание: все не просто плохо. Все хуже некуда.
Он рванул по газону, с отчаянием видя, что не успевает – вслед за Эклзом и его спутниками из дверей показалось еще несколько молодых людей, и двое из них уже заходили ему наперерез натренированными гончими.
Эклз даже не посмотрел в их сторону.
- Дженсен! – заорал Джаред за миг до того, как первый из парней врезался в него, сбивая с ног.
Они упали на редкость удачно для Падалеки, Джаред оказался сверху и, приложив нападающего локтем в лицо, получил возможность подняться на колени.
- Дженс, - хрипло выдохнул он, и даже не почувствовал, как на него навалился второй. Потому что успел поймать взгляд Дженсена, который хоть и не замедлил шаг, но все же повернул голову.
Холодный короткий взгляд, в котором не было ничего, кроме брезгливости и презрения. Ни гнева. Ни ненависти. Чуть-чуть приукрашенное отвращением, но все равно - безразличие. Самое страшное, что можно себе представить.
Кажется, прежде чем отпустить, Джареда все же приложили несколько раз, причем весьма ощутимо. Он не пытался дать сдачи, закрывался абсолютно машинально, и думал лишь об одном: похоже, они с Дженсеном вкладывают в понятие измены слишком разный смысл. И то, что произошло сейчас… Дженсен не простит. Никогда. И разговорами уже ничего не исправить.


Глава 10.

- ...в пятницу. С речью от имени братства должен был выступать Веллинг, ты его заменишь. С общей частью все понятно, можешь взять у Тома заготовки. Под конец дашь ненавязчивое опровержение этому пасквилю. Тон – легкая доброжелательная ирония, смысл – мы открыты для всех, но не все это ценят; пара шуток, но без неуместной веселости, главное - донести до присутствующей прессы, что, хотя мы и не придаем значения злобной клевете, но мириться с подобным отношением в дальнейшем не намерены. Да, и ты – не гей. Дьявол, что бы такого еще с твоей смазливой мордой сделать... Ладно, есть вещи, с которыми остается только смириться. Завтра принесешь мне текст, я посмотрю.
- Мистер Харрис, у меня создается впечатление, что вы меня не расслышали. Все, написанное в статье – абсолютная правда. И я - гей.
- Господи, Эклз, нашел, чем гордиться! Да кого, к чертовой матери, интересует твоя правда?.. Впрочем, вы, молокососы, действительно совсем распоясались в своей Дельте; ничего, вот пройдет бал, имейте в виду – конец вашей вольнице. Вы мне по три раза в день драг-скрин делать будете, а тот, у кого в койке обнаружится ссыкуха младше восемнадцати, вообще вылетит из университета без права на восстановление!..
- Мистер Харрис...
- Что?! Ты хочешь еще раз порадовать меня новостью, что ты гей? Так я уже понял! Дженсен, бог ты мой, ну не будь уже совсем идиотом. Держал себя в рамках приличий пять лет - и вдруг разошелся... Сказал бы раньше, есть же нормальные закрытые клубы!
- Сэр, при всем уважении...
- Помолчи. Я тебя выслушал, будь добр ответить мне тем же. Итак, в пятницу ты выступаешь с речью. Возможно, потом еще пара интервью в каких-нибудь приличных изданиях... Да, и не вздумай распускать язык по собственной инициативе, больше никаких несанкционированных откровений – надеюсь, это понятно. Так, теперь по поводу свадьбы...
- Свадьбы?..
- Полагаю, ждать окончания твоего обучения в сложившейся ситуации не стоит, промедление лишь подогреет слухи. Полагаю, пару месяцев нам хватит, чтобы все подготовить. Да и эта чертова сука Эстер, того и гляди, к праотцам отправится, и тогда все ее миллионы в буквальном смысле пойдут коту под хвост, на содержание какого-нибудь приюта для этих блохастых тварей... Но Данниль она любит, и значит, вы сможете рассчитывать на очень приличный свадебный подарок; а если удастся ее достаточно растрогать – возможно, и по завещанию что-нибудь перепадет. Кстати, навестите ее в следующие выходные. Хоть раз в жизни направите свою кипучую энергию в правильное русло; надеюсь, в тебе хватит гетеросексуальности, чтобы обаять старую деву?
- Мистер Харрис, я не вполне понимаю...
- Боже, Дженсен... Ну что ты не понимаешь? Что тебе предоставляется еще один шанс? Так вот, предоставляется. Почему? Дженсен, все мы совершаем ошибки и делаем глупости, особенно по молодости. Это не всем сходит с рук, но иногда можно и нужно сделать исключение. Я знал и уважал твою мать, я не хочу, чтобы ее сын так же глупо испортил себе жизнь, как она когда-то. И потом... Ты прости мне мой невольный цинизм, но это даже неплохо, что все так получилось. Потому что теперь ты точно никогда и ни в чем не сможешь упрекнуть мою дочь.
- Я и без того никогда и ни в чем не упрекал Данниль.
- Вот и еще одна причина, почему я не вижу необходимости слишком жестоко наказывать тебя. У вас получилось найти общий язык; учитывая ее характер, это уже достаточное наказание, ха. В любом случае, она по-своему привязана к тебе, а ты, я знаю, очень хорошо относишься к ней. Поверь старику, для счастливой семейной жизни этого более чем достаточно. Кстати, она уже звонила и просила за тебя.
- Спасибо. Ей.
- Все, Эклз. Иди. Завтра жду текст речи. Да, если тебя будут доставать газетчики...
- Я понял.
- Вот и хорошо. Иди.
...
- Боже, ну за что мне все это... Мало мне было проблем с дочерью, прости господи... теперь еще и зять - педик. Господи, ну за что, а?..

***

Потолок был серым. В углу – неопрятный комок паутины, которая словно дышала под струями воздуха из этого долбаного кондиционера. Надо его просто вырубить к чертовой матери, ночи уже достаточно холодные. Кстати, крайне верно подмечено – холодные. Потому что теперь уже никто не будет прижиматься, согревая своим телом. Почти над самой кроватью – обвалившаяся штукатурка. Интересно, почему Джаред не замечал этого раньше? Ах да, он никогда не смотрел в потолок. Даже когда у него была такая возможность. Смотреть в глаза того, кто в эту минуту с тобой, и видеть, как в них загораются звезды - это всегда было более важным. Ну что ж, теперь у него будет много времени, чтобы в полной мере насладиться деталями интерьера. Не будет больше никаких глаз. Кстати, всего остального – тоже.
Падалеки не знал, сколько времени провел, лежа на кровати и изучая облупившуюся штукатурку на потолке. Он словно выпал из реальности и погрузился в мертвый вакуум, в котором для минут и часов просто не было места. Как и для чувств. И для мыслей.
Впрочем, нет - одна мысль размеренно стучала в висках эхом слишком молодого и слишком живучего сердца. Доигрался. Доигрался. Доигрался...
И можно хоть голос сорвать, утверждая, что «не хотел»... Какая теперь разница?
Джаред всегда гордился, что ему неизменно удавалось выпутываться из любых неприятностей с минимальными потерями; сейчас он впервые в жизни об этом пожалел. Потому что пока не нарвешься хотя бы один раз так, чтобы по собственной вине и действительно всерьез, в глубине души сохраняется наивная детская убежденность – с тобой никогда не произойдет ничего по-настоящему плохого. Как бы все ни было ужасно, в последний момент обязательно появится человеколюбивый коп, которому почему-то будет не насрать на оглушенного мальчишку в руках двух громил; из ниоткуда примчится Ники с залогом и командой спецназа; Энди не захочет подавать заявление об изнасиловании, а потом невероятно вовремя увлечется Вегой... Надежда, что Дженсен с легкостью все поймет и простит – из этого же списка, верно?..
Падалеки всегда считал свои приключения охренительным жизненным опытом. Ну что ж, пора понять – он ошибался.
Для того чтобы научиться делать выводы из позитива, для начала надо по самое не хочу нажраться дерьма. Пережить предательство - чтобы начать ценить доверие и верность. В полной мере насладиться последствиями собственной глупости – чтобы привыкнуть задумываться о том, к чему могут привести твои слова и поступки. Раз за разом нарываться на безразличие и равнодушие, чтобы понять - в этом мире тебе никто ничего не должен.
Разумеется, в этом есть своя прелесть – пребывать в счастливом неведении относительно того, как на самом деле обстоят дела за пределами твоего личного придуманного мирка, в котором плохие вещи происходят только с плохими людьми, а хорошие люди всегда находят выход из самой сложной ситуации. И вполне возможно, кому-то посчастливится прожить до глубокой старости, так ни разу и не столкнувшись с реальностью.
Только жить подобным образом – значит, вечно балансировать на грани. И, если сорвешься, падать будет безумно больно. А еще, летя в пропасть, ты рискуешь разрушить все то, что было тебе дорого, что составляло смысл твоей глупой удобной жизни...
По крайней мере, Джаред – разрушил. И некого в этом винить, кроме себя. В очередной раз. Впрочем, как всегда.
За окном сгущалась темнота. Падалеки лежал и смотрел в потолок.
«Господи! Они убили Кенни!!! Сволочи!!!»
…Почему-то этот рингтон Дженсену понравился. Ну, не то чтобы понравился, но он вполне добродушно хмыкнул и покачал головой, когда в том баре, в Палм-Спрингс, Падалеки неожиданно позвонила Мэган. А потом преувеличенно серьезно заметил, что налицо интеллектуальный рост, раз от Бон Джови Джаред уже дорос до Саус-парка...
- Слушаю.
Разговаривать не хотелось. Ни с кем. Как и смотреть на номер абонента. Может, вообще выкинуть этот долбанный телефон к чертовой матери?
Вот только молчание в трубке словно прошлось наждаком по нервам. И заставило взвиться над кроватью, садясь еще за секунду до того, как раздался ровный спокойный голос:
- Где ты?
Во всем гребаном Лос-Анджелесе внезапно закончился воздух.
- Здесь… в смысле, в мотеле… Дженс…
- Открой.
Никогда в жизни Джаред не передвигался так быстро. Он еще и сам не успел осознать, что делает – а уже замер перед настежь распахнутой дверью, не зная, что думать и чувствовать, потому что с другой ее стороны действительно стоял Дженсен.
Джинсы, футболка, кожаная куртка. Может, его все же выгнали из этого проклятого... может, он пришел…
Глупые, отчаянные мысли захлестнули волной, вновь лишая возможности дышать.
- Ну что ж ты в темноте-то сидишь? – короткий равнодушный вопрос, два шага в комнату, щелчок выключателя.
Свет ударил по глазам, Джаред автоматически заслонился рукой. Он уже понял, что ошибся. Блядь, ну почему он всегда ошибается, что бы ни думал и что бы ни делал…
Падалеки машинально последовал за Дженсеном. Так уже было, всего несколько дней назад, но в этот раз Эклз вряд ли позволит снять с себя куртку.
Джаред тяжело опустился на кровать. Он смотрел в пол, поднять глаза было не просто стыдно – до одури страшно. Дженсен остался стоять, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.
- Джаред, я пришел попрощаться.
Голос спокойный и равнодушный. Как обычно. У Дженсена Эклза, студента юридического факультета Калифорнийского университета, будущего партнера в фирме и жениха мисс Данниль Харрис, всегда такой голос.
Джаред медленно поднял голову. Глаза Дженсена, это наваждение дягиля и полыни, эти темные зеленые омуты - не были пустыми, нет. Просто в них внезапно появилось нечто, отделяющее настоящего Дженсена от внешнего мира. Заслон. Преграда. Стена. Нет, пожалуйста, только не так. Джаред не умеет понимать его, он может его только чувствовать… Но он не в состоянии чувствовать сквозь стены.
Пожалуй, последний раз что-то похожее Джаред переживал в ту ночь, когда до него дошло, что Блонди уехал. Высасывающая все пустота, закручивающаяся тугой спиралью где-то в сердце. Самое время было оправдываться, что-то объяснять... Но он просто не нашел, что сказать. Да и не факт, что смог бы.
Дженсен выдержал вежливую паузу и пожал плечами.
- Знаешь, это даже забавно, - с неестественным смешком заметил он. – Похоже на дурацкую нравоучительную пьесу. По всем законам жанра мне остается только раскаяться в своих заблуждениях, на которые меня толкнула преступная слабость плоти, и с рыданиями вернуться в объятья своих настоящих друзей. Не поверишь, мало того, что братство решило меня поддержать, а Веллинг даже всерьез настроился провести кастинг в GSA на роль моих фаворитов, так еще и этот старый лис Харрис не только не разорвал нашу с Данниль помолвку - он настаивает, чтобы мы поженились как можно быстрее. Вот так всегда и бывает – чем меньше нуждаешься в сочувствии и понимании, тем с большей легкостью и то, и другое получаешь. А самое главное, от тех, от кого не ждешь. Так что ты не переживай уж слишком сильно – все обошлось. В очередной раз. Ну, это если ты вообще переживал. Я не очень рассчитываю на ответ, но мне бы хотелось напоследок узнать – Джаред, зачем ты это сделал?
Если молча сидеть и ждать, дождаться можно только одного – он развернется и уйдет.
- Дженсен, не надо, пожалуйста, - глухо произнес Джаред, вновь опуская глаза в пол. – Я знаю, что виноват, но я… я не хотел. Все получилось случайно, пойми. Я и подумать не мог, что Морган…
Новый короткий смешок.
- Господи, Джаред. Опять та же песня. Скажи, а у тебя специально что-нибудь в этой жизни происходит? Детский сад... Знаешь, Джаред, я не очень верю в случайности. Обычно они гораздо более закономерны, чем мы можем себе представить. А уж как можно случайно разболтать другому человеку чужие тайны?.. Впрочем, я должен был подумать заранее, что ты не станешь держать язык за зубами, и не потому, что не хочешь – ты не умеешь. И не видишь смысла учиться. Понимаешь, дело даже не в том, что ты рассказал этому уроду все, что я полагал сохранить между нами. Просто, как ни странно, в одном ты был прав. Мы слишком разные. И дело не в одежде или ресторанах. Мы не понимаем друг друга. Я не могу посмотреть на мир твоими глазами, а ты не в состоянии почувствовать, как окружающую действительность воспринимаю я. У нас разные цели и ценности. Я никогда не смогу понять, как это - жить под одной крышей с бывшим парнем и искренне считать такие отношения дружбой; а ты никогда не осознаешь, как трудно мне довериться другому человеку, и как много для меня значит такое доверие. Во многом я сам виноват - я действительно доверился тебе, совершенно упустив из виду, что ты – вечный ребенок, ты живешь своими эмоциями, для тебя все – игра, в которой достаточно сказать «я случайно, я больше не буду» - и разбитая ваза уже вновь стоит на столе целехонькая. А я… наверное, я бы тоже так хотел. Но не умею. Есть вещи, которые уже не склеить. Я не понимаю тебя и не могу тебе больше верить, а секс сам по себе не в состоянии привязать меня к другому человеку. Наверное, мне самому было бы проще, не относись я ко всему так серьезно, но этого уже не изменить. Джаред, мы не сможем быть вместе. А мне предоставляется шанс все исправить в той, уже практически моей, жизни. И не остается ничего другого, кроме как воспользоваться им.
В глазах все плыло. Слезы? Ну и черт с ними. На самом деле, грудь Джареда разрывало отчаянное желание крикнуть, что если люди хотят – они в состоянии научиться понимать и чувствовать друг друга, но, самое ужасное – в этом-то и было все дело. Дженсен не хотел. Больше не хотел. И он говорил не на эмоциях – он все обдумал и принял решение. Наверное, они действительно разные. Джаред бы так не смог.
- А мне… шанс исправить?.. – с трудом выдавил он.
- Лимит доверия исчерпан, Джаред. Ты подставлял меня так упорно и последовательно, что впору уже задуматься о злом умысле. Настолько плохо я о тебе думать не хочу, но и снова рисковать всем, что у меня есть - больше не вижу смысла. Но знай - то, что для тебя было просто игрой в отношения – для меня было предельно серьезно.
Его вечная, так и не разрешенная проблема – где найти правильные слова в нужной ситуации, особенно если все упреки почти справедливы.
- Для меня это тоже серьезно, Дженс… поверь.
- Прости, больше не могу. И, пожалуйста, не оскорбляй мой интеллект утверждениями, будто я тебе небезразличен. О людях, которые дороги, и у которых есть основания что-то скрывать, не сплетничают с коллегами по работе.
- Ты не понимаешь…
- Вот именно. О чем я и говорю. Я не понимаю тебя. Впрочем, у нас это взаимное.
Самое ужасное, что он прав, Джаред его действительно не понимает. Никогда не понимал. Но, черт возьми, он хотя бы старался… И у него почти получалось, когда Дженсен не закрывался и не прятался… Только как это объяснить человеку, который для себя все уже решил? Чертов замкнутый круг, почти все то же самое они проходили в Баннинге, но тогда Дженсен сам решил дать ему шанс…
Падалеки вдруг совершенно не к месту подумал - а ведь его никогда не бросали. Он всегда уходил первым. Ну, кроме того, самого первого раза… Он знает, как расставаться, но не имеет ни малейшего представления о том, как удержать того, кто уходит. И сейчас он уже ничего не сможет изменить. Отчаяние. Страх. Дженсен, не надо…
- Знаешь, это даже забавно – второй раз в жизни я оказываюсь на пороге того, чтобы все ради тебя похерить – и второй раз не получается. И оба раза по твоей милости. Потому что, пожалуй, говорить о вине в такой ситуации неуместно. Наверное, я должен быть тебе благодарен, сейчас мне даже удалось по-новому посмотреть на тех, кто меня окружает.
Господи, ну вот как объяснить, что просмотреть-то по-новому можно, только сами люди от этого не изменятся?
- Дженс, разве не ты сам мне об этом говорил – они все, абсолютно все играют в свои собственные игры… Пожалуйста, мы не должны…
- Больше нет никаких «мы».
- Значит… Все кончено?.. – во рту пересохло настолько, что Падалеки сам себя едва расслышал.
- Да.
- А как же… Наш мир… Таким, как мы захотим… - еле слышно прошептал Падалеки, чувствуя, как горло перехватывают болезненные спазмы.
Дженсен отреагировал быстро, точно у него давно был готов ответ на этот вопрос. Словно он тоже спрашивал себя об этом.
- Я надеялся, что у нас получится. Прости. Я ошибся.
Джаред поднял голову, начиная понимать, что сейчас видит Дженсена в последний раз. Так близко – и так недосягаемо далеко.
- Я не смогу без тебя… - сорвалось с губ глупое и бесполезное признание, а в голове, казалось, метался, заходясь хриплым воем, смертельно раненный зверь.
Смотреть и запоминать, так, чтобы до мельчайшей черточки, чтобы навсегда сохранить в памяти, потому что это неизбежно - вновь и вновь думать о нем, неважно, бессонными ли ночами или в чужих объятьях… Чертовы слезы, они мешают, лицо Дженсена расплывается; Джаред знает, что это лишь дело времени - скоро предательница память превратит его черты в размытый образ, который можно будет примерить на кого угодно, и даже почти поверить в сходство. Он уже терял его однажды, он знает, как это будет… А значит, сейчас смотреть и запоминать, смаргивая слезы, и к черту, что мужики не плачут. Он вечный ребенок, ему можно. А слезы – они просто мешают смотреть.
То, что ресницы Дженсена дрогнули, и в глазах промелькнула глухая, звериная тоска - это показалось. Это все из-за слез. Потому что его голос остался ровным.
- Сможешь. И так будет лучше для нас обоих. Прощай, Джаред.
Джаред опустил глаза. Не потому, что он запомнил. Просто не было сил больше смотреть. Иначе все могло закончиться истерикой. А это уж точно не нужно ни одному из них.
Джаред даже не пошевелился, когда Дженсен оторвался от стены и, положив что-то на стол, вышел из номера, бесшумно прикрыв за собой дверь.
…На следующий день пожилая горничная-мексиканка долго крутила в пальцах обнаруженную на столе в 132 номере мужскую золотую печатку с черным камнем, потом собралась с духом… и вернула ее на место, со всей присущей ее родному языку экспрессией высказавшись по поводу разных, прости господи, нехороших людей, которые разбрасывают такие вещи где ни попадя, причем не иначе как с единственной целью – ввести в искушение порядочную женщину.

