Про меня и того парня

Мы с Джереми, напарником моим, всегда знали, если заявится какой сумасшедший, то лучше не цацкаться. Пулю ему, да и дело с концом. Этот тоже пришел, сразу было видно, что не все дома. А когда он пальто снял, а там кровища, то я так и сказал Джереми: «Дай-ка мне пушку». И всадил в ненормального четыре пули.

Мы с женой сюда недавно переехали. До этого жили под Вашингтоном, но только дорого там. Один бензин чего стоил, а Меган, дочка моя, все говорила, что обязательно в колледж пойдет. Только ее не взяли. Бабка мне всю плешь из-за нее проела. Вот так и получилось, что переехали в Миссури, как-то и теплее, и спокойнее, да и жена рада – ей до родителей один штат. А мне? Да все равно, если честно. Я всю жизнь отработал в полиции, уже и не важно, где служить, да и на пенсию скоро можно было бы. Сколько осталось – лет пять, наверное, если самое большое?

Так вот, он зашел – высоченный, даже лампу задел. Снимает пальто, а там кровь – рубашки на нем не было, все тело в каких-то черных линиях и порезах. Где, говорит, где он? Я молчу, и Джереми молчит. Сидим мы с ним, как два идиота, а наш ненормальный уже из себя выходит. Как заорет. Где он, да где он, а самого трясет. Джереми возьми и спроси – кто он? А я пушку в ящике ищу. Мой брат, говорит, я чувствую, что он здесь. Не знаю, что он чувствовал, в участке в такое время только ночная смена, да если еще пьяницу какого притащат. Я ему ткнул пальцем в сторону камер, мол, мистер, туда. Он кивнул и повернулся, ну тогда я и выстрелил. Четыре раза.

Мы с Джереми не сразу стали напарниками, наверное, только через пару лет после моего перевода. Он ничего так парень был, хоть и молодой еще. Все у него идеалы, да хороший коп то, хороший коп это. Еще лет десять поработал бы, было б попроще. Так вот, выстрелил я, а парень застыл, потом только упал. Ну все, думаю, еще один. А самого колотит, все-таки – человек. Джереми, говорю, ну-ка иди глянь, а тот мне – чего это я? Ты стрелял, ты и иди. Видно, тоже как-то струхнул. Но пошел. Опускается он перед ним на колени – а тот лежит, как манекен. Меган, когда ей пятнадцать было, все хотела в ателье устроиться, таскала домой журналы с кройками, а однажды ей хахаль привез эту куклу. Ну вот точь-в-точь. Лежит, одна нога подвернута. Я потом подумал уже, что нужно было в голову стрелять, потом, когда он Джереми шею свернул. И кровь у него не шла. Это тоже потом заметил.

Почему он меня не убил? Лучше бы убил, как Джереми. Тот и пискнуть не успел. Только его ногой пнул, а потом – раз, и готово. Наверное, Джереми еще до того умер, как этот псих до его шеи дотянулся. Раскроил череп о пол. Парень его за ногу дернул, он и упал, как подкошенный. Даже заорать не успел. Я сижу со своей пушкой – и, знаете, как ступор на меня нашел. Сижу и смотрю, как он встает. В нем, наверное, метра два роста было. Еще раз, говорит, попытаешься, будешь жалеть, что тебя мать на свет родила. Может, конечно, не точно так сказал, но похоже. Ладно, говорит, вряд ли мне туда, да? И усмехается. И где он, мой брат? Он меня мордой по всему участку протащил, пока мы до камер с трупами добрались. А потом вообще спятил.

