Утро началось с Падалеки

Утро началось с Падалеки.
День не предвещал ничего хорошего.

Бум.
- Эй, Дженсен!
Бум-бум-бум.
- Дженсе-е-ен!
Бум-бах-шкряб-шкряб-шкряб.
- Дженсен, ты там спишь что ли?
Эклз высунул голову из-под подушки и обреченно взвыл.
По ту сторону двери наступила тишина.
Эклз недоверчиво прислушался – действительно, никто не стучал, не скребся и не орал. Он сел на кровати, выждал еще секунд пятнадцать, сладко зевнул и потянулся к джинсам.
В дверь снова поскреблись, на этот раз осторожно, даже робко. Дженсен вздохнул, влез в свитер и пошел открывать.
И, разумеется, на пороге стоял Джаред. И, разумеется, он был невыносимо свеж и бодр. И, разумеется, он не принес кофе.
Впрочем, и не обязан был.
- Пора, площадка почти готова, тебя в гримерке ждут… - извиняющимся тоном сказал Падалеки, как будто это он был виноват в необходимости будить Дженсена ни свет ни заря.
- Ага… Черт, кофе бы… - Дженсен еще раз зевнул, протиснулся мимо Джареда и, поежившись, зашагал на грим.

Камера! Мотор!
Поворот, отыгрыш, эмоция, ярче, ярче, теперь каменное лицо… Боевка, на излом, перекинуть, подкат, осторожно – не сломать Джареду руку, пистолет – «Какого хрена, опять заело!». Обыск, серьезное лицо, чертов фонарик норовит выпасть из рук, Джаред, завяжи шнурок, убьешься. Стоп, снято, и тут же – следующая сцена, прерываться нельзя – уснешь прямо на площадке, со стаканчиком кофе в руках. Камера, мотор…

- Эй, Дженсен, не хочешь пива с нами выпить? Мы с ребятами тут посидеть планируем, - Джаред нагнал Эклза, забежал вперед и перегородил дорогу.
- Нет, я пас, спать хочу адски, - на этих словах Дженсен непроизвольно зевнул.
- А, ну ладно… - в голосе Джареда проскользнуло разочарование, или показалось?
Падалеки продолжал стоять столбом, мешая пройти, Дженсен взял его за плечо и отодвинул с дороги.
- До завтра.
- Ага! – вслед ему крикнул Джаред.

Бум.
- Дженсен!
Бум-бум-бум.
- Эй, Дженсе-е-ен!
Бум-бах-шкряб-шкряб-шкряб.
- Дженсен, еще спишь?
Эклз молча размахнулся и метнул подушку через трейлер, точнехонько в дверь.
По ту сторону наступила тишина.
Дженсен вылез из-под одеяла, оделся и вышел – и, конечно, столкнулся с Джаредом.
- Доброе утро, - хмуро сказал Эклз. – И незачем было так орать.
- Доброе, - широко улыбнулся Падалеки и жестом фокусника достал из-за спины пластиковый стаканчик.
- Что это? – подозрительно прищурился Дженсен.
- Кофе! – с обезоруживающей прямотой во взгляде Джаред сунул стаканчик ему в руку. – Гримерка ждет.
Эклз сделал первый глоток и блаженно зажмурился не от вкуса (кофе был дрянной, из автомата), а от ощущения горячего напитка на языке.
- Идем! – Падалеки бесцеремонно ухватил его за рукав куртки и поволок за собой.

Дженсен все-таки уснул на съемочной площадке, вернее, почти на съемочной площадке – отошел в сторонку, дожидаясь своей сцены, прилег на бутафорскую кровать в бутафорской комнате, и отключился под отдаленные крики съемочной группы.
Он понял это, только когда сквозь сон услышал топот, чей-то голос совсем рядом, женский, и второй, мужской, кажется, шикнул на женщину. Дженсен прислушался, не открывая глаз – ну конечно, Падалеки, кто же еще!
- Тише! – страшно шипел тот. – Еще три сцены без его участия, зачем будить?
- А подготовиться? Грим, прическа… - женщина тоже понизила голос.
- Да не смазал он твой грим, пусть поспит, он же не высыпается! – убеждал Джаред собеседницу.
- Слушай, ты и так будишь его чуть ли не позже всех, на цыпочках вокруг трейлер ходим до последнего!
- Тэмми, ну слушай, мне хватает пяти часов сна, а ему мало, он поэтому по утрам злой!
Женщина хихикнула:
- Джаред, роди деток, ты будешь чудным отцом! Ладно, пусть спит пока, но учти, твоя святая обязанность – разбудить его через сорок минут, и ни секундой больше!
- Окей, договорились! – согласился Падалеки, и на этой фразе Дженсен снова отключился.

Эклз проснулся оттого, что в трейлере скреблась мышь. Только через некоторое время он сообразил, что мышь скреблась снаружи в дверь, и недоверчиво уставился на эту самую дверь, на часы, и потом снова на дверь. А где же трубный глас: «Эй, Дженсен!»? Где шум и грохот? Где Падалеки, в конце концов?
Как был, в трусах и майке, он приоткрыл дверь и обнаружил на пороге Джареда, занесшего руку, чтобы – о Боже! – не постучать, а вежливо поскрестись.
- Ты чего? – испуганно спросил Дженсен, ежась от холодного ветра.
- Ничего… - растерялся Джаред. – Вставать пора, гримеры только тебя еще не сделали, остальные готовы.
- А чего так тихо?
- Так это… ты вчера просил не орать… - Падалеки смешался, просунул в щель стаканчик: - Твой кофе. Одевайся.
- А-а-а… - Эклз почесал макушку, снял крышку со стаканчика и мотнул головой: - Заходи, мне нужно пять минут.
Джаред сверкнул идеальной голливудской улыбкой, в которой, как ни странно, было гораздо больше человеческой теплоты, чем профессионально отработанного фальшивого обаяния, и протиснулся внутрь, едва не сшибив плечом вешалку.
- Джаред…
- Что?
Эклз застегнул джинсы, обернулся и серьезно посмотрел на Падалеки:
- Я тебя прошу, не пугай меня, пожалуйста, так больше, не скребись в дверь, как чужой!
Джаред удивленно моргнул и, слегка помедлив, неуверенно кивнул.
- А вот от кофе по утрам отказываться не буду, уж прости, - хихикнул Дженсен.

Бум.
- Эй, Дженсен!
Бум-бум-бум.
- Дженсе-е-ен!
Бум-бах-шкряб-шкряб-шкряб.
- Дженсен, ты там спишь что ли?
Эклз высунул голову из-под подушки и сонно улыбнулся.

Утро началось с Падалеки.
День обещал быть… приятным.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.