***

Джаред сам толком не знал, что привело его в кампус. Ему просто действительно было больше некуда идти. Впервые в жизни Падалеки ощущал себя абсолютно одиноким, это он-то, казалось бы, давно привыкший жить в дороге и только изредка общаться с друзьями по телефону. Возможно, это потому, что никогда прежде он не попадал в такую ситуацию - на месте его больше ничего не держало, а уехать не было сил. И поговорить было не с кем. То есть вообще. Нет, Брок звонил за последние два дня четыре раза, и, похоже, объяснения Джареда, что возвращаться он не собирается, его мало устраивали, потому что каждый следующий звонок неизменно начинался с вопроса о том, когда Падалеки прекратит валять дурака и вернется домой. Только Джаред не мог и не хотел никуда возвращаться по той же простой причине, по которой никак не мог найти в себе достаточно сил, чтобы уехать из ЭлЭй вообще – вдруг Дженсен одумается. Просто – вдруг.
Морган звонил раз пятнадцать в первый день, а потом прекратил. Слава богу, а то Падалеки уже всерьез подумывал о покупке новой симки. Или, что более логично – телефона с возможностью создания «черного списка». Потому что номер терять не хотелось… Мало ли что. Ну, вдруг.
От звонка Чаду его удерживало отчаянное нежелание слышать вполне предсказуемое «я предупреждал». А если уж совсем честно - он вообще не хотел с ним разговаривать. Пожалуй – тоже впервые в жизни. Потому что о чем может гей, которого мотает по стране, как кусок дерьма по пляжу во время прилива, разговаривать с женатым гетеросексуальным отцом маленького ребенка, совладельцем гаража с автомастерской, и почти хозяином купленного в кредит дома. Они - разные. Слишком. Черт, кажется, Джареда уже можно смело показывать в зверинце – потому что других существ одной с собой породы он не встречал. Никогда.
И вот теперь он стоял неподалеку от дома Дельта Тау, прислонившись плечом к узловатому стволу старого дуба, и курил, выдыхая аккуратные колечки дыма. Хоть какое-то занятие. За те два часа, что он здесь торчит, увидеть Дженсена ему так и не удалось. Он не собирался к нему подходить, честно, даже показываться ему на глаза - и то не планировал. Просто хотел увидеть. Хотя бы издалека. Наверное, чтобы напомнить самому себе, какого черта он до сих пор делает в этом проклятом городе.
За спиной раздалось деликатное покашливание.
Джаред спокойно подумал, что если сейчас его попросят затушить сигарету, он с удовольствием подчинится. И забычкует окурок прямо о лоб ревнителя чистоты воздуха.
Кто-то со вздохом прислонился к дереву с другой стороны. Джаред равнодушно посмотрел в ту сторону.
- А, это вы.
Интересно, каким образом Майкл Розенбаум умудряется почти всегда сохранять на своем лице выражение искренней удовлетворенности этой жизнью? Впрочем, ему-то с чего быть ею недовольным…
- Прекрасная погода, мистер Падалеки, не находите?
Погода как погода. Лично для Джареда сейчас шел мелкий осенний дождь.
- Не нахожу.
- Огонька не будет?
Джаред удивленно приподнял бровь, увидев в руках Майкла пачку каких-то тонких, откровенно бабских сигарет. Ну и кто после этого педик?
- Могу угостить Мальборо, - неожиданно для самого себя буркнул Падалеки, протягивая зажигалку.
Розенбаум весело отмахнулся.
- Да что вы, спасибо, конечно, но из меня тот еще курильщик. Для меня и эти слишком крепкие.
- Тогда зачем? И вообще, я думал, в братстве не принято.
Майкл вполне уверенно затянулся, заставляя Джареда усомниться в искренности собственных слов относительно навыков курения, впрочем – искренность и Розенбаум… Даже звучит как-то странно.
- Запретный плод, мистер Падалеки, - хитро прищурился Майкл, выдыхая струйку дыма. – На самом деле, у нас курят почти все, только почему-то упорно скрывают это друг от друга. – И, вообще без перехода, резко и серьезно: - Вы ведь понимаете, что своими визитами сюда лишь компрометируете его еще больше?
Странно, но этот вопрос вообще не отозвался в душе никакими эмоциями.
- Никого я не компрометирую, - устало произнес Джаред, вновь устремляя взгляд на дом братства. – Я просто стою и курю.
Розенбаум хмыкнул и ничего не ответил.
Около минуты они дымили молча, а потом Падалеки все же решился задать вопрос, который неожиданно сформулировался у него в голове накануне днем, почему-то в тот самый момент, когда он, бездумно гоняя по Пасифик-Кост-Хайвей, выполнял коронный тройной обгон по встречке на повороте.
- Что вы на самом деле собираетесь с ним сделать, Майкл?
Розенбаум почти естественно поперхнулся дымом.
- Не понял.
- Все вы поняли.
- Его простили. Действительно простили. И братство выступит в его защиту. Разумеется, если не вмешаетесь вы, и это не приведет к очередному показательному выступлению. Тогда даже я не смогу его спасти.
- А вы его спасли?
- Можете думать об этом все, что вам угодно.
- Имейте в виду, я убью любого, кто причинит ему вред.
- Я это уже слышал. И, простите, но в вашем исполнении это всего лишь громкие слова, мистер Падалеки. Потому что сами вы все еще живы.
Видимо, Розенбаум и Эклз все же хищники одной породы. Уж очень схожая манера атаковать – быстро и больно. Может, Дженсен действительно, сам того не подозревая, встретил своих? Настоящих. Тех, кого он будет понимать, и кому сможет верить…
Та-ак, вот только не при Майкле. Если сейчас Джаред взвоет и начнет разбивать кулаки об этот гребаный дуб, получится некрасиво.
Зазвучавшая неизвестно откуда надрывно-трагическая музыка настолько соответствовала внутреннему раздраю Джареда, что тот вздрогнул и покосился на Розенбаума, дабы убедиться, что не он один слышит эти рвущие душу аккорды. Разбирайся Падалеки в классической музыке хоть немного, он обязательно узнал бы «Реквием ре-минор» Моцарта.
- Вам никогда не приходило в голову, что телефон был создан исключительно ради дурных новостей? – невозмутимо ответил на его немой вопрос Розенбаум и извлек из кармана мобильный. – Я отвечу, вы не возражаете?
Падалеки раздраженно передернул плечами. Позер чертов.
- ...разумеется, дорогая. Представь себе. Да, и сегодня тоже, - быстрый веселый взгляд в сторону Джареда. Падалеки нахмурился. – Даже не знаю... Дорогая, я слишком джентльмен... Да, но принципы есть принципы. Услуга за услугу, пойдет?.. Ну, полагаю, об этом мы договоримся. Что?.. Я сделаю лучше. Я передам ему трубку.
Майкл ослепительно улыбнулся и протянул телефон Джареду. Тот ответил злым вопросительным взглядом исподлобья.
- С вами хочет поговорить мисс Данниль Харрис, - любезно пояснил Розенбаум. – Полагаю, вы не собираетесь огорчать леди отказом.
- Для этого я слишком джентльмен, - сквозь зубы процедил Джаред, выхватывая у него телефон. Майкл одобрительно усмехнулся.
- Слушаю.
- Мистер Падалеки? – ровный голос, вежливая интонация.
Наверное, это правильно – раз уж Эклзу комфортно рядом с этой девушкой, их голоса и должны звучать похоже, одинаково спокойно и равнодушно. Спокойствие и равнодушие – вот девиз мира, который выбрал Дженсен. Ради которого отказался от него, Джареда.
- Мисс Харрис?
- Мистер Падалеки, я хотела б поговорить с вами. Лично. Надеюсь, вы найдете возможность уделить мне немного времени, поверьте, я не собираюсь злоупотреблять вашей любезностью.
Джаред горько усмехнулся. Он в жизни не сумеет подобрать правильные слова, чтобы отказать в той же манере, изысканно и элегантно. Да и не хочет он отказывать, если уж совсем честно. Ему просто все равно.
- Разумеется, мисс Харрис.
- Кафе Lost Souls, в девять, вас устроит?
- Вполне.
- Это в Даунтауне, четвертая вест-стрит...
- Я найду.
Пауза.
- Спасибо, мистер Падалеки.
- К вашим услугам, мисс Харрис.
Осталось только вежливо дождаться, пока леди отключится первой.
Джаред вернул телефон Майклу и неожиданно натолкнулся на серьезный внимательный взгляд.
- Что? – невольно вырвалось у Падалеки.
Блин, он реально только моргнул, и вот уже глаза Розенбаума вновь лучатся безмятежностью и доброжелательностью.
- Ничего. Рад был повидаться с вами, мистер Падалеки.
Майкл уронил сигарету, раздавил окурок каблуком, и неторопливо убрал телефон в карман. Потом кивнул и пошел прочь.
Джаред пожал плечами и снова устремил взгляд на дом братства. Черт, если даже Дженсен появлялся, он вполне мог это пропустить...
- Кстати, мистер Падалеки.
Ну что еще?
Впрочем, стоило повернуться и посмотреть вслед Майклу, хотя бы ради того, чтобы на секунду увидеть, кто на самом деле скрывается под маской умиротворенного и вечно довольного собой интригана. Холодный жесткий взгляд. Кажется, Джаред уже видел его таким, в их самую первую встречу. Зверь. Хитрый, незаметный... и опасный. Одной породы с Эклзом. Похоже, Дженсен действительно нашел свою стаю.
- Я не хотел вам об этом говорить, но... Уезжайте из города. И быстро. В братстве простили Эклза. Не вас. И еще одно. Даже не вздумайте вымещать свою злость на той леди, с которой вы только что разговаривали. Поверьте, мистер Падалеки, если вы ее расстроите... Короче, не советую.
Джаред провожал Розенбаума взглядом, пока тот не вышел на дорожку и не скрылся за кустами.

***

Джаред провел в кампусе весь день, наблюдая за домом братства и начиная чувствовать себя неотделимой частью того самого дуба, под которым сначала стоял, а потом сидел. А еще его впервые за два дня начало понемногу отпускать; не иначе, есть доля истины в убеждениях тех чудаков, которые так любят обниматься и разговаривать с деревьями. С другой стороны... может, просто настало время.
Эмоциональное оцепенение постепенно сменялось болью и тоской; в голове появлялись первые мысли.
К своему огромному удивлению, Падалеки понял, что чувство вины уже не является столь всепоглощающим, как раньше. Джаред едва не рассмеялся, когда до него дошло, что все большее место в его душе занимает обида. И скорее на Дженсена, нежели на себя.
Когда он вернулся в мотель, чтобы переодеться, чувство обиды уже пересилило все остальные эмоции.
Комната показалась как никогда пустой и холодной. Джаред посмотрел на себя в зеркало, снимая куртку, и внезапно необыкновенно четко сформулировал для самого себя, что именно его гнетет больше всего.
Дженсен даже не попытался его выслушать. Он просто принял решение - и поставил Падалеки перед фактом.
Да, они разные. Да, они не всегда могут понять друг друга на уровне логики и рассудка – но они друг друга чувствуют, что бы там Эклз себе не думал. Просто Дженсен то ли не знает, то ли не хочет признавать – когда он не пытается все обдумать и рационализировать, он тоже способен отвечать на вопросы, которые Джаред еще не задал, предугадывать его желания, читать по глазам. Понимать – это не всегда значит быть в состоянии объяснить; иногда достаточно просто интуитивно, неосознанно чувствовать. И верить тоже можно по-разному – для Джареда вера никогда не предполагала наличие доказательств, и Дженсен охотно позволял верить так в себя – истово, не задавая вопросов; почему же ему самому нужны постоянные подтверждения, и достаточно одной ошибки, чтобы доверие было напрочь разрушено?..
Джаред с горечью подумал, что если бы они поменялись местами... Он бы простил.
А дальше мысли вообще замкнулись лентой Мебиуса – раз Дженсен с такой легкостью от всего отказался, нетрудно предположить, что он просто соблазнился вновь открывшимися перспективами... Но это значит, что Джаред вообще ни в чем не виноват. Потому что он лишь сделал так, что жизнь Эклза повернулась к лучшему.
Падалеки тряхнул челкой, словно пытаясь разогнать вообще все мысли к чертовой матери. Ладно, нельзя заставить нуждаться в себе. Он это всегда знал. Раз он больше не нужен – он уйдет. Ничего, однажды он это пережил. Не сломается и сегодня.
Поскольку он имел все основания предполагать, что Данниль назначила ему встречу в месте, по меньшей мере, приличном, Джаред был вынужден одеться соответственно. Застегивая бежевую рубашку от Кавалли, Джаред заметил отсутствие одной пуговицы. Челюсти тут же свело судорогой. Правильно, не обладай Джаред крайне полезным навыком быстро и ловко раздеваться, Дженсен тогда вообще разорвал бы эту дурацкую двухсотдолларовую обновку на хрен. Ну что ж, хотя бы в сексе им было действительно хорошо вместе. Спасибо и на этом.
Падалеки понял, что возвращается к мысли о том, что в этом городе ему больше делать нечего. Дорога развеет тоску и приглушит боль; случайный собутыльник в придорожном баре позволит облегчить душу; какой-нибудь симпатичный парнишка столь же неправильной ориентации, как и он сам, подарит жаркую ночь.
У него тоже есть жизнь, в которую можно вернуться. Что он и сделает. И пошел к черту этот блядский Лос-Анджелес.

***

Кафе Lost Souls оказалось на удивление непретенциозным местом, и, зайдя в полутемный зал без десяти девять, Джаред подумал, что вполне мог бы обойтись без переодевания. Впрочем, последнее время он только и делает, что громоздит одну глупость на другую, удивляться тут нечему.
Он занял столик в углу, принципиально сев спиной ко входу. Захочет – узнает. А ему самому просто до тошноты не хотелось видеть эти умиротворенные лица вокруг, лица людей, которые просто зашли опрокинуть по кружке пива после работы, перед тем, как отправиться домой, где их кто-то любит и ждет. Пусть, блин, это даже будет кошка. Или собака. Да хоть рыбки, по крайней мере, все лучше, чем пустой холодный номер мотеля.
- Мистер Падалеки?
- Ну.
При виде Данниль, опустившейся на стул по другую сторону столика, Джареду захотелось удавиться. Блядь, ну можно было хотя бы обозначить дресс-код, ну вот че он как полный придурок, весь такой белый и нарядный? Могла бы намекнуть, что придет в джинсах, он бы тоже не стал заморачиваться...
Несколько секунд они сидели молча – Джаред упрямо смотрел в свой стакан с джином, Данниль, как он подозревал, разглядывала его. Хорошо, он может хотя бы попытаться быть вежливым.
- Что вам заказать? – буркнул Падалеки, не поднимая глаз.
- Благодарю вас, я сама.
Да не вопрос.
Данниль подозвала официанта и заказала ром-колу. Джаред мысленно хмыкнул.
- Я так понимаю, вы и есть та самая школьная любовь Дженсена?
Падалеки медленно поднял голову. Ну что ж, похоже, в отличие от Розенбаума, мисс Данниль Харрис вполне способна обойтись без разговоров о погоде, уже неплохо. Хотя формулировка, по меньшей мере, интересная; Джаред сам не понял, почему его словно кипятком обдало – то ли от того, как Данниль его назвала, то ли от мысли, что, оказывается, Дженсен тоже кое с кем откровенничал.
- Он что-то рассказывал об этом? – негромко спросил Джаред.
Лицо девушки осталось бесстрастным.
- Я вас умоляю, мистер Падалеки. Он никогда ни о чем не рассказывает, вы же знаете. Просто, когда слишком много выпьет, иногда проговаривается. И тем самым дает повод для размышлений.
Почти откровенно, но явно недостаточно.
- С чего вы взяли, что это я?
Данниль усмехнулась.
- Ну а кто еще мог рассказать столько интересного о его бурном прошлом? Вам нужно было бы поить его месяц, чтобы вытащить столько подробностей.
Очень смешно.
- Ну, а на самом деле?
Улыбка Харрис стала почти любезной.
- Майкл наводил про вас справки.
Блин, ну вот кто бы сомневался.
- Чертов Facebook, - с усмешкой покачал головой Джаред.
Данниль понимающе кивнула.
Ладно, вот теперь можно самому задать пару вопросов. И не надо думать, что Джаред по-прежнему настроен быть доброжелательным.
- Как я понял, вы с мистером Розенбаумом большие друзья?
Даже глазом не моргнула, стерва.
- Майкл в меня влюблен, я отношусь к нему с большой симпатией – наверное, на выходе получается именно дружба.
- Тогда почему вашим женихом является Эклз, а не он?
Полнейшая невозмутимость. Джаред понял, что начинает испытывать нечто, напоминающее уважение.
- Потому что если Майкл когда и женится, то на хорошей девушке из приличной еврейской семьи. Да и мой отец вряд ли позволит, чтобы его внуки носили фамилию Розенбаум, несмотря на то, что наши семьи, так сказать, из одной лиги. А Эклз… Он достаточно WASP, чтобы породниться с Харрисами, и вопросы ориентации тут большого значения не имеют.
- Даже если это ставит под сомнение сам факт рождения внуков?
Данниль иронично приподняла бровь, принимая вызов, и совершенно спокойно ответила, пригубив свой коктейль:
- Вы так считаете? Впрочем, в целом я с вами согласна - Дженсен действительно недостаточно бисексуален для появления на свет потомства естественным путем, поскольку предпочтительные для него способы проведения полового акта не предполагают возможности зачатия. Однако существуют методики, позволяющие избежать непосредственного физического контакта, полагаю, вы в курсе.
Блядь. Падалеки оставалось надеяться только на то, что, если он и покраснел – в полумраке бара это незаметно. Уважение из невольного грозило перерасти во вполне искреннее, потому что настолько решительно и однозначно Джареда не ставили на место уже очень давно. А уж то, как это сделала девушка из приличной, так сказать, семьи… Вот это, честно говоря, уже настораживало, если не пугало.
- А вы не боитесь со мной откровенничать, мисс Харрис? – все же не мог не поинтересоваться он. – Я ведь, как бы сказать, вышел из доверия.
- А я, мистер Падалеки, уже давно свое отбоялась, - неожиданно жестко отозвалась Данниль, и Джаред почему-то ей поверил. – И потом - полагаю, это была случайность, вы не собирались устраивать Эклзу аутинг.
Блин, даже это она понимает… Ревность вновь царапнула душу тонким птичьим когтем. Неужели Дженсен действительно настолько откровенен с этой девицей... Или это ее собственные предположения?
- Было бы лучше, если бы вместо того, чтобы убивать время здесь со мной, вы потрудились бы донести свои выводы до Дженсена, - сквозь зубы процедил Джаред, отводя взгляд.
- А почему вы думаете, что он считает иначе? – негромко отозвалась Данниль, пристально глядя в лицо Джареда. – Он в курсе.
Черт, а вот это уже реально было больно. Кажется, об этом ей доподлинно известно со слов самого Эклза. Блядь.
- Я сейчас, - буркнул Падалеки, резко вставая и отправляясь к стойке за новой порцией выпивки. Да, это выглядело невежливо, но еще хуже было бы выдать что-нибудь откровенно грубое. Джаред с ужасом понял, что стремительно сдает свои позиции, черт, да он реально уступает этой самоуверенной и наглой стерве со спокойным голосом и безупречными манерами. Хотя бы потому, что уже мысленно называет ее так, нервничает и злится. Это правило без исключений - что в игре, что в постели, что просто по жизни – в конечном итоге выигрывает тот, кто лучше контролирует свои эмоции, не позволяя им взять над собой вверх. Опять этот гребаный конфликт чувств и разума, причем Падалеки, кажется, привычно играет за заведомо слабейшую команду... Сердце тут же болезненно сжалось от непрошенной, но раздражающе справедливой мысли – в отличие от него, Данниль явно на стороне здравого смысла. Вместе с Розенбаумом. И... Дженсеном.
Падалеки не удержался, опрокинул одну порцию джина залпом, не отходя от стойки, и сразу заказал вторую, которую взял с собой. Наверняка заметила... Впрочем, черт с ней.
- Ну, теперь, когда мы познакомились, может, вы все же скажете мне, мисс Харрис, какого черта вы от меня хотите? – устало спросил Джаред, опускаясь на свое место.
Данниль смерила его задумчивым взглядом.
- Я хочу, чтобы вы, мистер Падалеки, оставили Дженсена в покое.
Джаред злобно усмехнулся. Ну надо же, какая неожиданность. Разливающийся по венам обжигающим теплом алкоголь придал уверенности, слова Харрис откровенно разозлили, и Падалеки внезапно почувствовал себя лучше. Вот только бабских советов ему не хватало.
- А вам не кажется, мисс Харрис, что вы лезете не в свое дело? – резко отозвался он.
Взгляд девушки стал тяжелым и предельно серьезным.
- Нет. Не кажется. И знаете, почему?
Джаред абсолютно не был уверен, что желает это знать, но с нарочито издевательской усмешкой кивнул. В конце концов, его желанием интересуются сугубо формально.
- Потому что последние шесть лет рядом с Дженсеном была я, и его жизнь, уж простите великодушно, это уже очень даже мое дело. Я не в курсе, что у вас там произошло в старших классах, да меня, если честно, это и не сильно волнует. Меня больше интересует будущее. Поскольку, когда вы сбежите, а это произойдет очень скоро, последствия все равно разгребать буду я. Причем мне опять придется начинать все с самого начала.
- Что именно? Прикармливать носителя правильной фамилии?
- Вытаскивать его из перманентной депрессии и периодических запоев. А когда пик одного совпадает с разгаром другого – прятать от него его гребаную бритву и выдавать таблетки по одной, но все равно не спать ночами, потому что он упрямая сволочь, и однажды вполне может завершить начатое.
- Я вас не понимаю…
Ложь, конечно, Джаред уже все прекрасно понял. Блядь, нет, не понял – почувствовал...
- Ну разумеется, не понимаете. Вам он точно о подобном никогда не расскажет, гордость не позволит; как же - он самец, он мужчина. Вы ведь видели шрам у него на руке?
- Дженсен сказал... это авария...
- Да, он всем так говорит. Чтобы однажды не запутаться. А знаете, как в действительности дело было? Три года назад он напился, залез в ванну и попытался вскрыть себе вены. Хорошо хоть вовремя опомнился и сам вызвал медиков, а потом не только сообразил наплести в госпитале что-то про несчастную любовь, но и позвонил мне. Пришлось в три часа ночи нестись в больницу, изображать страстное примирение влюбленных и оплачивать диагноз «реактивная депрессия», чтобы Эклза не упекли в психушку за попытку суицида. Его, правда, обязали посещать психиатра амбулаторно, но это привело лишь к тому, что спустя полгода он собрал все свои таблетки, и во время нашего очередного посещения Баннинга запил их бутылкой виски. На счастье, у меня машина сломалась, и я вернулась буквально через час после своего отъезда. Все равно едва не опоздала; когда его увозили в реанимацию, он уже впал в кому. Мистер Падалеки, вам все еще интересно?
Интересно Джареду не было уже давно. Практически, с самого начала. Он был ошарашен, растерян... и, да – немного испуган. Потому что героем рассказа Харрис мог быть кто угодно, только не Дженсен. Эклз не может, не должен вызывать к себе чувство слегка брезгливой жалости, которое возникает у большинства людей по отношению к самоубийцам, особенно неудавшимся. Только… откуда это ощущение неловкости? Почему, вместо того, чтобы проникнуться сочувствием, сильнее всего на свете Джареду сейчас хочется заткнуть уши и больше вообще ничего не слышать?
- Зачем он это делал?.. Он... объяснил?
Жесткая уверенная улыбка.
- Объяснил. Когда я объяснила ему, что в третий раз его будут лечить так долго, как необходимо, и там, где врачи сочтут нужным, пусть даже это будет помещение с мягкими стенами и решетками на окнах. Знаете, что самое интересное? Оба раза это было вполне осознанное решение, а спиртное – только для смелости, потому что на самом деле смерти он боится.
…«Не оставляй меня одного, ладно?.. Я боюсь, что не смогу проснуться» - внезапно всплыло в голове у Джареда, и он еще ниже наклонил голову, чтобы Данниль не заметила, как болезненно исказилось его лицо. Дженсен, ну как же так... Кто угодно, только не ты...
- ... но жить он не хотел еще больше, чем боялся умереть. Просто не видел больше смысла, понимаете?
- Нет.
- Он гей, но быть таким он не хочет. Он не понимает и ненавидит себя, свое тело, которое предает, и свой разум, который не в состоянии ему помочь.
...Рваное хриплое дыхание, переплетенные пальцы, глаза, стремительно темнеющие в преддверии оргазма, выдох – «Джаред!» – на пике, спокойствие и умиротворение – после...
- Это не так.
- Мистер Падалеки, сейчас он действительно сам на себя не похож, я никогда прежде не видела его таким. Ну, по крайней мере, так было до последнего времени. Вчера опять напился... Понимаете, даже если допустить, что он простит вас, пройдет совсем немного времени - и все вернется на круги своя; Дженсена вновь начнет разрывать на части от невозможности одновременно реализовать то, что он хочет, и принять свои желания как нечто правильное и естественное. Я не буду спрашивать, хотите ли вы быть рядом с ним в тот момент, когда он вновь начнет пить и ненавидеть уже не только себя, но еще и вас. Я спрошу немного по-другому – вы готовы к этому?
Джаред промолчал. Потому что это был самый честный ответ, который он был в состоянии дать.
- Вот именно. Как только начнутся проблемы, а они не просто начнутся, они будут действительно серьезными, вы быстро соберете вещи и сбежите, и, полагаю, вряд ли кто-то сможет вас в этом обвинить. Кроме меня, разумеется, потому что заботиться о нем опять придется мне. Понимаете, чтобы пройти рядом с человеком через такое, надо действительно в нем нуждаться. А Дженсен вам не нужен. На самом деле – не нужен.
- Вот именно этого я и не понимаю. – Слава всему святому, хоть немного отвлечься от этой темы! – Вам-то он на черта сдался? Неужели вы, мисс Харрис, не в состоянии найти себе нормального мужчину, с правильной фамилией и традиционной ориентацией?
Падалеки, наконец, решился поднять голову и посмотрел на Данниль. Ее лицо оставалось безучастным.
- Меня не интересуют мужчины, мистер Падалеки...
Джаред едва не рассмеялся. Вот оно что... Но Данниль продолжила:
- ...По крайней мере, кроме одного. Его зовут Бенджамин, ему десять лет и он живет в семье опекунов в Палм-Спрингс.
Джареду было сложно оценить, какие именно чувства отразились на его лице, потому что в первый момент до него реально не дошло, о чем говорит собеседница, и поэтому Харрис сочла возможным уточнить:
- У меня есть сын, мистер Падалеки. И когда мы с Дженсеном поженимся, мы усыновим его.
Падалеки непонимающе хмыкнул.
- Простите, конечно... Но если он уже ваш сын, на хрена такие сложности? Что, рожать, как вы выразились ранее, естественным путем, в вашей лиге считается дурным тоном?
Н-да, прозвучало так себе...
- Дурным тоном, мистер Падалеки, - жестко ответила Данниль, - считается родить в шестнадцать лет от темнокожего парня из Комптона, которого, плюс ко всему, посадили раньше, чем он узнал о рождении сына.
Падалеки залпом допил свой джин и закурил.
- Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь тратить время на поиски нормального, как вы это назвали, мужчины, который не только поймет меня и найдет общий язык с моим сыном, но и согласится посвятить свою жизнь воспитанию чужого ребенка. Все это есть в Дженсене. И поэтому я готова сидеть рядом с ним ночами, прятать бритву, давать таблетки, с одинаковой готовностью вытаскивать его из больниц и из кабаков, а также заниматься с ним таким сексом, каким он захочет. Потому что он никогда ни о чем меня не просил. Просто делал сам – прикрывал меня перед отцом, терпеливо дожидался в Баннинге, пока я съезжу в Палм-Спрингс, покупал Бену подарки на Рождество, вытирал мне слезы, когда казалось, что больше я так не выдержу. Он был добр ко мне и к моему мальчику, а значит – я расшибусь ради него в лепешку и перегрызу горло любому, кто причинит ему вред. Знаете, что самое смешное, мистер Падалеки? Я бы даже отпустила его. Если бы он нашел человека, который был бы в состоянии помочь ему примириться с самим собой – я бы сделала это, не задумываясь. Простите, но вы – не такой человек. Поэтому прошу вас в последний раз – оставьте его в покое. Я не позволю вам безнаказанно разбить ему сердце, надеюсь, это понятно?
Кажется, Джаред только теперь прочувствовал, что значит выражение «земля уходит из-под ног». Черт, или просто джин ударил в голову?.. В любом случае, весь мир как-то опасно накренился и грозил в любой момент придавить его своей тяжестью…
Слишком много впечатлений для одного вечера. Падалеки встал.
- Знаете, мисс Харрис, - негромко произнес он, - а ведь Дженсен решил расстаться со мной именно потому, что я слишком много болтал о его проблемах с тем, с кем не следовало. Странно, что вы решили последовать моему примеру.
Серьезный взгляд внимательный карих глаз. Джаред только сейчас понял, насколько она похожа на кошку.
- Вашему примеру? Мистер Падалеки, это вы – слишком много болтали. Я всего лишь осознанно дала вам ту информацию, которую сочла необходимой. И… Неужели вы так и не поняли? Дело не в том, что вы рассказали кому-то о прошлом и настоящем Дженсена. Просто он начинает понемногу приходить в себя. Он прекрасно знает, каково это - быть с ним рядом, и он понимает, что вы не справитесь. Он всего лишь пытается защитить вас, не дать вам взвалить на себя больше, чем вы сможете вынести. Если он вам дорог хоть немного – отнеситесь с уважением к его решению. Оставьте его в покое.
Джаред молча смерил девушку взглядом, развернулся и зашагал к выходу. Достаточно. К черту. Пока он не обдумает все, что услышал – он не желает слышать больше ни слова. Ни от кого. И видеть тоже больше никого не хочет. Точка.
Последнее, что он запомнил – как шел к камаро. А потом внезапно стало темно. Удара он не почувствовал - ну, и на том спасибо. Хоть какой-то бонус.