У меня жена как-то подрабатывала в морге, когда у нас с деньгами было туго. Я к ней тогда забегал, но, знаете, трупы – это такое дело. И рядом то быть не хочется, а уж прикасаться к ним. Поэтому я чуть не блеванул, когда он его из ящика достал, да прям там, на полу, принялся лапать, по-другому не скажешь. Мертвого к нам часов пять назад привезли, смотреть страшно было. Так вот, он его все гладил и гладил, а сам шатается и только прощения просит, трясет его, да что-то про девчонку говорит, про то, что он его спас, что это так нужно, что он знает. Трупу-то что? Он молчит, голова мотается. А красивый, наверное, был парень при жизни. У него по лицу было видно, что хороший. А этот ненормальный ему веки открыл. Смотрит, говорит - Дин, это я. Тут мне вообще плохо стало, да еще кровь во рту. Зубы он мне точно все выбил. В этом мертвом, наверное, тоже футов шесть было, не меньше, но он его на руки взял, как будто в том веса – никакого вообще. Ничего, говорит, я тебя верну. Я тебя верну, и все будет хорошо, слышишь? Он бы ему еще головой потряс, мол, труп в ответ – слышу, слышу. Я, говорит, теперь все могу, а ты поймешь.

Кто он ему был? Правда брат или так, придумал? Не знаю. Если по мне, то братьев так не трогают. Он его раздел, уложил на стол и принялся мыть. Я ему за водой сбегал, будто меня завели – туда, обратно, раз десять носился, даже забыл, что было больно. А он его моет и все говорит, как они вместе будут, что он его из ада вытащит, потому что может. Что это все для него.

И вот мы сидим с ними – ненормальный, я и чистый труп. Он его к стулу привязал. Сидим и чего-то ждем. Он все на часы смотрит, потом ко мне поворачивается. Мне уже все равно – Джереми на полу лежит, рот у него открыт, глаза, как стеклянные. А парень мне говорит – сейчас придет человек, но это не важно, это ко мне, а ты, говорит, будешь сидеть и держать его за руку. Так и сказал, и если с ним что случится, то я сперва твою жену убью, потом дочку, а потом и тебя. Я только кивнул – окей, буду, и взял мертвяка за руку.

Когда она пришла, то я его уже минут пятнадцать держал, рука закоченеть успела, так я старался даже не шевельнуться. Что потом было, я плохо помню – только стены дрожали, да еще эта слепая девчонка и ненормальный. Стояли друг напротив друга и смотрели, смотрели, смотрели, мне дышать было трудно. Кровь носом пошла. А труп заколотило. Я руку сжимаю, а его трясет, как на колдобинах. Потом смотрю – он глаза открыл и тоже смотрит на них и смотрит. Ненормальный ко мне обернулся – держи, кричит, держи его за руку. И скоро все закончилось. Она рядом с Джереми упала – только не слепая уже, глаза у нее были синие, как у моей Мэг. И труп упал, вернее, на стуле осел. Эй, Дин, ненормальный его принялся бить по щекам, Дин, приятель, ну-ка, ну, посмотри на меня. Это я, это же Сэмми. Я, говорит, отобрал тебя у нее, ты же вернешься? Ты теперь можешь делать, что хочешь, можешь оттуда уйти, я разрешаю.

Если вы меня спросите, то это он псих, а не я. Но в дурку меня упекли, когда я все это утром рассказал. Парень своего мертвяка на руках унес. Мне сперва хотели впаять убийство Джереми и этой девчонки, с глазами моей Мэг, но потом сказали, что у меня с головой полный швах. Ну и сослали сюда. Я, в принципе, не в претензии уже. Райан только из пятой палаты орет, как резанный, когда их двоих видит. Их теперь часто по телевизору показывают, этого ненормального с его трупом, только труп то живой. А Райан орет и говорит, что это Антихрист, что у него в глазах ад можно увидеть. Они ходят везде вместе – ненормальный на шаг впереди, а брат его, который вроде как брат, чуть подальше. Не знаю я, что у него по глазам видно. По мне, так ничего. У доктора нашего точно ничего не видно. И у шерифа не видно. И у Меган тоже, одна чернота, но я псих. Мне доктор сказал, что психам и не такое мерещится, а Меган – пап, добро пожаловать в ад. Я смотрю на этого парня, который труп, когда нам утром или в обед включают пятый канал. Знаете, иногда кажется, что ему тоже много чего мерещится, даже хуже, чем мне.

И почему я ему тогда в голову не выстрелил? Этого до сих пор не пойму.

© since 2007, Crossroad Blues,
All rights reserved.