Глава 11.

Беспамятство почему-то всегда окрашено для Джареда в теплый красно-коричневый цвет, цвет запекшейся крови. Возможно, это сугубо индивидуальная фишка, а может, так бывает у всех, и существует какое-то невзъебенно научное объяснение этому феномену. Как бы там ни было – приходить в себя после удара по голове... Черт. Совсем недавно, выныривая на поверхность из очередного красно-коричневого небытия, он уже думал о чем-то похожем. Долбанный замкнутый круг – раз за разом делать одни и те же глупости, раз за разом терять Дженсена... Раз за разом получать по голове и отключаться. Пожалуй, жизнь значительно более скучная штука, чем хотелось бы.
Впрочем, мысль о новом сотрясении мозга, равно как и все параллельные недомысли, промелькнули в голове приходящего в себя Джареда слишком быстро, чтобы он успел всерьез за них зацепиться. Потому что уже в следующую секунду резкий едкий запах напалмом выжег воздух в легких и устроил короткое замыкание по всем рефлекторным дугам центральной нервной системы.
Нашатырь. Тот, кто хоть раз сталкивался – никогда и ни с чем не перепутает.
Джаред инстинктивно отдернул голову, распахивая глаза, ударился затылком обо что-то мягкое, все равно не удержался от стона и тут же зажмурился вновь, потому что на него стремительно летела какая-то тень.
- Очнулся?
- Да.
- Начинаем.
Металлический грохот, в котором Падалеки не сразу сумел идентифицировать звук закрывающейся двери автомобиля, отозвался болью в висках. Джаред с трудом открыл глаза вновь, и уперся взглядом в нечто, до боли напоминающее обивку салона камаро. Так, понятно, он лежит, согнувшись в три погибели, на заднем сидении, а летела на него возвращающаяся на место спинка переднего пассажирского кресла. А еще он понял, почему не может пошевелить ни руками, ни ногами – он связан, причем связан на совесть – один длинный синтетический шнур плотно перехватывает и запястья, и, судя по ощущениям, лодыжки, не давая толком разогнуться. Джаред дернулся, пытаясь перевернуться на спину. Блядь, да как они вообще умудрились запихнуть его сюда – тут и полчеловека не поместится, не то что целый Падалеки...
Его что, похитили? Блин, с Пэрис Хилтон, что ли, перепутали, кому он на хрен мог понадобиться?..
«...В братстве простили Эклза. Не вас».
Мороз по коже и струйка холодного пота между лопаток. Нет, только не это...
Джаред задергался еще отчаяннее; черт, надо выбираться, и чем быстрее, тем лучше. Угораздило же его купить трехдверное авто, с заднего сидения и в обычной ситуации вылезать неудобно, а уж связанным и контуженным... Окна как такового нет, до заднего стекла не дотянуться, путь один - через дверь. А значит – ухватиться за рычаг и откинуть кресло... Блядь, ага, ухватишься, как же, ебаный в рот, с этого гребаного насеста, когда руки связаны с ногами! Пиздец, надо было покупать седан. Нет, блядь, не седан – фургон!.. От особо резкого рывка закружилась голова, в глазах все поплыло. Верная камаро, подчас заменявшая дом, внезапно превратилась в мышеловку. Клаустрофобия запустила когти в сердце и сжала свои ледяные пальцы, запуская по телу волну лихорадочного, липкого страха; блядь, выбраться, выбраться, выбраться!..
Плеск жидкости по крыше, прозрачные струйки по стеклам. И, сквозь сожженную нашатырем слизистую – новый, самый страшный сейчас запах.
Бензин.
Зубы клацнули, из груди вырвался скулящий стон. Это нереально, это блядский кошмар, надо только собраться с силами и заставить себя проснуться. Новый отчаянный рывок - но все стало только хуже, потому что Джаред свалился на пол, застревая между сидением и спинками кресел. Он замер на миг, пытаясь взять себя в руки – и едва не потерял сознание, когда понял, что к вони бензина все более ощутимо примешивается запах дыма, а обостренный до предела слух уловил сухое потрескивание.
Он заблокирован в облитой бензином и подожженной машине. Он умрет. Медленно. Мучительно. Прямо сейчас.
Тот, кто перед лицом неминуемой ужасной смерти сохраняет хладнокровие – просто не успевает в полной мере прочувствовать, что его ожидает; так сказать, последний милосердный подарок от подсознания, которое блокирует разрушительную для психики информацию. С другой стороны, это действительно повышает шансы на спасение – тот, кто контролирует себя... Ну и так далее.
Падалеки и контроль... Старая история. А значит, шансы Джареда сейчас можно смело считать равными нулю.
Отупляющий, животный ужас волной прокатился по сознанию, сметая на своем пути все лишнее, все человеческое. Все, что может помешать выживанию с точки зрения древнейших животных инстинктов. Все, что действительно может помочь спастись, потому что загнанный, обезумевший зверь никогда не найдет выхода из ловушки, придуманной человеком.
Он уже не вполне понимал, где находится, почему связан, где выход и главное – как до него добраться. Но жить хотелось с каждой секундой все сильнее, а значит – с рычанием грызть веревки и выворачивать запястья, затягивая узлы еще туже, биться всем телом о спинки передних кресел, напрочь забыв о рычагах, и с каждой секундой все больше погружаться в бездну безумного, беспросветного отчаяния, потому что помощи ждать неоткуда, а смерть уже смеется в лицо, и она пахнет бензином и гарью.
Воздуха становилось все меньше, легкие горели так, словно до них уже добрался полыхающий снаружи огонь. Шум в ушах, привкус крови из прокушенной губы - во рту...
Джаред уже почти потерял сознание, задохнувшись, когда дверь внезапно распахнулась, переднее кресло ушло вперед и сильные руки вцепились в его плечи.
- Тащи!!!
Дышать, дышать, дышать!.. Кажется, его бросили на асфальт и угостили парой пинков, все это неважно, главное – дышать...
Они смеются. Неестественным громким смехом, в котором нет ни радости, ни веселья – лишь эйфория наркотического опьянения.
- Откати подальше, ща рванет!..
- Бля, сука, я брови спалил... Нах, не рванет.
- Рванет!
- Не рванет!
- На полтинник!
- Ок. Сначала гони двадцатку – он не выбрался.
- Бля, надо было дать ему время!
- Гы-гы-гы, пока рванет, да?!
Их трое – двое пререкаются, третий просто стоит, заворожено глядя на горящую машину. Пустынная улица, почти шоссе, по обе стороны – темные здания, похожие на склады.
Новый голос откуда-то из-за спины и короткий приказ.
- Достаточно. Сюда его.
Джареда подхватили подмышки, и, оттащив немного в сторону, вновь уронили на тротуар. Блядь, вот теперь это было больно.
- Привет от любовничка, педик.
Вспышка сигареты осветила лицо наклонившегося к Джареду парня, и Падалеки даже не удивился, разглядев в его остекленевших глазах абсолютную, мертвую пустоту. Впрочем, удивление – слишком сложная эмоция для того, кто только что едва не сгорел заживо в своей собственной машине. Отступивший было страх накатил второй волной цунами, и был уже совсем другим – этот страх парализовывал, лишал воли и желания сопротивляться. Пусть лучше убьют здесь, только не обратно. Не в огонь.
- Ты меня слышишь, а, членосос? Кивни, если слышишь.
Джаред и рад был бы кивнуть, но не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляда от наполненных холодным безумием темных глаз.
- Сейчас я, сучка, скажу, что должен сказать – ты обидел нашего брата, и пиздец тебе, блядина, за это. Но раз уж мы закончили с формальной частью, я задам тебе вопрос, который меня действительно интересует – слышь, гомик, а что, с мужиком, это реально не как с бабой? Девку ведь тоже в жопу можно, действительно есть разница?.. Ты вообще девку в жопу пробовал?
Джаред не понимал, о чем его спрашивают. Наверное, так чувствует себя ослепленный светом фар лесной зверь, замерший перед летящим на него внедорожником – когда на тебя смотрит смерть, это завораживает. Это почти красиво.
- Да ты меня не слушаешь, сука.
Удар в лицо – и Джаред, не удержавшись, завалился набок. Странное дело, почему-то его отрезвила не столько боль от оплеухи, сколько ощущение холодного асфальта под щекой.
- Сиди ровно, проблядь драная. Поднять!
Оказывается, есть еще трое. Испуганно жмутся друг к другу, но приказ выполняют.
- Слышь, педик... Я бы и у Эклза спросил, только не ответит, сука... У вас кто кому вставляет?
Новая сигарета. Новая вспышка света озаряет безупречно правильные черты, во взгляде мечтательность.
- Я бы, пожалуй, Дженни тоже вставил... Ну, или тебе. Раз уж вы, сучки, от этого так претесь – в этом же что-то есть, верно?
На самом деле, ему не нужны ответы. Не в его нынешней системе координат. Столь же отрешенный взгляд Падалеки временами видел у Брока, правда, Келли в такие минуты мечтал о чем-то вроде воздушного змея из стикеров...
Короткий сухой щелчок – и к шее Джареда прижалось обжигающе холодное лезвие. Бритва?.. Болезненный укол чуть ниже уха дал знать, что нет. Просто нож. Пожалуйста, пусть у них мозгов не хватит повесить его убийство на Дженсена, пожалуйста...
- Ты бы знал, педик... Жить – это так скучно. – В тихом голосе – тоска и обида, лезвие с нажимом проходит по горлу. – Скучно и бессмысленно, разве нет? Может, мне тоже надо начать драть мужиков, как ты считаешь?..
Прикосновение стали отзывается нервной дрожью по всему телу – с этим ничего не поделаешь, это физиология.
- ...или просто взять и перерезать тебе горло? Ты себе не представляешь, насколько давно я хочу попробовать, как это – убить человека. Только чтобы в полном контакте, стрелять – это совсем другой кайф, верно? А вот вспороть живот, чтобы кровь по рукам и в лицо... Ты пробовал кровь на вкус, педик? Не свою, чужую?
Лезвие скользит ниже, за ворот рубашки. Черт, этот парень не просто вмазан – он болен. И у него в руках нож. Охренеть, как все здорово.
Очень хотелось заорать, вот только в этом не было вообще никакого смысла.
- ...Вот и я нет... Но так тянет...
Резкое движение, лезвие вспарывает ткань и царапает кожу. Невольный вскрик получился беспомощным и жалким, однако неожиданно привел в чувство одного из тех парней, которые стояли чуть в стороне и выглядели откровенно встревоженными.
- Джастин, хватит. Никто никого не убьет, Веллинг ясно выразился – припугнуть, но не...
Тихий смех.
- А ты считаешь, он выглядит недостаточно напуганным? Сейчас поправим.
Сталь прошлась по коже быстро и аккуратно; Джаред дернулся не столько от боли, сколько от неожиданности, зато в глазах у него реально потемнело, когда парень медленно и задумчиво слизнул его кровь с лезвия. Блядь, а что если с психами, как с медведями – можно пытаться решать дело миром лишь до того момента, пока зверь не попробовал крови?
- Достаточно, Джей. Надо уходить, сейчас кто-нибудь копов вызовет, - подал голос второй парень, переминаясь с ноги на ногу и нервно оглядываясь по сторонам.
Парень с ножом нехорошо улыбнулся и внезапно резко придвинулся вплотную к Джареду, почти касаясь губами его уха, поглаживая лезвием по горлу.
- Знаешь, почему я не убью тебя сейчас? Уж точно не из-за кудахтанья этих ссыкух, мне одинаково положить и на них, и на этого недоумка Веллинга с его приказами. Я просто не хочу убивать тебя ради Эклза. Уж если ему приспичило – пусть делает все сам, я не собираюсь подчищать за ним дерьмо. Кстати, а что вы не поделили? Он был грубым, да?.. Ладно, похуй... Так вот, педик – сделай мне одолжение, настучи на меня копам, ладно? Тогда я найду тебя и убью ради самого себя.
Ослепительная вспышка, взрыв, от звука которого моментально заложило уши - и, падая вместе с Джаредом на тротуар, парень едва действительно не перерезал ему горло.
- Ие-ху!!! Бля-ядь!!!
- Ох ни хуя себе...
- Бля-как-она-шарахнула-мать-ее!!!
- Хартли, валим, быстро!.. Парни, по машинам!!!
- Бля-я-говорил-рванет!!!
- Рэнди, садись к ним за руль, они ща опять влетят!..
Открывать глаза не хотелось. Судя по ощущениям, на груди гигантской гадюкой устроился парень с ножом, которому категорически не шло мирное имя «Джастин», а острие этого самого ножа упиралось четко под подбородок.
- Слышь, педик... – проникновенный и веселый шепот. – Ты великоват для опоссума, не находишь? Не притворяйся, я же чувствую, как тебя трясет от страха. Когда человек без сознания – он ничего не боится.
Блядь, действительно, глупо.
Джаред открыл глаза и встретил горящий исступленный взгляд.
- Ты ведь сделаешь это, правда, педик? – В голосе надежда и почти мольба, лезвие ласково погладило кадык. – Ты заявишь на меня, верно? Ну, вот и хорошо. Ты очень вкусный. Мне понравилось.
Парень поднялся на ноги одним плавным движением, и Джаред едва удержал в себе облегченный выдох. Должно быть, он был уже реально на пределе, потому что даже не нашел в себе сил, чтобы испугаться, когда парень вновь наклонился к нему и взмахнул ножом, разрезая веревки на запястьях.
А потом улыбнулся и подмигнул.
Падалеки вновь закрыл глаза и откинулся на спину. Его тошнило, а еще страшно кружилась голова. И все. Никаких мыслей, никаких эмоций. Пустота.

***


- ... станет ли прозвучавший этой ночью на Норд-Лонг-Бич-Бульвар взрыв сигналом к новому переделу сфер влияния преступных группировок в Комптоне. И, пока пожарные не закончили свою работу, к сожалению, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть показания очевидцев, которые утверждают, что из горящей машины доносились крики – но, возможно, в новой войне банд уже появилась первая жертва.
Необходимая пауза, чтобы дать последний кадр, потом удар пальцами одной руки в раскрытую ладонь другой, ставя точку – и наконец-то можно закурить.
- Молодец, Гейл.
- А-а.
Гейл будет молодец, когда наконец-то переберется с KCAL 9 хотя бы на KTLA 5, и как страшный сон забудет эти долбанные Hot night news, призванные забить десятиминутную паузу сразу после полуночи, чтобы эти ублюдки из редакции спортивных новостей успели сходить попить кофе.
- Что по времени, Кен?
На самом деле он – Роджер Стивенс, но уж очень этот парень похож на слегка потрепанного жизнью приятеля Барби. Да он и не обижается. Привык.
- Три минуты.
- Ок. Общий план, потом зафиксируйся на той тетке с безумным взглядом, потом языки пламени и вон тот охренительный парень с брандспойтом.
- Который?
- Черт, Кен, это Лос-Анджелес, пора начать разбираться в охренительных парнях. Вон тот.
- Ок.
- Хорошо, сколько?
- Еще полторы минуты.
- Та-ак. Что с очевидцами?
- Ты босс.
И это охренительно радует. Интересно, кто из тех, кто сейчас самим фактом своего существования лишь подтверждает теорию, что тушение пожара – высшая форма того, на что можно смотреть вечно, будет в состоянии связать хотя бы пару слов на камеру?..
- Гейл... Взгляни.
Н-да, типаж. Ладно, пусть наркоман, но хотя бы белый. И до того, как повалялся по всем местным сточным канавам, даже был одет вполне прилично.
- Сэр, вы позволите задать вам пару вопросов? Вы видели, что произошло?
Парень поднял голову, и Гейл поспешно спряталась за спину Кена. Блин, промашечка вышла. В Комптоне нельзя верить даже цвету кожи, у этого придурка в глазах разума не больше, чем у последнего торчка из наркопритона. А еще он начинает ржать. Взахлеб, завывая и складываясь, как универсальный тул из ТВ-рекламы – в четыре раза.
- Бля, мне вот теперь только свою рожу в ящике засветить не хватало... Пиздец, а к Спрингеру позовут?.. Блядские копыта, да когда же все это кончится...
Похоже, Кен уже мысленно выстраивает картинку, уж очень залюбовался. Кстати, он прав, упускать такое лицо... все же профессионал – это навсегда. Но у них не так много времени. Значит, кулаком под ребра, возвращая к реальности, и – работать.
- Эй, леди.
Черт. У Кена на удивление крепкие бицепсы – есть за что схватиться, когда в спину бьет хриплый голос колоритного, но наверняка опасного парня.
- Четвертак не одолжите?
- Кен, дай ему доллар, - предполагалось, что это будет шепот, но наркоман за спиной услышал.
- На хуя мне ваш доллар, леди? Мне четвертак. Позвонить.
Ах да, те обломки пластика, что он вертел в руках – похоже, когда-то это было телефоном.
- Ке-ен...
Все же он правильный и надежный, этот Стивенс. Потому что разворачивается, спокойно и решительно, и осчастливливает парня всей мелочью, что нашлась в карманах. Пожалуй, можно будет закончить (или начать? как посмотреть) этот день чашечкой кофе. И совсем не обязательно в кафе...

***

- Бля, ну и какая сука пизды давно не огребала?..
- Брок.
- ...Джаред?
- Брок, я тут... в Комптоне... Блядь...
- Джей, что случилось?
- Я... Я в полном дерьме, чувак.
- Где ты?
- Брок, я...
- Где?..

***

- Майкл.
- Слушаю.
- Они опоздали. Хартли с младшими уехали буквально за пару минут до того, как появились эти ребята из новостей.
- ... Жаль. Что с парнем?
- Жив.
- Хм. Ему определенно везет. Его уже опросили копы?
- Нет. Он свалил почти сразу, но, полагаю, все равно засветился в репортаже.
- Что навело на такие мысли?
- То, что он попытался разбить камеру и зарядил в лицо оператору.
- Отлично. Свяжись с парнями, пусть запишут мне эфир. И возвращайся в кампус. Хорошая работа, Стен.
...
- Н-да, Падалеки... Ты на редкость убедителен в роли человеческого мусора с окраины гетто... Торквемаде точно понравится. ...Кевин? Вы записали?
- Да, Майкл.
- Хорошо. Эклз на месте?
- Э-э... Как бы да...
- Как бы?
- Его принесли час назад. Он... ну... Слегка не в форме.
- Понятно. Так, я хочу, чтобы, когда завтра он проспится, возле кровати его ждали аспирин и эта запись. Все понятно? Выполняй.

***

Остаток ночи скомкался, как кусок окровавленной марли в руках Брока, которым тот обрабатывал порезы на груди Джареда. Впрочем, раны, синяки и ссадины беспокоили Падалеки мало, а вот последствия сотрясения в этот раз определенно добавили жизни красок – первый раз его вывернуло еще в машине, Келли едва успел притормозить у обочины. С этого момента его мутило постоянно, периодически рвало – мучительно и сильно, а голова кружилась до такой степени, что было страшно оторвать её от подушки. В таком состоянии очень сложно страдать еще и морально, но Джареду и это удалось – каждый раз, когда он видел Брока (а видел он его не переставая, потому что Келли не отходил от него полночи, меняя пакеты со льдом на голове и поддерживая над тазиком), ему хотелось действительно умереть, потому что угрызения совести оказались еще более страшным испытанием, чем тошнота и головокружение. На самом деле, Падалеки просил Келли отвезти его в мотель, но тот лишь внимательно посмотрел на бывшего любовника и, выслушав категорический отказ обратиться в больницу, сухо заметил, что он сам ночевать черти где не собирается, а оставить Джареда в таком состоянии одного ему совесть не позволит. И вот Падалеки опять лежит на столь хорошо ему знакомой кровати в практически своей комнате, а Брок сосредоточенно и деловито делает все, чтобы облегчить его состояние. Блядь, ну это же надо быть таким моральным уродом, чтобы отталкивать от себя человека, когда у тебя все в порядке, но лишь только удача повернулась задом – моментально ползти к нему же в луже собственной блевотины, чтобы благосклонно дать возможность себе помочь.
Мысль о том, что другого выхода у Джареда не было, казалась смехотворной и обидной. Выход есть всегда, просто у Падалеки оказалось недостаточно мозгов и самоуважения, чтобы его найти.
- Джей, что, совсем херово? – Теплая ладонь проводит по лицу, вытирая слезы, в глазах присевшего на край кровати Брока - искренняя обеспокоенность.
Ебать, он еще и плачет. Впрочем, спасибо, что хоть не бьется своей многострадальной головой об стену, на самом деле – реально очень хочется. Ну почему этот ублюдок его не зарезал, блядь, почему он сам не зарезался, вместо того, чтобы позвонить Келли?
- Джей, постарайся поспать. Завтра ты мне расскажешь, что за хрень с тобой приключилась, и мы решим, что делать дальше, ок?
Ну вот и что тут можно сделать, только кивнуть и закрыть глаза.
- Если что, я здесь.
Падалеки приоткрыл глаза и увидел, что Брок устраивается в кресле.
- Кел... Тут хватит места.
Блядь, и вот как бы теперь объяснить, что в этом предложении нет никакого скрытого смысла, просто, с ростом Келли спать в кресле... А объяснения явно не помешали бы, потому что Брок криво усмехнулся и покачал головой, усаживаясь поудобнее.
- Прости, чувак, я не хочу, чтобы ты наблевал мне за шиворот.
Пусть так. Наверное, так действительно будет лучше.
Сон Джареда был тяжелым и поверхностным; по сути – это был один бесконечный, пахнущий смертью и дымом кошмар, нереальность которого осознаешь, но все равно не можешь с себя стряхнуть. Он стонал и метался по постели, пока теплые сильные руки не прижали к себе, и сонный голос Келли не проворчал на ухо:
- Спи давай. На Рождество подарю тебе плюшевого мишку, Падалеки, только прекрати скулить.
Все же Дженсен был прав. Он действительно вечный ребенок, впрочем – а какого черта? Пока чужое прикосновение и объятье, в котором нет и намека на секс, способно успокоить и прогнать дурные сны – это преимущество.
Джаред уткнулся лицом в грудь Брока и, вдохнув до боли знакомый запах, подумал, что теперь, возможно, наконец-то сможет нормально заснуть.

***

Утро не принесло облегчения – только тянущую головную боль и новые угрызения совести. На душе стало совсем хреново, когда Падалеки понял, что проспал всю ночь, прижимаясь к Келли так, словно больше всего на свете боялся его отпустить. А то, что он был уверен, будто это не Брок... Да кого, к чертовой матери, интересуют его жалкие оправдания. Пора взрослеть. И учиться не только правильно, но и честно оценивать мотивы своих поступков. Джареду было плохо и одиноко, и ему было абсолютно все равно, к кому прижиматься ночью. Так-то лучше. Это уже более похоже на правду.
Падалеки крепко закрыл глаза и притворился спящим, когда Брок зашевелился и осторожно сполз с кровати. Черт его знает, поверил он в его крепкий сон или нет, но из комнаты вышел, оставив приоткрытой дверь. Самым хреновым завершением вчерашнего дня было бы только совместное пробуждение в одной кровати, даром, что Джаред спал в брюках, а Брок вообще не раздевался; хорошо, что Келли это так своевременно понял. Все же Брок совершенно однозначно не заслужил такое наказание, как Джаред. А сам Падалеки… Он точно не достоин привязанности такого парня, как Брок. Черт, ну что ж за жизнь такая дурацкая, а?..
Минут через пятнадцать Келли вернулся, вынес пустой (слава те господи!) тазик, и устроился с книжкой в кресле.
Изображать из себя Спящую Красавицу и дальше было глупо.
- Кел.
- Ну?
- Ты на занятия не пойдешь?
- Нет. Джей?
- Что?
- Как ты?
Злость на самого себя требовала выхода, и больше всего хотелось резко огрызнуться, но, черт возьми – если грубость заслужил сам Джаред, совсем не значит, что такого обращения достоин Брок.
Падалеки со вздохом открыл глаза и ответил предельно честно:
- Плохо, Кел. Если уж совсем откровенно – то просто дерьмово.
Брок бросил на него внимательный взгляд и спокойно спросил:
- Расскажешь?
Одновременно захотелось зарыдать и рассмеяться. Опять что-то кому-то рассказывать? Черт, да после того, что случилось...
Впрочем – это ведь и его жизнь тоже, не только Дженсена. А еще... черт, да ему просто нужно выговориться.
- Я все испортил, Кел. Я просто в очередной раз все испортил...
Брок всегда был идеальным слушателем для постоянно сбивающегося с собственной мысли Джареда – он не перебивал и не задавал вопросов. Парадоксально, но Падалеки действительно так было проще рассказывать, особенно сейчас, когда думать было трудно, и с каждым словом голова болела все сильнее.
А еще Келли очень правильно реагировал.
- Мне жаль, - просто произнес он, когда Джаред замолчал.
- Мне тоже, - вздохнул тот, чувствуя, как на душе почему-то становится легче и немного разжимается тот стальной обруч, что намертво сдавил его сердце в ту ночь, когда Дженсен оставил на столе печатку и закрыл за собой дверь.
Падалеки внезапно пришло в голову, что, возможно, он зря всегда считал свою дурацкую потребность выплескивать эмоции на окружающих божьей карой – просто, когда чувств слишком много, у него не остается другого выхода. Он действительно не может по-другому. Иначе задохнется.
Джаред перевернулся на спину и уставился в потолок. Похоже, скоро у него будет достаточно наблюдений для создания собственного каталога «Потолки Лос-Анджелеса: взгляд со стороны».
- Ты заявишь в полицию?
- Нет.
- Почему?
- А смысл? Что это изменит? И потом – я верю этому парню. Он доберется до меня раньше, чем копы до него. Я... мне пока что хватило острых ощущений. Брок зашевелился, устраиваясь поудобнее.
- И что ты собираешься делать дальше?
Неловкий смешок.
- Ну, для начала заблокирую карточку, которую эти ублюдки у меня сперли и, готов поспорить, выбросили в ближайший мусорный бак вместе с бумажником...
- После.
В принципе, они уже оба знали ответ на этот вопрос. Просто... Джареду было действительно нелегко говорить об этом. Особенно с Броком.
- Я... я уеду, Кел.
- Куда?
- Не знаю. Сейчас я почти готов вернуться домой.
Пауза показалась не то чтобы неловкой… Но дальнейшее направление разговора напрашивалось, а обсуждать эту тему Падалеки не очень хотелось. - А как же... он?
- А он останется.
Блядь, ну просто мурашки по спине – похоже, он только что процитировал Лорен. Кстати, надо бы до отъезда не забыть позвонить Ники…
- Ты не собираешься узнать его мнение на этот счет?
Джаред закрыл глаза.
- Кел, я не хочу говорить о нем с тобой. Тебе… неприятно. Я знаю.
Молчание.
- Для меня никогда не было секретом, что он значит для тебя, Джей, так что стадия «неприятно» для меня в далеком прошлом. То, что я тогда сорвался… Я уже извинился. Если считаешь, что этого недостаточно – извинюсь еще раз.
- Кел, я не это…
- Падалеки, к тому же – я не собираюсь говорить о нем. Я собираюсь говорить о тебе. Улавливаешь разницу?
Джаред едва удержался, чтобы не вздохнуть – тяжело и обреченно. Он сейчас явно не в лучшей кондиции для серьезного разговора, но, черт возьми – кто сказал, что в этой жизни все будет складываться именно так, как тебе того хочется, и именно тогда, когда тебе удобно? А головная боль… Да хер с ней, с головной болью. И глаза уже можно открыть – все равно не поможет, реальность никуда не денется только оттого, что ты пытаешься ее игнорировать.
- Улавливаю.
- Тогда объясни, почему ты считаешь, что тебе лучше будет уехать?
В принципе, тут и думать долго не надо.
- Потому что если я останусь, очень скоро я не выдержу и опять начну искать с ним встреч.
- Что в этом плохого? Дай ему время, чтобы остыть, и полагаю...
Вот здесь уже придется объяснять то, что сам Джаред для себя еще толком не сформулировал.
- Кел, ты не понимаешь. Да и я, пожалуй, тоже; просто ты всегда держался слишком отстраненно от других людей, а я принял все как само собой разумеющееся, не особо задумываясь над истинным смыслом. Видишь ли – мы фрики, Брок. При любом раскладе, с какой стороны не посмотри - в глазах обычных людей мы фрики. Отклонение от нормы. Вся эта хрень с толерантностью и политкорректностью лишь подчеркивает то, что это лицемерное стадо считает неудобным сказать нам в глаза: мы – всего лишь занятный подвид человеческой расы, ошибка природы. Не такие. Не равные. Лично мне на это плевать, но вот Дженсен… Он всегда мечтал о нормальной жизни. И сейчас у него есть шанс… блядь, у него все еще есть шанс, несмотря на то, что я едва все не угробил. У него уже есть своя жизнь, которую он собирал по кусочкам: есть люди, которые его любят и защищают, с которыми он говорит на одном языке, и которых, готов поспорить, понимает с полуслова не интуитивно, а вполне осознанно. У него будет семья, возможно – даже дети. Рядом с ним будет женщина, которая готова его поддержать, у него будет работа, карьера… черт, да все у него будет. Я… понимаешь, я просто не имел права вламываться в его жизнь только потому, что мне так захотелось. И сейчас единственное, что я могу для него сделать – это действительно оставить в покое. В конце концов, эта история забудется, и он сможет жить так, как всегда хотел... Когда-нибудь все забывается.
Казалось, голова сейчас взорвется. А еще совершенно нестерпимым становилось желание завыть, несмотря на внутреннее ощущение абсолютной и беспросветной правоты собственных слов.
Голос Келли был тихим и ровным:
- Ты ведь понимаешь, что ему станет известно о нападении?
- Понимаю.
- И что, скорее всего, он попытается связаться с тобой?
Ну что ж, уж если говорить откровенно – так надо договаривать до конца, правильно?
- Это вторая причина, Брок, - негромко произнес Джаред, вновь закрывая глаза, потому что приглушенный шторами дневной свет внезапно показался нестерпимо ярким. – И не факт, что менее значимая. Я не хочу, чтобы он вернулся из жалости. Чтобы он стал разыскивать меня только потому, что мне, блядь, по голове настучали, а я даже ничего не смог сделать. Я не хочу – так. Понимаешь, я больше не могу позволить ему защищать меня. Кел, я отдаю себе отчет, как глупо и пафосно это звучит – но… черт, у меня тоже есть самолюбие. И теперь моя очередь сделать хоть что-то для него. Просто прислушаться к его желаниям – и оставить в покое.
Брок тяжело вздохнул.
- Джей, я не собираюсь тебя отговаривать…
«А жаль» - промелькнула в голове малодушная мысль, но, черт возьми – не так важно, о чем ты думаешь, если при этом у тебя хватает сил поступать правильно.
- …но об одном попрошу – не пори горячку. Вчера ты чуть не выблевал остатки своих мозгов, Джей, это не шутки. У тебя неслабое сотрясение, а значит, тебе нужно отлежаться, минимум неделю. Вот потом, если ты не передумаешь – я сам куплю тебе билет. Заодно и решишь, куда отправишься. Прости, что напоминаю – но ты теперь без машины, а в общественном транспорте обычно не лишним бывает знать пункт назначения. Кстати, у тебя хоть страховка есть?
Джаред усмехнулся. Искушение половинчатых решений – мог ли кто-либо когда-либо ему противиться?..
- Боюсь, такой ущерб она вряд ли покроет, - пробормотал он. – Разве что заявить об угоне...
Голос Брока стал откровенно ироничным:
- Падалеки, с твоей везучестью тебе только страховыми махинациями заниматься...
-Это точно, - вздохнул Джаред, зарываясь лицом в подушку. – Наверное, не стоит...
Это было странное чувство – одновременно презирать себя за слабость и быть безумно благодарным Броку за предоставленную отсрочку. Не то чтобы он допускал возможность изменить свое решение – просто есть мысли, к которым нужно привыкнуть. А мысль о том, чтобы даже не пытаться вернуть Дженсена... Он смирится с этим. Просто... не сразу. Главное, теперь у него есть на это время. Головная боль как-то незаметно утихла, и нестерпимо потянуло в сон – раз уж Джаред никуда не торопится, да ему еще и прописан постельный режим...
- В душ не хочешь сходить? – подал голос Келли. – Прости, чувак, но пахнешь ты очень так себе...
Джаред смутился.
- Не мог раньше сказать, - проворчал он, вылезая из-под одеяла, – ну, или хотя бы сформулировать как-нибудь более тактично.
Келли фыркнул и потянулся за книгой.
- Поаккуратнее там, - посоветовал он. – Если ты долбанешься головой о кафель, никакой билет тебе уже точно не понадобится. Разве что такой, знаешь – фигуральный, в один конец.
Джаред ничего не сказал и, покачав головой, поплелся в душ. Интересно, что с ним должно случиться, чтобы он, наконец, перестал в любой ситуации верить в лучшее, даже если вероятность этого самого лучшего уверенно стремится к нулю?..
Впрочем, стоило Джареду залезть в душевую кабину и включить кран, словно что-то перемкнуло в голове – вода вдруг отчетливо запахла бензином, в стуке капель по пластику Джаред расслышал треск огня, а еще он понял, что уже никогда не выберется отсюда, из этого тесного пластикового гроба...
Блядь!.. Удар – и боль в разбитых о кафель костяшках пальцев отрезвляет, удерживает на самом краю безумия. Ну уж нет, суки, не так быстро. Ни хрена он не спятит, если он чему и научился – так это быстро отпускать любые неприятные воспоминания, не зацикливаться на пережитом, не позволять негативному опыту становиться моральной травмой. И в этот раз он тоже справится. Не впервой. Джаред уперся руками в стену и замер, тяжело переводя дыхание. Саднили порезы на груди, а перед глазами стояло красивое и безумное лицо, освещенное огнем сигареты. Об этом он тоже забудет. И черт с ним, с правильными выводами и жизненными уроками. Он живет так, как умеет. И раз уж он не забивается в угол каждый раз, когда его в очередной раз проводят мордой по асфальту, то пусть лучше так оно и остается. Кто знает - может, только слепая, наивная вера в счастливый финал обладает властью действительно менять будущее, и причинно-следственные связи этого мира не столь очевидны и однозначны, как это принято считать?.. Вдруг для того, чтобы дождаться прихода кавалерии, для начала надо просто истово верить в ее появление?..
А еще веры Джареда должно хватить для того, чтобы уберечь от беды человека, который давно ни в кого и ни во что не верит. Черт, если этот больной ублюдок хотя бы попробует приблизиться к Дженсену...
Джаред все же притормозил на пороге ванной и обмотался полотенцем. А потом поднял с пола брюки и, замирая, обшарил карманы. Бинго.
- Брок, можешь дать мне трубку?
- Что случилось? – нахмурился Келли.
- Мобильный дай, я сейчас верну. Мне только сделать один звонок.
Брок пожал плечами и, окинув Джареда напряженным взглядом, отправился за телефоном. Падалеки крутил в пальцах вынутую из собственной разбитой трубки симку и думал о том, что собирается сказать единственному человеку, в чьих силах реально защитить Дженсена от Джастина Хартли. По крайней мере, Джаред очень хотел верить, что он в силах. Потому что если нет... Ладно, все проблемы – по мере поступления. Точка.
Келли молча вручил Джареду свой LG и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
- Спасибо! – запоздало крикнул Падалеки и стал вынимать аккумулятор.
Мобильный загружался так долго, словно обладал собственным разумом, и был настроен откровенно поиздеваться.
Джаред не успел залезть в список контактов, когда телефон сообщил об смс. Пальцы почему-то похолодели, когда Джаред открывал сообщение, оказавшееся лаконичным уведомлением от оператора:
«Этот абонент звонил 1 раз, последний – сегодня 12:10. От: Дженсен».
В груди что-то оборвалось, потому что – да, Дженсен знает и ему не все равно... но так будет только сложнее.
Джаред на всякий случай проверил автоответчик – пусто. Ожидаемо.
Он постарался взять себя в руки и набрал номер, который собирался.
Майкл ответил, когда Джаред уже готов был повесить трубку и перезвонить еще раз.
- Мистер Падалеки.
- Мистер Розенбаум.
- Мистер Падалеки, надеюсь, вы не сочтете меня невежливым, если я попрошу вас перейти сразу к сути дела? Ради удовольствия пообщаться с вами я был вынужден покинуть аудиторию в разгар интереснейшей лекции профессора Белла; надеюсь, вы поняли, что это намек, и я хотел бы как можно быстрее вернуться обратно.
- Мистер Розенбаум, я собираюсь уехать из Лос-Анджелеса.
- О, так вы звоните, чтобы попрощаться? Как мило... Ну что ж, я тронут. Прощайте, мистер Падалеки.
- Более того, я готов пообещать вам свое молчание.
Короткий смешок.
- Это прекрасно, но, на мой взгляд, немного запоздало, не находите?
- Не нахожу. Так вот, у меня есть одно условие – мне нужны гарантии безопасности Дженсена Эклза.
Вот теперь Майкл не удержался и фыркнул в голос.
- Боже, мистер Падалеки, пожалуй, мне вас будет искренне не хватать. Вы такой забавный.
- ... В свою очередь я готов гарантировать свое молчание относительно некоторых пикантных фактов биографии той леди, в судьбе которой вы принимаете столь живое участие.
Пауза. Температура явственно упала на добрый десяток градусов.
- Я сильно сомневаюсь, мистер Падалеки, что вы располагаете необходимой информацией для столь громких заявлений.
- Мистер Розенбаум, поверьте, меня не затруднит провести в Палм-Спрингс небольшое расследование. История может получиться очень трогательная, с таким милым расистским душком – вы не находите, что в двадцать первом веке обеспеченной семье отказываться от ребенка только по причине юного возраста матери и неправильного цвета кожи отца, это слегка неполиткорректно? Домохозяйки будут рыдать, обещаю.
Голос Майкла стал серьезным и слегка задумчивым. Нехорошим. Опасным.
- Вы пойдете на то, чтобы злоупотребить доверием дамы, мистер Падалеки? Вам не кажется, что это не слишком порядочно?
Джаред рассмеялся.
- Это так занятно, слышать о доверии и порядочности от вас, мистер Розенбаум...
Отрывистые сигналы – сигнал параллельного вызова. Нет, не сейчас.
- Хорошо. Чего вы хотите?
- Безопасности для Дженсена.
- С чего вы взяли, будто ему что-то угрожает?
- Я имел сомнительное удовольствие познакомиться с мистером Хартли. И еще я просто не доверяю лично вам. Этого достаточно?
- Хм. Но вы все же готовы поверить мне на слово, если я пообещаю вам, что у нашего общего друга все будет хорошо, и что мистер Хартли не рискнет даже посмотреть в его сторону?
- Поскольку от его благополучия будет напрямую зависеть благополучие известной вам леди – пожалуй, я готов рискнуть.
Майкл еще раз хмыкнул – на сей раз почти доброжелательно.
- Вы пытаетесь играть не в своей лиге, мистер Падалеки, - негромко заметил он.
Джаред вздохнул. Он внезапно понял, насколько сильно устал.
- Мистер Розенбаум, я не собираюсь ни во что играть. Вышел уже из того возраста. Просто держите этого вашего спятившего питбуля от Дженсена подальше, и все будет в порядке.
Розенбаум негромко рассмеялся.
- Знаете, мистер Падалеки, мне почти жаль, что мы не встретились с вами при иных, более благоприятных обстоятельствах. Мы могли бы подружиться...
Ага, щас.
- Не думаю, мистер Розенбаум.
- Ну, как знаете, мистер Падалеки. В таком случае желаю вам всего наилучшего – мне пора вернуться на лекцию. Не хотелось бы пропустить заключительную дискуссию.
- Мы с вами поняли друг друга?
- Вполне, мистер Падалеки. Вполне.
Майкл вновь рассмеялся и нажал отбой.

***

Нельзя сказать, будто разговор с Розенбаумом на самом деле успокоил Джареда – скорее, он ощутил нечто вроде неловкости, словно действительно попробовал проявить себя в том виде спорта, о котором имел весьма смутное представление. Да и вообще он не был уверен, что у него хватит решимости выступить с какими-то разоблачительными заявлениями – накосячить по дурости, это всегда пожалуйста, но осознанно подставить девушку, которой небезразличен Эклз, и которая во всей этой истории сама скорее жертва… Оставалось только надеяться, что Майклу подобные сомнения незнакомы, и что симпатия к Данниль перевесит азарт игрока и желание поставить Дженсена на место, или что там их столь тесно связывает… Джаред почувствовал нечто, подозрительно напоминающее укол ревности, и мысленно сплюнул.
Он вздрогнул почти одновременно с телефоном – два новых сообщения. Ах да, пока он разговаривал, кто-то пытался до него дозвониться. И, кажется, он знает, кто…
Но действительность несколько разочаровала – первая смс ставила в известность о пропущенном звонке от Моргана, вторая принадлежала самому главреду:
«Джей, ты ведешь себя глупо. Перезвони мне. Тебя ищет Эклз.»
Плечи Джареда бессильно опустились. Чем дальше, тем нелепее. Блядь, он никуда не сбегал и не прятался, что значит – ищет? А главное – зачем? То есть, сам Падалеки в подобной ситуации не просто стал бы искать Дженсена – он бы давно его нашел… Но, с другой стороны – это не он развернулся и ушел просто потому, что так решил.
Все равно ощущать себя Золушкой в бегах было не просто странно – почему-то это было нестерпимо стыдно. Словно Джаред специально подставился этим уродам из братства, чтобы спровоцировать Дженсена на поиски. Черт, потому что, не будь этого идиотского нападения – Эклзу и в голову не пришло бы интересоваться его судьбой, тем более искать, и уж тем более - искать через Моргана...
Падалеки подумал, что задержаться в ЭлЭй на неделю – это была не такая хорошая идея, как показалось первоначально.
- Джей, если хочешь, я найду тебе какую-нибудь старую трубку, попользуешься пока. - Оказывается, Келли уже стоял на пороге, подпирая плечом косяк, и с тревогой смотрел на Джареда. – Что-нибудь случилось?
- Еще что-нибудь? – невесело усмехнулся Падалеки. – Да вроде нет, пока вполне хватает имеющегося.
Он решительно отключил телефон и вытащил сим-карту.
- Держи, - Брок бросил ему на колени свои старые спортивные штаны и футболку. – Я спущусь в прачечную, закину твои шмотки в машину. И вот, кстати…
Джаред с подозрением посмотрел на протянутую таблетку и недоверчиво покосился на Келли.
- Чувак, ты, конечно, извини, но брать из твоих рук таблетки без заводской упаковки немного противоречит моим жизненным принципам. Думаешь, мне самое время мультики посмотреть?
Брок усмехнулся.
- Спасибо за доверие, приятель. Это всего лишь лоразепам, тебе не помешает немного расслабиться. И – да, при сотрясении мягкие транки это самое оно.
Джаред вздохнул и подчинился. В конце концов, он и от мультиков сейчас бы не отказался… Хоть как-то отвлечься от реальности.
Надо сказать, что препарат действительно немного помог – заснуть Падалеки не заснул, но все же впал в состояние некого расслабленного отупения, когда мысли текут спокойно и вяло, все неприятности кажутся далекими и несерьезными, а по телу разливается приятное тепло.
Брок вернулся из прачечной и даже, судя по запаху, приготовил что-то поесть. От обеда Джаред отказался; дать ему сигарету, в свою очередь, отказался Брок, но Падалеки не обиделся. Все было размеренно и правильно. Пожалуй, надо будет взять у него этой хрени про запас.
Когда раздался звонок в дверь, Джаред перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Не надо. Правда – не надо.
- Ты кого-нибудь ждешь?
Голос Келли приглушен то ли синтепоном, то ли туманом в голове.
- Нет. Кел… не говори ему, что я здесь.
Молчание Брока показалось слегка озадаченным.
- С чего ты взял?..
- Я знаю. Кел, пожалуйста. Скажи, что я уехал. Вчера.
И не надо просить никаких объяснений. Падалеки все равно ни хрена не сможет объяснить.

***

- Эклз? Дерьмово выглядишь. Вечер, как я понимаю, удался? Или морду тебе уже сегодня разукрасили?
- Где он?
- Надеюсь, морги ты уже проверил? Твои приятели развлекаются с размахом, это было бы логично.
- Келли. Просто скажи, где он.
- Уехал.
- Куда?
- Не знаю. Я отвез его на станцию Greyhound и там оставил.
- Он уехал без вещей?
- Что?
- Я был в мотеле, повторяю – ты хочешь сказать, что он уехал без вещей?
- Знаешь, Эклз, в отсутствии личного автотранспорта путешествовать налегке значительно удобнее. Я вышлю их ему. Потом.
- Почему у него телефон не отвечает?
- Наверное, потому, что у него больше нет телефона?
- …Ч-черт. Он сказал, кто это сделал?
- Бля, Эклз, тебе не кажется, что вопрос немного не по адресу? У своих приятелей спросить не пробовал?.. О нет, неужели они тебе настолько не доверяют? Вот Джаред тебе доверял… Ах да, он же уехал.
- Келли, я не затем сюда пришел, чтобы…
- …Вот и я думаю – на хера ты приперся? Чтобы услышать лишний раз, что ты его проебал? Хорошо – ты его проебал. Мы оба его проебали, причем, что самое смешное – в том, что много лет назад это случилось со мной, также виноват ты...
- Послушай, я не хотел…
- …кстати, не будь тебя, у него тоже на одно сотрясение мозга было бы меньше.
- Я ничего не знал, я бы никогда…
- Ага, все вышло случайно, верно? Любимое оправдание Падалеки. Тебя ведь именно это и выбешивало – что у него все всегда случайно, он никогда ничего не хотел, он просто не подумал, он не знал. Только, блядь, понимаешь, Эклз: случайности – они действительно происходят, и им насрать, что ты по этому поводу думаешь. Но когда случайно ошибаешься ты – ты находишь себе гору оправданий, а когда ошибается Джаред, этот эмоциональный и доверчивый щенок, который все никак не повзрослеет – он просто честно признает, что это была ошибка, и что да, это была случайность. И как же это бесит, правда? Когда у кого-то хватает простодушия вслух признать то, на что у тебя не хватает мужества. Знаешь, я ведь тоже обвинял его в том, что у него все всегда случайно и не со зла. Пока сам не отправил то гребаное видео. Случайно, блядь! Потому что обдолбался и случайно на него наткнулся, прикинь? Кстати, я так и не извинился. Впрочем, и не собираюсь, можешь просто дать мне по морде… Нет?.. Ну, как хочешь. Так вот, знаешь, что я тогда понял? Сами по себе эти долбаные случайности ничего не значат, только люди способны наполнить их таким смыслом, чтобы превратить свою жизнь в ад. А случайности – они тут ни при чем.
- …Он здесь, верно, Келли? Дай пройти.
- Пошел на хуй, Эклз. Ты же не захочешь портить себе репутацию скандалом по поводу попытки незаконного проникновения на территорию чужой частной собственности? Ты ведь это выбрал, да? Репутацию и доброе имя? Вот и вали в свой добропорядочный мир, не дай бог, кто увидит, как ты с гомиком на лестнице трешься – тебе ведь не нужен новый скандал, правильно? Меня немного утешает одно – ты, сука, даже если захочешь, никогда не сможешь забыть, как продолбал единственного в своей гребаной жизни человека, которому от тебя ничего не было надо, который любил тебя просто за то, что ты есть.
- Ты ничего не знаешь об этом…
- А мне и не нужно ничего знать. Я видел его глаза, когда он говорил о тебе. Все, Эклз, уебывай отсюда. Иначе я вызываю копов. И поверь мне – я не шучу.

***

- …Что он хотел?
- А у тебя есть сомнения? – огрызнулся Келли, падая в кресло и укрываясь за книгой.
«Учение дона Хуана». Ну-ну.
Сомнений у Джареда не было. Равно как и желания жить. Ч-черт, ну почему это так сложно – придерживаться единственно правильной, единственно возможной линии поведения?..
- Кел, я это… посплю, ладно?
То ли голос невольно прозвучал слишком жалобно, то ли Падалеки все еще выглядел не очень, но взгляд Брока смягчился.
- Спи, - произнес он, вставая с кресла и направляясь прочь из комнаты. – Я в гостиной, если что.
Падалеки долго лежал с открытыми глазами, не думая ни о чем конкретном, так – о разных глупостях, вроде оставшейся в мотеле зубной щетки Дженсена, и сам не заметил, как задремал.
…Просыпаться не хотелось. Но Келли был настойчив и тряс сильно. Блядь.
- Что?..
- Джей, поднимайся. Через десять минут здесь будет Ники.
Джаред приподнял голову и смерил Брока сонным взглядом.
- Лорен нашлась?
Келли пожал плечами и почему-то закусил губу.
- Она только сказала, что есть новости.
- Кел. Что?
Брок вздохнул и посмотрел в глаза Джареда. Черт, он явно не выглядел довольным.
- Джей, по ее голосу мне не показалось, что эти новости можно назвать хорошими.
Блядь, ну вот и кто бы сомневался. Похоже, даже если и существует специальное время для хороших новостей, то оно наступит еще ой как не скоро.


Глава 12.

Есть новости, которые настолько выбивают почву у тебя из-под ног, что ты просто не знаешь, как себя вести.
Первое и, наверное, единственное, что Джаред почувствовал, услышав о смерти Лорен – это растерянность. А следом - все нарастающее ощущение неловкости, потому что он не имел ни малейшего представления, о чем можно говорить, глядя в пустые глаза Ники – черт, да какие сейчас слова вообще будут к месту? При этом Джаред интуитивно понимал, что реагирует как-то неправильно, вот только ничего не мог с собой поделать и постепенно впадал в самое настоящее отчаяние: он пытался обнаружить в себе хоть что-то похожее на ужас, скорбь, боль от невосполнимой потери… и не находил ничего похожего.
А потом до него дошло – он просто не верит. На каком-то совершенно бессознательном уровне он не допускает и мысли о том, что нелепая смерть под колесами скрывшегося с места аварии автомобиля – это про Лорен.
Кажется, Брок справлялся лучше – Падалеки, словно через вату, слышал, как он спрашивал, не нужна ли помощь, и выражал Эйкокс свои соболезнования. Для Брока Лорен была просто хорошим другом… Для Джареда все было сложнее. У них с Коэн был один на двоих браслет. И один на двоих Дженсен. Точнее – все эти годы у них была общая память о нем, черт, и теперь Джаред чувствовал себя виноватым, словно за спиной Лорен попытался отхватить себе кусок побольше от того, что принадлежало им обоим, заявив свои права на Дженсена реального…
Еще одна бессознательная глупость. Он физически не мог ничего делать за ее спиной - Лорен погибла 20 октября, в тот самый день, когда Джаред впервые увидел Дженсена в полумраке «Пьяной утки». Где-то час спустя после того, как распрощалась с Падалеки и Келли и отправилась домой. Как выяснилось – пешком. Ей о многом надо было тогда подумать.
Ее тело обнаружили на следующий день в переулке немного в стороне от Коммершиал-сентр-стрит. В голове Джареда помимо воли всплыла картинка; похоже, он знал это место – отсутствие тротуара, резкий поворот... Он так и не смог уловить, как связана черепно-мозговая травма, нанесенная тяжелым тупым предметом и приведшая к смерти, с обстоятельствами наезда, но, наверное, экспертам все же виднее. Зато Падалеки прекрасно понял другое - словно попавшую под колеса кошку, Лору потом просто оттащили на обочину. И от одной мысли об этом непроизвольно сжимались кулаки. Кто именно и когда снял с нее драгоценности и забрал деньги с документами – было уже не столь важно. Важно, что ее никто не искал, и спустя две недели она была кремирована и похоронена на кладбище Истсайда как неопознанная, под табличкой с номером 145362WF.
Ники опознала ее по посмертным фотографиям. Вчера.
Для Джареда этого было мало. Фотографии… На них и живые не всегда на себя похожи, что уж говорить о покойниках. А мертвой Лорен никто не видел, да уже и не увидит никогда. В этом и была главная спасительная лазейка для пытающегося защитить себя любой ценой сознания – то, чего ты не встречал в реальности, для тебя не существует, ты можешь себе это только представлять... или не представлять. Пока ты не видел человека мертвым – для тебя он жив. И останется живым до тех пор, пока ты не поверишь в его смерть.
А верить в смерть Лоры Джаред не хотел.
- Надо Дженсену сообщить, - тихо произнес он, глядя в пол и думая о своем, пока Брок и Ники обсуждали что-то такое, к чему не хотелось прислушиваться – кажется, что-то про эксгумацию. – Он… спрашивал про нее.
- Дженсен здесь? В ЭлЭй? – Джаред не вполне понял интонацию Ники и поднял голову.
Эйкокс смотрела на него напряженным и одновременно слишком понимающим взглядом.
…Интересно, она плакала? Или просто заходилась хриплым воем, разбивая кулаки о стенку? Можно отказаться, оттолкнуть от себя человека – только поступая так, на самом деле ты же не веришь, что это навсегда…
- Да, - коротко ответил Джаред, отводя взгляд, представил себе дальнейшее развитие событий и мысленно сплюнул – черт, классный повод для звонка, ничего не скажешь. То есть теперь они просто обязаны будут упасть друг другу в объятья и разрыдаться, а потом помириться. Танцы на костях, блядь.
- Только… я не буду ему звонить, - тихо добавил он. – Он вряд ли захочет со мной разговаривать.
Поднять глаза на Эйкокс почему-то было страшно, а посмотреть на Келли - неудобно. Пауза получилась и без того достаточно красноречивой.
- Хорошо. Я сама. Давай номер.
Твою ж мать. Помнить наизусть телефонные номера - похоже, этот навык постепенно становится почти неприличным. Джаред беспомощно глянул на Брока, тот все понял и достал из кармана трубку.
Ники совершенно нечитаемым взглядом наблюдала за процедурой переустановки сим-карты, и Джаред с каждой секундой чувствовал себя все более неловко, словно его поймали за каким-то постыдным занятием. И это притом, что сейчас все его переживания и без того выглядели мелочными и глупыми до предела - когда рядом стоит человек, который действительно знает, как это – потерять. Всерьез. Навсегда.
Два пропущенных звонка. Морган. Дженсен. Одно сообщение на автоответчике. От кого из них?
Не сейчас. Позже.
Джаред продиктовал номер Эйкокс и бросил на Брока быстрый вопросительный взгляд. Тот пожал плечами и кивнул. Джаред отключил телефон и положил на стол, не вынимая симку. Он... он все же напишет Дженсену, что с ним все в порядке, и что беспокоиться не о чем. А Морган… А вот Морган – к черту.
- Ладно, мальчики, - Ники резко поднялась с дивана, Брок и Джаред последовали ее примеру. – Я поеду.
- Ник, имей в виду, если нужна хоть какая-то…
- Я поняла. Спасибо, Кел. Падалеки, проводи меня.
Джаред задержал дыхание, чтобы не вздохнуть уж слишком откровенно. Похоже, разговора избежать не удастся.
Эйкокс резко затормозила, как только Джаред прикрыл за собой входную дверь, и развернулась к нему, доставая сигареты.
- Это из-за Келли? – напрямую спросила она.
- Что?
- Дженсен не разговаривает с тобой?
Падалеки перехватил ее руку с пачкой и вытащил сигарету для себя.
- Ник, это долгая история, тут все не так про…
- Падалеки. Как ты думаешь, мне сейчас есть дело до твоего кокетства?
Джаред посмотрел в бледное и осунувшееся лицо Ники едва ли не в первый раз за все время их встречи.
- Думаю, нет, - тихо ответил он.
- Тогда просто объясни мне – какого черта ты делаешь? – в голосе злость, взгляд полон боли.
Еще бы самому для начала это понять... Впрочем, вряд ли стоит даже пытаться донести свои мысли до Эйкокс, она сейчас слишком выбита из колеи чувством вины, и видит все исключительно через призму своей потери. А еще Джареду едва ли не впервые в жизни вообще не хочется никому ни о чем рассказывать.
- Ники, я понимаю – тебе сейчас нелегко, - как можно более твердо произнес он. – Скажи, чем я могу тебе помочь, и я сделаю все, что в моих силах. Об одном прошу – не пытайся спасти тех, кто в этом не нуждается. Я – не нуждаюсь.
Горькая усмешка, в глазах постепенно застывает лед.
- Ты просто повторяешь мои ошибки, Джей, я же вижу. - Голос Ники все еще звучал спокойно, но Падалеки уже понял, что они вряд ли в состоянии сейчас найти общий язык. Она может говорить с Джаредом о Дженсене – но все равно будет видеть перед собой Лорен. И себя. Самое страшное проклятье глупой и случайной потери действительно небезразличного человека – пытаться раз за разом все переиграть, исправить, не допустить... К сожалению, уже за чужой счет.
- Ники, я прошу тебя... Не надо.
- Джаред, ты не понимаешь. Если бы у меня сейчас была возможность хотя бы услышать ее голос... Я бы все за это отдала, поверь. У тебя такая возможность есть, Джей, так какого черта ты ее проебываешь?.. Блядь, парень... Ты просто ни хера не знаешь, как легко в один момент потерять все то, что у тебя есть...
Затылок постепенно наливался свинцовой тяжестью - еще не боль, но уже очень близко. И нет подходящих слов, чтобы объяснить – это совсем другая история, вмешавшись в которую Лорен не вернешь, да и успокоить собственную совесть вряд ли получится. Джаред подумал, что, пожалуй, чувство вины – это действительно главное, что сейчас выгрызает душу Ники изнутри. Как бы цинично это ни звучало, но смерть близкого в конечном итоге можно пережить, время действительно лечит и притупляет боль – а вот что делать с пониманием того, что, в каком-то смысле, ты сам подтолкнул человека за край... Или, по крайней мере, не удержал... Падалеки представил себя на месте Эйкокс и содрогнулся.
- Ники...
То ли интонация получилась слишком сочувствующая и понимающая, то ли просто переполнилась чаша боли и отчаяния – но лед во взгляде растаял, неожиданно и стремительно, и карие глаза наполнились слезами. А ведь не исключено, что Железная Ники так и не позволила себе ни минуты слабости – ни когда искала, ни когда нашла... И лишь теперь, один на один с тем, кто помнит Лору живой... Нет, пожалуйста, не надо. Чем дольше и старательнее человек удерживает все в себе – тем сильнее будет отдача. Если Ники сейчас сорвется... Блядь, да – трусливо, малодушно, подло – но Джаред сейчас не самая подходящая компания, чтобы утешать кого бы то ни было. Он сам на пределе. Он... он не справится.
Хотелось просто сделать быстрый шаг назад и спрятаться за дверью, даже запереться. Впрочем, Эйкокс вряд ли стала бы его преследовать.
Вместо этого Джаред обнял Ники за плечи и прижал к себе, зарываясь губами в короткие светлые волосы на виске и вместе с ней вздрагивая от беспомощных, сухих рыданий.
Он шептал что-то бессмысленное, глупое и успокаивающее, а Ники комкала в пальцах футболку Брока на его спине и тихо подвывала, уткнувшись лицом в плечо. Она наконец-то заплакала по-настоящему. Джаред понял это, когда почувствовал, что ткань намокает от слез, и обнял Ники еще крепче. В конце концов, если кто-то и имеет сейчас право на сочувствие – то только она. Выпавшие из пальцев сигареты тлели на полу.
Бесшумно приоткрылась дверь, Келли высунулся и тут же убрался обратно.
Голова уже не просто болела – разрывалась на части. Впрочем, это немного отвлекало от того, что творилось в душе. И слава богу.
Постепенно Джаред впал в какое-то оцепенение. Должно быть, это было нечто вроде защитной реакции – чтобы слишком сильные эмоции не разорвали мозг, сердце, или что там обычно разрывается в подобных ситуациях. Даже головная боль почти отпустила.
- Пообещай мне... – сорванный мокрый шепот куда-то в шею. Джаред вздрогнул.
- Что?
- Что ты не повторишь моей ошибки... что ты не отпустишь его...
«Я не смогу без тебя… - Сможешь. И так будет лучше для нас обоих».
- От меня уже ничего не зависит, Ник.
Эйкокс захлебнулась горьким смехом и, закашлявшись, отстранилась.
- Если от кого хоть что-то и зависит – то только от тебя, - тихо произнесла она, резким движением ладони по лицу вытирая слезы. Джаред как-то несвоевременно подумал, что, пользуйся она косметикой, им пришлось бы вернуться в квартиру, чтобы дать возможность Ники смыть размазанную тушь.
- Ты не понимаешь... - Вечная беспомощная фраза, когда сказать нечего, но подать голос необходимо.
В усмешке все еще горечь – но, похоже, Эйкокс немного отпустило. А вот у Джареда голова так и болит в полную силу. Блядь, надо будет у Келли попросить какой-нибудь хрени.
Казалось бы, какие-то несколько секунд – и перед Падалеки вновь стояла прежняя Ники, собранная и спокойная, и голос ее звучал почти привычно – разве что казался немного приглушенным.
- Знаешь, что самое страшное? Нет, не просматривать фотоснимки неопознанных мертвых женщин и неожиданно наткнуться на знакомое лицо, не подписывать бесконечные бумаги, когда хочется орать и биться в истерике, и даже не чувствовать спиной глумливые усмешки, отвечая на вопросы относительно отношений, которые нас связывали. Самое страшное – это следующее утро. По сути ничего не меняется: ты все равно уже не помнишь, как это – просыпаться вместе, и у тебя нет потребности набрать телефонный номер, чтобы услышать любимый голос. Просто ты неожиданно понимаешь – можно умолять, ползать на коленях, просить прощения – но ты уже никогда не сможешь ничего изменить. Все уже случилось. Бесповоротно. Окончательно. От тебя уже вообще ни хрена не зависит. Все, что ты в состоянии сделать, это удалить номер из записной книжки – потому что туда тебе уже ни за что не дозвониться. Не повторяй моих ошибок, Джаред. Пока можешь, будь рядом с тем, кто тебе нужен. Никто не станет предупреждать тебя о том дне и часе, когда ты лишишься такой возможности.
Мороз по коже и секундное ощущение, будто слова Ники наполнены мрачным пророческим смыслом. Падалеки вздрогнул и раздраженно подумал, что нервы ни к черту. Он сглотнул, с трудом проталкивая слюну по неожиданно пересохшему горлу, и произнес:
- Ники... если что... ну... ты знаешь...
Спокойный ровный взгляд.
- Спасибо, Джей. Ты тоже. Если что – у тебя есть мой номер.
Мягкий шорох подошв кожаных мокасин по ступенькам. Ники и в школе никогда не носила каблуки.
Падалеки вернулся в квартиру и закрыл за собой дверь. На душе скребли кошки.
Келли встретил его появление косым взглядом и приложился к горлышку бутылки Ron Matusalem.
- Хочешь? – тихо спросил он.
Джаред молча покачал головой и вернулся на свое прежнее место.
Даже если ни во что не верить – все равно уже не получится сделать вид, будто ты ничего не знаешь. Это уже есть внутри тебя, а значит, придется научиться жить с ощущением, что в душе внезапно появилось пустое место, которое еще долго будет отзываться фантомной болью. И которое уже никто никогда не заполнит.
Молчание становилось тягостным. Словно затянувшаяся пауза на театральной сцене - когда восхищение режиссерской находкой сменяется подозрением, что актеры попросту забыли свой текст.
Келли, видимо, тоже чувствовал нечто подобное, потому что сделал еще глоток, откашлялся и немного невпопад спросил:
- И что теперь?
На что Падалеки неожиданно для самого себя быстро и честно ответил:
- Теперь я точно вернусь домой, Кел.
Он сначала сказал, и лишь потом понял, насколько сильно в действительности этого хочет. После известия о Лорен… Он просто физически больше не может оставаться в этом гребаном городе. А если и есть место, где он сможет перевести дыхание и хоть ненадолго обрести душевный покой – это его родной дом. Слишком напоминает бегство? А это бегство и есть.
Брок понял все правильно.
- Я так понимаю, неделю ты ждать не собираешься?
Джаред невесело усмехнулся.
- А чего мне ждать?
Келли промолчал. Джаред был ему за это благодарен.
Он включил телефон.
Автоответчик поделился с ним тишиной после сигнала начала записи. Все правильно, Падалеки тоже неизменно чувствует себя полным идиотом, когда его просят оставить сообщение – почему-то возникает ощущение, что ты на полном серьезе собираешься пообщаться с утюгом или холодильником. Ну не получается у него абстрагироваться от мысли, что собеседник отсутствует, и большой вопрос – появится ли вообще.
Вряд ли похожие проблемы есть у Моргана. Впрочем, можно было и не пытаться подключать логику – Джаред узнал это молчание.
Ну, допустим, на то, чтобы перезвонить, у него смелости не хватит. Черт, если честно, он и текст смс-ки себе весьма слабо представляет, пытаться передать словами все то, что он чувствует, у него и в устном варианте хреново получается, что уж говорить о письменном изложении. Вроде, чего уж проще – написать, что с ним все в порядке, еще раз извиниться за все… и попрощаться.
Ч-черт. Ни хера это не просто.
Келли молча прихлебывал ром, словно воду, и, не скрываясь, наблюдал за действиями Джареда. Ладно, сколько ни думай – все равно не осенит. И, наверное, это все же глупо и мелодраматично – прощаться по-новой, когда все уже и так сказано.
«Я в порядке. Джаред».
Почему Падалеки не выключил телефон сразу, он и сам не смог бы сказать. Если так будет легче, можно думать, что ответ просто пришел слишком быстро. Одно-единственное слово, но в груди почему-то защемило.
«Спасибо».
Джаред понял, что если он напишет еще что-нибудь – Дженсен ответит.
Но от этого стало только хуже.
Не так. Не из жалости. Не любой ценой.
Дженсен был прав, когда сказал, что Джареду надо повзрослеть. Возможно, сейчас он делает первый шаг на этом пути, переступая через самого себя, через свою боль и через свои мечты – Дженсен живет разумом, и если он решит попробовать еще раз, это должно быть осознанное, продуманное желание, а не случайный эмоциональный порыв. Если же нет... Ну, скажем так - новостью это уже не будет. Зато лишний раз подтвердит, что Джаред поступил правильно.
... А на самом деле ему просто было страшно. Хотелось думать, будто тягостное предчувствие близкой катастрофы – всего лишь реакция психики на то, что уже произошло, но Джаред слишком хорошо знал самого себя, чтобы понимать – это не так. И теперь он желал одного – попытаться обмануть судьбу. Ведь невозможно потерять того, кого у тебя нет, верно?
И черт с ним, что такой подход не имеет с рациональностью взрослого человека абсолютно ничего общего – что касается борьбы с неведомым, дети интуитивно справляются гораздо лучше. А взрослеть Джаред начнет потом. Когда поймет, что с Дженсеном в самом деле все в порядке. Ну, если успеет. Вполне возможно, что прежде он просто сойдет с ума, узнав о его свадьбе.

***

Брок меланхолично наблюдал, как на пол летят простыни, подушки, а потом и матрас.
- Что-нибудь потерял? – поинтересовался Келли, делая большой глоток из почти ополовиненной бутылки. Впрочем, кажется, она изначально была початой. Спиртное действовало на Брока предсказуемо и скучно – он становился расслабленным и более обычного пофигистичным. Келли, собственно, и в Hollywood Inn за Джаредом увязался с единственной целью – чтобы не заснуть. Хотя, похоже, собирать вещи вместе с Падалеки – это даже весело. Ну, насколько сейчас в принципе может быть весело. А весело может быть – надо только не думать о неподвижном теле на обочине Коммершиал-сентр-стрит… Блядь. Новый глоток. Напиться и ни о чем не думать – вот что сейчас нужно по-настоящему. И на хрена он сюда поперся?.. Лучше бы догнался чем-нибудь интересным… Весе-елым…
А теперь еще и в глазах Падалеки вселенское отчаяние, хотя, казалось бы – куда уж больше. И так на больного щенка ньюфаундленда похож… Или этого… как его… О, сенбернара. А что – вот сползет синяк с виска на глаз, вообще породисто будет выглядеть.
Брок, не удержавшись, глупо хихикнул и тут же смущенно потупился. Впрочем, похоже, Джаред не обратил на это ни малейшего внимания.
- Его нет, Кел, - совершенно потерянно сообщил он, сжимая в пальцах скомканную простыню.
- Кого? – не понял Брок и с трудом удержался от дурацкого уточнения сквозь приступ обязательно бы прорвавшегося смеха: «Эклза?».
Потому что это реально смешно.
Но Падалеки, кажется, положить на то, что его бывший… а, впрочем, чтобы стать бывшим, надо хоть ненадолго «быть»… Херня. Короче, что Брок уже конкретно набрался. Не надо было с ним ехать. Он все равно почти не замечает, что рядом кто-то есть, хоть стриптиз начни исполнять. И что самое интересное – это уже даже не больно. Это действительно смешно.
- Кольца, - бессильно выдохнул Джаред, опускаясь на голый каркас кровати. – Кольца нигде нет. Печатка Дженсена… она пропала.
Все же Келли ох-ре-нительно владеет собой. Ну вот кто другой на его месте сумел бы удержаться от замечания, что золотое кольцо, оставленное на видном месте в клоповнике вроде этого, недолго будет дожидаться нового хозяина? А он сумел. Наверное, потому, что сразу понял, почему Джаред так и не смог заставить себя прикоснуться к этой побрякушке – это значило бы не только признать, что Дженсен ушел, но и поставить жирную точку во всей этой истории.
Предложение посмотреть еще раз там, где еще не смотрел, тоже осталось не озвученным. Потому что, судя по разгрому в комнате, Джаред посмотрел уже везде.
Падалеки уперся локтями в колени и закрыл лицо руками. Келли сделал еще глоток и неожиданно поймал себя на мысли, что Джаред действительно похож на щенка. Сейчас – на больного и расстроенного, обычно – на безмозглого и жизнерадостного. Ты его ногой по ребрам, а он отскулит свое, и давай опять хвостом размахивать да мокрым носом в руку тыкать. Жаль, что со временем у него это пройдет. Это почти у всех проходит. Вот получит еще пару десятков раз по морде - заматереет, ожесточится, научится продумывать свои действия на десять шагов вперед, перестанет доверять кому ни попадя и выплескивать свои эмоции где не надо. Превратится в хитрого и умного цепного пса, который мог бы стать идеальным спутником для Эклза с его планами и амбициями... Но никогда не станет. Потому что у этого придурка Дженсена не хватило ума вовремя разглядеть в нем имеющийся потенциал и набраться терпения, чтобы воспитать себе союзника и друга...
Но что бы там ни выросло из Падалеки - Броку всегда будет ближе этот несчастный страдающий щенок. Щенки – они вообще мало кого оставляют равнодушными. Вот только почему-то у одних они вызывают желание приласкать... а у других – пнуть.
Ладно, не время философствовать, когда Джаред в расстроенных чувствах. Гринпис не поймет.
Келли тяжело опустился рядом с Падалеки, едва не завалился назад и лишь в последний момент успел ухватить Джареда за плечо. Тот даже не пошевелился.
- Слышь, старик, - произнес Келли, восстановив равновесие. – Дверь была заперта, и больше ничего не пропало, верно? Ну так все проще простого – надо потолковать с горничной, она легко могла вместе с пылью прибрать и твою цацку. Доказать ты, конечно, хрен чего докажешь, да и добром она вряд ли... Эй, ты куда?..
Блядь, ну вот вроде не мелкий, а шустрый – с места такой старт взял, только дверь хлопнула, блин, ну прям как по мозгам шарахнул, придурок. Брок тяжело вздохнул и, с трудом поднявшись на ноги, отправился обеспечивать своему нервному другу поддержку с тыла. Ну... или откуда там положено поддерживать огнем артиллерии... По любому – не помешает. Спасибо, хоть ключ с собой не прихватил, идиот, а то потери кольцом могли бы и не ограничиться: райончик тот еще, только оставь незапертой дверь - растащат все, и глазом не моргнут.
Возня с замком заняла некоторое время, и когда Брок добрался до рецепции, сражение уже было в самом разгаре, хотя, похоже, слегка зашло в тупик. Джаред, перегнувшись через стойку, что-то яростно втолковывал слегка отстранившемуся от него пожилому консьержу, на лице которого недовольство мешалось с твердой решимостью не отступать ни на шаг – ничего не знаю, никого не видел, за сохранность денег и драгоценностей, не помещенных в сейф, персонал ответственности не несет. Все же у Падалеки есть еще одна потрясающая особенность – он понятия не имеет, как нужно добиваться от людей того, что ему нужно. Обаять, расположить к себе – это всегда пожалуйста, а вот надавить так, чтобы и мысли не возникло о сопротивлении...
- Слышь, мужик, - Келли отодвинул теряющего самообладание Джареда в сторону и выдохнул в лицо консьержа струйку дыма. – Мой друг слегка расстроен и, наверное, никак не может объяснить, что будет, если через пятнадцать минут здесь не появится та сучка, что сегодня заходила в сто тридцать второй. Не, никаких копов, мужик, ты че? Мы и сами свалим, лично я уже ваще не в форме и дико хочу спать. Но в твою следующую смену я вернусь сюда на машине, набитой канистрами с бензином, и спалю этот курятник на хрен, причем начну именно с твоего насеста, вдупляешь?
- Ке-ел... – тихо и предостерегающе. Бля, ну ладно бы сам был в состоянии хоть что-то сделать, нет, еще учить будет, чистоплюй чертов. Резкий удар локтем. Кажется, понял, по крайней мере – заткнулся.
- Ну так че, мужик?
Главное, самому верить в то, что сделаешь все, о чем говоришь – и тогда у твоего собеседника не останется другого выхода, кроме как тоже тебе поверить. Хватило одного честного взгляда глаза в глаза – и консьерж отвернулся к телефону. Брок самодовольно усмехнулся. Бля, он конечно с трудом переносит людей как вид, но при этом охренительно умеет общаться. Вот не будет его рядом – и что этот мудак делать будет?..
Невысокая темноволосая девушка появилась в помещении лобби минут через десять.
- Мисс!
Брок не удержался и заржал. Н-да, пожалуй, он тоже шарахнулся бы в сторону, если бы на него с порога налетело нечто похожее на расстроенного Падалеки. Молодец, Джей, это чистая победа. Теперь она вообще ни слова не скажет, просто физически не сможет.
- Консуэла не говорит по-английски, - рявкнул консьерж, бросаясь на выручку к перепуганной девушке.
Логично. Прежде чем вспомнить английский, будет не лишним выработать общую концепцию и согласовать показания.
- Джаред, - негромко позвал Брок, но Падалеки застыл на месте, напряженно прислушиваясь к торопливому разговору на испанском. Ладно, мы не гордые, подойдем сами...
Горничная что-то рассказывала, временами кидая на Джареда растерянные взгляды, консьерж хмурился и кивал, а Падалеки упорно делал вид, будто что-то понимает. Келли зевнул и, облокотившись на Джареда, сделал чисто символический глоток. Бля, и как он еще нигде не потерял эту долбаную бутылку – не иначе как прирос... Борьба со смехом потребовала мобилизации всех моральных качеств, и Брок едва не пропустил тот удивительный момент, когда Джаред неожиданно включился в беседу.
- Que amigo? – резко спросил он.
Горничная тут же осеклась на полуслове и испуганно моргнула.
- Señor, perdonen?
- Señorita, habéis dicho que esto era mi amigo.*
Вот тут Келли не выдержал и таки расхохотался, буквально сгибаясь пополам и рискуя расстаться не только с бутылкой, но и с тем, что уже выпил. Бля, ну Падалеки дает... Кто бы мог подумать, что он может связать по-испански что-нибудь сложнее и осмысленней hoy seré de arriba**, или как там еще можно обозначить свою позицию топа... Понятно, родиться в Сан-Антонио – это на всю жизнь... Та-ак, теперь погасить пожар веселья поможет только ром...
Между тем девушка, очевидно, все же заподозрила в Падалеки разумное существо и затараторила, обращаясь уже конкретно к нему и эмоционально жестикулируя.
- Что она говорит?
- Подожди, Кел.
Н-да, судя по напряженному лицу, Джаред с трудом следил за ходом ее мысли, хотя и очень старался. Сам Келли разобрал лишь «еl señor hermoso»***, и тут до него наконец-то дошло. Бля, ну как он мог забыть... Впрочем, для этого он и пил, чтобы забыться, разве нет?
- Джей, пошли отсюда, - с трудом выговорил Брок, дергая Джареда за рукав.
Горничная тут же замолчала.
- Сегодня здесь был Эклз, - добавил Келли и, снявшись с места, направился к выходу. Бля, похоже, надо сделать перерыв, ноги как не свои. – Прости. Я забыл.
Кажется, Падалеки не сильно обиделся. По крайней мере, когда прямо под ботинками Брока неожиданно вырос порожек, именно его руки подхватили, не давая упасть. Бля, ну а чьи еще?..
- Так ты понял? – все же уточнил Келли, перехватив хмурый взгляд Джареда. – Эклз был здесь, и, наверное, это он забрал...
- Знаешь, Кел... - негромко отозвался Падалеки. – До меня только сейчас дошло, насколько все это глупо. На самом деле не имеет уже никакого значения, кто взял кольцо. Ведь оно никогда не было моим. Так какая разница, где оно теперь...
В другой ситуации Брок, возможно, ему бы возразил... или согласился... короче, хоть как-нибудь прореагировал, но сейчас на это просто не было сил. Хотелось побыстрее добраться до дома и наконец-то лечь спать. Потому что если этого не сделать, он ляжет спать прямо там, где Джаред его отпустит.
- ...Посиди здесь, ладно? Я только вещи заберу.
Бля, Падалеки что, запихнул его в чужую машину?.. Ах, да... Просто сиденье пассажирское. Кстати, а с чего он нажрался-то? Кажется, сегодня какая-то редкостная херня случилась, разве нет?.. Ну конечно – у Падалеки что-то спиздили... кольцо, что ли. Блядь, ну что за хуйня в голову лезет – он же не носит кольца. Разве что в сосках, гы... Так, о чем это он? А, точно, о херне. О херне и кольцах. Бля-я, вот накрыло-то... Еще в голову почему-то лезли кошки. Не иначе, чтобы с утра нассать во рту и смыться, ага. Кошки, да... Такие, с темно-русыми волосами и обаятельной улыбкой...
Черт. Ну вот надо было...
Лора, ты прости, ладно? На самом деле... Мы помним. И всегда будем. Просто сейчас... это слишком тяжело. За тебя, девочка, пусть там, где ты сейчас, тебе будет лучше, чем нам здесь!
Келли свернул крышку с бутылки, уронил, и тут же забыл об этом. Просто допить весь оставшийся ром одним глотком внезапно стало делом чести. И памяти.
__________
*- Какой друг?
- Прошу прощения?
- Вы сказали, это был мой друг.
** сегодня я сверху
*** красивый сеньор


***

Ночь показалась бесконечной. Даже не показалась – она такой и была. И Джаред абсолютно не был уверен, будто действительно хочет, чтобы рассвет когда-нибудь наступил.
Брок заливисто храпел в своей комнате – наверное, сейчас ему было хорошо и спокойно, хотя утро для него явно будет окрашено в куда более мрачные тона.
Кстати, надо будет завтра извиниться перед Пикардом за его пьяное выступление. Все равно придется вернуться в Hollywood Inn, блин, ну вот повезло же заморочиться до такой степени, чтобы увезти ключ... Выписываться из номера смысла нет – комната оплачена Дженсеном, кто знает, вдруг она ему еще пригодится... Эклза же черта с два поймешь – ведь кольцо ему зачем-то понадобилось? Хотя вся эта история очень сильно отдает самообманом – гораздо логичнее предположить, что печатку действительно прибрала горничная, а упоминание о том, как она поддалась на уговоры красивого и любезного друга сеньора, который утверждал, будто сеньор, возможно, ранен и не может сам открыть дверь... Блядь, да просто, если в номер заходил еще кто-то, кроме нее, доказать что либо вообще будет невозможно.
Впрочем, пока не наступило утро, можно еще немного погреть эту мысль у себя на груди, словно спящего котенка – Дженсен забрал кольцо, потому что хочет помнить о Джареде. Пусть даже никогда больше не будет носить на груди, а просто спрячет подальше... В конце концов, тот Джаред из две тысячи второго перед ним действительно ни в чем не виноват. Разве только, что вырос в такого идиота...
Падалеки свернулся в комок, чувствуя себя абсолютно несчастным. Если бы знать наверняка, что кольцо у Дженсена... С другой стороны – это даже лучше, ничего не знать. Не надеяться. Не помнить. Не думать.
Уже сегодня вечером он сядет в автобус до Сан-Антонио, решение принято, билеты забронированы. Чуть больше суток – и он дома. Самолетом, конечно, было бы проще и быстрее, но он слишком привык к настоящим дорогам, которые наматываются на колеса милями и действительно приносят покой. Это станет своего рода прощанием – он вряд ли когда-нибудь вновь поддастся искушению вольной жизни и сядет за руль, чтобы отправиться в неизвестность. Пора взрослеть. Его впечатлений и так хватит на десяток жизней простых обывателей, теперь можно и нужно остепениться. В гараже у Мюррея наверняка найдется для него местечко, а свободное время, наконец, можно будет посвятить своей давней мечте – настоящему большому роману о Холокосте, на идею о котором его натолкнули найденные много лет назад дневники деда, в свое время бежавшего в Штаты из оккупированной Польши. Материал уже почти собран, осталось только начать.
Может быть, они даже еще когда-нибудь встретятся. И, если захотят узнать друг друга – даже поговорят...
Слезы текли как-то сами собой, в этом не было никакого надрыва или особо ярких эмоций – просто сброс адреналина, ничего больше. Херня, будто мужчины не плачут. Все плачут, и это не постыдная слабость - это фи-зи-о-ло-гия. Блядь, ну хоть это заблуждение себе можно оставить, а?
В комнате становилось все светлее. Утро не волнует, хочешь ты его, или нет.
Джаред услышал из соседней комнаты громкий мученический стон и поднялся с кровати. На часах было без четверти девять. Заснуть ему так и не удалось, и теперь, несмотря на пробивающийся между задернутыми шторами солнечный свет, Падалеки не оставляло ощущение, что для него эта ночь все еще продолжается. И не факт, что когда-нибудь она закончится вообще.

***

- Данниль! Данниль, черт возьми, иди сюда!
- Папа?
- Ты видела?! Ему через пятнадцать минут с журналистами общаться, а у него морда, прости господи, как у последнего люмпена!..
- Зато смазливости поубавилось...
- Поогрызайся мне еще! Так, Данни, бери все, чем вы, бабы, в таких случаях пользуетесь, и приведи его в божеский вид.
- Хорошо, но...
- Без «но». Эклз, через двенадцать минут в правой кулисе, понятно?! И чтобы никакой самодеятельности!
- Я понял.
- Искренне надеюсь. Данни, я буду в зале.
- Хорошо. Дженсен, сядь сюда. Ох ничего себе... Можно один вопрос?
- Один.
- Кто тебя так?
- Морган.
- ...Кто?
- Это уже второй вопрос. Харрис, правильнее было бы спросить, хочу ли я обсуждать эту тему, и я бы ответил «нет».
- ...Все настолько плохо?
- Хуже некуда.
- Что случилось?
- Мне сообщили о смерти... друга.
- Не знала, что у тебя есть друзья.
- Когда-то были.
- Посмотри на меня. Ты опять бросил пить таблетки?..
- Они не помогают.
- О господи... Так, у меня тут где-то ксанакс завалялся...
- Лучше сходи в дом и принеси мне виски. Или что там у меня еще осталось.
- Дженсен, прошу тебя, хватит. Давай уедем, сегодня же, сразу после этого представления.
- Куда? В Баннинг? Класс, это именно то, что мне сейчас необходимо.
- К черту Баннинг. Куда-нибудь на побережье. Тебе надо отдохнуть.
- Надо.
- Так ты согласен?
- Да мне, если честно, плевать.
- Готово.
- Зеркало есть? Н-да, охренительно. Самое оно будет заявлять о своей гетеросексуальности с тоналкой на морде... Слышь, Харрис, а давай мне еще губы накрасим?
- Прекрати, Эклз. Ничего не заметно.
- Ладно. Спасибо.
- Дженсен. Это ведь не из-за чьей-то там смерти. Это... из-за того парня?
- Харрис, даже не начинай.
- Дженсен, я поверить не могу, что говорю это – но тебе не кажется, что ты совершаешь ошибку?
- Данниль, я не собираюсь это обсуждать.
- Послушай, хоть я и не могу сказать, что он произвел на меня неизгладимое впечатление, и он совершенно однозначно не из нашего круга, но если он тебе настолько необходим… В конце концов, ну пусть у тебя будет любовник, а не любовница, я как-нибудь переживу. По крайней мере, он тоже выглядел расстроенным, и...
- Данни. Ты встречалась с ним?
- Дженсен, я должна была...
- Когда?
- Дженсен, успокойся…
- До или после того, как на него напали? Ты имеешь к этому отношение?
- Господи, Дженс, ну как ты не понимаешь – это для твоего же...
- Как же вы меня заебали. Все. Со своими играми, тайнами, подковерной возней, блядь. Всё за спиной, всё исподтишка, и, разумеется, всё – во имя высшего блага... Не трогай меня. Мне пора.
- Дженни!..
- Дженсен. Меня зовут Дженсен. Кстати, чтобы ты знала – я ненавижу женские имена и собачьи клички.

***

- Эклз.
- Хартли, отвали.
- Эклз, две минуты. Тебе это будет интересно, поверь.
- Сильно сомневаюсь. Ладно, что?
- Эклз, я знаю, что вишу на волоске. Не сегодня - завтра Веллинг с Розенбаумом возьмутся за меня всерьез, и тогда мне конец. Эклз, ты же понимаешь, что ты следующий?
- Хартли, с паранойей – это не ко мне. Иди, закинься чем-нибудь, тебя ломает.
- Может, и так, но я знаю, о чем говорю. Ты же не думаешь, будто тебе все сойдет с рук? Пусть только немного уляжется вся эта шумиха вокруг твоего имени, и однажды ты проснешься с кокаином под кроватью и копами у изголовья! Ладно, дело не в этом. Эклз, мы должны играть в одной команде. Если мы объединимся, то сможем оказать сопротивление этим уродам, у нас есть младшие и определенный авторитет.
- Не интересно. Уйди с дороги.
- Ты не понимаешь, Эклз, ты ни хера не понимаешь... Согласен, у нас были разногласия, но сейчас многое изменилось. Ну хочешь, я прикончу этого сучонка, который тебя подставил? Тогда ты мне поверишь?
- Так это ты с ним... поработал?
- А, пустяки, не благодари. Друзья должны помогать друг другу, верно? Кстати, хочешь, я подскажу, как ты можешь вообще избавиться от этой сучки? Никакого риска, все по схеме. Помнишь последний выход? Мы тогда чуть заблудились на обратном пути, ну, занервничали, короче, и к нам под колеса угодила какая-то шлюха. У меня ее доки, а еще побрякушки, если ты подкинешь их этому гаденышу...
- Вы сбили женщину и ограбили ее?
- Блядь, Эклз, я ж говорю – обычная проблядь, ничего, Голливуд не обеднеет; одной мертвой шлюхой больше, одной меньше...
- Мертвой?..
- Эклз, да какое тебе дело до какой-то бляди! С каких пор ты так живо заинтересовался проблемами быдла?
-...Быдла?..
- Блядь, да называй, как хочешь! Ну, может доки, это перебор, но у нее была одна занятная побрякушка, думаю, она обязательно проходила по приметам в полицейских сводках... Сейчас... У тебя ведь еще остались выходы на того парня в LAPD? А, вот... Смотри, браслетик, между прочим, приметный, здесь и грави... Что?..
...
- Бля-ядь...
- Ох ни хуя себе!
- Дышит?..
- Кажется, да…
- Так, разойтись, живо! Какого хера здесь произошло?
- Эклз напал на Хартли... и, кажется, сломал ему челюсть.
- Рукой?!
- Вообще-то, он его еще и ногами приложил...
- Скорую вызвать?
- Не торопитесь... Н-да, а вы говорите, педик...
- Где он?
- ...слово предоставляется...
- Блядь, только не это!!! Эй, Стен, Люк, все – задержите Эклза!
- Да ладно тебе, Веллинг... Поздно.
- Черт, Майкл, и что ты предлагаешь?!!
- Нам с тобой – пройти в зал и насладиться шоу. Всем остальным... Ну, не знаю – может, объявить штормовое предупреждение, задраить люки и начать погружение? На поверхности очень скоро будет небезопасно. Ураган «Эклз» приближается к городу и все такое. Кстати, Том... А я ведь предупреждал.

***

Джаред подъехал к кампусу на пикапе Келли около восьми. В принципе, оставить ему машину – это была идея Брока, сам Падалеки поначалу честно собирался съездить в мотель своим ходом. Но хмурый похмельный Келли лишь мрачно посмотрел на ключи, потом на Джареда, и, проворчав что-то про прощальный подарок, отправился в университет на автобусе. Это, разумеется, было очень великодушно, но в целом жертва получилась совершенно бессмысленной, потому что, когда за Келли закрылась дверь, Джаред вернулся в свою комнату и лег спать. Вещи были собраны, в душе завывал ледяной ветер, бессонная ночь напоминала о себе головной болью. Черт с ними, с ключами. Надо будет, сломают дверь. Никуда он не поедет. Весь день он провел в полузабытьи, то проваливаясь в глубокий тяжелый сон, то сквозь дремоту растравляя себе душу воспоминаниями. Просто Джаред решил, что, как только огни Лос-Анджелеса скроются из виду, он постарается обо всем забыть. Хотя бы на время, пока не отболит.
К кампусу он приехал уже с вещами, намереваясь забрать Келли, который клятвенно обещал побыстрее свалить с этого гребаного благотворительного бала и съездить с ним поужинать. Джаред, разумеется, не удержался от вопроса, зачем Броку вообще идти на это дурацкое мероприятие, но тот отделался туманной фразой о том, что обещал кое-кому помочь. Заявление интриговало, но Падалеки сумел задавить собственное любопытство. Это его уже никаким боком не касается. Если у Келли наконец-то появился кто-то, кому он готов помогать – Джаред только рад. Честно.
...А вообще-то даже интересно – благотворительный бал, это как? Воображение почему-то рисовало нечто вроде выпускного, только малость помасштабнее – смокинги, вечерние платья в пол, обнаженные плечи и все такое. Наверное, Дженсен потрясающе выглядит в смокинге. Да и вообще, они с Данниль на редкость эффектная пара...
Джаред настолько погрузился в собственные невеселые мысли, что едва не уронил сигарету, когда распахнулась пассажирская дверь и тяжело переводящий дыхание Келли сел в машину. С чего это он так запыхался, бегом, что ли, бежал?..
- Ну что, поехали? – Падалеки потянулся к ключу зажигания, но Брок неожиданно остановил его.
- Не торопись.
Джаред удивленно посмотрел на Келли. В темноте, конечно, хрен поймешь, но, похоже, выглядит тот как-то странно.
- Джей...
Келли явно пытался подобрать какие-то правильные слова. Джаред понял, что начинает нервничать. Блин, в последние дни он вообще заводится с пол-оборота.
- Что?! – не выдержав, рявкнул он.
Кажется, помогло.
- Джаред, я ни хрена не уверен, но все же думаю, ты должен это знать. Почему-то это заявление не успело отозваться в душе никакими эмоциями.
- О чем? – тупо уточнил Падалеки.
- Эклз сдал братство. Публично. Просто вышел на сцену и для начала пересказал ту статью, а потом заявил, что все написанное – абсолютная правда. Джей, он размазал всех и вся, поименно, черт, это было почти красиво – несколько слов, и объекту его внимания можно смело идти вешаться, потому что отмыться после такого будет просто нереально. Он устроил настоящее шоу, даже ответил на вопросы из зала, и все это - ни разу не изменившись в лице. А под конец совершенно спокойно признался, что он действительно гей, и заявил, что свой каминг-аут он посвящает памяти Лорен Коэн, информацией по поводу обстоятельств трагической гибели которой он готов поделиться с полицией. Да, и... у него на пальце кольцо. Думаю, то самое.
…Если пропасть слишком глубокая – падение превращается в свободный полет. Полный сумбур в голове, гул в ушах, мгновенно заледеневшие пальцы.
- И что? – голос чужой и хриплый.
- Что – «и что»? Мероприятие сорвано, пресса в полном восторге, все остальные – в шоке, для кого-то из руководства пришлось вызвать скорую. Эклз под шумок свалил, вот только не нашел ничего лучше, как вернуться в дом братства.
- Откуда ты знаешь?..
Дно пропасти стремительно приближается, еще секунда – и все будет кончено.
- Я искал его, чтобы... впрочем, не важно. Я опоздал. Я лишь видел, как его вытащили из дома и поволокли в сторону парковки «А», там сейчас никого нет... Джаред, они убьют его.
Удар – и вспышка ослепительной боли внезапно возвращает способность дышать. Карта кампуса возникает в голове с неожиданной четкостью, а в следующий миг под ногами уже асфальт, и тело само переходит в режим бега. Даже не бега – гонки. Наперегонки со временем. Или с судьбой. Сейчас неважно.
Брок проводил его взглядом и достал телефон.
- Массовая драка в кампусе UCLА, парковка «А». Человек пятнадцать, да, вооружены. Сколько пострадавших? - Тихий невеселый смешок. - Двое.

***

Звуки драки Джаред услышал раньше, чем вывернул на парковку. Глухие удары и приглушенная ругань – собственно, вот и все. Но это ничего не значит. Черт, это ничего не значит!..
Атаки сзади никто не ждал, и поэтому Падалеки без труда пробился в первый ряд, просто отшвыривая в стороны тех, кто стоял у него на пути. Несколько ударов – и те, кто наиболее увлеченно бил ногами скорчившегося у стены человека, отлетели назад, к своим менее активным товарищам.
Следующие несколько секунд растянулись на годы.
Дженсен зашевелился. Сердце, было сжавшееся от ужаса, вновь загрохотало в груди – живой. Эклз слегка приподнялся, опираясь на правую руку и неловко прижимая к груди левую, и с трудом поднял голову, сплевывая кровь. Куртка разорвана, костяшки пальцев сбиты, кровь на лице и в волосах... в глазах ненависть и ярость. Джареда он не видит, вокруг него сейчас враги. И только враги.
Кажется, он попытался что-то сказать, но внезапно потерял равновесие и завалился на спину – открываясь, подставляясь под новые удары.
Никогда в жизни Падалеки не думал так быстро и хладнокровно: парни вокруг распалены и жаждут крови, вступать в драку бесполезно - сейчас пройдет секундное замешательство, и его элементарно скрутят, да еще и заставят смотреть. Дженсен все еще жив только благодаря тому, что когда слишком много народу бьет одного человека, нападавшие скорее мешают друг другу, чем дополняют. А еще он почти без сознания. В том, что Брок уже вызвал копов, Джаред не сомневался; это значит – просто не дать ублюдкам закончить начатое, пока не подоспеет помощь.
Падалеки почти упал на Дженсена, подстраховав себя руками, и тут же сгреб его в охапку, подминая под себя, закрывая своим телом. Так, главное – голова, грудь, живот и пах, остальное – не смертельно.
Эклз взвыл, когда Джаред случайно придавил пострадавшую руку, и задергался, пытаясь вырваться. Похоже, совершенно не вовремя очнулся. Черт. Падалеки позволил ему на миг отстраниться и увидеть свое лицо.
- Тихо, Дженс.
Глаза Дженсена изумленно распахнулись – во взгляде недоверие и еще что-то такое, от чего почему-то стало не страшно умереть.
- Ты..
Его тело расслабилось, и Джаред вновь закрыл его голову руками, прижимая к себе. Так, теперь с одного бока Дженсена прикрывает стена, а на остальное Падалеки вполне хватит.
- Не надо, Джаред... – хриплый сдавленный шепот куда-то в грудь, и хочется так многое сказать и объяснить, но слов просто не находится, черт, да как всегда... А значит – просто уткнуться лицом в волосы и промолчать.
Окровавленные губы касаются тела сквозь ткань футболки:
- Уходи, не надо...
Все, теперь уже точно не до разговоров, парни приходят в себя, первый пробный пинок носком ботинка в бок, растерянные реплики:
- Бля, они че, ща ебаться будут?
- Пиздец, оттащите этого мудака!
- А не пох?
Его действительно пытаются оттащить, правда, без особой настойчивости, сугубо символически, а потом кто-то подводит идеологическую базу:
- Да хер с ним, отрубится – сам отпустит!
Первый действительно серьезный удар по ребрам почему-то запоминается лучше всего. Дальше все сливается в одну единую и неделимую боль, а в голове остается единственная мысль – главное, не потерять сознание. Все, что угодно – только не потерять сознание. Блядь, у него такой богатый опыт черепно-мозговых травм, что уже давно пора привыкнуть и перестать так предсказуемо реагировать на удары по затылку…
И вновь какой-то блядский бесконечный рапид - Дженсен бился и хрипел, пытаясь освободиться, в глазах все плыло, удары сыпались один за другим. Жизнь то ли приближалась к концу, то ли по новой обретала смысл.
Джаред даже не сразу понял, что внезапно все закончилось – его больше не били, да и Дженсен замер, словно к чему-то прислушиваясь. Холодный ровный голос он услышал потом, словно гром после вспышки молнии. Блядь, или у него реально со слухом беда?..
- ...прекратить, я сказал. Какого черта вы здесь делаете?
- Но...
- Был приказ...
- Хартли... И Веллинг...
- Идиоты. Совсем мозги атрофировались? Бессмертными себя почувствовали? Можно подумать, Хартли с Веллингом придет в голову вас отмазывать, если вы грохнете этого… Господи, а это еще кто?..
- Э-э... он, ну…
- Поня-ятно. Так, всех касается - живо в дом, спускать наркоту в сортиры и порно с малолетками с хардов чистить. Копы с минуты на минуту нагрянут, а вы здесь ерундой занимаетесь. Кстати, кто будет скидывать оружие – чтобы никаких отпечатков, ясно? Выполнять. Бегом.
Недовольный ропот, перешептывание, звук движения и шагов. Прощальный пинок, злое обещание:
- Еще встретимся, суки!
Все же счастье – это очень просто. Это когда тебя не бьют, а шею обжигает горячее неровное дыхание того, кого ты только что едва не потерял навсегда.
Щелчок зажигалки, и Джаред вздрогнул, совершенно не к месту вспомнив запах дыма и бензина.
Голос был вкрадчивым и любезным:
- Мистер Падалеки, не могли бы вы удовлетворить мое любопытство – под вами так трогательно замер мистер Эклз, или мальчики совсем обнаглели и просто размялись с первым угодившим под горячую руку бедолагой?
Джаред повернул голову, по-прежнему прижимая Дженсена к себе.
На уровне глаз обнаружились щегольские, чтобы не сказать выпендрежные, светлые ботинки, судя по всему - под цвет костюма. Эх, ошибся Падалеки насчет смокингов.
Выше можно было не смотреть.
- Так вот, мистер Падалеки, - голос Розенбаума стал предельно серьезным. – Забирайте этого психа и чтобы через десять минут вас тут не было. Они вернутся, даже не сомневайтесь.
Майкл развернулся и зашагал прочь.
Джаред не выдержал:
- Майкл!
Блядь, хотел крикнуть, на деле – просипел.
Но, похоже, Розенбаум услышал. По крайней мере, остановился.
- Почему?
Тихий смешок.
- С вами было весело, мистер Падалеки. Ну и Торквемада выступил так, что у всех уши заложило, давно такого шоу не видел. Жить – это чертовски скучно, Джаред. Я привык с благодарностью принимать любые неожиданные подарки судьбы, да и вообще мне было бы жаль, если бы Инквизитора забили насмерть. А так - возможно, мы еще встретимся. Кто знает.
Звук шагов постепенно растворился в темноте. Джаред подумал, что многое бы отдал, чтобы больше никогда не пересекаться в этой жизни с человеком по имени Майкл Розенбаум.
- Падалеки.
Джаред не сразу понял, что до сих пор держит Дженсена мертвой хваткой.
- А? – растерянно отозвался он, слегка разжимая руки.
- Ты жив?
- Кажется, да…
- Тогда будь добр, слезь с меня. Я сейчас задохнусь.
От знакомых интонаций в груди разлилось тепло. Похоже, с ним все не так плохо, а еще… словно все вернулось. Точнее – словно ничего никуда и не исчезало.
- Как ты? – прошептал Джаред, вставая на колени и помогая Дженсену сесть.
Тот болезненно сморщился, вновь прижимая левую руку к груди, и прислонился спиной к стене.
- Нормально. А ты? – быстрый внимательный взгляд, не просто тревога – почти страх в глазах.
- Порядок, - выдохнул Падалеки, усаживаясь рядом. Кстати, он не так уж и сильно соврал. Глубоко вздохнуть больно, шевелиться очень больно, в голове… а, про это лучше не думать, но на самом деле он давно не чувствовал себя настолько хорошо.
Сейчас даже просто сидеть рядом, касаясь плечом – было невероятно спокойно и тепло.
- Падалеки, какого черта ты устроил?
Одной рукой ему явно неудобно шарить по всем карманам, но лезть с помощью сейчас – явно не лучшая идея.
- Тебя могли убить.
Дженсен помолчал, а потом тихо спросил:
- Ты в самом деле думаешь, что мне стало бы легче, если бы убили тебя?
Джаред неожиданно для самого себя понял, о чем говорит Дженсен, и почувствовал неловкость. Пожалуй, лично он точно бы не захотел жить, если бы из-за него погиб Дженсен.
- Прости. Я не подумал.
Дженсен хмыкнул, ойкнул от боли в разбитой губе, но все же не выдержал и рассмеялся.
- Падалеки, ты хоть понимаешь, что про тебя именно это будет написано в заключении коронера – «он не подумал»?
Джаред понял, что тоже улыбается.
- И пусть.
- Ч-черт.
Джаред повернул голову.
Дженсену таки удалось извлечь из кармана безнадежно смятую пачку сигарет.
- Ты же бросил, - не удержался Падалеки.
Дженсен, казалось, задумался.
- Никогда не поздно начать заново, ты не находишь? – негромко произнес он, и Джареду внезапно показалось, что он говорит не только о курении. Точнее – совсем не о курении.
- Может, и так, - тихо согласился Падалеки, отчаянно боясь спугнуть хрупкое ощущение, что между ними сейчас происходит что-то очень правильное.
Эклз с недовольным ворчанием распотрошил пачку, извлек две последние уцелевшие сигареты и протянул одну Джареду.
- Зажигалка есть? – поинтересовался он.
Падалеки почувствовал, что его накрывает волна безудержного, хотя и немного нервного веселья. Блин, все же человеческая память – на редкость занятная штука.
- Я надеюсь, они отравлены? – выдавил он из себя, понимая, что если сейчас начнет ржать, то это может закончиться чем угодно, в том числе и слезами.
Эклз с опаской посмотрел на свою сигарету.
- Ну, по крайней мере, так считает департамент здравоохранения, - осторожно сформулировал он и подозрительно покосился на Джареда. – Падалеки, ты точно в порядке?
- Точно, - подтвердил тот, протягивая зажигалку и закусывая губу, чтобы не думать о том, какое лицо будет у Эклза, если он положит голову ему на плечо и попытается прикурить от его сигареты.
- Сомневаюсь, - вздохнул тот, высекая огонь, затянулся и тут же закашлялся.
Джаред забрал у него зажигалку и тоже прикурил.
- «Флиртовать - это немного не мой стиль, но я могу просто лечь у твоих ног», - неожиданно для самого себя процитировал он. Ну ни хрена себе, сколько лет прошло, а вот на тебе – помнит.
Дженсен фыркнул.
- Я даже знаю, зачем, - сообщил он.
- Ну?
- Чтобы мне всегда было о кого споткнуться.
Джаред рассмеялся. Оригинальная трактовка, но, пожалуй, в таком варианте фраза только выигрывает.
- Ты и без меня успешно справляешься, - отозвался он. – Дженс, объясни, ну зачем тебе понадобилось это выступление?
Дженсен пожал плечами и лаконично ответил:
- Психанул.
Падалеки покачал головой. Блин, исчерпывающе, ничего не скажешь.
- Похоже, у коронера уже есть фраза и для тебя, - усмехнулся он.
- Похоже, - не стал спорить Дженсен.
Они сидели и курили, тесно прижавшись друг к другу плечами, и Джаред уже не сомневался – жизнь действительно наполняется смыслом. Потому что… никогда не поздно начать все заново.
- Откуда ты узнал?
- От Келли. Он был… там. И я действительно отлеживался у него. Прости. Мне правда больше некуда было идти.
- Мне не за что тебя прощать. Я понимаю.
Лучше уточнить, чтобы потом не сомневаться.
- Но… тебе не все равно?
Эклз ответил, не задумываясь:
- Нет, Падалеки. Мне не все равно. И никогда не было.
От этих слов повеяло теплом и надеждой; Джаред решился.
- Дженсен, ты дашь мне еще один шанс?
Эклз помолчал, а потом негромко спросил:
- А ты мне?
Несложный вопрос.
- Я – да.
Дженсен вздохнул.
- Ну, тогда я тоже попытаюсь.
Пусть это только начало – но начало положено. И… в этот раз все будет по-другому. Джаред постарается. Больше никаких зароков и самоуверенных обещаний, но он действительно постарается. Даже если будет очень нелегко.
А сейчас он просто даст Дженсену время. Столько, сколько ему понадобится.
Кстати, к слову о времени.
- Дженсен, надо уходить. Ты слышал, что сказал Розенбаум? Пошли, Дженс.
Джаред начал подниматься, морщась от боли, и замер, услышав негромкое:
- Джаред… Я… Давай посидим еще немного.
Вот теперь главное не показать, что испугался. В конце концов, Дженсену неслабо досталось, он имеет полное право передохнуть.
Джаред развернулся, опускаясь на колени рядом с Эклзом и, приподняв его подбородок, заглянул в лицо:
- Дженсен, что?
Немного виноватая улыбка.
- Падалеки, да всё в порядке. Просто голова раскалывается, думаю, не мне тебе рассказывать, что так бывает, когда по ней настучат. Если я встану, то, боюсь, вновь увижусь со своим обедом...
Джаред вновь сел, прислонившись к стене и, осторожно обхватив Дженсена за плечи, притянул его к себе.
- Полежи, ладно? И, кстати, если что, не волнуйся – этим джинсам уже точно ничего не повредит.
Дженсен усмехнулся и медленно лег, устроив голову на бедре Джареда.
- Я постараюсь сдержаться. Чертово воспитание, понимаешь ли.
- Понимаю, - вздохнул Джаред, проводя рукой по его волосам. – Все же хорошо, что у меня нет таких проблем.
- Это точно.
В падавшем на его лицо свете фонаря глаза Дженсена казались почти черными. Джаред подумал, что он никогда не смотрел на него так мягко, словно запоминая… или прощаясь. Черт, ну что за херня лезет в голову? Просто так падает этот блядский свет, а на самом деле наверняка в его взгляде привычные ехидство и насмешка, верно ведь?
- Что думаешь делать теперь? – тихо спросил Джаред. Потому что если что-то и может отвлечь от настоящего, так это разговоры о будущем.
Дженсен пожал плечами.
- Не знаю. Попробую перевестись во Фриско… наверное. Формально я не нарушил никакие правила. Просто сказал правду. Да и отчислить меня теперь… ха. Это уже будет дискриминацией.
- Возьмешь меня с собой?
Легкая улыбка.
- А ты поедешь?
Говорить о том, что хоть на край света – пожалуй, это будет глупо.
- Ну не отпускать же тебя одного. Ты ведь можешь не остановиться на Фриско, и где мне тогда тебя искать? Нет, я найду, даже не сомневайся… Правда, мне даже страшно подумать, где. Не иначе, как в Ватикане. И ты будешь уже Папой Римским.
Короткий смешок.
- Почему Папой?
- А куда еще может податься Торквемада?
Слава богу, в глазах загорается смех. Это уже проще, понятнее… и, наверное, это добрый знак.
- Падалеки, я вообще-то не католик.
- Ты ориентацию пять раз на дню меняешь, думаю, за вероисповеданием дело не станет.
- Ладно, убедил. Поехали. В конце концов, у тебя всегда будет возможность сбежать.
- Сбегать – это твоя прерогатива. Я обычно догоняю.
Тяжелый вздох.
- Что самое ужасное – всегда успешно... Падалеки, скажи честно… мне уже вообще не светит от тебя избавиться?
- Не-а. Даже не надейся.
Кажется, или его лицо постепенно заливает нехорошая, мертвенная бледность?.. Копы уже едут, и с ними обязательно будет скорая, Брок не мог не понимать, что скорая понадобится.
- Как голова?
- Лучше. Правда. Скоро пойдем.
Врет. Джаред на его месте тоже врал бы. До последнего. Но скрыть частое затрудненное дыхание и появляющийся в самой глубине глаз страх выше человеческих сил.
- Держись, Дженс. Врачи скоро будут. Келли вызвал копов и скорую.
- Похоже… мне… придется подружиться… с этим… парнем.
- Дженсен, не разговаривай. Болтать – это мое, разве нет?
Его кожа горячая и влажная, и сердце колотится так, что его пульс отдается в груди у Джареда. Черт, если бы он мог забрать и его боль, или что там сейчас происходит у него в голове… Блядь, это несправедливо – такое давно уже должно было случиться с Падалеки, не зря же он получает по черепу раз в неделю, господи, ну почему Дженсен…
- Джаред.
- Что?..
А вот теперь, похоже, все действительно всерьез.
- Джаред, мне плохо.
- Дженс, даже не думай!
Его веки подрагивают, взгляд становится по-настоящему страшным, расфокусированным и слепым, черт, теперь он не просто косит – его глаза словно разъезжаются в разные стороны. Лишь когда он с тихим стоном опускает веки, к Джареду возвращается способность дышать.
- Дженсен, ты меня слышишь? Возьми меня за руку, пожалуйста!
Падалеки находит его ладонь, едва не хватая по ошибке за сломанное запястье, и с силой выдыхает, когда пальцы Дженсена слегка сжимаются, словно он пытается удержаться, не соскользнуть за край.
- Не отпускай мою руку, Дженс, хорошо? – тихо шептал он, не замечая, как глаза наполняются слезами. – Так я буду знать, что ты здесь, понимаешь? Не уходи, ладно? Только не так далеко, пожалуйста… Фриско, Ватикан, хоть северный полюс, я отыщу тебя где угодно, только не туда... Ты вряд ли мне поверил, но я… я правда не могу без тебя. Черт, Дженс… Я не смогу, если тебя не будет где-то, где у меня будет возможность тебя найти.
Джаред не сразу понял, что уже не Дженсен сжимает его пальцы – это он сам сдавливает в руке его ладонь с такой силой, что уже, наверное, причиняет боль. Похолодев, но всё еще не веря, он осторожно коснулся его шеи и не сразу, но все же чувствовал еле заметное подрагивание под пальцами – ниточку пульса, готовую разорваться в любой момент.
… Лос-Анджелес, блестящий и равнодушный, продолжал жить своей жизнью, не замечая, как ломаются судьбы и разбиваются мечты в его безжалостных объятьях – ведь в минуты отчаянья одних другие празднуют победу, так что все справедливо. В доме братства шла генеральная уборка; где-то совсем близко завывали сирены – кавалерия была уже на подходе. На парковке «А» Калифорнийского Университета Джаред обнимал неподвижное тело Дженсена и считал удары его сердца.
Иногда все, что у тебя остается – это тонкая нить чужого пульса под пальцами. А еще иррациональное ощущение, что если держать крепко, человек останется. Просто не сможет никуда уйти. Надо только крепко держать – и очень сильно верить.
Веры Джареда с избытком хватит на них обоих, и в мире не найдется силы, способной заставить его отпустить эту нить, а значит – их история еще не закончена. Черт возьми, все только начинается.
И если вера в самом деле способна менять этот мир – сейчас самое подходящее время.



Эпилог

Вой сирен бьет по ушам, свет ослепляет, голоса сливаются в неясный гул, но единственное, что Джаред действительно понимает – у него забирают Дженсена. Инстинктивная паника взрывает мозг, первая реакция – с рычанием вновь закрыть его собой, не позволить никому прикоснуться даже пальцем. Немного прийти в себя помогает простая мысль – Дженсен умирает. Абсурд, но для того, чтобы удержать – сейчас надо отпустить. Разжать руки и позволить другим людям сделать то, что сам Падалеки сделать уже не в состоянии: не просто остановить за миг до падения в никуда – вернуть обратно. Они – профессионалы, они – справятся...
Но понимать разумом – этого явно недостаточно, все равно грудь пронзает чувство безвозвратной потери и щемящего одиночества, когда люди в синей форме парамедиков быстро поднимают Дженсена и укладывают его на каталку. Дальше Джареду видно плохо – загораживает женщина из «скорой», которая еще и светит ему в глаза фонариком, параллельно сухо и четко задавая вопросы. Падалеки пытается заглянуть ей за спину, и не столько слышит, о чем его спрашивают, сколько просто понимает, что сейчас может быть важным – и он рассказывает про избиение, про то, как Дженсен сначала чуть не отключился, потом ненадолго пришел в себя, а затем опять потерял сознание. Если не упоминать о том, насколько страшно было смотреть в постепенно слепнущие глаза того, за кого готов отдать свою жизнь - это звучит почти обыденно. Черт, да отойдите уже, ничего же не видно!.. Ему помогают встать, новые вопросы – теперь от пары хмурых копов, но Падалеки почти не обращает на них внимания и лишь напряженно всматривается поверх голов туда, где за распахнутыми дверцами «скорой» происходит какое-то движение.
- Почему они не уезжают?
- Сэр? – в голосе копа сквозит недовольство, поскольку к его собственному последнему вопросу эта фраза явно не имеет никакого отношения.
В груди словно начинается землетрясение – пока это лишь еле заметная дрожь, но в безобидной на первый взгляд вибрации уже скрывается ужас грядущих разрушений.
- Почему они не уезжают...
Один из медиков спрыгивает с подножки лечебного отсека и неторопливо отходит за машину. В темноте вспыхивает огонек зажигалки.
- Почему...
Кажется – кто-то подходит, возможно, даже что-то говорит, но мир Джареда сейчас сужен до пределов ярко освещенного салона «скорой», где явно все идет не так, черт, они что, вообще ни хрена не понимают - его же надо срочно в госпиталь...
- Дженсен...
Наверное, его рывок был слишком предсказуем, потому что один из копов моментально вырастает у него на пути, а второй мягко, но крепко фиксирует плечо.
- Сэр, вам туда нельзя.
- Вы не понимаете... там же... Дженс! Дженсен!!!
Мир постепенно идет трещинами, все рушится, мириады осколков иссекают душу в кровавый фарш, но Джаред продолжает с воем вырываться из рук с трудом удерживающих его копов, потому что они всё неправильно поняли, Дженсену просто стало лучше, просто уже не нужно никуда ехать...
- Сэр, мне очень жаль.
Сердце замерло, а потом рухнуло в черную бездну, которой с этого момента будет вся оставшаяся жизнь Джареда Падалеки.
- ДЖЕНСЕН!!!

***

Джаред рывком сел на кровати. Сердце бьется с такой частотой, что почти больно, не хватает воздуха, липкий пот неприятно холодит кожу.
Опять.
Он неосознанно провел рукой по постели рядом с собой, хотя и прекрасно знал, что там никого нет. Черт, он понимал, насколько это глупо и беспомощно, но сейчас, когда перед глазами все еще мелькали всполохи огней неотложки, а в ушах похоронным набатом звучало страшное «мне очень жаль»... Он просто не удержался.
- Дженсен! – его голос сорвался на крик, отчаянный и безнадежный.
Тишина.
И спустя несколько бесконечных и тягостных секунд – шлепанье босых ног по полу, приглушенный зевок, но, пока появившийся из темноты человек в пижамных штанах не уберет руки от лица, Джареду все равно будет страшно. Потому что он до безумия боится, что однажды не найдет выхода из своих кошмаров и навсегда потеряется в мире, где Дженсена больше нет.
- Падалеки, ты чего орешь? – голос сонный и ворчливый, черт, похоже, у него опять головные боли... и тут же, словно озвучивая мысли Джареда: - Я за аспирином ходил. Голова раскалывается, да еще и рука ноет...
От облегчения чуть ли не слезы на глазах выступают. Док предупреждал, что еще пара сотрясений, и Джаред будет рыдать над мелодрамами: что-то там про психоорганический синдром и недержание эмоций, или как-то так. Можно подумать, у него до всех этих приключений с контролем над эмоциями был порядок...
- Дженс, ну какой, к черту, аспирин... Тебе же выписаны нормальные обезболивающие... – Джаред откинулся обратно на подушку, чувствуя, что успокаивается – быстро и основательно. Впрочем, в присутствии Дженсена так происходит всегда. Его личный транквилизатор.
Эклз сел на край постели, потирая ладонями виски.
- Блин, Падалеки, с моим наркологическим анамнезом мне только на обезболивающие подсесть не хватает, - вздохнул он.
Его упорство в данном вопросе до сих пор не перестает удивлять Джареда. Все равно ведь ни хрена не помогает, да и вообще не очень понятно, можно ли ему принимать аспирин после всего, что было, но его самого это почему-то совершенно не волнует. Решил, что не будет принимать ничего серьезнее, и точка. Не обсуждается. И это несмотря на то, что при всей своей железной выдержке он абсолютно не способен терпеть физическую боль – по степени его раздражения Джаред всегда может понять, что именно у него болит и насколько сильно.
С ним вообще очень нелегко. Он не прощает слабостей ни себе, ни окружающим, он всегда лучше всех все знает, он на раз замыкается в себе, и потом хрен его оттуда вытащишь.
Но на самом деле все это не имеет ни малейшего значения. Потому что сейчас он повернется и тихо спросит:
- Так ты звал меня?
Дженсен в каком-то смысле очень счастливый человек – он не видит снов. Вообще. По крайней мере, он так утверждает, и у Падалеки нет оснований ему не верить. То есть, наверное, видит, но не помнит, поэтому он не знает, что такое кошмары. Точнее – знает лишь со слов Джареда.
- Опять?
Наверное, это глупо, но Джареду каждый раз неловко признаваться в том, что он вновь проснулся в растрепанных чувствах из-за каких-то снов. Впрочем, это что - иногда он еще и орет. Ну, это когда ему снится, что он заживо горит в своей машине.
- Двигайся, - на самом деле Дженсену не нужны от Джареда никакие признания. Он и так все понимает. Просто иногда забывает, что Джаред не может оставаться в одиночестве – но, наверное, для человека, который не видит снов, это простительно.
Дженсен привычно устраивается даже не рядом, почти сверху – осторожно помещает на груди Падалеки левую руку, обхватывает его ногу своей и кладет голову на плечо.
На самом деле, все началось не сразу – первое время Джареду вообще было не до сна из-за состояния Дженсена, постоянных вызовов в полицейский департамент, и все более обостряющихся взаимоотношений с Донной, которая начала с того, что отрыдалась у него на груди, а закончила запретом появляться у палаты сына. К сожалению, Алан, с которым Падалеки быстро и закономерно нашел общий язык, был тут бессилен, и долгое время Джаред просто приходил в больницу по ночам, отсыпаясь, насколько это было возможно, днем. То, что он больше не может спать один, Падалеки понял где-то через месяц после того, как Дженсен появился на пороге номера мотеля и с неловкой усмешкой попросил оплатить ему такси – о его самовольной выписке в больнице еще ничего не знали, а сердобольную медсестру, вернувшую ему одежду, явно ожидали райские кущи после смерти и большие неприятности в не столь отдаленном будущем.
Нельзя сказать, что к тому моменту все наладилось – скорее напротив, проблемы вышли на новый виток и теперь были связаны с попытками ужиться на одной территории двух совершенно непохожих друг на друга людей, которые никогда и ни с кем не находились в достаточно серьезных отношениях. Последней каплей почему-то стал переезд в отдельный дом, словно с появлением собственной кухни до них обоих наконец-то дошло, что происходит, и война за лидерство вспыхнула с новой силой.
После очередного скандала, когда Дженсен развернулся и, шарахнув дверью, исчез почти до самого утра, Джареду впервые приснился кошмар. Все было почти как тогда, и копы, и женщина с фонариком… за исключением единственной детали – скорая, которая в реальности сорвалась с места, лишь только закрылись дверцы, во сне никуда не уезжала, а потом чужой голос сообщил, что ему очень жаль, хотя, конечно, ни черта ему не было жаль, а вот Джаред… Потом Падалеки пытался заснуть еще несколько раз, вновь просыпался в холодном поту, в итоге плюнул на все и остаток ночи провел за ноутбуком, чашкой кофе и просмотром какого-то дурацкого, но главное – почти смешного сериала.
- Почему ты не спишь?
Дженсен выглядел настороженным и, что приятно, был почти трезвым, в его случае это большое достижение.
- Не смог заснуть, - коротко ответил Джаред, не очень уверенный, что стоит сообщать Эклзу о своих проблемах, еще, чего доброго, потащит к своему психиатру, или кто там ему антидепрессанты выписывал.
- Почему?
Ну, во-первых, Дженсен стадо мулов переупрямит, если ему что-то взбрело в голову, а во-вторых… Во-вторых, Джаред давно пообещал самому себе быть с ним честным. Может быть, так им обоим будет проще понять друг друга.
- Мне приснилось, что ты умер… тогда. – И пусть это звучит, как глупый и дешевый шантаж – но что поделать, если правда не всегда выглядит такой красивой и нарядной, как хотелось бы. Дженсен поймет… не может не понять. – Похоже, я слишком привык засыпать рядом с тобой. Прости.
Джаред все же не ошибся в нем – Эклз все прекрасно понял.
- Пойдем спать. - От него пахнет виски, губы касаются виска мягко и виновато. – Слышишь? Пойдем.
Его ласки неторопливы и бережны, он подводит Джареда к высшей точке так, словно волна подхватывает и несет за собой - плавно, неудержимо и захватывающе долго. Ему и правда очень плохо даются слова извинения – поэтому он просит прощения, как умеет, и, на самом деле, уже не важно, кто был виноват – они реально поссорились из-за какой-то ерунды. Просто он делает первый шаг - и Джаред с готовностью подается ему навстречу. И пусть секс это все еще единственное, в чем их взаимопонимание абсолютно - они оба упрямо продираются друг к другу, учатся прощать и понимать, врастают один в другого мыслями и желаниями, потому что в действительности хотят одного и того же – быть рядом.
Если уж совсем честно, в то, что они смогут быть вместе, до сих пор никто не верит. Даже Ники. Как же хорошо, что им обоим доставляет огромное удовольствие делать все назло окружающим. Кейн так и вовсе однажды завел какую-то херню о том, что такие травмы могут иметь отдаленные последствия, и Джареду стоит хорошенько подумать… Потом получил по морде – от души, по-дружески, и торопливо заявил, что Падалеки его неправильно понял. Все он понял правильно, и литературу соответствующую почитал – только все будет в порядке. Теперь уже точно будет.
Наверное, Дженсену тоже приходится выслушивать нечто подобное. По крайней мере, Донна с завидной регулярностью пытается промыть ему мозги, а уж тот факт, что Падалеки устроился разнорабочим в ближайший супермаркет, вообще едва не довел ее до нервного срыва. Она даже снизошла тогда до личного визита и заперлась с Дженсеном на кухне для приватной беседы. И вот только не надо говорить, будто подслушивать - это гнусная бабская привычка. Может, и гнусная, и даже бабская, зато чрезвычайно полезная. Хотя, если честно, Падалеки несколько смутился, услышав спокойный ответ Дженсена на реплику выведенной из себя Донны «я, между прочим, твоя мать, а вот кто он тебе такой?!».
- Падалеки.
Джаред сделал вид, будто с огромным трудом оторвался от чего-то невообразимо интересного в ноуте, и поднял глаза на невозмутимого Дженсена, присевшего на подлокотник дивана.
- Она ушла?
Игнорировать вопросы, на которые неинтересно отвечать – это тоже фирменная манера Эклза.
- Так ты согласен, или тебе нужно время подумать?
Блин, хочется надеяться, что пылающие уши не подожгут волосы.
- Ты о чем?
Дженсен вздохнул.
- Падалеки, даже если бы на твоем лице не отражалась крайняя степень душевного смятения, я все равно знаю, что ты подслушивал. Ты всегда подслушиваешь. Так что?
- Я не понимаю, на хрена это нужно, - пробормотал Джаред, опуская взгляд в экран ноута и вообще не соображая, что конкретно он сейчас видит.
- Лично мне – чтобы знать однозначный ответ на вопрос о том, кем ты мне приходишься. Тебе – не знаю, потому и спрашиваю.
- Блин, Дженс. Я понятия не имею, что сказать… - Охренеть, в неожиданно севшем голосе явственно звучат откровенно испуганные нотки. Интересно, Эклз потом долго будет над ним издеваться, если сейчас Джаред просто сбежит?
Поздно. Дженсен плавно соскользнул с подлокотника на диван и, решительно убрав ноутбук с колен Джареда, слегка развернул Падалеки к себе, запуская одну руку в волосы, а другой неторопливо начиная расстегивать на нем рубашку. Ну, вот и что тут можно сделать – только придвинуться ближе самому и, просунув одну ногу между телом Дженсена и спинкой дивана, закинуть другую ему на бедра.
- Страшно даже подумать о таком? – тихо спросил тот, и Джаред лишь смог выразительно вскинуть брови, потому что когда Эклз приближается на расстояние прикосновения, тело реагирует моментально, и для страха места уже не остается – хочется лишь крепче обнять в ответ, найти его губы, раствориться в запахе и вкусе.
- Мне тоже страшно. - Его дыхание обжигает, губы еле ощутимо проходятся по коже, от подбородка к уху. – Страшно, что ты согласишься... и что ты откажешься. А еще мне безумно страшно, потому что я не знаю, действительно ли я сам готов... Черт, да я даже не понимаю, чего я чаще и сильнее хочу в течение дня - убить тебя, заняться с тобой сексом или просто положить голову тебе на колени...
Кажется, Дженсен получает какое-то совершенно ненормальное, извращенное удовольствие, когда медленно расстегивает пуговицы на груди у Падалеки – одну за другой; в такие минуты Джареду становится понятным, почему Эклз при любой возможности пытается заставить его покупать рубашки вместо нормальных футболок.
Теперь главное – не начать подвывать от нетерпения, иначе это издевательство вообще никогда не закончится.
- Но, знаешь – по-моему, я не против попробовать... Так что решать тебе. – Зубы слегка сжимают мочку уха, и Джаред уже готов заорать, что он - готов, но Эклз все же слишком хорошо его знает: - Только не вздумай ничего отвечать прямо сейчас... – Тихий смех, и Дженсен опрокидывает его на спину, прижимаясь, целуя уже всерьез. – Потом поговорим.
Ладно, теперь его очередь:
- Дженс, Донна точно ушла?
- Забудь о Донне.
- Блин, я бы и рад, но если она сейчас нарисуется в дверях...
- Падалеки, если ты будешь напоминать мне о моей матери каждый раз, когда я соберусь тебя трахать – очень скоро трахать тебя будет некому, потому что я уже не смогу, а никому другому не позволю.
- Эклз, я просто пытаюсь проявить уважение, ведь, как я понимаю, мы с ней рискуем в какой-то мере породниться...
- «Рискуем» - очень правильное слово... Приподнимись.
- Брось, она меня обязательно полюбит...
- Даже не сомневаюсь.
- Кстати, а что она тебе ответила? Я не дослу...
- Джаред, пусть я не очень проникся идеей с наручниками, но мысль о кляпе с каждой секундой кажется мне все более привлекательной.
Джаред вздохнул, потому что знал – это пустые угрозы. Дженсен в сексе предельно консервативен. Ну, насколько в принципе может быть консервативен гей... Хотя, пожалуй, так даже интереснее, потому что если все же удается сломить его сопротивление и не просто убедить попробовать что-то новое, но и действительно доставить ему удовольствие... он никогда не будет ломаться или делать вид, будто смущен или недоволен. У Джареда никогда не было более отзывчивого и благодарного партнера, это он может утверждать совершенно определенно.
Они больше никогда не возвращались к подслушанному Джаредом разговору – Донна уехала, совместная жизнь, словно испуганный дикобраз, ощетинилась в разные стороны иглами новых проблем и скандалов. Но Падалеки почему-то не сомневался – если он захочет вновь поднять эту тему, Дженсен, скорее всего, не будет против. И мысль об этом грела душу. Даже несмотря на то, что они, казалось, пришли к молчаливому соглашению – никаких поспешных решений, пока они во всем не разберутся. Тем более, что первый шаг явно был сделан – как бы они не ругались, кто бы из них с шипением или рычанием не пытался устроиться с вечера на диване, это не меняло главного – при таком раскладе Джареда непременно ожидала бессонная ночь, а значит, не проходило и часа, и Дженсен либо молча возвращался в спальню, либо перетаскивал туда Джареда, либо, в худшем случае, садился на пол возле дивана и дремал, пока угрызения совести окончательно не доканывали Падалеки и они не шли в нормальную постель вместе.
К сожалению, все равно иногда случались недоразумения вроде сегодняшнего – хотя Дженсен, разумеется, ушел не на две минуты за аспирином, а сидел на кухне, скрипя зубами от боли, не менее получаса. И можно даже не спрашивать, почему – будить не хотел.
- Падалеки?
- Что?
- Давно хотел тебя спросить: ну ладно я скоро разучусь спать на ровной поверхности, но ты-то как умудряешься заснуть? Ты же вздохнуть толком не можешь, когда я так тебя придавливаю.
Второй признак головной боли у Эклза после раздражения - неестественная бодрость в голосе. Даже не второй, а, так сказать, альтернативный – если он не имеет возможности злиться, как, например, сейчас, когда Джареду приснился кошмар.
Джаред осторожно провел рукой по его волосам:
- Дженс. Плохо?
- Сейчас пройдет.
Хотя в этом не больше логики, чем в стремлении кошки свернуться клубком на больном месте, иногда почему-то помогает.
- Двигайся.
Дженсен прижимается чуть теснее и выше, Джаред обнимает его одной рукой, накрывает другой его левое запястье, и зарывается лицом в его волосы, касаясь и поглаживая губами, носом, щеками, лбом. Это нечто очень личное, это принадлежит только им и вряд ли сработает с кем-то еще. И это не имеет ничего общего с сексом – так кошка трется о хозяина, впитывая его запах и оставляя на нем свой. Только когда Джаред перебирает губами волосы Дженсена, он представляет, будто забирает его боль, и, как ни странно, это действует лучше аспирина.
То, что все мышцы Эклза были напряжены, становится заметным только тогда, когда он расслабляется и обмякает. Но даже не пытается отодвинуться, по-прежнему надежно закрывая Джареда собой от его кошмаров и воспоминаний о том, чего никогда не было.
Пожалуй, у них уже есть не только секс.
- Спасибо, Падалеки. - Голос Дженсена моментально становится сонным, он приподнимается и находит губы Джареда, целуя нежно и благодарно. – Понятия не имею, как ты это делаешь, но ты – мое самое охренительное обезболивающее.
«А вместе мы - гребаная аптечка сугубо индивидуального пользования» - промелькнуло в голове у Джареда, и он бесшумно улыбнулся в темноту.
Все равно почувствовал.
- Хорош ржать. Все, Падалеки, спим.
Он теплый, тяжелый, и обнимает крепко, а значит, сегодня больше не будет никаких кошмаров.
- Спокойной ночи, Дженс.
- Угу.
Джаред закрыл глаза и подумал, что, наверное, в конечном итоге все действительно происходит к лучшему. Если бы он не знал, как страшно дрожит в пальцах тонкая ниточка жизни бесконечно дорогого человека, он вряд ли сумел бы в полной мере оценить это счастье – просто быть рядом и любить - искренне, самозабвенно, пусть неумело, но все равно с такой силой и такой верой, чтобы унимать его боль одним прикосновением. А Дженсен... наверное, он тоже сделал собственные выводы. Иначе никогда не ответил бы матери так, как ответил. И уж точно в ожидании решения Джареда не хранил бы в укромном, по его мнению, месте платиновое обручальное кольцо.